Текст книги "Захочу – полюблю!"

Автор книги: Гвендолин Кэссиди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

– Это не Дэмьен, это я сумасшедшая! – все еще смеясь, громко сказала Мишель. – Ну и пусть.

Утро застало Мишель за деятельными сборами. Она намеревалась позвонить сестре около восьми, но Элеонор ее опередила.

– Ну как? – спросила она, едва Мишель успела снять трубку. – Дэмьен действительно предложил тебе работу?

Подавив волнение, Мишель произнесла:

– Нет. Ты оказалась права: это был лишь предлог для свидания. Впрочем, мы неплохо провели время.

После некоторого молчания Элеонор напряженным голосом произнесла:

– Так ты…

– Переспала с Дэмьеном? – Мишель выдавила из себя смешок. – Конечно нет! Неужели ты считаешь, что я способна увлечься другом собственной сестры?

– Это вовсе не так невероятно, как некоторые пытаются изобразить, – последовала сухая реплика. – Только не говори, что Дэмьен оставил тебя совершенно равнодушной.

Утверждать подобное было бы бессмысленно. Поэтому Мишель не нашла ничего лучше, как с некоторой долей цинизма ответить:

– Думаю, трудно найти женщину, которая не затрепетала бы при виде Блейдстоунса. Однако легкомысленные интрижки отнюдь не в моем вкусе. А после Этьена мне вообще противно смотреть на мужчин.

– Что ж, счастлива это слышать, – с явным облегчением в голосе заметила Элеонор. – Я так боялась, что Дэмьен вскружит тебе голову. Сама знаешь, мужчины редко думают о наших чувствах, особенно когда видят перед собой соблазнительное тело. И Блейдстоунс отнюдь не исключение. Уж я-то его хорошо знаю!

Слова Элеонор больно задели Мишель. Выслушивать гадости о Дэмьене было почему-то очень неприятно.

– Конечно, – сдержанно отозвалась она. – Жаль, что ты не разглядела истинную натуру Дэмьена раньше, до того как отдалась ему, – уязвила Мишель сестру. – Впрочем, это не твоя вина. Что стоит опытному ловеласу завлечь хорошенькую женщину в свои сети?

Элеонор сердито засопела в трубку.

– Наши отношения – совсем другое дело. В любом случае, я рада, что ваша связь с Дэмьеном оборвалась, не успев даже толком начаться. Ведь ты его больше никогда не увидишь, правда?

– Правда, – заверила сестру Мишель и подумала: как хорошо, что Элеонор не видит пунцового румянца на ее щеках. – Если только мы не встретимся случайно. Но это маловероятно, так как несколько ближайших дней я проведу на Лансароте. Об этом острове рассказывают столько интересного, что было бы глупо не воспользоваться благоприятными обстоятельствами и не посетить его. А затем, наверное, придется вернуться во Францию. Сама понимаешь, перед переездом нужно еще продать квартиру и прочее…

– Отличная идея! – Голос Элеонор повеселел. – Что ж, желаю хорошо провести время. Позвони, когда вернешься обратно.

– Обязательно, – пообещала Мишель и с тяжелым сердцем повесила трубку.

Разговор с Элеонор оставил неприятный осадок в душе. Мишель не хотелось лгать сестре, однако пересилить себя и сказать правду она никак не могла. Тогда бы Элеонор наверняка решила, что ее обожаемая младшая сестричка окончательно свихнулась!

Когда багаж был упакован, Мишель надела черные брюки и светло-бежевую кружевную блузку. Едва она успела причесаться и нанести на лицо легкий макияж, как в дверь позвонили. Это был Дэмьен.

– Прекрасно выглядишь, дорогая, – произнес он и, заметив, что Мишель нахмурилась и собирается что-то возразить, поспешно добавил: – Думаю, нам пора отбросить излишние формальности и перейти на «ты». Вряд ли кому-то покажется естественным, если жених и невеста будут общаться друг с другом, как малознакомые люди.

– Мы и есть малознакомые люди… дорогой, – заставила себя сказать Мишель. – Прости, Дэмьен, но мне трудно привыкнуть к мысли, что теперь я должна обращать к тебе не иначе как «милый».

