Текст книги "Революция в Иудее (Иисус и еврейское Сопротивление)"

Автор книги: Хаям Маккоби

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Даже если бы Пилат был честным, добросовестным чиновником, роль, отводимая ему в истории с Вараввой, лишена смысла и логики. Почему он настолько не осознает политических последствий титула «царь Иудейский», что фактически представляет Иисуса толпе как царя? Почему он столь беспомощен перед лицом решимости толпы добиться смерти Иисуса? Если он действительно убежден в невиновности Иисуса, ничто не может помешать ему освободить его.

Сама «пасхальная привилегия» – еще один сомнительный момент в рассказе. Ни в одном другом источнике нет свидетельств о том, что такая привилегия действительно существовала. И само по себе совершенно невероятно, чтобы именно евреям изо всех народов империи была дарована уникальная привилегия освобождать узника, обвиненного в мятеже. Вряд ли для какого-либо римского прокуратора было возможно поддерживать порядок в беспокойной провинции, если бы смутьянов нужно было бы освобождать трижды в год {Только Иоанн четко трактует время, когда толпа имела право освободить одного заключенного, как Пасху. Другие Евангелия говорят лишь о «праздничном времени», а празднеств, сопровождавшихся паломничеством в Храм, было три: Пасха, Шавуот и Суккот.} по прихоти той самой толпы, от которой можно было ожидать мятежа. Ученые сейчас почти единодушно считают «пасхальную привилегию» вымышленной {См.: Winter P.On the Trial of Jesus. Berlin, 1961. P. 94; Brandon S.G.F.Jesus and the Zealots. Manchester, 1967. P. 259; H. Cohn.The Trial and Death of Jesus. L., 1972. P. 166-167.}.

Общая цель рассказа в той части, в какой он касается Пилата, состоит в том, чтобы усилить вину евреев путем выгораживания римлян. Хотя окончательное решение казнить Иисуса было принято Пилатом и фактически сами приговор и метод казни были римскими, евангелисты умудряются показать, что римляне на самом деле не в ответе за это! Прокуратора принудили – как «пасхальной привилегией», так и поведением еврейской толпы. Все, что мог сделать Пилат, это умыть руки и покориться неизбежному. Однако если приглядеться к этой фабуле, становится ясно, что перед нами всего лишь обман зрения, оптическая иллюзия. Никакой реальной причины беспомощности Пилата в Евангелиях не приводится.

Дойдя до этого пункта, мы вправе расширить предмет нашего исследования и задать вопрос: «Какова роль римлян в Евангелиях?» Или еще лучше: «Где же римляне в Евангелиях?» Ответ гласит: они едва упомянуты. Для каждого, кто знаком с еврейской историей времени Иисуса и близких к нему, это покажется весьма загадочным. Самым главным политическим фактором этого периода была римская оккупация Иудеи, последние остатки политической независимости которой исчезли совсем недавно (в 6 г. н.э., когда Иисусу было лет двенадцать). Однако в Евангелиях римская оккупация трактуется как нечто не представлявшее ни интереса, ни важности. Это как если бы кто-то писал о Франции 1940 – 1945 годов, не упоминая, что она находилась под оккупацией гитлеровской Германии. А для евреев (как и для французов) национальная свобода была не только делом политики, она имела и большое духовное значение.

Во всех четырех Евангелиях, вместе взятых, слово «римляне» встречается лишь один-единственный раз (Ин., 11:48). Это факт необычайный, и он требует объяснения. Подобно «собаке, которая не лает» из известного детективного рассказа, само отсутствие римлян имеет очень большое значение.

