Текст книги "Повелитель воронов (ЛП)"

Автор книги: Грейс Дрейвен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

– Входи, Мартиса. – Голос Шилхары почти свистел в темноте, когда он потянул её руку. – Здесь нет пожирателей душ.

«Нет, – промелькнуло у неё в голове. – Только похититель сердец».

Она позволила ему провести себя в спальню. Пол под ногами был мягким, и туфля потонула в ворсе. Шилхара отпустил Мартису и пробормотал заклинание. Угли в жаровне, стоявшей в дальнем углу, с шипением разгорелись. Огонь стал ярче, освещая комнату тёплым янтарным сиянием. Мягкий свет обнажил святилище былого великолепия и хаоса учёного. Обтрёпанные на концах и местами истёртые, ковры покрывали пол и драпировали каменные стены. Их некогда яркие цвета выцвели от солнца и времени, а нити сжевала моль. Мебель была расставлена в беспорядке, стол и стул завалены свитками и гримуарами. В одной стороне спальни большой сундук и жаровня вместе с потрясающим, богато украшенным кальяном. Перед входом на балкон большую часть пространства занимали огромная смятая кровать и умывальник с тазом и кувшином.

Дверь захлопнулась за Мартисой с решительным щелчком. Когда Шилхара повернулся к ней, в его глазах плясали отблески пламени. Его мозолистые ладони гладили её руки.

– Дверь не заперта и не охраняется.

Он был честен в своём желании. Никаких цветистых речей и нежных уговоров. Он соблазнил её своей прямотой, а теперь заверил, что не остановит, если она решит уйти. Так символично. Он мог заставить её остаться без особых усилий даже с широко распахнутой дверью.

Мартиса провела пальцем по его губам, их дразнящая мягкость искушала запечатлеть поцелуй. Времени для этого более чем достаточно. Она хотела насладиться этими мгновениями, близостью с человеком, которого презирал Конклав и любила их шпионка.

Шилхара высунул язык и попробовал кончики её пальцев. Он стоял неподвижно под её изучающим прикосновением, единственной реакцией на её блуждающие ладони стало лишь то, что он крепче сжал её руки. Она погладила его подбородок и шею, исследуя неглубокую впадину между плечом и ключицей, прежде чем двинуться по широкой груди. Его маленькие соски заострились под рубашкой, когда она провела большими пальцами по их чувствительным кончикам.

Он был великолепен, этюд жилистой силы и гладкой кожи, дымчатого тепла и мужественности. Она внимательно всмотрелась в его суровое лицо, ещё более строгое из-за игры теней на подбородке и орлином носе.

– Не возражаю, если станет темнее.

Ей было трудно встретиться с ним взглядом. Он не Балиан. У Шилхары из Нейта больше характера в мизинце, чем у Балиана во всём теле, но она всё равно высказала своё сомнение. Маг предпочёл её гурии, одарённой необыкновенной красотой, но Мартиса хотела убедиться: он понимает, что даже в мягком, более лестном свете, исходящем от горячих углей жаровни, она всё ещё простая, непримечательная Мартиса.

Шилхара посмотрел на неё сверху вниз так, что она покраснела.

– Умеешь же ты задеть.

Она резко втянула воздух.

– Нет, это не входило в мои намерения. Я только…

Он приложил палец к её губам. Она задержала дыхание, когда он сжал её руку, скользнул ею вниз по своей груди и напряжённому животу, прежде чем обхватить её пальцами выпуклость на штанах. Они оба застонали, когда она нежно провела ладонью по твёрдому члену и погладила пальцами яйца. Он был горячим в её руке, соблазнительное сочетание твёрдости и мягкости.

– Я знаю, что вижу, – прошептал он ей на ухо и прижался к её ладони. – Знай, что я сдерживаю. Вот что ты творишь со мной.

Мартиса бы рухнула на пол, если бы он не поддержал её, обхватив рукой за спину. Она припала к его рту, губы нашли друг друга. Он раскрылся навстречу её ищущему языку, позволяя проникнуть и изучить. Их языки переплелись, отдавая столько же, сколько и беря. Шилхара был вкуснее летнего вина и первых плодов весеннего урожая.

