Текст книги "Несущий Ночь"

Автор книги: Грэм Макнилл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Услышав из-за дверей низкие голоса своих охранников-Ультрамаринов, Барзано вспомнил об Уриэле Вентрисе. К сожалению, он не мог сказать Уриэлю правду, но эксперт понимал, что если бы сделал это, то в отношениях с капитаном Космических Десантников у него могли бы возникнуть проблемы, а Барзано этого не хотелось.

Эксперт взглянул на бронированный сейф, скрытый в стене за портретом человека по имени Форланус Шонаи, где спрятал свою шкатулку.

Барзано усилием воли сдержал побуждение открыть её и рассмотреть то, что лежало внутри.

«Ради Павониса, – мысленно взмолился он, – лишь бы только не пришлось этого делать!»

Уриэль видел, что лорда адмирала Тибериуса раздражает присутствие на борту его судна пилота системы, но капитан знал, что адмирал достаточно практичен, чтобы примириться с этой необходимостью.

Проложенный Уриэлем и Тибериусом наиболее оптимальный маршрут к Каэрнусу IV – месту последнего нападения эльдара – вёл их напрямую через широкий пояс астероидов, и без знания безопасных путей сквозь него они наверняка наломали бы дров. Прошло шесть напряжённых часов, в течение которых пилот искусно вёл их сквозь стаю огромных астероидов, и всё это время Уриэль молился Императору, Жиллиману и всем святым, чтобы те помогли им поскорее выбраться отсюда.

Карта системы, предоставленная губернатором Шонаи, оказалась весьма дельной, на ней были обозначены места всех нападений эльдарских налётчиков. Уриэль не представлял себе масштабов их злодеяний, пока не увидел карту, – свыше сотни нападений за каких-то шесть лет! Почти каждое из них приводило либо к полному разрушению поселения, либо к уничтожению корабля и массовой резне. Уриэль вновь с уважением и восхищением вспомнил о Казимире де Валтосе, когда представил, какие мужество и решительность потребовались от него, чтобы суметь удрать от этих чудовищ.

– Рулевое управление, идём вправо на ноль-два-пять, под углом тридцать градусов вниз, – произнёс пилот системы. – Давай, красавец, мы сможем там тебя протащить!

Уриэль поднял взгляд от стола прокладки маршрута к обзорному окну и побледнел, увидев крошечный промежуток между медленно вращающимися астероидами, на который нацелился пилот. Он затаил дыхание, наблюдая, как две гигантские скалы, каждая из которых превосходила крейсер «Горе побеждённому» на несколько миллионов тонн, проскользнули мимо корабля. Уриэль видел, как Тибериус сжал край капитанского пульта так, что костяшки его пальцев побелели, а лицо от волнения сплошь покрылось морщинами. Он с большой неохотой позволил пилоту, знающему окрестное пространство, управлять его кораблём, но не с адмиральского пульта.

– Неужели вам так уж необходимо подлетать так близко к этим проклятым скалам? – не выдержал Тибериус, терпение которого в конце концов лопнуло. – Если вы даже слегка царапнете по любой из них, мы тут все всосём вакуум!

Пилот по имени Криворн, выходец из кузниц Альтемаксы, лишь усмехнулся, обнажив жёлтые пеньки – остатки былых зубов.

– Ха! Да это самый лёгкий путь. Я мог бы провести вас Аллеей Покинутых, вот там бы вы действительно увидели настоящий полет.

– Аллеей Покинутых? – переспросил Уриэль. – На карте такого названия нет.

– Не-а, – подтвердил Криворн. – Просто это название пришло мне в голову, когда я чуть не потерял там корабль.

– Вы чуть не потеряли корабль?! – взорвался Тибериус.

– Да, хотя в этом не было моей вины, – честно признался Криворн. – Мы летели там, счастливые, как орки в плесени, когда совершенно внезапно, из ниоткуда, вдруг возникла эта проклятая огромная развалина! Клянусь, минуту назад её не было, а в следующее мгновение мы сбрасываем скорость, круто закладываем руль направо и даём задний ход:

– Я полагаю, тогда вы просто допустили навигационную ошибку, пилот.

