Текст книги "Джо 5 (СИ)"

Автор книги: Харитон Мамбурин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

– Не торопись так сильно, мой маленький верный разведчик, – прошипел я Шайну на ухо, – Мы же знаем, куда ты вернешься… А если не вернешься, то у меня уже есть для тебя замена. Маленькая, но вполне годная.

– Гад… – пропыхтел болтающийся в воздухе Шайн, – Ты не оставляешь мне выбора…

– Ты фамильяр. Твой долг – служить и защищать, – веско постановил я, а затем, достав фляжку с абсентом, принялся «чинить» своего верного ученика.

Ну, не очень верного.

Наш путь лежал еще далеко и глубоко. Требовалось обогнуть два горных пика, преодолеть широченную расщелину, затем вскарабкаться по занесенным снегом и льдом скалам километра на три вверх. Отнюдь не легкая затея, если бы не магия, превращающая многие вещи в пустяк. Правда, я далеко не сразу понял, что заклинание облегчения веса помогает ветру сдувать тебя с обледенелой скалы, так что пришлось этот вопрос решать по-другому. После того, как мы чуть не потеряли Шайна и Астольфо, но, как вы понимаете, приключений без риска не бывает.

– Я устал до полусмерти, замерз, был вынужден тащить с собой тяжелое копье… – уставившись в никуда, бормотал Астольфо, сидя в небольшой пещерке, которую мы нашли по пути, – Вскоре буду вынужден рисковать жизнью, выходя на дракона в его логове… Не получу с этого сокровищ… Должен денег больше, чем стоит баронство моего отца… Как так вышло?

– Ты подставил Джо, парень, – высунув морду у меня из-за пазухи, поведал драконоборцу Лунный кот, – Большая ошибка. Как-то раз, мучимый голодом, я съел рыбку, которую этот жадина приметил себе. Знаешь, что он сделал? Он два месяца вспоминал какие-то ужасные «фильмы», мерзкое и жуткое воплощение всех кошмаров вашего несовершенного вида. Видения об этой дряни преследуют меня чуть ли не через сотню лет!

– Эта рыбка была нашей с Германом единственной едой, пушистый гад, – хмыкнул я, вспоминая те славные деньки, – А ты был божественным животным, не нуждающимся в пище. Едва не отправил нас на голодную смерть.

– Это лишь твоя версия событий, садист!

– Если я тебя выкину отсюда, то сколько раз ты успеешь пожалеть о том, что вякнул? Заклинания смягчения падения ты не знаешь…

– Ты не поступишь со мной так, Джо.

– Верно, не поступлю, – спокойно согласился я, – Но напомню – что и у мертвого дракона есть задница. Она даже будет некоторое время теплой, Шайн. Тебе может даже понравиться там, внутри…

– А еще он может оставить нас там, наверху, – похоронным голосом пробормотал Астольфо, – И уйти.

– Ты делаешь успехи, ученик, – поощрительно кивнул я сообразительному драконоубийце, – Ты молодец!

Вскоре, подкрепившись и приободрившись, мы продолжили подъём, но уже молча. Зелье, отбивающее все запахи, работало прекрасно, но у крылатых ящеров и слух был неплохой, это мы учитывали, поэтому молчали в тряпочку. В три тряпочки, ибо тут уже было холодно и мерзко настолько, что дышать становилось проблематично. Если бы не магия, то тут и жить было бы проблематично, не мне, конечно, гомункулу, а человеку и коту, но, к их вящему, хоть и не демонстрируемому счастью, на их стороне был я, маг и волшебник!

Хуже всего стало, когда мы, ползущие по отвесной скале отважные герои, обнаружили, что… опережаем график. Прибыть к логову дракона мы должны были под вечер, когда все дети и драконы ложатся спать, но из-за найденного способа экстренного преодоления хвойного леса, мы здорово сократили путешествие, так что теперь нам предстояло ждать. Вот это уже было ну очень неприятно что мне, что Астольфо, пока пригревшийся у меня за пазухой кот попросту дрых.

Тем не менее, мы справились, дождавшись момента, когда огромная крылатая туша (куда больше по размерам, чем рассказывал нам проклятый Безобраз!) спланирует на карниз своего логова. Розвуальд вернулся домой.

