Текст книги "Несущий Ночь"

Автор книги: Грэм Макнилл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Кортео всерьёз задумался, прежде чем ответить.

– Не имеет значения, удастся ли нам отсрочить такое предложение, – изрёк он в итоге. – Все равно нам не удастся его предотвратить. Нам остаётся одно: встретить его с честью на наших условиях.

– Да, но сколько времени у нас остаётся в запасе? – продолжала настаивать Шонаи.

– В лучшем случае месяц, но, возможно, и меньше, – оценил ситуацию Кортео. – Как бы то ни было, вопрос остаётся открытым: что мы можем сделать, чтобы обеспечить своё выживание, когда это произойдёт?

– Ваши предложения, джентльмены? – обратился Алмерз Чанда ко всем присутствующим.

– Нам нужно, чтобы все видели, что мы, несмотря ни на что, восстанавливаем порядок, – предложил Мортен Бауэр.

– Да, – с энтузиазмом подхватил Йаковон, получив наконец возможность снова встрять в разговор. – Мы должны показать, что делаем всё возможное, чтобы отловить эту террористскую мразь, эту Церковь Старых Принципов. Я слышал, что они разбомбили ещё один кузнечный склад в Пракседесе и убили дюжину рабочих. Кошмарное дело!

– Кроме того, мы можем пообещать прекратить пиратскую деятельность эльдарских налётчиков, – добавил Бауэр.

Лиланд Кортео задумчиво кивнул:

– Да, да, отлично, мой мальчик. Это в принципе позволит нам в будущем расколоть оппозицию. Мы можем попробовать заручиться поддержкой де Валтоса по этому вопросу. У него больше причин ненавидеть мерзавцев эльдаров, чем у кого бы то ни было.

Шонаи расхаживала по комнате, мысли в её голове сменяли одна другую. Казимир де Валтос, вероятно, поддержит любое действие, которое будет направлено против чужаков, захвативших и пытавших его много лет назад, но можно ли доверять самому Валтосу? Его организация была серьёзным претендентом на позицию главного картеля, и Шонаи знала, что де Валтос тогда не брезговал использовать даже всенародное уважение к своим старым боевым ранам, чтобы получить поддержку среди рабочих.

Шонаи продолжала следовать логике Бауэра. Талун, несомненно, будет рассматривать любые предложения, сделанные де Валтосу, как попытку расколоть её политических оппонентов. Он, вероятно, попытается перетянуть де Валтоса на свою сторону теми же обещаниями, предложив свои корабли, чтобы отловить эльдаров. Если бы корабли Талуна преуспели в уничтожении пиратов-эльдаров, что ж, и это было бы неплохо. Ликвидация эльдаров позволила бы грузам, отправляемым в счёт уплаты десятины, беспрепятственно добираться до Администратума, а Шонаи получила бы возможность уменьшить давление на свой народ и, таким образом, пережить грядущие месяцы.

Сделав круг по комнате, Шонаи вернулась к столу и вновь опустилась в кресло. Повернувшись к Чанде, она сказала:

– Встреча с де Валтосом могла бы оказаться весьма кстати. Я уверена, что он будет доволен, узнав о нашей решимости уничтожить пиратов-эльдаров. Они у Валтоса давно в печёнках сидят.

Алмерз Чанда поклонился и ответил:

– Я немедленно отправлю эмиссара.

С этими словами Чанда вышел из комнаты, а губернатор вновь обратилась к своим советникам:

– Нельзя допустить, друзья мои, чтобы нынешняя ситуация потопила нас. Прискорбные события сегодняшнего дня доказали, что нужно быть более осторожными в своих действиях и более трезво оценивать ситуацию, – сказала Микола Шонаи, со значением глядя на Миклаша Йаковона. – Сегодня мы потеряли лицо, но не настолько, чтобы не исправить нанесённый ущерб. А если понадобится, мы всегда сможем переложить вину на чересчур рьяных усмирителей толпы.

– Я немедленно займусь этим, мадам, – пообещал Йаковон, страстно жаждущий вернуть расположение губернатора.

– Вот и отлично, Миклаш. Пусть сегодняшний урок пойдёт вам впрок.

Лиланд Кортео кашлянул и задумчиво покачал головой, доставая свежий табак из кисета на поясе.