– Я? Нет, мой лорд. Я проверял обзорные системы секундой раньше, и этой чёртовой штуковины там не было… Рулевое управление, ложимся на новый курс: три-два-четыре, под углом десять градусов вверх.

– Так что же это всё-таки было? – снова спросил Уриэль, обеспокоенный вялыми указаниями Криворна рулевому.

– Так никогда и не узнал, но, думаю, это была одна из этих космических развалюх, о которых часто говорят, – неохотно ответил Криворн. – И я не первый, кто её видел. Многие космические странники говорят, что встречали её в системе Павониса. Они называют её кораблём-полумесяцем из-за её формы. Рулевое управление, новый курс: ноль-ноль-ноль, вверх.

Уриэль знал о таких покинутых судах, разбитых остовах, затерявшихся в варпе, обречённых стать кораблями-призраками, бесконечно курсирующими в ледяных глубинах космоса. Никто не мог предсказать их маршрут, и появлялись они всегда неожиданно, когда капризная судьба вышвыривала их из нематериального пространства. Мысль о том, что такой корабль может оказаться поблизости, вызвала у Уриэля сильное отвращение.

– Послушайте, хватит нести эту чёртову бессмыслицу, – подал голос Тибериус. – Сколько ещё нам осталось идти сквозь пояс астероидов до Каэрнуса IV?

Криворн скривил губы в некое подобие улыбки, в очередной раз обнажив свои гнилые зубы, и отвесил Тибериусу глубокий поклон:

– Мы только что прошли сквозь пояс, мой лорд. При нынешней скорости и в этом направлении мы окажемся на орбите планеты ориентировочно через час. Милости просим.

Казимир де Валтос почувствовал, как его внутренности вновь свело судорогой, и извергнул в миску очередную порцию липкой кровавой пены. Лоб его покрылся каплями пота, желудок скрутили болезненные спазмы, взгляд затуманился, и новая волна чёрной рвоты обожгла горло и выплеснулась в миску.

Проклятые ксеносы! Каждый день его тело бунтовало против мерзких ядов, которыми они его травили. Только ежедневные вливания сильных очищающих средств сдерживали их истощающее воздействие, но даже эти радикальные меры не уменьшали страданий де Валтоса.

Он поднялся с пола комнаты для омовений и плотно запахнул банный халат на своём тощем теле. Как только последние спазмы утихли, он плеснул в лицо воды. В тщетной попытке избавиться от кислого привкуса во рту де Валтос прополоскал гортань и вытерся шёлковым полотенцем. Затем он аккуратно расчесал свои белые волосы альбиноса гребнем слоновой кости.

Уставившись в зеркало, он в который раз задумался о том, как случилось, что его жизнь приняла такой оборот. Ответ пришёл довольно легко. Это началось в тот день, когда его экспедиция обнаружила пещеру под разрушенным городом на Цтелмаксе и надписи аббата-еретика Кортесвейна. Если бы только он не переводил эти надписи! Если бы только он не последовал тем жутким пророческим словам!… Если бы только он не повстречал эльдара. Но он последовал им, и вот к чему это привело. Он поднял бледную, в пятнах, руку к лицу и потыкал в лишённую нервов синтеплоть, которая покрывала его череп, зная, что ничего он не почувствует. Он вновь взглянул на своё отражение. Когда-то его считали красавцем и он ухаживал за прекраснейшими женщинами Павониса, но все это осталось в прошлом. Об этом позаботилось раскалённое добела лезвие пытавшего его чужака.

Много раз после встречи с эльдаром де Валтос подумывал о самоубийстве, но у него не хватало мужества даже на это. Искушение слов Кортесвейна слишком крепко овладело его душой, и вот тогда де Валтос по-настоящему осознал, что величайшее проклятие из всех проклятий человечества – это надежда.

Зачем же ещё он стал бы продолжать этот путь вниз, если не ради надежды?

Де Валтос отшвырнул полотенце и прошёл в спальню. В комнате отсутствовало зеркало, да и во всём остальном она была обставлена по-спартански ни следа той роскоши, без которой многие не могут представить лидера богатого картеля. Сняв халат, де Валтос зашёл в гардеробную, где без долгих размышлений выбрал свой любимый, тёмно-синий, костюм с узкими лацканами и высоким воротником. Он надел брюки, затем пиджак. Одеваться было трудно – паутина шрамов, которыми одарил его эльдар, болезненно стягивала кожу на груди и руках. Но скоро прибудет гость, а де Валтос не любил опаздывать.