– Если он окажется еще не того цвета, этому треплу – крышка! – прошептал я оледеневшими губами, дергая оледеневшую веревку, на которой висели замороженное копье и его носитель.

Драконы, по существу, предсказуемее некуда. Являясь крупными хищными существами, они охотятся, жрут, а затем спят. Совершенно несложная логика твердила нам, что Розвуальд ничем не отличается от других ящеров, а значит, пожрав где-нибудь, он не будет дома петь песни, задумчиво смотреть в непогоду или размышлять о своих прежних неудачах на любовном фронте, а попросту задрыхнет. Тем не менее, выждав для порядка полутора часов, мы поднялись к самому логову.

Это оказалась совсем немаленькая пещера… нет, даже не так. Вход в пещеру, как и карниз перед ней, были огромны. Для дракона, который пусть и размером с четырех слонов, с размахом крыльев метров в двадцать, всё равно – ну очень большое всё было. Сюда можно было заселить еще с десяток драконов или целую цыганскую деревню, а может быть, и всё сразу. Эпично, раздольно, сквозняк – просто ужасный! Реально, вой ветра тут стоял такой, что мы могли подниматься, распевая немецкие марши!

– Концепция меняется, – прокашлял я на ухо давно проснувшемуся Шайну, пихая ему под нос одну из бутылочек с зельем сонливости для драконов, – Вылей это ему прямо под ноздри!

– Джо, ты охренел⁈ – вылупился на меня кот, – Мы так не договаривались!

– Он тебя не учует и не поймает, в случае чего, – пояснил я фамильяру, – Ты слишком мелкий для него. А мы будем заняты подготовкой. К тому же, ты хочешь иметь в должниках настоящего барона?

Деваться коту было некуда. Он был на скале, на высоте три километра до поверхности, пить боржоми было откровенно поздно, а шутить, ставя под риск свою шкурку в данный момент – полным идиотизмом. Поэтому, с тоскливым вздохом дав согласие, Шайн… остался у меня за пазухой, так как мы отправились искать… тадам!

…логово дракона.

Ну а что? Дракон – это же не блондинка, он не может, найдя просторную жилплощадь у какого-нибудь мужика, начать ей распоряжаться. Мол, тут будет гардеробная, сюда мы поставим шифоньер, а вот здесь будет комодик… Нет, это так не работает. У крылатых ящериц есть только сокровища. Горы золота и серебра, разные слегка помятые изделия из тех же благородных металлов, несколько пожеванных рыцарских панцирей, кристалл хриобальда размером с лошадь…

В общем, мы нашли. И, как я и предполагал заранее, вход в жилые хоромы дракона был достаточно скромен, мы даже удивились, что он смог протиснуться в эту дырку. Найдя неподалеку целое кладбище старой, покрытой льдом и грязью, чешуи, я понимающе покачал головой. Не во все дни, плотно пожрав, зверюга могла пролезть к себе. Видимо, ему постоянно приходилось придерживаться диеты, вот он и стал таким злым!

Отправив кота вершить его черное дело, я встал на колени, извлекая из держателя на спине пенал, в котором у меня хранились небольшие остро заточенные колышки из дерева. Разложив их на полу, я совершил пасс рукой, снимая заклинание и превращая маленькую кучку заостренной древесины в целую груду здоровенных кольев. Такая же судьба ждала еще небольшую кучку древесины, превратившуюся в ряд подпорок и крепежей.

– Начинай установку, – уверенно кивнул я Астольфо, – Моя работа выполнена. Осталась только твоя.

Пока что всё было абсолютно честно. Молодой человек мог купить сонное зелье, приобрести яд, научиться владеть копьем, даже мог затащить эту кучу дерева на гору. Про план я вообще молчу, он был элементарным. Моя поддержка выражалась лишь в том, что я осуществил эту самую поддержку, а вот всю основную работу должен был взять на себя драконоборец.

Ах да. Еще сто грамм абсента для храбрости.

Последнее особо помогло, когда, после серьезного кивка вернувшегося без пузырька сонного зелья Шайна, Астольфо, перехватив своё настоящее копье, которое волок с собой всю дорогу, отправился тыкать дракона. Я же, дождавшись пока парень скроется там, откуда пришёл кот, выдернул из-за пояса пару пузырьков, а затем полил установленные копья еще одним зельем, пусть и слегка экспериментальным, смешанным с зельем, отбивающим запахи. Лишним не будет.

