Текст книги "Джо 5 (СИ)"

Автор книги: Харитон Мамбурин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

Джо – 5

Пролог

Астольфо Бруствуд, молодой и очень талантливый аристократ, пусть и самого низшего пошиба, только вчера справивший свое шестнадцатилетие, чувствовал себя в данный момент отчаянно неловко.

О, неловкость была прекрасно знакома этому благородному парню! Он её знал в самых разных видах и вариациях, с того самого времени, как проживал при королевском дворе со своими двумя старшими сестрами, для которых он был не игрушкой, как бывает в большинстве подобных случаев, а тщательно пестуемым инструментом влияния. Проще говоря, две хоть и очень молоденькие, но крайне умудренные опытом девушки пытались вырастить из него изысканную постельную игрушку для властных аристократов, а это, как понимаете, весьма тонкий труд. Нельзя сказать, что им, этим двум сметливым девицам, удалось задуманное, но поставить брата в сотню неловких ситуаций они, за время их стараний, успели.

Затем же было захолустное баронство на знаменитом Побережье Ленивых Баронов, где он, Астольфо, в порыве отчаяния и безумной храбрости попросился в ученики к человеку, который мог бы кого угодно заткнуть за пояс в сочинении неловких ситуаций для своего ученика. Память юного аристократа хранила множество поводов убиться челодланью или хотя бы попросту сгореть от невыносимого стыда, который он постиг в ходе своего обучения.

Тем не менее, несмотря на такую закалку, Астольфо в данный момент находился в неловкой ситуации и, что хуже всего, не знал, что ему делать.

– Попробуйте яичко, – радушно предложил человек, сидящий во главе стола и вооруженный специальной ложечкой, предназначенной именно для поедания вышеупомянутого яичка, – Мой новый повар их теперь делает чудо как хорошо!

– Благодарю вас, Ваше Величество, – степенно и очень вежливо ответил Ходрих Бруствуд, в прошлом Бюргаузен, во времена, когда еще был королевским казначеем, – Мы обязательно попробуем.

И элегантно отпил чаю.

Астольфо не умел элегантно пить чай на королевском завтраке, а поэтому сгорал со стыда, не зная, куда ему деваться. Те манеры, что ему привили при дворе целую вечность назад (и восемнадцать беременных крестьянок), давным-давно канули в Лету. Юноша становился мужчиной посреди навоза, лесов, полей, рек, трущоб портового города и в тиши башни волшебника, а то, как правильно держать пальцами чашку и угол, на который следует поднимать локоть… это уже всё испарилось из его головы!

Хуже всего было то, что за столом, не считая крайне немногочисленной прислуги, застывшей неподалеку, было всего три человека. Астольфо, его отец и сам король Рикзалии, Его Величество Харс Третий, мужчина среднего возраста с одутловатым лицом, цепкими глазами и нервными пальцами, находящимися в вечном движении. Не считая богатой одежды в виде домашнего халата, расшитого драгоценностями, легкой короны и гримасы величия, которую Астольфо наблюдал ранее чуть ли не каждый день, да… король был простым мужиком, просто очень хорошо одетым.

Раньше этого ученик Джо не замечал, видя в первую очередь правителя огромного королевства, но после всего, что ему довелось пережить, когнитивный диссонанс теперь являлся еще одним элементом, усугубляющим неловкое положение парня. И да, их было трое, а значит – происходящее не могло претендовать на званый завтрак. Это было нечто совершенно другое. Непонятное, напрягающее и пугающее.

Король был чрезвычайно любезен со своим бывшим казначеем за этим завтраком. Он участливо спрашивал, как Ходрих устроил свою жизнь, как его отношения с соседями, хватает ли средств. Намекал на возможную поддержку, мол, стоит лишь подмигнуть. Разговор был необыкновенно тягостен для самого Астольфо, который старался не подать виду, что было даже с его точки зрения тщетно, а вот барон держался молодцом. Откровенно невысокий, почти круглый, со смешным своим длинным носом, бывший казначей пил чай, обстоятельно и очень вежливо отвечая на вопросы своего монарха. Он никак не показывал, что низложение, опала, изгнание на край земли… что всё это повлияло на Ходриха.