– Ты не согласен, Лиланд? – обратилась к нему Шонаи.

– Честно говоря, нет, мадам. Не имея ни малейшего желания объединяться с таким закостенелым бюрократом, боюсь, что соглашусь с мистером Чанда в отношении критики наших правоохранительных органов, – произнёс Лиланд Кортео, набивая трубку свежим табаком. – Я считаю, что перекладывать вину на Адептус Арбитрес было бы ошибкой. Они отнесутся к такому заявлению всерьёз.

Дальнейшую дискуссию, которая могла бы продолжаться ещё не один час, прервало возвращение Алмерза Чанды. Он проследовал прямо к столу губернатора, сжимая в руке инфоблок. Чанда передал его Миколе Шонаи, и от глаз губернатора не укрылось, что лицо советника было бледным и несколько перекошенным.

– Это только что получено из Зала Голосов, – прошептал Чанда.

– Что это? – спросила Шонаи, уловив обеспокоенность в голосе советника.

Залом Голосов называлось особое помещение, где дворцовые астропаты отправляли и получали сообщения из других миров. В Империи галактических масштабов телепатия была единственным пригодным средством связи, и обычно такие сообщения были самым что ни на есть рутинным делом.

Но сейчас по виду своего старшего советника губернатор поняла, что нынешнее сообщение было отнюдь не рутинным.

– Я не знаю, оно зашифровано сервиторами и для вскрытия требуется ваш личный генный код. На инфоблоке печать Администратума.

Шонаи взяла инфоблок и осторожно подержала большой палец над прорезью идентификации. Что бы послание ни содержало, ничего хорошего в нём быть не могло. Шонаи была достаточно сообразительна, чтобы понимать: когда Администратум проявляет интерес к такому проблемному миру, как её планета, это означает жизненные неурядицы для ответственных лиц. А на Павонисе это означает – для неё.

Губернатор просунула палец внутрь, привычно вздрогнув, когда в него вонзилась игла для забора крови. На боковой поверхности инфоблока замерцали разноцветные огоньки – это дух машины сверял её генетический код с тем, что хранился в его памяти.

Через несколько секунд инфоблок щёлкнул и, вибрируя, зажужжал, начав распечатывать на тонком листе пергамента хранившуюся внутри информацию. Шонаи оторвала лист с сообщением и положила устройство на свой стол.

Губернатор надела очки в изящной оправе и прочитала послание. По мере того как глаза губернатора пробегали по строчкам, её лицо мрачнело всё сильнее, а грудь сдавливало все туже. Шонаи дочитала сообщение до конца, чувствуя физическую тяжесть и испытывая неприятные ощущения в области желудка. Дочитав, губернатор протянула сообщение старшему советнику, который в считанные секунды пробежал его глазами и осторожно положил на стол перед губернатором.

– Возможно, мадам, это не так страшно, как может показаться на первый взгляд, – с робкой надеждой в голосе произнёс Чанда.

– Ты же сам все видишь, Алмерз.

Кортео наклонился вперёд, не выпуская трубку изо рта.

– Могу я поинтересоваться содержанием этого послания? – спросил он.

Микола Шонаи кивнула:

– Разумеется, Лиланд. Кажется, в самом ближайшем будущем нам предстоит встреча с посланником – экспертом Администратума, который будет рассматривать наш провал по части уплаты десятины и поддержания мира. Так что мы можем не беспокоиться, что наши картели вот-вот возбудят вопрос об импичменте. Администратум сделает это за них.

По взволнованным лицам советников губернатор поняла, что все присутствующие прекрасно осознают значимость неминуемого прибытия этого эксперта.

– Должно быть, этот негодяй Баллион не преминул отослать весточку в Империю! – прошипел Йаковон.

– Без Талуна здесь не обошлось, это уж точно, – добавил Лиланд Кортео.

Губернатор Шонаи вздохнула. Хотя она и просила у представителя Администратума на Павонисе ещё хоть немного времени, но, глядя правде в глаза, Шонаи не могла обвинять этого человека, даже если Талун оказал на него нажим.

– А может ли этот эксперт отстранить вас от должности без соответствующей процедуры? – спросил Мортен Бауэр.

– Он прибывает с наивысшими полномочиями, – ответил Чанда. – Это серьёзно.