– «Любимый» тоже подойдет, – пошутил Дэмьен. – Ну а если серьезно, тебе просто нужно немного потренироваться. Ладно, пора в путь, а то опоздаем на самолет.

Дэмьен отнес ее вещи к автомобилю и уложил в багажник рядом с собственными, а затем помог сесть Мишель. Когда они отъехали от дома, молодая женщина спросила:

– А сколько лет твоему отцу?

– Шестьдесят, – ответил Дэмьен, не отрывая взгляд от дороги. – А почему ты спрашиваешь?

– Просто так. – Мишель не желала сознаваться, что в ней внезапно проснулся интерес ко всему, что касается ее «жениха». – Твоя мама, конечно, моложе его?

– Ненамного, всего лишь на несколько лет. Отец, тогда еще двадцатилетний юнец, был отправлен в командировку в Андалусию, где и встретил мою мать, семнадцатилетнюю красавицу, зажигательно танцующую фламенко. Они страстно полюбили друг друга. Однако испанка наотрез отказалась покидать родину, и отец из любви к ней навсегда оставил Англию, хотя до сих пор с трудом переносит местное палящее солнце. Мои родители поженились сорок лет назад и до сих пор живут душа в душу.

Мишель погрустнела. Судя по всему, у Дэмьена замечательные папа и мама, с некоторой печалью подумала она. Совсем не такие, как мои.

– Твои родители знают, что мы приедем?

– Да. Я позвонил им вечером и сказал, чтобы нас ждали к обеду.

Мишель бросила на него удивленный взгляд.

– Вечером? Но ведь ты никак не мог вернуться домой раньше двух ночи!

– Я звонил перед ужином. – Дэмьен довольно улыбнулся. – Я почему-то был уверен, что ты не откажешься помочь.

Так этот тип, оказывается, заранее все просчитал! Мишель вновь разозлилась на Дэмьена.

– Со своими сотрудниками ты обращаешься точно так же? – жестко спросила она.

– Иногда случается, – безо всякого смущения ответил Дэмьен. – Риск – это то, что делает нашу жизнь яркой и насыщенной. Как говорится, кто не рискует, тот не пьет шампанского.

– И им нравится, когда решения принимаются без учета их мнения?

– По крайней мере, до сих пор никто не жаловался, – ответил Дэмьен.

– К сожалению, ничье везение не безгранично. Кто знает, удастся ли нам сыграть настолько убедительно, чтобы твой отец не заподозрил обмана? Или вдруг я им не понравлюсь?

– Не беспокойся, все пройдет как по маслу. Мои родители полюбят тебя сразу же, как только увидят. Обещаю!

Надеюсь, Дэмьен прав, подумала Мишель, уставясь в окно. С каждой минутой ей становилось все страшнее. А вдруг старший Блейдстоунс разгадает, что к чему, и уличит их во лжи? От одной этой мысли у молодой женщины засосало под ложечкой.

Когда они приехали в аэропорт, Дэмьен оставил машину на платной автостоянке и забрал забронированные билеты. Вскоре объявили посадку.

Мишель впервые летела первым классом. Просторный салон, удобные кожаные сиденья, бар, телевизор – все располагало к приятному и комфортному отдыху. Молодая женщина украдкой поглядела на своего спутника. Дэмьен полулежал в кресле, откинув голову и закрыв глаза. Мишель никак не могла оторвать взгляда от красивого мужественного лица, изучая и любуясь каждой его черточкой. Как жаль, что этот мужчина и в самом деле не мой жених, с легкой грустью думала она.

Впрочем, что толку мечтать о несбыточном, одернула себя Мишель. Когда Дэмьен и я выполним поставленную задачу, наши пути разойдутся, причем навсегда. Скорее всего через год он забудет даже мое имя, и то же самое придется сделать мне.

Но разве можно забыть человека, от одного присутствия которого бросает то в дрожь, то в холод? Забыть его поцелуи, ласки, объятия? Неужели мне вновь суждено влюбиться в мужчину, которому я совершенно безразлична?

Однако стоит ли сокрушаться о несбыточном? Если я и не смогу забыть Дэмьена, то это только моя проблема. Слабость, которую стоит похоронить в самом дальнем уголке сердца, чтобы не потерять хотя бы остатки самоуважения.

