Текст книги "Страх и отвращение в Лас-Вегасе"

Автор книги: Хантер С. Томпсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

9.
Никакой симпатии к дьяволу…
Репортерские извращения?..
Полет в безумие

Решение скипать пришло внезапно. А может быть, и нет. Вероятно, я все время вынашивал эту мысль, подсознательно выжидая правильного момента. Полагаю, решающую роль сыграл счет. Потому что у меня не было денег, чтобы его оплатить. Эта дьявольская афера с покрытием расходов с помощью подставных кредитных карточек подошла к концу. После дела с Сидни Зайоном такой номер не канал. Сразу же после него они изъяли мою карточку «American Expressз», и теперь эти уроды преследовали меня в судебном порядке– также как и «Diner Club», и департамент налоговых сборов…

Ну а кроме того, формально за все отвечал журнал. Мой адвокат об этом позаботился. Мы ничего не подписывали, за исключением счетов из обслуги номеров. Мы никогда не задумывались об общей сумме, однако, – еще до того как мы смотались, – мой адвокат подсчитал, что мы влетали в среднем где-то между 29 и 36 долларами в час, двое суток подряд.

– Невероятно. – сказал я. – Как это могло случиться? Но к тому времени как я задал этот риторический вопрос, на него некому было ответить. Мой адвокат свалил.

Должно быть, он жопой почувствовал неладное. Вечером в понедельник адвокат заказал комплект превосходных дорожных сумок из воловьей кожи, а потом сообщил мне, что забронировал место на ближайший самолет до Лос-Анджелеса. «Нам надо поторопиться», – заявил он, и по пути в аэропорт занял у меня 25 долларов на билет Я проводил его, и отправился в сувенирный отдел аэропорта, где потратил все оставшиеся наличные на всякую дребедень – полное говно: сувениры Лас-Вегаса, пластиковые зажигалки псевдо-Зиппо с вмонтированным колесом рулетки по 6. 95 $, набор полтинников Дж. Ф. К. по пять долларов каждый, оловянные обезьянки, выбрасывающие кости, за 7. 50$… Затарившись этой ерундой, я дотащил ее до Великой Красной Акулы и забросил на заднее сиденье… затем горделиво уселся за руль (белая крыша, как всегда, была опущена), включил радио и начал размышлять. Как бы поступил в подобной ситуации Горацио Элджер? Одна затяжка унесет тебя, дорогой Иисус… Одна затяжка унесет тебя.

Паника. Она захлестнула меня, как первые накатывающие волны кислотного прихода. Все эти омерзительные реалии начали доходить до моего сознания: я оказался совсем один в Лас-Вегасе в этой чертовой немыслимо дорогой машине, совершенно охуевший от наркотиков, ни адвоката, ни денег, ни репортажа для журнала – и, в довершение всего, гигантский, чудовищный счет, с которым надо было разбираться. Мы заказывали в наш номер все, что человеку может прийти в голову: в том числе около шестисот кусков полупрозрачного Гигиенического мыла.

Им была забита вся машина – оно валялось на полу, на сиденьях, в бардачке. Мой адвокат заключил какое-то непонятное соглашение с уборщиками-метисами на нашем этаже, чтобы они доставили к нам мыло – шестьсот кусков этого странного, очевидного дерьма, – и теперь все оно было мое.

Не считая полиэтиленового пакета, который я неожиданно обнаружил рядом со мной на переднем сиденье. Подняв эту гадость, я сразу же понял, что там было внутри. Ни один Самоанский адвокат в здравом уме не попытается проскочить через металлоискатель коммерческой авиалинии, имея при себе толстый черный Магнум 357.

