Текст книги "Бесценный опыт"

Автор книги: Хэдер Макалистер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Кэрри кивнула и закусила губу.

Гаррисон не имел ни малейшего представления, что делать с температурящим ребенком.

– Да не может у него быть температуры! Во всяком случае, пока я за ним смотрю!

Гаррисон совершенно растерялся.

– Ну, еще бы! Вы, современные молодые люди, ничего не понимаете в детях, – раздался насмешливый голос за спиной Гаррисона. – Сейчас на все требуется лицензия. На все, кроме права стать родителями. Сдается мне, настала пора ввести лицензирование и на воспитание детей.

Гаррисон узнал женщину, которая ругала его за поздний визит в магазин.

– Дайте-ка, я взгляну на него!

Женщина протянула руки.

Повелительный тон не допускал возражений. Гаррисон передал ей ребенка.

– У него режутся зубы, – пояснил Гаррисон.

Пусть знает, он тоже кое-что смыслит в этом деле!

– Тогда все понятно, – откликнулась полная дама, стоящая впереди. – У моих тоже всегда поднималась температура, когда зубки резались.

– Это совсем не обязательно, – заявила кассирша, и между женщинами завязался спор.

– Да подлейте ему в молоко чуточку виски – будет спать как убитый, – вмешался подсобный рабочий из бакалейной секции.

– Прекрасная идея! – воскликнул Гаррисон.

– Не станете же вы давать младенцу спиртное! – всерьез испугалась Кэрри.

– Ему нет, а себе – обязательно.

Между тем спор достиг своего апогея. Одни утверждали, что прорезание зубов всегда сопровождается температурой, другие с этим не соглашались. А Гаррисон молчал. Он чувствовал себя не в своей тарелке и хотел только одного: бежать отсюда.

У него болела голова, и он прекрасно понимал, почему. Появление Натана и Мэтью пустило всю жизнь Гаррисона под откос. Ни отдыха тебе, ни сна, даже поесть спокойно и то не удается. Он чувствовал себя ужасно. И, быть может, температура не у Мэтью, а у него, у Гаррисона.

Женщина передала ребенка обратно Кэрри и задрала малышу рубашечку – посмотреть, нет ли на животике сыпи.

– Да, да, сейчас эпидемия ветрянки! – заявила кассирша.

Ветрянка! Этого еще не хватало! Завтра же за любые деньги нанять вертолет и вернуть Стефани.

– Сыпи нет, – объявила женщина. – Скорее всего, самая обычная простуда.

Или воспаление легких. А то и что-нибудь похуже. Гаррисон уложил ревущего Мэтью в коляску, расплатился за покупки, в том числе и за две разбитые бутылки сока. Ему показалось или ребенок, в самом деле, стал горячее? А у Натана… У Натана тоже щеки подозрительно раскраснелись.

– Гаррисон!

Кэрри потянула его за рукав.

– Что?

– Вид у вас такой, словно вы готовы просить экстренной помощи.

– На то есть все основания.

Кэрри улыбнулась и шутливо погладила его по плечу.

– Поезжайте домой. Я – следом за вами.

Гаррисон хотел было отказаться от дальнейшей помощи, но желание видеть Кэрри рядом взяло верх. Он благодарно промолчал.

После изнурительной дороги – Мэтью плакал, не переставая – и сложной операции по затаскиванию в квартиру детей и детского питания Гаррисон почувствовал себя глубоко несчастным.

Он разговаривал с Джоном по телефону, когда Кэрри позвонила в дверь. Увидев, что он занят, она спокойно прошла в комнату, заглянула к Натану, а затем взяла Мэтью на руки и стала ходить с ним по комнате.

Одно только присутствие Кэрри ослабило напряжение, в котором пребывал Гаррисон. Он вернулся к разговору.

– Тебе кто-нибудь помогает? – спросил Джон.

– Да. В магазине я встретил Кэрри. Она сейчас носит малыша на руках.

– Ну да?!

В голосе брата слышалось восхищение.