Андалусия встретила Мишель потоками ослепительного солнечного света. На небе не было ни единого облачка. Как Дэмьен и говорил, в аэропорту их уже ждал автомобиль. Поскольку машину вел шофер, Блейдстоунс расположился на заднем сиденье, рядом с Мишель.

С каждым оставшимся позади километром молодая женщина все острее ощущала смятение и тревогу. Умом Мишель понимала, что ложь, на которую она согласилась, – во благо. Однако если Дэмьен не выказывал по данному поводу ни малейшего беспокойства, сердце Мишель сжималось от стыда и страха.

– Мне кажется, я не смогу пройти через это, – наконец шепнула она Дэмьену.

– Не волнуйся, шофер не понимает по-английски, – ответил он. – Помни, обратной дороги нет. Поздно менять решения.

– Я и не меняю. Я просто… не могу!

Дэмьен обеспокоено взглянул на спутницу.

– Постарайся пересилить себя, дорогая. Во имя человеколюбия ты должна…

– Ты только и можешь, что рассуждать о человеколюбии! – перебила его Мишель. – Если бы тебе не пришла в голову идиотская мысль придумать себе несуществующую невесту, мне бы сейчас не пришлось мучиться угрызениями совести!

Шофер начал встревожено поглядывать на пассажиров в зеркало заднего вида. Заметив это, Дэмьен обратился к нему по-испански, после чего тот заметно успокоился и вновь сосредоточился на дороге.

– Что ты ему сказал? – полюбопытствовала Мишель.

– Будто моя очаровательная невеста только сейчас узнала, что я забыл купить подарки родителям, и ужасно разозлилась на меня за это. Мишель, ты можешь говорить все, что угодно, но постарайся следить за интонациями голоса при посторонних, – отчитал «возлюбленную» Дэмьен, не забывая старательно улыбаться. Помолчав, он продолжил: – Признаюсь, виноват. Но так как машину времени еще не изобрели, мы все вынуждены мириться с совершенными нами ошибками, и ничего тут уж не поделаешь. И помни, ты согласилась пойти на обман ради умирающего человека, а не ради меня. И я всю жизнь буду благодарен тебе за принесенную жертву.

– Знаю, – жалобно протянула Мишель. – Но почему ты выбрал меня, а не какую-нибудь другую девушку? Никогда не поверю, что тебе действительно больше не к кому было обратиться.

– И все же это правда. – Дэмьен взял Мишель за руку, и на этот раз молодая женщина ее не отдернула. – Не буду отрицать, у меня в самом деле широкий круг приятельниц. Однако подавляющее большинство из них – пустышки, самодовольные, эгоистичные куклы. С ними можно говорить о тряпках, но бесполезно – об этике и сострадании. Они с радостью согласятся сходить в ночной клуб или ресторан, но ехать черт знает куда, чтобы помочь умирающему, – увольте! Если бы какая-нибудь из них и согласилась бы помочь, то только при условии, что я обязуюсь по-настоящему на ней жениться. И если бы не ты, я был бы вынужден пойти на этот шаг, лишь бы мой отец мог умереть спокойно. Так что, Мишель, ты действительно моя последняя надежда. – Заметив, какое впечатление произвели его слова на молодую женщину, Дэмьен ласково потрепал ее по щеке и с улыбкой произнес: – Если у водителя и оставались какие-то сомнения на наш счет, то мой проникновенный монолог их бесследно развеял.

Мишель слабо улыбнулась в ответ.

– Ни капельки не сомневаюсь. Теперь ясно, почему тебе пришлось решиться на это. И я постараюсь сделать все, что окажется в моих силах.

Ради твоего отца, конечно, но прежде всего ради тебя самого, мысленно добавила Мишель. Потому что я люблю тебя, Дэмьен. Люблю глубоко, пламенно, всей душою. Люблю, как никого не любила прежде. И пусть моя любовь останется безответной, пусть ты никогда не узнаешь о ней, но я никогда не пожалею, что отдала сердце человеку, готовому принести себя в жертву ради умирающего отца.

– Спасибо, – поблагодарил Дэмьен, не подозревая о том, что творится в душе молодой женщины. – Ты одна на миллион, Джинджер!

