Текст книги "Объект 112"

Автор книги: Хараламб Зинкэ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Тайна особняка

Вечером Курт Шерф, закрыв ставни мастерской, устало направился домой. Он всегда ходил медленно, заложив руки за спину и вежливо приветствуя знакомых. Курт неизменно выбирал один и тот же путь – все должны были отметить педантизм и скромность бедного еврея Леона Гершковича.

В тот жаркий августовский вечер Курт пришел домой позже обычного. Отперев дверь, он сел на кровать и развернул небольшой пакет, в котором находились долгожданные ключи, переданные ему «К-4». Шерф начал внимательно рассматривать их. Все мысли «Арийца» в эту минуту были обращены к «объекту 112». Первая часть плана осуществлена. Теперь надо выполнить вторую, самую трудную: проникнуть в помещение, где хранились чертежи подземного строительства.

Курт Шерф знал свои силы. Он считал себя смелым, умным, выдержанным разведчиком, умеющим найти выход из любого положения. Но не страдал он и недооценкой органов госбезопасности.

Задание с «объектом 112» не испугало его, а лишь заставило изучить все возможности для достижения цели. Особое внимание Шерф обратил на бывший боярский особняк, где расположился штаб строительства. Изучив историю особняка, он установил, что в 1798 году румынский боярин Николае Презяну приехал из Парижа вместе со своей невестой Лючией – дочерью богатого венецианского купца. Красивая женщина, с богатым приданым, итальянка была с радостью принята семьей Презяну.

В 1810 году, когда Лючии исполнилось 30 лет, Николае Презяну решил построить для нее усадьбу. Итальянка обрадовалась и захотела, чтобы в новом боярском доме был и подземный коридор. Зачем?

«Ариец» не мог ответить на этот вопрос. Кроме того, надо было убедиться в правдивости всей этой истории. Изучая другие документы, Курт Шерф в одном из сборников о крестьянском восстании в XIX веке прочитал место, которое привлекло его внимание. Один крестьянин рассказывал, как восставшие осаждали усадьбу боярина Презяну, как они ворвались туда и искали боярина буквально во всех уголках, но тот бесследно исчез.

«Все говорит о том, что подземный коридор существовал, – размышлял „Ариец“. – Интересно, существует ли он сейчас, а еще важнее – знают ли о нем органы безопасности?»

Чтобы получить ответ на эти важные вопросы, «Ариец» начал разыскивать потомков боярской фамилии Презяну. После продолжительных поисков он открыл, что потомок Николае Презяну – некий Вирджил Презяну – был последним обитателем усадьбы и несколько лет назад перебрался в город Сучава. Курт решил отправить к нему «К-4».

Через два дня Мирча Манека уже подъезжал к Сучаве. Он был рад поездке: она сулила смену впечатлений, хотя бы на время уводя от надоевшей работы слесаря.

Время в вагоне Манека провел спокойно. На вокзал поезд прибыл в половине десятого утра. Манека вошел в вокзальный буфет, перекусил там и, нацепив очки от солнца, отправился к Презяну. Одетый в серый элегантный костюм, с портфелем в руках и темных очках, он выглядел солидно.

Дом, где проживал Вирджил Презяну, Манека нашел быстрее, чем думал. Человек, который так интересовал его, жил в доме № 17 на улочке с маленькими, старыми одноэтажными строениями.

Дверь открыла невысокая худощавая женщина с морщинистым, сжатым ртом. Одета она была в черное старомодное платье. Посмотрев на посетителя своими бесцветными глазами женщина спросила, кто ему нужен.

– Товарищ Презяну, – ответил Манека, стараясь всем своим видом произвести впечатление культурного, воспитанного человека.

– По какому вопросу? – тон женщины по-прежнему оставался неприветливым.

– По личному.

Попросив посетителя немного подождать, женщина ушла внутрь дома. Манека терпеливо ждал. Через несколько минут женщина пригласила его войти. Еще в прихожей на Манеку пахнуло тяжелым, спертым воздухом. Все в комнатах было разбросано, словно хозяева готовились к отъезду. К тому же было полутемно.

– Прошу, что вам угодно?

Манека вздрогнул, услышав вопрос. На кушетке лежал человек. Темное одеяло закрывало его до подбородка. Он был до отвращения похож на труп, и Мирче стало неприятно.

