Текст книги "Джин Грин — Неприкасаемый"

Автор книги: Гривадий Горпожакс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 41 страниц)

Глава десятая.
«Ледяной дом»

Джин с живым интересом взглянул на массивное шестиэтажное здание на бетонном цоколе с двухэтажной надстройкой, оплетенными стальной сеткой окнами и почти столькими же акрами автостоянок вокруг, сколько он видел у Пентагона.

– Оружие, – сказал Лот, – оставим в машине.

Они вошли в блокгауз с дежурной охраной, выписали пропуск. При выходе из блокгауза автоматчик-сержант придирчиво осмотрел пропуск Лота, отпечатанный на пластмассовой пластинке, и наколол Джину на лацкан пиджака зеленый гостевой значок.

– Начальство располагается на верхних двух этажах, – пояснил Лот, вступая в роль гида. – А вон то отдельное здание с куполом – главный демонстрационный зал. Здание, как видишь, поменьше «Старшего Пентагона», и работает здесь вдвое меньше сотрудников, но ведь в Пентагоне представлены все рода войск.

В воздухе приятно и бодряще пахло травой только что подстриженных газонов. В железобетонных стенах здания, к которому они приближались, тускло поблескивал кварц, что подчеркивало сходство светло-серой громады с айсбергом.

– Выходит, ЦРУ – это глаза и уши Пентагона, – сказал Джин, глядя на ходу, как длинная вереница серо-зеленых броневиков спускается в широкий темный зев тоннеля под зданием.

– Не Пентагона, а президента, – поправил друга Лот. – Официально ЦРУ не имеет никакого отношения к департаменту обороны, у которого имеется своя разведывательная служба, а является частью Исполнительного управления при президенте и подчиняется Национальному совету безопасности…

– В котором председательствует Макджордж Банди?

– Вот именно, – сказал Лот, проходя мимо охранников у подъезда. – Кстати, Джин, помни, что здесь еще больше «жучков», чем в Пентагоне. Избави тебя бог сболтнуть тут лишнее. Ведь ты будущий работник «фирмы».

– Я еще ничего не решил, – покачал головой Джин.

– О'кэй, будем считать, что ты еще только кандидат…

Автоматический лифт фирмы ОТИС бесшумно поднял их со второго на четвертый этаж. С ними не было обычного сопровождающего – сопровождающим в данном случае был Лот.

– В этом здании, – сказал Лот, ведя Джина по безлюдному коридору с наглухо закрытыми дверями, – больше тайн, чем накопилось за века в Букингемском дворце, Лувре и Кремле. Причем по использованию современной техники это самый ультрамодерный дом в мире. Помню, как поразил меня в первый раз подземный городок в ставке Гитлера, его апартаменты. По сравнению с этим домом Вольфешанце была просто лесной берлогой. Между прочим, я узнал после войны, что всех рабочих, строивших ставку фюрера, Гиммлер попросту уничтожил. Какой примитив! Здесь поступили куда умнее: каждый строитель знал только частичку в этой головоломке, а все кубики вместе сложила горстка особо доверенных военных инженеров. Да и то каждый из них знал только свой отсек, а здание разбито на отсеки, имеющие отдельные системы внутренней безопасности и сигнализации. Обрати внимание на замки в этих дверях – каждый имеет собственный цифровой код. Любой уголок здесь просматривается офицерами безопасности на экранах телевизоров в специальной комнате, так что они видят, например, каждый твой шаг. А сигнализация здесь – электронная, световая, магнитная, тепловая, лазерная и черт знает еще какая – включается автоматически с уходом сотрудников. Вся эта страховка и перестраховка, будь уверен, совершенно необходима, ибо мы имеем дело с умным и сильным противником.

– Сколько же стоило строительство этого чуда? – спросил Джин.

– Официально – семьдесят миллионов долларов. И можешь мне поверить: мистер Даллес, наш бывший шеф, дрался как лев за каждый миллион. У нас все его называли «мистер ЦРУ».

– А сейчас кто занимает пост директора ЦРУ?

– Неужели ты не знаешь? С прошлого ноября шефом стал Джон Алекс Маккоун, – бесстрастно ответил Лот. – Ему шестьдесят лет. Он сталепромышленник и судостроитель, при Трумэне был министром ВВС, при Эйзенхауэре – председатель комиссии по атомной энергии. С ним можно работать.