Поцелуй стал глубже, слияние языков имитировало медленное движение бёдер Шилхары. Его руки блуждали по телу Мартисы, скользя вниз по спине и обхватывая ягодицы. Его пальцы оставляли за собой огненные следы, и Мартиса застонала.

Его пальцы затеребили завязки её туники, дёргая до тех пор, пока охваченный собственным бессилием он не отстранился. В полумраке острые скулы раскраснелись, а губы распухли от поцелуя.

– Я хочу узреть всю тебя, Мартиса, и у меня нет терпения ждать. Насколько сильно тебе дорог этот наряд?

Не будь она такой благоразумной, а юбка с туникой недавно пошитыми, то с радостью помогла бы ему сорвать одежду. Вместо этого она улыбнулась, покраснела и расправилась с узелками с впечатляющей скоростью. Юбка упала на пол. Туфли скользнули в угол, а Шилхара помог стянуть тунику через голову. Мартиса осталась стоять, прикрытая одними распущенными волосами и тёплым пламенем очага.

Она не думала, что это возможно, но глаза Шилхары потемнели ещё сильнее. Он приподнял прядь её волос и перебросил через плечо, обнажая грудь и нежный изгиб талии. Он ничего не сказал, но его взгляд, чёрный и тлеющий, когда он прошёлся от макушки до пальцев ног, говорил о многом. Она взглянула на перед его штанов и увидела мощь эрекции, плотно прижатой к ткани.

Набравшись мужества, Мартиса откинула волосы, давая ему возможность полностью рассмотреть её. Она подняла руки ладонями вверх.

– Извини, – поддразнила она. – Никакой третьей груди.

Он моргнул, а затем рассмеялся над её напоминанием об их разговоре в кладовой. Мартиса улыбнулась, обрадовавшись, что снова заставила его смеяться, даже сейчас, в этот момент напряжённой близости. Его смех сменился обольстительной улыбкой. У Мартисы перехватило дыхание, когда он закрыл небольшую брешь между ними. Его пальцы прочертили дорожку по её ключицам, задержались на впадинке у горла, прежде чем очертить линию между грудями. Её соски напряглись в ожидании его прикосновения.

– Меня больше впечатляет качество, чем количество.

На этих словах даже его улыбка исчезла. Он обвёл контуры каждой груди пальцами и, наконец, обхватил их ладонями. Мартиса выгнулась в его тёплых ладонях.

– Ты безмерно прекрасна, – прошептал он ей в губы.

Этот поцелуй был не похож на предыдущий. Яростнее и жёстче, он требовал, чтобы она уступила его желанию утолить пронизывающую его потребность. Он ласкал её груди, скользя грубыми подушечками больших пальцев по соскам снова и снова, пока она не начала извиваться в его руках и стонать ему в рот. Он погрузился в её рот, посасывая язык. Его руки покинули её грудь, прочертили изгиб талии и скользнули по бёдрам, чтобы крепко прижать к себе. Мартиса застонала, когда его член прижался к её лону. Волна жара спиралью вырвалась из центра её бытия. Она хотела почувствовать его внутри себя, прижаться к его обнажённому телу.

Она поцеловала его, вцепившись руками в рубашку. Пара разорвала поцелуй, тяжело дыша.

– Насколько сильно тебя дорога эта рубашка? – спросила Мартиса.

Шилхара ухмыльнулся и стянул одежду через голову, снова соблазняя Мартису видом своей груди и живота. Штаны последовали за рубашкой, и он предстал перед ней, отполированный янтарём и золотом. Гладкий и подтянутый, загоревший на солнце и мускулистый от работы в роще. Доказательство его желания вздымалось из гнезда тёмных кудрей между ног.

– Тебе нравится?

– О да, – вздохнула Мартиса и ушла с головой в море страсти, когда Шилхара прижал её к себе, кожа к коже.

Он сводил с ума её разум и тело. Руки и язык, шелковистое прикосновение волос к соскам, длинный палец, скользящий глубоко во влажное лоно, низкие, резкие стоны, вырывающиеся из горла. Его член прижался к внутренней стороне её бёдра, и Мартиса раздвинула ноги, страстно желая прижать его к себе.

– Кровать, – прошептала она между страстными поцелуями.

– Слишком далеко.

Он наклонился, втянул сосок в рот и довёл её до безумия танцем своего языка на чувствительном кончике.