Дальше всё проистекало… предсказуемо. Ну а как иначе? У дракона своя профессиональная деформация, он существо привычки, он в нескольких километрах от поверхности, он сытый и спит, что может сделать такое существо, которое, находясь в глубоком навеянном сне, чувствует ну очень сильный укол? Нарисовать картину? Сочинить симфонию? Станцевать чечетку?

Нет. Оно продерет глаза, вопя на всю округу, как потерпевший (что логично), его голова будет идти кругом от сонного зелья, оно будет в ярости, и оно сразу учует запах своей крови, торопливо удаляющийся от источника. Мозг рептилии, хищника, доминирующего вида, тут же примет решение, что его атаковало нечто слабое, которое теперь убегает в ужасе. Нужно догнать и убить!

И, разумеется, ловкий человек спокойно (нет, не спокойно!) выскакивает в проход, драпая ко мне и Шайну с вытаращенными глазами, а огромная туша яростно ревущего дракона нанизывается прямо на колья установленной нами ловушки, пока мы панически убегаем в заранее присмотренную нычку этой сети пещер, куда ни один дракон не протиснется.

Время, гулкое биение взволнованных сердец, крики отравленного ящера, скрип сжимающихся мышц анальных отверстий. Проза жизни, что и говорить. Увы, тут не было битвы интеллекта и торжества хитроумных идей. Просто отравленный клинок в ночи. Ну или не просто, я над копьем Астольфо хорошо поработал, там в пазах яда было на пять китов. И крючки, чтобы не выпало из раны.

– Постой, ты ему реально копье в зад засунул? – осматривая изломанную тушу издохшего гиганта, осведомился я.

– Ты сам говорил, что там мягче всего, – судорожно пожал плечами выпивший еще сто грамм молодой человек, – И лежал он удобно.

– Давайте уже быстрее! – потребовал Шайн, – Тут холод собачий! Сокровища вон там лежат! Их много!

– М-много, – кивнул ему оживающий на глазах уже точно легитимный драконоборец, – Очень… Надо вызывать Безобр… Хадузабраза.

– Ша! – веско постановил я, доставая волшебную палочку, – Никто никого не вызывает. Сначала мы отделим свою долю. Честно. И спрячем. И труп тоже.

– Честно? – хором удивились эти два… нехороших существа.

– Честно, – строго ответил я, приступая к отодвиганию мертвой туши зверски убитого трупа огромного зеленого дракона, – Если я не верю Безобразу, это не повод его обманывать!

Добра, педантично разложенного по кучам, в логове оказалось много. Очень много. Золотые самородки, серебряные, драгоценные камни, даже что-то необычное было свалено в один из углов. Цивилизацией тут почти не пахло, отдельно лежащие монеты и одно сиротливое ожерелье не тянули на репутацию дракона-грабителя-людей. Нет, тут было царство дракона Грабителя Драконов! Большое, раскидистое, наше…

– Джо!!! – в крике Астольфо, прозвучавшем из непроверенного угла этого зала сокровищ, царила натуральная паника, – Сюда!!!

Следом донеслось на редкость непечатное ругательство Шайна, показавшее мне, что проблема реально имеет место быть. Пришлось, бросив всё, срочно скакать туда, чтобы обнаружить за одной из серебряных груд товарищей, замерших в остолбенении. Причина этого их состояния была прозрачна, как стекло и ясна, как яйцо.

Яйца.

На огромной подстилке из рваных и гниющих обрывков шкур животных, лежали огромные белые яйца. Точно не куриные, хотя похожие до боли в деснах всем, кроме размера.

– Так, стоп! Отставить панику! – гаркнул я, покрываясь ледяным потом, – Это же мужик был⁈ Мы мужика уработали! Я сам его хрен видел!! К тому же, он не на яйцах сидел, а вот там лежал! Правильно⁈ Правильно, я вас спрашиваю?!!

– Дааа… – тоном умирающего простонал совершенно бледный Астольфо, – Дааа…

Отчетливый посторонний шум, раздавшийся со стороны входа в пещеру, вынудил нас всех троих пропотеть ледяной крошкой, а может даже, немножечко какнуть в штаны.