Астольфо неистово гордился отцом в этот момент, а вот Его Величество явно был не совсем доволен тем, как развивается этот разговор, от чего и поглощал уже третье яйцо, причем, безо всякого удовольствия. Наконец, терпение монарха окончательно разбилось о крепость личности маленького носатого человека, от чего венценосец вздохнул, откинулся на спинку своего шикарного мягкого стула, а затем выдал:

– Вы, друг мой Ходрих, не изменились. Всё такой же пронзительно честный и невыносимо упрямый. Отворачиваетесь от мира, желаете жить и играть по своим правилам. К чему это приводит? К тому, что вы, при всех ваших достоинствах, стали чересчур неудобным элементом. С закономерными последствиями, барон!

– Как вам будет угодно, Ваше Величество, – Ходрих не счел зазорным встать из-за стола, чтобы отвесить поклон нахмурившемся королю.

Астольфо лишь задержал дыхание.

– Сколько раз я подобное слышал… – закатил глаза король, ничуть не стесняющийся какого-то жалкого юнца, который никогда никем не станет, – … сколько раз видел твою склонившуюся, но не начавшую думать голову, Ходрих!

– Мои…

– Помолчи, старый друг, – монарх раздраженно отбросил ложечку на стол, – Ты хоть представляешь себе, как взорвали весь мой двор твои выходки после? Отказаться от дочерей, низведя бедняжек в прах и пепел, отречься от сына… Ты с ним поступил хуже, чем я был вынужден с тобой! Молодой Бюргаузен уже год как не выходит из замка, ты заточил его в своем болоте!

– Мои решения были оправданы, Ваше Величество, – взгляд толстенького носатого барона блеснул сталью, а Астольфо под это дело выдохнул пару кубов спёртого отработанного воздуха.

– Твои решения привели тебя туда, где ты есть сейчас! – рявкнул король, тряся щеками, – И не смей отрицать это! Будь ты не таким твердокаменным, уделяй внимание тем, кто вокруг тебя, то знал бы, Ходрих! Знал бы о том, кем становятся твои дочери! Знал бы о детских интригах собственного сына и наследника! Остался бы на посту! Продолжал бы скупать лавки и рестораны в моей столице! Скажешь, не так⁈

Внезапный гнев владетеля Рикзалии был страшен и, что тут говорить, справедлив. Обвинения, брошенные его отцу в лицо, впервые показали Астольфо Бруствуду другую сторону монеты. Да, отца лишили должности, богатств, собственности, отправили в изгнание, но…

Барон, вновь вставший со стула, куда его до этого усадила жестом монаршья длань, просто молча поклонился, ничем не выдав, что его задели слова.

– Тебя уже не переделать, Ходрих… – вяло махнул рукой внезапно успокоившийся король, которому слегка подрагивающий от страха слуга наливал чай, – Тебя не переделать… Но что насчет твоего единственного сына?

Сердце Астольфо пропустило удар.

– Твоё баронство не наследуемое, – развивал тем временем попивающий чай венценосец, – Кем станет этот юный красавец после твоей смерти, старый друг? Рыцарем на службе Караминского? Вряд ли. Отправится наемничать? Станет счетоводом? Не с его репутацией. В моих силах сделать судьбу этого прекрасного молодого человека куда более светлой. Но! Я нуждаюсь от вас в ответной услуге.

– Позволено ли нам будет услышать, в чем именно мы могли бы быть полезны Вашему Величеству? – с некоторым напряжением в голосе произнес Ходрих Бруствуд, после того как Харс Третий выжидающе уставился на него.

Астольфо тем временем напряженно думал, спрятав лицо за чашкой чая. Сам он о своем будущем не волновался, если брать его слегка отдаленный вариант. Вот о ближайшем – еще как да, потому что никому не было известно, какие идеи «воспитания» могут прийти в голову его наставнику. Коварный волшебник запросто мог бы отправить сына барона в эльфийский лес похищать мужское нижнее белье, мог потребовать, чтобы тот организовал свою банду в Дестаде, попутно выкупив несколько борделей, мог бы вообще отправить в путешествие, снабдив лишь ножом, мешком и… своим говорящим котом.

