Текст книги "Заблудший ангел"

Автор книги: Хавьер Сьерра

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

38

Он не отдавал такого приказа. В этом он не сомневался.

Поэтому, увидев темный силуэт вертолета, зависший в нескольких метрах над крышами собора, Антонио Фигейрас понял, что еще что-то ускользнуло от его контроля.

– Вам придется простить меня. – Он нервно пожал руку монсеньора Мартоса, прежде чем повернуться к нему спиной. – И вам тоже, отец Форнес. Я вас вызову для дачи показаний.

Инспектор, не оглядываясь, бросился бежать. А это он ненавидел больше всего на свете. Не потому, что ему приходилось обрывать собеседника на полуслове, а потому, что стоило неимоверных физических усилий. Не тот уже у него был возраст, чтобы так гоняться. И легкие не те. Но если он хотел успеть разглядеть лицо пилота вертолета и вообще понять, что за ерунда там творится, надо было выложиться до конца. «Кому-то это дорого обойдется, – пропыхтел он. – Честное слово!»

Быстро, как дуновение ветра, он пронесся по склону к фасаду собора. И уже на площади Орбадойро, задыхаясь, с прилипшей к телу рубашкой, сообразил, что этот монстр вовсе не принадлежал полиции. И как он раньше не догадался? Летательный аппарат, висевший в воздухе в нескольких метрах от него, был в несколько раз больше их маленького вертолета. Кроме того, он обладал самыми странными винтами, какие инспектору доводилось видеть за всю его долгую жизнь. Два гигантских пропеллера в противофазе вращали свои лопасти над кабиной, а третий крутился на хвосте. На вертолете не было ни номера, ни каких-либо других опознавательных знаков – по крайней мере, инспектор их не разглядел, – а корпус был полностью выкрашен черным.

Подгоняемый ветром от винтов, Фигейрас, как мог, подобрался к патрульной машине, оставленной охранять это место.

– Твою мать! – процедил он, непроизвольно хватаясь за пистолет.

Увиденное повергло его в ступор. Простреленные окровавленные головы двоих его агентов безвольно откинулись на подголовники сидений. Входные отверстия пуль находились ровно посредине лба, и по положению тел было ясно, что полицейских застигли врасплох. Фигейрас выхватил пистолет и прицелился в небо, но его цель уже вышла из пределов досягаемости. Он мог бы поспорить на годовое жалованье, что убийца – тот самый беглец, объявленный в розыск, и что мерзавец в данную минуту ускользает от него на этом самом вертолете, прямо у него под носом.

В крови бурлил адреналин, дыхание прерывалось от бега, но инспектор собрался звонить в комиссариат и просить подкрепления. В этот самый момент экран его телефона осветился: «Входящий вызов».

– Фигейрас.

– Антонио, это Марсело Муньис. Надеюсь, не помешал?

– Я не могу сейчас с тобой говорить! – просопел инспектор, услышав голос своего приятеля-ювелира, поскольку в эту минуту ползал на коленях вокруг патрульной машины в поисках улик. – Я перезвоню.

– Как хочешь, – уступил тот.

– Кроме того, сейчас пять утра!

– Да, конечно. Так вот, чтоб ты знал, по твоей вине я всю ночь разыскивал камни, о которых ты говорил.

Инспектор не желал тратить ни секунды больше. Однако его палец не решался нажать кнопку и прервать звонок. Собственно, это тоже был не самый лучший выход. Уж если Муньис звонит в такое время, значит нащупал что-то важное.

– Ну, что там у тебя? – поторопил он.

– Я узнал, что это за камни. Ты не поверишь!

39

Мне потребовалось время, чтобы привыкнуть к мягкой вибрации вертолета. К счастью, когда эта супермашина закончила свой вертикальный взлет, мой желудок вернулся на место, а тело вновь начало обретать обычный тонус. Я поняла, что единственным разумным решением будет успокоиться. Страх и растерянность не помогут мне выбраться из этой передряги, так что я набрала в грудь воздуха и расслабила мышцы, вытянув руки и ноги, как на занятиях по йоге. Трюк сработал наполовину. В висках глухими ударами пульсировала кровь, а глаза увлажнились от злости и горя оттого, что я вернулась в бренный мир.