Взглянув искоса на Лота, Джин понял: Лот жалеет об уходе Даллеса с поста шефа ЦРУ. Джин вспомнил о дарственной надписи на книге в охотничьем домике. Видно, крепкой была связь Лота с Даллесом во время войны. Той войны, что казалась Джину почти доисторическим делом, а Лоту – делом позавчерашним.

– Сколько человек работает в штабе ЦРУ? – бестактно спросил Джин.

– Это тайна, малыш![51]51
  Эту тайну раскрыл миру президент Никсон. Вот сообщение агентства Ассошиэйтед Пресс из Вашингтона от 8 марта 1969 года «В пятницу президент Ричард Никсон впервые посетил ЦРУ. В присутствии журналистов, для которых посещение ЦРУ тоже редкая оказия, он разгласил то, что было строго охраняемой тайной… „Итак, вас здесь восемь тысяч человек“, – сказал он, очевидно забыв, что ЦРУ не стремится оглашать число своих сотрудников» (Прим. автора.)


[Закрыть] Прежде всего, – сказал Лот, я хочу познакомить тебя с одним замечательным человеком, большим разведчиком и моим другом полковником Шнабелем.

Они вошли в небольшую приемную, в которой сидела за бесшумной электрической пищущей машинкой марки «Оливетти Лексикон Электрика» грудастая секретарша все с той же модной прической под Клеопатру в исполнении Лиз Тейлор.

– Хай! – широко показывая розовые десны, улыбнулась она Лоту. – Салют славному викингу! Слава храброму рыцарю Зигфриду!

– Хай, Лотта! – ответил Лот. – Приятно тебя снова видеть.

– Мистер Лот! Полковник просил извиниться за него и передать, что его неожиданно вызвал к себе на совещание Ди-Ди-Пи. Он сказал, что освободится не раньше чем через полчаса, а вас пока примет его новый заместитель мистер Горакс.

– Спасибо, Лотта! – симпатично улыбнулся Лот. – Ди-Ди-Пи, Джин, – это заместитель директора «фирмы» по планированию мистер Хелмс. Он работал журналистом в Германии, мы познакомились в Корее. А с мистером Ли Гораксом я давно искал случай познакомиться. Я много слышал о его вкладе в наши акции а Гватемале, Иране, Индонезии, России. Мистер Горакс раньше находился на оперативной работе, его недавно перевели в правление «фирмы». Говорят, что он сильно смахивает на Тартарена из Тараскона.

– Знакомься, Лотта. Это мой большой друг – Джин Грин.

Лотта улыбнулась самой своей обольстительной улыбкой а-ля Мэрилин Монро и, нажав на кнопку аппарата селекторной связи, произнесла:

– Мистер Горакс! К вам пожаловали мистер Лот и мистер Грин. Йес, сэр!

Закинув ногу на ногу так, что ее короткая юбка, предвестница «мини», оголила крутое бедро, Лотта снова улыбнулась, теперь уже Джину, подарив ему взгляд а-ля «иди сюда, мой маленький!».

В это время одна из двух внутренних дверей приемной распахнулась, и через порог переступил, приветливо улыбаясь, среднего роста мужчина неопределенного возраста. Тиская руки Лота и Джина, жестикулируя, он выхватил из нагрудного кармана тяжелые темно-зеленые очки, оседлал ими свой курносый нос, быстро оглядел обоих, сорвал очки, сунул их обратно. Усы щеточкой, или, вернее, зубной щеткой, и массивный подбородок.

– Хау ду ю ду, джентльмены? – тараторил он с чисто нью-йоркским акцентом.

Он ввел гостей в кабинет, усадил их; потянул за шнур, уменьшил зазоры в пластмассовых венецианских шторах, чтобы притушить жаркий блеск солнца, предложил пачку «Кул» с ментолом.

– Очень приятно, очень приятно, – болтал он. – Так Вы Джин Грин? Каков молодец! Такого сразу представляешь у румпеля яхты где-нибудь на румбе Майами-Бич.

– Я надеюсь, путешествие было приятным, – болтал он, закуривая. – Как вам понравился наш новый?

Джин взглянул в желто-голубые глаза, пожал плечами, подбирая ответ.

– Зачем вы спрашиваете? – смягчая простодушной улыбкой легкую иронию в голосе, спросил Лот. – Ведь все говорят, мистер Горакс, что вы умеете читать мысли на расстоянии.