Мишель лишь улыбнулась, услышав, как он вновь назвал ее Рыжиком. Это прозвище больше не вызывало у нее раздражения. Тем более что сейчас им с Дэмьеном нужно было подумать о более важных вещах.

Часы показывали три, когда они наконец достигли цели путешествия. Небольшой городок на фоне величественных гор, вздымающих свои гордые вершины навстречу солнцу, казался хрупким островком цивилизации, совершенно отрезанным от остального мира. Однако цитрусовые плантации, а также многочисленные поля лука, раннего картофеля, томатов и других овощей указывали на несомненно тесную связь с другими районами страны, по крайней мере экономического характера.

Выйдя из машины, Мишель остановилась и восхищенно огляделась по сторонам. Родители Дэмьена жили в большом двухэтажном доме, выкрашенном в ослепительно белый цвет. Вдоль подъездной дорожки тянулись апельсиновые деревья, чья густая тень давала спасительный приют от жгучих солнечных лучей.

Дэмьен сорвал с ближайшего дерева оранжевый плод, очистил от кожуры и протянул Мишель, продекламировав:

Когда умру, схороните меня с гитарой в речном песке.

В апельсиновой роще старой, в любом цветке…

– Гарсия Лорка, любимый папин поэт, – пояснил он. – Не знаю почему, но у меня вдруг выплыли из памяти эти строчки.

– Красивое стихотворение, – задумчиво произнесла Мишель, поедая сочную мякоть. – И вообще здесь все так красиво…

– Поэтому-то моя мать и не хотела покидать этот край, – заметил Дэмьен. – Кстати, а вот и она!

Навстречу им плавной походкой двигалась невысокая худощавая женщина. На ней было строгое темное платье. Посеребренные годами нити были заплетены в косу и уложены вокруг головы наподобие венца. Глядя на живое, подвижное лицо с темными большими глазами, можно было предположить, что в молодости эта женщина была невероятно красива. Миссис Блейдстоунс выглядела значительно моложе своих пятидесяти семи лет.

– Рад снова видеть тебя, мама. – Дэмьен подошел к женщине и расцеловал в обе щеки. – Познакомься, это Мишель Контье.

Миссис Блейдстоунс немедленно заключила Мишель в объятия.

– Добро пожаловать в наш дом, дорогая! Мы с мужем давно мечтали познакомиться с тобой.

– Жаль лишь, что нам довелось встретиться при таких печальных обстоятельствах, – произнесла Мишель, чувствуя крайнюю неловкость оттого, что приходится обманывать столь чудесную женщину. – Дэмьен много рассказывал о вас, миссис Блейдстоунс.

– Ради Бога, не величай меня миссис, а то я сразу чувствую себя на добрый десяток лет старше, – засмеялась мать Дэмьена. – Зови меня просто Каталина.

Мишель постаралась растянуть непослушные губы в некое подобие улыбки.

– Хорошо… Каталина, – с некоторой запинкой произнесла она.

– Кстати, а где отец? – поинтересовался Дэмьен.

– Он в гостиной, с нетерпением вас поджидает. – Каталина мельком посмотрела на слуг, выгружающих вещи из автомобиля, и спросила: – Как долго вы планируете погостить у нас?

– Ровно столько, сколько потребуется. – Дэмьен проигнорировал вопросительный взгляд Мишель и продолжил: – Как самочувствие папы?

– Несколько улучшилось с тех пор, как ты сообщил о вашем визите. Джорджу так не терпится повидаться с невестой сына, что он и думать забыл о своем недуге! Мне лишь с великим трудом удалось уговорить мужа подождать в доме. Что ж, не будем долее испытывать его терпение. Проходите.

Каталина провела их через просторную прихожую в небольшую уютную гостиную. Шторы на окнах были наполовину задернуты, дабы яркий свет не беспокоил больного. Мистер Блейдстоунс, пожилой мужчина с благородными чертами лица, измученный болезнью, но, несомненно, сильный духом, сидел в кресле-качалке. Несмотря на жару, внутри дома царила приятная прохлада, и поэтому ноги его были укутаны пледом.

– Добрый день, мистер Блейдстоунс, – робко поздоровалась Мишель, приблизившись к креслу. – Меня зовут Мишель Контье. Я приехала с вашим сыном.

