Текст книги "Горец-варвар"
Автор книги: Ханна Хауэлл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)
Глава 20
– Пожениться?
Сесилия чуть не уронила поднос с завтраком, который держала в руках. Пока муж не сказал еще что-нибудь столь же ошеломляющее, она поспешила поставить поднос на столик возле кровати. Хотя уже прошло две недели с тех пор, как Артан пришел в себя, Сесилии до сих пор не верилось, что чудо все-таки свершилось. Каждое утро она боялась, что он не проснется. И всякий раз с замиранием сердца ожидала его пробуждения.
– Но мы же с тобой и так женаты, дорогой.
– Я хочу, чтобы священник совершил церковный обряд, – ответил Артан. Он поднялся с постели и перенес поднос на столик, стоявший у камина.
Так хорошо снова ходить! Пусть даже пока он ходит не очень уверенно. Да, он еще слишком слаб, к сожалению. Артан сам уселся на стул и усадил Сесилию на соседний стул. Затем положил ей на тарелку сыр и хлеб, а потом то же самое – на свою тарелку. Было видно, что ему приятно ухаживать за женой. Очень довольный собой, он смотрел, как она ест. Сесилия и так была хрупкого телосложения, а за то время, что он болел, она еще больше похудела, и Артан считал своим долгом следить за ее питанием.
– Значит, ты хочешь, чтобы нас обвенчал священник? – спросила она, отрезая себе кусочек холодной баранины.
– Да, обязательно. Я собирался еще раньше это сделать. Просто нас с тобой отвлекали разные дела, то есть появление сэра Фергуса и мой продолжительный сон.
«Продолжительный сон». Так он это назвал! Сесилия смотрела на мужа и понимала, что никогда не сможет объяснить, какой ужас она испытывала, когда Артан лежал без сознания. Да, ужас! Слышать, как бьется его сердце, видеть, как вздымается его грудь, – и в то же время не наблюдать никаких других признаков жизни. Это было очень тяжелое испытание.
– Когда же ты предлагаешь обвенчаться?
– Завтра же. С помощью Ангуса и Мэг мне уже удалось все устроить.
Сесилии сделалось немного не по себе из-за того, что по такому важному вопросу с ней не посоветовались. Но она подавила раздражение и молча кивнула в ответ. Быть образцовой женой, оказывается, гораздо труднее, чем она себе представляла. В такие моменты, как этот, когда Артан проявлял свою гордыню и не считался с ней, ей приходилось, стиснув зубы, терпеть и проявлять кротость и смирение, необходимые идеальной супруге. Вот и теперь она вынуждена была снова напомнить себе, что хорошая жена подчиняется воле мужа.
Дожевывая ломоть хлеба с медом, Артан гадал, что же происходит с его женой. Она была… какая-то другая, не такая, как прежде. Он-то надеялся, что уловка с венчанием встряхнет ее, и она станет прежней Сесилией. Его уже начинало тошнить от этих ее приторно-сладких манер и от того, что она всегда и во всем соглашалась с ним и ни в чем ему не перечила. Что же на нее нашло? Почему она так изменилась? С каждым днем Артан все больше убеждался: Сесилия утратила свой душевный жар, исчезла та «изюминка», за которую он ее полюбил.
Опустив голову, Артан уставился в свою тарелку. Похоже, он даже не заметил, как мысленно произнес по отношению к Сесилии слово «полюбил». Неужели он действительно так подумал? Наверное, да. Это слово пришло ему на ум как бы само собой. Как будто не было на свете ничего более привычного и естественного. Наверное, любовь к Сесилии уже давно жила в его сердце. Она подкралась незаметно в тот момент, когда он встретил Сесилию. Он влюбился в нее со всей силой страсти, на какую только способна его пылкая натура. Ему было трудно распознать это чувство, потому что он раньше никогда его не испытывал. Когда же именно это с ним произошло? В какой момент? Вспоминая то, что происходило в недавнем прошлом, Артан понял: он начал думать о Сесилии как о своей будущей жене с того момента, когда впервые ее поцеловал.
Казалось, это открытие должно было обрадовать его. Но почему-то оно огорчало. Он понимал, что это чувство будет отвлекать его, мучить необходимостью узнать, что испытывает к нему Сесилия. Да, разумеется, это очень важно. Но сейчас самое главное – обвенчаться с ней по церковным канонам. А уж потом можно будет выяснить, в какую игру она с ним играет.