И он оставил его мне, с возвратом – если я сумею добраться до Лос-Анджелеса. В противном случае… да, я уже почти слышал свой голос, обращенный к офицеру Дорожной Полиции Калифорнии:

Что? Это оружие? Этот заряженный, незарегистрированный, спрятанный и, скорее всего находящийся в розыске Магнум 357? Что я с ним, делаю? Ну, видите ли, офицер, я съехал с дороги рядом с Мескаль Спрингс – по совету моего адвоката, впоследствии бесследно исчезнувшего, – и вдруг, откуда ни возьмись, пока я бесцельно бродил вокруг этого богом забытого источника, прямо из ниоткуда появился невысокий бородатый парень с ужасным ножом для резки линолеума в одной руке и с этим огромным черным пистолетом в другой… Он подошел ко мне и предложил вырезать маленькую букву «Икс» у меня на лбу, в память о лейтенанте Кэлли… но когда я сказал ему, что я – доктор журналистики, его как будто подменили. Да, вы, наверное, этому не поверите, офицер, но он вдруг швырнул нож в солоноватые воды Мескаля у наших ног и подарил мне этот револьвер. Да нет, вру: разрыдавшись, он просто сунул мне его в руки и скрылся во мраке ночи. И вот таким образом это оружие очутилось у меня, офицер. Вы можете в это поверить? Нет.

Впрочем, я в любом случае не собирался выбрасывать ублюдка. Хороший Магнум 357 трудно достать в наши беспонтовые дни.

Так что я решил: ладно, привезу этого пидора обратно в Малибу – и он мой. Рисковал – получи пушку. Соломоново решение. А если эта Самоанская свинья начнет качать права и материться в моем доме, устрой ему яичницу ниже пояса. Все нормально. 158 гран пышущего здоровьем свинца, путешествующего на скорости 1500 футов в секунду, примерно равны 40 фунтам Самоанского гамбургера, вперемешку с обломками костей. Почему нет?

Безумие, безумие… а между тем торчишь в полном одиночестве в Великой Красной Акуле на стоянке аэропорта Лас-Вегаса. К дьяволу панику. Овладеть положением. Держаться. В следующие двадцать четыре часа проблема личного контроля станет критической. И вот я сижу здесь в этой блядской пустыне, в гнезде вооруженного жлобья, и на мне камнем висит опаснейший груз стрема, ужасов и суровой неизбежности того, что я должен возвращаться в Лос-Анджелес. Потому что если они меня здесь накроют, я обречен. Выебан по полной программе. Это даже не обсуждается. Никакого светлого будущего для доктора журналистики, еженедельно редактирующего газетенку местной тюряги. Лучше выбраться из этого штата-атавизма на бешеной скорости ко всем чертям. Точно. Но сначала – обратно в Отель «Минт», получить по чеку 50 баксов, подняться в номер, заказать по телефону два клубных сэндвича, две кварты молока, кружку горячего кофе и пятерик Баккарди Аньехо.

Ром совершенно необходим, чтобы выдержать эту ночь – отшлифовать эти заметки, этот постыдный дневник… оставить магнитофон орущим всю ночь на полной громкости: «Позвольте представиться… Я человек богатства и вкуса». Симпатия?

Не для меня. Никакой пощады криминальному фрику в Лас-Вегасе. Это место похоже на Армию: господствует норма поведения акул – жри раненую. В закрытом обществе, где каждый виновен, преступление заключается в том, что тебя поймали. В мире воров единственный и окончательный порок – это тупость. Очень странное ощущение: сидеть в отеле Лас-Вегаса в четыре утра, ваять в записной книжке под музыку в 75-долларовом номере и с умопомрачительным счетом за обслугу, проведя двое суток в полном исступлении и понимая, что, как только наступит рассвет, ты сделаешь ноги, не заплатив ни хуя… Прокрадешься через холл, вызовешь прямо из гаража красный Шевро и будешь спокойно стоять на входе с саквояжем, набитым под завязку марихуаной и незаконным оружием… прикидываясь ветошью и просматривая первый утренний выпуск газеты «Зип».

Последний и решительный шаг. Я уже снес все грейпфруты и остальной багаж в машину несколько часов назад.