– Здравствуй, девочка. – Старик сердечно пожал протянутую ему руку. – Мишель, да ты настоящая красавица! Наконец-то передо мной женщина, которая смогла завоевать сердце моего единственного сына. Я так давно мечтал о нашей встрече!

– Я тоже, мистер Блейдстоунс, – нерешительно сказала Мишель.

– Просто Джордж, дорогая, – улыбнулся пожилой мужчина. – Договорились?

– Договорились!

Мишель все больше и больше нравились родители Дэмьена. Неудивительно, что у таких достойных супругов вырос столь замечательный сын! Однако прямо пропорционально с чувством приязни возрастало и ощущение собственной вины. Лгать этим милым людям с каждой минутой становилось все труднее и труднее.

Джордж знаком предложил Мишель сесть, и та опустилась на краешек низкой кушетки. Дэмьен сел рядом, а миссис Блейдстоунс расположилась поближе к мужу.

– Мишель, расскажи нам что-нибудь о себе, пожалуйста, – попросила Каталина. – Сколько мы ни просили сына сделать это, он почему-то всегда увиливал от разговора.

Мишель испуганно взглянула на Дэмьена. Заметив ее тревогу, тот ободряюще улыбнулся. Это оказало на молодую женщину заметное успокаивающее действие, и она наклонила голову в знак согласия.

– С удовольствием!

Тщательно выбирая слова и выражения, Мишель принялась рассказывать о себе. Поначалу она говорила немного сбивчиво и путано. Однако, увлекшись, отбросила излишнюю осторожность, и ее речь потекла свободно и плавно.

– Уволившись, я решила взять небольшой тайм-аут и отправилась на Тенерифе, где и познакомилась с Дэмьеном, – закончила Мишель свое повествование.

Практически все, о чем она поведала, было истинной правдой за исключением причины размолвки с боссом.

Джордж задумчиво почесал подбородок.

– Насколько я понял, девочка, на данный момент ты осталась без работы?

– Да, – подтвердила Мишель. – Но уверена, что вскоре сумею подыскать что-нибудь подходящее.

– Думаю, в этом нет необходимости, – заявил он, чем поверг молодую женщину в немалое удивление. – Когда вы с моим сыном поженитесь, у тебя не останется времени заниматься посторонними делами.

Перехватив изумленный взгляд Мишель, Дэмьен счел необходимым пояснить:

– Папа считает, что истинное призвание женщины – быть хранительницей домашнего очага. Муж должен заботиться о хлебе насущном, а жена – сидеть дома и растить детей. Ты ведь любишь детей, милая?

Дэмьен обвил руками талию молодой женщины и поцеловал прямо в губы. Возмущенная подобной бесцеремонностью Мишель лишь с трудом удержалась от того, чтобы не залепить ему пощечину, и сладко пропела в ответ:

– Безумно, любимый. Обещаю, что, как только у меня на пальце окажется обручальное кольцо, я тут же подумаю о куче законных наследников.

К счастью, никто, кроме Дэмьена, не понял скрытого сарказма ее слов. Джордж, явно обрадованный услышанным, весело воскликнул:

– Как приятно слышать такие речи в наше время, когда большинство женщин не решается завести и одного малыша, не говоря уже о двух и более. Поздравляю, сынок, с удачным выбором! Твои поиски длились долго, но зато увенчались несомненным успехом.

Все еще прижимая Мишель к себе, Дэмьен философски изрек:

– Уж лучше поздно, чем никогда.

3

Отец с сыном остались наедине, а миссис Блейдстоунс решила показать дом гостье. Последней они осматривали комнату, в которой предстояло провести несколько дней Мишель. Как и предсказывал Дэмьен, «жениху» и «невесте» были отведены разные апартаменты.

– У вас очень красивый дом, Каталина, – с восхищением произнесла Мишель, любуясь изящной отделкой комнаты. – Вы сами придумали все это?

– Да. – Миссис Блейдстоунс расплылась в улыбке. – Я рада, что тебе понравилось, деточка. Кстати, почему ты не носишь кольца по случаю помолвки?

Черт, а ведь они с Дэмьеном совершенно забыли об этой формальности!