– А вчера она сидела с детьми несколько часов.

– Это Кэрри-то?

– Да. Дети ее любят. Извини, Джон, я должен позвонить детскому врачу, так что счастливо.

Положив трубку, Гаррисон набрал номер детской неотложки, хотя будить врача среди ночи ему очень не хотелось.

Гаррисон и Кэрри по очереди носили больного мальчика взад и вперед, ожидая ответного звонка из поликлиники.

– Как вам кажется, ему стало хуже? – спросил Гаррисон.

– У него, безусловно температура, – ответила Кэрри, присаживаясь на тахту. – Жаль, что он не может сказать, как себя чувствует.

– И я, как назло, ничем не могу ему помочь! Ненавижу бездеятельность!

Кэрри ничего не ответила, но Гаррисон заметил, как нежно она взглянула на него.

– Вы добрый человек, Гаррисон. И будете прекрасным отцом, – сказала, наконец, Кэрри.

А вы – прекрасной матерью.

Эти слова, прозвучавшие в его душе, он не решился произнести вслух. Хотя был уверен – они соответствуют истине. Такое мужчина имеет право сказать только той женщине, которую хочет видеть матерью своих детей. Кэрри – мать…

– На родителях лежит огромная ответственность, – смущенно пробормотал он.

– Кто станет спорить, – откликнулась Кэрри.

– Вы замечательно обходитесь с детьми.

Ну, это-то он мог позволить себе сказать!

– Спасибо. До сих пор мне не часто приходилось иметь с ними дело. А между тем с малышами легче, чем со взрослыми. Им безразлично, кто вы, какое у вас будущее, где вы живете…

Нет, сообщать ей сейчас о повестке дня предстоящего заседания правления совершенно неуместно, подумал Гаррисон.

– Их не интересует, что у вас нет диплома, и вы постоянно меняли работу… Извините, – опомнилась Кэрри. – Не знаю, с чего это на меня вдруг нашло.

– Вы намекаете на недовольство ваших родителей?

– В какой-то мере да, – кивнула она. – Им очень не нравится, что я работаю по ночам.

– А вам?

– Сама работа мне очень интересна, – медленно, как бы раздумывая, произнесла она. Интереснее всего, чем я занималась прежде. А она неразрывно связана с ночным бдением. Слава Богу, я сейчас живу в сравнительно благополучном районе.

Зазвонил телефон. С минуту Гаррисон говорил с дежурным врачом.

– Что он сказал? – спросила Кэрри, едва Гаррисон положил трубку.

– Завтра утром велел привезти Мэтью на осмотр. А пока надо измерить температуру, но у меня нет градусника. Да, кроме градусника нужно купить еще и детский аспирин. – Он умоляюще взглянул на нее. – Не согласитесь ли вы…

– Идите. Я посижу здесь. Гаррисон засунул бумажник в задний карман брюк и взял ключи от машины.

– Кроме того, врач посоветовал сделать холодную ванну.

– Благодарю вас, я предпочитаю теплую.

– Он имел в виду ребенка.

– Знаю, я пошутила.

Поморщившись, Гаррисон отпер дверь.

– Я слишком устал, чтобы понимать шутки.

Когда он вернулся, Кэрри заворачивала Мэтью в свежие пеленки.

– Малютка принял холодную ванну!

Кэрри улыбалась. Ее майка промокла и плотно облегала грудь. Вид у девушки был разгоряченный и очень, очень привлекательный…

Гаррисон заметил темную отметину на лобике Мэтью.

– Синяк?

– Нет, это я его поцеловала.

Она стерла пятнышко помады полотенцем.

– Везет же некоторым, – проворчал Гаррисон.

Кэрри удивленно подняла на него глаза.

– Гаррисон…

– Знаю, – прошептал он. – Но именно сейчас мне хочется сделать вид, что не знаю.

И он мягко поцеловал ее. Как бы в память о страстном поцелуе накануне.

Тем не менее, ему тут же захотелось поцеловать ее еще раз.

