Текст книги "Оболганный сталинизм. Клевета XX съезда"
Автор книги: Гровер Ферр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
Хрущёв:
«Сложилась порочная практика, когда в НКВД составлялись списки лиц, дела которых подлежали рассмотрению на Военной коллегии, и им заранее определялась мера наказания. Эти списки направлялись Ежовым лично Сталину для санкционирования предлагаемых мер наказания. В 1937–1938 годах Сталину было направлено 383 таких списка на многие тысячи партийных, советских, комсомольских, военных и хозяйственных работников и была получена его санкция»[254]254
О культе личности… // Известия ЦК КПСС. 1989, № 3, C. 143.
[Закрыть].
Подлинники таких списков действительно существуют; они были подготовлены к печати и изданы сначала на компакт-диске, а затем размещены в Интернете как «Сталинские расстрельные списки»[255]255
Жертвы политического террора в СССР. На 2‑х дисках. Диск 2. Сталинские расстрельные списки. – М.: Звенья, 2004. См. также: http://www.memo.ru/history/vkvs/
[Закрыть]. Однако это название неточно и тенденциозно, поскольку списки, вообще говоря, не были «расстрельными».
Вслед за Хрущёвым редакторы-антисталинисты пишут о списках как о подготовленных заранее «приговорах». Однако их собственное исследование-комментарий показывает несостоятельность таких утверждений. В действительности в списках приводился самый суровый вердикт, который мог вынести суд в случае признания обвиняемого виновным, т. е. указывалась максимально возможная мера пресечения, которую допускалось применять в судебном приговоре, но не окончательный приговор как таковой.
Есть примеры, когда в отношении лиц, фигурирующих в списках, наказание вообще не назначалось или вынесенный приговор оказывался менее суровым, чем мера пресечения, указанная в списке, что в конце концов и спасало таких людей от расстрела. К примеру, упомянутый в докладе Хрущёва и доживший до XX съезда А. В. Снегов попал в такие списки дважды – в список от 7 декабря 1937 года по Ленинградской области[256]256
См.: http://stalin.memo.ru/spiski/pg05245.htm
[Закрыть] и в список от 6 сентября 1940 года[257]257
См.: http://stalin.memo.ru/spiski/pg13026.htm
[Закрыть].
В обоих случаях Снегов отнесен к «1 категории», т. е. к лицам, к которым допускалось вынесение приговора к высшей мере наказания – расстрелу. Ко второму списку прилагается краткая сводка обвинительных доказательств, и чувствуется, что их могло быть гораздо больше. Но Снегову не был вынесен смертный приговор, и он был осуждён на длительное заключение в трудовом лагере.
Таким образом, Хрущёв знал, что Сталин не выносил «приговоры», а лишь рассматривал списки на предмет возможных возражений. Хрущёву это было доподлинно известно, поскольку сохранилась направленная на его имя записка министра внутренних дел СССР С. Н. Круглова от 3 февраля 1954 года. О «заранее подготовленных приговорах» там нет ни слова, зато там прямо говорится о следующем:
«В архивах МВД СССР обнаружено 383 списка «лиц, подлежащих суду Военной коллегии Верховного Суда СССР». Эти списки были составлены в 1937 и 1938 годах НКВД СССР и тогда же представлены в ЦК ВКП(б) на рассмотрение (выделено мной. – Г. Ф.)[258]258
См.: www.memo.ru/history/vkvs/images/intro1.htm.
[Закрыть].
Нет ничего странного, что обвинитель приходил на заседание суда, имея на руках не только доказательства вины подсудимых, но и рекомендации по мерам пресечения, чем судьи могли бы пользоваться в случае признания виновности. Как представляется, на рассмотрение направлялись списки только членов партии, но не беспартийных.
Хрущёв скрыл тот факт, что не Сталин, а сам он был напрямую причастен к составлению списков с указанием рекомендованной категории наказания. Хрущёв ссылается на НКВД, указывая, что списки составлялись именно там. Но он старательно обходит молчанием тот факт, что НКВД действовал рука об руку с местным руководством ВКП(б) и что значительное число лиц в этих списках, – возможно, даже большее, чем в какой-либо иной местности в СССР, – проживало именно там, где хозяйничал Хрущёв.
До января 1938 Хрущёв был первым секретарём Московского областного и городского комитетов партии, затем – первым секретарём ЦК КП(б) Украины. Его письмо Сталину[259]259
См. главу 5.