Губернатор Шонаи вновь взяла лист пергамента и перечитала последние несколько строк.

– Но что ещё серьёзнее, Алмерз, он прибывает с Ангелами Смерти. Он прибывает с Космическими Десантниками.

4

Ударный крейсер Ультрамаринов «Горе побеждённому» быстро скользил сквозь тьму космоса, тусклый звёздный свет отражался от его корпуса, густо покрытого шрамами сражений. Это был стройный гигант с готическими очертаниями и выступающими варп-стабилизаторами. Антенна на сводчатой куполовидной башенке командной палубы поднималась из её центра и шла к мощным плазменным двигателям в хвостовой части корабля.

По обеим сторонам заострённого носа и артиллерийских орудий находились амбразурные входы в запусковые отсеки, откуда могли отправляться боевые шаттлы – «Громовые Ястребы» – и управляемые торпеды. По всей своей длине крейсер ощетинился украшенными горгульями артиллерийскими батареями и пусковыми отсеками обычных торпед.

Крейсер «Горе побеждённому» был стар. Построенный на верфях Калта почти три тысячи лет назад, он демонстрировал характерные изыски дизайна, присущие кораблестроителям Калта, – изысканные готические арки, окружающие его пусковые отсеки, и летящие контрфорсы кожухов двигателей были верхом изящества.

За свою долгую жизнь ударный крейсер несколько раз пересекал галактику и принимал участие в бессчётных сражениях с врагами – как с людьми, так и с чуждыми расами. Он воевал и с тиранидами в битве за Макрэйдж, именно «Горе побеждённому» уничтожил командное судно изменника Генаса Малкорга, он нанёс смертельный удар по кораблю орков «Ловец зла», а совсем недавно разрушил орбитальные защитные сооружения Тресии в Апполионовском Крестовом Походе.

Корпус корабля гордо нёс на себе шрамы, которые оставляла на его обшивке каждая схватка. Техножрецы Ультрамаринов с благоговением ремонтировали повреждения, воплощавшие собой славу побед великого духа, что обитал в бьющемся механическом сердце космического корабля.

Командный мостик крейсера представлял собой обширное, обрамлённое свечами помещение со сводчатым потолком метров пятнадцать в высоту. Жужжащие блоки светящихся голографических дисплеев и старые рунические экраны тянулись рядами по обеим стенам от приподнятого центрального узла управления – бритоголового получеловека, киборга-сервитора, связанного замысловатой разводкой проводов со всеми управляющими системами корабля. Всю переднюю часть помещения занимал гигантских размеров фонарь наблюдения, сейчас в нём было лишь пустое пространство перед кораблём. Небольшие экраны по углам фонаря кроме объектов, попавших в поле зрения систем наблюдения корабля, отображали текущий курс и скорость судна.

С другой стороны широкий командный узел был разделён на две равные части поперечным пролётом с пультами управления артиллерией и пультами наблюдения, установленными с обеих сторон пролёта. Космические Десантники – палубные офицеры, одетые поверх доспехов в простые мантии из холста, – внимательно наблюдали за каждым из пультов.

Рециркулированный воздух был насыщен ароматом воскуряемого фимиама из кадил, которыми размахивали священники в капюшонах; из ризницы и купола навигатора, располагавшихся позади капитанского пульта управления, доносилось едва слышное пение.

Взгляд командира крейсера был прикован к пульту управления. Рядом с хронодисплеем, показывающим расчётный курс и реальное движение корабля, были представлены оперативные данные по месторасположению крейсера и данные о планете Павонис.

Лорд адмирал Ласло Тибериус из-под тяжёлых век окинул взором капитанский мостик – все ли на месте? – и остался удовлетворённым: всё идёт, как надо.

Тибериус был огромным темнокожим Космодесантником почти четырёхсот лет от роду и сражался в космосе почти всю свою сознательную жизнь. Его лицо было усеяно глубокими шрамами, полученными после столкновения с биокораблем тиранидов, который врезался в командную палубу крейсера «Горе побеждённому» в самом начале битвы за Сэрс. Адмирал был лыс, и даже кожа на его гладком черепе выглядела изрядно потёртой. Рельефная нагрудная пластина его синих доспехов была украшена целой россыпью бронзовых знаков отличия, а в центре её располагалось золотое солнце с лучами – орден Героя Макрэйджа.

