Текст книги "Все для меня (ЛП)"

Автор книги: Хайди Маклафлин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– Она будет готова где-то через час.

– Ты так думаешь? – спрашиваю я, отрывая взгляд от папки.

– Да, готова поспорить на ужин.

Я протягиваю ей руку и жму ладонь.

– Заметано. Пойду проведаю нашу пациентку.

Мне требуется всего пара минут, чтобы оценить состояние будущей мамочки. Она совсем молода. Ей только исполнилось пятнадцать. И именно это в своей работы я просто ненавижу. Я не против заботиться о больных младенцах и детях, но когда заходят молодые девушки с выступающими

животами, внутри меня закипает гнев. Большинство этих девушек насилуют, пока они работают в поле ради своих семей. В редких случаях они появляются с такими же молодыми мужьями, и в эту минуту я не могу не думать о Ноа через несколько лет. Интересно, может ли он однажды оказаться на этом месте? Надеюсь, что нет.

Я гляжу на часы и улыбаюсь – наступает активный этап родов. Теперь Обри должна мне ужин. Прошло полтора часа. Я выхожу к ней и постукиваю по циферблату часов. Она закатывает глаза и следует за мной в палату.

Обри вводит пациентке лекарства, но только для того, чтобы притупить боль. Девочка должна быть в сознании и способна тужиться. У нас здесь не так много инструментов и приборов, так что матери необходимо прикладывать усилий больше, чем пришлось бы в современной больнице. Обри держит ее за руку – то, что должен делать отец ребенка или даже родители этой девочки, но только не в этом месте.

Обри говорит ей тужиться, но встречает сопротивление. В эту минуту очень помогла бы дополнительная пара рук. Пока Обри успокаивает ее, я аккуратно проталкиваю ребенка вперед, надавливая на живот. Девушка кричит от боли, и мне хочется прибить придурка, который сделал это с ней. На всякую прекрасную вещь в этой стране найдется что-то отвратительное, способное изменить мое мнение о ней.

Неожиданно, но так своевременно появляется местная акушерка. Она занимает мое место, так что я могу позаботиться о пациентке, а она – о родах. Обри гладит девушку по голове и что-то ей шепчет. Не знаю, что именно, но похоже ее слова помогают. Все это время она не сводит с Обри глаз, между ними происходит что-то, чего мне никогда не понять, но да ладно. Потом с ней говорит акушерка, и она ее слушает. Снова начинает тужиться, и через пару минут комнату заполняет сладостные крики новорожденного.

Я забираю ребенка у акушерки и начинаю проводить стандартные процедуры для новорожденных, чтобы убедиться, что с этим чудесным ребенком все в порядке. По большей части он выглядит здоровым. Я обмываю малышку и отдаю ее матери. Между ними мгновенно возникает связь. От кого бы ни был рожден этот ребенок, она точно будет любить свою дочь.

В полном истощении я захожу в импровизированную ванную комнату. Мою руки и споласкиваю лицо холодной водой. Роды заняли больше времени, чем ожидалось. Приехав сюда, я не знал, что буду принимать роды, но не мог отказаться. Я здесь для того, чтобы оказывать помощь всем нуждающимся.

Входит Обри. Я сразу могу сказать, что это она, потому что мое тело уже реагирует на ее присутствие. Руками она находит мою спину и начинает разминать плечи. Я закрываю глаза и замираю, позволяя ей творить волшебство с моими напряженными мышцами. У нее такие приятные руки, пальцы расслабляют стянутые узлы. Я опускаюсь на колени, дабы ей не приходилось тянуться через меня. Она слегка посмеивается, но встает у меня за спиной, чтобы закончить начатое. Я вожу головой из стороны в сторону, когда ее пальцы погружаются в мои волосы.

Ощущаю ее дыхание на своей шее. Ее нос скользит по линии моего подбородка, она больше не массирует мне шею. А после прижимается к ней губами. Не так я себе представлял наш первый поцелуй. Только не на работе и только не после тяжелых родов.

Я разворачиваюсь на коленях к ней лицом. Ее светлые волосы собраны сзади в неряшливый пучок, несколько выбившихся прядей обрамляют лицо. Глаза блестят. Я смахиваю с ее лица волоски и беру его B ладони. Подаюсь вперед и легонько ее целую. Повторяю то же самое, но уже с большей страстью. Она вздыхает, когда я провожу языком по ее нижней губе. Сжимает ткань моей рубашки в кулаке и притягивает к себе, но для меня это сигнал остановиться.