– У меня его пока нет. – Мишель импровизировала на ходу. – Посоветовавшись, мы с вашим сыном решили заказать столь памятное украшение в Париже, а не покупать первое, что попадется под руку… Мне до сих пор не верится, что все это происходит наяву, – добавила она вполне искренне.

Каталина понимающе кивнула.

– Нам с Джорджем тоже. Мы уже начали думать, что Дэмьен никогда не остепенится, и вдруг наш сын преподносит такой сюрприз! Вообще мой муж считает, что для мужчины главными ценностями в жизни являются дом и семья. Как любите говорить вы, англичане: «Мой дом – моя крепость», – засмеялась миссис Блейдстоунс. – Ты уже могла догадаться, что именно поэтому Джордж и недолюбливает женщин-карьеристок, которым никогда не хватает времени на мужа и детей. Конечно, это вовсе не означает, что жена должна безвылазно сидеть в четырех стенах. Но чем бы она ни занималась, на первом месте у нее всегда должны стоять родные.

Мишель нахмурилась.

– Не хочу показаться бестактной, но вам никогда не казалось, что такая позиция несколько… эгоистична? Разве женщина не имеет право на самовыражение?

Каталина снисходительно улыбнулась.

– Да ты еще совсем дитя, дорогая. Знаешь, ведь семья – именно та область, в которой женщина реализуется именно как Женщина с большой буквы. Причем получается это не у всех. Стремясь же копировать мужчин, мы зачастую забываем о самом ценном нашем качестве – женственности. Делая карьеру, слабая половина человечества всего лишь подражает сильной, тогда как в семье она находит себя.

Эта мысль явилась своего рода откровением для Мишель. До сих пор брачные узы представлялись ей всего лишь приятной, хотя зачастую и нелегкой обязанностью, но никогда – способом обрести себя. Однако она все же возразила:

– Наверное, вы в чем-то правы. Но я сомневаюсь, что смогла бы всецело подчинить мою жизнь интересам близких. Да и Дэмьен едва ли ждет от меня подобной жертвы.

Каталина как-то странно посмотрела на Мишель.

– Кажется, пришло самое время рассказать тебе одну историю. Несколько лет назад у моего сына был роман с так называемой деловой женщиной. Кажется, манекенщицей. Их роман развивался очень бурно. Казалось, не за горами и свадьба. Но в один миг все оказалось перечеркнуто: девушка отвергла предложение руки и сердца, заявив, что карьера для нее важнее. – Из груди Каталины вырвался тяжелый вздох. – А ведь Дэмьен так любил эту бессердечную красавицу! Он молчал, но мы-то с Джорджем видели, что сердце сына разбито. – Миссис Блейдстоунс помолчала, затем ласково взглянула на Мишель. – Однако все хорошо, что хорошо кончается. Уверена, ты сумеешь дать ему то, на что оказалась неспособна та женщина.

Красивая сказка, подумала Мишель. Наверняка одна из тех, на которые так изобретателен Дэмьен. Похоже, ему не впервой играть роль счастливого и безумно влюбленного.

– Благодарю за доверие, – вслух же сказала она. – Я постараюсь сделать все от меня зависящее.

– Рада слышать это, девочка. Что ж, чувствуй себя как дома, а я пойду посмотрю, как там обед.

Миссис Блейдстоунс импульсивно обняла Мишель и вышла из комнаты.

Оставшись одна, молодая женщина попыталась привести мысли в порядок. Однако сосредоточиться ей так и не удалось. Не прошло и минуты с ухода Каталины, как на пороге комнаты возник Дэмьен.

– Тебя что, в детстве не научили стучаться? – встретила его Мишель язвительным упреком, однако, заметив, что мужчина явно чем-то сильно озабочен, встревожено спросила: – Что-то случилось?

– Боюсь, что да, – ответил Дэмьен. – Для начала хочу сообщить, что ты очень понравилась моему отцу. Но не спеши радоваться: версия о любви с первого взгляда показалась ему не очень-то убедительной.

Мишель не удержалась и не без злорадства заметила:

– Когда я говорила то же самое, ты не пожелал прислушаться к моим словам.

Дэмьен пожал плечами.

– Что ж, можешь поставить себе «отлично» за догадливость. В общем, отец объявил, что умрет спокойно лишь в том случае, если увидит, как мы обменялись кольцами пред алтарем.