– Я Георге Петреску, – произнес он, – преподаватель исторического факультета Бухарестского университета.

Лежавший протянул руку. Манека быстро пожал ее, ощутив какое-то нездоровое тепло.

– Эльвира, подай гостю стул, – сказал хозяин на прекрасном французском языке.

– Вы очень хорошо говорите по-французски, – улыбнулся Манека, – усаживаясь на предложенный стул.

– Ах, господин Петреску, – прошептал бывший боярин, – ушли наши времена.

Тактично поддакнув ему, «преподаватель истории» начал рассказывать о тяжелом положении нынешней интеллигенции и вообще умных людей, потом сказал, что задумал написать в свободное время небольшое историческое исследование о вкладе бояр Презяну в создание румынского государства.

– О, господин Петреску, – взволнованно завздыхал больной, – какой благородный поступок! Как мне вас благодарить? Наша семья… Рад вам служить всем, чем могу…

– О, не стоит благодарности, – ответил Манека и, не торопясь, без нажима, стал подходить к цели своего посещения.

– Видите ли, – начал он профессорским тоном, – биографии главных членов семьи Презяну мне знакомы, знакомы также многочисленные семейные документы, проникнутые духом патриотизма. Однако некоторые детали неясны. Например, в одном из документов, найденных в академии и датированных 1888 годом, я нашел упоминание об одном из ваших особняков близ Бухареста, под которым находится тайный подземный коридор. Существовал ли этот коридор в действительности или нет – мне выяснить не удалось, да это и не столь важно, но мне как ученому необходимо знать о предмете своего изыскания для будущей монографии о семье Презяну все…

– Как, вы знаете даже и такие подробности! – воскликнул обрадованный Презяну. – Тогда я без сомнения помогу вам.

Бывший боярин говорил тихо, тяжело дыша, Вскоре шпион уже знал о существовании подземного коридора и о некой тете Элеоноре, которая сорок лет назад приказала замуровать дверь, соединявшую усадьбу с подземным ходом.

– Знаете, дорогой профессор, – говорил больной, – вы мне доставили такую радость… такую огромную радость перед смертью, что я не знаю, как вас благодарить. Мне хочется подарить вам для исследования о нашей семье ряд документов и писем, принадлежавших фамилии Презяну. Вы можете использовать их.

Он позвал Эльвиру и попросил ее достать из комода пачку писем.

Выйдя на улицу, Манека чувствовал себя на вершине счастья. Его радовало и солнце, и цветущая зелень, а больше всего пакет, лежавший в портфеле.

Дома Манека начал внимательно читать пропахшие нафталином письма. «Вот я стал и преподавателем истории, – усмехнулся он, перебирая бумаги. – Да, господин Презяну, вы мне доставили большую радость перед своей смертью».

Просматривая документы, Манека наткнулся на письмо, адресованное Николае Презяну своей супруге Лючии.

«Я разговаривал с архитектором Витторио Кастенани,

– говорилось в письме, —

спрашивал его, может ли он построить такой подземный ход, какой ты хочешь. Знаешь, моя любимая, он ответил мне положительно. Коридор длиною в двести метров будет выходить на северозападную сторону усадьбы, на лужайку „Подснежник“. Помнишь, дорогая, однажды мы отдыхали на этой полянке около сухого колодца… я еще поцеловал тебя там…»

Манека несколько раз перечитал эти полустершиеся строки, написанные гусиным пером. Возбужденный, он достал из потайного ящика карту местности, где располагался «объект 112». «Двести метров на северо-запад», – и палец Манеки пополз в направлении, указанном в письме.

Шифр

Стояла прекрасная летняя ночь. Безлунное небо было усыпано звездами. В поле дул приятный ветерок. Правда, Манека не чувствовал ветерка, не видел красоты звездной ночи. Ода мысль владела им: иметь в руках чертежи, стройки. Все его будущее зависело от этого ночного подземного рейда.

– Долго еще? – нетерпеливо спрашивал он человека, шедшего в нескольких шагах впереди.

– Нет, – угрюмо отвечал тот. Это был официант, которого «Ариец» считал одним из своих самых надежных агентов.