Колени Мартисы снова подогнулись, и на этот раз Шилхара последовал за ней на ковёр, поглаживая и изучая её формы языком, пока она не растянулась под ним. Несмотря на прохладный, насыщенный дождём воздух в комнате, Мартиса изнемогала от жары. Пот струился между её грудей, и Шилхара слизывал его, прежде чем припасть губами к груди.

Мартиса застонала, настолько возбуждённая его соблазнительным прикосновением, что заёрзала на ковре. Шилхара прижал её к себе, прокладывая дорожку из поцелуев по животу, остановившись окунуть язык в неглубокую впадинку пупка. Дойдя до её бёдер, он замер.

– Откройся для меня, Мартиса. – Он похотливо провёл языком по нижней губе. – Я жажду ощутить твой вкус.

Где-то в той части сознания, которая всё ещё была способна думать, Мартиса задавалась вопросом, слышит ли половина округи её крики и стоны. Шилхара пытал её своим языком, пальцами, ища сосредоточие её страсти, нежно посасывая то место, которое заставляло её охать и изгибаться под ним.

Он только ускорил темп, когда её спина оторвалась от пола. Жар сконцентрировался между бёдер под ласкающим ртом Шилхары и распространился по всему телу. Кровь бежала по жилам, горячая и пузырящаяся. Пальцы Мартисы впились в мокрые от пота плечи, а ноги задрожали. Она вскрикнула от нахлынувших ощущений и прошептала его имя.

Потрясённая оргазмом Мартиса едва могла отдышаться, когда Шилхара внезапно навис над ней, обхватив руками её голову. Чёрные волосы окутали её шелковым пологом. Губы Шилхары блестели, глаза сверкали. Его голос был гортанным, осипшим.

– Дверь всё ещё не заперта.

Она ошеломлённо уставилась на него. Даже сейчас, когда его губы блестели от её влаги, а член мягко упирался в лоно, он предложил ей остановиться и погасить огонь между ними.

Она провела ладонями по его дрожащим рукам, скульптурным бицепсам и мускулистым предплечьям. Одна рука легла ему на бедро, а другая обхватила член. Он пульсировал в её руке. Струйка семени увлажнила пальцы, и Мартиса обвела кончик, покрывая гладкую головку. Он резко вдохнул.

– А кровать всё ещё слишком далеко, – сказала она, притягивая его к себе. Она подняла ноги, скользнула ими по его бёдрам и сомкнула лодыжки на спине.

Уговоры больше не потребовались. Он оседлал её, глубоко погружаясь с низким стоном, пока яйца не упёрлись в изгиб её попки. Мартиса вторила его звукам, наслаждаясь его полнотой внутри себя, скольжением и растяжением, сокращением внутренних мышц, когда она сжимала его член. Он заполнил её, словно недостающая половинка, касаясь каждого чувствительного места, пока Мартисе не показалось, что она сгорит от страсти.

Он задал быстрый темп, беря достаточно сильно, передвигая по ковру своими толчками. Мартиса держалась, приподняв бедра, чтобы дать ему войти ещё глубже. Её зубы щёлкнули в диком поцелуе, и она почувствовала вкус крови.

Он прервал поцелуй.

 – Произнеси моё имя, Мартиса, – прорычал Шилхара, но она не испугалась. Его бёдра врезались в её плоть, член пронзал естество, и она наслаждалась его яростным обладанием. В несколько коротких часов он принадлежал ей также, как и она ему, и поэтому Мартиса могла сказать, как много он значит для неё, нежно произнеся его имя.

Всё своё вожделение, истому, запретное желание – она вложила в голос:

– Шилхара.

Он лишился дыхания, издав мучительный стон, и его глаза закатились. Мартиса прижала его к себе, когда он вздрогнул, почувствовав внезапную пульсацию члена, его оргазм сопровождался влажным жаром, когда он кончил.

Шилхара склонился над ней, грудь тяжело вздымалась, пока он пытался перевести дух. Мартиса обхватила его бёдра ногами, чтобы сохранить их связь, не желая расставаться. Он медленно опустился на неё, стараясь не раздавить.

Его волосы упали ему на глаза, и Мартиса нежно откинула их назад. Глаза Шилхары были закрыты, а дыхание замедлилось до ровного ритма.