И сейчас осталось лишь ювелирно выскользнуть из петли: да, чрезвычайно легкомысленный вид, бешеные глаза скрыты за Сайгонскими зеркальными темными очками… поджидая Акулу; чтобы отчалить. Где же она? Я сунул этому злобному сутенеру; мальчику из гаража пять баксов, отличное вложение денег на данный момент Сохраняй спокойствие, продолжай читать газету. Кричащий голубой заголовок на первой полосе, через всю страницу:

ТРОЕ ВНОВЬ АРЕСТОВАНО ПО ОБВИНЕНИЮ В СМЕРТИ КРАСАВИЦЫ

Передозировка героина явилась официальной причиной смерти хорошенькой Дианы Хэмби, 19 лет, чье тело, согласно информации, предоставленной в офисе Коронера Округа Кларк, было найдено на прошлой неделе втиснутым в холодильник. Сыщики из команды Шерифа по расследованию убийств, производившие аресты подозреваемых, утверждают, что в момент задержания одна из них, 24-летняя женщина, пыталась разбить себе голову о стеклянные двери своего трейлера. Офицеры говорят, что она была в откровенной истерике и кричала: «Вы никогда не возьмете меня живой». Однако помощники шерифа надели на нее наручники, и она безусловно не пострадала…

РАССЛЕДУЮТСЯ СЛУЧАИ СМЕРТИ СОЛДАТ ОТ НАРКОТИКОВ

ВАШИНГТОН (АП) – Согласно докладу подкомиссии Белого Дома. запрещенные наркотики стали причиной смерти 160 американских солдат в прошлом году – 40 из них во Вьетнаме… Наркотики подозреваются, говорилось в докладе, в смерти еще 56 военных в Азии и соединениях на Тихом Океане… Проблема употребления героина во Вьетнаме принимает все более угрожающие масштабы, в основном из-за роста подпольных лабораторий-производителей в Лаосе, Таиланде и Гонконге. «Преследование за наркотики во Вьетнаме практически полностью неэффективно», – следует из доклада, – «частично из-за неэффективности работы местных полицейских органов и частично по причине того, что некоторые, неизвестные на сегодняшний день, продажные чиновники в государственном департаменте вовлечены в транспортировку наркотиков».

И вдогонку к этому беспощадному выводу в самой середине фотография на четыре колонки из Вашингтона, округ Колумбия: полицейские атакуют «молодых демонстрантов, устроивших в знак протеста против войны сидячую забастовку и блокировавших подходы к Главному Управлению Призывными Пунктами». Сразу за фотографией здоровый черный заголовок:

ИСТОРИИ ПЫТОК ВО ВРЕМЯ ВОЙНЫ ЗАСЛУШАНЫ В КОНГРЕССЕ

ВАШИНГТОН – Вчера добровольный свидетель рассказал на неофициальном совещании группы конгрессменов, что во время его службы в армейской контрразведке обычным делом было пытать Вьетнамских заключенных с помощью оголенных электрических проводов и сбрасывать их с вертолета. Один специалист из Военной Разведки признался, что расстрел его переводчицы-китаянки был оправдан начальством, заявившим: «туда им, узкоглазым, и дорога». – имея в виду; что она была Азиаткой…

Прямо под этой статьей красовалось: ПЯТЕРО РАНЕНО У МНОГОКВАРТИРНОГО ДОМА В НЬЮ-ЙОРКЕ… неизвестным стрелком, открывшим огонь с крыши здания, безо всякой на то причины. А еще ниже: ВО ВРЕМЯ ОБЫСКА АРЕСТОВАН ВЛАДЕЛЕЦ АПТЕКИ… «в результате», объяснялось в статье, «предварительного расследования (аптеки в Лас-Вегасе), выявившего недостачу более чем 100000 таблеток, содержащих опасные наркотические вещества…» Прочитав первую страницу; я почувствовал себя намного лучше. На этом гнусном фоне мои преступления были бледными и бессмысленными. Я был относительно респектабельным гражданином – негодяем и пакостником, наверное, но, конечно же, не опасным. И когда придется платить по счетам, это, разумеется, зачтется. Или нет? Я открыл спортивную страничку и увидел маленькую заметку о Мохаммеде Али: его дело рассматривалось в Верховном Суде, последняя апелляция. Али был приговорен к пяти годам заключения за отказ убивать «узкоглазых».

«Я ничего против них, Вьетконговцев, не имею». – сказал он. Пять лет.

10.
Вмешательство «Вестерн Юнион»:
Предупреждение мистера Хима…
Новое задание спортивной редакции и стремное приглашение из полиции

Неожиданно я снова почувствовал себя виновным. Акула! Где она? Я отшвырнул газету и в нетерпении стал расхаживать взад и вперед. Теряя над собой контроль. Я чувствовал, что вся моя задумка на грани провала… и тут увидел машину, вылетающую из соседнего гаража.