Между ними снова пробежал ток страсти. На секунду Гаррисон забыл обо всем на свете.

– Благодарю вас, – прошептал он, отнимая губы.

Кэрри, с пылающими не меньше, чем у Мэтью, щеками, только молча, кивнула.

Вскоре больной малыш благополучно заснул.

– Отдохните, Гаррисон.

– Я не имею права сейчас спать. Надо наблюдать за ним. Вдруг лекарство не поможет?

– Вам необходимо поспать. А мне все равно целую ночь писать очередной отзыв. Что, если я принесу сюда компьютер и поработаю прямо здесь?

Гаррисон хотел отвергнуть ее предложение, но, чтобы сидеть с детьми весь следующий день, ему действительно не помешает прилечь.

– Хорошо, – наконец согласился он.

Уже лежа в постели, он не переставал ощущать присутствие Кэрри в соседней комнате. Как же он к ней относится? Что стоит за их поцелуями? Только ли чувство благодарности он к ней испытывает?

И что он хочет сам?

Гаррисон не мог ответить на этот вопрос. Никогда и ни с кем у него не было таких отношений. Таких близких, таких «домашних» отношений. С Кэрри его объединяют совместные покупки, стирка, больной ребенок – и, тем не менее, ему так хочется ее целовать. Быть с ней. Любить ее…

В конце концов, он уснул под тихое жужжание компьютера. Кэрри все печатала свой отзыв.

Кэрри тупо смотрела на экран монитора. Отзыв не клеился – все мысли сосредоточились на Гаррисоне Ротвелле. В последние дни он не только показался ей в высшей степени человечным, но и поразил необычайной организованностью и целеустремленностью. Однако если первое наполняло сердце Кэрри нежностью и теплотой, то второе скорее пугало.

Господи, как сладко, как нежно он ее сегодня поцеловал! Такие поцелуи достигают самых потаенных струн женского сердца…

Кэрри глубоко вздохнула. Не отдавая себе отчета, она напечатала: «Я не хочу, чтобы у нас с Гаррисоном Ротвеллом что-нибудь было».

Впрочем, не поздно ли она спохватилась?

Глава седьмая

Его разбудил стук в дверь спальни.

– Гаррисон? Сейчас половина девятого.

Половина девятого? Он мигом сел на кровати и протер глаза.

– Как Мэтью?

– Температура упала. Я приготовила кофе. Вам принести?

– Прекрасно. – Чуть поколебавшись, он добавил: – Подождите минутку, я натяну на себя рубашку.

– Я уже видела вас без рубашки. – Кэрри вошла с чашкой в руках. – Надеюсь, я угадала? Вы пьете черный кофе?

– Черный, пойдет. – Так можно и привыкнуть, что за тобой ухаживают!

– Я позвонила детскому врачу. Мэтью могут принять в половине десятого.

– Замечательно. Вы просто чудо.

– Только не опоздайте на прием.

Кэрри подошла к постели, и он протянул руку за чашкой.

Но Кэрри не двигалась.

Гаррисон удивленно поднял брови.

Глаза Кэрри словно остекленели. Рот приоткрылся.

– Кэрри?

Она вздрогнула, словно очнувшись, поставила чашку на столик и выбежала из комнаты.

Чувствуя, как в нем пробуждается мужская гордость, Гаррисон потянулся за чашкой. Ему было ясно – вид его, неодетого, произвел на Кэрри сильное впечатление.

Когда он, приняв душ, вошел в гостиную, Кэрри старательно избегала его взгляда.

– Я собрала Мэтью и приготовила вам пакет с пеленками. И записала, сколько и на что у меня ушло времени, – может, вам пригодится. Отзыв свой закончила и собиралась загрузить в машину детское белье, как только Натан проснется… Ой, что это я разболталась!

Гаррисон невольно улыбнулся.

Она, наконец, взглянула ему в глаза.

– А всему виной, наверное, кофе. Он у меня получился непривычно крепкий.

Кэрри, несомненно, была смущена. Гаррисон чувствовал себя польщенным.

