Текст книги "Заблудший ангел"
Автор книги: Хавьер Сьерра
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]
34
Когда инспектор Фигейрас выжал газ из своего «Пежо-307», чтобы одолеть последний подъем перед площадью, где находилось кафе «Кинтана», он почувствовал, что все девяносто лошадей автомобиля выбились из сил и вот-вот откинут копыта.
– А теперь что за хрень происходит? – процедил он, стуча кулаками по рулю.
Мотор предпринял последнее отчаянное усилие, зарычал и затрясся, словно желая угодить хозяину, и издох окончательно.
К счастью, хоть дождь прекратился.
Полицейский припарковал машину у тротуара и поспешил к своей цели пешком. Его одолевала куча забот. Американский шпион. Возможно, два. Камни невиданной ценности. Стрельба в соборе и женщина в опасности. Если главный комиссар не ошибается, то свидетельницу событий в храме надлежит немедленно взять под охрану полиции, по крайней мере до тех пор, пока все это безобразие не прояснится. И в довершение всех бед еще и эта проклятая гроза. Наверное, ее электрический импульс сильно повлиял на атмосферу над Сантьяго, потому что довольно давно связь с агентами, которым было поручено наблюдать за девушкой, прервалась, а освещение уже бог знает сколько времени не могли наладить.
Фигейрас уныло поправил свои вызывающие очки и приготовился пешком преодолеть последний отрезок пути. Он решил пройти по улице, ведущей мимо медицинского факультета, оставив позади живописную арку Ду-Пасу и сувенирные лавочки, закрытые в этот час. Он настолько погрузился в свои проблемы и так усиленно старался не заснуть, что даже не заметил вертолет, по-прежнему стоявший у собора.
Он собирался уже повернуть на площадь Инмакулада, как вдруг его усталость как рукой сняло. Двое мужчин, одетых в черное, только что отошли от ворот Асабачерия и быстро удалялись неслышным шагом. Несмотря на поздний час и мрак, царивший в этой части города, он сразу их узнал.
– Отец Форнес! Сеньор архиепископ! – позвал он. – Что случилось? Что вы делаете на улице в такое время?
При виде его лицо Мартоса озарилось улыбкой.
– Инспектор, – произнес он, – как вы кстати!
– Правда?
– Прямо дар небесный. Настоятель только что вытащил меня из постели, чтобы показать нечто, что его люди обнаружили вблизи места перестрелки и на что никто из нас не обратил внимания. Разве не так, отец Форнес?
Костлявое лицо Бенигно Форнеса съежилось еще больше, словно падре хотелось совсем исчезнуть. Он всегда недолюбливал инспектора Фигейраса.
– А о чем, собственно, речь?
– Видите ли… – заколебался настоятель. – Вы помните, где именно началась стрельба?
– Рядом с монументом Campus stellae, так? А что произошло?
– Дело в том, что один из каменных блоков этой стены упал и…
– А вы что, заходили за полицейское ограждение?
Вопрос инспектора заставил обоих покраснеть.
– Отец Форнес хочет сказать, что на этой стене кое-что появилось, – уточнил архиепископ. – Некий знак. Наш дражайший настоятель заметил его несколько часов назад, совершая свой обход нефов собора. Он полагает, что это непосредственно связано с сегодняшними событиями.
– Знак? – Казалось, эта деталь не слишком впечатлила Антонио Фигейраса. – Вы считаете, что этот негодяй с пистолетом оставил свою подпись на стене?
– Нет… Дело не в этом, инспектор, – вступил в разговор смущенный настоятель. – Я думаю, что человек, вторгшийся в собор, именно его и искал. Этот знак не мог возникнуть ниоткуда. Я полагаю, что, обнаружив его, он был вынужден оставить его на всеобщее обозрение. У него не было времени снова спрятать его.
– Неужели? Хотите, я дам вам свой жетон, и вы сможете делать за меня мою работу, – издевательским тоном произнес инспектор.
Форнес прикусил язык и сдержался.
– И вы не считаете, что этот взломщик спокойно мог разыскать свой знак в часы посещений, не поднимая такого переполоха?
Эта дерзость переполнила чашу терпения священника.
– Вы неверующий человек, инспектор, – пробурчал настоятель. – Вам этого не понять.
– Мне не понять что?