Последний вариант вызвал у парня настолько сильный озноб, что он едва не пропустил просьбу короля.

– … вы, господа, умудрились завести отношения, даже не побоюсь этого слова, дружбу, с весьма примечательным волшебником. Молодым дарованием, уже неоднократно поставившим на уши всю эту их Гильдию Магов! Более того, какой скандал, этот башенный волшебник уже имеет какие-то дела с нашим дорогим Караминским, от чего граф наводит суету во всем своем Побережье! Но не суть… не суть… – король со стуком поставил чашку на блюдце, а затем со значением посмотрел на Ходриха, – Главный слух, которым я заинтересовался, состоит в том, мой друг, что этот… этот Джо… бросил вызов Боевому магу герцога Глаумворта, самому талантливому и могущественному из всего поколения. А затем, шутя, победил его. Кроме того, этот молодой человек является каким-то Мастером Гремлинов… и, несмотря на его возраст, остальные члены Гильдии к нему относятся с уважением, если не со страхом. В любом случае, этот волшебник кажется мне именно тем, кто может решить задачу, что у меня для него есть. Нетривиальную задачу.

– Какую именно, Ваше Величество? – еще более напряженно спросил Ходрих Бруствуд.

– В Рикзалии объявился дракон, – буднично ответил король, сплетая пальцы рук, – Я желаю, чтобы волшебник Джо уничтожил чудовище. Один, сам. Затем, не привлекая внимания, доставил мне его сокровища. Если вы поможете мне его убедить взяться за это дело…

– Это решительно невозможно, Ваше Величество! – ответ толстенького носатого человечка был очень резок. Тон его голоса прозвенел как никогда жестко, так жестко, что носитель короны с огромным удивлением уставился на говорившего. Да, жалкого барона-изгнанника, временно владеющего всего тремя деревнями, но в прошлом… Так Ходрих Бюргаузен, казначей Рикзалии, не звучал, даже когда сражался за годовой бюджет с дворцовым церемониймейстером!

Барон в третий раз встал и поклонился, но заговорил сам, сразу.

– Ваше Величество, вы можете упомнить хоть один случай, когда я вам врал или недоговаривал?

– Не было такого, – в глазах монарха блеснули настороженность и интерес, – Говори и сейчас, прямо и открыто. Ты точно уверен, что этот ваш Джо не справится с драконом?

– Я предельно уверен в том, что этот башенный волшебник справится с чем или кем угодно, кем или чем угодно это не являлось бы, – твердо отчеканил бывший казначей, глядя в глаза королю, – Я готов за эти слова поставить свою жизнь и честь, а также жизнь и честь своего единственного сына!

Астольфо после такого не оставалось ничего, как тоже встать и поклониться.

– Отлично! – широко улыбнулся король, потирая руки, – Но почему…

– Потому что, Ваше Величество, – перебил его Ходрих, – Джо больше всего на свете любит деньги! Он никогда и ни при каких условиях не расстанется с сокровищами убитого им зверя. И обязательно, непременно и абсолютно будет требовать очень большую плату за убийство дракона. Авансом. За эти слова я тоже готов ответить всем, что у меня осталось!

Растерянность, досада и раздражение в глазах короля набирали обороты. Он смотрел на своего бывшего слугу, но не с желанием как-то на нем сорваться, а с пониманием, что тот, даже лелея обиду за то, что с ним сделали под влиянием двора, все равно предостерегает короля от совершения ошибки, которая может стать фатальной. Тем не менее, молчание длилось, а на столь резкий выпад, даже вызов, Харс Третий обязан был среагировать. Обязательно! Отец, в своей принципиальной честности, все-таки перегнул палку!

Если…

– Вы можете поручить это мне, Ваше Величество, – встав, с поклоном заговорил Астольфо, ввергая обоих взрослых мужчин в терминальную стадию удивления, шока и полного афига, – Я являюсь учеником волшебника Джо Тервинтера.

Ну надо же как-то спасать ситуацию! К тому же, это дракон! Это не бордели в Дестаде!

