Текст книги "Нестеренко"

Автор книги: Григорий Сухина

Соавторы: Владимир Ивкин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

95-й батальон связи формировался на площадке № 5 полигона Капустин Яр с июля 1955-го по апрель 1956 года. 3 мая 1956 года батальон прибыл в Тюра-Там и был размещен на берегу Сырдарьи. Личный состав батальона участвовал в создании линий и узлов связи и их охране.

19 июня 1955 года к месту постоянной дислокации части прибыла оперативная группа командования полигона в составе семи офицеров (в их числе полковники А. С. Буцкий и Н. М. Прошлецов, подполковники С. С. Блохин и Н. И. Кузьменко, инженер-капитаны А. А. Белужкин и Д. Ф. Киселев). К этому времени на станцию Тюра-Там прибыли строители во главе с полковником (в последующем генерал-майором) Георгием Максимовичем Шубниковым. В районе строительства площадок сосредоточивались строительные батальоны. Строители создавали материально-техническую базу для развертывания строительства.

В 1956 году в состав полигона вошел политический отдел, который выступал мобилизующей и организующей силой, активно помогая начальнику полигона генерал-лейтенанту А. И. Нестеренко решать сложные и ответственные задачи становления и развития полигона, сплочения воинских коллективов.

Первым начальником политотдела космодрома был назначен полковник Н. М. Прошлецов. В составе небольшой группы офицеров-ракетчиков он прибыл на космодром летом 1955 года. На плечи Николая Михайловича легла тяжелейшая ноша формирования коллектива политотдела, создания партийных, комсомольских и профсоюзных организаций, подбора и расстановки офицерских кадров, организации партийно-политической работы в частях и подразделениях, установления контактов, развития отношений с местными (районными и областными) и республиканскими органами власти.

Николай Михайлович не щадил себя, не знал ни покоя, ни отдыха. Сказались и тяготы Великой Отечественной войны. В сентябре 1956 года полковник Прошлецов преждевременно ушел из жизни. Новым начальником политотдела космодрома стал полковник Василий Иванович Ильюшенко. Он родился в 1914 году, был участником Великой Отечественной войны, ранее служил заместителем начальника политотдела Артиллерийской академии им. Ф. Э. Дзержинского и заместителем по политической части председателя Главного артиллерийского управления.

Так же как на фронте, Василий Иванович самоотверженно, не щадя здоровья и сил, вместе со всеми ракетчиками-испытателями строил объекты космодрома, обеспечивал первые запуски ракет и космических аппаратов. Вместе с Нестеренко он смог создать на полигоне такой микроклимат среди руководителей, что все задачи решались дружно, быстро, с высокой ответственностью и качеством, за что к ним с большим уважением относились С. П. Королев и маршал артиллерии М. И. Неделин.

Василий Иванович основное внимание в своей работе уделял совершенствованию стиля партийно-политической работы, повышению качества боевой подготовки, улучшению бытовых условий для личного состава, жилищному строительству, организации культурной работы, досуга. По его инициативе в феврале – марте 1957 года были проведены конкурсы на лучшую столовую, на лучшую солдатскую казарму, офицерское общежитие, смотр художественной самодеятельности. А ведь с момента рождения космодрома прошло чуть более полутора лет!

Но главное внимание В. И. Ильюшенко уделял строительству объектов космодрома, подготовке офицеров и солдат к испытаниям ракетной техники. Вместе со своими товарищами он отдал много сил для успешного запуска первых баллистических ракет, первого в мире искусственного спутника Земли и других космических аппаратов.

Благодаря настойчивым письменным просьбам начальника полигона А. И. Нестеренко и начальника политического отдела В. И. Ильюшенко 21 января 1958 года указом Президиума Верховного Совета Казахской ССР поселку на 10-й площадке (до этого он условно назывался «Заря») было присвоено название «Ленинский». 1 марта 1959 года состоялись первые выборы Ленинского поселкового совета. Это политическое мероприятие потребовало больших усилий коллектива политотдела и его начальника.