– О, эти разговоры сильно преувеличены, – еще шире улыбнулся тот. – Верно, что я немного занимался телепатией, гипнозом и психокинезом под руководством знаменитого Гарднера Мэрфи. – Он надел очки, пронизывающе взглянул на Лота. – Если хотите, я попробую прочитать ваши мысли. Ваше последнее замечание, мой дорогой и овеянный славой мистер Лот, объясняется тем, что вы сами рассчитывали занять кресло, на котором по-хозяйски уселся этот выскочка. Говорю напрямик, ибо я не виноват, что меня поставили на этот пост, и я искренне хочу быть вашим другом. Значит, лучше с самого начала прояснить наши отношения.

Улыбка сползла с губ Лота. На мгновение в глазах его мелькнула растерянность. Никогда еще не видел Джин таким сконфуженным этого сильного человека. Но тут же на скулах Лота заходили желваки. В глазах мелькнул опасный блеск вороненой стали.

Впрочем, Лот тут же оправился и, блеснув улыбкой, поднял руки:

– Сдаюсь, мистер Горакс! Сдаюсь! Вы действительно видите меня насквозь. – Он опустил руки. – Я не хотел бы быть вашим врагом, так что будем друзьями, мистер Горакс.

Мистер Горакс повернулся к Джину.

– Ну, а ваши извилины, мистер Грин, менее запутаны, и ваши мысли я вижу почти так же ясно, как изображение на экране хорошего телевизора. Вы впервые отняли человеческую жизнь, мистер Грин, а в первый раз это всегда бывает нелегко.

Джин застыл в кресле, зачарованно глядя на Горакса, как кролик на кобру.

– Вы ранены, мистер Грин. Я отсюда чую запах антисептической мази и бинтов. Но вас беспокоит не рана, а ваше будущее. Вы впервые попали в положение травимого охотниками зверя. Над вами сгустились тучи, вам грозит гибель, и вот вы пришли сюда, хотя не питаете симпатии к военщине. Но в бурю хороша любая гавань, не так ли, мистер Грин?

Джин оторопело, словно ища помощи, посмотрел на Лота. Лот сидел напряженно, нахмурив лоб, сжав кулаки, с возмущением уставясь на улыбающегося мистера Горакса.

Горакс снял очки.

– Опыт телепатии окончен, джентльмены, – объявил он. – Надеюсь, вы довольны, мистер Лот? Согласитесь, телепатия – незаменимое оружие для разведчика.

– Вы упомянули о психокинезе, – промолвил Джин. – Что бы это могло быть?

– Я ждал этого вопроса. И именно от вас. Для вас любопытство все еще важнее самоутверждения. Для мистера Лота, который на четырнадцать лет старше вас, как раз наоборот. Психокинез, джентльмены, – это совершенно новая область психологии, изучающая влияние мысли на движение физических предметов.

– Разве мысль может иметь такое физическое влияние?

– Об этом и спорят сейчас психологи Америки, но посмотрите сами! – При этих словах мистер Горакс достал из кармана зажигалку со стеклянным корпусом, в котором в прозрачной жидкости белели игральные кости. – Скажем, мы играем в кости. Вот я трясу кости в кулаке. Аллэ! Три и четыре. Аллэ! Два и три. Аллэ! Пять и один. Но вот я предельно концентрирую внимание, собираю в кулак всю свою волю и всем своим существом, всей силой мысли, всеми миллиардами клеток мозга страстно хочу, желаю, приказываю, чтобы кости упали шестерками кверху. Внимание!

На обширном лбу мистера Горакса выступили капли пота, на висках вздулись жилы, глаза полыхнули желто-голубым огнем.

– Аллэ!

Он положил зажигалку на край стола. Джин и Лот подались вперед, невольно затаив дыхание. Кости лежали шестерками кверху.[52]52
  Советскому читателю вряд ли нужно доказывать вздорность психокинеза, основанного на идеалистическом признании примата духа над материей. Но даже и на Западе в 1962 году Е. Гэрден, профессор Бруклинского колледжа, учинил форменный разгром психокинезу в своем труде, опубликованном «Сайколоджикл буллитэн», причем он был поддержан большинством психологов США, исключая махрового идеалиста профессора Мэрфи. (Прим. научн. редактора.)


[Закрыть]

– Колоссаль! – прошептал ошеломленный Лот. Он попытался улыбнуться. – Но ведь это гарантия неотразимого успеха у женщин.