То, что он презирает и его, и всю ту заумную чепуху, в которую тот верит, в данном случае не имело значения.

Не имело значения и то, что не так давно он и сам во всё это верил.

Времена с тех пор изменились, и его ответственность была уже куда больше, нежели прибыли и убытки, производство и трудовые ресурсы. Выбрав к костюму чёрные туфли из кожи карнодона, де Валтос присел на край заляпанной кровью постели и, кряхтя, натянул их, после чего поднялся и поправил костюм.

Услыхав звон колокольчика в вестибюле, он понял, что гость прибыл. Прибыл, как и обычно, вовремя. Элегантно одетый, де Валтос подошёл к изголовью кровати и собрал окровавленные ножи, разбросанные вокруг изуродованного человеческого трупа, лежащего на матрасе. При этом де Валтос старался не попадать ничего не чувствующими пальцами в лужицы липкой крови.

Он уложил орудия пытки в чёрный кожаный футляр и лёгким пинком отправил его под кровать, снова кинул взгляд на труп и ощутил знакомое чувство разочарования. Этот даже и близко не подошёл к тому, чтобы удовлетворить его потребности, и де Валтос понимал, что вскоре ему понадобится раздобыть очередной кусок живого мяса, который помог бы ему успокоить демонов, завладевших его разумом.

Он представил на этой кровати Солану Верген, и сердце де Валтоса учащённо забилось.

Круто развернувшись на каблуках, де Валтос вышел из комнаты и спустился по широкой мраморной лестнице в вестибюль навстречу своему гостю.

Он обнаружил его внизу нервно переминающимся с ноги на ногу.

Алмерз Чанда поднял голову на звук шагов. Казимир де Валтос улыбнулся.

Без судейской униформы Дженна Шарбен чувствовала себя совершенно не в своей тарелке и в сотый раз сожалела о том, что Вирджил Ортега направил её сиделкой к этому проклятому эксперту. Девушка была одета в строгое синее платье с просторными рукавами и внутренней кобурой под мышкой слева, в которой находился автоматический пистолет. Дженна стояла по стойке «вольно» в комнате эксперта и осматривала его жилище.

Арбитр Дженна гордилась своим умением многое узнавать о людях по тому, как они живут: об их вкусах, о том, что им нравится и что не нравится, приверженцы ли они порядка или предпочитают жить в состоянии постоянного бардака.

Но при виде жилища Барзано брови девушки удивлённо поползли вверх – настолько странным оказалось жильё этого человека. Десяток книг, стопкой высившихся на столе, лежали в алфавитном порядке, хотя они явно не были принадлежностью этой комнаты, и в то же время груда скомканной одежды валялась на покрывале кровати. В изножье кровати находился ящик для обуви, запертый на геноключ, а на столе валялся открытый дневник, испещрённый пометками эксперта. Рядом с дневником стояли полупустой графин ускавара и хрустальный стакан с остатками напитка, причём стоял он так, по всей видимости, со вчерашнего дня.

Что за человек этот эксперт?

– Достаточно увидели? – прозвучал голос из дальнего угла комнаты.

Дженна вздрогнула, и её рука невольно потянулась к пистолету. Там, привалившись к стене, стоял человек в испачканной красной робе картеля Талун и жевал табак. Человек этот был небрит и с трёхдневной щетиной на округлом подбородке выглядел забулдыгой-простолюдином.

Дженна открыла было рот, чтобы спросить незнакомца, что он здесь делает, когда внезапно до неё дошло, что это и есть эксперт, которому она была представлена накануне вечером. Перемена в облике Барзано была поистине впечатляющей.

– Сейчас – да, – ответила арбитр Шарбен, когда эксперт лёгким шагом направился к ней.

Барзано улыбнулся:

– Сегодня я намереваюсь побыть Гальяном Кордой, вторым техником с плавильного завода три-шесть-два картеля Талун. Что скажете?