Римляне фигурируют среди действующих лиц евангельского рассказа только дважды. Первый случай касается Пилата в эпизоде с Вараввой. Второй – римского центуриона («сотника»), который при виде Иисуса на кресте говорит: «Воистину этот человек был сыном Божьим». При этом его поведение выведено по контрасту с поведением евреев, показанных издевающимися над распятым Иисусом. Оба случая чрезвычайно комплиментарны для римлян. Пилат и центурион выведены как люди, ощущающие божественную природу Иисуса и сочувствующие его страданиям, в противоположность евреям, отрицающим его божественность и травящим его до смерти {Еще один центурион упомянут у Матфея (8 ) и Луки (7) как человек, возлагавший надежды на Иисуса в связи с болезнью своего слуги. Рассказ Луки ни в коей мере не чернит евреев; но Матфей изменяет этот сюжет. Он опускает то обстоятельство, что Иисус совершил исцеление по просьбе евреев, к которым центурион обратился за помощью, и добавляет мораль, что евреи должны быть «ввергнуты во тьму внешнюю». Таким образом, он делает этот рассказ созвучным рассказу о другом центурионе, подчеркивая контраст веры язычников с еврейским неверием.}.

Таким образом, похоже, что Евангелия являются документом не только антиеврейским, но и проримским. Они не только игнорируют и опускают все неблагоприятные для римлян факты (например, оккупацию Иудеи, идолопоклонство, жестокость), но и подчеркивают духовное превосходство римлян над евреями.

Почему же Евангелия враждебны к евреям и благосклонны к римлянам? Чтобы ответить на этот вопрос, нам нужно исследовать их историческую подоплеку, а точнее, историю эпохи Иисуса и более позднего периода, когда составлялись Евангелия. Потребуется углубиться в политическую историю евреев, и в особенности вывести на первый план едва различимые фигуры римлян, которым в Евангелиях отведена роль статистов. Придется вызвать к жизни объединенные своей враждебностью к Иисусу еврейские секты и партии, черты которых в Евангелии едва различимы. А потом внимательно приглядеться к людям, писавшим Евангелия, чтобы определить, почему они писали именно так; почему их позиция была настолько антиеврейской и проримской.

Сделав это, мы сможем прийти к большему пониманию сюжета в целом, и у нас появится надежда оценить подлинный образ Иисуса и значение его движения. И в частности, мы сможем предложить решение проблемы, которую представляет эпизод с Вараввой, связавший в один узел все ключевые трудности евангельского рассказа.

Глава 2 Как пришли римляне

Римская оккупация была для евреев осквернением Святой земли Единого истинного Бога нацией жестоких и злобных идолопоклонников. Она была издевательством над двумя тысячелетиями еврейской истории, посвященными прославлению свободы и отказу примириться с порабощением. То, что народ Божий мог быть лишен своей автономии, было ужасающе непостижимо, это можно было объяснить только как пролог к новой драме освобождения. Оно, освобождение, должно было стать даже более крупным событием, чем Исход из египетского рабства, возвращение из Вавилона или победа Хасмонеев над греками двумя столетиями ранее.

Однако Евангелия рисуют Иисуса так, словно он забыл о самом факте оккупации. Он явно никогда не ставит под вопрос право римлян силой господствовать над Палестиной, обескровливать страну непомерной данью и устраивать бойни и распятия всякий раз, когда их власти брошен вызов. Один-единственный раз, согласно Евангелиям, Иисус снизошел до рассмотрения проблемы, которую ставила оккупация. Это произошло, когда фарисеи и приверженцы Ирода (странная комбинация, как мы увидим в дальнейшем) задали ему вопрос: «Позволительно ли платить подать кесарю или нет?» Ответ Христа «Отдавайте кесарево кесарю, а Божие – Богу» толковался по-разному. В данной связи просто отметим, что этот единственный эпизод дает крайне неверное представление о римской оккупации.

Причины, по которым из Евангелий устранены упоминания римлян, будут обсуждены позже, в контексте политической обстановки времени их составления. Сейчас же нам важно постараться понять реальную обстановку этой эпохи. Нужно и важно иметь в виду, что при жизни Иисуса Палестина вовсе не была замиренной римской провинцией, подобной Галлии или Греции, что евреи вовсе не примирились с властью римлян и что было несколько серьезных восстаний, целью которых было изгнание римлян.