Глава 10
Эстрогенная зона

Знаете, с чего начинается путь каждого успешного негодяя? Нет, негодяя в принципе? С неудач. С провалов. С голода, с позора, с бегства босиком по лужам от разъяренных собак, с объедков, выброшенных из таверны. Даже если ты вступаешь на эту дорогу не сопливым мальчишкой, а сопливым мальчишкой, имеющим опыт сорока лет жизни в куда более продвинутом мире, ты все равно проходишь эту суровую школу. Черпаешь её полной ложкой, давишься, глотаешь, дрищешь потом за амбаром и мучаешься желудком, но тебе некуда деваться. Бродяга – это путь грязи, голода и жульничества, путь выживания, путь… неудач.

И сейчас, глядя в оскаленную пасть черной как глубина в заднице негра драконицы, я ощущал то, что давным-давно хотел бы забыть. Провал. Полный провал.

– ПРОВАЛИВАЙТЕ ИЗ МОЕГО ЛОГОВА, МЕЛКИЕ УБЛЮДКИ! – в очередной раз прорычала тварь весом с десяток тонн, – МОЖЕТЕ ЗАБРАТЬ С СОБОЙ ЭТУ ПАДАЛЬ, НО ТОЛЬКО ЕЁ! МУА-ХА-ХА-ХА!!

Под «падалью» она имела в виду тело бывшего хозяина логова, дракона Розвуальда.

– РАДУЙТЕСЬ, ЧТО ОТПУСКАЕМ ВАС ЖИВЫМИ! – тоже басом, но звучащим как слабый писк, подгавкнул из-за спины огромной рептилии рептиль поменьше, зеленый и мерзкий, отзывающийся на имя Хадузабраз, – ВАЛИТЕ!!

Взглянув на бледного и злого Астольфо, стоящего за моей спиной, и на готового к бою Шайна, явно собирающегося защищать добытые сокровища до последней капли нашей с сыном барона крови, я вздохнул. Волшебной силы гомункула не хватит, чтобы справиться с двумя драконами в настолько тесном месте, мой ученик беззащитен, а кот бесполезен. Это проигрыш.

– Хорошо, мы уходим.

– А ЕСЛИ ВЗДУМАЕТЕ ШУТИТЬ ИЛИ ВЕРНУТЬСЯ, Я РАССКАЖУ СОБРАТЬЯМ, ЧТО ВОЛШЕБНИК БЫЛ У МОИХ ЯИЦ! – неслось торжествующее в наши сгорбленные спины.

Безобраз не чесал яйца три дня, как думал Шайн. Вместо этого, подлая зеленая рептилия решила, что половина – гораздо лучше, чем треть, поэтому полетела жаловаться мамочке. Та, быстро прикинув хрен к носу, собрала большой калым сразу после того, как её зеленый сволочной сынок нарисовал перспективы, и отправилась в гости к Розвуальду, прикинувшись погорелицей или кем-то вроде. Видимо, для драконьего имиджа стать покровителем выхаживающей яйца матери было очень почетным делом, поэтому огромный зеленый дурак подписался под это дело. Всё, что оставалось черной сволочи – это ждать нас, а затем припереть к стенке, выгнав из освободившейся пещеры, битком набитой сокровищами. Почему выгнав, а не убив? Яйца. Драконица боялась за них, наслушавшись рассказов отпрыска.

Тем не менее, вот они мы, планируем на окоченевшем трупе огромного дракона с расправленными крыльями вниз, с огромной горы. Побежденные, разбитые, опозоренные и морально гнобимые… чертовым котом.

– Неудачники! Ссыкуны! Позорище!

– Шайн…

– Я вам дракона усыпил! Астольфо его затыкал! А ты, Джо, не мог даже на стрёме постоять!

– Ша-айн…

– Груды драгметаллов! Сотни тысяч монет! Положи меня назад!! Положи назад!!! Не бросай меня!!!

– Тиши, котик, тише. Дай подумать… – пробурчал я, запихивая кота назад под рубашку, откуда он и вёл свои крамольные речи, – Нас сделали. Не впервой. Это еще не конец.