Глаза Фигейраса блеснули. В городе с такими сильными религиозными традициями, как Сантьяго-де-Компостела, сущее удовольствие спорить со священниками!
– Этот знак не человеческий, инспектор.
– А, ну да, конечно. Давайте на этом закончим.
– Это метка ангелов апокалипсиса. И человек, нашедший этот знак, призывал их в наш храм.
– Отец Бенигно, – начал урезонивать его архиепископ, – прекратите, пожалуйста!
Лицо инспектора засияло.
– Ангелов апокалипсиса, говорите?
Бенигно Форнес сжал кулаки, видя, что шутка затянулась.
– Думайте что хотите, – засопел он. – Но когда земля задрожит, появятся еще подобные символы, Антихрист явится в этот мир, а хвост дракона ударит в самое небо, звезды падут на землю, но вы не успеете вознести молитву. Вы уже будете мертвы.
– Отец! – оборвал его снова его преосвященство, придя в ужас. – Замолчите, прошу вас!
Настоятель с такой убежденностью произнес эти слова, что инспектор попятился. Улыбка сползла с его лица. На самом деле причиной этого были не угрозы старого священника. Он вдруг почувствовал, что земля под его ногами задрожала. И это не было галлюцинацией. Жужжание, вначале тихое, усилилось и превратилось в оглушительный рев, возносясь от камней мостовой к небу и повергая троих мужчин в оцепенение.
Умница-инспектор вдруг улыбнулся, узнав этот звук.
К счастью, это был не апокалипсис.
«Вертолет», – подумал он, следя глазами за силуэтом, летящим среди шпилей собора.
35
Когда Армен Даджян вновь присоединился к гостям на моей свадьбе, отец Грэхем уже закончил чтение вызвавшей столько споров «Книги Еноха» и был готов передать слово дальше. Настал черед тети Шейлы. «Хранительница Грааля» изнывала от нетерпения, желая произнести заготовленную по просьбе Мартина речь. Не снимая заворожившую меня соломенную шляпу, она завершила пересказ «Эпоса о Гильгамеше» объяснениями, что эти шумерские глиняные таблички, без сомнения, легли в основу многих важных пассажей в «Книге Еноха». А оба текста, вместе взятые, представляют собой самую древнюю на земле научную хронику.
– Чтобы понять ее, следует проникнуться аллегорическим способом мышления наших предков, – предупредила Шейла. – В мире, еще не создавшем техническую терминологию, метафоры были единственным инструментом для описания окружающей действительности.
Сидя рядом со мной, Мартин пребывал в экстазе. В полном восторге оттого, что превратил собственную свадьбу в некую конференцию по античной мифологии. Ангелологии, как он сказал.
– Итак… – продолжила Шейла, обводя строгим взглядом присутствующих и слегка задержавшись на только что вернувшемся усаче. – Полагаю, вы захотите узнать, что же ответил Утнапишти Гильгамешу на вопрос, сможет ли он тоже достичь бессмертия, не так ли?
Мы все кивнули.
– Я изложу вам шумерскую версию этого мифа, – произнесла она хорошо поставленным лекторским голосом. – За много веков до появления на свет Гильгамеша Утнапишти правил другим великим городом, под названием Шуруппак, развалины которого обнаружили археологи, подтвердив тем самым факт его реального существования. В эпоху своего наивысшего расцвета первые цивилизации уже охватили Азию и Африку. Это происходило в те времена до Великого потопа, когда бог Энлиль решил осуществить свой план по уничтожению человеческого рода. Подобно библейскому Яхве, он был разгневан падением нравов среди людей. И у него были для этого основания: мы отличались мятежным духом, не исполняли его желаний и, помимо всего, казались ему слишком суетливыми и шумными.
Его намерение уничтожить нас было столь твердым, что он взял клятву со всех остальных богов, что они не раскроют эту тайну ни одному смертному. Для Энлиля суть проблемы коренилась в браках между богами и «дочерьми человеческими». Их смешение, по его словам, развратило нашу расу. Сделало нас амбициозными, непокорными и, хуже того, намного более сильными и умными. Мы стали слишком походить на его собственный род, так что верховный-бог-среди-богов, повелитель неба, ветра и бурь, решил положить конец столь опасному генетическому прогрессу. Его радикальный план предусматривал планетарную климатическую катастрофу, которая навсегда сотрет нас с лица земли.