Как, собственно, попали римляне в Палестину? Как они в первый раз вошли в эту страну? Как они постепенно все крепче завладевали еврейской нацией, как включили ее в свою империю?

Евреи были способны проследить свою историю в глубь веков дальше любого другого народа в римском мире, кроме египтян. Они не раз теряли независимость и раньше, но всякий раз им удавалось ее вернуть. Хотя положение малого народа в мире сражавшихся друг с другом империй было отчаянным, евреи считали себя свободным, самоуправляющимся народом, а не сателлитом, принуждаемым покоряться одному или другому гегемонистскому блоку. Но на самом деле времена, когда еврейское государство было сильным и суверенным, обеспечивающим свою безопасность в пределах собственных границ, лежали далеко позади. Фактически эти времена миновали с царствованиями Давида и Соломона (то есть около 1000 г. до н.э.). С тех самых пор евреев размалывали между жерновами великих держав, чьи армии проходили через их страну в разных направлениях. В 722 г. до н.э. пришли ассирийцы и увели в изгнание большую часть народа – потерянные десять колен Израиля. Оставшиеся стали известны под именем иудеев, по колену Иуды, или Иегуды, крупнейшего оставшегося колена. Затем даже их изгнали из их страны и увели в Вавилон; но когда вавилонское иго сменилось мягкой властью Персидской империи, им разрешили вернуться на родину и восстановить там свое государство (516 г. до н.э.). Здесь, под главенством Эзры и его преемников, была установлена республиканская теократия, управляемая согласно Закону Моисея, толкователями которого были книжники и священники.

Персидская империя была опрокинута греками при Александре Македонском. Палестину Александр завоевал в 332 г. до н.э., но к евреям отнесся с некоторым уважением и постарался в их внутренний строй не вмешиваться. После смерти Александра империя была поделена между его преемниками, которые часто вели войны друг с другом. Сначала евреи попали под власть Птолемеев, правивших Египтом, которые отличались веротерпимостью. Однако затем евреи оказались под гнетущей властью Селевкидов, правивших Сирией. Один из них, сумасбродный Антиох Епифан, спровоцировал евреев на восстание, попытавшись заставить их отказаться от иудаизма и принять эллинистический образ жизни, включая поклонение самому Антиоху в качестве бога. Евреи нашли лидера, Иуду Маккавея, который в серии сражений изгнал в 160 г. до н.э. армии сирийско-греческой династии из Палестины и положил начало независимому еврейскому государству. Степень независимости, достигнутой им, была больше, чем та, которой пользовались евреи предыдущие 500 лет.

Независимость эта, однако, не могла продержаться долго. Она была результатом хаоса и «вакуума силы», наступивших после смерти Александра, – но им положило конец возвышение Рима в роли новой, всеобъемлющей великой державы. Но даже после того как римляне одержали верх над всеми другими народами региона, евреям некоторое время удавалось поддерживать некую ограниченную и не слишком удобную независимость. Римляне все еще были заняты междоусобными войнами за обладание своими завоеваниями. Но как только эти внутренние распри окончились установлением императорской династии Августа, еврейская независимость была обречена.

Ирония событий заключалась в том, что римляне впервые появились на арене еврейской истории в качестве друзей. Иуда Маккавей после изгнания греко-сирийцев заключил договор о дружбе с Римом (160 г. до н.э.). Селевкидские правители Сирии в то время уже очень боялись Рима, и результатом договора стало ограждение евреев от новых вторжений греков. Однако в истории является общим местом, что малая страна призывает покровительство великой державы на собственное горе. Евреи спаслись от греков только для того, чтобы попасть в сферу влияния римлян. Но это стало заметно не сразу. Тянувшаяся довольно долго интермедия была полезна тем, что укрепила еврейский дух.