Наконец, они подошли к опушке леса. Под легкими порывами ветра тихо шелестели листья деревьев, наполняя воздух таинственными шорохами.

– Здесь будь внимателен, – произнес официант.

Манека показалось, что его спутник говорит с ним слишком наглым тоном. «Какого дьявола он мне приказывает, – раздраженно подумал Мирча, – я должен приказывать. А, впрочем, черт с ним, пусть командует… Все равно завтра или послезавтра я буду далеко отсюда».

Они вошли в лес, и тьма поглотила их. Отвыкший быстро ходить, Манека устал. Колени его дрожали и подгибались. Вся эта обстановка напомнила шпиону ту ночь, когда его сбросили с самолета.

– Ну вот и пришли, – внезапно проговорил тем же резким тоном официант, скидывая со спины рюкзак. Манека огляделся. Острый луч карманного фонарика на мгновенье осветил давно заброшенный колодец.

– Это и есть вход, – буркнул официант, зубами пытаясь распутать узел на рюкзаке.

– Колодец? – удивился Манека, прислушиваясь к кваканью лягушек.

– Что, не нравится? – засмеялся агент. В его смехе чувствовалась явная издевка.

– Слушай, ты, кретин, – крикнул Манека, – не очень-то ехидничай! Не забывай, кто я.

– Подумаешь, какое дело, – ответил официант.

– Если поймают, все равно обоим на этом суку висеть.

Он достал из рюкзака веревку и один ее конец привязал к дереву, а другой опустил в колодец. Потом, попробовав прочность веревки, начал спускаться первым. Через минуту он дернул веревку. Это означало: «Спускайся». Манека легко скользнул вниз.

– Фантазия же была у этого идиота-боярина, – сказал он, очутившись рядом с официантом. – Интересно, он тоже по веревке лазил? Но не будем терять времени.

Отвернув в сторону несколько больших камней, маскировавших вход в подземный коридор, шпионы вошли в неширокий, длинный проход, стены которого были укреплены дубовыми кольями. Тяжелый спертый воздух затруднял дыхание. Сначала шпионы шли друг за другом, но потом туннель расширился и Манека пошел рядом с официантом. В подземелье царила мертвая тишина.

Неожиданно перед ними выросла стена: значит, они были под самой усадьбой. Манека взглянул на часы – стрелки показывали полночь. Теперь предстояла самая трудная работа. Нужно было проломить стену и проникнуть в здание. Включив два фонарика, шпионы принялись за дело. Сырые, рыхлые кирпичи недолго выдерживали удары лома и молотка. Вскоре пролом был сделан, и оба тихо проникли в подвал усадьбы. Подвал был пуст. Тщательно осматривая его стены, Манека обнаружил в углу помещения дверь. В ход снова был пущен лом, и дверь быстро открылась.

– Ну вот, теперь я знаю, где мы находимся, – радостно прошептал официант. – Здесь выйдем в коридор, а там недалеко и до цели.

Он не ошибся: они действительно вышли в коридор.

– Подожди, – произнес Манека, – здесь надо снять ботинки.

Они сняли обувь и остались в носках. Прежд, чем идти дальше, оба внимательно прислушались! Кругом по-прежнему тишина. Слышно только, как где-то капает вода.

– Пойдем здесь, – официант взял Мирчу за руку, – отсюда недалеко до кабинета Контраша.

Осторожно ступая на цыпочках, шпионы пересекли коридор, открыли несколько дверей и, наконец, остановились перед высокой, обитой клеенкой дверью.

– Здесь, – шепнул официант.

Орудовать отмычкой для Манека было привычным делом. Дверь открылась без долгого сопротивления. Они вошли в большую, скромно обставленную комнату. Луч фонарика осторожно скользнул по кабинету. Тяжелые занавеси на окнах несколько успокоили шпионов. Когда свет упал на несгораемый шкаф, стоявший у стены, Манека вздохнул с облегчением. Работать нужно было быстро, но осторожно, не оставляя следов. Подойдя к шкафу, он вставил в замочную скважину первый ключ. Ключ не подошел. От волнения руки Манека, затянутые в резиновые перчатки, дрожали, и он с трудом подбирал ключи. Но вот один из них повернулся.