Глава 1
Прихоти и похоти

Не верьте писателям, врут гады. Навыдумывают черте знать чего, а мы потом прочитаем и верим, как дураки. Вот, к примеру, зачем королю отдавать принцессу и полцарства герою, который уже совершил подвиг? Не проще ли его удавить по-тихому, заставить там селедкой подавиться или просто нож под ребро, а дочку-кровиночку выдать замуж согласно интересам государства? Герои – они ж живые не нужны!

И так во всем. Пир духа, полёт мечты, предел фантазии. Хе! Вот именно, фантазии!

Одна из главных: это волшебство такого момента, как проснуться в одной постели с двумя женщинами. Ну, можно, конечно и с тремя, и с четырьмя, но обычная классика – две штуки. Мол, как это волшебно и приятно, когда тебя с двух сторон любяще обнимают, сопят в ухо, ножку эдак закинули, ручку эдак положили, ля мур, едрит мадрид!

Нет, не спорю, разок это приятно. Недолго, но с минутку нежишься, кайфуешь. А потом надо как-то выползать, потому что ссать хочется, как из ружья, а башня моя, не поверите, проектировалась не как общежитие. Тут туалетов мало! А вот если эти нежные нимфы, любящие мамзели и прочие постельные обитатели подскочат – то иди, друг, в лес, поливай кустики, удобряй древовидную полынь, да мой рожу в речке! Они там часами сидеть могут!

А вот когда ты уже почти выкарабкался из-под двух сопящих блондинок (кстати, имеющих в этот момент довольно потешные и глупые лица), то внезапно появившийся у кровати четырехликий мужик со взглядом строгим и пронзительным, чуть не заставляет тебя справить нужду прямо в постель!

– ААА!!! – заорал Джо, отскакивая от чудесного явления и случайно садясь прямо на лицо бывшей верховной жрице всея Лючии.

– ЫЫХ! – проснулась сама всея Лючия, получив рукой по левой груди, неосторожно спавшей там, где не надо.

А что сказала Саломея Дитрих Ассоль ди Кастроидес, так и осталось тайной, известной лишь чьему-то заду. Но ножками засучила весьма резво!

Шум, гам, мат-перемат, куча-мала, визги, писки.

– Я спала! – кричала пока что тоненькая, но слегка беременная девушка на бога, застывшего рядом с нашей кроватью, – Ты хоть представляешь себе, что такое – спать⁈ Для таких как мы?!!

– Бой бос! – гнусаво жаловалась блондинка куда более роскошных форм, валяясь на спине и зажимая пострадавший орган, – Он блоский!

– Да всё с ним нормально! – утешал её Джо, подозрительно поглядывающий на подозрительно заглядывающего в комнату кота, протиснувшего морду в приоткрытую дверь, – Что за бардак вообще!

– Она, – ответствовал ему металлического цвета бог, указывая на возмущенную блондинку, – Путает меня с прислугой. Бросила и не отвечает на вызовы, в то время как миллионы верующих…

– Да я…

– Бросила меня!

– Да ты…

– Бросила!

– Да не бросала я! Спала! Спала, четырехлицый! Спала-ааа!!!

– Дурдом, – веско постановил я, обув тапочки и шлепая в туалет, – Разбирайтесь сами.

Приведя себя в относительный порядок, я вернулся и, не слушая всего того, что происходит в моей собственной спальне, вышел в окно. Пара произнесенных заклинаний дали возможность спланировать в собственный осенний сад (ну, его зачаток в виде рядков подрастающих деревьев). Там было хорошо и тихо, если не считать юной белокожей брюнетки скромного роста и в очень скромном платье, медленно и печально метущей дорожки метлой. Очень и очень красивой брюнетки, но это мелочи.

– Ну чё, как оно? – для проформы поинтересовался я, глядя на хромающего к нам Санса, удерживающего поднос. На последнем покоилось три больших чашки чая, причем, я был уверен, что как минимум в двух из них присутствует еще и ром.

– Жизнь не имеет смысла, – философски и отстраненно ответила мне заключенная в искусственном теле суккуба, глядя в разные стороны остекленевшими глазами, – Всё тлен. Убейте меня.