Спасение! Я сгреб мою кожаную сумку и быстро зашагал навстречу своим колесам.

– МИСТЕР ДЬЮК!

Этот голос раздался за моей спиной.

– Мистер Дьюк! Мы вас искали!

Меня прошиб холодный пот. Каждая клетка в моем теле и мозге ослабла. «Нет! – пронеслась шальная мысль. – У меня галлюцинации. Сзади никого нет, никто меня не зовет… это параноидальный бред, амфетаминный психоз… просто продолжай идти к машине, улыбаясь во весь рот…»

– МИСТЕР ДЬЮК! Подождите!

Ладно… за чем дело стало? За решеткой было написано много прекрасных книг. Да и не похоже, чтобы я оказался абсолютным чужаком в Карсон Сити. Меня узнает надзиратель; не говоря уже о Начальнике Тюрьмы – однажды я брал у них интервью для «The New York Times». Не считая многих зэков, охранников, легавых и прочего жулья, пришедшего в ярость, если судить по письмам, когда эта статья так и не была напечатана.

«Почему?» – спрашивали они и требовали, чтобы их рассказы увидели свет: И объяснить что-либо было трудно: сказать им, что абсолютно все, что они мне говорили, было выброшено в мусорную корзину или, в лучшем случае, положено под сукно, что написанные мною развернутые подзаголовки не удовлетворили какого-то редактора, какого-то нервного тунеядца, сидевшего за три тысячи миль оттуда за серым полированным столом в недрах журналистской бюрократии… Да ни один легавый в Неваде никогда этого не поймет:.. и статья в конце концов накрылась медным тазом, что и должно было произойти, так как я отказался переписывать вводную часть. Имея на то свои причины…

Ни одна из которых не проканает в тюремном дворе. Да и какого черта? Чего ради погрязать в мелочах? Я повернулся лицом к своему преследователю, молодому гостиничному клерку с широкой улыбкой на лице и желтым конвертом в руке. «Мы звонили вам в номер, – сказал он. – А потом я увидел, что вы стоите снаружи».

Я кивнул, слишком усталый, чтобы сопротивляться. Теперь за моей спиной была Акула, но я не видел ни малейшей возможности даже бросить туда свою сумку Конец игре. Они меня взяли.

Клерк продолжал улыбаться. «Вам только что пришла телеграмма, – сообщил он. – Но на самом деле она не для вас. Она для какого-то Томпсона, но там написано „для передачи Раулю Дьюку“; это что-нибудь говорит вам?» У меня закружилась голова. Слишком много пришлось Переваривать за одно мгновение. С воли попасть в тюрьму; потом снова вырваться на свободу – и все это за тридцать секунд. В нерешительности я отступил назад и облокотился на машину; нащупывая дрожащей рукой серебристые изгибы откидной крыши. Клерк, все еще расплываясь в улыбке, протягивал мне телеграмму Я замотал головой, едва ли в состоянии говорить. «Да. – сказал я наконец, – это важно». Взяв конверт: тут же его вскрыл:

СРОЧНАЯ ТЕЛЕГРАММА ХАНТЕРУ. С. ТОМПСОНУ ДЛЯ ПЕРЕДАЧИ РАУЛЮ ДЬЮКУ ЗВУКОНЕПРОНИЦАЕМЫЙ НОМЕР ЛЮКС 1850 ОТЕЛЬ «МИНТ» ЛАС-ВЕГАС СРОЧНО ПОЗВОНИ МНЕ ПОВТОРЯЮ СРОЧНО У НАС НОВОЕ ЗАДАНИЕ НАЧИНАЕТСЯ ЗАВТРА ТАКЖЕ ВЕГАС НЕ УЕЗЖАЙ ТЧК НАЦИОНАЛЬНАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ ОКРУЖНЫХ ПРОКУРОРОВ ПРИГЛАШАЕТ ТЕБЯ НА ЧЕТЫРЕХДНЕВНЫЙ СЕМИНАР ПО ПРОБЛЕМЕ НАРКОТИКОВ И ОПАСНЫХ НАРКОТИЧЕСКИХ ВЕЩЕСТВ В ОТЕЛЕ «ДЮНЫ» ТЧК ЗВОНИЛ РОЛЛИНГ СТОУН ОНИ ХОТЯТ 50 ТЫСЯЧ СЛОВ ПРИЛИЧНАЯ ОПЛАТА ВОЗМЕЩЕНИЕ РАСХОДОВ ВКЛЮЧАЯ ОБРАЗЦЫ ТЧК У НАС ЗАБРОНИРОВАН НОМЕР В ОТЕЛЕ «ФЛАМИНГО» И БЕЛЫЙ КАДДИ С ОТКИДНЫМ ВЕРХОМ ТЧК ВСЕ ДОГОВОРЕНО ПОЗВОНИ НЕМЕДЛЕННО ОБСУДИТЬ ДЕТАЛИ СРОЧНО ПОВТОРЯЮ СРОЧНО ТЧК ДОКТОР ГОНЗО