Дженна лишилась дара речи. Если б она не знала истины, то поклялась бы, что эксперт – выходец с Павониса. И произношение, и одежда, и усталая сутулость – всем в точности эксперт походил на рабочих местных предприятий. Волосы его были зализаны назад, и Дженна заметила, что его щеки теперь выглядят более пухлыми.

Словно прочитав её мысли, Барзано вытащил из-за щёк два тампона и, подмигнув, вставил их обратно в рот.

– Думаете, я сойду за местного?

– Несомненно, – заверила эксперта Дженна. – Хотя зачем это вам?

– Ну, я не думаю, что с учётом происходящих беспорядков, и непопулярности действующей администрации кто-нибудь разоткровенничается перед пришельцем из другого мира, не говоря уже о представителе Администратума. А вы как считаете?

Дженна понимала, что эксперт говорит дело, и тут его вчерашняя настойчивая просьба одеться в штатское обрела для неё истинный смысл. Он хотел выйти из дворца и смешаться с рабочими. А она должна была стать – кем: телохранителем? Гидом? Или и тем и другим?

– Так что же вы задумали, эксперт Барзано?

– О, всего лишь небольшую прогулку в рабочие кварталы за городские стены. Особых усилий от вас это не потребует, я обещаю. – Барзано махнул рукой в сторону книг и терминала. – Это, конечно, здорово – получать информацию оттуда, но я всегда считал, что лучшую первичную информацию можно собрать лишь на местности. А вы так не считаете? Да, сегодня Гальян Корда, недавно уволенный с завода Талуна, пообщается с такими же недовольными и обсудит то кошмарное состояние дел, к которому привела нас губернатор.

– А какова моя задача?

– Вы, дорогая, мой телохранитель, – улыбаясь, прошептал Барзано, от души наслаждаясь своей новой ролью. – Видите ли, когда Гальян оставил работу у Талуна, он забрал с собой некоторые разоблачающие его документы.

– Да?…

– Я так думаю. А если серьёзно, я почти уверен в этом.

– Так из какой же области эта разоблачительная информация?

– Пока понятия не имею, – хихикнул Барзано. – Хотя, думаю, это что-то скабрёзное.

– А как насчёт Космических Десантников снаружи? Вы вряд ли сойдёте за местного рабочего, если за вами по пятам будут следовать двое гигантов в доспехах.

– Разумеется. Поэтому сегодня они следовать за мной не будут.

– И как же вы собираетесь выбраться из дворца без них?

– Элементарно, моя дорогая Дженна! Они меня вообще не увидят, – пообещал Барзано. – Они увидят вас и парня в робе, довольно сомнительной наружности, которые направляются к выходу, при этом Десантники будут убеждены, что лежебока эксперт все ещё спит в своих покоях. Поверьте мне, это легче, чем вы думаете.

Дженна Шарбен покачала головой.

– На самом деле я не думаю, что это такая уж хорошая идея, – произнесла она.

9

Уриэль смотрел на обожжённые человеческие останки, лежавшие на маленькой походной койке, и думал: как, во имя всего святого, этот человек мог оставаться живым? Как только Уриэль увидел этого несчастного, он тут же вызвал своего полевого апотекария, чтобы тот оказал молодому человеку помощь. Местный врач сделал всё, что было в его силах, но сил этих оказалось крайне недостаточно. Состояние несчастного было столь тяжело, что врачу оставалось надеяться лишь на чудо.

Апотекарий Селенус осторожно приподнял ногу лежащего, разматывая повязку, перепачканную запёкшейся кровью и гноем, и наложил целебный бальзам на остатки иссохшей плоти. Селенус работал при свете дюжины потрескивающих свечей, и тошнотворное зловоние отмирающего обожжённого мяса смешивалось с душистым запахом плавящегося воска, делая воздух в комнате невыносимо едким.

Последнее своё нападение эльдары совершили на планету Каэрнус IV, и в информации, предоставленной губернатором, было указано, что в этой резне удалось выжить лишь одному человеку.

Теперь, когда Уриэль увидел этого человека, которого член городской управы назвал Гедриком, своими глазами, сердце капитана сжалось от жалости.