В первые месяцы все прибывающие офицеры, рабочие и служащие размещались в палатках, землянках и вагонах. В условиях пустынной местности, жары, ветров и песчаных бурь условия жизни вновь создаваемого гарнизона усложнялись еще и тем, что вблизи не было крупных населенных пунктов, на которые можно было бы в какой-то степени базироваться и использовать их коммунально-бытовые предприятия: хлебопекарни, прачечные, магазины, парикмахерские и т. п. Населенные пункты (Джусалы и Казалинск) не могли оказать помощи, так как были удалены на 100–120 километров. Питание всех жителей гарнизона осуществлялось из походных солдатских кухонь, а затем офицерский состав, рабочие и служащие, их семьи питались во временных столовых барачного типа.

Первая зима (1955/56 года) была на редкость холодной и ветреной. Морозы доходили до минус 42 градусов. Природа как будто нарочно решила проверить стойкость и мужество этого громадного, быстро создаваемого гарнизона. Зимой, для того чтобы поддержать минимально возможную температуру, необходимо было круглосуточно топить временные печи: железные, кирпичные, чугунные, глинобитные – какие кто мог соорудить. Это требовало большого количества дров. Надо учесть, что каждая палка, каждая щепка привозились за тысячи километров. Круглосуточная топка времянок вызывала частые пожары в палатках, землянках и домиках, несмотря на противопожарные мероприятия. И чем было холоднее, ненастнее, тем чаще возникали пожары. Начальником гарнизона был издан приказ, в котором требовалась постоянная противопожарная готовность всего офицерского состава в ночное время для выезда по тревоге. В каждом подразделении назначались дежурные противопожарные подразделения и нештатные пожарные команды. В результате проводимых мероприятий возникавшие очаги пожаров быстро ликвидировались.

Наблюдалась острая нехватка питьевой воды. Насосная станция у паровозной водокачки работала круглосуточно, но напоить всех она не могла. Случалось, что из-за отсутствия воды невозможно было приготовить обед в столовых. Солдаты самовольно выходили на дорогу, останавливали водовозки и выпивали их досуха, заливая про запас котелки, ведра, фляги.

Первый приезд Алексея Ивановича в район будущего полигона состоялся в июне 1955 года. В мае он находился на полигоне Капустин Яр, проверял размещение первых подразделений, которые там формировались: батальон связи и испытательные отделы. Там же размещался отдел кадров, который занимался подбором офицеров из состава ГЦП. В этот период Нестеренко внезапно заболел и попал в госпиталь, а через несколько дней на ГЦП прилетел маршал М. И. Неделин в сопровождении генерала Л. М. Гайдукова. К его прилету Алексей Иванович почувствовал себя лучше и прямо из госпиталя выехал на аэродром для следования с маршалом в Тюра-Там. К слову сказать, в период пребывания в госпитале ему удалось уговорить начальника медицинской части госпиталя подполковника медицинской службы А. В. Соловьева дать согласие на должность начальника госпиталя на новом полигоне.

Посадка самолетов была возможной в то время только на аэродроме в Джусалах. Из Джусалов в Тюра-Там группа прибыла в специальном вагоне. Местность и условия расквартирования были удручающими: степь, такыры, солончаки, пески, колючки, жара и ветер, иногда переходящий в песчаные бури, множество сусликов. Ни одного дерева, ни одного населенного пункта. Как сказал адъютант Неделина по приезде на полигон: «Да, это вам не финская баня, это – среднеазиатская пустыня Тюра-Там».