Мистер Горакс скромно потупился.

– Невероятно, – проговорил Джин. – Гипнотизировать человека – это я понимаю, но гипнотизировать предмет, вещь, материю!..

– Такова, уважаемая публика, сила концентрированной мысли. Есть ученые, считающие, что ее можно уравнять с силой луча лазера.

Горакс откинулся в кресле и вытер цветастым платком свой мокрый лоб.

– А теперь, Джин, скажи-ка мне как на духу: зачем ты пришел сюда, в ЦРУ?

Джин был готов без утайки ответить на любой вопрос Горакса, но в это время пронзительно зазвонил телефон.

Полковник Шнабель вызывал по автокоммутатору Ди-Ди-Пи мистера Лота на совещание, а мистера Горакса просил вкратце познакомить с «фирмой» мистера Грина.

Лот встал, кивнул Джину и Гораксу, щелкнул каблуками.

На столе перед мистером Гораксом лежало несколько пачек сигарет («Кул», «Марлборо», «Вайсрой»), коробки гаванских сигар и набор трубок фирмы «Данхилл». Обыкновенно курильщик курит сигареты, или сигары, или трубку. Горакс курил и то, и другое, и третье.

– Итак, – начал он, набивая трубку, – мне поручено рассказать вам о «фирме». Я собирался показать вам специально отснятый недавно для служебного пользования учебно-документальный фильм о ЦРУ, но думаю, что нам с вами будет интересней пройтись по этажам и кабинетам «Ледяного дома» и увидеть то, что вам разрешается увидеть собственными глазами… Как говорил Аллен Даллес: «Я глава молчаливой службы и не могу рекламировать свой товар». Эта редкая привилегия: заглянуть по ту сторону закрытых дверей Синей Бороды. В Пентагон, как известно, водят экскурсии, в ЦРУ – никогда. В путь, мой дорогой мистер Джин!..

– ЦРУ, – рассказывал на ходу в коридорах, лифтах, кабинетах, залах и хранилищах Горакс Грину, – это мозговой трест тотальной разведки Америки, координирующий деятельность всех правительственных ведомств, ведущий разведку и намечающий курс политических акций. ЦРУ – это штаб трехсоттысячной армии профессиональных разведчиков. ЦРУ имеет все необходимое для тотальной разведки: почти неограниченные права, включая право на секретность своих операций, огромные (тщательно засекреченные) бюджетные ассигнования (называют цифры от пятисот миллионов до двух миллиардов долларов в год!) и неконтролируемые расходы на глобальную сеть разведки.[53]53
  Добавлю, что ЦРУ является лишь главной среди десяти основных разведывательных служб США. Это разведки армии, ВМФ, ВВС, государственного департамента, Комиссия по атомной энергии, ФБР, Управления национальной безопасности, разведки министра обороны и Объдиненного комитета начальников штабов. ЦРУ, однако, координирует деятельность всех этих служб разведки. (Прим. автора.)


[Закрыть] Вспомним, что государственный департамент располагает бюджетом всего в четверть миллиона.

Год рождения ЦРУ – 1947-й. За спиной первого директора шпионского концерна «Дикого Билла» Доновэна – стоял его подлинный создатель и крестный отец: Аллен Уэлш Даллес. Именно он добился для «фирмы» большей власти, чем обладает любой другой правительственный орган Америки. Это государство в государстве, ЦРУ называют «невидимым правительством» или «сверхправительством». Именно «фирма» стояла в 1953-м за переворотом против Мосаддыка в Иране и за берлинскими «волынками». Это она скинула президента Хокобо Арбенса в 1954-м, а в 1960-м послала в полет на самолете У—2 пилота Пауэрса ЦРУ – это плащ и кинжал дяди Сэма!

Если вы читали последнюю книгу мистера Даллеса, – говорил Горакс Джину в огромном зале, за ставленном ультрасовременными ЭВМ – электронными вычислительными машинами, – то помните его характеристику огромной роли новейшей техники в разведке. Вот эти машины – это «кадровики всезнайки», учетчики личного состава. Предположим, нам требуется для выполнения особого задания человек тридцати пяти лет, не выше пяти футов и восьми дюймов, холостой с дипломом инженера-химика и знаниями французского языка и языка южноафриканского племени суахили. Вы задаете этот вопрос одной из этих мудрых машин, наделенных нечеловечески блестящей памятью, и она тотчас сообщает вам имя и фамилию подходящего человека или нескольких человек с номерами их досье.