Лишь одно божество воспротивилось подобному проекту: его брат Энки. Этот бог не просто хорошо к нам относился. Отчасти именно ему мы обязаны своим присутствием на земле. Это Энки послал в наш мир наблюдателей и позволил им вступать в связь с нашими женщинами. Он стремился улучшить человеческую расу и дать нам знание. Но как только начали обнаруживаться видимые результаты и возникли первые общественные иерархии, Энлиль захотел уничтожить нас. Он видел в нас потенциальных врагов, создания, обладающие умом, который рано или поздно сравнится с его собственным.
Энки пришел в отчаяние. Как он сможет помешать истребить нас и при этом не предать своего брата, верховного бога?
Как ему действовать, чтобы не повредить своему собственному роду?
Незадолго до означенного дня, когда в атмосфере уже ощущались первые симптомы грядущих перемен, благородный Энки нашел решение. Он знал, что не может открыто предупредить Утнапишти, не нарушая клятвы. Но что будет, если смертный якобы случайно узнает о планах его брата? Сказано – сделано. Наш благодетель отыскал высокую стену в центре города и спрятался за ней в ожидании того момента, когда царь будет проходить мимо. Он собирался инсценировать разговор, призванный насторожить царя.
И настал тот день. Энки за своей стеной начал громко вещать:
Хотя Утнапишти сразу же узнал голос своего бога, видеть он его не мог. В растерянности, смущенный тем, что услышал разговор, как он полагал, не предназначенный для его ушей, он вернулся во дворец с убеждением, что ему был дан знак. В считаные дни он построил огромный корабль, без носа и кормы, без палубы и мачт, но обитый железом. Этот гигантский ящик поплыл в открытое море. Двенадцатая табличка «Эпоса о Гильгамеше» скудно повествует о последовавшем кошмаре, но дает представление о длившейся многие дни и ночи буре, затопившей царство Шуруппак и повергшей в безысходное отчаяние экипаж судна. Однако тем, кто не поднялся на борт, пришлось еще хуже. Они все утонули, когда знакомая и привычная земля ушла под воду.
Когда самое страшное осталось позади, корабль со спасшимися людьми причалил к вершине горы. Говорят, он семь дней парил над водяной бездной и люди не отваживались выйти на эту скалу. В конце концов царь Утнапишти дал приказ покинуть судно и расселиться там, где удастся найти твердую землю. Так родилась или, точнее, возродилась наша раса.
Шейла посмотрела на меня и Мартина.
– На самом деле, эта история – подарок для вас, – обратилась она к гостям тоном, каким могла бы вещать жрица-пифия. – Пара, которую мы сегодня соединяем узами брака, – потомки этого мореплавателя и его рода. Они унаследовали смешанную кровь людей и богов. И ныне, следуя священному завету, они становятся мужем и женой, чтобы продолжать дело Энки. Их цель – не допустить, чтобы людской род исчез с лица земли, и сохранить бессмертный генетический код расы наблюдателей.
– Настало время скрепить союз, – вступил Даниэль и, раскрасневшись, встал рядом с отцом Грэхемом. – Камни у вас?
Мы кивнули.
Даниэль принял от нас камни, а мы с Мартином взялись за руки.
– Вам следует знать, что потомки богов доверяли такие камни своим женам, – произнес оккультист и поднял адаманты так, чтобы все могли их видеть. – Это был символ единения между миром, откуда они пришли, раем, и тем миром, где они хотят жить.
– В Библии часто упоминаются эти камни. – Старый священник с излишней резкостью оборвал Даниэля. – Моисей получил десять заповедей, высеченных на двух огромных скрижалях. И даже патриарх Иаков, однажды заснув на одной из них, смог увидеть лестницу, по которой ангелы небесные поднимаются и спускаются на землю. Ваши камни, следовательно, ведут историю с тех давних времен и по-прежнему исполняют свою роль связующего звена между горним и дольним миром.
– А вы помните, отец, что сказал Иаков при виде этой лестницы? – прервал его Даниэль сурово, словно на допросе. – «Вот дом Божий и врата небесные!» Этими словами он сообщил нам, что его камень открыл невидимый доселе портал, через который Царство Божие сообщается с нашим миром.