Ультрамарины прибыли на Каэрнус IV, чтобы получить информацию непосредственно от живого свидетеля событий, и Уриэля не покидало странное чувство, что поговорить с Гедриком ему жизненно необходимо.

Сержант Пазаниус наклонился к Уриэлю и прошептал:

– Думаешь, он ещё поживёт?

В ответ Уриэль неопределённо покачал головой:

– Селенус утверждает, что нет, но этот парень – боец. По большому счёту он уже давно должен быть на том свете, но какая-то сила поддерживает в нём жизнь.

– Что же это за сила?

– Не знаю, Пазаниус, не знаю… Член городской управы сказал, что не позволил их доктору даровать парню Покой Императора. Этот Гедрик всё повторял, что ждёт ангелов. Что у него есть какой-то дар для них.

– Что бы это значило? – усмехнулся Пазаниус. – Должно быть, он просто бредил от боли.

– Не думаю, – прошептал Уриэль. – Я полагаю, что он ждал нас.

– Нас? Откуда он мог знать, что мы придём?

Уриэль снова пожал плечами:

– Говорят, что тем, кто ощущает прикосновение смерти, но продолжает жить, Император иногда дарует видения и чудесные силы. То, что он выжил, – чудо, и, возможно, этой причины достаточно, чтобы поверить ему.

Пазаниуса, похоже, мало убедили доводы капитана.

– Я всегда говорил, что годы, прожитые в подземельях Калта, не могли не сказаться на тебе, капитан. Ты и в самом деле думаешь, что раз этот бедняга ещё не умер, то его коснулся сам Император?

– Возможно… Я не знаю, Пазаниус. Говорят, почитаемая святая Капилена прожила три дня после того, как пуля вошла ей в сердце, что Император не дал ей упасть, пока она не привела войска к победе над мразью Хаоса на той планете, что теперь носит её имя. Я не могу дать тебе рационального объяснения, друг мой, но внутренний голос подсказывает мне: что-то поддерживало в нём жизнь не просто так. Я не могу этого объяснить, у меня просто есть такое чувство.

– Ну вот ты и заговорил, как Айдэус, – проворчал Пазаниус. – Я всегда знал, что, когда в нём просыпалось «какое-то чувство», это означало лишь то, что нас ждут серьёзные неприятности.

Доктор Селенус отошёл от койки умирающего и поклонился Уриэлю:

– Брат капитан, для него больше ничего нельзя сделать. Я наложил мази, которые предотвратят заражение раны, и перевязал их, как мог, но всё это – бесплодные усилия. Он скоро умрёт. Ничто не в силах помешать этому.

– Ты сделал всё, что мог, брат, – ответил Уриэль. Когда Селенус проходил мимо, он положил руку на наплечник апотекария и добавил: – Помни, Селенус, оказание помощи тем, кто в ней нуждается, это всегда небесплодные усилия. Присоединяйся к остальным, а я попробую поговорить с парнем. Думаю, он дожидался нас и у него есть что мне сказать. Селенус кивнул:

– Как пожелаете, брат капитан.

Наклонив голову в дверном проёме, апотекарий вышел из зловонной комнаты. Уриэль и Пазаниус приблизились к постели умирающего и встали на колени у её изголовья.

Уриэль снял шлем, поставил его на пол, вымощенный плиткой, и провёл рукой по волосам. Он склонился к Гедрику, стараясь не вдыхать ужасный запах поджаренного человеческого мяса.

Веки юноши задрожали, когда он почувствовал близость Уриэля, его грудь поднялась, и он сильно втянул в себя воздух.

Голова Гедрика наклонилась в сторону Уриэля. Пока он с трудом произносил слова, на его растрескавшихся, вздутых губах выступила прозрачная жидкость.

– Я верил, я знал, что вы придёте, – шептал он, и слова его были едва слышны.

– Да, мы пришли. Я – Уриэль Вентрис из Ультрамаринов.

Гедрик кивнул, уголки его измученных губ приподнялись в усталой улыбке.

– Да, я видел тебя, когда смотрел в приближающуюся ночь.

– Ты видел меня? – спросил Уриэль, бросив в сторону Пазаниуса удивлённый взгляд.

Сержант лишь пожал плечами, не скрывая своего недоверия.