– Поразительно, – произнес Джин, недоверчиво улыбаясь.

– Верится с трудом? – спросил мистер Горакс. – Что ж, я уважаю здоровый скепсис. Давайте проверим.

Он подошел к ближайшему оператору в белом халате и небрежным, но не терпящим возражений тоном сказал:

– Хэлло, Стив! А ну-ка покажите этому Фоме неверному, чего стоят ваши механические игрушки. Выясните-ка у робота – начальника отдела кадров, нет ли у нас в ЦРУ человека двадцати пяти лет, русского происхождения, ростом в шесть футов и два дюйма, родившегося в Париже, холостого, выпускника медицинского колледжа, со знанием английского и русского языков…

– Но ведь это же… – Джин рассмеялся. – Готов биться об заклад, что такого человека у вас нет!

– Идет! – подхватил мистер Горакс.

Оператор быстро отпечатал данные, сообщенные Гораксом, и заложил небольшую карточку в машину, нажал какие-то кнопки на сложном пульте управления. Машина едва слышно зажужжала. На приборной доске замелькали, вспыхивая и угасая, разноцветные огоньки. Через несколько секунд машина выплюнула карточку.

Оператор вручил ее Гораксу.

Тот, не глядя, передал ее Джину. Джина точно током ударило. На карточке значилось «ДЖИН ГРИН, предварительный кандидат в курсанты КОД ЦРУ, досье ФБР 61242562А, досье ЦРУ С0456».[54]54
  Вся эта техника подробно описана в переведенной на русский язык книге Уайта и Росса «Невидимое правительство». (Прим научн. редактора.)


[Закрыть]

– Вы должны мне десятку, – услышал сраженный Джин чуть насмешливый голос этого мага Горакса.

В огромном зале с кабинами работники ЦРУ изучали русский и другие иностранные языки с помощью самой совершенной магнитофонной техники

– Видите, как они усердствуют, – заметил Го-ракс. – Какое рвение! Какое прилежание! За знание иностранного языка ЦРУ платит солидную надбавку к званию. Пожалуй, нигде в Америке так не популярен русский язык, как здесь. Так что учтите, юноша. Если вас возьмут сюда на работу, начнете с пяти тысяч долларов в год. Если повезет, со временем будете получать до четырнадцати тысяч долларов. Предупреждаю: попасть сюда нелегко: из тысячи кандидатов на службу в ЦРУ берут только горстку: восемьдесят процентов отбраковываются по анкетным данным, десять процентов отсеивают в результате тщательного изучения офицеры безопасности – за слабость к слабому полу, за пристрастие к алкоголю, за болтливость, за подозрительные знакомства. Оставшиеся десять процентов подвергаются проверке с помощью детектора лжи. Обязателен ответ на два вопроса «Не гомосексуалист ли вы?» и «Не передавали ли вы кому-либо секретные сведения?»

А вот, – сказал Горакс, подходя к другой замысловатой машине, – электронный радиодешифратор-переводчик, который экономит нам массу времени по расшифровке и переводу поступающих от наших разведчиков шифрорадиограмм. Мой друг! – обратился он к оператору. – Продемонстрируйте-ка нашу опытную новинку!

– Извольте, – бесстрастно произнес оператор. – Эта ЭВМ, система комплексного машинно-речевого перевода соединяет в себе три устройства: радиоприемник, дешифратор и электронную установку машинного перевода, дающую речевое воспроизведение текста. Радиоприемник принимает сейчас шифрорадиограмму нашего резидента из Гаваны. Магнитофон автоматически записывает ее. Дешифратор тут же, за десять секунд, расшифровывает шифрорадиограмму и тут же выбрасывает ее на японском языке. Почему на японском, а не на испанском? Резидент филиппинец японского происхождения, одинаково хорошо владеющий испанским и японским. Вы видите этот лист бумаги, поступающий из устройства как из телетайпа. Сверху на нем – радиограмма на японском языке, записанная как латинскими буквами, так и катаканой, то есть японской слоговой азбукой. И почти одновременно из динамика поступает перевод радиограммы на английский язык. Внимание, включаю динамик!