– Нам нужно притормозить.

Ее лицо сникает, и она, выпустив мою рубашку, отодвигается назад.

– Ох, ладно. Я просто подумала…

Я встаю и тяну ее за руку.

– Нет, ты правильно подумала. Просто, на мой взгляд, это не то место для нас… ну, ты понимаешь.

– Понимаю.

Я притягиваю ее ближе, обхватив рукой талию.

– Поверь мне, когда я говорю, что хочу поцеловать тебя и не могу дождаться, чтобы зайти за тобой после ужина.

Я целую ее в кончик носа и выхожу из ванной. Нужно убраться от нее подальше, пока мой окончательно не овладела похоть и я не сделал в этой крохотной комнатке то, о чем пожалею.

После работы я возвращаюсь в общежитие. Нужно время побыть одному и подумать. Поцелуй с Обри не был ошибкой, но на протяжении всего дня я задавался одним вопросом: готов ли я к отношениям?

У нас с Джози все было по-настоящему, по крайней мере, для меня, так что не думаю, что смогу выдержать еще один разрыв. Я не умею руководствоваться логикой. Это не в моем характере, а потому исключено. Полагаю, нам с Обри нужно сесть и обсудить, что хочет каждый, а потом на основе этого принимать решение. Я больше не вынесу боли. Просто не смогу.

После заката я встречаюсь с Обри перед общежитием. Здесь у нас установлено четкое разделение: мужчины живут на одной половине, женщины на другой. Только женатые пары имеют право делить одну комнату. Также не поощряется тесная дружба, а посему нам с ней следует быть осторожными. Мне бы не хотелось, чтобы меня исключили из программы.

Как только она выходит за дверь, я иду в сторону игровой площадки. С того самого вечера та стала нашим местом для свиданий. Я знаю, что Обри должна мне ужин, но сегодня нам необходимо обсудить более важные вопросы.

Каждый из нас сидит на качелях, раскачиваясь взад и вперед. В воздухе между нами витает напряжение – именно поэтому я так не хотел целовать ее сегодня на работе. Мне не хотелось, чтобы между нами возникла неловкость, и вот пожалуйста.

– Я звал Джози, свою бывшую девушку, замуж шесть раз, словно предлагал ей что-то отвратительное. Каждый раз, кроме последнего, она отказывала. И то согласилась только по одной причине – в автомобильной аварии погиб наш друг. Когда его доставили, я как раз был B больнице. Меня вызвали в реанимацию, потому что у маленькой девочки возникли трудности с дыханием. Закончив с ней, я заметил в приемной лучшую подругу Джози. Обнимал ее, пока ей не разрешили войти внутрь и попрощаться с мужем, а потом отвез домой.

– Когда я вернулся к нам, Джози дома не было. Наш сын – точнее, ее сын – спал, так что я не мог понять, почему ее нет. А потом до меня дошло: она, наверное, ушла к Кейтлин посидеть с близняшками. У Мейсона и Кейтлин чудесные девочки. Я лечил их с самого рождения. И так я ждал возвращения Джози домой, сидя в темной гостиной и наблюдая за тем, в окне мерцают фары машин.

– Она вошла с заплаканным лицом, которое подсказало мне, как отчаянно она нуждается в любви. Она только что потеряла своего лучшего друга и не успела с ним попрощаться. Я обнимал ее всю ночь. Мы вместе плакали и обсуждали то, как можем помочь Кейтлин.

– Несколько часов спустя взошло солнце, я опустился перед ней на одно колено, наши глаза застилали слезы. Сказал ей, что больше не могу так жить, что хочу называть ее своей женой, жизнь слишком коротка, чтобы не принимать решений. Я снова попросил ее выйти за меня замрк, и впервые за шесть лет она не колебалась.

– Но единственной проблемой стало то, что мы не могли отпраздновать это событие. Не могли никому рассказать, что наконец женимся, потому что наше счастье не шло ни в какое сравнение с болью от гибели Мейсона.

– Нужно было подготовиться к похоронам. Жизнь должна была измениться. Нам нркно было выполнять свои ежедневные и еженедельные обязанности без присутствия одного человека. Все было неправильно.