– Экое дерьмо! – воскликнул я. – Это немыслимо!

– Вы имеете в виду, что она не для вас? – спросил клерк, неожиданно занервничав. – Я проверил журнал регистраций в поисках этого человека, Томпсона. Но мы его не обнаружили, хотя я думаю, что он входит в вашу команду.

– Входит, – быстро сказал я. – Не волнуйтесь. Я ему передам.

И кинул свою сумку на переднее сиденье Акулы, собираясь успеть отъехать до того, как истечет отсрочка моего смертного приговора. Однако клерк не унимался. – Как насчет Доктора Гонзо? – спросил он. Я уставился прямо на него, дав ему в полной мере почувствовать преимущество зеркальных очков. «Он в порядке, – заверил я его, – но у него довольно скверный характер. Доктор ведает нашими финансами и устраивает все наши мероприятия». Я скользнул за руль и приготовился ехать. Клерк схватился за борт машины. «Вы знаете, – продолжил он, – нас смутила подпись Доктора Гонзо на этой телеграмме из Лос-Анджелеса – а мы ведь знали, что доктор находится здесь, в отеле». Парень недоуменно всплеснул руками: «И потом телеграмма адресована какому-то гостю, присутствие которого мы не могли объяснить… вот и эта задержка была неизбежной. Вы понимаете, я надеюсь…» Я кивнул, сгорая от нетерпения свалить: «Вы сделали правильно. Никогда не пытайтесь понять сообщения журналистов друг другу. В половине случаев мы используем шифр – особенно с Доктором Гонзо».

Клерк опять улыбнулся, но на этот раз улыбка выглядела немного натянутой. «Скажите, – спросил он, – а когда проснется доктор?» Я прикипел к рулю: «Проснется? Что вы имеете в виду?». Клерк выглядел обескураженным. «Ну… менеджер, Мистер Хим, хотел бы встретиться с ним». Теперь его усмешка была явно злорадной. «Ничего необычного. Мистер Хим любит встречаться со всеми нашими крупными клиентами… поставить их обслуживание на свой личный контроль… просто небольшая беседа и рукопожатие, ну вы понимаете».

– Разумеется. – сказал я. – Но на вашем месте, я оставил бы доктора в покое, пока он не позавтракает. Он очень грубый человек. Парень осторожно кивнул.

– Но с ним можно встретиться… Например, позже этим утром?

Я видел, что он подбирается все ближе. «Послушайте. Эта телеграмма все испортила. На самом деле она от Томпсона, а не для него. На „Вэстерн Юнион“, должно быть, спутали имена». И я показал ему телеграмму, зная. что он ее уже читал. «Вот в чем дело… Это срочное послание наверх Доктору Гонзо, в котором говорится, что Томпсон направляется из Лос-Анджелеса с новым заданием – выполнять очередной заказ». Я снял его руку с машины. «До встречи, – бросил я. – Мне надо ехать на трек».

Я взял первую скорость и тронулся с места. Клерк отскочил назад. «Не стоит торопиться». – крикнул он мне вдогонку. – Гонка закончилось».