– Да, тебя и Смерть Миров. Свет и Тьму – два воплощения одного и того же ангела.

Уриэль отчаянно пытался вникнуть в смысл этих загадочных слов. Смерть Миров? Свет и Тьму? Неужели Пазаниус был прав? Может быть, у парня съехала крыша после того, что ему пришлось увидеть и испытать?

– Ты знаешь, почему на вас напали? – продолжал его расспрашивать Уриэль. – Ты можешь что-нибудь рассказать о том, кто это сделал с тобой?

– Они пришли за металлом… Человек машины вырвал его сердце, и теперь он умирает.

Уриэль окончательно был сбит с толку. Каэрнус IV был сельскохозяйственной планетой. Согласно документам Сегментума, здесь нет залежей металла, которые стоило бы разрабатывать. Определённо ничего такого, что стоило бы гибели целой общины.

– Я не понимаю, Гедрик. Что за человек машины? Киборг? Сервитор? Что за металл?

– Металл, который течёт. Он теперь умирает. Мой меч… Я выковал его сам. Теперь он умирает…

Пазаниус поднял кожаные ножны, лежавшие подле койки, и сжал обвитый проволокой эфес оружия. Он вытянул заржавленный меч из ножен и поднёс его поближе к свече.

Рассматривая клинок, Уриэль и Пазаниус обменялись изумлёнными взглядами. По контуру он испускал слабое голубоватое сияние, смутно озарившее комнату. Сами же лезвия клинка оставались серебристыми, так как скрытая в сердце меча пульсирующая вена неестественно коричневого цвета конвульсивно вибрировала – жизнь по капле покидала клинок. Бесформенные пятна черноты постепенно заполняли прозрачный металл, и Уриэль видел, как они медленно распространялись по всему клинку. Он прошёлся перчаткой по плоскости меча, и на пол посыпались хлопья мёртвого металла.

– Гедрик, что происходит с мечом?

– Он умирает. Беловолосый и человек машины пришли и убили Металлический холм, и теперь весь он умирает. Они убили Маэрен и Руари. – Бесцветные глаза Гедрика наполнились слезами. – Я не понимаю за что, мы бы поделились с ними.

– Беловолосый? Он пришёл с человеком машины?

– Да. С человеком машины, священником машин.

Уриэль и Пазаниус, не сговариваясь, пришли к одному и тому же заключению. Священник машин – это могло означать только одно. Но служитель Бога-Машины, техножрец Адептус Механикус, работающий с ксеносами? Сама мысль об этом казалась абсурдной.

– Не может быть, чтобы он имел в виду именно это… – начал Пазаниус.

– Нет, конечно нет, – согласился Уриэль. – Гедрик, я думаю, ты мог ошибиться.

– Нет! – прохрипел Гедрик, слабо качая головой на заляпанной кровью подушке. – Ангел, которому ты служишь, велел мне передать эти слова. Смерть Миров и Несущий Ночь ожидают возрождения в этой галактике. Появится один из них или никто – выбор в твоих руках.

– Что это значит? Сказал тебе… Ангел… Что это всё значит? Прошу тебя, Гедрик, ответь!

Гедрик глубоко вздохнул, и вздох этот застыл в его горле. Голова несчастного безвольно откинулась назад. Юноша прошептал:

– Пожалуйста, приведите священника. Я хочу исповедаться…

Уриэль кивнул и произнёс:

– Сержант Пазаниус, приведите капеллана Клозеля, слуга Императора ждёт его помощи.

Сержант поклонился и вышел из комнаты, в которой поселилась смерть, а Уриэль присел на край постели рядом с умирающим. У него кружилась голова при мысли о техножреце, работающем на эльдаров. Кто мог бы представить себе такое? А Смерть Миров, Несущий Ночь… Кто они?

Заслышав в коридоре тяжёлые шаги капеллана Клозеля, Уриэль повернулся и встретился взглядом с покрытым боевыми шрамами воином-священником.

– Он достойно служил Императору, брат капеллан. Выслушай его исповедь. Я подожду тебя снаружи.

– Будет сделано, мой капитан.