Непосредственной причиной непосредственного римского вмешательства в еврейские дела были распри, вспыхнувшие внутри еврейского царского дома. Царская династия Хасмонеи были потомками братьев Хасмонеев, во главе с Иудой Маккавеем изгнавших греко-сирийцев. (Имя «Хасмонеи» происходит от Хасмона, прадеда Иуды.) Ранние Хасмонеи были воодушевлены религиозными идеалами и пользовались поддержкой религиозного движения хасидов (позже ставших фарисеями), которые и привели Хасмонеев к власти. Когда же Хасмонеи, происходящие из рода первосвященников, стали преследовать светские цели и приняли царский титул{Совмещение в одних руках царского и первосвященнического титулов категорически возбраняется иудейской традицией ( прим. ред.).}, фарисеи стали их обличать, и отношения между ними стали остро антагонистичными.

Был короткий промежуток между 76 и 67 г. до н.э., когда правила царица Александра. Она вернулась к раннему хасмонейскому идеалу и царствовала в согласии с фарисеями. Но после ее смерти два ее сына, Аристобул и Гиркан, затеяли борьбу за престол – и именно это и привело к римскому вмешательству, приходу армии Помпея Великого.

Помпей в то время сражался против Митридата, царя Понта (в Малой Азии). Один из его офицеров по имени Скавр имел ставку в Дамаске и, узнав о гражданской войне, разгоревшейся в Палестине между двумя братьями Хасмонеями, Аристобулом и Гирканом, почуял поживу и предложил свою помощь обоим претендентам. Оба брата готовы были заплатить за поддержку сумму в 400 талантов (около 1,6 миллиона долларов). Скавр решил, что скорей получит эти деньги от Аристобула, и помог последнему, послав угрожающее письмо союзнику Гиркана, арабскому царю Хариту, который тут же вышел из игры. Другой офицер Помпея, Габиний, тоже выманил у Аристобула огромные взятки. Словом, римский коршун явился и положил конец еврейской независимости. Отныне римляне осознали, что в Палестине можно хорошо поживиться.

У второго из братьев Хасмонеев, Гиркана, был на редкость умный министр по имени Антипатр, владевший искусством вести дела с римлянами. Антипатр происходил из народа идумеев, еще в древности покоренного евреями и насильственно обращенного в иудаизм. Когда сам Помпей после победы над Митридатом двинулся на юг, в Сирию, хитроумный дипломат Антипатр сумел убедить его поддержать Гиркана. Все взятки Аристобула оказались потрачены даром – и теперь он совершил ошибку, решив воспротивиться Помпею силой оружия.

Аристобул затворился в Иерусалиме и бросил вызов римлянам. У Помпея было закаленное в боях войско из десяти легионов (50 тысяч человек). Эта была одна из самых могучих армий, когда-либо виданная в этих местах. С типично римской методичностью и сноровкой Помпей осадил и взял Иерусалим. К ужасу евреев, римские солдаты ворвались в Храм, входить куда разрешалось только священникам. Священники в это время были заняты совершением жертвоприношений и отказались их прервать, после чего их тут же перерезали римские солдаты. Затем сам Помпей, движимый любопытством, вошел в Святая Святых, самое священное место, куда мог заходить только первосвященник, да и то раз году, в Йом-Кипур. Он не нашел там никакого изображения, и подтвердил заявление евреев, что они поклоняются Невидимому Богу (александрийские греки распространяли слухи, будто в Святая Святых находится изваяние осла).

Помпей не разграбил храмовые сокровища, но сам тот факт, что язычник смог безнаказанно войти в Святая Святых, был страшным ударом для евреев. С хасмонейской мечтой о независимости было покончено. Весь этот инцидент стал своего рода миниатюрной репетицией трагической драмы Иудейской войны против Рима, которая разразилась спустя 133 года и в ходе которой Храм был сровнен с землей. Армия Помпея убила 12 тысяч евреев. Но по сравнению с бойней Иудейской войны эти 12 тысяч оказались всего лишь горстью.