[Закрыть] с запросом на расстрел 6500 человек помечено 10 июля 1937 года; но та же дата стоит на «расстрельном списке» по Москве и Московской области[260]260
http://www.memo.ru/history/vkvs/spiski/pg02049.htm.
[Закрыть].
В письме к Сталину Хрущёв подтверждает своё участие в «тройке», которая была наделена полномочиями для отбора лиц, подлежащих репрессиям. В ту же «тройку» входил С. Ф. Реденс, начальник управления НКВД по Московской области, и заместитель прокурора Московской области К. И. Маслов. (Хрущёв допускает, что «в необходимых случаях» его мог заменять второй секретарь А. А. Волков).
Волков пробыл в должности второго секретаря МК ВКП(б) лишь до начала августа 1937 года, когда он вышел из подчинения Хрущёва, что, возможно, и спасло его жизнь[261]261
Волков 11 августа 1937 г. был избран первым секретарём ЦК КП(б) Белоруссии, а с октября 1938 по февраль 1940 г. занимал должность первого секретаря Чувашского обкома ВКП(б). Судя по всему, умер своей смертью в 1941 или 1942 году. Подробный рассказ о Волкове опубликован в газете «Советская Белоруссия» 21 апреля 2001 г., см. также: http://sb.by/article.php?articleID=4039.
[Закрыть]. Маслов оставался прокурором Московской области до ноября 1937 года; в 1938 году он был арестован и в марте 1939 расстрелян по обвинению в контрреволюционной подрывной деятельности[262]262
См.: http://www.mosoblproc.ru/history/prokurors/7/ и http://www.memo.ru/memory/donskoe/d39.htm.
[Закрыть]. Та же участь постигла К. И. Мамонова[263]263
См.: http://www.mosoblproc.ru/history/prokurors/8/ и http://mos.memo.ru/shot-63.htm.
[Закрыть], который поначалу занял место Маслова, а потом был расстрелян с ним в один день. Реденс тоже не избежал наказания: в ноябре 1938 года его арестовали как участника «польской диверсионно-шпионской группы», судили и по приговору суда расстреляли 21 января 1940 года. На страницах своей книги Янсен и Петров упоминают Реденса как одного из «людей Ежова»[264]264
Jansen, Petrov, P. 56, 165.
[Закрыть]. В годы «оттепели» Реденс, по настоянию Хрущёва, был реабилитирован, но с такими грубыми нарушениями законодательства, что в 1988 году реабилитация Реденса была отменена[265]265
Реабилитация: Как это было. Т. 3. Середина 80–х годов – 1991. – М.: МФД, 2004, C. 660.
[Закрыть].
Иначе говоря, за исключением Волкова все ближайшие соратники Хрущёва, принимавшие участие в репрессиях в Москве и Московской области, понесли за свои действия суровое наказание. Но каким образом удалось избежать кары самому Хрущёву? Разгадка всего этого остаётся под покровом непроницаемой тайны…
26. Постановление январского (1938)Пленума ЦК ВКП(б)
Хрущёв:
Здесь Хрущёв только намекает (и более чётко формулирует свою мысль позже), что маховик репрессий раскручивался именно Сталиным. Но, как мы уже видели, документальные свидетельства, наоборот, упорно говорят, что репрессии раздувались Ежовым и сонмом первых секретарей, куда Хрущёв входил как один из ведущих «репрессантов». Сталин и та часть центрального руководства ВКП(б), которая не участвовала в заговоре, пытаясь сократить масштабы и поставить под контроль проведение репрессий. В конечном итоге им удалось добиться сурового наказания для тех, против кого были получены доказательства участия в фабрикации дел, в уничтожении неповинных людей.
Гетти и Наумов проделали исчерпывающий анализ материалов январского (1938) Пленума ЦК ВКП(б)[267]267
J. Arch Getty and Oleg V. Naumov. The Road to Terror: Stalin and Self-Destruction of the Bolsheviks, 1932–1939. (Yale University Press, 1999), P. 498–512.