Вне всяких сомнений, Сесилия менялась, превращаясь в совершенно незнакомую женщину. И это очень настораживало. Может быть, она всячески ублажала его только из-за ран и болезни? Ведь Сесилия беспокоилась за него, целую неделю не отходила от его постели. Но что-то ему подсказывало: его болезнь тут ни при чем. Однако Артан не знал, как расспросить жену о том, что не давало ему покоя.
Но больше всего беспокоило другое: она вдруг стала чрезмерно стыдлива и игнорировала его в постели. Может, просто отвыкла от него? Лишь только минула неделя с тех пор, как он очнулся, Артан стал искать ласк Сесилии в постели, хотя и понимал, что еще слишком слаб для этого. Когда она его отвергла, он вздохнул с облечением, отдавая себе отчет в том, что мог бы оказаться не на высоте. Но с другой стороны, он чувствовал: в том, как жена отвечала на его ласки, чего-то не хватало. Один раз Артан даже готов был поклясться, что Сесилия стиснула зубы, чтобы не закричать на него. Казалось, влечение, которое было между ними, пошло на убыль. Словно огонь страсти угасал в ней.
Все это не могло не тревожить Артана. Именно поэтому он и стремился заключить церковный брак как можно быстрее. Он хотел, чтобы священник благословил их союз. Возможно, Сесилия перестанет проявлять излишнюю сдержанность, когда их брак будет освящен церковью. И тогда к нему вернется его прежняя Сайл. Готовясь к этому серьезному шагу, он решил набираться сил, чтобы в самый ответственный момент не ударить в грязь лицом перед новобрачной.
– Да, решено. Венчаемся завтра, – повторил Артан и чмокнул жену в щеку. – Наверное, ты захочешь повидаться с Мэг, чтобы все подготовить для торжества, – добавил он, поднимаясь со стула.
Направившись к двери, Артан вышел из спальни. Сесилия со вздохом посмотрела ему вслед. Во время разговора с мужем ей было не так-то просто мило улыбаться, изображая образцовую супругу. Хотя Сесилия знала, что главное для идеальной жены – подчиняться мужу, она не могла предположить, что Артан будет обходиться с ней как с неразумным ребенком. Ей будет очень трудно свыкнуться с таким положением дел и приспособиться к такой жизни. Когда муж начинал отдавать распоряжения, совершенно не интересуясь ее мнением, ей хотелось схватить какой-нибудь тяжелый предмет и запустить Артану в голову.
Успокоившись, Сесилия отправилась на поиски Мэг и нашла ее на кухне. Мэгги уже вовсю обсуждала завтрашний праздник с Кривой Кошкой. Целых двадцать минут Сесилия терпела сущее безобразие: сначала на нее не обращали никакого внимания, потом ею откровенно помыкали. С ней не считались, ее ни о чем не спрашивали, все решалось без нее. Когда же она пыталась вставить слово и предлагала сделать что-то по-своему, ее решения вежливо, но твердо отклоняли. В конце концов, Сесилия махнула на все рукой и решила заняться подбором подходящего для свадьбы наряда.
Кривая Кошка украдкой заглянула в Большой зал, затем снова повернулась к Мэг:
– По-моему, ее терпение на пределе.
– Вот и хорошо, – ответила Мэг. – Она что-то стала подозрительно почтительна и вежлива, чересчур уважительна к старшим. Я не узнаю ее. Едва дождалась, чтобы она не ушла.
– Что на нее нашло? Девчонку словно подменили. А она мне так понравилась вначале. Показалась очень хорошей девушкой.
– О, Сесилия действительно очень хорошая. Она очень милая, и у нее доброе сердце. Хотя мне не нравятся такая чрезмерная услужливость и скромность. Ведь это именно то, что старалась привить ей проклятая Анабелла. Иногда мне казалось, что девочка вот-вот с улыбкой спросит своего палача, не нужна ли ему помощь, чтобы обмотать ее шею веревкой.
Кривая Кошка рассмеялась, потом спросила:
– И что же за уроки вы стремитесь ей преподать?
– Она должна оставаться такой, какая есть. И должна поступать так, как велит сердце, а не по тем правилам, что когда-то навязывала ей леди Анабелла. Эта женщина, видимо, хотела, чтобы все на свете стали такими же жалкими и ничтожными, как она.