А. И. Нестеренко вспоминал: «Из поселка Джусалы специальной железнодорожной летучкой, состоящей из тепловоза и двух пассажирских купейных вагонов, мы поехали на станцию сосредоточения строителей. Там нашу летучку поставили на временный железнодорожный путь. В металлических, раскаленных солнцем вагонах мы обливались по́том и жадно вдыхали воздух, как рыбы, выброшенные на берег. Страшно хотелось пить. Казалось, без привычки невозможно утолить жажду. Чтобы как-то облегчить возможность пребывания в вагонах, где можно было укрыться от палящего солнца, генерал Гайдуков приказал строителям цистерной подвезти воду к вагонам и поливать крыши вагонов водой, особенно ту часть вагона, где находился маршал. Но так как насосов не было, эту процедуру строители выполняли вручную ведрами. Эффект незначительный, но все-таки морально было легче. Тем более что эта примитивная операция производилась под непосредственным руководством генерала Гайдукова».

Только после заката наступала прохлада, которая способствовала быстрому восстановлению сил и энергии. Однако в ночное время одолевали другие неприятности – это надоедливые мухи, комары и москиты, мелкие и кусачие твари. Сколько видно глазам – бескрайняя пустынная степь, покрытая скудной, выжженной солнцем травой. Сама пустыня испещрена такырами, солончаками и кое-где песчаными барханами. Пейзаж пустыни дополнялся множеством сусликов и кругом – ни одного дерева. На станции было только два кирпичных двухэтажных здания и с десяток полуоблупленных глинобитных хибар с плоскими крышами. У некоторых из них стояли юрты. Кое-где можно было видеть исхудалых ишаков да небольшие группки коз или овец. Все это навевало безысходную грусть. Такое первое впечатление испытал каждый прибывающий на полигон.

Самым трудным моментом при подборе кадров для полигона являлось место дислокации. Нельзя было говорить и даже намекать, где оно находится. Чтобы не раскрывать район дислокации, были установлены условные наименования. Основная база полигона, располагавшаяся в Казахстане, называлась «Тайга», база на полуострове Камчатка – «Кама». Многие офицеры, рабочие и служащие, прибывшие в «Тайгу», острили: «Почему же в “Тайге” нет ни одного дерева?»

Когда те, кто давал согласие ехать туда, узнавали, что это в районе Джусалы и Казалинска (в Большой советской энциклопедии он значился как район «природной чумы»), они сразу же отказывались, придумывали всевозможные причины и болезни: колит, гастрит, гипертония, малярия, предрасположенность к туберкулезу, если не у самого себя, то у ближайших родственников – жены, тещи, детей. К тому же требовалась предварительная проверка кандидатов по линии органов безопасности, соответствующая форма допуска. Для оформления допуска каждому офицеру и служащему необходимо было заполнить анкету. Многие вполне подходящие и достойные офицеры, узнав о пустынной местности и особо режимных условиях, отказывались. Приходилось каждому терпеливо и настойчиво объяснять, что эта новая стройка – очень важное мероприятие, в будущем все наладится, но на первых порах придется пережить определенные трудности и т. д.

Алексей Иванович был находкой для нового небывалого полигона. Так как он первым согласился выехать из Москвы на новое место, это давало ему моральное право агитировать молодежь ехать осваивать «целину» (так называли в то время полигон) – важнейший участок оборонного значения. Исключительно большую роль в подборе молодых офицерских кадров для полигона сыграло то обстоятельство, что Алексей Иванович был начальником реактивного факультета в Академии им. Дзержинского, где в апреле 1955 года был произведен большой выпуск слушателей. Это были его воспитанники, которых он знал, и они знали его. Для этой цели Нестеренко собирал целые курсы выпускников и проводил с ними разъяснительную работу, рассказывал о роли, месте и перспективах реактивной артиллерии и, особенно, баллистических ракет большой дальности. Офицеры верили ему и давали согласие ехать вместе с ним на покорение пустыни и космоса.

Он писал: «То количество слушателей, которое было намечено при распределении для полигона, сравнительно легко удалось сагитировать, и абсолютное большинство их без особого нажима дало согласие ехать осваивать “целину”, как мы называли в то время полигон».