Итогом разгрома Аристобула Помпеем оказалось, странным образом, вовсе не возведение Гиркана на царский трон, а назначение хитроумного Антипатра губернатором, причем Гиркану была отведена всего лишь роль первосвященника. Так Помпей положил начало римской политике управления Палестиной посредством марионеток из местных уроженцев. На них возлагалась ответственность за сбор дани, деньгами и хлебом, что было конечной целью римской политики завоеваний.

Теперь главным союзником римлян в Палестине стал Антипатр. Он помогал корыстолюбивым офицерам, Скавру и Габинию, вымогать колоссальные суммы у Харита, царя Набатеи, и Птолемея, царя Египта, под видом платы за покровительство. Всякий раз, когда евреи пытались восставать против римской власти, Антипатр действовал на стороне Рима. Например, когда евреи Галилеи, вдохновленные тяжелым поражением римлян в Парфии, подняли восстание, Антипатр помог Кассию (другу Брута) подавить их. Он завел также немало влиятельных друзей среди римлян. В числе их был молодой человек по имени Марк Антоний, в то время начинавший на Ближнем Востоке свою карьеру полководца.

После смерти Помпея Антипатр связал свою судьбу с новой звездой, Юлием Цезарем, и оказал тому огромные услуги во время кампаний в Египте. В благодарность Цезарь даровал Антипатру титул прокуратора, а также сделал его полноправным римским гражданином, освобожденным от налогов. Юлий Цезарь, в отличие от большинства римских командиров, испытывал некоторую приязнь и уважение к евреям (в чем походил на свой прототип, Александра Великого); но даже Цезарь не забывал целей римского империализма в Палестине. Он распорядился, чтобы четверть урожая каждого года (кроме седьмого года, «субботнего» по еврейскому закону, когда земля оставалась под паром) отдавалась в качестве дани римским властям. Это может показаться достаточно тяжелой повинностью, но евреи восприняли ее как облегчение по сравнению с годами грабежей после завоевания Помпеем. Тогда обогатились коррумпированные офицеры вроде Скавра, Храм (чьи сокровища Помпей пощадил) был ограблен в 53 г. до н.э. Крассом на 10 тысяч талантов золота (около 40 миллионов долларов), а налоги взимались в неустановленных размерах. Более того, сбор налогов передавался за деньги откупщикам, или «мытарям», которые, опираясь на мощь римских легионов, выколачивали деньги из населения с крайней жестокостью. Цезарь запретил практику передачи взимания налогов в руки откупщиков и объявил неприкосновенными взносы на Храм, регулярно присылавшиеся еврейскими общинами со всего известного тогда мира, от Испании до Вавилонии. Он также покровительствовал гражданским правам евреев и свободе еврейского культа в римском мире. Когда Юлий Цезарь был убит, его оплакивали евреи всей империи{Кстати, одним из жестов благосклонности, проявленной Цезарем к евреям, было предоставление первосвященнику Гиркану и всем еврейским послам бесплатных мест на римских гладиаторских боях и зрелищах с дикими зверьми. Сведений о том, как Гиркан и еврейские послы восприняли и комментировали эту любезность, не сохранилось.}{Иосиф Флавий. «Иудейские древности», XIV, глава X, 6.}. Если бы последующие правители Рима были подобны ему, Иудейской войны не было бы.