Я встаю и прислоняюсь к стойке качелей, чтобы видеть Обри.

– Когда умер Мейсон, я понимал, что все изменится, но не ожидал, что моя без пяти минут жена так быстро меня разлюбит. Возник ее бывший, как будто никуда не исчезал на десять лет. Я глупо полагал, что она помнит ту боль, которую он ей причинил, и будет держаться от него дальше, но у них есть сын, а он хотел стать частью его жизни. Я, конечно, не могу его в этом винить, Ноа – потрясающий мальчик. Но я остался не у дел. Как бы Джози ни убеждала меня, что все нормально, это было не так. В скором времени мои чувства вообще перестали иметь значение, и, что самое печальное, я знал, что так будет. Должен был бы подготовиться, но не смог. Потому что тешил себя надеждой.

Я вздыхаю и засовываю руки в карманы.

– Я все это рассказываю тебе, потому что порой чувствую себя разбитым, словно потерял свой путь. Вечером перед уходом я сказал ей, что мы переезжаем сюда, а она отказалась ехать со мной. Я знал, что так и будет, но все же предпринял последнюю отчаянную попытку. В тот же вечер я уехал, не попрощавшись с Ноа, и очень жалею о своем решении. Теперь с этим живу и стараюсь искупить свою вину. Я обязан ему и себе самому. Он должен знать, что не сделал ничего плохого и нет ничего страшного в том, что выбрал своего отца. Но еще я рассказываю тебе об этом потому, что хочу найти полный комплект. Хочу обрести жену и семью, как можно скорее, и понимаю, что впереди тебя ждет целая жизнь и ты вряд ли захочешь какое-то время иметь детей. А потому было бы нечестно по отношению к каждому из нас начинать отношения, имея разные цели в жизни.

Обри встает, и я уже готовлюсь, что она сейчас уйдет. Но она удивляет меня тем, что подходит ближе, в темноте выражения ее лица не разглядеть. Чувствуя на своей талии ее руки, сжимающие ткань моей рубашки, я напрягаюсь.

– А почему бы тебе не спросить, чего хочу я, прежде чем делать свои

выводы?

Туше! Я гляжу на нее и улыбаюсь.

– И чего же ты хочешь, Обри?

– Тебя, – шепчет она.

Я качаю головой. Разве она не слышала, что я сказал?

– Я не умею руководствоваться логикой.

– Я тоже. Я выросла в семье традиционных ценностей. А поцеловала тебя, потому что меня захлестнули эмоции от увиденного. Когда она не хотела тужиться, я уж решила, что мы потеряем ребенка. Но в этот миг видела тебя. Ты был такой спокойный и самоуверенный. Меня так впечатлило то, как ты со всем справился. Что я не смогла сдержаться, обнаружив тебя склонившимся над раковиной. Мне нужно было прикоснуться к тебе. Нужно было ощутить умиротворение, которое я испытываю рядом с тобой.

Я делаю глубокий вдох. Я не пытаюсь ее оттолкнуть. Просто не ищу временных отношений.

– Я скоро уезжаю. Я здесь всего на год.

– Ник, в миссионерской деятельности родителей я являюсь волонтером и могу уйти, когда мне захочется. Мне не нужно ждать год или даже месяц. Если завтра я захочу отправиться в другую больницу, то сделаю это без проблем.

Я провожу пальцами по волосам. Ее слова так заманчивы, но я не уверен, что этого достаточно.

– И что ты хочешь этим сказать?

Она подходит еще ближе и прижимается ко мне грудью. Как бы мне хотелось, чтобы было светло и я мог видеть ее лицо. Видеть его выражение. Ее губы задевают мой подбородок. Я не могу сдержать улыбки: она не может до меня дотянуться, пока я не наклонюсь.

Обри обнимает меня руками и кладет голову мне на грудь. Я делаю то же самое, устроив подбородок на ее макушке, и устремляю взгляд B темноту. Как бы мне хотелось, чтобы в жизни все было так просто.

– Когда я впервые здесь оказалась, то была уверена, что останусь. Я говорила родителям, что хочу исследовать каждую деревню и выбрать для себя самую лучшую. Мама ожидала, что я вернусь в Южную Африку и поступлю в колледж на фешн-дизайн или что-то такое же дурацкое. Она всегда говорила, что я скорее декоратор, чем лекарь. И мне пришлось ей доказать, что она не права.