Лорд адмирал Тибериус стоял, сцепив руки за спиной, и критическим взглядом изучал оперативные данные о продвижении крейсера, подсчитывая, сколько понадобится времени, чтобы выйти на орбиту Павониса. Глянув в угол одного из экранов, он с удовлетворением отметил, что его прикидочная оценка почти в точности совпала с предварительными расчётами машины. Почти.

Однако адмирал чувствовал, что его человеческая оценка всё-таки была ближе к истине, нежели скрупулёзные математические расчёты бездушной машины.

Перед адмиралом за индивидуальными сенсорными экранами работали члены экипажа корабля, исследуя пространство перед крейсером с помощью всевозможных устройств. Тибериус знал, что капитана космического корабля делает настоящим капитаном его команда, как короля делает свита. Вся его знаменитая по всей галактике тактическая проницательность не стоила бы ни гроша, если б адмиралу предоставили неточную информацию или его приказы не исполнялись бы под палубами быстро и без вопросов.

Но Тибериус знал, что под его началом один из лучших экипажей флота Ультрамара. Многократно испытанный в пылу сражений, этот экипаж в любой ситуации действовал согласно приказам адмирала. Крейсер «Горе побеждённому» прошёл через отчаянные битвы, и его экипаж всегда держался с честью. Отчасти это было благодаря Тибериусу, который требовал, чтобы каждый из экипажа корабля, от младшего матроса до члена командного состава, в любой ситуации соответствовал самым высоким стандартам. Но, с другой стороны, верность и преданность слуг Ультрамаринов, которые Составляли большую часть судовой команды, адмиралу была безграничной.

Они вновь входили в опасную зону, и Тибериус чувствовал в душе знакомое ликование: скоро пламенный меч возмездия Императора обрушится на его врагов. Много лет минуло с тех пор, когда крейсер «Горе побеждённому» в последний раз сражался с эльдарами, и, хотя адмирал ненавидел их со всей страстью фанатика, он вынужден был признать, что в глубине души питает уважение к их военному мастерству и партизанской тактике.

Тибериус знал, что блуждающие по космосу эльдары редко вступают в сражения корабль на корабль, на равных, разве что при исключительно благоприятных для себя обстоятельствах. Дело в том, что их суда до смешного уязвимы и не обладают практически непробиваемой защитой вакуумных щитов, которую имеют корабли Ультрамаринов. Эльдары полагаются в первую очередь на скрытность и быстроту сближения с целью и уж только после того – на свою нечестивую магию, которая и разрушает наводящие устройства оружия противника. Тибериус хорошо знал, что в большинстве случаев атака эльдаров начиналась с удара по носовым соплам, выводившим из строя маневровые двигатели малой тяги. После этого вопрос, у кого пушки больше, становился чисто теоретическим: корабль эльдаров кружился вокруг своего неповоротливого противника, постепенно разнося того на части.

Однажды Тибериус поклялся, что его корабль ни за что не постигнет столь печальная участь, и клятву свою держал. По крайней мере до сегодняшнего дня.

…Тем временем во мрак космоса в шести часах пути от крейсера «Горе побеждённому» зловеще элегантный смертоносный корабль бесшумно выскользнул из тени базы на астероиде. Корабль и вправду был дьявольски красив: его сегментный нос сходил на конус до остроты иглы и был зазубрен; солнечные паруса, походившие на кривые сабли, были грациозно распущены; а искусно сработанные кормовые двигатели обеспечивали кораблю стремительное ускорение. Между кормой и носом судна располагался изящный куполообразный командный отсек, откуда и управлял этим несущим смерть судном его капитан.

Капитан этого столь изящного корабля, носящего имя «Всадник бури», с нескрываемым интересом наблюдал за отражённым сигналом на дисплее перед собой. Наконец-то противник, достойный его мастерства! Корабль Адептус Астартес! Архонт Кешарк из Кабала Расколотого Клинка истомился, устраивая засады на неуклюжих торговцев, обманывая корабли системы обороны и устраивая налёты на первобытные поселения. Кешарку было плевать на богатую добычу, которую приносили ему эти налёты, и даже пытки, коим он так любил подвергать несчастных пленников с захваченных судов, ему наскучили.

Эти детские забавы совершенно не соответствовали его возможностям и талантам.