Здесь следует подчеркнуть, что евреи Палестины были лишь частью еврейского народа. В Палестине их жило около 3 миллионов, а еще немногим более 3 миллионов – за ее пределами { Klausner J.From Jesus to Paul. Beacon, 1939 (глава 3).}. Евреи побывали подданными стольких империй, что центробежные силы разбросали их по всему миру. Еврейская община имелась даже в Индии, она была основана в 175 г. до н.э., когда индийские колонии Александра все еще были частью эллинистического мира. Еврейские поселения в Северной Африке и Испании возникли «в кильватере» Карфагенской империи. Евреи были предприимчивыми купцами, а кроме того, сменявшие друг друга империи использовали их как отборных солдат. В Александрии, крупнейшем городе эллинистического Египта, еврейская община насчитывала около 500 тысяч человек. Крупная и процветающая община Вавилонии, пользовавшаяся фактическим самоуправлением под властью парфян, восходила еще к Вавилонской и Персидской империям. Но евреи диаспоры, или рассеяния, как их принято было называть, сохраняли свою самобытность вследствие отличавшей их религии. Более того, частые паломничества в Иерусалим на крупные празднества означали, что связь с родиной не прерывалась.

После смерти Цезаря в 44 г. до н.э. у евреев Палестины появились основания для искренней скорби, так как Кассий, который в отличие от Брута не прочь был грабить население любыми средствами, немедленно потребовал дани в размере 700 талантов (около 2,8 миллиона долларов). Антипатр получил приказ собрать эту сумму. Когда некоторые евреи проявили нежелание платить, Кассий продал в рабство все население четырех городов. Вероятно, в результате этого Антипатр был отравлен – и его функции перешли к его сыну Ироду, позже прозванному «Великим».

Ирод был столь же коварен и решителен, сколь и его отец. Его необычайные способности неизменно были направлены на то, чтобы сделать еврейское государство органической частью Римской империи. У него хватало ума, чтобы понять, что этого нельзя добиться путем преследования иудаизма или уничтожения самобытной еврейской культуры. Поэтому Ирод всячески подчеркивал, что евреи – носители веры, внушающей благоговение своей древностью и чистотой, и потому заслуживают специальных привилегий. Он отстроил заново еврейский Храм с такой роскошью и пышностью, что даже греки стали восхищаться им как одним из чудес света. Ирод был умелым правителем, и его хитроумное ведение торговых дел с Аравией принесло его стране большую выгоду { Perowne S.The Life and Times of Herod the Great. L., 1956. P. 138.}.

Тем не менее Ирод потерпел полное фиаско в своем намерении примирить еврейский народ с Римской империей. Хотя он имел внешний успех, его личная жизнь становилась все мрачней, он оказался изолирован от своего народа и умер как тиран, лишенный друзей. И как только было объявлено о его смерти, евреи подняли восстание против своих римских сюзеренов.

Главной причиной того, что Ирод не сумел достичь своей цели и потерпел провал, было то, что, будучи инородцем, он не понимал ментальности и самосознания евреев. Ирод, подобно своему отцу Антипатру, был весьма честолюбив, но горизонт его был ограничен Римской империей. Верхом его честолюбия было играть заметную роль на имперской арене, общаясь на равных или почти на равных с такими людьми, как Антоний и Август. Еврейских стремлений он по-настоящему не понимал. Поскольку надежды евреев были сосредоточены на приходе мессии, вся слава Ирода не производила на них никакого впечатления, и его представление о роли евреев внутри Римской империи нимало их не воодушевляло. Конечно, путь Ирода был путем здравого смысла. Другой путь напрямую вел к тотальному конфликту с Римом, к лишению привилегий и прав, к изгнанию. Но протест против того «мира», который нес Рим, был частью еврейского предназначения. Евреи не для того перешли Красное море, провели сорок лет в пустыне, пережили империи Ассирии, Вавилонии, Персии и Греции, чтобы удовлетвориться дозволением смиренно вносить свой вклад в римскую культуру.