– В то утро, когда ты вошел, у меня перехватило дыхание. Я чуть не подавилась собственным языком. Не потому что ты весь такой потрясающий и поразительно красивый – а B этом нет никаких сомнений, – а потому как ты себя преподносил. Ты вошел как лидер, который собирается принести изменения. Я в то время была новенькой медсестрой и наблюдала за тем, как все остальные стелются перед тобой, а ты даже не осознаешь, какое внимание приковываешь к себе.

– Я тогда подумала: «Вот это да, повезло же его жене», а потом узнала, что ты не женат. У меня тут же затеплилась надежда, но ты со мной не разговаривал. Ты стал тогда – да и сейчас тоже – объектом для обсуждений. Медсестры тебя обожают, но именно я сейчас нахожусь B твоих объятьях и пытаюсь найти способ тебя удержать. Не знаю, верю ли я в судьбу или сказки, но в тот миг, когда ты в первый мой рабочий день вошел в клинику, я поняла, что пропала.

– Я хочу попробовать, если ты этого хочешь. Все уродливое в этом мире ты делаешь чуточку прекраснее, стоит мне ночью закрыть глаза. И я буду полной дурой, если позволю тебе уйти только потому, что ты не умеешь руководствоваться логикой.

Я впитываю ее слова. Они западают прямо в душу. Но мне не дает покоя один вопрос. Я склоняюсь к ней и шепчу:

– Ты вернешься в Штаты со мной?

Еще раньше слов я чувствую ее реакцию – она начинает кивать.

–Нам было суждено встретиться, Ник. Я ни капли не сомневаюсь, что ты предназначен мне судьбой. Если ты хочешь, чтобы я переехала с тобой в Штаты, то я с радостью разделю с тобой это новое приключение.

Я больше не медлю ни минуты и запечатлеваю на ее губах поцелуй. В душе я ощущаю, что она говорит правду. Я это чувствую. И когда она отстраняется, мне тут же ее не хватает.

– Ты куда?

Она берет меня за руки и расставляет их в стороны.

– Ты когда-нибудь делал что-нибудь спонтанное?

Я пытаюсь снова притянуть ее к себе. Это наша единственная возможность прикасаться друг к другу, она только что заявила, что отправится за мной куда угодно, но теперь стоит от меня слишком далеко.

Я пожимаю плечами. Даже не могу вспомнить, когда в последний раз делал что-то спонтанное, кроме того, что просил Джози выйти за меня замуж.

– Не припоминаю такого, – отвечаю я.

В конце концов я сдаюсь и тяну ее обратно к общежитиям. Мне не видно ее лица, и меня это сводит с ума. Останавливаюсь прямо перед нашим домом. Здесь света хватает, чтобы во время разговора видеть друг друга. Так-то лучше, хотя нам и приходится говорить тихо.

– А теперь расскажи мне, что ты задумала.

Ее озорную улыбку подчеркивают легкие искорки в глазах. Она что-то затевает, и у меня ощущение, что это касается меня, нравится мне оно или нет. Я притягиваю ее к себе, накрывая ладонью затылок, и глубоко целую. Мужчина во мне хочет овладеть ею. Сделать своей. А волонтер понимает, что мы должны следовать правилам. Они установлены для того, чтобы защитить нас. Как бы мне ни хотелось послать все к чертям и увести ее в свою комнату, я не могу этого сделать.

– Ты женишься на мне?

Глава 4

– Джози, почему нет? ‘Мы живем вместе. Воспитываем твоего сына как нашего общего. Мы отмечаем праздники и дни рождения как семья. Скажи мне, почему после трех лет ты говоришь «нет»? Почему ты не хочешь выйти за меня замуж?

Джози смотрит на меня со слезами в глазах. Потом со злостью вытирает их, размазывая тушь.

– Не знаю.

– Это не причина, и тебе это известно.

Я скидываю ботинки и направляюсь в ее спальню. Больше не стану называть ее нашей. Видимо, я очень ошибся, решив, что между нами что-то особенное.