И тут случилось нечто совсем неожиданное. Из большого динамика раздался голос странного тембра, бездушный голос электронного переводчика, который медленно и уныло зачитал текст радиограммы резидента из Гаваны:

«Диверсия и покушение не удались. Подполье раскрыто. Все члены организации арестованы…»

Оператор, Горакс, Джин – все они замерли. А механический голос все говорил без интонации и ударений:

«Янки! У вас хорошая техника, она побеждает пространство и время, но не может покорить народ. Все это время я работал против вас. Куба – си, янки – но! Родина или смерть!..»

Опомнившись, оператор выключил динамик. Какой ужасный конфуз! На лбу его выступил пот. Он с тревогой взглянул на Горакса.

– Машина еще далеко не совершенна, – сказал Горакс. – Надо увеличить в ее «памяти» рабочий запас слов, в особенности идиом. Благодарю вас! Идемте дальше!

А в ушах Джина звучал неземной, нечеловечий глас:

«Техника побеждает пространство и время, но не может покорить народ!..»

В зале «Ракеты и снаряды» у Джина разбежались глаза. Здесь занимались изучением ракетной техники всех стран мира, но прежде всего Советского Союза. Горакс провел Джина мимо фотографий и схем таких отделов, как «Ракеты типа Земля – Земля» «Подводные ракеты», «Ракеты типа Земля – воздух – космос», «Ракеты типа воздух – космос – Земля», «Ракеты типа воздух – космос – воздух – космос», к центральному отделу «Советские ракеты».

– Вот данные по советским ракетам, – сказал Горакс, – собранные всеми разведками свободного мира с помощью агентуры и особенно спутников-шпионов типа «Сэмос». Новые фотокамеры будут в девять раз сильнее. Некоторые спутники «Сэмос» – эти «шпионы в небе» – одновременно записывают телефонную и радиосвязь космических центров на микроволнах, а небесный шпион «Мидас» обнаруживает запуск ракет по высокой температуре выхлопных газов за полчаса до выхода ракеты к цели. Ныне в небе витает больше шпионов, чем ангелов! Наша система СПАДАТС – Система космического обнаружения и слежения – следит днем и ночью за всеми русскими ракетами и спутниками и за связью с ними. Кстати, стоимость спутников и всей системы покрывает из своего бюджета Пентагон. После того, как президент упрекнул мистера Даллеса в том, что он недооценил успехи России в ее ракетной программе, «фирма» всемерно активизировала разведку в этой области.

– Разумеется, – пояснил Горакс, – данные, касающиеся русских ракет, носят лишь приблизительный характер.

Другая диаграмма показывала американские и советские спутники и корабли.

…В шифровальном отделе Джин увидел издалека – Горакс не пустил его ближе – много диковинных шифровальных машин, десятки и сотни сосредоточенных шифровальщиков.

– Неужели для всех из них находится дело? – наивно удивился Джин.

– Это что! – пренебрежительно махнул рукой Горакс. – Главный центр радиоперехвата, шифрования, дешифрования и разведывательной радио– и электронной техники Агентства национальной безопасности находится в Форт-Миде, штат Мэриленд, недалеко от Вашингтона. Здание у них там побольше нашего. Годовой бюджет – миллиард долларов. Штат – четырнадцать тысяч человек, на шесть тысяч больше, чем в ЦРУ. Там гораздо больше этих новейших сверхскоростных вычислительных машин. Они переводят русскую периодику со скоростью тридцать тысяч слов в час. Они производят криптоаналитическую работу, обрабатывают горы разведывательной породы, отсеивая руду и добывая драгоценную информацию, поступающую со всего мира от более чем двух тысяч станций радиоперехвата, действующих, стационарно и на кораблях, самолетах, спутниках. Один отдел там, например, перехватывает все секретные радиограммы, которыми обмениваются иностранные правительства со своими делегациями и представительствами при ООН. Конечно, не всегда удается дешифровать эти радиограммы, но бывает, что и удается. Мы ловим теперь не только работу всех радиостанций мира, а отсчет времени на стартовой позиции ракет, характерные звуки заводов и электростанций, приказы штабов ПВО радиолокационным установкам и самолетам, переговоры космонавтов с наземными станциями, приказы о передвижении тактических и стратегических войск. Другой отдел, АНБ, регулярно записывает переговоры между русскими пилотами и их наземным командованием и не только анализирует содержание этих переговоров, но и изучает акцент летчиков, их характер, случайные ссылки на коллег и начальство, регистрирует фамилии, составляет картотеку на кадры ВВС. Тотальный шпионаж, мой друг, глобальный шпионаж! Мы стремимся к тому, чтобы ни одна ракета не взлетела, ни один завод не вступил в действие, ни одна воинская часть нашего потенциального противника и шагу не сделала без нашего ведома.