– Дверь всё ещё не заперта? – поддразнила она.

Он не открыл глаз, но перекатился на бок, увлекая её за собой. Его рука скользнула по её бедру и обхватила ягодицы, притягивая ближе.

– Да. А кровать определённо всё ещё слишком далеко.

Мартиса гладила его руку, наслаждаясь ощущением тела, прижатого к ней от плеча до лодыжки. Они оба были скользкими от пота. Она усмехнулась, затем поморщилась от жгучей боли, вспыхнувшей в пояснице. Она протянула руку назад и коснулась этого места.

– Ой!

Шилхара пораженно уставился на неё, застигнутый врасплох её вскриком.

– Что случилось?

Она зашипела, когда жжение усилилось.

– Курманские ковры далеко не так мягки, как их нахваливают.

Шилхара подвинулся так, чтобы она легла на него, и приподнялся заглянуть ей через плечо. Когда он снова откинулся на спину, на его лице играла смущённая улыбка.

– У тебя там впечатляющая ссадина от ковра.

У Мартисы округлились глаза.

– Неужели? Я даже не почувствовала, как это произошло.

Улыбка Шилхары стала самодовольной.

– Правда? – Он легонько шлёпнул её по ягодице, стараясь не задеть больного места. – Ложись на недосягаемую кровать. У меня есть мазь. Она облегчит боль и поможет зажить ране.

Он медленно выскользнул из неё, когда она оторвалась от него, оставив после себя перламутровую струйку на бедре. Мартиса свела колени.

– Белье. Если я лягу на кровать...

Он встал и уставился на неё со смесью раздражения и удовольствия.

– Мартиса, кровать и всё постельное бельё будут полностью уничтожены к утру.

Её охватило приятное тепло. Он ещё не закончил с ней. Она улыбнулась. Хорошо. Она тоже ещё не закончила. Даже сейчас, когда её бедра увлажнились от его семени, а внутри всё ещё пульсировало, она жаждала его. Хотела, чтобы он вошёл в лоно, в рот, принимая и отдавая.

Шилхара подошёл к сундуку у кровати и откинул крышку. Медленный жар желания омыл кожу Мартисы, пока она смотрела на него. Длинные ноги и небольшие упругие ягодицы дополняли тонкую талию и широкие плечи. Взгляд, брошенный им через плечо, дал ей понять, что он поймал её любующуюся его обнажённым телом.

– Собираешься стоять вот так весь день?

Она подошла к кровати и растянулась на животе. Каркас заскрипел под весом Шилхары, когда он сел на край и поставил на стол маленький кувшин. Мартиса положила голову на сложенные руки.

– Прости, – сказала она.

Он погрузил пальцы в мазь.

– Очередные извинения. И что теперь?

Она захихикала от его раздражения и втянула воздух сквозь зубы, когда холодная мазь коснулась больной спины. Дискомфорт длился лишь мгновение, сменившись теплом, которое облегчило боль, когда Шилхара нанёс мазь на ссадину. Его руки творили чудеса во многих отношениях.

– За что ты извиняешься? – поинтересовался он.

Она прикрыла зевок рукой, убаюканная ласковыми движениями, которые он кругами выводил на её спине.

– За ссадины. Теперь я не могу лежать на спине.

Круговое поглаживание прекратилось. Шилхара фыркнул.

– Во-первых, эта ссадина – моя вина, а не твоя. Во-вторых, твой Балиан, несмотря на всё своё бахвальство, явно не обладал ни воображением, ни умом, когда учил тебя плотским утехам. – Она машинально приподняла ягодицы, когда его рука скользнула меж её бёдер и обхватила лобок. Он поцеловал её в плечо, в то время как его пальцы дразнили. – Мне не нужно, чтобы ты лежала на спине, Мартиса, если ты только не собираешься любоваться вместе со мной звёздами.

Глава 15

Шилхара приставил лестницу к книжным шкафам и выругался, когда на его голову обрушился дождь из пыли. Он зажмурился и отмахнулся от облака.

– Мартиса права, – пробормотал он. – Мы тонем в пыли.