Вместе с А. И Нестеренко на полигон прибыли выпускники Артиллерийской академии им. Ф. Э. Дзержинского: А. П. Долинин, А. С. Кириллов, А. С. Матренин, А. А. Ряжских, В. Г. Соколов, В. А. Бобылев, В. П. Безносов, P. М. Григорьянц, Н. К. Диденко, Г. А. Иньков, В. Д. Жигалов, Н. Г. Кальжанов, Б. Ш. Климов, В. Н. Кузовлев, Ф. Р. Ларичев, Е. И. Осташев, Н. П. Синеколодецкий, С. Д. Титов, В. Я. Хильченко, Б. А. Шпанов, Б. Н. Цветов и др.

Алексей Иванович также уговорил перейти на новый полигон большую группу офицеров Капустина Яра, что позволило воспользоваться их опытом на новом полигоне. Немало опытных инженеров и командиров ГЦП, получивших боевое крещение в испытательных работах, были назначены на командные и инженерные должности НИИП-5: А. А. Васильев, А. И. Носов, А. П. Метелкин, В. С. Патрушев, Ф. И. Зайцев, Н. И. Кулепетов, А. В. Соловьев, И. Т. Буряк, Д. Г. Харьковский, П. В. Гусев, А. Ф. Коршунов, Н. Т. Крючников, А. Н. Злыденко, В. И. Сорокин, С. С. Блохин, И. Г. Сависько, Н. П. Павлов, С. Д. Иванов, Н. Ф. Здор и многие другие. Несмотря на то, что они были первыми в Капустином Яре, осваивая «целину» в астраханских степях, они дали согласие поехать в район со значительно худшими климатическими условиями, в абсолютно неблагоустроенный гарнизон, на освоение еще более трудной «целины».

Надо отдать должное всем перечисленным товарищам. Они честно выполнили свой долг, много и самоотверженно трудились, передавали опыт, помогали создавать новую, более сложную организацию.

Вообще, в период формирования НИИП-5 со стороны полигона Капустин Яр была оказана большая помощь. Большинство служб полигона, часть подразделений формировалась и длительное время размешалась на полигоне Капустин Яр (раньше генерал В. И. Вознюк комплектовал свой полигон в НИИ-4 у Нестеренко, а теперь отдал ему долг).

Отдельная испытательная станция района падения головных частей на Камчатке тоже формировалась в НИИ-4. Для ее создания также пригодились старые связи и фронтовая дружба. Используя обширные связи, нетрудно было договориться и о подготовке испытателей на предприятиях промышленности, в НИИ и КБ.

Большую помощь в подборе кадров Алексею Ивановичу оказывали его заместители – А. С. Буцкий, А. Г. Карась, К. В. Герчик, Н. М. Прошлецов, В. И. Ильюшенко, А. И. Носов, А. А. Васильев, А. П. Метелкин, Н. Д. Силин, В. А. Лебедев, И. К. Кругляк. Помогали и маршал артиллерии М. И. Неделин, и 4-й отдел Главного управления кадров Министерства обороны.

В дальнейшем подбор кадров осуществлялся следующим образом. Подбором кадров в ГУКе занимались полковники А. И. Попов и А. Р. Чайников. Они отбирали личные дела офицеров, изучали их и передавали Нестеренко для ознакомления. Наиболее достойных кандидатов вызывали из войск и академий для переговоров. Из воспоминаний генерал-лейтенанта П. П. Свотина (в те годы офицера отдела капитального строительства полигона): «После окончания Военно-инженерной академии имени В. В. Куйбышева меня в числе нескольких выпускников пригласили в управление кадров, где молодой симпатичный полковник Чайников предложил работать на секретном объекте с таинственным названием “Тайга”. Весьма заманчивой представлялась интересная и сложная работа по строительству уникальных объектов и сооружений… В документах, выписанных на проезд, стояла конечная станция Тюра-Там, которой так же, как и “Тайги”, на картах не было… Май 1956 года был жарким. Особенно невыносимая жара стояла после Аральска. Если от Актюбинска в окно вагона можно было увидеть островки зеленой травы и небольшие холмы, то от Аральска пошла ровная серая полупустыня, полностью лишенная зелени. Хотя издали и виднелась лента реки, но берега ее были такие же серые, без единого деревца или кустика…

