Текст книги "Нестеренко"

Автор книги: Григорий Сухина

Соавторы: Владимир Ивкин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

В понедельник мы прибыли в штаб соединения и нас направили на прием к Нестеренко. Штаб состоял из барака, стоящего на стороне улицы, обращенной к реке (в нем размещался Нестеренко со штабом), и второго барака в противоположном углу дворика, с центральной кирпичной частью, где находились секретная часть и служба измерений. Дворик был засажен палками-саженцами тополей с первыми листьями. Входы в бараки штаба, выходящие внутрь дворика, соединялись между собой аккуратно размеченной грунтовой дорожкой. Мимо нас в кабинет быстрыми шагами прошел генерал-лейтенант в голубой рубашке с поясом и погончиками (мы таких еще не видели!) и в темно-синих брюках с красными лампасами. Мы же истекали по́том в закрытых кителях со стоячим воротом времен Отечественной войны и при сорокаградусной жаре позавидовали его форме белой завистью – нам бы такую!

Он пригласил всех в кабинет, познакомился с каждым и начал нам рассказывать о полигоне. Сказал, что полигон создается для решения важной государственной задачи – испытаний межконтинентальной ракеты, что он находится в стадии строительства, но уже начал работать, было много трудностей. Но это временно! Построено общежитие. Семейные живут в бараках и вагонах, но уже заложены каменные дома для офицерского состава. Работают школа и Дом офицеров, размещенные в бараках. Заасфальтированы улицы, закончена бетонка до площадок, посажен парк, сделано уличное освещение. Он увлеченно говорил нам об этих достижениях и перспективах так, что мы сами увлеклись и поняли: с этим человеком можно служить, он сделает все для людей, он энтузиаст того большого дела, которое поручила ему страна, и нам нельзя ударить в грязь лицом. Пожелав успехов в работе, генерал направил нас к своему заместителю по научно-исследовательской работе полковнику А. А. Васильеву для получения назначений».

Из воспоминаний Владимира Яковлевича Хильченко:

«О соцкультбыте (как теперь принято говорить) заботились не в первую очередь. На весь поселок “Заря” были всего одна кирпичная казарма и несколько бараков строителей. Эту казарму мы называли “Казанским вокзалом”, она служила общежитием для всех офицеров. Огромный зал был заставлен солдатскими кроватями. Режим рабочего дня у офицеров был различный, поэтому круглосуточно в этом зале через каждые 15–20 минут звенели будильники. Звучала музыка на все вкусы, играли в карты и шахматы, шумно отмечались разные события (несмотря на “сухой закон”, недостатка спиртного не ощущалось). Толстым слоем лежали окурки и прочий мусор. Митрофан Иванович Неделин, посетивший офицерское общежитие 7 ноября 1956 года, был потрясен царившей обстановкой. Всех нас, находившихся там в это время офицеров, выгнали на улицу сажать деревья в комсомольском парке, а в общежитии устроили аврал по наведению чистоты и порядка».

У городов, как и у людей, свой облик, своя биография, своя летопись и судьба. Слова «Байконур», «Звездоград», «Ленинск» появятся много позже и будут ассоциироваться с такими дорогими для нас понятиями, как «космодром», «спутник», «первый космонавт планеты»…

Тогда, когда все начиналось, ничего этого не было.

Небольшой, в сущности, островок в бескрайней казахстанской степи, но и воздух, и земля, и редкие блюдца маленьких озер – все здесь пронизано духом разных эпох, во всем ощущается дыхание истории, то далекой, многовековой, то совсем близкой. Она воскресает в древних преданиях и доходит до нас в живом слове фактов.

В одном из номеров газеты «Московские губернские новости» за 1848 год была напечатана маленькая хроникальная заметка: «Мещанина Никифора Никитина за крамольные речи о полете на Луну сослать в поселение Байконур…» Здесь нет опечатки. Именно в Байконур более 130 лет назад был сослан неизвестный нам дерзкий мечтатель и фантазер, чье имя почему-то не вошло в летопись космонавтики.