– Кофе замечательный. И как мило с вашей стороны принести его мне в постель.

Последнее он сказал зря. Девушка зарделась.

– В кухне есть еще, – обронила она, с деланной беззаботностью.

– Спасибо. Пожалуй, налью чашечку.

Неожиданно его охватила радость. Он, несомненно, нравится Кэрри. И если уж Кэрри нравится ему, то такая взаимность приятна. К его удивлению, она оказалась интересной женщиной.

Обычно Гаррисона привлекали женщины с ежедневником, без которого они не могли обойтись. Да, да, он всегда встречался с деловыми дамами, имевшими в жизни определенную цель. Друг от друга их отличала лишь продолжительность этакого «делового романа». Затем их пути с Гаррисоном расходились.

С Кэрри все обстоит иначе. Она, напротив, нуждается в человеке, который указал бы ей, в каком направлении двигаться. Руководил бы ею.

Ведь он уже многих наставил на путь истинный. И в том его дань обществу.

Наливая себе кофе, он украдкой наблюдал, как Кэрри наводит порядок в комнате. Да, вот вернутся Стефани с Джоном, заберут от него детей, и тогда он разберется в своих чувствах к Кэрри.

Гаррисон попил кофе и вернулся в гостиную.

– Пойду, подниму Натана, – сказал он. – Спасибо за все, что вы для меня сделали, Кэрри. Одному мне бы пришлось ох как туго.

– Не будите Натана. – Кэрри нахмурилась. – Я останусь здесь, пока вы съездите на прием.

– Я и так слишком много на вас взвалил. К тому же вам надо поспать.

– Высплюсь после вашего возвращения. Не весь же день уйдет на визит к врачу.

Возможность оставить Натана дома оказалась непреодолимым искушением.

Как, впрочем, и сама Кэрри.

На прием удалось попасть лишь спустя два часа. Сидя перед дверью кабинета, Гаррисон успел пересчитать всех уток на обоях, скормить Мэтью единственную бутылочку с детским питанием, которую им положила Кэрри, и дважды перепеленать ребенка. В нем поднимался праведный гнев.

Так дела не делаются! Они назначены на половину десятого, а впереди еще целая толпа детишек. Что за отношение к пациентам – заставлять их часами сидеть в окружении больных детей, заражающих друг друга?

Гаррисон обиделся до глубины души. Его время имеет не меньшую ценность, чем время врача. Вот уж кто позарез нуждается в Ротвелловских «Советах по организации рабочего времени» – медики! Он пошел жаловаться в регистратуру, но ему ответили, что остальные дети тоже записаны на прием.

– Но почему все на одно время? – возмутился Гаррисон. – У вас что – нет расписания?

С треском захлопнувшееся окошко регистратуры дало понять, что разговор закончен.

Только после полудня дядя и племянник вышли из поликлиники. Бедная Кэрри! Небось валится с ног от усталости.

Из квартиры доносилась знакомая музыка из телефильма «Улица Сезам». Войдя, Гаррисон увидел Натана, сидящего на полу среди разбросанных резиновых игрушек.

– Больсая птица! – произнес мальчуган, ткнув пальчиком в сторону телевизора.

– Да, большая, – согласился Гаррисон, не понимая, что занятного находит его племянник в неуклюжем желтом страусе.

Бросив сумку с пеленками на пол, Гаррисон огляделся. Где же Кэрри? Он заволновался.

– Натан, где Кэрри?

Малыш ткнул пальчиком в сторону тахты:

– Кэви бай-бай.

Войдя с Мэтью на руках в гостиную, Гаррисон увидел спящую мертвым сном Кэрри.

Гаррисона охватили странные чувства, совершенно ему несвойственные. Прежде всего – чувство вины. Она потратила уйму времени, помогая ему. А уж он-то знает цену времени. Натан подбежал к Кэрри и погладил ее по голове.

– Больсая птица пьивет – пьивет.

Молодая женщина очнулась ото сна.