Проводник объявил нашу станцию, я выглянул в окно и не увидел ни одного домика, никакого признака близкого жилья… Станционный домик и два-три саманных сарая… Только чуть позже до меня наконец дошло, что я прибыл по назначению на объект “Тайга”».

Первым начальником службы опытно-испытательных работ был назначен на должность заместителя начальника полигона по ОИР подполковник инженерной службы Александр Иванович Носов, прибывший в апреле 1955 года в числе пятидесяти трех офицеров с полигона Капустин Яр. За запуск первого искусственного спутника Земли в 1957 году ему было присвоено звание Героя Социалистического Труда. Он погиб 24 октября 1960 года во время катастрофы на стартовом комплексе площадки № 41 вместе с маршалом Неделиным.

Кстати, звания Героя Социалистического Труда в 1961 году был удостоен и начальник отдела анализа результатов испытаний инженер-подполковник Всеволод Андреевич Боков.

В состав службы ОИР входили: 9-й отдел (отдел анализа результатов испытаний) – начальник отдела инженер-подполковник В. А. Боков; 11-й отдел (отдел комплексных испытаний) – начальник отдела инженер-полковник Николай Гаврилович Кальжанов, заместитель начальника отдела – инженер-майор Евгений Ильич Осташев, в будущем лауреат Ленинской премии, погиб 24 октября 1960 года во время катастрофы на стартовом комплексе площадки № 41; 12-й отдел (автономных испытаний) – начальник отдела инженер-майор Анатолий Семенович Кириллов, в будущем Герой Социалистического Труда; 13-й отдел (радиоуправления) – начальник отдела подполковник Павел Владимирович Гусев; 15-й отдел (наземного оборудования) – начальник отдела подполковник Аркадий Федорович Коршунов, в отделе проходил службу инженер-майор Александр Сергеевич Матренин, в дальнейшем генерал-лейтенант, заместитель министра общего машиностроения СССР; инспекция по технике безопасности, созданная в 1956 году, первый начальник – инженер-майор А. А. Березовой; физико-химическая лаборатория, первым начальником которой 6 июля 1955 года был назначен участник Великой Отечественной войны инженер-майор А. С. Кузнецов; 71-я и 72-я отдельные испытательные станции, отдельная испытательная станция радиоуправления полетом изделия.

Службе ОИР подчинялись также сборочная бригада (инженер-подполковник Б. А. Шпанов) и 229-й отдельный дивизион 77-й инженерной бригады – в/ч 55831 (подполковник Иван Иванович Черенков, имевший 583 военнослужащих и исполняющий обязанности начальника испытательной части). На базе дивизиона в июле 1957 года сформирована первая на полигоне отдельная инженерно-испытательная часть, имевшая по штату 889 военнослужащих и 9 рабочих и служащих, под командованием полковника Олега Ивановича Майского. В 1960 году его сменил полковник Валентин Николаевич Юрин. Боевой расчет дивизиона 15 мая 1957 года провел первый пуск МБР Р-7.

Из личного состава дивизиона также комплектовались измерительные пункты активного участка траектории.

Эшелоны с 229-м инженерным дивизионом 77-й инженерной бригады прибыли на полигон из Белокоровичей в конце июля – начале августа 1955 года. Прибывающий личный состав на станции встречал лично начальник полигона А. И. Нестеренко с группой офицеров. Ни рампы, ни кранов на станции не было, всё разгружали вручную.