История сохранила и другой любопытный документ. Это книга некоего Джона Вильфорда Уорделла. Называется она «В киргизских степях». На обложке поясняющая надпись: «Сведения из первых рук о жизни в глуши Казахстана накануне индустриализации». В этой книге речь тоже идет о Байконуре. На заре XX века предприниматели английского Акционерного общества Атбасарских медных руд рассчитывали на дешевые разработки известковых карьеров и выходных пластов каменного угля. В 1915 году около 200 рабочих – русских и казахов – были согнаны в Байконур из ближайших мест. Потом был 1917 год, стачки и митинги, налеты конников народного героя Амангельды Иманова, которые защищали рабочий и кочевой люд… В книге описан и памятный субботник 16 августа 1929 года. «Деньги, полученные за этот день, общее собрание постановило внести в фонд постройки самолета “ Карса-Кайский горнорабочий”» – так рапортовали рабочие старого Байконура правительству Казахской республики.

Опыта в конструировании и строительстве столь сложных комплексов и создании оборудования в те начальные годы конечно же не было. Но был энтузиазм, было огромное желание выполнить ответственное задание. И был труд, упорный, настойчивый. День ли, ночь ли, изнуряющая жара или лютый холод – все это значения не имело. Неслыханно быстро рождался первый космический порт планеты.

Ну а название «Байконур»? Этот населенный пункт находится примерно в полутысяче километрах от Тюра-Тама. С ракетно-космическими делами он никак не связан. Вся «хитрость» в том, что, проведя в августе 1957 года первый успешный в рамках летно-конструкторских испытаний пуск межконтинентальной ракеты Р-7, мы, в соответствии с резолюцией ООН, должны были зарегистрировать это событие с указанием даты, времени и места старта ракеты. По режимным соображениям, дабы скрыть истинные координаты стартового комплекса, в официальном сообщении был назван Байконур – населенный пункт, расположенный по трассе полета. Более того, чтобы сбить американцев с толку, в степи спешно построили деревянные стартовые сооружения. Увы, «хитрость» не удалась, и американская разведка довольно быстро разобралась, что к чему. Но и после этого ложный космодром существовал еще лет десять.

Со стартовых площадок Байконура (это название прижилось, наверное, навсегда) был запущен первый в мире искусственный спутник Земли, взлетел Юрий Гагарин, выведены на звездные трассы автоматические станции «Луна», «Венера», «Марс». Отсюда стартовали «Протоны» и «Зонды», «Молнии» и «Электроны», «Полеты» и «Космосы». Из этих мест уходили на свои орбиты космические корабли – «Востоки», «Восходы» и «Союзы», научные лаборатории «Салют» и «Мир». Байконур провожал и международные экипажи, в состав которых вместе с российскими космонавтами входили их коллеги из многих стран.

Главное богатство космодрома – его люди, военные, ученые, конструкторы. Все те, кто в экстремальных условиях смогли построить прекрасный город, возвести стартовые и технические комплексы, научились управлять космической техникой и продолжают это делать сегодня. Беззаветная преданность и любовь к своему делу, высокое профессиональное мастерство и стремление к достижению конечной цели были и остаются главными качествами испытателей космодрома. Еще в начале нашей эры римский писатель и философ Сенека писал: «Мы не осмеливаемся не потому, что вещи трудны. Они трудны потому, что мы не осмеливаемся». В XX веке в непростой ситуации строители и личный состав полигона осмелились.

Пока шло строительство, офицеры-испытатели полигона напряженно учились. Были организованы специальные курсы, которые давали только общее представление о ракетах. Все это было прошедшим днем. Даже преподаватели-курсов плохо представляли новые ракетные комплексы. Поэтому испытателей, каждого по своей специальности (стартовики изучали работу стартовой системы, двигателисты – работу двигательных установок, управленцы – систему управления и т. п.), командировали в различные научно-исследовательские и конструкторские организации, где создавались новые агрегаты, системы и приборы, которые должны были позже устанавливаться на создаваемую межконтинентальную ракету.

Все офицеры знали, что предстоит серьезная и новая для каждого работа. Все были охвачены жаждой знаний новой техники, приобретения навыков в работе, большим энтузиазмом. В свою очередь, руководство предприятий было очень заинтересовано в участии сотрудников полигона в отработке систем и агрегатов ракеты на заключительных этапах ее создания.

Большое внимание непосредственной связи с НИИ, КБ и предприятиями промышленности, где проходили подготовку офицеры-испытатели, уделял А. И. Нестеренко.

Участие личного состава испытательных подразделений полигона в испытаниях, доработках и приемке техники в научно-исследовательских учреждениях, на заводах-изготовителях, в отработке техники на полигоне Капустин Яр ускорило ход подготовки ракеты к пуску. Значительная часть техники, систем, агрегатов и приборов прошла испытания до пусков, в том числе с участием офицеров полигона.