– Полагаю, эта женщина навязывала ей свои порочные и глупые мысли по поводу того, чего стоит ожидать от интимной жизни. И конечно же, она выдавала свои слова за непреложную истину и высшую мудрость.
– Да-да, леди Анабелла именно такая.
– А тебе не кажется, что мы все-таки сумеем сделать так, чтобы Сесилия одумалась и не изображала из себя угодливую дурочку, не имеющую собственного мнения? Ведь мы для этого уже кое-что сделали, верно?
– О, если бы все было так легко и просто! Но я не теряю надежды. Возможно, это станет для нее последней каплей, переполнившей чашу ее долготерпения.
– Ах, Мэг, умеешь ты выражаться… как бы это сказать… ну… поэтично.
Старая Мэг и Кривая Кошка переглянулись и весело рассмеялись.
Разглядывая свои платья, Сесилия то и дело хмурилась. Платья были разбросаны по всей комнате; дядюшка проявил большую щедрость, отдав племяннице наряды, оставшиеся после его покойных жен. Правда, почти все они требовали некоторой переделки, а до свадьбы оставалось совсем немного времени. Наконец Сесилия отложила большую часть платьев – ни одной нормальной женщине не пришло бы в голову надеть такие на собственную свадьбу, – и осталось совсем немного нарядов, то есть можно было спокойно выбирать.
В конце концов, она остановила свой выбор на простеньком зеленом платье. Сесилия положила его на кровать, а все остальные сложила обратно в сундук. В этом скромном одеянии было довольно трудно выглядеть несравненной и неотразимой – но разве это имело какое-то значение? Правда, в Данбарне ее ждало богатое приданое. Но даже если бы оно сейчас оказалось в ее распоряжении, Сесилия не смогла бы надеть платье, сшитое для ее венчания с другим мужчиной. Это всегда считалось плохой приметой, и такая оплошность могла бы навлечь несчастья на ее голову. А ей хотелось счастья и удачи в семейной жизни.
Сесилия прошлась по комнате, затем взглянула на маленькую коробочку, которую привез ей Беннет. В коробочке находился свадебный подарок от матери Артана – изящная гранатовая подвеска. Щедрость свекрови восхитила ее. Ей хотелось как можно скорее познакомиться со своими новыми родственниками, хотя она немного робела при мысли об этой встрече. Судя по словам Артана, у него была большая, веселая и дружная семья. Сесилия долго размышляла на эту тему и пришла к выводу, что представления не имеет о том, как нужно себя вести, общаясь с такими людьми. Положа руку на сердце Сесилия готова была признать, что понятия не имеет, как вести себя с любыми людьми – ведь в Данбарне она вела чрезвычайно замкнутый образ жизни.
Вынув подвеску из коробочки, Сесилия сначала долго ею любовалась. Она прекрасно понимала: подвеска очень дорога ей еще и потому, что это подарок. А ей никогда раньше не дарили подарков. К коробочке была приложена записка с поздравлениями от матери Артана и ласковыми материнскими напутствиями молодой жене ее сына. Записка этой женщины наполнила сердце Сесилии теплом и растрогала до слез.
Смахнув с ресниц слезинки, Сесилия убрала письмо. Она решила, что наденет на свадьбу подарок матери Артана, и будет носить его с гордостью.
– Не понимаю, почему я должна распустить волосы, – пробормотала Сесилия. Она сидела на стуле, а Кривая Кошка энергично расчесывала гребнем ее спутанные пряди.
– Ты ведь была девственницей, когда вышла замуж?
– Само собой разумеется.
– Никакой речи о том, что это само собой разумеется, малышка. Все меньше и меньше девушек остаются девственницами до вступления в брак.
– Все равно это не означает, что я должна была нарушить традицию.
– До своего замужества ты была девственницей. Теперь тебя ждет венчание по церковному обряду. Это то же самое, что и раньше, только на сей раз о том, что ты замужем, тебе сообщит священник. – Кривая Кошка внимательно посмотрела на молодую женщину. – Ты смеешься?
– Нет, конечно же, нет. Делай что хочешь с моими волосами. Распустить так распустить.
– Это зеленое платье очень идет к твоим рыжим волосам.
Тут пришла Мэг, и Сесилия распрощалась с мыслью о том, что ее мнение по какому-либо поводу будет учитываться. Но вскоре женщины закончили готовить ее к церемонии, и Сесилия вынуждена была признать, что они на славу постарались – даже прическа ее уже не волновала.