Дивизион разместился в палаточном городке на берегу реки Сырдарьи и находился там до следующей весны. Условия размещения были чрезвычайно трудными. Питались тем, что привезли с собой: крупой и селедкой. Не хватало воды, хотя рядом была река. Воду необходимо было кипятить, поэтому напоить несколько сотен человек водой тоже было проблематично.

Генерал-полковник А. А. Ряжских вспоминал: «Прибыли на станцию Тюра-Там, и на машинах нас отвезли на берег Сырдарьи. Развернули палатки (они были с собой). Днем в тени температура была сорок пять градусов, даже до сорока шести доходила. Я жил вместе с солдатами: жарища была невозможная, днем в палатку войти нельзя, там градусов под восемьдесят. Так всё нагревалось и раскалялось, что и есть не хотелось. Питались по солдатскому пайку: на обед горячий борщ из кислой капусты, сало жирное, комбижир. Вспоминаю: попадет жирная муха в суп – выкинешь ее ложкой оттуда – всё горячее, пот по лицу течет. Первые дни адаптации к тому климату проходили тяжело. Некоторые “декабристы” – это “студенты” (их было десятка полтора, которые окончили академию, брали их с третьего курса гражданских институтов и готовили из них инженеров-ракетчиков) надели спортивные костюмы и все время проводили на Сырдарье. Они говорили:

– Отправляйте нас назад, не хотим тут служить и не будем – что хотите делайте.

Я же так рассуждать не мог, все-таки кадровый военный. Помню, все время хотелось пить. Пили из Сырдарьи, а там вода с песком, поэтому приходилось ее отстаивать. Нам выдавали по одной фляжке кипяченой воды, но она заканчивалась мгновенно, а потом пили из Сырдарьи. Пошли заболевания. Я дал себе зарок – никакой воды из реки, пить только утром и вечером (потому что все-таки река, половина песка – черт ее знает, какая она). А некоторые заболели.

Там же впервые встретил начальника полигона А. И. Нестеренко и начальника штаба А. С. Буцкого. Они приехали к нам на Сырдарью.

А. И. Нестеренко рассказал нам, что мы прибыли на полигон, будем его создавать и, как испытательная часть, будем испытывать новые ракеты, а в ближайшее время группа инженеров поедет на переподготовку в Москву.

Жили мы на Сырдарье довольно долго, а потом нас перевезли на вторую площадку, где для нас были отрыты большие и глубокие землянки, как в Капустином Яре, – в них и жили. Участвовали в монтаже стартовой площадки и МИКа. Я был начальником электроогневого отделения в составе дивизиона (командир – подполковник И. И. Черенков, И. И. Демидкин – начальник штаба, Н. И. Гурьев – замполит, В. Н. Ломакин – заместитель по тылу). Нас называли частью, и мы трудились, оказывая помощь испытательному управлению в монтаже и приемке стартовых сооружений и монтажно-испытательного корпуса.

Запомнился мне один эпизод. Обмундирование приходилось все время стирать в Сырдарье хозяйственным мылом, и сохло оно мгновенно. Привел себя в порядок, почистил сапоги – дай, думаю, пойду в городок, посмотрю, что и как там. В городке в деревянном бараке штаб, несколько сборно-щитовых домов, столовая и дорога к станции. Думаю: пойду выпью в буфете холодненькой водички. Пришел, в столовой официантка с болезненным выражением лица. Я спросил:

– А можно у вас водички выпить?

Она на меня посмотрела неприязненно и, грязно выругавшись, ответила:

– А больше тебе ничего не надо?

Мне, конечно, после этого уже ничего не надо было, и я отправился опять на Сырдарью. Настроение у меня, честно говоря, упало.

Вещи мои (шкафчик и ящик) стояли рядом с солдатской палаткой, наполовину уже засыпанные песком. Пыль и песок хрустели на зубах».

Весной начальник полигона поставил дивизиону следующие задачи – разгрузка, перевозка, хранение и охрана грузов, прибывающих для полигона, строительство сборно-щитовой казармы для личного состава и шести финских домиков для размещения офицеров дивизиона, патрулирование на станциях Казалинск (110 километров), Джусалы (80 километров) от Тюра-Тама и на промежуточных полустанках.