Я заглядываю в гардеробную и смотрю на свои вещи рядом с ее одеждой. Я не могу здесь остаться, только не сегодня. После второго отказа. Стоящий в углу чемодан просто насмехается надо мной, напоминая мне о том, что в этом доме нет ничего моего, кроме вещей и нескольких книг. Я переехал в ее дом. Даже не раздумывая. Здесь же Ноа, а потому имело смысл. Для нас троих дом достаточно большой, даже если я и хотел расширения нашей семьи.

Наверное, нужно дать ей время. Возможно, это единственный ответ. Я достаю из гардеробной свой чемодан и кладу его на кровать. По всей комнате разносится громкий звук молнии. Я качаю головой и начинаю разбирать свою половину. С каждой вещью внутри меня нарастает злость, и под конец я уже просто скидываю одежду в эту темную дыру.

Срываю с вешалок рубашки и брюки, они разлетаются в стороны, ударяясь о стены и потолок. Знаю, что я создаю шума больше, чем это нужно, но ничего не могу с собой поделать – я зол. Почему она продолжает говорить мне «нет», и когда уже я наберусь смелости и оставлю ее? Очевидно же, что она не любит меня так, как люблю ее я. Чтобы добиться ее любви, мне всегда приходилось бороться с призраком ее прошлого.

– Что ты делаешь?

Я смотрю на нее, тяжело дыша – она стоит в дверном проеме гардеробной.

– А на что это похоже?

– На то, что ты уходишь от меня.

– Динь... Динь... Динь... Джонни, скажи ей, что она выиграла. – Я делаю к ней шаг. – В общем, Джонни, мисс Престон вернула себе свою жизнь. Ей больше не нужно притворяться, что она влюблена в доброго доктора. – Я отворачиваюсь, чтобы не видеть ее реакции. Может, я и груб немного, но мне плевать. Меня достало, что в наших отношениях только я должен прикладывать усилия. Я протискиваюсь мимо нее, по пути задевая плечом.

– Ты не можешь этого сделать.

– Нет, могу. – Я бросаю стопку вещей в чемодан и направляюсь в ванную. Она встает передо мной, преграждая мне путь. Если бы я не любил ее, то просто поднял бы и убрал с дороги. Но я стою, возвышаясь над ней. Она словно маленькая тряпичная куколка. – Отойди, Джозефина.

– Ты не можешь меня оставить.

– Невероятно. Ты хочешь, чтобы я остался? Хочешь, чтобы я жил здесь, зная, что ты меня не любишь? В первый раз я все понял, мы были вместе не так долго. Но сейчас? Для этого нет оправданий. Ты меня не любишь, я это чувствую. Я соберу свои вещи и больше тебя не побеспокою, через час меня уже здесь не будет.

Джози кладет руки мне на грудь, не давая пройти.

– Я люблю тебя, Ник. Очень люблю, но боюсь. Я так боюсь сказать тебе «да», потому что все изменится. Мне нравится наша жизнь, а брак все меняет. Он меняет людей.

– Я хочу провести свою жизнь с тобой, Джози. Хочу иметь ребенка.

Она отводит глаза, и в глубине души я знаю, что она к этому не готова. На некоторых людях материнство в восемнадцать лет оставляет неизгладимый след.

– Я не готова.

– Да, знаю, но я-то готов и должен думать и о себе. Три года, Джози. Большинство женщин уже после года умоляют своих мужчин о браке. Я же звал тебя дважды, и каждый раз ты меня отвергала. Еще одного отказа я не вынесу.

– Ник, я люблю тебя. Правда. Но боюсь. – Ее ладонь скользит вверх по моей груди. Я должен бы остановить ее попытки, но не могу. Когда дело касается ее, я становлюсь податливым словно пластилин. Ведь я желал ее так долго, что готов помучить себя, лишь бы сохранить ее.

– Я боюсь тебя потерять.

– Ты меня не потеряешь, – говорит она, а в это время ее пальцы расстегивают мою рубашку. Мне нужно сказать ей «нет». Мы уже и раньше ступали на этот путь. Он ведет к постели, потрясающему сексу, а потом я забываю, как мы к этому пришли.

Мои ладони сжимаются на ее запястьях, не давая завершить начатое.

– В этот раз не выйдет.

Отступаю в сторону и оставляю ее стоять в комнате. Не знаю, куда я пойду, но мне нужно выбраться из этого дома и оказаться подальше от нее. Она – погибельная искусительница и знает, как вести себя со мной, а мне нужно мыслить ясно.