И Шейла торжественно добавила:
– Таким образом, ваши камни – это ключи к Его дому. Всегда помните об этом и оберегайте их даже ценой вашей собственной жизни, если потребуется.
Старый священник подошел к этим двоим добровольным помощникам по церемонии и, воздев руки над их головами, заставил всех встать. Мне показалось, что он не хочет слышать ни одного слова более.
– Настал час, – произнес он, вновь беря бразды правления в свои руки. – Мартин Фабер, перед лицом своего обручального камня берешь ли ты в жены Хулию Альварес, дочь человеческую, и клянешься ли защищать ее в горе и бесчестье, пока не выйдет отпущенный вам судьбой срок?
Голубые глаза Мартина ярко вспыхнули при звуке слов, выбранных отцом Грэхемом для свадебного ритуала.
– Да, – вымолвил он.
– А ты, Хулия? Перед своим камнем священного союза берешь ли ты в мужья Мартина Фабера, сына Бессмертного Отца, и клянешься ли быть всегда рядом с ним, даже в бою против врагов света, служить ему опорой и утешением в темные дни, которые уже не за горами?
По моей спине пробежали мурашки.
Священник свирепо смотрел на меня сквозь стекла очков.
– Клянешься? – торопил он.
– Клянусь.
– В таком случае, – сказал он, забирая камни у Даниэля и протягивая их нам, – беру в свидетели эти древние камни. Lap zirdo noco Mad, hoath Iaida.Они подтвердят, что ваш путь прям и честен.
С этими словами он торжественно вручил нам адаманты.
Почувствовав близость талисмана, мое сердце забилось быстрее. Я заметила, что мой камень нагрелся и трепещет, как стремящееся взлететь насекомое. «Бог мой, я его активировала!» – подумала я. Но ничего не произошло.
Я сжала кулак, и адамант перестал трепыхаться. Затем потихоньку, почти незаметно он осветил мою ладонь. Это был нежный блеск, совсем не страшный; он будто исходил из некоего ядра и вспыхивал с равными интервалами, чтобы не ослепить нас. Поглощенная этим зрелищем, я обнаружила еще кое-что. Нечто, чего не видела накануне у Шейлы, и могла бы поклясться, судя по удивленному выражению на лице Мартина, что и он наблюдает это впервые: каждый раз во время очередной пульсирующей вспышки в глубине камня появлялась тень, не меняющая своих очертаний. Казалось, это какая-то буква. Похожая на «М», но более округлая. Я присмотрелась.
Она выглядела приблизительно так: 
– Zacar, uniglag od imvamat pugo plapli ananael gaan.С сегодняшнего дня объявляю вас мужем и женой, – провозгласил отец Грэхем, не заметив чуда.
С того дня мне ни разу больше не доводилось видеть никаких знаков на адаманте.
36
Неожиданно Николас Аллен открыл глаза.
– Я задыхаюсь, – прохрипел он. – Воздуха!
Пробуждение оказалось не слишком приятным.
Инстинктивно полковник начал колотить себя в грудь, чтобы заставить ее вобрать кислород. Резкое движение причинило ему невыносимую боль в легких. В ту же секунду паника усилилась. Молниеносная спазматическая дрожь пронзила его сердце. Агент ощупал себя в поисках кровоточащих ран, но ничего не нашел. Рубашка оставалась сухой. И остальная одежда тоже. Его сотряс приступ кашля. Согнувшись, с трудом сдерживая тошноту, сверхчеловеческим усилием он заставил себя встать.
Его первой реакцией была растерянность.
Кто-то успел протащить его по полу, разоружить и бросить, как сломанную куклу, около кирпичной стены. Он забыл, где находится, но, осмотревшись и наткнувшись взглядом на безжизненное лицо официанта, сразу вспомнил.
«Что… что же произошло?»
В маленьком помещении кафе царило безмолвие. Огоньки аварийной сигнализации, обозначавшие выход, позволяли различить контуры стоящей мебели. И хотя что-то ему подсказывало, что они с официантом остались одни, а сразившее их нечто давно исчезло, мускулы агента напряглись. Затвердели и лицевые мышцы, когда разбудившая его судорога неожиданно повторилась. На этот раз она была столь резкой, что, не схватись Аллен за карман пиджака, она прошила бы насквозь его грудную клетку.