Он взобрался по лестнице к самой верхней полке и стряхнул затейливо сплетённую паутину, покрывавшую ряд гримуаров. В библиотеке Нейта хранились книги и свитки, от которых отказался Конклав. У Повелителей воронов подобных предрассудков не было. Рукописи о магии Пустоши соседствовали с подробными описаниями ритуалов жертвоприношений и вызовов демонов.

Сегодня Шилхара искал фолианты о чёрной магии, запретных заклинаниях и призывах, проклятиях и одержимости потусторонним. Несмотря на предположения Конклава и репутацию падальщика, сам Шилхара едва ли баловался запретным. Проклятие, нависшее над дубами у входа в Нейт, и смертоносные чары, окружавшие каменную ограду рощи, – единственное злое колдовство, которое он извлёк из этих пыльных книг и использовал для своих нужд. И они высосали из него всю силу. Тёмные заклинания, мощные и эффективные, требовали высокой и постоянной цены.

Пальцы пробежались по корешкам, кожу покалывало, когда он касался страниц в кожаном переплёте. Обложки, гладкие и выцветшие, истёртые от времени, были сделаны из кожи, о происхождении которой не хотелось строить догадок. Найдя нужный фолиант, Шилхара спустился и устроился у окна. Где-то в этих загадочных пассажах таился ответ на загадку дара Мартисы.

В её талантах не было ничего тёмного. Он никогда не чувствовал себя более живым и очищенным, чем когда она делилась с ним своим даром. Не говоря о могуществе. Последнее дало ему первое представление о том, где он может разыскать сведения о природе её дара. Подобное сильно жаждут, и не всегда доброжелательные силы.

В окна лился солнечный свет, по лазурному небу плыли облака. Не осталось и намёка на бурю, которую он вызвал два дня назад. Даже грязь в затенённом дворе подсохла. Шилхара невидящим взглядом уставился на лежащие перед ним книги, погрузившись в соблазнительные воспоминания о часах проливного дождя, проведённых с Мартисой в опочивальне.

Разделив с ней ложе, он лишь сильнее разжёг свой голод, и даже сейчас возбуждался от воспоминания о её обнажённом теле, омытом светом свечей, и ощущении слияния. Ссадина на спине не помешала ему овладевать ею снова и снова весь день и всю ночь. Она искусно заставила его задыхаться в безумном экстазе, когда оседлала и объехала.

После любовных ласк, когда они отдыхали вместе, покрытые бисеринками пота, тяжело и прерывисто дыша, он прижимал её к себе и удовлетворял своё любопытство, задавая многочисленные вопросы о жизни в Ашере.

Он поднял её руку и провёл пальцем по загрубевшей ладони.

– Это не рука изнеженной женщины. И ты не заработала эти мозоли в Нейте. Камбрия не слишком высокого мнения о менее удачливых родственниках?

Мартиса проследила взглядом за движением его пальцев и пожала плечами.

– Он не обращал на меня особого внимания и чаще бывал в Конклаве, чем в Ашере. Иногда он вызывал меня в оплот, если хотел, чтобы я перевела что-то лично для него, но это случалось нечасто. В Ашере обо мне заботилась его жена.

Шилхара представил, какой «заботой» окружала безумная Дела-фе тех, кто подчиняется её воле. Он также вообразил, как пригвоздил бы эту женщину к ограде своего дома кинжалами после нескольких удачных бросков.

– Не сомневаюсь. Лишь удивлён, что у тебя не осталось следов от хлыста на спине. Даже самый послушный слуга не избежит злобы этой женщины.

– Она искусна в обращении с хлыстом и умеет пустить кровь, не оставив шрамов.

– Талант, которым, как я уверен, она хвастается перед всеми своими друзьями-аристократам.

Ягодицы Мартисы идеально лежали в его ладони, и он провёл рукой по округлому изгибу.

– Чем ты занималась в Ашере?

Лишь едва заметное напряжение намекнуло на тревогу, вызванную вопросом. Голос Мартисы звучал спокойно, и она даже слегка улыбнулась.

– Тем же, что и в Нейте. Я драила, стирала, изготавливала мыло, заботилась о домашнем скоте, собирала оливки, работала с прессом и подавала блюда на званых вечерах. А ещё была писцом епископа.

Она что-то недоговаривала. Камбрию, возможно, не заботило, как Мартиса жила в Ашере, но она для него ценна – не как обычный слуга.