– Драконица примет меры, учитель, – уже протрезвевший Астольфо сидел на чешуе дохлого ящера, которого я заставил сохранять полётную форму волшебством, и стучал зубами. Ему было холодно, скользко и слишком высоко, – Она сделает всё, но сохранит сокровища Розвуальда. Мы не сможем ей навредить.

– Ты совершенно прав, ученик. Не сможем, – легко согласился я, слегка поворачивая дохлого дракона к югу, – Даже не будем. Само всё решится. Пока же – у нас есть дракон. Осталось добыть золото в самородках…

– Ты… будешь… работать? Добывать золото? Для рикзалийского короля? – не веря своим ушам, переспросил меня Шайн.

– Я что-нибудь придумаю… – хмуро пробурчал я, – Этот вопрос еще не закрыт…

Развод от зеленой ящерицы больно пнул меня по эго. Простой, эффективный, до одури результативный план обернулся фиаско, которое требовало реванша. Трубило мне в уши этой набирающей свою силу жаждой, звало откопать томагавк войны и ударить в там-там великой победы. Однако, тут требовалось охладиться. Не телом, которое и так было переохлаждено, а мозгом. Месть – это блюдо, которое я сожру холодным, а потом наблюю им прямо в морды всем своим недоброжелателям!

Пока же мы вернулись, оттюкали покойному Розвуальду голову, забальзамировали её, грешную, а всё остальное тело пустили на ингредиенты. Правда, не для алхимии, потому что нету у нас в алхимии никаких разделов учебника про драконов, но зато просто на кулинарию. Розвуальд на вкус был как телятина, Аранья очень хвалила. Астольфо, правда, зарекся есть у меня дома (мы с ним вдвоем разделывали скотинку, и он знал, откуда это мясо), но теперь вернее сподвижника чем сын Ходриха у меня не было. Он прекрасно понимал, что голову ящера король ждёт для понтов, а вот сокровища…

Мои домашние тоже были недовольны. Лючия вернулась из Дестады вместе с Саломеей, которая сходу влюбилась в Шайна-младшего, что уже добавило суеты. То и дело в моих владениях теперь бегала чрезвычайно любопытная молодая гоблинша с рыжей гривой на своей болтливой голове, Астольфо ежедневно наносил визиты, сверля меня взглядом какающего котика, Санс задолбал идеями посовершать налеты на золотые шахты (он знал, где они есть!).

А еще ведь приходилось нести смены в караване, идущем по пустыне, а там, пардоньте, двенадцать женщин на одного меня, причем, ночующие в одном со мной большом шатре. В нем жарко! И если думаете, что эльфийка в присутствие одиннадцати суккуб имеет хотя бы каплю стыда – вы зря так думаете! И они тоже этой капли не имеют!

Ругаться, правда, было нельзя. Когда наступало новое утро, голые как младенцы смешливые красавицы преображались в суровые воительниц, способных отстричь левое яйцо даже особо наглому комару, так что наше сопровождение и водители грузовых верблюдов даже икнуть в их присутствии боялись. С Лилит были взятки гладки, она изображала мою наложницу, томную и вялую, за что нередко получала, особенно когда норовила упасть с верблюда на песок и запечься насмерть. Кое-как её поддерживала Наталис, расспрашивая о суккубском житье-бытье, что заставляло инвалидку хоть как-то оживляться.

Наконец, настал день, когда я, выспавшись в теле гомункула, проснулся раньше своей беременной подруги и, сэкономив на утреннем супружеском долге, выскочил во двор, дабы выпить в тишине и спокойствии чашку кофе на шезлонге, размышляя над тем, где взять золотых самородков в больших количествах. Идеи уже были, но они мне сильно не нравились, потому что в таком случае это были бы мои золотые самородки, чего я всеми силами пытался избежать.

Шум над головой заставил меня отринуть земные дела и, хлебнув кофе, уставиться на воздуся. Те «порадовали» меня видом летающего в них дракона. Чешуйчатый повелитель небес, двигаясь как-то дёргано и устало, нарезал круги вокруг башни, спускаясь всё ниже и ниже. Отхлебнув кофе, я продолжил следить за этими воздушными итерациями, а тварь, оказавшаяся вполне себе знакомой, следила за мной одним глазом… пока с шумом не плюхнулась за частоколом.