– Лучше чаю выпей, страдалица… – пробормотал гоблин, пихая грустной девушке поднос, – Сама ж виновата.

Ну да, не стоит орать на богиню и её апостола, возмущаясь тем, что те «покушаются» на и так очень скромную долю бедной суккубы. Тем более, такими словами. Тем более, предлагать им настолько противоестественные вещи. Вот они и сотворили, при моей небольшой помощи, нечто противоестественное в ответ – дух суккубы заключен теперь в гомункула, у которого на базовом уровне отключены все функции, отвечающие за влечение и размножение. Даже нужных органов нет. Зато теперь её можно стукнуть по заднице в качестве наказания, так что суккуба медленно и печально идёт по пути исправления.

– Какое исправление, я суккуба! Суккуба! – простонала труженица метлы, уныло глядя в чай.

– Не цепляйся за прошлое, – наставительно похлопал я по хрупкому женскому плечику, – Смотри в будущее!

Гоблин похабно загоготал, но был вынужден прерваться – из окна на втором этаже башни высунулась голова его жены, тут же громко пообещавшая, что если муж еще раз попробует удрать, вместо того, чтобы следить за детьми, пока некая почтенная гоблинша принимает ванну, то деревянная нога сего несознательного мужа окажется у него в том отверстии, из которого доносятся мысли вышеупомянутого гоблина… и это будет не ухо. Испуганно выхлебав свой чай с ромовой добавкой, Санс поскакал назад в башню.

А мы остались.

– Не переживай, – решил я утешить совсем повесившую нос суккубу, – Беременность – это временно.

– Что они вообще тут забыли⁈ – лицо Лилит сморщилось в страдальческой гримасе.

Я лишь тяжело вздохнул. «Мерзавцу и негодяю, споившему богиню и воспользовавшемуся её беззащитным положением» полагалось взять на себя всю полноту ответственности за святотатство. В переводе на человеческий язык это значило, что Лючия, свалив на Вермиллиона свои обязанности, решила у меня затусить, пока не разрешится от бремени. Это было связано с тем, что пока богиня в тягости, особо богинить она не может, иначе плод того, рассосется от её силы. А чтобы вышла дитятя, надо еще и возле мужика обретаться, дабы его духовная часть на беременные потроха богини воздействовала, а их связь чесала дитёнка в равных пропорциях. Вот такие дела. До кучи нам досталась Саломея, ибо нефиг приключаться без внимания богини. Следом они вылупили мне Лилит вот в это существо печального образа, так что моя башня превратилась в женское общежитие.

Так и живем уже две недели. Что самое лютое – всем всё нравится, за исключением Шайна. Хотя он все равно ходит за Лючией хвостом, утверждая, что пяти голосам разбитого темного бога в его голове доставляет невыносимое страдание видеть богиню счастливой и беременной. Тот еще мстительный шерстяной засранец…

Отпив бодрящего чаю, я пошёл озирать свои владения, в смысле тот клочок земли вокруг почти всей башни, который огородил частоколом, разбив тут приусадебное хозяйство. Осмотр последнего нареканий не вызвал. Деревья, обработанные заботливой эльфийкой (за деньги!), росли, овощи колосились, ягоды уродились, пара клумб цветов, разбитых бывшей капитаном пиратского судна, уже отцвели. Лепота, сердце радуется! Правда, надо будет еще организовать скамеечки и кресла, а то только гостевую беседку заново отстроили, остальное приходится из дому выносить…

– Так, а это что? – удивленно заморгал я, заметив на одной из грядок вальяжно раскинувшийся там крупный кабачок фиолетового цвета. Тот тихо лежал, задорно поблескивая в лучах утреннего солнца отчетливым металлическим отливом. Очень таинственно!

Воззвание к колдовскому искусству, чтобы понять, на что именно я смотрю, плодов не принесло никаких с этим, гм, плодом. Фиолетовая хреновина чхать хотела на магию от слова «совсем». Она, в магическом зрении, представляла из себя совершенно инертную штуку, которую магия даже не могла коснуться.

– Это «жжж» неспроста… – задумчиво заключил я, а затем, выполнив короткую и яростную схватку с собственной ленью и желанием позвать какого-нибудь из богов, завопил, – Ииииигорь!