Например, в январе – октябре 1956 года на полигоне Капустин Яр проходили испытания новых подвижных телеметрических станций «Трал» и РТС-5. На заводы, в конструкторские бюро, на полигон Капустин Яр была направлена большая группа офицеров-испытателей Байконура. Личный состав нового полигона входил в стартовый расчет и обслуживал измерительные средства при пусках. Был приобретен ценный практический опыт в подготовке и проведении пусков, подготовке полетных заданий, в организации и проведении испытаний и измерений.

В своих приказах начальник полигона А. И. Нестеренко неоднократно отмечал кропотливую, настойчивую работу многих инженеров, техников, солдат при освоении новой техники. В одном из приказов за высокие знания, показанные на зачетах по специальной подготовке в районе 2-го отдельного измерительного пункта, начальником полигона было поощрено около 200 военнослужащих. Многие офицеры начальником полигона награждены ценными подарками. Алексей Иванович всегда высоко оценивал труд подчиненных.

Осенью 1956 года на Ленинградском металлургическом заводе прошла успешное испытание стартовая система для ракеты Р-7. Здесь, в большом цехе завода, где раньше изготовляли башни крейсеров, проводилась сборка стартовой системы и ферм обслуживания. Контроль за сборкой, отладкой и испытаниями наземного оборудования был возложен на группу военной приемки, в которую кроме военных представителей вошли испытатели полигона: инженер-подполковник С. Д. Титов, инженер-лейтенанты С. Н. Павлов, Ю. Д. Чалых, А. И. Диденко, В. И. Кузовлев, Е. М. Зеньков, А. Т. Патиченко, В. А. Романенко.

В испытаниях на ЛМЗ от полигона участвовали также офицеры-испытатели А. Ф. Коршунов, С. Д. Титов, В. С. Романенко, С. Н. Павлов, Н. П. Синеколодецкий, В. А. Холин, Д. П. Глотин и др. Из воспоминаний инженер-подполковника Н. П. Синеколодецкого:

«Для получения практических навыков в работе с ракетой мы были командированы на один из заводов в Ленинграде, где изучали ракету как по чертежам, так и путем непосредственного участия в сборке ракеты на стенде. Стендовые испытания проводились по блокам, затем на одном из московских заводов в мае 1946 года эти блоки впервые были собраны в “пакет”. Впечатление было огромное. Перед нами было изделие, громадное по размерам и красивое по форме… На заводе мы выполнили все отладочные работы… Затем все было демонтировано и отправлено для монтажа на полигон. За период работы на заводе нами было выдано большое количество замечаний и предложений, направленных на улучшение конструкции машин и агрегатов, технологии проведения работ и эксплуатационных качеств оборудования. В общем, мы были готовы к самостоятельной работе с ракетой».

Из воспоминаний инженер-подполковника В. А. Романенко:

«После того как закончились заводские испытания оборудования к началу зимы 1956/57 года, весь отдел прибыл на полигон. Разместились в единственном в то время капитальном доме – первом общежитии офицеров, которое с утра до вечера гудело, как пчелиный улей, – каждый день въезжали и выезжали сотни офицеров: одни оседали надолго, другие только переночевать и отправлялись на измерительные пункты. Для поездки к месту работы и обратно за каждым отделом была закреплена бортовая автомашина с тентом, но при тридцатиградусном морозе, даже если ты одет в полушубок, ватное обмундирование и обут в валенки, поездки не представляли большого удовольствия».

Работы по монтажу наземного оборудования, его отладке проводились на полигоне до марта 1957 года. Несмотря на очень суровую зиму, были успешно проведены все основные подготовительные работы. В марте начались комплексные испытания объекта совместно с учебной ракетой.

За период монтажа и отладки наземного оборудования на объекте офицеры-испытатели полигона проделали большую работу, связанную с выявлением скрытых недостатков оборудования, ошибок при монтаже, корректировкой инструкций по эксплуатации. Был внедрен ряд усовершенствований с целью улучшения комплекса наземного оборудования, а также была отработана в основном техническая документация. Всего за этот период офицерами отдела, возглавляемого полковником А. Ф. Коршуновым, было выдано более 800 замечаний и предложений. По замечаниям и предложениям старших инженер-лейтенантов Ю. Д. Чалых и В. И. Графского впоследствии была в корне переделана система прицеливания ракеты и система контроля заправки.