[Закрыть]. Из их обстоятельного рассмотрения следует, что Сталин и центральное партийное руководство были крайне озабочены проблемой бесконтрольности репрессий. Именно по этой причине и как раз на этом Пленуме Постышев был снят со своей должности. Подробное рассмотрение данного вопроса в книге Р. Тэрстона[268]268
R. Thurston. Life and Terror in Stalin’s Russia, 1934–1941. (Yale University Press; 1998), P. 109, 112; см.: Часть 4.
[Закрыть] подтверждает тот факт, что Сталин пытался обуздать первых секретарей, НКВД и сами репрессии как таковые.
На январском (1938) Пленуме ЦК выступил Маленков и, очевидно, вторя Сталину, доложил о массовом и самовольном исключении из партии коммунистов Куйбышевской области. Для наших целей самым существенным следует считать лишь то, что главная вина за эти деяния возложена была на Постышева. Постановление ЦК ВКП(б) от 9 января 1938 года обвиняло его в «ошибках»; он получил выговор и был освобождён от обязанностей первого секретаря Куйбышевского обкома.
И. А. Бенедиктов, занимавший в 1938–1958 годы ключевые посты в руководстве сельским хозяйством СССР (нарком земледелия, затем министр сельского хозяйства) и часто участвовавший в заседаниях ЦК и Политбюро, отмечает, что на январском Пленуме Сталин начал исправлять беззакония, допущенные в ходе репрессий.
В январе 1938 года во главе наркомата внутренних дел Украинской ССР стал А. И. Успенский, но уже к концу года в Москве стало известно о чинимых им беззакониях. Предупреждённый Ежовым, 14 ноября 1938 года Успенский скрылся от грозящего ему ареста и, симулировав самоубийство, перешёл на нелегальное положение. Он был объявлен во всесоюзный розыск и арестован только 14 апреля 1939 года. По некоторым сведениям, Ежов подслушал телефонный разговор Сталина с Хрущёвым, после чего предупредил Успенского.
Вне зависимости от того, в чём состояла вина лично Успенского, ответственность за фабрикацию обвинений невинных людей он должен разделить с Хрущёвым, поскольку оба они были членами одной и той же «тройки»[269]269
Н. С. Хрущёв. Время. Люди. Власть. Кн. 1. Часть 1. – М.: Московские новости, 1999, C. 172–173.
[Закрыть]. В материалах допросов многих арестованных говорится, что, выполняя указания Ежова, Успенский фальсифицировал дела в крупных масштабах[270]270
Jansen & Petrov. Р.84, 148.
[Закрыть].
Хрущёв:
«Когда Сталин говорил, что такого-то надо арестовать, то следовало принимать на веру, что это “враг народа”. А банда Берия, хозяйничавшая в органах госбезопасности, из кожи лезла вон, чтобы доказать виновность арестованных лиц, правильность сфабрикованных ими материалов»[271]271
О культе личности… // Известия ЦК КПСС. 1989, № 3, C. 144.
[Закрыть].
Это ложь. Р. Тэрстон подробно пишет о том, как Хрущёв исказил то, что в действительности случилось, когда Берия встал во главе НКВД[272]272
Robert Thurston. Life and Terror… P. 118–119.
[Закрыть]. Его приход, по словам историка, тотчас повлёк за собой период «поразительного либерализма»: пытки прекратились, заключённым были возвращены их законные права. Сообщники Ежова лишились своих должностей, многие из них пошли под суд и были признаны виновными в незаконных репрессиях.
В соответствии с докладом комиссии Поспелова, аресты резко пошли на убыль: за 1939–1940 годы их число сократилось более чем на 90 % по сравнению с 1937–1938 годами. Число казней в 1939–1940 годах упало ниже 1 % от уровня 1937–1938 годов[273]273
Реабилитация: Как это было. Том 1. C. 317. См. также: http://www.alexanderyakovlev.org/almanah/inside/almanah-doc/55752.
[Закрыть]. Берия принял на себя руководство наркоматом внутренних дел в ноябре 1938 года, и, таким образом, указанный выше временной отрезок приходится как раз на тот период, когда все бразды управления «органами» были сосредоточены в его руках. Хрущёв пользовался докладом комиссии Поспелова для «закрытого доклада», поэтому не мог не знать этих фактов, но решил не упоминать их, чтобы таким образом не дать аудитории ни малейшего повода усомниться в предложенной им трактовке исторических событий.