– Сколько тебе было лет, когда ты стала послушницей Конклава?

Она ласкала его так же, как и он её, проводя рукой по его ноге и бедру. Шилхара наслаждался её прикосновением. Обнимать её приятно. Это так правильно, естественно.

– Мне было двенадцать, – ответила Мартиса. – Верховный священник посетил Ашер и привёз с собой ищейку магов. Зачуяв меня, пёс рванул поводок.

Её пальцы щекотали место, где она провела ладонью по его подбородку, прежде чем положить её на щеку.

– В Конклаве о тебе никогда не говорили. Ни священники, ни послушники. По крайней мере, не упоминали имени. Ходили слухи о студенте, изгнанном под угрозой смерти. Это был ты?

Её медные глаза отражали тусклый свет жаровни.

– Что? Мне не воздают хвалу на утренней молитве? – Его губы скривились. – Они сочли меня слишком опасным, чтобы выпустить на свободу, и сослали сюда, в Нейт, к Повелителю воронов.

– Ты как-то упоминал первого Повелителя. Ты унаследовал его титул?

– Титул, репутацию и сам Нейт. – Он прижался щекой к её руке. – Не заблуждайся. Я пережил оскорбления и дурную славу. Конклав думал, что отослал меня к магу-падальщику, который использует меня в качестве приманки для демонов. У моего наставника были другие планы.

Её глаза на мгновение закрылись. Когда же Мартиса снова взглянула на него, в янтарных омутах вспыхнул затаённый гнев, смешанный с сочувствием.

– Я понимаю, почему ты их ненавидишь – священников.

Если бы она только знала, насколько глубоко это чувство. Шилхара отогнал мрачные думы и успокоился тем, что ласкал её тёплое тело. По праву он должен презирать и её. Она – орудие Конклава, послана в Нейт шпионить за ним и вполне может преуспеть в своём начинании, но он её не презирал. Отнюдь, и переполнявшие её эмоции заставили его уклоняться от этих мыслей быстрее, чем от размышлений о боге.

Её губы раскрылись под его губами, мягкие и податливые. Она не красавица, как гурия Анья, но храбрая и остроумная девушка, начитанная и исключительно наблюдательная. Она подходила ему как никто другой. После того, как она вернётся в Ашер, он ещё долго будет помнить её – и тосковать.

Шилхара зарычал и перевернул Мартису так, чтобы она села на него верхом. Её волосы окутали его душистыми волнами. Быстрое движение бёдер, и он оказался внутри неё, медленно погружаясь в тугой гостеприимный жар.

Глаза Мартисы засверкали, дыхание сбилось.

– Ты видишь звёзды, Шилхара из Нейта?

Он обхватил её бедра руками, а она объезжала его, позволяя задавать темп, пока не обезумел от желания. Шилхара притянул её к себе и целовал до тех пор, пока они оба не задрожали, лишившись дыхания. Он погружался в неё снова и снова, отчаянно желая стать ближе и сделать своей. Его жажда была настолько сильной, что дар пробудился сам по себе, вызванный не действием заклинания, а яростью страсти. И её магия ответила на зов.

Дар Мартисы, освободившись от недостаточного контроля, вырвался наружу. Предательский янтарный свет окружил тела, и Шилхара вдохнул его полной грудью. Сам её дух наполнил его суть. Её сила проистекала из терпения, решительности и сострадания, окутанного дымкой лёгкой меланхолии – и любви к нему. Оргазм обрушился на Шилхару, как штормовой прилив, протекая по чреслам подобно горячей реке, отчего он выгнул спину со стоном, чуть не сбросив с себя Мартису. Она удержалась и последовала за ним на небеса. Её тихие крики затихли вместе с его голосом, когда она рухнула ему на грудь.

У Шилхары дрожали руки и ноги, конвульсивная дрожь сопровождалась чёрными точками перед глазами. Он поднял руку и увидел вокруг своих пальцев ореол света и прижал их к спине Мартисы. Неразборчивый шёпот заклинания утонул в её волосах. Мартиса вздрогнула и подняла голову, чтобы посмотреть в его глаза.

– Что ты сделал?

Он потёр большим пальцем гладкую кожу на том месте, где была ссадина.