Я еду к «Ральфу». В баре стоит мертвая тишина, что удивительно. Я выдвигаю стул у барной стойки и показываю бармену рукой, чтобы мне принесли пива. Тут рядом со мной отодвигается стул, и я чувствую вздох садящегося возле меня человека.

– Хватило ненадолго.

– Это же женщины, они только говорят, – произносит Мейсон и делает глоток пива.

– Я сдаюсь, приятель. Больше так не могу.

– Понимаю.

Я гляжу на него краем глаза.

– Разве ты не должен убеждать меня, чтобы я вернулся к ней?

Он мотает головой и начинает сдирать со своей бутылки этикетку.

– Не-а, я сказал Кейтлин, что не буду этого делать. Джози поступает неразумно. Весь ее мир вращается вокруг тебя и Ноа, а она все равно не желает сделать ваши отношения официальными. Я даже не собираюсь делать вид, будто понимаю, что именно движет Джози.

– Она боится, что все изменится.

– Так и будет, но бояться нечего. Черт, да я чуть не обоссался, когда сделал предложение Кейтлин.

– Ты его делал еще со средней школы, – усмехаюсь я.

– Нет, друг, только не так. Когда я решил сделать ей предложение и просить руки у ее родителей, меня вырвало у них в кустах. Я так переволновался, что боялся: они решат, будто я не подхожу их дочери. А в тот день, когда она ответила «да», я реально обоссался. Только если ты ей об этом расскажешь, я буду все отрицать и больше никогда не пущу тебя на порог своего дома.

Я не могу сдержать смеха. Даже не сомневаюсь, что Мейсон говорит

правду.

– Мистер Престон дал мне свое благословение. Просить его было

просто. Думаю, он ждал этого.

– Уверен, так оно и есть. Ты ему нравишься.

– А Джози – нет.

Мейсон заказывает еще две бутылки пива и миску арахиса. Он все время ест, но я тоже не могу удержаться.

– Джози любит тебя, а ты, я знаю, любишь ее. Иногда мне кажется, что тебе стоит подождать, если ты действительно хочешь быть с этим человеком. Понимаю, что порой она как заноза в заднице, но все же стоит того.

– Не думаю, что она любит меня. Наверно, она просто боится остаться одна.

Мейсон дает мне подзатыльник. А я бросаю на него красноречивый взгляд «какого хрена», но он просто улыбается в ответ.

– Если бы я не считал, что она тебя любит, то не сидел бы здесь, когда дома меня ждет своя горячая штучка. Поверь мне, Эшфорд, ты, может, выше и красивее, но ни черта не интересуешь Кейтлин.

– Она знает, что ты так о ней говоришь?

– -Да, и ей это нравится.

И снова я не сомневаюсь в правдивости его слов. Мейсона может любить только кто-то очень особенный.

– Что же мне делать?

– Иди домой, займись с ней любовью, но будь терпелив. Она пережила больше, чем нужно, и напугана. Прими это и двигайся дальше или забудь об ее причинах и просто будь с ней. Гарантирую тебе, что она никуда не денется. Я вижу, как она смотрит на тебя. С тобой она снова стала цельной. Если ты оставишь ее, только потому что она боится, то будешь не лучше того парня.

– Тот парень был твоим лучшим другом.

Мейсон отставляет недопитую бутылку пива и бросает деньги на барную стойку.

– Да, был, но больше нет.

Я гляжу, как он уходит, прокручивая в голове его слова. По-своему он прав. Любовь должна быть важнее всего остального, а я люблю ее. Люблю больше всего на свете, помимо Ноа. Я все так же могу быть ему отцом, не давая своей фамилии.

По возвращении я обнаруживаю, что в доме темно. Открываю дверь и вижу в коридоре сидящую на одном из наших кухонных стульев Джози. Она так сделала, чтобы я не прошел мимо нее. Она поднимает ко мне свое красное опухшее лицо, и у меня сердце разрывается. Я тихо затворяю за собой дверь и прислоняюсь к ней. Не думаю, что готов говорить о том, что случилось.

– Ты не можешь меня оставить.

– Знаю.