Один из испытателей, тогда инженер-лейтенант Александр Иванович Удальцов, позже вспоминал об отработке системы управления ракеты:

«Вместе с Е. И. Жирновым, М. Ф. Журавлевым, А. С. Кирилловым, Л. В. Кабачиновым, В. И. Караваевым, В. Д. Леоновым, Е. И. Осташевым, А. В. Поцелуевым, В. Г. Соколовым я попал в институт, разрабатывающий систему управления. Нас представили главному конструктору Н. А. Пилюгину… Николай Алексеевич рассказал, чем мы должны заниматься, познакомил с начальниками лабораторий, где должны проходить обучение. Мы получили возможность изучать новую технику по мере ее создания. Работники института очень помогли разобраться во всем. Впоследствии на космодроме мы многие годы работали с ними рука об руку.

Изучая специальную технику в НИИ-885, ОКБ-1 и в других организациях, мы встретились с трудностью, которая заключалась в том, что не было еще технических описаний изучаемых нами систем. В этих организациях мы могли получить любую консультацию. Но каждый отчетливо представлял, с какими трудностями встретятся те испытатели, которые не проходили обучение в институтах, на предприятиях-изготовителях и т. п.

Мы пришли к выводу, что необходимо писать техническое описание системы управления, в котором должна быть отражена теория системы или отдельного прибора, ее работа и детальное описание назначения отдельных элементов».

Под руководством сначала инженер-полковника Н. Г. Кальжанова, а потом инженер-майора А. С. Кириллова техническое описание бортовых систем управления было написано. Получилась книга объемом около 350 страниц. Книгу исполнили инженер-майоры А. С. Кириллов, В. Д. Леонов, В. И. Самонов, инженер-лейтенанты А. В. Поцелуев, Г. П. Павленко, В. И. Караваева, Л. В. Кабачинов, Ш. А. Чанышев, Г. М. Максимов, А. И. Удальцов. Она вышла в свет в январе 1957 года, а затем несколько раз переиздавалась и использовалась не только испытателями, но и курсантами учебных заведений. В то время это было единственное пособие по подготовке боевых расчетов по системе управления.

Из воспоминаний В. Г. Соколова, выпускника спецнабора академии:

«После окончания в 1949 году средней школы в городе Ростове-на-Дону я поступил в Ростовский институт сельхозмашиностроения (РИСХМ). В 1951 году (после пяти семестров) из целого ряда технических вузов страны был проведен специальный набор студентов с призывом в Советскую Армию для обучения в Артиллерийской инженерной академии Дзержинского в г. Москве. Я добровольно и с большим удовольствием сменил место обучения. В академии мы изучали только-только зарождавшуюся строго засекреченную ракетную технику – боевые ракеты. Наш выпуск из академии в 1955 году совпал с созданием испытательного полигона (в последующем – космодром Байконур) для отработки баллистической ракеты 8К71, где начались интенсивные строительно-монтажные работы по сооружению стартового и технического комплексов для указанной ракеты. Практически весь наш спецнабор после выпуска получил назначения для прохождения службы на полигон, откуда должны были запускаться ракеты, в службу измерений на ИПы и на Камчатку, куда должны были падать головные части ракет.

Службу мы начали с того, что разъехались по предприятиям промышленности и КБ, где проектировалась, отрабатывалась и изготовлялась ракета и различное оборудование к ней (ТК, СК и измерительные комплексы).

Большая группа “управленцев” – специалистов по системе управления ракеты – находилась в Москве в НИИ-885, где главным конструктором был Николай Алексеевич Пилюгин. Часто приходилось посещать головные предприятия ОКБ-1, которым руководил Сергей Павлович Королев. В эту группу входили следующие испытатели: Е. И. Осташев, М. Ф. Журавлев, P. М. Григорьянц, И. В. Самонов, А. С. Кириллов, В. Н. Крылов, Ф. Р. Ларичев, Б. С. Чекунов, А. В. Поцелуев, В. С. Патрушев, В. Д. Жигалов, Л. В. Кабачинов, В. И. Караваев, В. Н. Давыдов, В. Д. Леонов, Е. М. Жирнов и многие другие.