Уриэль взглянул на смертную маску из повязок, в которую превратилось лицо юноши, и, встав по стойке «смирно», ударил кулаком по нагрудной пластине силового доспеха:

– Гедрик из Плёса Мортена, я отдаю честь твоей отваге. Да пребудет с тобой Император.

Уриэль повернулся, нырнул в дверной проём и покинул здание.

Пазаниус и тридцать воинов-Ультрамаринов ожидали его в центре поселения. Вдали за домами Уриэль увидел приземистый корпус их шаттла. Группы перепуганных горожан наблюдали за ними с окраины Плёса Мортена.

Подхватив свой болтер, Пазаниус легко закинул его за спину и подошёл к капитану.

– Мы готовы к отправлению, капитан, ждём только твоего приказа.

– Очень хорошо, сержант.

– Могу я задать вам вопрос, капитан?

– Конечно, Пазаниус.

– Ты ему поверил? Насчёт ангела?…

Уриэль не сразу ответил старому другу. Он посмотрел на горы, окружающие городок, – те вздымались к облакам, перед их величием все достижения человечества казались смешными и незначительными. Говорят, что жизнь человека словно искра во мгле и что к тому времени, как её заметят, она уже исчезает, уступив место более ярким и многочисленным искрам.

Уриэль не желал с этим соглашаться. Были такие мужчины и женщины, которые яркими кострами разгоняли тьму, которые стойко и с достоинством держались в невообразимой безбрежности Вселенной. То, что они, как и свойственно людям, в конце концов умирали, уже не имело значения.

То, что они держались и как они держались, – вот что имело значение.

– Поверил ли я ему? – переспросил Уриэль. – Да. Не знаю почему, но поверил.

– Ещё одно чувство? – простонал Пазаниус.

– Да.

– А что он имел в виду, как ты думаешь? Смерть Миров и Несущий Ночь? Не знаю, как тебе, а мне лично все это не нравится. Все эти штучки не сулят грядущему ничего хорошего.

– Кто знает, друг мой, кто знает… Возможно, эксперт Барзано сможет пролить свет на эти вещи, когда мы вернёмся на Павонис.

– Возможно, – недовольно проворчал Пазаниус.

– Барзано тебе не нравится?

– Не моё это дело – критиковать эксперта Администратума, – холодно ответил Пазаниус. – Но он не похож ни на одного из бюрократов, которых я когда-либо встречал.

Капеллан Клозель в чёрных доспехах вышел из маленького городского лазарета и присоединился к капитану Четвёртого подразделения:

– Всё закончилось, мой капитан. Его душа теперь с Императором.

– Благодарю, капеллан.

Клозель поклонился Вентрису и занял место среди остальных воинов.

– Каковы будут распоряжения, капитан? – сменил тему Пазаниус.

Бросив взгляд на лазарет, Уриэль ответил:

– Заберите парня, сержант. Мы отправляемся в Плёс Мортена и с почестями похороним его на родине.

– Я всё ещё не могу в это поверить, Казимир. Она должна была пробкой вылететь оттуда, а я – сидеть во дворце на её месте. – Злость переполняла Вендаре Талуна. – Все эти годы переговоров с меньшими картелями, все – псу под хвост!

Казимир де Валтос протянул своему приятелю – главе картеля – хрустальный стакан с ускаваром и опустился в кресло напротив него. Друзья сидели в обшитой деревянными панелями гостиной имения де Валтоса в Оусен Хиллз. Талун принял из рук де Валтоса стакан, не отрывая взгляда от ревущего пламени в мраморном камине.

– Она скоро уйдёт, Вендаре. Она не может держаться вечно.

– Эта сука должна была уйти сейчас! – проревел Талун, швырнув свой стакан в камин, и тот со звоном разлетелся на мелкие осколки. – Да проклянёт её душу Император! Мы были так близки к цели. Что же нужно, чтобы избавиться от неё? Все меньшие картели были у нас в кармане, и даже без этого мудозвона Аброгаса у нас было явное большинство.

– Что ж, если она не уйдёт сама, ей можно помочь, – предложил де Валтос.

– Как? О чём ты говоришь?! Мы затеяли это чёртово голосование, но этот проклятый Барзано выбил у нас почву из-под ног. Будь он проклят, но сам-то я хорош, думал, что он пустоголовый тупица, как и все эти люди из центра.