Но ей очень не хватало отца… Сесилии хотелось, чтобы он сейчас увидел свою дочь – такую ослепительную в наряде невесты – и подвел к Артану, чтобы тот повел ее к алтарю.
Сесилия утешала себя тем, что у нее был любящий дядюшка Ангус. Он часто называл ее «доченькой», и она ничего не имела против – ведь Ангус был самым близким ее родственником.
Когда дядюшка вошел в Большой зал и пошел ей навстречу, Сесилия не удержалась от улыбки. Несмотря на преклонный возраст, Ангус был бодрым и сильным мужчиной. Все женщины, находившиеся в этот момент в зале, мгновенно повернули головы и обратили на него свои взоры. Но затем в Большой зал вошел Артан – и в тот же миг приковал к себе внимание всех представительниц прекрасного пола. Сесилия же невольно нахмурилась. Ей вдруг захотелось, чтобы был принят закон, строго-настрого запрещающий глазеть на свадьбе на чужих женихов. И этот же закон должен был гласить: если какая-либо из женщин ослушается, невеста может сама выбрать для провинившейся жестокое наказание, к примеру – высыпать ей на голову коробку с пауками.
Придумав столь строгое наказание, Сесилия успокоилась и улыбнулась Артану. Никогда еще он не выглядел таким неотразимым красавцем. Сесилия вдруг явственно осознала, что нет такой женщины, которая, увидев Артана, могла бы остаться к нему равнодушной. И большинство женщин не смутит и не остановит тот факт, что у этого молодого горца есть веснушчатая женушка. Но Артан обещал, что будет ей верным мужем. Похоже на то, что он вовсе не собирается улыбаться каждой встречной красотке. Зато женщины не сводят с него глаз. Он, конечно же, не может не замечать искушений, которые подстерегают его на каждом шагу. Интересно, как Артан вел себя раньше, до встречи с ней? Поддавался искушениям – или умел их побороть? Если он им поддавался, сможет ли теперь устоять? Сесилии не хотелось думать об этом в день своей свадьбы. Но как об этом не думать, если Артан ни разу не говорил с ней о любви? Сердце ее в страхе сжималось, когда она смотрела на собравшихся в зале женщин – ведь каждая из них могла оказаться ее счастливой соперницей.
– Какая ты красивая, Сайл! Моя Сайл! – воскликнул Артан, глядя на нее с восхищением.
Он взял жену за руку и поцеловал ее ладонь.
Сесилия же с улыбкой прошептала:
– Да и ты сегодня недурен. – От улыбки, которой он ее одарил, у Сесилии перехватило дух. Ей так хотелось, чтобы этот мужчина любил ее, что она даже испугалась, что сделает сейчас какую-нибудь глупость. В какое-то мгновение ей пришла в голову мысль о побеге из Большого зала, из замка, за ворота Гласкрига… Но Сесилия тут же спохватилась и мысленно отчитала себя за такие глупости. Нет, она никогда не унизит своего дядюшку столь безрассудным поведением.
– Пойдем, дорогая. – Артан повел ее к священнику. – Пойдем же, пришло время получить благословение церкви.
Священник оказался очень молодым человеком, и было заметно, что он волнуется. Опускаясь на колени рядом с Артаном, Сесилия посмотрела по сторонам. Казалось, в Большом зале стало еще больше гостей.
Когда церемония закончилась, Артан помог жене подняться на ноги и поцеловал ее. И тотчас же раздались оглушительные приветственные возгласы.
– Желаю вам счастья, молодые, – сказал Ангус, занимая свое место во главе стола.
– Спасибо, дядюшка. В твоем подчинении столько рослых и мужественных воинов, что священнику, который нас венчал, по-моему, было немного не по себе.
– Да, верно. Мне это тоже бросилось в глаза. Он ведь здесь чужак – приехал из шотландской равнины. Так что надо проявлять снисходительность. Полагаю, ему потребуется время, чтобы привыкнуть к нашей жизни и к нашим обычаям.
– А почему вы не пригласили священника из горцев?
– Подозреваю; что такого днем с огнем не сыщешь.
Сесилия уже хотела спросить почему, но тут Артан прошептал ей на ухо:
– Не советую затрагивать эту тему.