В тот момент я бы предпочла, чтобы этого не случилось. Я обнаружила, что смерть – всего лишь легкий переход. Безболезненный. В отличие от того состояния, в котором я пребывала теперь.

Что, собственно, имел в виду господин Даджян, сообщив, что подверг меня воздействию черт знает каких волн? Внезапно я заинтересовалась этой подробностью.

Почему он присвоил себе исключительное право спасать Мартина? Он, а не тип из посольства, с которым я беседовала незадолго до того, как очнулась связанной в вертолете?

Сидя напротив меня и откинувшись в кожаном кресле с высокой спинкой, Армен Даджян не сводил с меня немигающих глаз. Он предложил мне попить, хотя я и так боролась с приступами тошноты всякий раз, когда вертолет попадал в облако.

– Скажите мне, госпожа Фабер, ваш муж рассказал, зачем собирается в Турцию? – спросил он, пока я с муками пыталась одолеть подсунутый им изотонический напиток.

– В общих чертах… – Я постаралась ответить сколь возможно нейтрально. – Он сказал, что собирается закончить свое исследование таяния снегов на горных вершинах планеты. И поскольку я была очень занята на реставрации собора, он решил, что это лучшее время для его путешествия.

– Значит, он вам ничего не рассказал…

– Что вы хотите этим сказать? – чуть не поперхнулась я, поскольку перед этим набрала полный рот напитка.

– Мартин отправился на гору Арарат, чтобы вернуть свой адамант. Изначально этот камень появился оттуда. Вы об этом знали?

– Ну… ну да, конечно, – соврала я, сглотнув.

– Послушайте меня внимательно, госпожа Фабер. Мы с вашим мужем работаем плечом к плечу уже долгие годы. Мы стараемся собрать те немногие камни, которые, подобно вашему адаманту, были рассеяны по земле. Мы оба прекрасно знаем, что они удивительные, но и понятия не имеем о том, какую силу они обретут, если соединить их вместе. Фактически мы обнаружили знаки, говорящие о том, что очень скоро нам понадобится весь их потенциал, чтобы защитить нас от грядущей глобальной катастрофы. От удара по биосфере, в неизбежности которого ваш супруг более чем уверен. Поэтому крайне важно, чтобы мы с вами сотрудничали и были откровенны друг с другом. Вы меня понимаете?

Даджян произнес эти слова очень серьезным тоном, без лишней высокопарности и экивоков.

– К чему вы стремитесь? Запугать меня?

– Вовсе нет, сеньора. Я хочу сказать лишь то, что Мартин работает над проектом высочайшего уровня, и если он не ввел вас в курс дела, то это только в целях вашей безопасности. А сейчас опасность угрожает ему самому. Ситуация изменилась, и на нас с вами лежит моральный долг помочь ему. Мне нужно ваше доверие, сеньора. Я понимаю, что мы с вами едва знакомы, но обещаю, вы не пожалеете.

– Вы собираетесь помочь мне спасти мужа?

Усатый тип утвердительно кивнул:

– Само собой. Для этого нам понадобится ваш камень. Вы помните, когда он забрал его у вас? Когда его спрятал?

– Примерно месяц назад… – вздохнула я. – Прямо перед своей поездкой. На самом деле, мы поссорились, и я вернула ему камень.

Армен Даджян кивнул, будто уже слышал эту историю.

– Значит, он спрятал его в надежном месте, – произнес он, словно рассуждая вслух. – Особый тайник в географической точке, обладающей большим энергетическим потенциалом. Там адамант не только будет в сохранности, но и зарядится дополнительной силой.

– Ах вот как?

В моем вопросе прозвучало недоверие.

– Но помимо этого, он, вероятно, думал и о том, чтобы определенные люди – подобные тому человеку, что находился рядом с вами некоторое время назад, – не украли его, сеньора Фабер.

– Тот человек хотел украсть мой камень? Вы имеете в виду полковника Аллена? – Я пожала плечами.

– Именно так. Это было единственное, что ему требовалось от вас. Можете мне поверить. Если бы вы его отдали, возможно, не дожили бы до момента нашей счастливой встречи…

В этот миг вертолет завалился набок, кровь бросилась мне в голову. Там, снаружи, небо начало светлеть, предвещая скорый рассвет. Армянин до сих пор не сказал, куда мы летим.