«Еще момент, и чертежи в наших руках», – ликовал взломщик. И действительно, массивная стальная дверь сейфа послушно открылась. И вдруг перед лицом Манека появилась еще одна дверца… без замка. На прикрепленной к ней стальной пластинке виднелись буквы. Шпион понял: чтобы открыть эту дверь, нужно набрать необходимое слово.

– Шифр, – прохрипел Манека, – шифр двери… Шифр! – еще раз вскрикнул он.

Официант зажал ему рот ладонью:

– Ты с ума сошел, черт бы тебя побрал, кричишь, как на базарной площади. На виселицу захотелось?

Тревога

На следующее утро майор Панаит получил сообщение от инженера Контраша:

«Прошлой ночью в чертежных бюро и в моем кабинете побывал кто-то чужой. Пломбы на дверях сорваны. Однако пломба главной дверцы сейфа не тронута. Прошу срочно приехать к нам».

Не теряя времени, Панаит переговорил по телефону с полковником, а затем приказал старшему лейтенанту Лучиану распорядиться о подаче машины. Через несколько минут они уже мчались за город. Живописная дорога не интересовала Панаита. Шпионы начали действовать, и теперь майор старался хотя бы приблизительно установить, что они предпримут дальше. Как за шахматной доской, он анализировал возможные варианты действий шпионов и только сейчас понял, что недооценил врага.

«Прямо как из-под земли пробрались», – мелькнуло у него, и вдруг он вспомнил, что под домом существует подземный ход, замурованный много лет назад. Майор знал о существовании этого хода и сейчас крепко выругал себя за то, что допустил такой промах. Конечно, враги могли проникнуть в штаб строительства через этот ход.

Машина остановилась. Перед офицерами был старый приземистый особняк. Посмотрев на него, майор повернулся к Лучиану.

– Внимательно осмотрите все комнаты особняка и особенно подвал, может быть, там остались следы. Я буду у инженера Контраша.

– Слушаюсь, товарищ майор! – козырнул Лучиан.

Главный инженер у себя в кабинете рассматривал какой-то чертеж.

– Я вас жду, товарищ Панаит, – поднялся Контраш.

Они дружески поздоровались. Майор взглянул на взволнованного инженера. Потом на сейф. Оба сели, закурили.

– Так что же у вас здесь произошло, товарищ Контраш?

– Этой ночью в моем кабинете кто-то был. Не представляю, как они могли проникнуть сюда, – нервно затягиваясь сигаретой, говорил инженер, – просто не представляю.

– Пока и мы не можем ответить на этот вопрос, – произнес майор и, встав со стула, подошел к сейфу. Достав из кармана лупу, он начал методично, сантиметр за сантиметром, изучать массивную дверцу.

– А сегодня днем вы не уезжали домой? – спросил майор, не отрываясь от своего занятия. Инженер ответил, что не уезжал, так как ждал приезда майора.

– Смотрите! – вдруг воскликнул майор. Через сильную лупу были видны следы пальцев.

– Работали в перчатках, – заключил майор. – А теперь попрошу вас, товарищ Контраш, откройте сейф.

Инженер вытащил из кармана цепочку с ключами, отцепил один из ключей и открыл первую дверцу. Тщательно осмотрев все пространство сейфа, майор и там обнаружил следы пальцев в тех же перчатках.

– И здесь копались, – проговорил он, нахмурившись.

– Да, но… – испуганно посмотрел инженер на майора, – вы думаете, что шифр…

– Нет, нет, – успокоил Панаит Контраша, поняв его опасения, – думаю, что с шифром они сели в галошу. Но чтобы убедиться в этом, давайте посмотрим внутри.

Волнуясь, инженер составил из букв слово «август». Вторая дверца сразу открылась. Девять дней назад майор предусмотрительно приказал положить туда фиктивные чертежи. Все бумаги лежали в том порядке, как были положены.

Панаит облегченно вздохнул и вытер пот с лица: значит, шифра враги не знали.

– Да, но откуда они взяли ключи? – недоуменно пожал плечами Контраш. – Ведь другой цепочки с ключами нет, а эта все время при мне.

Панаит дружески взял под руку инженера: он понимал его волнение.

– Пока мы тоже ничего не знаем, но попробуем выяснить. Попрошу вас ответить на несколько вопросов. Первый: вы всегда носите ключи с собой?