Тонкие струйки крови засочились из уголков его рта, и Кешарк откинул голову назад, туго натянув безжизненную кожу на череп и застегнув её неровные края крючками за швы на тыльной части шеи. Мечтая о великих битвах и великих победах, Кешарк уже начал было опасаться, что его договор с кайерзаком был ошибкой.

Но теперь перед его алчным взором замаячила, несомненно, достойная добыча.

Молитва Космических Десантников тихим эхом отдавалась в часовне Четвёртой роты, что находилась тремя палубами ниже командирского мостика крейсера «Горе побеждённому». Часовня была просторным помещением с высоким потолком, так что она легко вмещала собравшихся боевых братьев. Отдраенный до блеска, выстланный каменными плитами неф вёл к сияющему чёрному алтарю и деревянному аналою в дальнем конце часовни. В верхней части помещения доминировали витражи изумительных цветов, что многократно усиливало величественность часовни. Каждый витраж размещался в своей листовидной арке, и установленные за ними электрофакелы отбрасывали призрачный свет на собравшихся воинов. Каждый витраж изображал фрагмент долгой истории Империи: Эра Раздора, Эра Отступничества, Обожествлённого Императора и Императора-победителя. Под витражами висели знаки боевого отличия, заслуженные Ротой в дюжине крестовых походов, и каждый из этих знаков являлся свидетельством традиции отваги и мужества, насчитывавшей десять тысяч лет.

Рота стояла по стойке «вольно» в мерцающем свете факелов, глаза воинов были направлены вниз, на гладкий пол часовни. Боевые братья, они читали литанию благодарности Ему, размышляя о своём священном долге перед Богом-Императором.

В часовне воцарилась мёртвая тишина, когда окованная железом дверь в дальнем конце нефа распахнулась и внутрь вошли два человека. Космические Десантники как один встали по стойке «смирно».

Капитан Четвёртой роты Уриэль Вентрис в развевающейся парадной мантии зашагал по широкому нефу. Капитана вёл бледный угрюмый воин в молочно-белом плаще.

Капеллан Четвёртой роты Джадд Клозель носил чёрные доспехи с вычеканенными на них клыкастыми черепами; в тусклом свете электрофакелов мерцали бронзовые и золотые украшения на его панцире и ножных латах. Его шлем в виде грозно ухмыляющегося черепа был пристегнут к ремню рядом с объёмистым томом, переплетённым в выцветшую от времени зелёную шкуру орка.

Левой рукой капеллан размахивал дымящимся кадилом, отчего часовню наполнял аромат благовонных трав и священных масел, смешанный с пьянящими хмельными запахами нагорий Макрэйджа. В правой руке Клозель сжимал крозиус арканум – своё оружие и символ должности капеллана. Крозиус арканум представлял собой жезл, вырезанный из адамантиума и увенчанный сияющим золотым орлом, распростёртые крылья которого были острыми, как бритва. Другой конец крозиуса венчал осклабившийся череп, почти такой же, как и на шлеме капеллана, разве что в глазницах этого черепа сверкали кроваво-красные драгоценные камни.

Джадд Клозель буквально излучал силу. Он не просто заслуживал уважения, он его требовал. Капеллан выглядел огромным, он был даже крупнее, чем Уриэль, а от его строгого, решительного взгляда не укрывалось ничего. Левый серый глаз Клозеля сурово вглядывался в лица Ультрамаринов в поисках признаков слабости, и в то же время правый глаз капеллана осматривал окружающее сквозь бездушную механику грубо имплантированной мерцающей красной сферы.

Его череп являл бы собой гладко выбритый идеальной формы купол, если бы не мерцающий серебряный узел на макушке. Полное, покрытое множеством шрамов лицо Клозеля, на котором он состроил нечто, лишь отдалённо напоминающее улыбку, было обращено к стоящим перед ним Космическим Десантникам.

– На колени! – скомандовал он. Приказ был мгновенно выполнен, и по часовне эхом прокатился лязг бронированных наколенников, одновременно ударившихся об пол.

Уриэль, всё это время со склонённой головой двигавшийся за капелланом, выступил вперёд, чтобы принять дымящееся кадило и крозиус.