Сноровисто приползшей кракеновой метлой я собирался потыкать в странную находку, но вот у одноглазого деревянного друга человека она вызвала отчетливое неприятие. Игорь поджимал щупальца, извивался телом и испуганно моргал глазом. Это, конечно, встревожило.

– А теперь я! – грустно, но воодушевленно сказала Лилит, смело проходя мимо меня и бахаясь плашмя прямо на грядку с металлическим кабачком. Не успел я даже каркнуть от такой неожиданности, как с громким «пуф» раздался взрыв, в результате которого тело суккубьего гомункула подлетело на метр с лишним в воздух, а затем бахнулось назад в той же позе. Без движения.

Почесав щеку, я продолжил наблюдение.

– Не умерла… – подавленно пробубнила девушка, оставаясь в той же позе. Будучи аккуратно перевернутой на спиной осмелевшей метлой, она продемонстрировала полное отсутствие каких-либо повреждений, кроме подло обманутых ожиданий и надежд на лучшее. Останков кабачка не наблюдалось вообще.

– И что это было? – задумчиво пробормотал я, находясь в сомнении и настороженности.

– Неудача… – с надрывом сообщила мне суккуба. Вставать она явно не собиралась.

Конечно, искушение воззвать к богам, чтобы те дали немедленное пояснение, благо продолжают сраться в моей спальни как две цыганки, было велико, но… этого делать я не стал. Во-первых, принципы. Во-вторых, Лючия сейчас обесточена, а Вермиллион занят так, что будь у него четыре задницы вместо четырех лиц – из каждой бы шёл дым. В-третьих, как это не странно, но постельные забавы и нежная дружба вовсе не дают старине Джо гарантию, что по первому свистку могущественные силы придут к нему на помощь в любом деле. Скорее всего дадут по башке, ибо нефиг. Очень их понимаю, сам бы делал также.

– Вставай, нечисть, – обратился я к своей временно нефункциональной любовнице, – Давай проведем расследование.

Гомункул притворилась мертвой, а я, пожав плечами, принялся колдовать. Хорошо быть магом, мы умеем использовать магию. Запустил сканирующее заклинание, да жди, где оно споткнется о похожий инертный предмет. Люди так не умеют. Волшебником надо родиться! Избранность!

– Едрит мадрид! – удивленно воскликнул я, когда моё колдунство принялось приносить плоды. Инертных к магии фиговин вокруг оказалось не так уж и мало! Не внутри моей территории, а за забором, но, тем не менее!

Тут уж хочешь не хочешь, а возьмешь суккубу и, перекинув её через плечо, пойдешь выяснять, что происходит. Не ну а чо? Она уже один кабачок «обезвредила»…

– Что тебя не убивает, то делает тебя сильнее! – попробовал я приободрить демоницу, похлопав по заду, в ответ на что она лишь тоскливо промычала.

На этот звук из-за внешней стены частокола выглянул заинтересованный Кум, поэтому дальше мы продолжили путешествие втроем. Игоря пришлось отпустить. Нельзя ему далеко от башни…

Фиолетовые овощи с металлическим отблеском росли то тут, то там, причем выглядело это довольно дико. Из земли вырастал короткий гибкий стебель, на конце которого был этот странный овощ. Ничего больше. Ни ростков, ни колосков, ни внятного объяснения происходящему. Мои познания в биологии были далеко не полными, но даже такому далекому от разного аграрного знания человеку было предельно ясно, что таких растений не бывает. Ну, не считая металлического отлива и…

Пуф!

– Я опять жива! – депрессивно поведала в очередной раз подлетевшая в воздух Лилит, самостоятельно упавшая ранее на кабачок.

– Технически, ты не жива, – решил оспорить я её домыслы, – Ты демон, заключенный в искусственном теле.

– Забытый, изгнанный, нетраханный и… даже не желающий трахаться! – захныкала огорченная суккуба, – Я не существую!!

– Тебя просто временно выгнали из зоны комфорта, – возразил я, – Импровизируй. Адаптируйся. Превозмогай.