– А почему я должна доверять вам, господин Даджян?

– Вы поймете, – улыбнулся он. – Это вопрос времени. Мартин много мне рассказывал о ваших отношениях и о том, чего вам удалось добиться с адамантами. Он даже просил меня, чтобы, в случае его провала в одном из заданий, я взял на себя заботу о вашей безопасности. Он боялся за вас, знаете? Поэтому мне известно так много о вашем браке, о некоторых эпизодах, о которых, быть может, вы уже сами не помните…

– Вы это серьезно?

– Конечно. – Уголок его губ дернулся в холодной улыбке. – Например, Мартин вам объяснил, почему ваша свадьба состоялась именно в Биддлстоуне? У вас есть хоть малейшее представление о том, почему он пригласил меня на церемонию?

Я посмотрела прямо в лицо Даджяну. Было ясно, что этот человек с огромными усами и изысканно-рыцарскими манерами старается завоевать мое доверие. Его карие глаза казались глубокими и загадочными. Еще совсем недавно, в ином мире, я видела, как они вспыхивают ярким светом, и не сомневалась, что это те же самые глаза.

– Думаю, что об этом я знаю, господин Даджян… Вы приехали в Биддлстоун, чтобы забрать кое-что, – произнесла я, вспомнив свое видение незадолго до пробуждения в вертолете. – Что-то, что вы тайком выкопали в церкви, пока шла брачная церемония, так?

Его зрачки сузились, как от попадания солнечного луча.

– Так-так… – пробормотал он. – Вы совершенно правы. Могу ли я спросить, кто вам об этом сказал?

– Я это увидела.

– Правда? – Он поднял брови.

– Прямо перед тем, как вы разбудили меня в этом вертолете.

– Вот оно что… – прошептал он, растягивая слова и не скрывая удовлетворения. – Великолепно. Вы не представляете, сколь мне отрадно, что вы сохранили свой прежний дар. Вы снова им пользуетесь?

«Сколько же этому типу про меня известно?»

– Может быть, – ответила я, отводя взгляд.

– Ладно, – решился он. – Я прекрасно понимаю ваши опасения, сеньора. Возможно, я помогу рассеять их, если вы узнаете, что именно происходило на вашей свадьбе. Вы прибыли в Биддлстоун, чтобы сочетаться браком, следуя древнему ангельскому ритуалу. Церемония проводилась при помощи «Книги Еноха», а не Библии, и вы заключили союз, используя те же самые камни, при помощи которых в шестнадцатом веке Джон Ди общался с небесными созданиями.

– Вы собираетесь сейчас рассказывать мне про ангелов? – процедила я, не скрывая скуки.

Даджян даже не поморщился:

– Джон Ди, как вам наверняка рассказывал муж, был последним европейцем, преуспевшим в своих попытках связаться с ними. Как и вы, сеньора, он отнюдь не был мистиком. Он не впадал в экстатический транс, ничего подобного. Скорее, Ди был человеком науки и его интерес к ангелам носил характер рациональный. Для достижения этого контакта он опирался на три базовых элемента: некие камни удивительной мощности, медиум по имени Эдвард Келли, умевший смотреть на них и извлекать из них информацию, и нечто вроде доски или каменной скрижали с выгравированными знаками, позволявшей в сочетании с перечисленным открывать канал для связи с небесами и делавшей зримым присутствие ангелов. Для успешного действия весь этот инструментарий необходимо было собрать в нужное время в нужном месте, и Ди определял эти данные.

– Я по-прежнему не вижу, какое это имеет отношение к вашему присутствию у нас на свадьбе, господин Даджян… – подтолкнула его я.

– Это несложно понять.

– Надеюсь. Продолжайте.