– Исцелил твою спину.

Она отвела руку назад и коснулась места, которое он ласкал. Глаза расширились, Мартиса одарила его блаженной улыбкой.

– Ты удивительный. Спасибо. – Взгляд на мгновение потемнел. – Знаешь, я тебе завидую. Не столько из-за силы, сколько из-за того, что ты можешь управлять ею по своему желанию. Я бы хотела, чтобы мой дар вёл себя также.

Шилхара ничего не сказал, только погладил её по волосам, когда она положила голову ему на плечо и заснула, всё ещё ощущая его внутри себя. Он обнял её изо всех сил.

Он был совершенно измотан. Даже дар не мог полностью восполнить энергию, которую у него отняла буря и часы любовных утех. Ему нужно поспать. А ещё снова овладеть ею, и когда она опустошит его настолько, чтобы хватило на добрый десяток жизней, он отправится в библиотеку проверить страшную правду. Он понял, кто она. Дар Мартисы – не благословение, а проклятие.

Громкий треск в одно из окон библиотеки вывел Шилхару из задумчивости. Он оглянулся как раз вовремя, чтобы заметить, как взмахнули крылья и ворон рухнул на землю. Он покачал головой.

– Каелю понравится птичье мясо.

Книга, которую он снял с верхней полки, лежала на столе неоткрытой. Руны украшали кожаный переплёт, таинственные символы жалили пальцы, когда Шилхара провёл по контурам. Пожелтевшие страницы затрещали, когда он распахнул книгу и приступил к чтению. Ему не потребовалось много времени, чтобы найти нужные отрывки, и он прочёл их с горьким торжеством.

– Ах, Камбрия, ты даже не представляешь, что мне передал?

Известие опустошит Мартису. Шилхара провёл рукой по волосам и тяжело вздохнул.

Он нашёл её за работой в углу двора вместе с Гарном. Она развешивала свежевыстиранную одежду и бельё на верёвках для просушки. Частично скрытая влажными одеялами Мартиса не заметила появления Шилхары, пока он не заговорил:

– Ученица, ты нужна мне в главном зале.

Она выпрямилась, судорожно выдохнув.

– Ты меня испугал.

Её робкая улыбка погасла при виде его мрачного лица. Она кивнула и вытерла влажные руки о юбку.

Окрашенная бледным светом и пылинками, она стояла перед ним в большом зале с застывшим лицом, ожидая его приказаний. Он прочёл мрачную решимость в её глазах. Она ожидала от него неприятного урока. Сожаление скрутило желудок Шилхары ещё сильнее. Он практиковал рассчитанную жестокость по отношению к ней в этом зале, когда она только приехала. Его попытки отпугнуть её потерпели неудачу, но страх, который он внушил, остался, даже несмотря на разделённую близость.

Он не знал, как её успокоить, особенно когда его целью было огласить ей жестокую правду.

– Призови свой дар, Мартиса.

Её брови поползли вверх, но она сделала, как он велел. Шилхара мог наблюдать, как она тысячу раз вызывала свой дар, и всё ещё не уставал от этого зрелища. Он никогда не видел, чтобы дар проявлялся таким образом – мерцающее сияние, которое охватывало носителя целиком и манило к себе.

– А теперь? – Даже её голос изменился, резонируя чувственностью, от которой по спине Шилхары разлился жар.

– А теперь я хочу, чтобы ты разбила стекла в этих окнах. – Он указал на высокие окна, покрытые многолетней грязью. – Ты знаешь заклинание. Конклав всегда учит ему новичков.

Мартиса нахмурилась.

– Ты уверен? – Её вопрос свидетельствовал о замешательстве.

– Не сомневаюсь.

Заклинание было простым, безобидным упражнением. Его использовали для того, чтобы познакомить самых юных послушников с искусством контроля и манипуляции и дать осознать собственную силу. Но даже оно оказалось за пределами возможностей Мартисы. Она повторила заклинание дважды, но в оконном стекле не появилось ни единой паутинообразной трещинки. Её плечи сгорбились от поражения.

– Бесполезно. Ничего не изменилось. Заклинания не работают с моим даром.

Шилхара обошёл её, и стук каблуков эхом отдался в комнате.