– «Улица Сезам» закончилась? Значит, пора приниматься за ленч. – Она приподнялась и увидела Гаррисона. – Давно вы здесь?

– Несколько минут.

Гаррисон положил спящего Мэтью в манеж.

– Что ж вы меня сразу не разбудили? Что с Мэтью?

– Да обычная простуда. Если через пару дней не станет лучше, велено привезти его снова. – Вслед за Кэрри и Натаном он прошел в кухню. – Но главное, пришлось ждать два часа. Два часа! И я был далеко не единственный.

Пока он возмущенно рассказывал о волоките в поликлинике, Кэрри надела на Натана фартук, открыла банку обожаемых мальчиком макарон и поставила разогревать в микроволновую печь. Гаррисон все стоял в дверном проеме. Но тут его осенило: ведь это ему следует готовить Натану завтрак! Но у Кэрри все получалось так быстро и хорошо…

– Гави!

Гаррисон обернулся к Натану. Мальчик, восседая на высоком стульчике, радостно улыбался дяде.

– Привет!

Не в силах противостоять этому радушию, Гаррисон расплылся в ответной улыбке. И омерзительное утро у детского врача перестало казаться таким уж омерзительным.

И почему улыбка ребенка оказывает такое магическое действие?..

Кэрри поставила перед Натаном тарелку с макаронами, и он заверещал от удовольствия. Мальчик схватил рукой несколько макаронин и запихнул в рот.

– Натан! – мягко попеняла мальчику Кэрри. – Ешь ложкой.

– Доской! – повторил он, покорно потыкал ею в горку макарон, но затем снова сгреб их пальцами.

Кэрри и Гаррисон покатились со смеху.

Кэрри налила в чашечку апельсинового сока и подала Натану. Тот жадно набросился на сок, уронив ложку на пол.

– С такими манерами, Натан, тебе не будет везти в бизнесе, – назидательно сказал Гаррисон.

– И с девочками тоже, – добавила Кэрри, делая какие-то пометки в составленном ею расписании.

Расписание! Чувство вины с новой силой нахлынуло на Гаррисона.

Она занимается еще и этим. Для него.

– Послушайте, Кэрри, вы ведь наверняка валитесь с ног от усталости, а я стою тут и спокойненько наблюдаю.

– Все в порядке, Гарри. Мы с Натаном очень хорошо провели утро. Правда, Натан?

Услышав свое имя, малыш поднял голову, демонстрируя перемазанное апельсиновым соком личико. Гаррисон смочил бумажное полотенце и вытер племянника.

– А вот тут записано все, что мы с ним делали. – Кэрри протянула лист бумаги. – Еще я составила несколько вариантов распределения времени в зависимости от числа и возраста детей. Я учла и занятость родителей. – Она вручила Гаррисону целую стопку листков. – Пришлось воспользоваться вашим принтером.

– Прекрасно, – отозвался Гаррисон, внимательно вчитываясь в ее утренние записи. – И вы помимо всего прочего успели постирать детское белье?

– С помощью Натана, – кивнула Кэрри.

Натан тем временем залил макароны апельсиновым соком.

– Натан – больсой мальчик, – сообщил он.

Гаррисон рассердился. Не обращая внимания на чарующую улыбку племянника, он отобрал у него тарелку и чашку.

Натан заревел во весь голос. Спохватившись, Гаррисон поставил отобранное на прежнее место. Натан немедленно схватил горсть пропитавшихся соком макарон.

– Мне всегда казалось, что консервированные макароны лучше идут с подливкой, – улыбнулась Кэрри. – Как вам мои расписания?

Гаррисон бегло просмотрел листы. Многое показалось ему интересным, хотя и не в полной мере отвечало Ротвелловским принципам.

– Вы поработали на славу, – заметил он.

– Эти мысли сами собой приходили мне в голову. – Она отложила в сторону три листка и указала на четвертый: – Это больше всего понравилось Фелиции.

Фелиции?! Гаррисон опешил.

– А когда вы беседовали с Фелицией?

– Она звонила два часа назад. Я как раз собиралась вам сказать.