Именно в бытность Берии во главе НКВД прошли судебные процессы в отношении тех, кто обвинялся в незаконных репрессиях, массовых казнях, пытках и фальсификациях уголовных дел. Многие невинно осуждённые лица – не менее 100 тыс. – вышли на свободу из тюрем и лагерей Гулага[274]274
См. прим. Охотина и Рогинского к: Трагедия советской деревни. Под ред. В. Данилова. Т. 5. Кн.2. − М.: РОССПЭН, 2006. C. 517; М. Юнге, Г. Бордюгов. Вертикаль «большого террора». − М.: Новый хронограф, 2008. Прим.55 на C. 490.
[Закрыть]. Хрущёву это было известно, но тоже скрыто им.
Хрущёв:
«Когда волна массовых репрессий в 1939 году начала ослабевать, когда руководители местных партийных организаций начали ставить в вину работникам НКВД применение физического воздействия к арестованным, Сталин направил 10 января 1939 года шифрованную телеграмму секретарям обкомов, крайкомов, ЦК нацкомпартий, наркомам внутренних дел, начальникам Управлений НКВД. В этой телеграмме говорилось:
“ЦК ВКП(б) разъясняет, что применение физического воздействия в практике НКВД было допущено с 1937 года с разрешения ЦК ВКП(б)… Известно, что все буржуазные разведки применяют физическое воздействие в отношении представителей социалистического пролетариата и притом применяют его в самых безобразных формах. Спрашивается, почему социалистическая разведка должна быть более гуманна в отношении заядлых агентов буржуазии, заклятых врагов рабочего класса и колхозников. ЦК ВКП(б) считает, что метод физического воздействия должен обязательно применяться и впредь, в виде исключения, в отношении явных и неразоружающихся врагов народа, как совершенно правильный и целесообразный метод”.
Таким образом, самые грубые нарушения социалистической законности, пытки и истязания, приводившие, как это было показано выше, к оговорам и самооговорам невинных людей, были санкционированы Сталиным от имени ЦК ВКП(б)»[275]275
О культе личности… // Известия ЦК КПСС. 1989, № 3, C. 145.
[Закрыть].
Хрущёв нарочито ввёл слушателей в заблуждение как минимум в трёх или даже в четырёх случаях:
• крайне важные части были выброшены из текста телеграммы, поскольку они расходились с целями «закрытого доклада»;
• Хрущёв скрыл, что имеющийся у него текст телеграммы никогда и никуда не отсылался. В сущности, сам документ выглядит так, будто он изготовлен не в 1939‑м (как это указано в самой телеграмме), а в 1956 году;
• Хрущёв ничего не сказал о других сомнительных особенностях текста т. н. «телеграммы», известных нам из стенограммы июньского Пленума ЦК КПСC. 957 года, где разбиралось дело «антипартийной группы» Маленкова, Молотова и Кагановича;
• не исключено, что сама т. н. «шифротелеграмма» была сфальсифицирована с личным участием Хрущёва.
И содержание, и форма этой «шифротелеграммы», полный текст которой опубликован лишь в 1990‑х годах, весьма проблематичны. Потребуется объёмистая статья-исследование, чтобы распутать все связанные с этим вопросы. Но некоторые из них будут прояснены чуть ниже.
Суть «телеграммы» подозрительна с первых же её строк, ибо первые секретари предстают там чуть не в виде ангелов. Хрущёв, по-видимому, просто не мог упустить случая, чтобы не сказать в своей речи: руководители парторганизаций выражали недовольство пытками, и сие, дескать, надобно поставить в упрёк Сталину и его прихвостню Берии! Оба они – «плохие парни», в то время как первые секретари делали всё от них зависящее, чтобы воспротивиться их кровавым замыслам!
Но, как мы теперь знаем благодаря хорошо документированному исследованию Ю. Н. Жукова «Иной Сталин», на самом деле именно первые секретари настаивали на развязывании массовых репрессий. Этому противились Сталин и центральное партруководство в Политбюро (т. н. «узкое руководство», как называл их Жуков). Жуков утверждает, что видел документ, где Хрущёв ходатайствует об увеличении списка лиц по «1‑й категории» до 20 000 без указания каких-либо фамилий[276]276
Комсомольская правда. 2002, 3 декабря. Ответы на вопросы читателей газеты перепечатаны в: http://www.nomad.su/?a=15-200212030006.
[Закрыть]. Гетти ссылается на хрущёвский запрос о 41 000 человек обеих категорий[277]277
J. Arch Getty. Excesses are not permitted: Mass Terror and Stalinist Governance in the Late 1930s. // The Russian Review. Vol.61 (January 2002), P. 127.