– Эксперт – это не проблема.

– В самом деле?

– Конечно. Если он станет доставлять слишком много неприятностей, мы в любой момент сможем от него избавиться.

– Не глупи, Казимир. Ты не можешь просто так убить Имперского эксперта.

– А почему бы и нет? Он что, сделан не из мяса и костей, а из стали?

– Ты это серьёзно?

– Серьёзнее не бывает, – заверил Талуна де Валтос. – И в любом случае кто его хватится? Он всего лишь один из миллионов чиновников.

– В Империуме, может, и не хватятся, а вот у того капитана Ультрамаринов, возможно, найдётся что сказать по поводу его исчезновения.

– Да не думай ты о нём, дорогой Талун.

– И всё же я не совсем уверен, Казимир, что это правильное решение.

– Неужели это решение чем-то хуже того, что мы планировали для картеля Шонаи? Твои танки, так же как мои пушки, ожидают в горах, Вендаре.

– Это совсем другое дело, Казимир. Это мы делали во имя блага Павониса.

Де Валтос рассмеялся глухим, скрежещущим смехом. Странный это был смех: не было в нём никакого веселья.

– Перестань строить из себя целку, Вендаре Талун. По крайней мере не передо мной. Я слишком много знаю о твоих делах. Да и у твоего сына-идиота, кстати, слишком длинный язык, а у его будущей жёнушки – и того хуже. И она треплет им не в тех местах и не при тех людях.

Талун вспыхнул и поднялся из кресла, зашагал взад-вперёд по комнате и в итоге остановился перед столом с графином, чтобы плеснуть себе в стакан ускавара. Руки его тряслись, и стакан звенел, когда он наливал себе добрую порцию янтарного напитка.

– Полагаешь, тебе что-то известно, но всё это – клевета, – изрёк он в конце концов.

– Конечно клевета. Я верю тебе, Вендаре, – успокоил его де Валтос, гаденько улыбаясь в спину своего компаньона. – Но есть много людей, которые будут рады увидеть, как картель Талун, и особенно ты, рухнут. И ты знаешь, как быстро прилипают обвинения к репутации человека, даже если потом будет доказано, что все они ложные. Да ты вспомни, что произошло, когда ты пустил слух о Хонане и его, хм, любовных связях.

– Но всё это было правдой.

– Очень может быть, но это не меняет сути вещей. Было бы позором для тебя, если бы определённые слухи о смерти твоего брата стали достоянием общественности. Это означало бы конец наших договорённостей, поскольку я не могу позволить себе быть замеченным в связях с человеком виновным. Хорошо, не виновным, а просто заподозренным в братоубийстве.

– Проклятие! Ладно, Казимир. Тебе удалось убедить меня. Итак, каковы твои планы? – спросил Талун, возвращаясь на своё место.

– Все те же, – снова улыбнулся де Валтос. – Мы все сделаем так, как и планировали.

Шёл проливной дождь, когда заляпанный грязью «Громовой Ястреб» прошёл над руинами Плёса Мортена. Когда шаттл сел на центральной площади поселения, его рокочущие двигатели превратили грязную лужу в облако пара.

Двигатели ещё хрипло урчали, но, едва полозковые шасси корабля коснулись земли, его бронированные двери плавно скользнули назад по смазанным бегункам, и три отделения Ультрамаринов, споро высадившись, рассредоточились по городку. Два встали по периметру селения, а третье, под предводительством Уриэля, двинулось к обгоревшему остову здания, которое, очевидно, некогда было храмом.

Уриэль водил болтером из стороны в сторону. Ливень до минимума сокращал видимость, и даже сенсоры, вмонтированные в силовые доспехи капитана, с трудом прощупывали окружающий мрак.

Уриэлю не удавалось различить ни движения, ни малейших признаков жизни – всё говорило о том, что уже много недель в этом городке нет ничего живого.

– Сектор один, чисто! – прозвучал голос в комм-линке.

– Сектор два, чисто!

– Сектор три, чисто!

Уриэль опустил болт-пистолет и закрепил его на бедре.

– Всем сержантам – ко мне! Остальным охранять периметр! – приказал он.