Я опускаюсь на пол и зарываюсь лицом в ее коленях. Мейсон прав. Я слишком сильно ее люблю, чтобы оставить. Мы сможем пройти через это, найти компромисс. Я сделаю все, чтобы ее удержать.

– Я так тебя люблю, Ник. И не могу тебя потерять.

– Не потеряешь, малышка. Я никуда не уйду.

– Я подарю тебе ребенка, если ты этого хочешь.

Я смотрю на нее, потрясенный ее словами. Потом качаю головой.

– Как бы сильно мне ни хотелось иметь нашего ребенка, мы можем

подождать, пока ты будешь готова.

Она притягивает меня к себе и обвивает мою шею руками. Я беру ее на руки и несу в нашу спальню. Окидываю взглядом комнату и замечаю, что здесь чисто. Она убрала мои вещи и сделала так, будто ничего и не было.

Я нежно опускаю ее, снимая с нее рубашку. Она выбирается из шорт, пока я тоже раздеваюсь...

Глава 5

– Тук-тук.

Я отрываю взгляд от стола и обнаруживаю стоящего в дверях Романа, своего коллегу.

– Входи, – откашлявшись, говорю я.

Не могу поверить, что вспомнил ту ссору с Джози. Тогда я знал наверняка, что уйду от нее, но нет же, остался как идиот и еще больше за это поплатился.

– Ты уже все собрал?

– Я оглядываю полупустую комнату. Остались висеть лишь снимки моего соседа. Я привез только одежда и фотографию Ноа – вот и все мои личные вещи.

– Да, у меня только одежда. Я не много с собой привозил.

– Как жаль, что ты не остаешься. Ты бы очень нам тут пригодился.

Я улыбаюсь и благодарно киваю.

– Мне пора возвращаться домой. У меня там своя практика, которую нужно вести. Я сказал своему заместителю, что уеду на год. А еще я скучаю по своим пациентам.

– Понимаю, – говорит он и хлопает меня по плечу. – Тогда увидимся внизу через несколько минут.

Я возвращаюсь к своему столу, чтобы завершить то, над чем работал. Трудно поверить, что пролетел уже год. Я узнал столько нового и теперь не могу дождаться, когда вернусь в Бомонт и возобновлю практику. Я знаю, что при встрече с Джози смогу улыбнуться ей и пожелать хорошего дня. Я больше не питаю к ней тех чувств. Закончив письмо, которое оставляю после своего отъезда, я опускаю ручку.

Кинув последний взгляд, я выхожу в зал. Здесь собрались все мои друзья, чтобы попрощаться. Нахожу Обри, которая протягивает мне руку и переплетает наши пальцы. Мы вместе уже три месяца. Конечно, по некоторым меркам это небольшой срок, но для нас достаточный. Сегодня вечером, когда мы доберемся до Лондона, я наконец-то смогу заняться с ней любовью. Мы ждали. Вели себя примерно. До вчерашнего дня скрывали от коллег наши чувства. Мы знаем, что некоторые подозревали, но B течение дня сохраняли платонические и профессиональные отношения.

Когда Обри попросила меня жениться на ней, мне в первую очередь хотелось сказать: «нет». Но потом я вспомнил свои чувства, когда Джози каждый раз произносила это слово, и просто не смог так с ней поступить. Необычно? Да, но для нас идеально.

Мы выходим, держась за руки, в центр комнаты, где нас ждет пастырь. Я целую ее ладонь и смотрю на него, кивком показывая, что мы готовы.

– Мы собрались здесь, чтобы соединить узами священного брака Николаса и Обри…

Я смотрю на нее, и у меня кружится голова от волнения. Она станет моей женой и вернется со мной в Бомонт. Она еще не решила, чем будет заниматься. А я сказал, что мне все равно – пока она со мной, это не имеет значения. Втайне я надеялся, что скоро у нас появится ребенок, и тогда она захочет остаться дома и быть мамой, а если нет, то нет. Мы будем вместе. Только это важно.

Глядя на нее, я понимаю, что значит любить по-настоящему. У тебя бабочки порхают в животе каждый раз, когда в комнату входит этот человек или до тебя из другой комнаты долетает аромат ее духов. Именно такие чувства вызывает у меня Обри. Открывшись ей в тот вечер, не так давно, я уже знал, что она станет моей женой. Если бы мне пришлось остаться здесь еще на год, чтобы это доказать, я бы так и сделал, но она, к счастью, оказалась достаточно умна.