– К концу жизни Джон Ди и Эдвард Келли попали в немилость и подверглись преследованиям со стороны современников. Виной тому злоупотребления этим инструментарием. Келли, к примеру, превратился в напыщенного и высокомерного субъекта. Он возомнил себя наследником древней пророческой традиции, к которой принадлежали Енох, Илия и даже сам святой Иоанн. Но в отличие от них он жаждал личного обогащения с помощью предсказаний ангелов. Потребовалось не много времени, чтобы ситуация обратилась против него. Поэтому, когда в конце концов он покинул Джона Ди, тот решил спрятать адаманты и скрижаль, чтобы они снова не попали в недостойные руки. Камни он укрыл в экземпляре «Книги Еноха», вот уже многие поколения хранящемся в семье Фабер. Скрижаль же была замурована в Биддлстоуне, во внешней части церковной апсиды. Теперь вам ясно? Великий маг избрал это место по своим мистическим резонам, но также и потому, что на старинном уилтширском диалекте имя Биддлстоун означает «Каменная Библия». Именно так Джон Ди и расценивал свой магический прибор. Как истинную Библию, живую опору Слова Божьего.

– А как вы узнали, что скрижаль там?

– Мартин установил это, изучая последние записи Ди, хранящиеся в Эшмоловском музее Оксфорда. [17]17
  Эшмоловский музей искусства и археологии( англ. Ashmolean Museum of Art and Archaeology) – старейший музей в Великобритании. Это одно из четырех музейных учреждений, действующих при Оксфордском университете.


[Закрыть]Он обнаружил их незадолго до вашего знакомства. После этой находки он решил, что самой судьбой предназначен для восстановления всего инструментария Джона Ди для вызова ангелов. Камни у него были. Он знал, где находится скрижаль, а во время своего паломничества по Пути Сантьяго в Испании столкнулся с вами и сразу же понял, что вы обладаете необходимыми качествами медиума. Знаете, second sight,то самое «второе зрение», о котором так много рассуждали английские спиритуалисты в девятнадцатом веке. – Даджян перевел дыхание и продолжил: – Не стоит удивляться, что, имея все три элемента в непосредственной близости, он решил извлечь из тайника скрижаль, поскольку камни уже находились при нем. Воссоединившись после четырех веков разлуки, эти инструменты могли бы благословить ваш брак. Вы вдвоем обретали способность открывать прямой канал в небеса!

– Но почему он вызвал именно вас? – настаивала я.

– Я познакомился с Мартином в Армении, когда он еще работал на правительство Соединенных Штатов…

– Об этом я узнала только сегодня.

– Ладно. Дело в том, что мне удалось убедить его оставить поиски этих камней для его страны. Правительство США не сумело бы использовать их в мирных целях, да и сомневаюсь, чтобы там смогли обращаться с адамантами должным образом. Но когда Мартин прекратил работать на Агентство национальной безопасности, у него начались проблемы. Поэтому примерно год назад он решил разделить камни, а мне доверил охранять скрижаль. Он предполагал держать их по отдельности именно до настоящего момента. Ваш муж нашел повод собрать их вновь и попытаться установить связь с ангелами Джона Ди.

– Повод? Какой?

– Сеньора, камни приводятся в действие вибрациями. Они реагируют на звуковой импульс, на ультразвук и на некоторые частоты электромагнитного спектра. В эти дни на Солнце наблюдается чрезвычайная активность. Пятна и солнечные бури покрыли почти всю его поверхность, а выбросы гелия сильнее, чем за весь предыдущий век наблюдений. Не хватает только мощного порыва солнечного ветра, заряда в триллионы электронов, который достигнет Земли, и тогда камни, скрижаль и катализатор – это вы, сеньора, – получат достаточную энергию, чтобы отправить призыв в небеса. Плохо то, – произнес он, помрачнев, – что этой информацией располагают и другие люди, и боюсь, что они похитили Мартина именно с целью взять это послание под свой контроль.

Вертолет два или три раза подпрыгнул, словно на ухабистой дороге, но рассказ армянина так захватил меня, что я даже не обратила на это внимания.

– Тогда… выходит, вы не верите, что его похитили курдские террористы?

– Крайне сомнительно. – Он смущенно кашлянул. – Это то, во что хотят заставить верить Мартина его бывшие начальники, чтобы он не задавал лишних вопросов.

– Но на пленке они предъявляют свои требования!

– Это ложь. Тот, кто организовал эту операцию, обладает значительно большей властью, чем Рабочая партия Курдистана. Рядом с ним эти террористы безобидны, как комар.

– О ком, вы думаете, может идти речь?