К середине 1956 года центр работы переместился в г. Загорск, где были начаты огневые стендовые испытания ракеты (ныне это НПО “Химмаш”). Группа военных испытателей расширилась, добавились другие специалисты: двигателисты, заправщики, гироприбористы, телеметристы, радисты и др. Необходимо отметить активное участие в испытаниях В. П. Безносова, Б. А. Климова, В. Я. Хильченко, В. П. Рыжкова, А. П. Захарова, Н. Г. Кальжанова, Е. С. Шалдаева, А. А. Ряжских».

Примерно так же проходило обучение в других институтах и конструкторских бюро, на промышленных предприятиях. В 1955–1956 годах практически все специалисты полигона прошли через заводы, стенды, КБ, НИИ. Это были их «университеты». Именно на этих заводских и стендовых испытаниях начали складываться будущие коллективы испытателей полигона и промышленности, которые в будущем составили золотой фонд космодрома Байконур.

В январе 1957 года офицеры-испытатели начали возвращаться на полигон из длительных командировок в НИИ и КБ и сразу же включались в монтаж, развертывание, настройку аппаратуры и подготовку ее к работе. Вслед за ними прибывали документы, в которых высоко оценивалась их деятельность, наряду с успешным обучением, по совершенствованию аппаратуры и оборудования.

Маршал артиллерии М. И. Неделин на основе этих документов поощрил наиболее отличившихся офицеров. В приказе от 11 января 1957 года отмечалось: «Офицеры военного представительства Начальника реактивного вооружения и НИИП-5 МО, проходившие стажировку при НИИ-885, готовившем сложный комплекс изделия 8К71, принимали непосредственное участие в разработке отдельных узлов и приборов, деятельное участие в конструкторских испытаниях, разработке технической и эксплуатационной документации, оказав тем самым большую техническую помощь институту…»

В приказе была объявлена благодарность инженер-подполковникам Е. А. Осташеву, P. М. Григорьянцу, инженер-майорам А. С. Кириллову, В. Д. Леонову, инженер-капитану А. И. Удальцову, инженер-лейтенантам В. Г. Соколову, Ю. П. Бруднову.

В приказе М. И. Неделина от 16 января 1957 года отмечалось, что группа офицеров службы НИР в составе инженер-майора Б. М. Абрамова, старшего инженер-лейтенанта А. М. Нечаева и техник-лейтенанта К. С. Петрова, кропотливо изучая аппаратуру на радиотехническом заводе, проделала большую работу по выявлению и устранению ряда существенных, принципиальных и конструктивных недостатков.

Так зарождалось и крепло настоящее творческое содружество, которое затем полностью себя оправдало в ходе полигонных испытаний и обеспечило отработку ракеты Р-7 в установленные правительством сроки с высоким качеством. К 1957 году многие испытатели знали технику не хуже ее разработчиков и изготовителей, приобрели значительный опыт испытаний техники и взаимодействия с промышленностью.

В 1956 году монтаж агрегатов и систем комплекса велся в две смены, а в третью смену велись строительные доработки, которые выявлялись в ходе монтажа оборудования. В январе – июне этого года было только два выходных дня – 1 января и 23 февраля. За пять с небольшим месяцев было перемещено и смонтировано несколько сотен тонн металлических конструкций, уложено более 300 метров трубопроводов различных диаметров систем заправки ракеты компонентами топлива, из них 150 метров с теплоизоляцией, проложено до 40 километров силовых и контрольных кабелей, смонтировано до девяти километров трубопроводов сжатых газов и системы пожаротушения, отлажено и сдано для дальнейших испытаний 20 систем технологического оборудования.

Для оперативного решения всех вопросов, связанных с монтажом и проведением отладочных испытаний стартового комплекса, решением комиссии по военно-промышленным вопросам Совета министров СССР была создана оперативная группа под председательством Григория Рафаиловича Ударова (в то время – заместителя министра машиностроения). В состав группы входили представители от трестов и заводов-изготовителей оборудования, Министерства обороны. Решения оперативной группы были обязательными к выполнению всеми предприятиями, независимо от ведомственного подчинения. По каждому агрегату (системе) и комплексу в целом был разработан график проведения монтажа, отладки и примерочных испытаний с ракетой Р-7ПС, которая была точной копией ракеты Р-7 и изготовлена специально для примерочных испытаний.

В январе 1957 года основная часть систем комплекса монтажом была завершена. Начались автономные и комплексные испытания систем и агрегатов, которые прошли с положительными результатами. К маю 1957 года стартовый комплекс был готов к эксплуатации.