Вскоре я осознаю, что засмотрелся на нее, отчего пропустил всю церемонию.

– Можете поцеловать невесту, – произносит пастырь.

Я притягиваю ее к себе, беру в ладони ее нежное личико и прижимаюсь к ней губами.

– Теперь вы доктор и миссис Эшфорд.

Мы поднимаем руки под радостные возгласы наших друзей и бок о бок идем по проходу. Я беру наши сумки, и мы направляемся к ожидающему нас фургону. Пока Обри обнимается со всеми, я загружаю наши вещи. Стоя и наблюдая за ней, я благодарю Бога. Она показала мне истинное. Значение любви и терпения. Может быть, мне стоит благодарить еще и Лиама. Если бы он не вернулся, меня бы, возможно, сегодня тут не было.

Я сажаю свою невесту в фургон, и мы, помахав всем на прощание, отправляемся навстречу солнцу, чтобы начать новую главу нашей жизни.

Глава 6

– Доброе утро.

Мои губы в отчаянном желании скользят по ее обнаженной коже. С самого приезда в Бомонт наш медовый месяц зашел в тупик. Видимо, жизнь с новыми родственниками, которых ты не знаешь, не способствует нужному настрою. Так что я пообещал ей, что мы переедем, как только найдем жилье.

– И что в нем доброго?

Я чуть стаскиваю с нее одеяло. За две недели я привык, что она спит голая, а сейчас на ней эта дурацкая майка. Поцелуями спускаюсь по ее телу, приподнимая ткань, и прижимаюсь губами к спине.

– Ник, – бормочет она B подушку.

За время нашего пребывания здесь я узнал одну особенность Обри – она не любит холод. Абсолютно. Даже B симпатичной зимней куртке, которую моя мама купила для нее. Видимо, нужно было ее предупредить еще до свадьбы, но такая мысль даже не пришла мне в голову.

Я переворачиваю ее и набрасываюсь на губы. Это все, что мы можем себе позволить. Влюбиться B нее в Африке было очень трудно, но теперь быть рядом с ней и не иметь возможности прикоснуться – подобно смерти.

– Чем хочешь сегодня заняться? – Я веду губами вдоль ее ключицы.

– Разве тебе не нужно на работу?

– Врачи не работают по выходным.

Обри извивается подо мной, тем самым доставляя мне еще больший дискомфорт. Я постанываю и зарываюсь лицом в ее шею.

– Хочу поискать квартиру или дом. Где бы мы могли жить как муж и жена, потому что я больше так не могу.

– Знаю, я тоже, – вздыхаю я, а потом приподнимаюсь и смотрю на свою

жену.

Не могу поверить, что всего год назад я сбежал в Африку с поджатым хвостом и разбитым сердцем. Я понимал, что рано или поздно вернусь домой, но даже и не предполагал, что со мной приедет жена.

– Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю. – Она притягивает меня к себе и целует так глубоко, что мне приходится поспешно отстраниться.

– Нас ждет охота за домами.

Я вскакиваю и вылезаю из постели, а в голове – лишь мысли о холодном душе.

– B обед мне бы хотелось сходить в то небольшое кафе на Главной улице. Это возможно?

Как хорошо, что я стою к ней спиной, потому что выражение моего лица красноречиво отображает то, что думает мозг: «Нет, черт возьми!»

– Конечно, детка, – отвечаю я и как можно быстрее выхожу из комнаты.

Обожаю наши воскресные дни. Ноа отправляется к Престонам, а мы можем расслабиться. Сегодня Джози приготовила для меня сюрприз. Я пытался разведать, что это такое, но она держит все в тайне. Даже Кейтлин ничего не говорит.

Джози привозит нас в парк. Я вопросительно гляжу на нее, а она лишь игриво пожимает плечами и выходит из машины. Я тоже вылезаю следом и бегом догоняю ее. Беру Джози за руку и подношу ладонь к губам. Приникаю к ней долгим поцелуем, а сам мечтаю украсить кольцом ее палец.

Не могу избавиться от мысли, что сейчас тот самый подходящий момент, которого я так долго ждал. Но я больше не вынесу отказа. И хотя я смирился с ролью партнера, а не мужа, мне этого недостаточно. Я найду способ, чтобы она согласилась.