– Сегодня – день радости! – возопил Клозель. – Ибо сегодня нам дарована возможность принести свет Императора во тьму и уничтожить тех, кто окажется на пути Его слуг. Мы пока ещё не стали полноценной Ротой, какой были совсем недавно. Многие из наших товарищей, мои боевые братья, нашли свою смерть на Тресии, но мы знаем, что погибли они не напрасно. Они займут своё место рядом с Императором и будут рассказывать истории о своей отваге и чести до последних дней.

Клозель вытянул вперёд руку в перчатке, сжал её в кулак и быстро дважды ударил кулаком по своей нагрудной пластине.

– De mortuis nil nisi bonum! – произнёс нараспев капеллан, принимая кадило у Уриэля.

После этого капеллан Клозель зашагал от алтаря к преклонившим колени Десантникам, погрузив руку в дымящийся коричневый пепел. Обходя воинов, он чертил на доспехах каждого защитные знаки и ритуальные символы сражения, читая Литанию Непорочности. Покончив с последним Десантником, он повернулся к алтарю и произнёс:

– Ритуал Битвы завершён, мой капитан.

– Ты удостоил нас чести, капеллан Клозель. Быть может, ты поведёшь нас и в молитве?

– Да, капитан, – ответствовал Клозель.

Выйдя вперёд, он поднялся по ступенькам, преклонил колено и поцеловал базальтовую поверхность алтаря.

Поднявшись, он начал нараспев читать слова молитвы, и Ультрамарины склонили головы.

– О Священный Господин Человечества, мы, Твои смиренные слуги, возносим Тебе слова благодарности за этот новый день. Направляя свои силы на благородную битву, мы радуемся возможности, которую Ты даруешь нам, возможности использовать своё мастерство и силы во имя Тебя. Планету Павонис изводят вырождающиеся чужаки, она расколота борьбой. По Твоей милости и Твоему благословению Имперская мудрость вскоре снова восторжествует во имя Тебя. За это мы благодарим и не просим ни о чём, кроме возможности служить Тебе. Мы молимся во имя Твоё. Жиллиман, восславь его!

– Жиллиман, восславь его! – эхом откликнулись Космические Десантники.

Клозель отошёл в сторону, сложив руки на груди, а капитан Уриэль занял его место, встав перед своими людьми. Собираясь впервые обратиться к Роте, он чувствовал себя не в своей тарелке и мысленно винил себя в отсутствии сосредоточенности. Вот уже более века он встречается лицом к лицу с врагами человечества, так неужели теперь он волнуется, обращаясь к Подразделению Космических Десантников?

Уриэль обвёл долгим взглядом собравшихся боевых братьев своей Роты, людей величайших из всех живущих в галактике, и в знак особого признания кивнул гиганту, смахивавшему на медведя, – сержанту Пазаниусу. Пазаниус, друг Уриэля с юных лет, продолжал расти духовно и физически даже теперь, когда годы учёбы были далеко позади, и сегодня Пазаниус был, безусловно, самым сильным Космическим Десантником Ордена. Ещё на заре его обучения техножрецы были вынуждены изготовить для Пазаниуса уникальный комплект доспехов, составленный из доспехов безнадёжно повреждённого комплекта Терминатора. Так что неудивительно, что теперь рядом с его огромной фигурой большинство боевых братьев казалось малышами.

Пазаниус незаметно кивнул Уриэлю, и, ощутив поддержку друга, капитан почувствовал, как растёт его уверенность. Сержант-ветеран был для Уриэля той скалой, на которую он мог опереться и в бою, и в мирные дни, так что Уриэль с гордостью называл Пазаниуса не просто другом, а другом настоящим.

Чуть позади Пазаниуса капитан увидел величественные, будто изваянные из мрамора, фигуры сержанта Леаркуса и его соотечественника Клиандера. Все они давно переросли детское соперничество и неоднократно спасали друг другу жизни, но друзьями так и не стали, между ними не возникли узы братства, которые оплетали весь Орден.

Уриэля раздражало, что он всё ещё испытывал трудности в установлении взаимоотношений со своими людьми, по-настоящему опытные офицеры могли быстро найти подход к каждому из своих подчинённых. Вот Айдэус был прирождённым лидером, в сражениях он часто опирался на собственные решения вместо того, чтобы обращаться к священному Кодексу Астартес, написанному самим Робаутом Жиллиманом, да и руководил своими людьми Айдэус с инстинктивной лёгкостью, и Уриэль находил, что в этом ему с Айдэусом никогда не сравняться. Решив следовать совету Айдэуса быть самим собой, Уриэль отбросил сомнения. Четвёртая рота была теперь его командой, и он сделает так, чтобы они это поняли.