Взглянув на дядюшку, Сесилия увидела в его глазах хорошо знакомый ей воинственный блеск.
– Дядюшка, как тебе не стыдно?! Хотя бы в день моей свадьбы воздержался бы от обидных высказываний по поводу шотландцев с равнины!
Сэр Ангус снисходительно улыбнулся и лукаво подмигнул Старой Мэг, когда та рассмеялась.
Непринужденное веселье, царившее на празднестве, разительно отличало его от скучных пиров в Данбарне. Сесилия вела себя за столом безупречно, и Артан должен был гордиться такой женой. Ее изысканные манеры и врожденная обходительность были достойны всяческой похвалы и были бы уместны даже на приеме у короля. Однако Артан не мог избавиться от ощущения, что в ее поведении чувствовалась некоторая холодная сдержанность, которая казалась ему непривычной и совершенно непонятной. Казалось, она играла какую-то роль или ужасно боялась совершить какую-нибудь оплошность, поэтому тщательнейшим образом взвешивала каждое свое слово и выверяла каждое движение. Артану это казалось странным. И ему хотелось разгадать эту загадку даже больше, чем забраться в постель к своей очаровательной жене.
Уже в конце пира Артан, улучив момент, подал знак Мэг и Кривой Кошке, чтобы те отвели Сесилию в спальню. Когда он дошел до дверей их комнаты, его любопытство достигло предела. Он должен был непременно получить ответы на вопросы, не дававшие ему покоя. Получить сегодня или никогда.
Мэг села рядом с Ангусом и учтиво поблагодарила слугу, когда тот налил ей вина.
– Ах, до чего же Сесилия была хорошенькая сегодня!
– Да, хорошенькая. Только в последнее время она какая-то странная. Сама на себя не похожа. – Ангус покачал головой.
– Боюсь, что это вина Анабеллы, – пробормотала Мэг.
– Что ты хочешь сказать?
– Анабелла постоянно забивала девочке голову нравоучениями о том, как должны вести себя молодые леди. И сейчас малышка решила приложить все усилия, чтобы стать безупречной во всех отношениях. После того как Артану стало лучше, она сильно изменилась. Чует мое сердце, с ней что-то неладное. Не исключено, что она даже пообещала Господу – мол, если Артан выживет, то она приложит все усилия, чтобы стать идеальной хозяйкой, хорошей женой и настоящей леди. Это вполне в ее духе.
– И после этого парень и в самом деле открыл глаза?
– Просто девчонке очень повезло. А она дала обещание делать то, что на самом деле терпеть не может. И теперь считает себя обязанной все это выполнять.
– Что ж, не так все страшно, как кажется. Просто эта перемена стала для всех неожиданностью.
– Погоди, Ангус. Это еще не все. Вот увидишь, пройдет совсем немного времени – и здесь всем захочется ее придушить.
– Разве вести себя как настоящая леди – это так предосудительно и неприятно для окружающих?
Мэг улыбнулась:
– Это становится неприятным, когда такая славная девочка, как Сесилия, превращается в совершенно незнакомого нам всем человека. И разумеется, это неприятно еще и потому, что Сесилия, сама того не замечая, начинает подражать Анабелле – а эту даму едва ли можно назвать удачным образцом для подражания.
Ангус кивнул и, сделав глоток из своей кружки, принялся разглядывать гостей.
Когда Артан подошел к двери спальни, он решил, что непременно узнает всю правду, заставит жену говорить с предельной откровенностью. Но, открыв дверь, он увидел Сесилию в ночной сорочке из тонкого льна, с длинными рыжими волосами, распущенными по плечам, – и мгновенно забыл обо всем на свете. Ему хотелось сорвать с нее одежду и хотелось как можно быстрее раздеться самому.
Задержавшись у двери, Артан постарался успокоиться. Его жена во многих отношениях по-прежнему сохраняла невинность. А к таким женщинам нужен особый подход. С ними нельзя торопиться. Нельзя все решать грубым напором. Если испугать Сесилию, она, возможно, выскочит из комнаты. А этого Артан совсем не хотел, потому что выставил бы себя на посмешище перед гостями, оставшимися в замке.
И тут Артан вдруг с удивлением обнаружил… Сам того не замечая, он, оказывается, уже снял по дороге половину одежды. И если Сесилия сейчас его отвергнет, то после этого начнутся разговоры о том, как полуголый сэр Артан гонялся по замку за своей женой.