– Как⁈ Мой смысл жизни отнят!!

– Вот тебе новый. Пошли давить жопами кабачки дальше.

Почему-то альтернатива её не вдохновила, но куда она денется с подводной-то лодки? Демоны не умеют отчаиваться, они просто делают вид!

Спустя три фиолетовых кабачка, мы столкнулись с конкурентом. По полям вокруг Липавок бродила грустная Знайда и тоже била кабачки, тяпкой. Там, то есть возле деревни, они росли куда гуще, чем возле моей башни, так что девушке не требовалась помощь магии, чтобы обнаружить легко различимые плоды. Кажется, её просто забавляли «пуфы»…

Так и оказалось.

– О! – заметила нас фигуристая деваха, распрямившись после очередной расправы над подозрительным объектом.

– Привет! – сделал я ей ручкой, – Ты это чего?

– Да вот… – неопределенно шевельнув левой грудью, поведала труженица мотыги, – Ну…

Кум подошёл к ней, и девушка рассеянно почесала животное за ухом, от чего огромный черный бык счастливо зажмурился как огромный кот. Я терпеливо ждал ответа, Лилит индифферентно свисала с плеча, не желая социальной активности.

– Волшебник Джо, – наконец, разродилась Знайда, – Найди мне мужика, а?

– Кхе! – поперхнулся я, – А чего старый-то?

– Сломался, – поведали мне таким грустным тоном, что даже депрессивная суккуба на плече ревниво завозилась, – Он как Кума видит, у него потом три дня не стоит. А Кумушка ко мне каждый день приходит… Выгнала я его. Вот только что. Соседи помогли.

По неизвестным мне причинам Знайду в селе начали сильно уважать с тех самых пор, как мы изгнали отсюда её неправедного дядьку, Богуна. Теперь же выяснилось, что это уважение вообще, кажется, не имеет каких-либо границ, ибо мужем у нашей простоватой, но далеко не простой крестьянки был аж целый сын мельника, а мельник, наряду с кузнецом – лицо первостепенной важности в деревне. Нет, повод, конечно, весомый, но…

– Где ж я… – оборвав себя на полуслове, уточнил, – Тебе какого мужика надо?

– Это… – озадачилась интервьируемая.

Знайда – женщина шикарная. То есть и лицо красивое, и грудь прямо ух, и таз с бедрами. Кустодиевская красавица, что и танк на скаку остановит, и горящую избу мотыгой разобьет, но не в этом дело, а в том, что неторопливость её ума придает этой деве определенный шарм. Но только среди мужиков.

– Да чего тут, – зашевелилась у меня на плече суккуба, – Даже я знаю. Хозяйственного и чтоб хер работал, чего еще надо.

– Во! – обрадовалась крестьянка под довольное мычание Кума, которого еще раз почесали.

– Ничего не обещаю, но поищу, – решился я. Техническое задание легкое, связи у меня есть, так чего бы и нет?

– Только это… – неожиданно заморгала Знайда, – На сносях я.

Вот те раз. Даже бык поперхнулся.

– От прежнего? – решил уточнить я.

– Не знаю, – честно ответила мне девица, с надеждой глядя на меня своими большими добрыми глазами. И не только.

– Ладно, а чего тут делаешь? – решил я уйти с безблагодатной темы. Ну какая разница следующему мужику в том, от какого именно мужика там ребенок? Никакой.

– Скучно, – с глубоким вздохом призналась мне беременная (да сколько ж вас уже!) девушка, – Вино нельзя. Вот, хожу лопаю этих вот. Их Наталька на Куме ездила и сажала…

История, внезапно, сделала резкий поворот. Бык, смутившись от моего пристального взгляда, попытался спрятаться за Знайду, но потерпел неудачу, за что и был рекрутирован везти последнюю в лес, вместе с суккубой, сгруженной ему на хребет. Я решил допросить эльфийку, насадившую несанкционированную флору везде, где можно и нельзя.