– Да, – ответил инженер, – я никогда не расстаюсь с ними. Днем они со мной, а ночью я кладу их в специальную шкатулку.

– У вас не было случая, чтобы вы их где-нибудь оставляли?

– Нет, я берегу их как зеницу ока.

Наступило молчание.

«Может, существуют еще такие ключи, – подумал майор, – тогда нужно установить, где сделан этот сейф и как он сюда попал». Он задал еще один вопрос:

– Кто живет с вами?

– Жена, сын, которому через неделю исполнится девять месяцев, и домработница – серьезная, умная женщина.

– И давно у вас домработница?

– Восемь месяцев.

– Ничего подозрительного в ее поведении вы не замечали?

– Нет, а потом вообще все дела с ней имеет жена. Насколько я знаю, она хорошо заботится о нашем ребенке, о квартире.

«Сложное дело, – подумал Панаит, – придется взять под наблюдение и жену Контраша, и домработницу».

Раздумье майора нарушил старший – лейтенант Лучиан, вошедший в кабинет.

– Разрешите доложить, товарищ майор!

Увидев офицера, Контраш хотел выйти, но майор остановил его и вместе с Лучианом вышел в соседнюю комнату.

– Докладывайте.

– В подвале особняка я открыл пролом, который ведет в подземный коридор…

Панаит вздрогнул… «Итак, они использовали подземный ход и, следовательно, мою ошибку». Он решил сам спуститься вниз. Когда майор увидел подземный коридор, неясным для него остался один вопрос: откуда и как шпионы достали ключи?

У чертежника неприятности

Официант, с которым Манека проводил подземную операцию, работал в столовой строительства под именем Илие Дрэгой, а посетители называли его «Проворный». Эту кличку он оправдывал вполне: ловкий, быстрый, вьюном вертясь между столиками, он обслуживал посетителей моментально. Больше всего им были довольны чертежники: они постоянно торопились, и «Проворный» не заставлял их терять время даром.

– В первую очередь чертежников, – бросал он остальным посетителям, когда те приходили в столовую.

Старательного Илие ценили и уважали. Кроме того, никто лучше его не знал вкусов клиентов. Дрэгой помнил, кто любит борщ, кто предпочитает котлеты с горчицей, а кому они больше нравятся с томатом. Терпеливо, настойчиво и осторожно влезал шпион в души людей.

Но более других официант интересовался чертежником Тити Крэчуном – живым, веселым тридцатилетним человеком. «Проворный» пристально следил за этим явно не в меру болтливым служащим. Иногда тот пытался говорить о своей работе. Товарищи, сидевшие рядом за столом, спешили его оборвать: «Помолчи, Тити». В ответ чертежник, улыбаясь, закрывал ладонью рот и добавлял, как будто ничего не случилось:

– Пустяки, «Проворный» – человек свой. Не так ли, Илие?

Официант отвечал с укоризной:

– Словно вы меня не знаете, товарищ Тити. – А сам продолжал следить за каждым его шагом. Он знал, что бахвальство и болтливость подтолкнут чертежника в его руки. Так, впрочем, говорил и «Ариец»: «В большей или меньшей степени болтливость свойственна каждому человеку. Были бы только глаза и уши, и такой человек – в твоих руках».

Но однажды официант не узнал Тити. Тот молча сел за стол, молча пообедал, и, не сказав ни слова, вышел из столовой. «Что-то с ним стряслось», – подумал Дрэгой, внимательно посматривая на Крэчуна.

Шпионский опыт подсказывал ему, что наступил момент, когда нужно хватать добычу, но хватать осторожно и расчетливо, не допуская ошибки. В первую очередь он попытался узнать, что происходит с чертежником.

– Да, что такое с товарищем Тити? – спросил он как-то одного из друзей Крэчуна, когда того не было в столовой.

– Не знаю, – ответил тот, – иногда бывает. Захандрил человек, и все.

– Наверное, теща умерла, – хихикнул «Проворный».

– Хуже, – ответил другой обедавший.

– Неприятности по службе, что ли?

В ответ чертежники отрицательно покачали головами и больше не проронили ни слова. Официант тоже не настаивал. О неприятностях Тити он решил узнать от самого чертежника. Однажды после обеда он увидел, что Крэчун сидит на скамейке в тени большого раскидистого дерева. Лицо чертежника было задумчиво.