[Закрыть].
Поэтому, как представляется, главная цель «закрытого доклада» Хрущёва состояла в том, чтобы тщательно замаскировать кровожадность первых секретарей – таких, как он сам. Хрущёв кое в чём обвиняет и Ежова и несколько раз упоминает его. Но всё своё обличительное остриё Хрущёв направил против ненавистного ему Берии, который, в сущности, ликвидировал «ежовщину» и, пересматривая дела, положил конец связанным с ней злоупотреблениям. Естественно, Хрущёв возлагает главную вину на Сталина, которому принадлежит первенствующая роль в прекращении репрессий.
Вот что ещё важно отметить: Хрущёв выпустил из «шифротелеграммы» большой фрагмент[278]278
В приложении к главе выпущенные Хрущёвым места показаны полужирным шрифтом.
[Закрыть], где, во-первых, оцениваются и разграничиваются условия применения «методов физического воздействия», а во-вторых, названы имена известных высокопоставленных сообщников Ежова по НКВД, которые, как там подчёркивается, «понесли заслуженную кару» за свои преступления.
Среди последних назван Заковский, – тот самый, о ком Хрущёв, цитируя Розенблюма, отзывался как об одном из наиглавнейших фальсификаторов (см. выше). Если бы Хрущёв решился зачитать эту часть телеграммы, она могла бы вызвать недоверие к основополагающему тезису его доклада – о раздувании Сталиным массовых репрессий вместо попыток их обуздания. В недавно изданных материалах по «делу Ежова» говорится, что Заковского он считал одним из самых преданных сообщников, а когда того всё же арестовали, Ежов потребовал проверить, расстрелян ли Заковский, поскольку он может «расколоться» и рассказать Берии о следственных фальсификациях и казнях, в которых принимали участие люди Ежова.
«Шифротелеграмма» о пытках – яркий пример хрущёвской изворотливости, для понимания которого необходимо пространное аналитическое исследование. Вот лишь самые важные из тех особенностей документа, рассмотрение которых не расходится с поставленной нами целью:
1. Документ датирован 10 января 1939 года и в лучшем случае представляет собой копию черновика телеграммы. Она напечатана на машинке на обычном листке бумаги. На ней нет никакой визы – ни сталинской, ни чьей бы то ни было. В последней по времени («полуофициальной») публикации уже не говорится, что документ-де «подписан» Сталиным, зато теперь утверждается, что там есть вставка, вписанная Сталиным «от руки»[279]279
Лубянка. Сталин и НКВД – НКГБ – ГУКР «Смерш». Док. № 8, C. 14–15 и прим. на C. 15.
[Закрыть]. Но это блеф чистой воды; редакторы не приводят никаких свидетельств, доказывающих, что дело обстоит именно так, как они пишут. И ясно лишь одно: им очень хочется убедить читателей, что это подлинный документ 1939 года.
2. Если перед нами не подделка, то считать «телеграмму» черновиком подлинного, но неотправленного послания тоже нет достаточных оснований. Вообще, очень похоже, что «телеграмма» была напечатана в 1956 году, поскольку именно тогда о ней стало известно. Более того, шрифты машинописной вставки 1956 года и основной части документа выглядят неотличимо друг от друга.
Совершенно не ясно, на каком основании делопроизводитель 1956 года оставил пометки на секретном архивном документе 1939 года. Почему в 1956 году такие пометки делаются на подлиннике «шифротелеграммы», а не на отдельной карточке, тогда как снятие ещё одной копии в 1939 году[280]280
Речь идёт об обнаруженном Дж. Гетти варианте «шифротелеграммы», о котором сказано ниже.
[Закрыть] вообще никак не отражено в документе?
Разумеется, все эти и многие другие обстоятельства, связанные с «шифротелеграммой», надлежит проверить объективно и с научной точки зрения. Но российские власти и не думают проводить такого рода исследований как в связи с интересующей нас «телеграммой», так и в отношении любых других документов сомнительной подлинности, которые вдруг обнаружились вскоре после развала СССР. Если мы имеем дело с копией, что кажется правдоподобным, то где подлинник документа, с которого она снята?