И только нащупав предмет, явившийся причиной непонятной вибрации, он успокоился.
«Как я мог быть таким идиотом?»
И не раздумывая поднес прибор к уху.
– …Аллен, вы слушаете?
Полковник покачнулся, голова закружилась. Он заметил, что окоченел от холода. Его сотовый телефон тоже заледенел.
Сколько времени он лежал без сознания?
– Полковник Аллен! Отвечайте!
Услышав свое имя во второй раз, гигант очнулся. Крепко вцепился в свой хитроумный спутниковый «Иридиум-9555» и откашлялся, прочищая горло.
– Ник Аллен слушает… – пробормотал он.
– Полковник, это вы?
– Ответ утвердительный, – выговорил он, сдержав болезненную гримасу.
Он только что обнаружил сильный ушиб на левом плече с изрядной гематомой. Почти непрерывное попискивание телефона возвестило ему, что батарейка скоро сядет.
– Наконец-то! Где вы находитесь? Это директор Оуэн. Что там у вас происходит? Я уже час пытаюсь связаться с вами. Целый час! Ваш телефон был выключен. Спутники не могут определить ваше местонахождение. Вы себя хорошо чувствуете?
– Да, сэр. Думаю, да…
Он почти физически ощущал на своем лице прерывистое сопение Майкла Оуэна, склонившегося над письменным столом в кабинете, багрового от ярости. Трубка чуть не хрустнула в его сильных пальцах.
– Вы уверены? – Голос начальства выдавал недоверие. – Где вы находитесь?
Аллен огляделся, стараясь сообразить, что за чертовщина тут произошла. Он сидел на полу кафе «Кинтана», боль во всем теле накатывала и отступала, а голова раскалывалась так, словно ее сверлили заживо. Полковник сделал усилие, чтобы собраться и найти свое табельное оружие. И тут его худшие опасения подтвердились: пока он валялся в обмороке, кто-то тут побывал. Этот некто порылся в его портфеле и заодно опустошил обойму пистолета. Планшетник упорхнул в неизвестном направлении, а содержимое кожаного чемоданчика лежало разбросанным по полу, будто его перед этим внимательно изучали.
Но было и еще кое-что. То, что добило его окончательно.
Хулия Альварес исчезла.
– К-который час? – простонал он.
– Который час? Черт побери, полковник! В Испании сейчас почти половина шестого утра. Представляете, сколько сейчас в Вашингтоне?
Полковник сглотнул.
– Половина двенадцатого ночи! – прорычал Оуэн. – Чем, вашу мать, вы там занимались все это время, мистер Аллен?
Закаленный в боях агент не ответил. Он окоченел. Перепачкался в какой-то грязи. Во рту пересохло.
– Дайте мне ваши координаты, полковник. Сейчас начнется собрание, и мне необходимо знать, где вы находитесь.
– 3-зараза… – пробормотал агент, мысленно пытаясь найти хоть какую-то точку опоры. – Знаете, мне кажется, нас обскакали, сэр, – добавил он обреченно.
– Что? – На пару секунд его собеседник потерял дар речи. – Что вы хотите этим сказать, полковник?
Николас Аллен распрямился, отчаянно борясь с подступившей к горлу тошнотой. Желудок бунтовал, ныл старый шрам на голове, а накатившая странная дурнота казалась ему неуловимо знакомой.
– Ваши друзья, директор, – выговорил он как сумел, сопровождая свои слова легким оттенком иронии, не оставшейся незамеченной. – Ваши старые друзья были здесь. И они забрали с собой жену Фабера.
– Но какого?..
Оуэн не успел закончить фразу. Литиевый аккумулятор в телефоне его агента в Испании окончательно сел. Директор самой могущественной разведки в мире уже знал, как ему следует поступить. Он должен связаться со своими людьми в посольстве в Мадриде. А уж они сами позаботятся о том, чтобы разыскать Аллена. И как можно быстрее.