– Я не могу об этом говорить… Не сейчас.

– По крайней мере, вы можете сказать, куда мы летим.

– Это легко. – Он улыбнулся и протянул руку к медальону на моей шее. – Мы направляемся к месту, где для вас двоих все началось.

Даджян недоговорил недоговорил, словно надеялся, что я сама догадаюсь. Но я не догадалась.

– Последняя фраза Мартина на записи… Вы помните? «Дорога к нашей новой встрече тебе всегда будет указана в виденьях».

Я кивнула, улыбнувшись его неуклюжему произношению.

– Он произнес ее по-испански, потому что она адресована вам. Вы понимаете?

– Нет…

– Где вы встретились? Где познакомились?

– В Нойе. Я тогда там жила… Прямо у конца Пути Сантьяго.

– А это герб вашего городка, разве не так? – сказал он, поглаживая кулон с изображением корабля и летящих над ним птиц. – Вот туда мы и направляемся, сеньора. На новую встречу с вашим мужем.

40

В 5.45 утра конференц-зал 603В на шестом этаже посольства США в Мадриде был погружен во мрак. Табачный дым слоями стлался перед изображением, которое проектор Sony Full HD отбрасывал на стену. Это помещение оставалось единственным уголком во всем здании, где пока еще можно было курить, не опасаясь штрафа, хотя в данную минуту это меньше всего беспокоило Рика Хейла. Атташе, отвечавший за дипломатическую разведку в консульской службе, только что закончил телефонный разговор с одним из своих агентов, у которого дела шли не слишком хорошо.

Хейл должен был во что бы то ни стало достойно провести этот брифинг.

– Перед вами Хулия Альварес. Испанка. Тридцать пять лет. Недавно разошлась с Мартином Фабером, похищенным на днях Рабочей партией Курдистана на турецко-армянской границе, – вещал он в лекторской манере перед снятой телеобъективом цветной фотографией рыжеволосой женщины, в высшей степени привлекательной. – Кадры, которые вы видите, были получены вчера вечером из Сантьяго-де-Компостела, города на северо-западе Пиренейского полуострова.

Атташе говорил по-английски с южным акцентом, как певец кантри. На его лице витала печальная улыбка, отчего казалось, будто он несчастлив. И это действительно было так. Без сомнения, этого низенького лысого человечка с недоверчивым взглядом не слишком радовало столь раннее свидание с двумя прибывшими из Вашингтона бюрократами. Тем более что его оторвали от другой, крайне деликатной разведывательной операции.

– Вчера вечером, – продолжал он, – полковник Аллен встретился с сеньорой Фабер и проинформировал ее о похищении мужа. В соответствии с нашим протоколом, в случае утечки информации следует изучить все аспекты частной жизни Мартина Фабера. Выявить все, что может подтвердить наши подозрения.

– Вот и давайте поговорим об этих подозрениях, господин Хейл. У вас были причины не доверять вашему бывшему агенту на армянской границе?

Этот вопрос задал Том Дженкинс, советник президента. Казалось странным, что человек его уровня занимается оперативной работой, но факт остается фактом – он прибыл менее получаса назад в Мадрид с четким приказом получить информацию по делу Фабера, в мгновение ока явился в посольство и потребовал организовать эту встречу.

– В действительности, господа, вы должны знать, что Фабер не работает на нас с две тысячи первого года, – оправдывался атташе.

– Не работает на АНБ с две тысячи первого года, – уточнил высокий гость.

Хейл поперхнулся и замолк, а Дженкинс, светловолосый, как проповедник-мормон, мужчина лет тридцати, с холодным взглядом голубых глаз, поспешил выложить еще одну проблему:

– Сейчас вы поймете, господин Хейл. Когда в администрации президента мы просмотрели дело агента Фабера, то столкнулись с крайне любопытным фактом. Получив задание направиться в курдскую зону между Арменией и Турцией, Мартин Фабер сразу же затребовал некоторые секретные отчеты в Лэнгли.

– Доклады?

– Точнее, фотографии.

Ричард Хейл пожал плечами:

– Я весь внимание.