– Здравствуйте, товарищ Тити, – подошел к нему официант.

Чертежник безразлично взглянул на «Проворного» и ответил кивком головы.

– Что за кислое настроение? – проговорил официант, подсаживаясь к Тити. – Давайте-ка лучше закурим. Табак и вино смягчают боль любви.

– Не в любви дело, – буркнул Тити, вытаскивая сигарету из пачки, предложенной официантом.

– А в чем же?

– Эх, разносчик, если бы ты понимал в жизни столько, сколько в борщах.

– Вы не шутите, товарищ Крэчун, – немного обидчиво ответил официант, – я давно хочу, но не осмеливаюсь сказать вам…

– Что?

– Что я хочу стать чертежником.

Тити Крэчун удивленно посмотрел на официанта и иронически улыбнулся.

– Ты что это, серьезно, не шутишь?

– Нет, нет, на самом деле это мое заветное…

– Советую тебе, – прервал его чертежник, – заняться чем угодно, но только не этим. Сейчас лучше быть официантом, чем чертежником, – и, выплюнув сигарету, он повернулся лицом к особняку.

– Я вот любил свое дело… работал с охотой. И вот как назло… – пробормотал он.

– Насколько я понимаю, у вас неприятности? – осторожно спросил официант.

– Ну да. Но разве я знаю, какие? Приехала следственная комиссия, и началось…

– Ну, так что из этого? Вы-то причем?

– Как причем? Может, я и не сделал ничего, а убытки вот должен возмещать.

– Почему?

– Почему, почему, – передразнил его Тити. – Глупые вопросы задаешь. Меня вот сегодня несколько человек из этой комиссии тоже все спрашивали: почему да почему. Почему вчера рано пришел и поздно ушел? Что я один делал в бюро? Почему я учился в Германии и еще сто тысяч почему… – Немного помолчав, он с еще большим раздражением добавил: – Уйти к черту с этой проклятой стройки, убежать куда глаза глядят.

Проводив долгим взглядом удаляющегося чертежника, шпион вынул блокнот, вырвал из него листок и написал:

Производится расследование. Приехала комиссия. У чертежника неприятности. Думаю, что его можно использовать.

Грач

Через несколько минут, насвистывая веселый мотив, официант уже шел по шоссе. Время от времени он незаметно оглядывался. У километрового столба с указателем «113» он сделал привал, блаженно развалился в траве и незаметно спрятал под камень записку.

Через день «Проворный» снова был здесь. На этот раз он не прятал записку, а вытащил ее. В ней было написано:

Гляди в оба. Тщательно проверь, действительно ли чертежника вызывали в комиссию, а потом уж действуй. Будь осторожен. Жду тебя завтра ночью.

К-4

В четверг вечером, выходя из столовой, официант «случайно» столкнулся с чертежником. Он отозвал Тити в сторону.

– Хочу с вами поговорить, – начал «Проворный», – давайте сядем здесь.

Вопросительно посмотрев на него, чертежник уселся рядом.

– В тот раз ты меня просто обидел своим недоверием, – несколько фамильярно сказал «Проворный», переходя на «ты», – а я тебе вполне сочувствую и думаю, что могу помочь.

– Я не нуждаюсь в вашем сострадании. Если найдут, что я виноват, меня посадят, и все.

– Слушай, – оборвал его шпион, придвигаясь ближе, – я хочу тебе помочь, понимаешь ты это или нет?

– Понимаю. Ты меня хочешь получше накормить, чтобы я не умер, – усмехнулся чертежник.

– Чудак, тогда ты мне сказал, что с удовольствием ушел бы отсюда. Слушай хорошенько, что я тебе скажу. Я прекрасно знаю, как помочь тебе сделать это.

Официант не успел договорить, как чертежник в негодовании вскочил на ноги и схватил его за лацканы пиджака.

– Вот сейчас-то я понял, – процедил сквозь зубы Тити, – ты из органов, шпионишь за мной, хочешь развязать мне язык…

– Ты с ума сошел, – оттолкнул его официант, – успокойся и очнись. Я совсем не тот, за кого ты меня принимаешь. Выслушай меня до конца. Вот сигареты… так… Ну, а теперь начнем по порядку…