37
Я так никогда и не узнала, сколько времени пробыла по ту сторону. Навсегда осталось неясным, почему меня снова вытолкнули в бездну, где горел свет, который я уже преодолела однажды. Единственное, что я доподлинно знаю – и это воспоминание будет сопровождать меня до последнего вздоха, – это то, что после возвращения в свое тело я почувствовала себя плохо. Просто ужасно. Внезапно весь мой с таким трудом обретенный покой разбился вдребезги. Растаяла моя власть над временем. Казалось, будто мой разум, с которым я уже успела проститься, – составная часть моей прежней физической оболочки – вновь включился и запустил в действие механизм боли.
Первые секунды были наполнены неизъяснимой тоской.
Я ощутила взрыв в голове. Думаю, именно этому я обязана своим возвращением к жизни. Словно ударная волна сотрясла мое тело, заставляя окаменеть все мышцы. Но это было лишь началом. Затем с равными промежутками миллионы иголок стали впиваться в мои мускулы, ледяными остриями пронзая плоть. О господи! Потом наступил черед легких. Они наполнились воздухом, и я никак не могла этому помешать. И с каждым насильственным вздохом их обжигали новые языки пламени.
Я взмолилась, чтобы снова умереть. Не чувствовать ничего более. Но втуне.
Не знаю, сколько длилась эта пытка. Верно лишь то, что задолго до ее окончания я знала, что осталась жива. Я вернулась. Мне выпало продолжать борьбу.
В эти мгновения целый сонм бессмысленных образов роился в моей голове, но лишь одному из них удалось удержаться и не исчезнуть: последняя картинка, которую я наблюдала, прежде чем отключилась. Я видела ее ровно за секунду до смерти и падения в омут воспоминаний. Это был профиль человека, специально приехавшего в Сантьяго, чтобы сообщить мне о похищении Мартина в Турции и о том, что его мучители охотятся за мной. По его словам, они хотят отнять у меня нечто, что я и сама не знаю, где находится.
«Камень Джона Ди».
Будь все проклято.
«Камень, способный вызывать ангелов».
В полной растерянности, по-прежнему с закрытыми глазами, я дернула себя за волосы. Это была привычка, унаследованная от бабушки. Всегда, когда мне требовалось собраться, я встряхивала головой и причесывалась пальцами. Но в этот раз проверенный метод не слишком помог. Мне требовался душ и плотный завтрак, чтобы начать мыслить эффективно. И я уже стремилась к этому.
В конце концов я дала себе приказ смотреть. И увидела.
Боже мой!
Не могу сказать, что меня больше напугало: то, что я уже не нахожусь в кафе «Кинтана», или то, что кто-то посадил меня вертикально и привязал к спинке кресла, откуда была видна лишь стена слоистых мрачных облаков.
Чья-то рука возникла перед моими глазами.
– Вы пришли в себя, сеньора? Голова кружится? – произнес призрак.
Мне показалось, что в его ладони зажат шприц. Говорил он приглушенным голосом. Как автомат.
Сфокусировав взгляд, я заметила, что у него на голове белый шлем; он сидел напротив меня и строил смешные гримасы, трогая себя за ушами. Я совсем растерялась, но потом поняла, чего он добивается. Он хотел, чтобы я сделала то же самое. Я подумала, что меня накачали наркотиками или чем-то подобным и что меня все еще мучат галлюцинации. Но, присмотревшись к жестам, я наконец уловила его мысль. Перестав обращать на него внимание, я приложила ладони к вискам. Меня ждал сюрприз. Кто-то, оказывается, заткнул мне уши мягкими наушниками, снабженными маленькой антенной. Меня одолело любопытство, и я сняла их, чтобы рассмотреть поближе, но чудовищный гул едва не оглушил меня.
– Вы меня слышите? – Человек старался перекричать рев двигателей. Но он не стал дожидаться ответа. – Итак, сеньора, вы находитесь на борту вертолета. Не пугайтесь. Вам нечего бояться. Мы ввели вам небольшую дозу лидокаина, чтобы реанимировать. Тошнота скоро пройдет. Теперь наденьте снова наушники и поговорим через них.
– Вертолет? Лидокаин? Реанимация?
Мужчина кивнул, а я как идиотка смотрела по сторонам, убеждаясь, что он действительно не лжет.
Моя голова едва не лопнула. Какого черта я делаю на борту вертолета? И кто этот тип?
В наушниках пару раз щелкнуло. Сейчас голос моего собеседника звучал ясно и успокаивающе.