– Сюда? Она звонила сюда?!

– Сначала, по ее словам, она позвонила в офис. Там ей дали номер вашего домашнего телефона. Мы с ней все обсудили.

Гаррисону стоило немалого труда скрыть свое недовольство.

– О чем же вы говорили?

– О расписаниях.

Он швырнул бумаги на разделочный стол.

– А вам не показалось, что для начала следовало все обсудить со мной?

– Да, но вас не было…

Гаррисон еле удержался от того, чтобы сурово не отчитать Кэрри. Он поступил бы так с любым своим служащим, нарушившим субординацию. Но Кэрри у него не работает, и чем раньше она осознает это, тем лучше.

Можно, конечно, выложить ей все, что он думает. Но можно и промолчать – ведь в пятницу Стефани вернется и заберет мальчиков. И у него больше не будет оснований обращаться за помощью к этой выскочке.

Пока Гаррисон размышлял, Кэрри не сводила с него глаз, явно ожидая похвалы. Нет, после всего, что она для него сделала, он не может так ее разочаровать!

– Первое впечатление хорошее, – осторожно сказал он. – Но я вчитаюсь внимательнее, когда заснет Натан. В любом случае спасибо.

Она улыбнулась. Гаррисон понял, что поступил правильно.

– Если я потребуюсь, не стесняйтесь, звоните.

Все так же улыбаясь, она взяла свой компьютер.

– Я перед вами в неоплатном долгу.

Гаррисон проводил девушку до двери.

– Мне было приятно посидеть с детьми.

На кухне упала миска.

– Надеюсь, она пустая, – зарычал Гаррисон.

Кэрри рассмеялась:

– Приятно сознавать, что вы тоже сможете насладиться мытьем пола.

Она ушла, а он так и не сказал ей о предстоящем заседании правления. Ничего страшного. Если все пойдет, как он предполагает, пусть остается в неведении.

Убрав в кухне и уложив Натана спать, Гаррисон отредактировал расписания, предложенные Кэрри. Не то чтобы он усомнился в их действенности, он просто стремился придать им большую эффективность. Чтобы распорядок дня предусматривал такие экстремальные ситуации, как неожиданная болезнь или отсутствие няни.

Ну и главное: в новых расписаниях должны быть отражены Ротвелловские правила. А иначе к чему огород городить?

То и дело ему вспоминалось замечание Фелиции, что он, скорее теоретик, чем практик. Да и то, что издатель вела деловую беседу с Кэрри, а не с ним, также оставило у Гаррисона в душе неприятный осадок.

То, на что ему потребовалось бы несколько дней напряженного труда, Кэрри сотворила в мгновение ока. Легко ли с этим примириться?

Гаррисон понимал, что испытываемые им чувства никак его не украшают. Но и то, что он был вынужден прибегнуть к помощи Кэрри, далеко не радовало. И как умудряются справляться с детьми родители-одиночки?

Его размышления прервал заспанный Натан:

– Кэви?

Он вопросительно уставился на дядю.

– Кэрри спит у себя дома. – Гаррисон на секунду задумался. – Кэрри пошла бай-бай.

Не удовлетворенный ответом, малыш обошел комнату, заглядывая в поисках Кэрри во все углы. Гаррисон сгреб со стола бумаги. Совершенно очевидно, что поработать ему уже не удастся. Во избежание рева Гаррисон направился в кухню:

– Хочешь сок?

Натан радостно засеменил за дядей, и тут дал о себе знать Мэтью. Очень хорошо. Самый подходящий момент для осуществления намеченного Гаррисоном плана.

Но все пошло наперекосяк. Прежде всего, из-за того, что Натан не желал оставаться один в гостиной. Гаррисону и самому хотелось вырваться из четырех стен.

Отложив все связанные с бизнесом дела на потом, он вышел с детьми погулять. Вдоль края обрыва над ручьем вилась тропинка, но Натан, ни за что не хотел идти по ней. Его как магнитом притягивал ручей, что вызывало у дяди Гаррисона сильное сердцебиение. К тому же мальчик без конца подбирал с земли камушки, веточки, листики, какой-то мусор и все это совал себе в рот.