3. На июльском (1957) Пленуме ЦК КПСС, где в ответ на попытку «свалить» Хрущёва им были выдвинуты обвинения против т. н. «антипартийной группы» Молотова, Маленкова, Кагановича и Шепилова, Молотов и Каганович заявили, что решение об использовании «физического воздействия» в отношении определённых категорий арестованных действительно существовало и что все члены Политбюро подписали его. Хрущёв тогда возразил, что было два таких решения, и он подразумевает не «шифротелеграмму», а совсем другой документ. Однако к теме «другого документа» Хрущёв нигде и ни при каких обстоятельствах больше не возвращался. Что за документ он имел в виду? Мы никогда не узнаем…
По словам остальных членов Политбюро, участвовавших в обсуждении, оригинал документа был уничтожен, и единственная его копия чудом сохранилась в Дагестанском обкоме партии. Но в нашем распоряжении есть совсем другая копия. Напечатанная не на специальном бланке, а на самом обычном листке бумаги, она выглядит в лучшем случае как черновик, перепечатанный незадолго до 1956 года, либо просто как заурядная подделка. Никакой иной копии обнаружить не удалось, а «шифротелеграмма» из «Дагестанского обкома» нигде, никому и никогда так и не была представлена для ознакомления.
Разумеется, Хрущёв не стал бы уничтожать столь ценное свидетельство против Сталина, – если только там не содержались сведения, способные опорочить самого Хрущёва. Или, – и это обстоятельство перевешивает все другие, – если такая телеграмма никогда не существовала! В таком случае упоминание копии «из Дагестанского обкома» надлежит расценивать как лживую уловку, с помощью которой остальные члены ЦК пытались взять «антипартийную группу» на пушку.
Дж. А. Гетти удалось обнаружить в архиве ту же самую «шифротелеграмму», но с другой датой – 27 июля 1939 года[281]281
J. Arch Getty. Excesses are not permitted. P. 114 n.4.
[Закрыть]. В случае подлинности (а текст её опубликован не был), и если в июле 1957 года Молотов говорил правду, что телеграмма была подписана всеми членами Политбюро, тогда там должна стоять подпись Хрущёва: ведь после январского (1938) Пленума он стал кандидатом в члены (заняв освободившееся после Постышева место), а с 22 марта 1939 года – членом Политбюро ЦК ВКП(б). Из чего следует: Хрущёв должен нести равную ответственность наряду с Молотовым, Маленковым и Кагановичем.
А если телеграмма отсылалась 10 января 1939 года, как о том Хрущёв говорил в «закрытом докладе», тогда его утверждающая подпись там была не нужна. При этом он, конечно, (а) читал телеграмму и (б) несёт всю полноту ответственности за исполнение содержащихся там указаний, т. е. использование методов «физического воздействия» против арестованных, ибо, занимая пост первого секретаря ЦК КП(б)У, Хрущёв инициировал репрессии против многих тысяч людей.
Поэтому не исключено, что Хрущёв пытался отыскать подлинник телеграммы от 27 июля 1939 года и затем вычистил из архивов всё, что ему удалось найти. Перед этим с документа была снята копия (и вычеркнуто имя Ежова, присутствовавшее в более поздней версии документа), но проставлена дата, относящаяся к тому времени, когда Хрущёв ещё не входил в состав Политбюро.
Множество различных авторов, в том числе профессиональные историки, уверяют, что при Хрущёве уничтожению подверглась очень большая часть документов. В интервью Юрия Жукова[282]282
Жупел Сталина. Беседа журналиста Александра Сабова с историком Юрием Жуковым. Часть 3. // Комсомольская правда. 2002, 12 ноября.
[Закрыть], книге Никиты Петрова[283]283
Н. Петров. Первый председатель КГБ Иван Серов. – М.: Материк, 2005, С. 157–162.
[Закрыть], исследовании Марка Юнге и Рольфа Биннера[284]284
М. Юнге, Р. Биннер. Как террор стал «Большим». Секретный приказ № 00447 и технология его исполнения. – М.: АИРО-XX, 2003, C. 16.
[Закрыть] говорится, что Хрущёв истребил больше документов, чем кто бы то ни было. Ту же мысль в 1989 году высказывал экс-министр сельского хозяйства СССР Бенедиктов.
Так или иначе, но нам доподлинно известно, что Хрущёв по меньшей мере с умыслом выборочно процитировал документ, дабы ввести своих слушателей в заблуждение.