Открыв дверь, он переступил порог и направился к Сесилии. На лице у нее была написана скорее решимость, нежели нетерпение. Артан подошел к жене и, заставив себя улыбнуться, проговорил:
– Дорогая, ты была сегодня ослепительна в своем подвенечном наряде. – Он провел рукой по кружевной оборке на вырезе ночной сорочки Сесилии. – Но должен признать, что в этом одеянии ты похожа на ангела, сошедшего с небес.
Сесилия почувствовала, что слова Артана не просто комплимент. Слова эти словно шли из самого сердца, и в них слышалась неподдельная страсть. А когда у твоего мужчины глаза горят таким неистовым огнем, с ним трудно оставаться сдержанной супругой, которая не признает ничего, кроме чувства долга. Когда законный супруг сообщает тебе, что настала пора зачать наследника, – это одно дело. Но когда происходит то, что сейчас, – совсем другое. Как тут сохранишь холодную голову? Сесилия чувствовала жар Артана, чувствовала силу его желания, и каждой клеточкой своего тела она отвечала на его молчаливый призыв.
Тут он обнял ее и поцеловал. И даже сквозь рубашку почувствовал, что Сесилия вся горит от желания. Артан мечтал сейчас только об одном: поскорее сорвать одежду – с нее и с себя. И несколько мгновений спустя его мечта осуществилась.
Они и не вспомнили бы, кто из них разделся первым. Но это уже не имело для них никакого значения. Они разделись в считанные секунды и теперь, обнаженные, уже лежали в постели. Сесилия сделала над собой последнее тщетное усилие; она пыталась обуздать свои желания, которые, по ее мнению, не пристало испытывать настоящей леди. Но в этот момент Артан принялся пылко целовать ее грудь – и Сесилия вмиг забыла обо всем на свете. А в следующий миг, словно движимая какой-то непреодолимой силой, она уже оказалась верхом на Артане.
Когда они, вконец обессилевшие, лежали рядом, Артан подумал о том, что лучшего окончания их брачной ночи невозможно даже и представить. Собрав остатки сил, он обнял свою благословленную Господом и церковью жену. А затем заглянул ей в лицо. Щеки Сесилии раскраснелись от страсти, губы распухли от горячих поцелуев. Но глаза смотрели на него с тревогой.
– Что случилось, Сайл?
– Я вела себя как дикое животное, – пролепетала Сесилия, отводя глаза.
– Нет, ты вела себя так, как и следует настоящей жене, – возразил Артан.
Она взглянула на него с удивлением:
– Правда? А мне показалось, что я слишком громко кричала.
– Ну да, очень громко. И от души. У меня до сих пор в ушах звенит.
– И тебе это кажется забавным?
– Да, конечно. То есть нет, не кажется. Но ты напрасно беспокоишься.
– Благовоспитанная молодая леди не должна вести себя так, как я!
– Черт побери, да кому нужна леди в спальне?! В спальне мне нужна жена, а не леди!
Тут Артан снова обнял Сесилию, и они опять слились воедино, но на этот раз она изо всех сил старалась побороть свою страсть. Сесилия знала, что по-прежнему продолжала ахать и стонать, а изображать невозмутимость было не так-то просто. Но она все-таки пыталась сдерживаться. Потому что следовало показать Артану, что она не кто-нибудь, а настоящая леди. Ведь недаром же она обещала Господу стать образцовой супругой и безукоризненной леди. И она не могла отступить.
Артан открыл глаза и посмотрел на женщину, дремавшую в его объятиях. Похоже, в этой хорошенькой головке засели какие-то нелепые и сумасбродные идеи. Не на пустом же месте возникли эти разговоры о «благовоспитанных» леди! К тому же Сесилия заявила, что вела себя в постели как дикое животное. Кажется, он обронил в ответ какую-то глупость, но что именно – никак не мог вспомнить.
Зато Сесилия наверняка это не забыла. Во второй раз она вела себя совсем по-другому. Хотя она по-прежнему оставалась такой же страстной, как всегда, Артан чувствовал: его жена все время пыталась держать себя в узде. Завтра надо будет обдумать это как следует. Надо выяснить, какая глупость сорвалась у него с языка, и что именно Сесилии взбрело в голову. А потом он попросит прощения за свои слова, после чего постарается образумить свою жену.