Гаррисон попытался засадить его в коляску рядом с Мэтью, но Натан заорал «Нет! Нет!» и убежал прочь. Толкая перед собой коляску, дядя пустился вдогонку.

Мэтью эти скачки пришлись не по вкусу, и он заревел.

Наконец Гаррисону удалось поймать Натана и посадить в коляску. Вернее, он попытался это сделать. Мальчик упирался и верещал как резаный. В конце концов, Гаррисон все же запихнул племянника в коляску, но тот, недовольно лягаясь, ударил сидящего впереди Мэтью. Теперь малыши орали хором.

Гаррисон подхватил на руки извивающегося Натана и что было духу, припустил обратно к дому, толкая коляску перед собой.

Детские вопли, эхом перекатываясь от стены к стене, могли разбудить и мертвого.

Счастье еще, что крошечная квартирка Кэрри – на другом конце коридора.

Пока они ждали лифта, на площадку выглянула недовольная соседка:

– Мистер Ротвелл? Что здесь происходит?

– Прошу прощения за шум, но брат попросил меня посидеть с детьми.

– Ко мне, как обычно по средам, пришли люди играть в бридж. Но мы не в состоянии сосредоточиться!

– Прошу извинить меня, миссис Гарнер, – виновато произнес Гаррисон, перехватывая Натана поудобнее.

Соседка продолжала стоять, глядя в упор на Ротвелла.

– Можно подумать, что я нарочно это подстроил, – пробормотал Гаррисон себе под нос.

Вопреки поговорке, что дома и стены помогают, Натан продолжал реветь и в квартире.

Обед прошел ужасно. Вечернее купание – кошмарно. О том, чтобы читать вечернюю сказку, нечего было и думать. Натан, едва Гаррисон взялся за книгу, выхватил ее и швырнул в манеж.

И тут, к стыду своему, Гаррисон, потеряв терпение, отшлепал Натана.

Тот взревел, пуще прежнего.

В это время, к великой радости Гаррисона, раздался стук в дверь. Даже не стук, а грохот.

Кэрри. Гаррисон с облегчением вздохнул. Еще идя к двери, он начал:

– Я рад, что вы…

В дверях стояла разъяренная миссис Гарнер.

– Вы так и не утихомирили детей!

– Я делаю все, что в моих силах, – возразил Гаррисон.

– Ну, так сделайте же что-нибудь!

– Слушаюсь, мэм!

Гаррисон уже закипал.

Воспользовавшись тем, что дядя на него не смотрит, Натан проскользнул в открытую дверь, выбежал в коридор, но запутался в пижамных штанах и грохнулся на кафельный пол. Малыш взвыл, как пожарная сирена, и зашелся в плаче.

– Я поселилась в «Белом дубе», чтобы не слышать никакого шума.

Гаррисон поднял ревущего Натана на руки.

– Я вас понимаю, но…

– Я пожалуюсь на вас правлению.

– Я и сам член правления!

– Знаю. Вот я и жалуюсь вам.

– То есть вы хотите, чтобы я сам наложил на себя взыскание?

– Ну почему же сам? С остальными членами правления я уже говорила.

Замечательно! Похоже, завтра его ждет веселый денек.

– Простите, – резко сказал Гаррисон, – я должен заниматься детьми, – и захлопнул дверь.

Укачивая орущего Натана, Гаррисон нервно ходил из угла в угол. Спустя некоторое время малыш потихоньку успокоился и, засунув палец в рот, заснул. Гаррисон отнес его в спальню и уложил на кровать. От слез мальчика на рубашке Гаррисона остался влажный след.

Вскоре угомонился и Мэтью.

Гаррисон оглядел бедлам, царивший в его обычно аккуратной квартире, и поразился: как это Кэрри удавалось справляться со всеми делами!

Обреченно махнув рукой, утомленный дядюшка выключил свет и лег спать.