– Но, вероятно, и противник стремится к тому же, – предположил Джин.

– Наверняка! – ответил Горакс, внимательно взглянув на Джина. – А сейчас я поведу вас в завтрашний день разведки…

– Этот отдел у нас называется «сумасшедшим домом», – продолжал в лифте мистер Горакс, – «фабрикой снов», «парадизом алхимиков», «мыслительным бункером». Здесь больше смелых мечтателей и дерзновенных фантазеров, чем в Пен-Клубе или Гринич-Виллэдж. Воображение отважнее, чем в опиумном притоне. Этот научно-фантастический центр координирует и финансирует самые невероятные поиски не только здесь, при ЦРУ, но и в исследовательских институтах РЭНД корпорейшн, фордовского фонда и других корпорациях и фондах, колледжах и университетах, а также в Гудзоновском институте этого «Клаузевица ядерного века» Германа Кана, который, гм… гм… всех нас здесь успокоил, установив, что если ядерная война оставит на Земле всего двадцать миллионов американцев, то понадобится всего ничтожных сто лет, чтобы наша цивилизация полностью возродилась. Группа ученых-дельфинологов установила, например, что дельфины являются лингвистами и говорят на языке, в котором втрое больше слов, чем в словаре американской домашней хозяйки или унтер-офицера, что они легко могут научиться говорить по-английски и во время войны стать морскими разведчиками и живыми торпедами. Установлено, что дельфины плавают со скоростью тридцать миль в час, находят цель с завязанными глазами.

Они вышли из лифта в ничем не примечательный длинный пустой коридор со множеством закрытых дверей, по которому прогуливался лишь солдат военной полиции. Эм-Пи мельком взглянул на зеленый значок на груди Джина и козырнул Гораксу.

– Другую группу, – продолжал Горакс, – можно назвать приемной комиссией по предстоящей встрече с мыслящими пришельцами из иных звездных миров. Ее задача – обскакать русских и первыми принять гостей из космоса, познакомить их с «американским образом жизни», показать им статую Свободы, «Пеппермент-лаундж», где поет наш мистер-твистер Чабби Чеккер, свозить в Диснейлэнд и, по возможности, вовлечь в НАТО… Третья группа трудится над проблемой передачи материи на расстояние…

Они прошли мимо дверей кабинетов с табличками:

«Пекинологи», «Ханойологи», «Кремленологи». За последней кто-то жарил на балалайке…

Из двери без таблички вышел рассеянный, ученого вида пожилой человек в роговых очках, с чертежами в руках. Глядя вперед невидящими, как у сомнамбулы, глазами и отчаянно ероша редкие волосы, он едва не наткнулся на Горакса.

– Одну минуту! – властно остановил его Горакс. – Будьте добры, расскажите нам в двух словах, над чем вы работаете.

– Рассказать? – удивился тот. – Право, не знаю. Это совершенно секретно. Боюсь, что я не смогу…

– Сможете, сможете! – весело заверил его Горакс – Я заместитель полковника Шнабеля. Стреляйте!

– Стрелять? Кого стрелять?

– В смысле «выкладывайте».

– Видите ли, это сложная проблема.[55]55
  Предупреждаю читателя, что вся эта клопиная история не вымысел автора, не пародия и не сатира, а факт. (Прим. автора.)


[Закрыть] Дело в том, что клопы обладают феноменальным чутьем. Вот мы и решили использовать это чутье в военных целях. Мы создали аппарат, в который помещается целая рота голодных клопов. Перед ними в аппарате лабиринт. Представьте себе джунгли Вьетнама, идет рота наших ребят. Как уберечься от засады Вьетконга? Да с помощью клопов! Идущий впереди роты в головном дозоре разведчик действует нашим аппаратом с клопами как миноискателем, наблюдая за поведением клопов сверху, сквозь специальное окошечко. Как только клопы учуют залегших в засаде партизан, они тут же поползут по лабиринту, нарушая напряжение электромагнитного поля, что и фиксирует датчик, точно указывая направление засады. Остается лишь обрушить шквал огня на ничего не подозревающих партизан, чтобы расчистить дорогу. Аппарат дешев, прост в конструкции и безотказен в действии.