 – Они работают, но не так, как мы думали. – Он произнёс то же самое заклинание, и стекло треснуло в трёх окнах. – Простое заклинание разрушения. Хорошо для мелких проказ, но не более.

Он взял её за руку. Её дар пронёсся сквозь него, увлекая её сущность за собой, так что она запела в его венах. Он был переполнен силой, которая заставила его собственный дар гудеть в ответ. Шилхара отпустил руку Мартисы, прежде чем поддаться её очарованию и начать питаться её даром и душой.

– Смотри.

Шилхара ещё раз повторил заклинание. Мартиса заткнула уши руками, когда сокрушительная волна закрутила воздух вокруг них. Последовал взрыв, и все окна в зале разлетелись вдребезги, обрушивая во двор ливень осколков. Разбитые радуги зацепились за зазубренные осколки, всё ещё прикреплённые к оконным рамам. Зал залил солнечный свет. Снаружи завыл Каель, и Шилхара услышал, как распахнулась дверь в кухню. Мартиса уставилась на него, как на сумасшедшего.

Он дважды хлопнул в ладоши и произнёс одно резкое слово. Гарн вбежал как раз вовремя, чтобы увидеть, как стёкла поднялись в воздух, соединились и встали на свои места. Окна выглядели нетронутыми, если не считать запёкшейся на поверхности грязи. Зал вернулся в удручающую полутьму.

– Гарн.

Слуга материализовался рядом с ним, глядя на отремонтированные окна. Он взглянул на Шилхару

– Возвращайся во двор. Мне нужно кое-что сообщить Мартисе. Наедине.

Гарн на мгновение заколебался, переведя взгляд на потрясённое лицо Мартисы, затем поклонился и удалился. Пальцы Мартисы сцепились меж собой, костяшки побелели на фоне тёмных юбок. На лице застыл пустой взгляд, не сочетающийся с напряжёнными руками.

– Этого, – Шилхара махнул рукой в сторону окон, – не должно было случиться. По крайней мере, не так, как ты видела.

Она нахмурилась.

– Я ничего не понимаю. Ты очень могущественен. И тебе это должно быть по плечу.

– На самом деле, нет. Это заклинание разрушения может лишь покрыть стекло трещинами. Сама его природа ограничивает эффекты, независимо от силы мага. Второе заклинание сложнее. Восстанавливать всегда сложнее, чем разрушать. Колдовство должно было вызвать кровотечение. Но у меня ни царапинки. – Он поднял руки, чтобы Мартиса увидела мерцание своего дара на них. – Сила твоего дара, направленная через меня, изменила эти заклинания.

Она моргнула и подняла руки, которые больше не светились так, как его.

– Мой дар дал тебе силу?

Нутро Шилхары болезненно сжалось от вновь вспыхнувшей надежды в её глазах.

– У тебя редкий дар, Мартиса. Последний известный одарённый с твоим талантом – женщина с побережья, родившаяся более четырнадцати столетий назад. Курманы называют таких одарённых бидэ цзиана. Дарители жизни. Эта дарительница жизни встретила свой несчастный конец в объятиях возлюбленного, ворона-мага, который когда-то жил недалеко отсюда.

Мартиса нахмурилась. Шилхара почти слышал, как она мысленно перебирает множество архивов, которые читала и переводила, историю Конклава и перечни с разнообразнейшими талантами одарённых.

– Я никогда не слышала и не читала о… – как ты их назвал? – бидэ цзиана. Священники никогда не рассказывали о них.

– Они легенда и настолько редки, что многие считают их существование мифом. У Конклава никогда не было дарителя жизни, который бы вступил в ряды священников. – Шилхара ухмыльнулся. – А то, что Конклав не знает и не признаёт, – либо выдумка, либо просто не имеет значения.

Он старался говорить ровным тоном, ничем не выдавая растущего смятения в душе.

– Твой дар – не благословение, Мартиса. Не для тебя. Заклинания, которые ты выучила и запомнила, никогда не сработают. – Её потрясённый вздох прервал заявление, но Шилхара продолжил, безжалостный в правде и полный решимости защитить её, независимо от того, как сильно она может пострадать от его честности: – Ты всего лишь сосуд, и ничего более. Источник, которым пользуются маги вроде меня. Твоя сила усиливает магию других.