Шли мы сосредоточенно и молча, каждый погруженный в свои собственные проблемы. Ну, не знаю, какие могли быть у лучшего быка деревни проблемы, но он как-то сходу оценил наш настрой, поэтому вез девушек молча и сосредоточенно. Я же думал на тему того, что творится у меня в башне. С одной стороны, там стало спокойнее, после того как я перевез почти весь свой самогоностроительный бизнес в Пазантраз, с другой стороны – гоблины раньше работали без осечек, не вызывая никаких проблем, в отличие от текущих жильцов. Скучающая Саломея, только вставшая на дорогу приключений и вынужденная теперь быть на приколе, трепала всем нервы и мозги, а Лючия, в виду своего высокого статуса, бесилась от того, что Редглиттеры от неё шарахаются.

Кроме того, сама Наталис стала куда реже заходить, Лилит ныла не переставая, Бруствуды продолжали чиллить в столице… В общем, всё свелось к тому, что светлая, но беременная богиня вместе со своим апостолом день-деньской делала мне мозги и мешала заниматься бизнесом. А у меня суккубы стынут, алкоголь выдыхается, гориллы-мутанты из волшебного мира говно своё несут, а в нём семена, а с ними разбираться нужно! Абсент отгрузить, графу Караминскому взятку выслать (а вы что думали?), в Пазантраз слетать, выпить обо всем нужном с Конклавом, который всё-еще делает накопители из награбленного нами хриобальда…

Дел невпроворот!

Но какие дела, когда твоя девушка больна? Ладно бы неходячей была, так нет же, вполне себе резво везде бегает, хорошо хоть за продаваемых суккубов не осуждает. Наоборот похвалила, сказала, что возьмет на заметку подобное перевоспитание. Мол, наловит себе тоже, феями обработает, потом обратит к свету, а затем нашлет на грешников, чтобы суккубы, значит, во время своих суккубьих дел, учили негодяев добру, морали и совести. Ну, когда рот свободен, конечно же.

Я знатно охренел от такого бизнес-плана, но нашёл его весьма эффективным. Втрахать в мужика нужную гипножабу – это далеко не уровень светлой богини, это нечто, весьма подозрительно близкое к Дахириму, но я последний, кто будет осуждать эффективные подходы!

Эльфийский дом в центре леса медленно, но уверенно превращался в настоящую усадьбу. После того, как я передал Наталис Син Сауреаль грамоту от графа, повествующую, что теперь весь лес принадлежит ей, эльфийка взялась за дело всерьез. То есть, припрягла как и крестьян, позарившихся на её деньги, так и своего дядю, который шарил за всё это их эльфийское хозяйство. Получилось отлично, причем даже с чем-то вроде домика для Кума и…

– Не понял, это что? Курятник? – удивился я, увидев как вышеозначенное строение, так и его жителей в виде целой оравы кур, важно вышагивающих по выделенной территории под надзором крупного боевитого петуха.

– Ну да, а чё? – спешившись, Знайда вразвалку пошла к дому подруги, – Куры – они вкусные. И умные.

Что же, логично. Наша эльфийская подруга очень не дура как выпить, так и пожрать, а мясо она любит не хуже какого-нибудь гоблина. Куры являются отличным решением этого вопроса, тем более для ученицы мудреца, которая может одним колдовским жестом лишить птичью тушку всех перьев.

Тем временем, Знайда играла в старую как мир игру «сова открывай, медведь пришёл». Эльфийка упорно не отзывалась на стук. Бык тем временем ушёл в действительно его сарайчик, где и принялся что-то жрать из кормушки. Мы с Лилит остались посередине этого дела, совершенно неприкаянные, причем демоница вновь оказалась у меня на плече из-за вопиющего нежелания передвигаться. Ради интереса я запустил еще раз заклинание поиска и… оно показало, что в лесу железных взрывающихся баклажанов – нема.

– Загадочно, – покачал я головой, думая о том, куда могла деться эльфийка. Рыбу пошла ловить? Умотала к дяде? На ярмарку? Снова дрянь какую-то сажает? Так-то искать её бесполезно, житель лесов, вольная душа, шило в жопе, ветер в волосах. Записку ей, что ли, оставить? Приходи, мол, на пирожок, туда-сюда. С чаем. А мы тебе там лампу к носу и спросим, чего ты тут насеяла, агротехничка ты наша недоношенная…