С конца октября 1956 года на полигоне начала работать Государственная комиссия по приему сооружений первой очереди строительства полигона. Возглавлял комиссию председатель Военно-промышленной комиссии В. М. Рябиков. В работе этой комиссии принимали участие большинство главных конструкторов во главе с С. П. Королевым. Главное управление вооружения Министерства обороны возглавлял генерал А. Г. Мрыкин. От полигона старшим в комиссии был полковник А. С. Буцкий, так как в это время Алексей Иванович Нестеренко находился на Камчатке.

Членами комиссии был подписан акт о готовности первой очереди строительства полигона к началу летных испытаний МБР Р-7. В акте отмечалась общая готовность первоочередных объектов и сооружений к началу летных испытаний ракеты, давалась оценка степени готовности каждого комплекса. Отмечались недостатки, которые должны быть устранены к моменту прибытия на полигон примерочного изделия.

На строительных площадках становилось все больше представителей главного конструктора. Они не только контролировали, но и помогали на местах, часто от руки корректируя монтажные схемы и узлы, внося изменения и дополнения в техническую документацию.

У входа на 1-ю площадку стояло временное одноэтажное здание, где круглосуточно шла работа представителей главного конструктора, проектировщиков, монтажников, строителей, эксплуатационников. В этой спешке было много недоработок, ошибок. Чертежи из Москвы доставлялись самолетом, зачастую некомплектно, без деталировок и типовых узлов, без технических материалов по сопряжению со смежными системами. Однако темпы строительства, его важность заставляли работать напряженно и изобретательно, на пределе человеческих возможностей. Рождался объект по тем временам высочайшей сложности. Перед промышленностью ставились задачи неслыханной дерзости.

Г. Р. Ударов регулярно проводил оперативные совещания с руководителями монтажа, представителями заводов, проектных организаций с рассмотрением хода работ. По возникающим вопросам немедленно принимались решения, назначались исполнители и сроки.

Монтаж на стартовом сооружении вели организации, имеющие большой опыт сложных работ на гражданских и военных объектах: Спецхиммашинмонтаж, Стальконструкция, Союзкислородмонтаж, Спецэлектромонтаж, Центрмонтажавтоматика, бригада монтажников с Ново-Краматорского машиностроительного завода и Сумского насосного завода и многие другие.

Контроль качества и приемки выполненных работ проводился офицерами ОКСа полигона, а также группой представителей управления начальника реактивного вооружения. Авторский надзор от организаций промышленности вели лучшие специалисты.

Офицеры-испытатели отдела наземного оборудования приняли самое непосредственное участие в проведении монтажа, отладке и автономных испытаниях всех систем и агрегатов. Было внесено более десяти предложений, направленных на повышение эксплуатационных качеств агрегатов и систем.

К концу декабря 1956 года монтаж на стартовом сооружении вступил в завершающий этап. Работы велись круглосуточно, без выходных дней. Руководство осуществляли такие опытные специалисты по монтажу, как Б. Б. Бакин, В. И. Улитин, Н. В. Смирнов (Минмонтажспецстрой), Э. К. Первышин (Минрадиопром). В этот же период уже началась подготовка к проведению испытаний автономных систем.

В январе 1957 года основная часть систем комплекса была завершена и смонтирована на месте.

Испытанием агрегатов и систем первого стартового комплекса и последующей его эксплуатацией занималась служба опытно-испытательных работ (ОИР), возглавляемая инженер-полковником Александром Ивановичем Носовым, а также инженерно-испытательная часть, командиром которой был полковник О. И. Майский. В составе части имелась группа наземного оборудования (начальник группы – майор В. Г. Козлов), личный состав которой обеспечивал проведение испытаний агрегатов и систем стартового комплекса и их последующую эксплуатацию.

В марте 1957 года комплексные испытания агрегатов и систем на старте завершились. Развернулись работы по устранению выявленных дефектов, а их оказалось немало. Старт превратился опять в монтажную площадку, там снова хозяйничали сварщики, слесари, электрики.

3 марта 1957 года на полигон для подготовки к летным испытаниям прибыла первая ракета Р-7. 8 марта на полигон прилетела большая группа конструкторов во главе с заместителем Королева ведущим конструктором А. С. Кашо. Они привезли большой перечень доработок, которые необходимо провести на летном изделии по результатам огневых испытаний на стенде.