– Этого еще не хватало! – возмутилась Мишель, хотя внутри нее все сладко перевернулось от одной только мысли о бракосочетании с Дэмьеном. – Сначала я узнаю о том, что наш визит грозит затянуться на неопределенное время. Хотя кто-то говорил, что все действо займет от силы пару дней. А теперь выясняется, что мы на пороге разоблачения, которое грозит неприятностями не только нам одним!

– Не стоит утрировать, – досадливо поморщился Дэмьен. – Из любой ситуации есть выход.

– И какой же на сей раз?

– Боюсь, тебе он не понравится. – Дэмьен скрестил руки на груди и посмотрел прямо в ее синие глаза. – Фиктивный брак.

Мишель не поверила своим ушам.

– Фиктивный брак?!

– Да. Разумеется, я не прошу делать это безвозмездно. Когда… – тут лицо Дэмьена неуловимо изменилось, – мой отец умрет, мы тут же разведемся. И ты получишь обратно свободу, а вдобавок к ней приличное вознаграждение. Его размеры можешь определить сама.

Мишель едва не задохнулась от возмущения. Она всегда глубоко презирала браки по расчету, и вдруг – такое! Дэмьен, похоже, окончательно спятил!

А может, тут дело не в отце, а в деньгах, которые останутся после его смерти? В таком случае понятно, чем объясняется столь неуемное рвение выполнить последнюю волю умирающего.

От одной этой мысли на душе у Мишель стало противно и гадко.

– Повторяю еще раз, мистер Блейдстоунс, – ледяным голосом отчеканила она. – Меня абсолютно не волнуют чужие деньги. Я лишь хотела помочь Джорджу. Однако, похоже, ты беспокоишься не столько об отце, сколько о себе, любимом. Уж не боишься ли, что если тебя уличат в обмане, то лишат наследства?

Лицо Дэмьена превратилось в непроницаемую маску.

– Что ж, достаточно практичное соображение для такого возвышенного существа, как ты. А если бы и так?

– Тогда позволь выразить свое сочувствие в связи с неудачным выбором. Для этой цели следовало бы подыскать женщину, для которой понятия чести и совести значат несоизмеримо меньше, нежели волшебное слово «деньги». – Тут Мишель стукнула себя по лбу, будто внезапно вспомнила нечто важное. – Ах да, совсем запамятовала! Для этой роли тебе как раз и нужна была простушка, которая не стала бы покушаться на драгоценную мужскую свободу. Большинство светских женщин слишком искушены, чтобы добровольно расстаться с миллионером за несколько жалких тысчонок!

– Верно, – согласился Дэмьен с бесящим ее спокойствием. – Поздравляю, сегодня ты проявляешь чудеса догадливости. Теперь видишь, что я не кривил душой, говоря, что Джинджер – единственная моя надежда.

Мишель показалось, что она вот-вот лопнет от ярости.

– Проклятье! Неужели ты действительно не думаешь ни о ком, кроме себя? Воистину, для твоего бедного отца было бы счастьем умереть как можно скорее! – О Господи, как же я могла такое сказать, ужаснулась Мишель, увидев, как посерело лицо Дэмьен, и пробормотала внезапно осипшим голосом: – Прости, я вовсе не хотела… Это случайно вырвалось…

Однако Дэмьен уже взял себя в руки и вновь принял привычный бесстрастный вид.

– Если ты действительно так считаешь, то зачем тогда вообще взялась за это дело? – спросил он.

– Я так совсем не считаю, – начала сбивчиво оправдываться Мишель. – То есть я считаю, но не совсем так… В смысле совсем не… – Окончательно запутавшись, она сконфуженно замолчала и потупилась.

– Короче говоря, ты сожалеешь о том, что приняла мое предложение, – закончил за нее Дэмьен. – Или лучше сказать, я вынудил тебя его принять, сыграв на чувствительных струнах твоей души. Как бы там ни было, но теперь нам нужно решить, что делать дальше. Может, ты будешь настаивать на том, чтобы я немедленно пошел к отцу и рассказал правду?