Положение Ирода было положением «вассального царя». Это было связано с известными привилегиями, так как вассальные царства, в отличие от покоренных провинций, не обязаны были платить налоги прямо Риму или нести военную службу в римской армии. Тем не менее Палестина, подобно другим вассальным государствам Среднего Востока (Армении, Каппадокии, Галатии и Коммагене), стала интегральной частью Римской империи. Главные задачи вассального царя состояли в том, чтобы поддерживать порядок в своем государстве, обеспечивать его верность Риму и отражать нападения врагов Рима на границы империи. Без разрешения императора Ирод не мог принять ни одного важного решения, даже касавшегося его собственной семьи. Он обязан был являться в Рим по первому зову, чтобы отчитаться в своих поступках или ответить на выдвинутые против него обвинения. И если вассал оказывался слабым или ненадежным с точки зрения Рима правителем, он мог быть в любую минуту смещен с царства.

Однако же под властью Ирода евреи были избавлены от самых явных унижений римского правления. Римские армии не вторгались в страну, как было в дни Помпея или Кассия, требуя дань и продавая в рабство тех, кто не мог ее заплатить. У Ирода была собственная армия, ее офицерский состав состоял из евреев. Когда римский государственный деятель Агриппа посетил Палестину в 15 г. до н.э., он явился не как захватчик, а как гость, друг Ирода. И продемонстрировал, насколько ценит добрый прием, оказанный Иродом, тем, что давал щедрые банкеты и сделал роскошный дар Храму. Словом, это был режим сосуществования, по крайней мере внешне. Всякие проявления еврейского национализма, имевшие антиримскую тенденцию, Ирод подавлял беспощадно. Но неполитические проявления еврейского духа, такие, как изучение Закона фарисеями или монашеский аскетизм ессеев, он поощрял. Тем временем шел и процесс романизации. Ирод заново отстроил еврейский Храм; но он же построил и храм «божественного» Августа. Он послал своих сыновей на обучение в Рим. Он ввел публичные игры в греко-римском стиле, с гонками колесниц, театральными представлениями, выступлениями атлетов и смертельными гладиаторскими боями.

Фарисеи вначале находились в оппозиции к Ироду за то, что тот, еще при жизни своего отца Антипатра, беззаконно казнил галилейского патриота Езекию. Затем, сразу после захвата Иродом трона, им пришлось претерпеть от его рук немало страданий. На время, с помощью хитроумной политики, Ирод привлек их на свою сторону. Однако они начали понимать, в каком направлении движется Палестина, – и царствование Ирода завершилось, как и началось, на фоне растущей оппозиции фарисеев к политике романизации. Саддукеи же, которые вначале были ожесточеннейшими противниками Ирода (из-за своей верности священникам-царям из дома Хасмонеев), прекратили выступать против него. Хасмонеев больше не осталось; Ирод истребил их всех. Теперь первосвященник был креатурой Ирода, царь назначал и смещал первосвященников по своему произволу. А поскольку первосвященник всегда стоял в центре религиозной жизни саддукеев, то тот, кто мог его контролировать, тем самым обеспечивал себе и контроль над саддукеями. Они превратились в коллаборационистов, покорных Ироду и римлянам.

Когда Ирод умер, в бессильной старости, омраченной безумием и убийствами, евреи остались лицом к лицу с реалиями римской власти. Не защищаемые более огромным влиянием, которым Ирод пользовался у римских сюзеренов, евреи узнали, что Ирод полностью предал их Риму. В горькой обстановке этого пробуждения и провел свое детство Иисус.

Глава 3 Римское правление

После смерти Ирода в 4 г. до н.э. не нашлось никого, способного продолжать играть роль вассального царя. Роль эта зависела от личных качеств и способности завязывать дружеские связи с римскими сюзеренами. В безумной подозрительности своих последних дней Ирод убил самых способных из своих сыновей и назначил наследником сына Архелая, унаследовавшего от отца жестокость, но отнюдь не хитроумие и способности. Однако это назначение подлежало утверждению императором Августом, так как ни один вассальный царь не мог самостоятельно назначать своего преемника. Прежде чем Архелай смог отправиться в Рим, чтобы получить одобрение Августа, он оказался лицом к лицу с мятежом фарисеев, или «учителей Закона», чей конфликт с Иродом обострился как раз перед смертью последнего. Архелай был скор на расправу: он распорядился об избиении около 3000 сторонников фарисеев, а затем отправился в Рим. Следом за ним отправился и его брат, Ирод Антипа, надеявшийся убедить Августа сделать его царем Иудейским вместо Архелая.