Я с сюрпаньем отхлебнул чуть остывший кофе, глубоко задумавшись над превратностями судьбы. Ну… точнее попытался, так как спустя минуту над моим забором воздвиглась драконья морда. Выглядела она неважно. Немного не хватало зеленых чешуек, клык с левой стороны отсутствовал, глаз один тоже опух довольно сильно… в общем, такой себе отмудоханный летающий крокодил, который молча уставился на меня.

Пришлось ответить ему тем же, не забывая про кофе.

Тяжелое молчание длилось пару минут, не меньше.

– Я был не прав, – произнес побитый дракон по имени Хадузабраз, – Предлагаю начать всё сначала.

– Мамочка решила не делиться? – с ухмылкой спросил я его, заставляя морду чудовища перекоситься в болезненной гримасе.

– Да… – с усилием вытолкнул он из своей глотки, – А когда я вернулся домой…

– Кто-то украл твой сладкий рулет? – вспомнил я одну древнюю компьютерную игрушку, – То есть сокровища? Это были не мы.

– Какая разница, кто… – тоскливо промычал молодой дракон, – Там всё равно было мало!

Я допил кофе, начав поглаживать выползшего на солнышко Игоря. Метла благодарно обняла меня щупальцами, вызывая нервный тик на здоровом глазу Безобраза.

– Это… – начал он.

– Тихо, – твердо шикнул я на дракона, – Я думаю.

В голове мало-помалу вырисовывался план. Не мой обычный план преуспевания и триумфа, когда я в конце я весь в белом и счастливый, а все остальные в коричневом, но вынуждены улыбаться, а куда более злой, масштабный и, что главное, почти ничего не заставляющий меня делать план. Так сказать, мой «ответ Чемберлена» на все эти гадкие, злые, совершенно ничтожные в своей вопиющей однобокости инсинуации, то и дело раздающиеся от самых разных существ.

…и который принесет мне много денег, конечно же.

– Мы не начнем всё сначала, – наконец, разродился я, – И уж тем более мы не будем убивать еще драконов ради тебя. Но…

Совершенно поникший от моих слов, морально уничтоженный, отлупленный родной мамой и ограбленный Безобраз оживился, блеснув целым глазом, в котором сейчас забултыхалось целое море надежды.

– Я могу продать тебе зелье, отбивающее запахи… – вкрадчиво произнес я, намертво притягивая к себе взгляд рептилии, – Более того, Безобраз, я могу полностью покрыть тебя им… За мою и Астольфо доли, конечно же. Могу даже дать тебе усыпляющего зелья в удобной упаковке, которая неминуемо порвётся, если на неё, скажем, сядет крупный дракон. А когда ты принесешь нам всю нашу долю, то получишь в два раза больше зелий… и никто не узнает, где ты их взял. Смекаешь?

Кажется, в глотке зеленого дракона был крупный такой кирпич, потому что он его и сглотнул, не отрывая от меня остекленевшего взгляда. Ответ, впрочем, не заставил себя долго ждать.

– Д-да… – прохрипел несчастный рептиль, – Смекаю…

– Даже больше того, – вкрадчиво улыбнулся я, решив добить скотину до талого, – Если ты не попробуешь меня обмануть еще раз, если принесешь честное количество сокровищ, то я дам тебе в три раза больше зелий. А потом мы с тобой расстанемся друзьями, Хадузабраз. Ровно до момента, пока ты не решишь купить у меня еще. За золото и серебро, конечно же. Не волнуйся, цена будет… как для друзей. А вот потом, если оно наступит, мы станем с тобой хорошими друзьями, поэтому я смогу отпускать тебе товар на веру. За долю малую. Смекаешь?

В мире все находится в равновесии, стремится к нему. Поэтому мы все и благоденствуем, умея выправлять собственные огрехи и компенсировать недостатки. Страшные учатся готовить и прокачивают чуткость, умные аккумулируют богатство и власть, хитрые строят козни и свой имидж… в общем, всё идёт своим чередом. Дракон с подбитым глазом, пялящийся на меня через забор, был необыкновенным неудачником, откровенным слабаком, той еще сволочью, но, при этом, живым и умным.