– Я помогу вам разобраться, о чем речь: непосредственно перед своим уходом в отставку из Агентства национальной безопасности Мартин Фабер попросил, чтобы ему дипломатической почтой выслали в Ереван материалы старой аэрофотосъемки, проводимой с тысяча девятьсот шестидесятого по тысяча девятьсот семьдесят первый год в нужном ему районе. Эти кадры были сделаны втайне нашими самолетами-шпионами U-2 и SR-71, а также со спутника КН-4, и все они относятся к области около горы Арарат. Именно те места, где он сейчас пропал. Забавное совпадение, правда?

– Вы сказали – КН-4? – оживился Хейл. – Так это же барахло времен Кеннеди, господин советник! Они уже много лет как списаны с вооружения!

– Это роли не играет, – оборвал его советник. – Эти кадры, которые запросил Фабер, снятые орбитальным спутником серии «Кейхоул», в свое время считались крайне деликатной информацией. Не забывайте, что гора Арарат была естественной границей между Турцией и тогдашним Советским Союзом и утечка подобных документов могла спровоцировать серьезный дипломатический скандал. Возможно, даже войну.

– Полагаю, сейчас вы мне сообщите, что именно так заинтересовало Фабера на этих снимках.

– Так и есть, мистер Хейл. И прошу вас рассказать все, что вам известно в данной связи. На этих кадрах, на высоте около пяти тысяч метров, видно нечто такое, над чем половина аналитического отдела ЦРУ билась долгие годы. Они назвали это Араратской аномалией. Вначале предполагалось, будто речь идет о какой-то советской шпионской станции слежения и передачи информации, но прямоугольная структура с четкими краями, расположенная на краю одного из наиболее близких к вершине ледников, не могла быть соотнесена ни с одной из известных конструкций.

Дженкинс взял пульт проектора и направил его на свой ноутбук. На экране появилось черно-белое изображение треугольной горной вершины. Обведенный красным кружком, под тонким слоем снега угадывался контур какого-то предмета – размером с атомную подводную лодку, веретенообразной формы и с прямыми краями. Он был черным и блестел на солнце.

– Это не советский бункер? – попробовал угадать Хейл.

– Мы с вами прекрасно понимаем, что нет. – Слова Тома Дженкинса прозвучали весомо и уверенно. – Такие ветераны, как вы, наверняка в курсе этой истории, – продолжил он. – Известно и то, что в Лэнгли пришли к выводу, будто эта штука на леднике Паррота может быть только Ноевым ковчегом. Я ошибаюсь?

– Беда в том, господин Дженкинс, что я атеист. Не верю я в эту китайскую грамоту, – отрезал Хейл.

– Если уж на то пошло, то грамота иудейская.

Голос, раздавшийся от двери, принадлежал молодой женщине, явно из компании Дженкинса. В ее тоне не было ни капли иронии.

– Ладно, иудейская, – безропотно согласился атташе.

Это была смуглая красавица, и ее манера держаться ясно свидетельствовала о немалом сроке армейской службы за плечами.

– С вашего позволения, господа, – продолжила она, – я бы еще уточнила: шумерская грамота.

– Шумерская?

Рик Хейл не знал, куда глаза девать.

– Оригинальное повествование о потопе восходит к шумерам, мистер Хейл. Любому студенту-новичку, изучающему древнюю историю, известно, что именно они первыми создали хронику Великого потопа, в которой упоминается спасительный ковчег.

– Простите, мисс, кто вы?

– Эллен Уотсон, – представилась она, выходя вперед и протягивая ему длинную руку с ухоженными ногтями. – Я тоже работаю на администрацию президента. Вы позволите перейти к сути дела?

– С удовольствием, – улыбнулся атташе, выключая проектор и зажигая свет в помещении.

– Вот и хорошо, – согласилась она. – Расскажите мне о проекте «Элиас», на который работал Мартин Фабер.

У атташе по разведке американского посольства в Испании екнуло сердце. Какого черта?..

– Вы имеете в виду операцию «Элиас»?

– Именно так.

Рик Хейл сглотнул:

– Я не вправе излагать вам подробности, не удостоверившись прежде в вашем допуске к секретным материалам. Вопрос национальной безопасности.

– Мой уровень доступа – это уровень Белого дома, мистер Хейл, – ответила она.

– Сожалею, но этого недостаточно. В этом случае – нет.