– Только не для меня, – сказал я, дружески махнув ему рукой на прощание. – Давайте пообедаем как-нибудь! – завопил он, но я уже поворачивал на улицу:

– Как-нибудь! – заорал я. И смешался с потоком транспорта. Проехав несколько кварталов по Главной Улице в неправильном направлении, резко развернулся, и по тому же маршруту поехал на юг, к Лос-Анджелесу. Но с нарочито умеренной скоростью. «Валяй спокойно и медленно, – твердил я себе. – Просто впишись в городской пейзаж…» Что мне сейчас нужно, так это место, где я мог бы благополучно съехать с дороги, скрыться на время, и спокойно поразмышлять над невероятной телеграммой моего адвоката. Это правда: я был в этом уверен. И в послании явно прослеживалась некая убедительная срочность. Ее тон был безошибочен…

Однако я был не в настроении или в состоянии провести ещЈ одну неделю в Лас-Вегасе. Не сейчас. Я искушал судьбу сколько возможно, в этом городе… выжал ее без остатка, как лимон. И теперь все мазы накрылись: я мог вдыхать запах злобного бычья, дышащего мне в спину Да, пришло время сматываться. Мой запас прочности иссяк.

А сейчас лениво кати по Бульвару Лас-Вегаса на скорости тридцать миль в час. Я хотел найти забегаловку, где мог отдохнуть и принять окончательное решение. С ним все уже. конечно, ясно. но мне надо одно или три пива, заполировать сделку и притупить одно наглое, бунтарское нервное окончание, продолжавшее выражать недовольство… А с ним надо договориться, потому что имелся один аргумент – не укладывающийся в рамки – за то, чтобы остаться. Это предательски, глупо, слабоумно, как ни крути, – но нельзя пройти мимо зловония извращенного юмора человека, которому пришла в голову идея бросить гонзо-журналиста прямо в пекло потенциально последнего нарко-эпизода его карьеры, пригласив его освещать Национальную Конференцию Окружных Прокуроров по проблеме Наркотиков и Опасных Наркотических Веществ.

А также чувствовалась определенная притягательность хохмы, что после дикого погрома одного отеля в Лас-Вегасе, вместо того чтобы стать проклятым беглецом на автостраде в Лос-Анджелес, просто прохилять по городу, обменять красный Шевро с откидным верхом на белый Кадиллак и вписаться в другой отель Вегаса, растворившись с пресс-аккредитацией среди высших полицейских чинов со всей Америки, пока они разглагольствуют друг перед другом о Проблеме Наркотиков.

И хотя налицо опасное помешательство, в этом также есть изыск, ценимый настоящими знатоками работы в экстремальных условиях. Назовите, например, самое последнее место, которое будет обыскивать полиция Лас-Вегаса, в поисках начиненных наркотой странствующих кидал, только что ободравших до нитки отель в самом центре города?

Правильно. В гуще Национальной Наркоконференции Окружных Прокуроров в элегантном отеле на бульваре… Во «Дворце Цезаря» на обеденном шоу Тома Джонса, где вряд ли задержат людей, подъехавших на шикарной белой Коупе де Вилле… На коктейльной вечеринке с агентами отдела по борьбе с наркотиками в «Дюнах»?

Разумеется, где еще лучше спрятаться? Некоторым. Но не мне. Не говоря уже о моем адвокате – очень заметном субъекте. Порознь мы могли бы отмочить нечто подобное. Но вместе нет: мы бы засыпались. В этом миксе слишком много агрессивной химии: было бы невозможно устоять перед соблазном, устроить предумышленный кислотный отрыв.

А это, в свою очередь, могло нас прикончить. Они были бы к нам беспощадны. Отчаянный рейд по тылам противника разделит участь всех шпионов: «Как всегда, если любой член вашей организации будет раскрыт врагом. Секретарь вычеркнет вас из Списка Живых, и т д…».

Нет это перебор. Грань между безумием и мазохизмом уже стерлась … пришло время остепениться… выйти в отставку, смешаться с ретроградами, сбавить обороты и «покаяться в мелочах», как на духу. Почему бы и нет? В любой подобной тусне настает момент; когда лучше подбить свои потери или суммировать свой выигрыш – что бы ни выпало. Я ехал медленно, ища пристойное место – посидеть ранним утром с пивком и собраться с мыслями… наметить план этого неестественного отступления.