Из воспоминаний Б. Е. Чертока, который прибыл на полигон с этой группой: «Со станции мы отправились к начальнику полигона генерал-лейтенанту А. И. Нестеренко. Он принял нас очень радушно и представил хорошо знакомых по Капустину Яру своих заместителей.

Алексей Иванович пожаловался, что строители отстают от графика сдачи МИКа под монтаж всего оборудования. Но главный зал готов к приему ракеты. Самое ценное приобретение МИКа – кран, изготовленный по особому заказу, с такой точной микроподачей, какой не было ни у кого в отечественной промышленности. Теперь можно вести сборку ракеты с точностью до миллиметра.

Алексей Иванович сказал: “Остальное сами увидите. Живем пока трудно. Но для главных конструкторов и их основного персонала на второй площадке целый пассажирский состав со всеми удобствами, кроме, извините, ватерклозетов. Это уж, как хотите, но на свежем воздухе. Через месяц, не более, будут готовы отдельные домики для главных, а для остальных – гостиницы-бараки”.

Поехали на “двойку”. Дорога шла прямо по плотному грунту действительно бескрайней, голой, еще зимней степи. Зимняя влага мешала истолченной почве превращаться в мелкую дисперсную всепроникающую пыль. Можно было дышать полной грудью чистым степным воздухом. Слева велась прокладка бетонной трассы ко второй и первой площадкам. К стройкам шли вереницы самосвалов с бетоном. Мы обгоняли самосвалы с капающим из кузовов свежим раствором, машины со всевозможными ящиками, стройматериалами и крытые фургоны с солдатами-строителями.

Мне вспомнились военные дороги в ближних тылах армий, такое же натруженное гудение сотен грузовиков, спешащих каждый со своим грузом. Здесь не было громыхающих танков и пушек, но за баранками всех машин и в кузовах сидели солдаты.

В отличие от атомных городов, нашего НИИ-229 под Загорском и многих других секретных объектов здесь не было строителей-заключенных. Строила армия. И, как мы вскоре убедились, военные строители всё могли и всё умели».

Борис Ефимович Черток был прав – строители могли все. Как подтверждение этих слов приведем такой факт – указом Президиума Верховного Совета СССР от 25 июля 1958 года орденами Ленина были награждены семь военных строителей, в их числе генерал-майор Г. М. Шубников, ефрейтор А. Д. Есарев, младший сержант Н. П. Каргин, рядовой Н. Н. Лихоперский, ефрейтор А. А. Ногободян, ефрейтор П. А. Тимошкин. Этим же указом 28 человек (в их числе 10 сержантов и солдат) награждены орденами Трудового Красного Знамени. Заслуженные награды. И это только один из указов по военным строителям.

В это время монтажно-испытательный корпус (МИК) находился еще в стадии отделочных и монтажных работ. Необходимо было выгрузить ракету из вагонов и подготовить к сборке, но мостовые краны, предназначенные для разгрузки, могли быть готовы к работе только через полтора-два месяца. Инженеры группы конструкции и монтажа ракеты предложили разгрузку производить дизельными кранами и боевым расчетом полигона. Расчет с честью справился с поставленной задачей. В процессе подготовки ракеты к пуску испытатели внесли целый ряд предложений. Коренным образом была переделана технология сборки ракеты.

Монтажно-испытательный корпус полигона превратился в сборочный и разборочный цех завода и испытательный стенд. С целью сокращения сроков испытаний личный состав полигона трудился и днем, и ночью в одну смену, не досыпая и не доедая, на это порой просто не хватало времени. Сплав мудрого опыта старших товарищей-фронтовиков и дерзости молодых при всеобщем энтузиазме и увлеченности грандиозным делом позволил преодолевать любые трудности. Жаркими днями и бессонными ночами в течение двух штурмовых месяцев ракета была подготовлена к пуску.

В ходе испытаний и подготовки к пуску не всегда все шло гладко. Случались неисправности, над устранением которых приходилось работать сутками. Так, при предстартовых испытаниях в ходе проверки выяснилось, что команды на рулевые двигатели центрального и боковых блоков исполнялись не так, как это требовалось. Поисками причины этой неисправности занимались, помимо бортового расчета, самые опытные профессионалы – представители промышленности Л. А. Воскресенский, Н. М. Лакузо, И. Н. Ионов и др. Только через несколько суток неисправность была устранена.