Дивизион имел командование, штаб и четыре батареи. Две батареи располагались на площадке № 2: 1-я – комплексных испытаний и пуска (командир майор Н. Д. Голованов) и 2-я – наземного оборудования (майор В. Т. Козлов), 3-я батарея располагалась на РУП «Б» (пункт боковой радиокоррекции – командир майор В. И. Нестеренко, однофамилец Алексея Ивановича), 4-я батарея – обработки опытных данных (командир майор В. С. Беляев) – располагалась на площадке № 10.

Еще один дивизион бригады РГВК из Белокоровичей прибыл в состав полигона в июле 1956 года. В течение июля – ноября 1956 года более 100 офицеров, сержантов и солдат этого дивизиона были направлены на заводы и на полигон Капустин Яр для освоения новой техники. К началу 1957 года дивизион был передислоцирован на площадку № 2 в качестве испытательной части ракеты Р-7. Там в течение четырех-пяти лет он располагался в бараках и землянках.

2 июня 1955 года в управлении НИИП-5 была создана служба научно-исследовательских работ и измерений. Первым начальником службы стал фронтовик, будущий генерал-лейтенант итс, начальник Главного управления ракетного вооружения в 1964–1967 годах полковник Анатолий Алексеевич Васильев. В службу вошли: группа управления, а также отделы и лаборатории: 4-й – астрономо-геодезический; 10-й – внешнетраекторных измерений; 14-й – телеметрических и автономных измерений; 16-й – математической обработки; лаборатория № 7 – радиопомех и радиоизмерений; лаборатория № 8 – фотокиносъемок и светокопий. Службе подчинялись все измерительные пункты, в том числе ИПы Камчатки.

В числе первых подразделений полигона была создана 44-я отдельная испытательная станция измерительных служб (ИП-1), которая стала основой для формирования других пристартовых измерительных пунктов, а также практической базой для отработки и внедрения новых образцов измерительной техники.

Для контроля полета ракет вне зоны видимости пристартовых пунктов была развернута сеть трассовых измерительных пунктов по всей территории страны с запада на восток от Джезказганской и Тургайской областей до Барнаула на Алтае. Последними в этой цепи были пункты на полуострове Камчатка, предназначенные для сопровождения головных частей МБР до их падения.

К началу летных испытаний МКР Р-7 в 1957 году в состав измерительного комплекса вошло девять измерительных пунктов в Казахстане и шесть измерительных пунктов на Камчатке. Начальниками ИПов 1–9 были подполковник Г. М. Колеганов, техник-лейтенант В. А. Сивов, техник-лейтенант А. А. Соколов, подполковник А. И. Ларцев, майор С. А. Амплиев, подполковник В. Д. Ветласенин, инженер-подполковник А. Т. Мороз, майор П. М. Гавриленко, подполковник И. С. Юдаев.

Службе подчинялся комплекс пунктов радиоуправления и измерения РУПИ – основной «А» (в/ч 25642) Тартугай (майор А. В. Родионов), зеркальный «В» (в/ч 14094) Тогыз (инженер-подполковник Я. А. Плотников) и временный.

Одной из важнейших задач было создание материальной базы для испытания новейшей космической техники. Было очень трудно в первый год. Нестеренко вспоминал: «Форменным образом все, вплоть до самой мелочи приходилось выколачивать в различных органах и организациях». Для решения всего этого комплекса задач возникла необходимость в создании органов, которые смогли бы обеспечить прием и распределение поступающего, не имеющего аналогов в мировой практике, оборудования.