– Демон… – прохрипела рептилья башка, пялясь на меня с откровенным ужасом.

– Ты стоишь у меня за забором, избитый и ограбленный собственной матерью вместо того, чтобы лежать на грудах золота посреди собственного огромного домена, дракон, – жестоко улыбнулся я, аккуратно ставя чашечку из-под кофе на поднос и вновь поглаживая Игоря, – я предлагаю тебе еще один шанс. Но теперь, если попробуешь меня обмануть – твои собственные собратья раздерут тебя на мелкие клочки.

Безобразу было некуда деваться, его натура сожрала бы его целиком и выплюнула косточки, отклони он такое предложение. Он это знал, я это знал, он знал, что я это знаю, а я знал, что он сечет фишку. Чешуйчатые яйца мелкого пакостника теперь были плотно зажаты в моих руках, более того, он сам прилетел их сюда вложить, а теперь лишь болезненно сознавал крепость хватки. Это ничего, это пройдет. Успех пожирает личность, разлагает её, совращает и извращает. Достаточно лишь небольшой дозы успеха для неудачника, достаточно одной дозы веры в себя, как бывший лузер, радостно повизгивая, отринет всё из своей прошлой жизни, целиком отдаваясь жизни новой, успешной, гордой и богатой.

Он будет на седьмом небе от счастья, думал я, обговаривая с драконом нюансы нашего «сотрудничества», он будет смело шагать в светлеющее будущее… а затем, в какой-то момент, потеряет осторожность. Забудет горькие уроки, уже преподанные ему жизнью и судьбой. Тогда, в этот момент падения, в миг краха всех надежд, чаяний и устремлений, я и получу свою месть!

…ибо никто не смеет кидать Джо с помощью вызова своей мамочки! Никто!

Тем временем из-за моего высокого забора внезапно раздался голос, принадлежащий одной очень своеобразной курице. Громкий, воодушевленный, полный задора, он прокричал:

– Кум! Друг мой! Ты видишь эту прекрасную, сочную, зеленую задницу⁈ Видишь⁈

– Я бы на твоем месте бежал бы, – тут же поделился я ценным советом с Безобразом.

– Не могу… – рассеянно ответил тот, обдумывая ранее услышанные предложения, – Мне крылья от усталости свело… – затем, обернувшись своей башкой на длинной шее, Хадузабраз осмотрел новоприбывших, а потом, повернувшись ко мне, умудрился презрительно оттопырить губу, – От кого бежать? От большой коровы с птицей на горбу? Это же обед!

– Сейчас станет ясно, – я оскалился, услышав шум взрываемой копытом почвы, – Кто для кого обед, а кто для кого сексуальная пятиминутка…

– Вперед, мой дорогой! – тем временем раздался боевой клич Шакалота, после которого за частоколом воцарилось лютое безобразие. Длилось оно недолго, вплоть до второй молнии, попавшей молодому дракону в здоровый глаз, после чего все Липавки на протяжении часа смогли наблюдать, как вокруг деревни их дорогой племенной бык вовсю гоняет зеленого дракона, периодически поджаривая его молниями. Как я понял механику этого взаимодействия, электричество вызывало судороги в сведенных крыльях ящерки, от чего та, драпая на всех четырех костях, испытывала дополнительные ощущения. Тем не менее, когда падение себя как личности уже было не за горами, а Кум уже почти овладел ситуацией, Безобраз умудрился совершить рывок из последних сил, расправил крылья с громогласным возгласом боли… и отбыл, унося своё чудом спасенное целомудрие в вышние дали. Ему вслед раздавались раздосадованные крики двух осиротевших животных, так и не получивших удовлетворение.

Хмыкнув, я пошёл домой, творить еще какие-нибудь не слишком хорошие, но определенно великие дела. Не здесь, конечно же, а в пустыне.

Караван как раз приблизился к одному из городов султаната, где нам предстояло провести несколько дней на отдыхе. Верблюдам надо было отпиться, людям выдохнуть, а суккубам и эльфийкам дополнительно поучиться, так как мы ехали, всё-таки, не чаи гонять, а дружить с принцем весьма деспотичной династии. Нам нужно было проникнуться местной культурой.