– Итак, вы не расскажете мне об «Элиасе»?

Лицо женщины помрачнело.

– Нет, если вы не представите письменное разрешение за подписью директора Агентства национальной безопасности Майкла Оуэна. Вы с ним знакомы, да?

– Жаль, – вздохнула женщина. – Хотя, полагаю, вы мне все-таки можете сказать, что сообщила жена мистера Фабера в беседе с вашим агентом. Вам известно, говорили ли они о ковчеге? Она рассказала, почему ее муж столь одержим этой библейской реликвией?

Хейл не заметил ни малейшей иронии в ее вопросах. Более того, он почувствовал, что если не сможет дать ей убедительный ответ, то ситуация обернется против него.

– Боюсь, их беседа носила куда более прозаический характер, мисс Уотсон, – произнес он наконец.

– Прозаический?

– Моему агенту не хватило времени, чтобы завершить разговор. Он почувствовал легкое… – Хейл лихорадочно подбирал щадящую формулировку, – недомогание.

– И какого рода недомогание?

Глаза Дженкинса сверкнули.

– В настоящий момент я не располагаю четкой информацией о случившемся, – сознался Хейл, стиснув зубы. – Но непосредственно перед нашей встречей мне позвонил направленный в Сантьяго агент, полковник Николас Аллен, и у него не слишком приятные новости.

– Не понимаю, – возмутилась Эллен.

– Это потому, что вы еще не знаете: прошлой ночью полковник Аллен in extremisпопал под обстрел, целью которого, как представляется, была миссис Фабер.

– Кто-то попытался убить Хулию Альварес?

– Не беспокойтесь. Никто не пострадал. Дело в том, что она осталась под защитой нашего человека, и… ладно, я могу сказать вам лишь то, что, пока они беседовали, кто-то применил против них оружие класса ЭМ. Аллен был выведен из строя на час, а за это время женщина исчезла. В эту минуту уже разослан приказ о ее розыске.

– Оружие класса ЭМ? Электромагнитное? – Том Дженкинс не мог опомниться от удивления. – В черте города, в Испании? Вы уверены? Это звучит столь же нелепо, как обвинять русских в применении ядерного оружия с целью захвата супермаркета в Нью-Гемпшире.

– Понимаю, что вам это кажется странным. Использование электромагнитного вооружения ограничено полигоном Министерства обороны, но многие недружественные нам страны прекрасно осведомлены о принципах его действия. Честно говоря, если вы посмотрите в Интернете, то увидите, что эта информация открыта для всех.

– Не понимаю, что вы пытаетесь нам сказать, мистер Хейл, – запротестовала Эллен, не спуская с него глаз.

– АНБ считает, что некий противник Соединенных Штатов затевает что-то за нашей спиной, – пробурчал он. – Что-то очень серьезное.

– А я опять нарушу секретность, если попрошу вас слегка уточнить, о каком таком мифическом враге идет речь? – издевательским тоном проговорила Эллен.

Жалкий человечек нервно погладил лысину.

– То, что я вам скажу, не должно просочиться за пределы этой комнаты, – предупредил он строго. – Понятно?

– Понятно, – улыбнулась Эллен.

– Я постараюсь объяснить попроще, господа. Мое агентство полагает, что некто, способный использовать портативное оружие класса ЭМ, заинтересовался деятельностью Фабера в Турции и Армении. По сценарию, который мы пытаемся восстановить, первым делом вывели из обращения его. А теперь то же самое стараются проделать с его женой.

– И вы считаете, что здесь есть какая-то связь с Араратской аномалией? – прервал его Дженкинс.

– Нам это неизвестно.

Женщина упорствовала:

– И по мнению АНБ, столь хорошо вооруженный противник – это Рабочая партия Курдистана? Не смешите!

Ричард Хейл, обливаясь потом, указал на папки с эмблемой ЦРУ, которые он положил на стол перед началом встречи.

– Это все, что я могу предоставить вам на данный момент, – сказал он. – Если вы просмотрите эти документы, найдете полный отчет об обстоятельствах исчезновения агента Фабера. Хотя кажется маловероятным, что они знали о принадлежности Фабера к разведке, все указывает на то, что это дело рук РПК.