И тут римляне показали когти. В то время как Архелай и Антипа плыли в Рим, римские войска под командованием Сабина захватили Иерусалим. Сабин был подчиненным Вара, римского легата Сирии. Вар заверил Архелая, что римляне воздержатся от всяких действий до его возвращения. Но Сабин почуял, что в обстановке беспорядков, воцарившейся после смерти Ирода, есть чем поживиться. Он знал, что во дворце Ирода накоплены огромные сокровища и еще большие сокровища хранятся в Иерусалимском Храме. Империя тогда еще не контролировалась столь жестко, как в позднейшие времена. Коррупция и притеснения римских чиновников достигли в дни республики таких размеров, что возникла реальная опасность убить курицу, несущую золотые яйца; даже богатейшие провинции империи, Сирия и Египет, приближались к банкротству.

У Августа не было намерения позволить кому-либо, кроме него самого, сколотить личное состояние. Но его кампания против коррупции еще не достигла Палестины, которая все время жизни Иисуса управлялась жадными чиновниками, которые рассматривали свой пост как посланный небом случай набить карманы и не гнушались никакими вымогательствами.

Сабин занял дворец Ирода и разместился там со своей армией. Она включала пять тысяч тяжеловооруженных римских солдат и около пяти тысяч солдат других народов, служивших во вспомогательных отрядах. Иерусалим в это время был переполнен еврейскими паломниками, явившимися на празднование Шавуот. Легко представить себе их горе и ужас. В течение всех 37 лет царствования Ирода Святой город, да и вся Палестина были свободны от римских войск. Теперь эти одетые в железо чудовища вернулись. Они оскверняли город своими идолопоклонническими знаменами и, как в дни Помпея и Скавра, были готовы к грабежу и убийствам. Дворец Ирода располагался по соседству с самим Храмом, и было ясно, что, прибирая к рукам сокровища Ирода, Сабин не преминет ограбить и Храм. Ожили воспоминания о 53 годе до н.э., когда гнусный Красс ограбил сокровищницу Храма, чтобы оплатить кампанию против Парфии. Население Иерусалима, пополненное паломниками, как один человек восстало против Сабина. Бой не без труда выиграли римляне. В ходе сражений часть Храма была подожжена. Сабин воспользовался этим, чтобы сделать как раз то, чего евреи опасались: он ограбил Храм. Римские солдаты похитили колоссальные суммы, а сам Сабин присвоил целых 400 талантов (1,6 миллиона долларов).

Однако евреи продолжали противостоять Сабину и осадили его во дворце Ирода. Известия о том, что происходит в Иерусалиме, облетели всю страну, и евреи различных районов, включая Галилею, родной край Иисуса, стали браться за оружие. В ходе этого восстания впервые появляется знаменитый вождь партизанской войны против римлян, Иуда Галилеянин, сын патриота Езекии (Хизкии), казнь которого по приказу Ирода вызвала возмущение фарисеев.

Сабин оказался в опасном положении – и обратился к Вару, вышестоящему офицеру, с просьбой о помощи. Вар едва ли был доволен самочинными «корсарскими» похождениями Сабина. Но он не мог допустить, чтобы римский легион потерпел поражение, и выступил на выручку осажденных в Иерусалиме римских войск с еще двумя легионами и крупными силами вспомогательных войск. Он выручил осажденных, а заодно подавил и вооруженные отряды в сельской местности. Теперь евреи начали понимать, к чему приводят восстания против Рима. Вар и ввел в Палестине позорную казнь, кресты стали характерной чертой пейзажа: он распял две тысячи пленных мятежников. Иисусу в это время было года два.