Она, эта самая культура, оказалась хоть и экзотичной, но ни разу не гламурной. Нигде не ходили раздетые женщины с паранджой на лице, а ходили замотанные с головы до ног. Мужики, в смысле не боевые и не пустынные, а горожане, мало чем отличались от женщин, они тоже носили белые ночные рубашки и платок на голове. Народ, быстро понявший, что зашедший в город караван не собирается распаковываться и продавать товары, моментально потерял к нам интерес, зажив собственной безмятежной жизнью, в принципе сильно напоминающей Липавки. То есть никто никому на улицах морды не бил, пьяными не спал, фейерверков не запускал, а лишь скучно влачил собственный быт под палящим солнцем.

Наталис налупилась сомнительных сладостей вслед суицидально настроенной суккубе, в результате обе слегли с пищевым отравлением, а затем целые сутки бегали жаловаться местному унитазу. Все бы неплохо, только и остальные суккубы напились местного верблюжьего кумыса, который оказал на их искусственные организмы похожее воздействие, поэтому наше крыло гостиницы на некоторое время лишилось всяческого эротизма, но зато приобрело социальные навыки в планах поддержки, сочувствия и конкурентной борьбы за доступ в туалет. Поставив себе «пятерку» за навыки тимбилдинга, я продолжил обучать тех, кто был в состоянии слушать и слышать.

Конечно, здесь не могло обойтись без инцидентов. Слухи о караван-баши с запада, путешествующем в окружении эльфийки и одиннадцати божественных гурий тут же распространились по городу, заинтересовав многих. Эти люди принесли свой интерес к порогу моего временного дома и начали им шкрябать по двери и косякам. Зря они это делали, потому что на шум выползали хоть красивые, но очень больные и невыспавшиеся женщины, которые в ответ на легкий флирт сильно били закованными в железо кулаками мягкую плоть горожан в районе лица, а потом еще добавляли ногами тем, кто упал.

Стражам правопорядка, прибывшим, чтобы растащить тела и укоризненно посмотреть мне в глаза, я сообщал, что люди, тревожащие покой высокорожденной эльфийки, обычно умирают с посторонними и потусторонними предметами в разных отверстиях, причем на главной площади города. И, если никто не хочет, чтобы я пожаловался султану на беспредел, который устраивают тут местные, свински нарушая законы гостеприимства, то пусть полиция угомонит этих собак бесчестных, пока я сдерживаю в груди суровый, но справедливый гнев.

Разумеется, мне бы никто не поверил, но тут сыграло то, что сопровождающие нас местные видели иллюзию побоища, которую я сочинил для легенды, поделившись этой офигительной историей с местными. Никто не захотел сильно уж бычить на владельца десятка пусть и очень красивых, но полностью отбитых головорезок, которых даже если заполучишь в постель, то там не ты, а она с тобой сделает всё, что захочет. Опасения за мужскую гордость возобладали вместе с благоразумием, так что мы покинули город отдохнувшие и без особых проблем.

Путь продолжился.

Впереди было еще несколько недель путешествия по пескам.

///

(неделю спустя)

Зевок у Джанго вышел просто душераздирающий. Несмотря на то, что магазин был закончен только вчера и они с Валисой упали спать вымотанные до предела, сегодня с утра, налив себе грибного взвару, молодой гоблин уже ощущал невероятные тоску и скуку. Вокруг стоящего на пахнущем свежим деревом крыльце лавки гоблина был огромный непроглядный лес и… всё.

Они с женой получили задание открыть торговую лавку посреди полного нигде. Совсем полного. Здесь не было сел, деревень, городов, дорог, да хоть чего-нибудь! Лес, пруд с впадающим в него ручьем метрах в ста от полянки с лавкой, и всё! Ну да, башня волшебника, но до неё пришлось бы идти несколько часов. Какая же задница!

– Вот почему ты у меня такой дурак…? – уютно и сонно пробормотала Валиса, обнимая сзади своего молодого мужа, ворчащего на всё вокруг, – Нас пообещали оволшебить всего за год управления лавкой!

– Да, но где! – уныло буркнул нежащийся в объятиях проснувшейся жены гоблин, – Мы на краю мира! Кому мы будем продавать эти снадобья? Волкам? Кабанам? Кукушкам⁈