– Вы хотите заставить нас поверить, что какая-то кучка сепаратистов, у которых денег едва хватает на патроны для своих «Калашниковых», имеют в своем распоряжении высокотехнологичное оружие?

Это высказывание Дженкинса только подстегнуло его.

– Не следует их недооценивать.

– Что именно вы пытаетесь сказать?

– Что, возможно, за РПК стоит некто с огромными тактическими и технологическими возможностями.

– Возможно? Вы гадаете или у вас есть доказательства?

– Посмотрите отчет, – настойчиво повторил атташе. – Вы найдете там подробности, которые… гм… говорят в пользу этой версии. Мартин Фабер был похищен во время необычайно крупного транспортного затора на шоссе, связывающем Базарган в Армении с пограничным селением Гюрбулак. Это труднодоступная горная местность с разбросанными деревушками; граница официально закрыта с тысяча девятьсот девяносто четвертого года, и плотность населения там минимальная.

– И что?

– Наши источники утверждают, что в день исчезновения Фабера без видимой причины отключение электричества оставило без света весь район.

– Отключение электричества? – Советник президента щелкнул зажигалкой, и одновременно вспыхнули его голубые глаза.

– Речь шла не об обычном замыкании в электросети, – уточнил Хейл. – Пробка образовалась потому, что по неизвестной причине перестали работать двигатели всех автомобилей в радиусе тридцати километров. То же самое произошло и с сотовыми телефонами, даже с теми, которые снабжены резервным аккумулятором на случай чрезвычайных вызовов. И что еще более странно: была нарушена работа спутниковой телекоммуникации, радиосвязь полиции, пожарных, больниц и даже диспетчерского пункта аэродрома Игдир на турецкой территории. Похоже было, будто кто-то раскрыл электромагнитный зонт над областью в пятьдесят квадратных километров, отчего на несколько часов было перекрыто снабжение любого вида энергией.

– Вы хотите сказать, что-то вроде «эффекта Ракели?» – прошептала Эллен на ухо Хейлу. – Вы же слышали о нем, правда?

Ричард Хейл оцепенел. Этим людям было известно значительно больше, чем он предполагал.

– Вы знакомы с «эффектом Ракели»? – пробормотал он.

Этот термин восходил к одной старой истории времен Второй мировой войны. Предполагалось, что именно он больше всех прочих сотрудников должен знать об этом эпизоде. Много лет назад Хейл опубликовал статью по этой теме в одном журнале, издаваемом разведслужбами. Как ему вспоминалось, в июне 1936 года Ракель Муссолини, жена итальянского диктатора, ехала на отдых в Остию, недалеко от Рима, когда ее автомобиль вдруг заглох посреди эпического масштаба дорожного коллапса. Незадолго до того, как она покинула правительственный дворец, супруг предупредил ее то ли в шутку, то ли всерьез: «Что-то мне подсказывает, дорогая, что во время сегодняшней прогулки тебе придется немало удивиться». И ей пришлось-таки удивиться. Никакие усилия шофера оживить мотор не увенчались успехом. Эта остановка длилась почти час и затронула все машины, находившиеся в тот момент рядом с ней, а потом неизъяснимым образом двигатели всех автомобилей одновременно, в одну и ту же секунду, заработали. В последующем докладе дуче отнес этот феномен на счет неких экспериментов, которые Гульельмо Маркони проводил в этот день в тех краях. Дело в том, что, по-видимому, изобретатель радио во время своих исследований частот длинных волн столкнулся со своего рода «лучом смерти», и сперва Муссолини, а затем и администрация Трумэна захотели монополизировать это открытие в военных целях. Речь шла о сигнале в определенном диапазоне частот, способном создавать помехи в работе любого типа двигателей – гражданских или военных, предназначенных для использования на земле, в воздухе и в воде. Союзники сошлись также во мнении, что этот «луч» повинен в смерти сотен мелких и средних животных вокруг фермы Маркони. Животные, видимо, своим значительно более чутким, чем у людей, слухом уловили сигнал, потеряли способность ориентироваться в пространстве и погибли от мозгового кровоизлияния. Этот побочный эффект произвел такое тяжелое впечатление на Маркони, что он прервал свои эксперименты.