Поэтому в 1955 году в штате полигона была создана служба производственного обеспечения – служба главного инженера, на которую были возложены задачи по организации монтажа и проведения испытаний новой техники. С 15 апреля службой руководил заместитель начальника полигона по производственному обеспечению – главный инженер полковник Анатолий Павлович Метелкин, участник Великой Отечественной войны, ранее занимавший аналогичную должность на Государственном центральном полигоне Капустин Яр. Под его руководством были определены и составлены первые заявки на поставку необходимого оборудования и расходных материалов на 1956 год, что позволило систематизировать процесс эксплуатации оборудования строящихся объектов. В последующем служба вооружения несколько раз переименовывалась, но ее функции не изменялись.

В состав службы первоначально вошли отделы главного механика (инженер-подполковник М. И. Золотарев), главного энергетика (инженер-подполковник Г. К. Кравцов), технического обеспечения научно-испытательных и опытно-испытательных работ (майор Ф. И. Зайцев), специального железнодорожного оборудования и специальных железных дорог (подполковник П. П. Будник), специального и артиллерийского вооружения (майор Н. П. Павлов), отдел контрольных измерений (инженер-подполковник С. С. Бахвалов), кислородно-азотный завод (инженер-подполковник Н. П. Клименко), пожарная инспекция.

Кроме того, главному инженеру подчинялась теплоэлектроцентраль (майор М. А. Юдин). В 1957 году пустили энергопоезд Б-1400. В 1955 году в составе службы производственного обеспечения была сформирована центральная материально-техническая база полигона, которую возглавлял техник-лейтенант В. Ф. Голанов.

Тогда же в составе службы производственного обеспечения была создана отдельная центральная экспериментальная ремонтно-механическая мастерская, начальником которой был назначен инженер-майор В. Н. Калиновский.

Мастерская состояла из четырех цехов: ремонта электрорадиооборудования, слесарно-механического, ремонта и юстировки оптических приборов, мер и весов, горячей обработки металлов и покрытий.

2 июня 1955 года для обеспечения штаба, управления и воинских частей полигона всеми видами почтовой корреспонденции в числе первых частей и подразделений полигона была создана военно-почтовая станция, которая позже была переименована в гарнизонный военно-почтовый сортировочный пункт, а затем в узел фельдъегерской почтовой связи.

В том же 1955 году был сформирован отдел технического обеспечения научно-испытательных и опытно-испытательных работ, который выполнял задачи по обеспечению воинских частей полигона техническими материальными средствами, специальным техническим и технологическим оборудованием для проведения специальных работ по эксплуатации, техническому обслуживанию и текущему ремонту специальной техники, специальных зданий и сооружений, инженерных сетей и коммуникаций технических и стартовых комплексов. Первым начальником отдела 12 апреля 1955 года назначен фронтовик, полковник Ф. И. Зайцев. В дальнейшем отдел был преобразован в отдел планирования и материально-технического обеспечения научных и производственных работ.

С началом строительства полигона и вводом в строй первых специальных объектов серьезнейшее внимание уделялось вопросам режима и охраны этих объектов. В управлении полигона была предусмотрена должность заместителя начальника полигона по режиму и охране, на которую 15 апреля 1955 года был назначен ветеран Великой Отечественной войны полковник Николай Дмитриевич Силин. Ему подчинялась 181-я отдельная рота охраны (капитан Михаил Евгеньевич Бушмакин).

В 1955 году в состав управления космодрома вошел отдел кадров. Он подчинялся непосредственно начальнику полигона и под его руководством вел работу с военными кадрами в подчиненных частях. Первым начальником отдела кадров был полковник Алексей Николаевич Злыденко, назначенный с ГЦП МО (Капустин Яр) приказом начальника ГУК МО от 18 апреля 1955 года. Именно ему и его подчиненным выпала особо сложная работа с кадрами в начальный период создания испытательного полигона. Было чрезвычайно трудно работать без соответствующих помещений и средств связи. Для укомплектования новых частей и подразделений прибывали группы офицеров – выпускников академий и военных училищ. Всех их необходимо было незамедлительно принять, распределить по частям, оформить приказы, направить к месту постоянной службы и т. д.