– Но почему ваши клопы реагируют только на вьетнамцев, – спросил Горакс, – а не на янки? Может быть, это вьетнамские клопы?

– Нет, – глубокомысленно ответил ученый, – клопы не знают национальных различий. Дело в том, что в нашем аппарате они изолированы от американцев, аппарат нацелен дулом на противника. К тому же американцы спрыснуты антиклопином диэтилтолуамидом. А сейчас прошу извинить меня: я спешу на важную конференцию.

– Все истинно гениальные изобретения, – заметил с улыбкой мистер Горакс, глядя вслед ученому, – в основе своей просты как дважды два.

Ученый обернулся на ходу и крикнул:

– Подумайте о том, скольких наших ребят спасут мои клопы!

– А где вы их берете? – спросил Горакс. – В Гарлеме?

Но ученый уже не слышал, завернул за угол коридора.

– Ну и ну! – сказал Джин. – Я слышал, что во Вьетнаме воюют слоны, возя солдат по джунглям но чтобы воевали клопы – этого я еще никогда не слышал!

– Наполеон не поверил в пароход, который дал бы ему возможность завоевать Англию, – с улыбкой сказал Горакс, – а Гитлер не верил в ракеты. Думаю, что клопы не единственная надежда наших войск во Вьетнаме. Кстати, некоторые из этих ученых получают больше, чем директор «фирмы», которому платят тридцать тысяч в год. Заглянем-ка наугад за эту дверь!

Горакс постучался и, услышав чье-то «войдите», потянул за ручку. Дверь отворилась, и они вошли в небольшой кабинет, заваленный бумагами, книгами и радиоаппаратурой. В углу стояла индийская ситара. В кабинете находился один человек, длинноволосый и бородатый.

– Хэлло! – приветствовал мистер Горакс. – Мы, кажется, помешали вам заниматься зарядкой?

– Нисколько! – ответил человек, стоявший на голове. – Я закончу свой комплекс упражнений по системе йогов через десять минут, поиграю на ситаре и поступлю в ваше распоряжение.

Когда Горакс объяснил ученому, зачем они к нему пожаловали, он охотно рассказал им о своей работе.

– Джентльмены! – сказал он, моргая глазами на уровне плинтуса. – Я нахожусь на грани реализации своей идеи! Из-за этой идеи меня выгнали сначала из Массачусетского технологического института, а потом еще из десятка институтов и научных центров. Я хлебал бесплатную похлебку на Баури, был «человеком-сандвичем» на Бродвее, работал скэбом на доках, но не изменял своей идее. Это будет неслыханный переворот, настоящая революция в науке! Да будет вам известно, джентльмены, что в мировом воздушном океане носится каждый звук, парит каждое слово, когда-либо произнесенное на нашей планете. Да и на других планетах. Все изреченное вечно. Эхо не умирает, а лишь становится неслышным для нас. Эфир полон звуков со времен оных. В нем живет и первое слово Адама, и звук поцелуя Евы, и грохот каждого выстрела на Банкерхилл! Да что там! Если бог некогда проглаголил: «Да будет свет!», то в эфире звучит и эта фраза! Только надо научиться ловить эти звуки так, как мы научились ловить и записывать радиосигналы. Если мы ловим звуки настоящие, то почему нельзя ловить звуки прошлые? И разве мы уже не ловим радиоимпульсы, брошенные в космос миллиарды световых лет тому назад звездами, которых давным-давно нет во вселенной! Только вообразите: скоро мы сможем услышать песни Гомера в исполнении самого автора, речи Демосфена, споры Колумба с его матросами. Эфир откроет нам тысячи тайн!..

– В том числе и политические и военные тайны наших врагов? – спросил Горакс.

– Несомненно! Это интересует ЦРУ. И бог с ними. Я лично интересуюсь чистой наукой и немножко историей, которую я от начала до конца перепишу с помощью моего изобретения! Более того, мое изобретение ознаменует собой новую эпоху в истории. Тайное станет явным, а ведь все беды человечества проистекали в прошлом из-за тайн и секретности. Обман и коварство станут невозможными, изменится сама человеческая природа…

– Бред! – убежденно сказал Джин за дверью. – Свифтовская академия наук, в которой добывают золото из свинца, перерабатывают лед в порох методом пережигания… И ЦРУ тратит на этот «сумасшедший дом» деньги налогоплательщиков?