– Добро пожаловать на борт, госпожа Фабер, – произнес он по-английски со странным акцентом.
– Г-где я?
Я постаралась приподняться, но не преуспела в этом, наткнувшись на ремень безопасности.
– Не тратьте силы, сеньора. Вы должны отдохнуть сколько сможете. Мы ваши друзья. И только что спасли вам жизнь.
Хотя я и не узнала говорившего, тем не менее заметила, что он обращается со мной с некой фамильярностью. В соборе полковник Аллен тоже держался подобным образом, но это был не он. На самом деле, я огляделась, стараясь обнаружить его в недрах вертолета, но безуспешно. Единственное, чего я добилась, – это то, что сидевший передо мной усатый тип улыбнулся, откровенно забавляясь. Он держался властно, с нескрываемым достоинством, но, несмотря на приложенные усилия, мне так и не удалось вспомнить, где мы встречались прежде. Двое юношей, сопровождавших его, тоже не помогли рассеять мои сомнения. Они смотрели на меня с любопытством энтомолога, разглядывающего редкое насекомое. В руках они держали винтовки с оптическим прицелом. Приглядевшись к ним внимательнее, я сделала потрясающее открытие: один из них, сидевший ближе к кабине, был тем самым человеком с татуировкой в виде змеи!
Почувствовав, что его узнали, юноша смотрел на меня, не говоря ни слова.
– Послушайте! – Я завертелась на кресле, пытаясь освободиться от удерживающих меня пут. – Ведь это!..
– Успокойтесь, сеньора Фабер. Прошу вас.
– Но я видела этого парня!
Усатый тип взглянул на меня насмешливо.
– Кто вы такие? – выкрикнула я. – Что вам от меня нужно?
– Ох, – с театральной гримасой произнес мой собеседник, – вы уже забыли меня, сеньора?
– Мы… мы знакомы?
Если он и стремился еще больше сбить меня с толку, ему это явно удалось.
– Вы разбиваете мне сердце. – Он снова улыбнулся. – Меня зовут Армен Даджян. И вы себе не представляете, как я рад, что нашел вас вовремя.
– Армен Даджян?
Вот черт!
Прошло пять лет со дня первой и единственной нашей встречи, но даже моему оцепеневшему разуму не составило труда его опознать. Я только что наткнулась на него в своем «смертном сне», откуда насилу выбралась!
Я с досадой взглянула на него, удивленная и заинтригованная. Да. Это был он.
– Господин Армен Даджян… – повторила я. – Я помню вас. В самом деле. Но…
– Я рад. Я был на вашей свадьбе в Уилтшире. Я друг Мартина.
– Мартин! Бог мой! – Мои зрачки расширились от горя. – Вам известно, что?..
Даджян протянул мне бумажную салфетку.
– Мне известно все, сеньора. Старайтесь сохранять спокойствие. Это особенно необходимо с учетом того, что с вами произошло. Ваш мозг больше двадцати минут пребывал в состоянии комы. Человеку, подвергшемуся воздействию дельта-волн, нельзя напрягаться.
– Чего вы от меня хотите? – огрызнулась я, ни бельмеса не понимая в этой тарабарщине. – Что мы делаем в вертолете? Полиция заявила, что Мартина похитили!..
– Именно об этом я и собираюсь с вами побеседовать. Вы видели видеозапись, разосланную его похитителями?
– Видеозапись?
Даджян кивнул:
– Я раскрыл то, что хотел сказать Мартин, госпожа Фабер.
Я обомлела.
– Ваш муж поступил весьма изобретательно, послав вам шифрованное сообщение. Послание, которое сможет понять лишь кто-то, кто так же близко его знает, как его жена…
– Кто-то?.. Может быть, вы? – ответила я с иронией. – Полковник Аллен тоже говорил, что хорошо знает Мартина, они даже якобы были коллегами по работе. Кстати, где он?
Даджян пропустил мой вопрос мимо ушей:
– Да, сеньора. Кто-то вроде меня. Добрый друг. Который знает, что вы владеете неким камнем – предметом вожделения многих и многих. Вместе мы сможем вернуть его и спасти вашего мужа.
– Вы знаете, где камень?
Вертолет подпрыгнул, попав в облако.
– Мы прибываем через несколько минут, – произнес Даджян. – Держитесь крепче.