– Как я могу? – Мишель беспомощно развела руками. – Страшно подумать, к каким последствиям это может привести. Лучше уж не отступать от первоначального плана и попытаться убедить Джорджа в серьезности и искренности наших чувств. А если что-то пойдет не так, мы всегда можем вернуться к разговору о фиктивном браке, верно?

– Верно.

Глядя на Мишель, чем-то похожую на провинившегося ребенка, Дэмьен невольно улыбнулся.

– Лично я не вижу тут ничего смешного, – заметив улыбку, обиделась молодая женщина.

– Я тоже, – заверил Дэмьен. – Но и плакать тоже пока рановато. Что сделано, то сделано, и нам лишь остается идти до конца.

Он прав, вынуждена была согласиться Мишель. Если признание невозможно, то не остается ничего иного, как продолжить спектакль. Причем сделать это нужно как можно убедительнее, чтобы у Джорджа не осталось ни малейших сомнений.

– Как думаешь, сколько времени нам придется пробыть здесь? – спросила она.

– Точно не знаю. Но если тебе станет совсем уж невмоготу, я всегда могу сослаться на работу.

– А если твой отец захочет, чтобы мы приехали еще раз? – с замирающим сердцем спросила Мишель.

– Тогда мне вновь придется просить тебя об одолжении. – Дэмьен пристально посмотрел на нее. – Впрочем, если игра в благотворительность тебе прискучит, ты всегда вольна отказаться.

В ответ на это Мишель возмущенно воскликнула:

– Я вовсе не играю! И если потребуется, я вновь приеду сюда. Хотя бы и предпочла, чтобы мы вообще никогда не встречались!

Дэмьен насмешливо поклонился.

– Покорнейше благодарю! Но раз уж присутствие моей скромной особы не доставляет тебе никакого удовольствия, то разреши откланяться. Увидимся за обедом.

Когда он вышел, Мишель не сдержалась и рассерженно топнула ногой. Да, она злилась на Дэмьена, но еще больше на себя за то, что никак не может подавить растущего в ней чувства. Чем больше времени Мишель проводила с Дэмьеном, тем тяжелее ей становилось думать о грядущей разлуке.

Вот уж воистину им было бы лучше никогда не встречаться!

Обед прошел в спокойной и непринужденной обстановке. Мишель старалась пореже обращаться к Дэмьену, делая вид, будто всецело увлечена беседой с миссис и мистером Блейдстоунс. Если Джордж и заметил что-то странное в поведении будущей невестки, то никак не показал этого и говорил с ней ровно и ласково.

После обеда Мишель, воспользовавшись предложением Каталины прогуляться по саду, постаралась побыстрее ускользнуть из дому. Она была готова на все, лишь бы не оставаться с Дэмьеном наедине. Впрочем, Дэмьен, казалось, и не искал подобной возможности. Весь остаток дня он провел с отцом, который был вынужден снова улечься в постель.

Вновь Мишель и Дэмьен встретились только за вечерней трапезой.

– Обычно мы ложимся спать в девять вечера, – предупредил Джордж, когда подали кофе. – Но вы с Дэмьеном можете делать все, что заблагорассудится.

– Только сильно не шумите, – с улыбкой добавила Каталина. – Для стариков нет ничего лучше, чем крепкий, здоровый сон.

– Вы совсем не похожи на старуху, – возразила Мишель. – Даже самые ярые завистники не дали бы вам больше сорока семи-сорока восьми лет.

– Но все же возраст дает о себе знать, девочка. Тем не менее я не жалуюсь. Когда выйдешь замуж и родишь детей, то поймешь, что следить за их успехами гораздо интереснее, нежели за своими.

Джордж мгновенно оживился.

– Кстати о свадьбе, – обратился он к Мишель. – Когда вы с Дэмьеном намерены пожениться.

Растерявшись, молодая женщина беспомощно посмотрела на Дэмьена. Ответив ей успокаивающим взглядом, тот произнес:

– Скоро, папа.

– Как скоро? – потребовал уточнить Джордж. – Мне бы хотелось присутствовать на церемонии вашего бракосочетания, пусть это даже будет последним, что я сделаю в жизни.

Каталина также с интересом поглядывала на сына, ожидая ответа.

– Подготовка к свадьбе занимает много времени, – попыталась выручить «жениха» Мишель. – Поэтому мы пока не можем назвать точную дату.