– Вольно! – скомандовал он, и воины слегка расслабились. – Все вы знаете меня. Я сражался рядом с большинством из вас более века. Вы знаете меня – я знаю вас, и поэтому я говорю: будем благодарны за данную нам Императором возможность вновь доказать и ему, и примарху свою преданность.

Уриэль медленно возложил руку на эфес меча Айдэуса, подчёркивая тот факт, что прежний капитан Роты передал оружие ему.

– Я знаю, что недолго был вашим лидером, я также знаю, что некоторые из вас предпочли бы, чтобы я вообще не был бы вашим капитаном, – продолжал Уриэль. Он сделал паузу, тщательно подбирая и взвешивая свои слова. – Капитан Айдэус был великим человеком, и самым тяжёлым, что мне когда-либо доводилось в жизни, было видеть, как он умирает. Никто не горюет по нему больше меня, но он мёртв, а я теперь вместо него стою перед вами. Я нёс свет Императора во все уголки этой галактики: я сражался с тиранидами, сжигая корабли-ульи, я убивал грозных воинов Хаоса на планетах, полных невыразимых ужасов, и я побеждал орков в бесплодных ледяных пустынях. Я сражался рядом со многими величайшими воинами Империи, поэтому знайте: я – капитан этой Роты. Я Уриэль Вентрис, Ультрамарин, и я умру, но не обесчещу Орден. Мне оказана честь состоять в этом братстве, и если бы я мог выбирать, кого из воинов поставить рядом с собой, я не смог бы выбрать людей лучше, чем те, что состоят в Четвёртой Роте. Каждый, кто находится здесь, и каждый из наших почитаемых павших вёл себя так, что этим можно только гордиться. Я отдаю честь всем вам!

Произнося эти слова, Уриэль извлёк меч Айдэуса из ножен и, отсалютовав, высоко поднял его над головой. Тёмно-синие кольца энергии, отражая свет электрофакелов, засверкали по всей длине мастерски изготовленного клинка.

Десантники поднялись на ноги и с силой ударили кулаками по нагрудным пластинам панцирей так, что оглушительный гул эхом прокатился по часовне.

– Мы – Ультрамарины! – воскликнул Уриэль. – И ни один враг не устоит перед нами, пока мы верны Императору!

С этими словами капитан прошагал за деревянный аналой и заглянул в инфоблок, искусно вмонтированный в его поверхность. У Уриэля не было необходимости считывать с него информацию: свою боевую задачу он изучил до мельчайших подробностей ещё неделю назад, до начала путешествия через варп, но присутствие инфоблока вселяло в капитана уверенность.

– Мы направляемся на планету Павонис, и нам поручено вернуть её в лоно Империи. Павонис не выполняет своего долга перед Императором. Он не обеспечивает Его тем, что Ему причитается. Чтобы исправить это положение, нам поручена защита эксперта Администратума, который обучит правителей Павониса должному исполнению их обязанностей. Правители Павониса возомнили, будто они неподвластны законам Императора. Вместе мы покажем им, что это не так. Благословен будь, примарх!

– Благословен будь, примарх! – эхом откликнулись Космические Десантники.

Уриэль сделал паузу, сожалея, что ничего не знает об эксперте, которого Десантники должны были охранять. Он даже не познакомился с человеком, которого Марнеус Калгар поручил его защите. До сих пор эксперт проводил время в своих комнатах, и посещали его только люди из ближайшего окружения – помощники, духовные лица и слуги.

Что ж, вскоре ему придётся выйти: крейсеру «Горе побеждённому» оставался всего день пути до места назначения. Переходя к следующему пункту инструктажа, Уриэль понизил голос:

– Возможно, в результате неспособности лидеров Павониса должным образом приводить в исполнение предписания Императора было допущено возникновение группы, именующей себя Церковь Старых Принципов. Эти еретики развязали кровавый террор, стремясь вернуться к мрачным доимперским временам.

После этих слов по рядам десантников прокатился ропот недоверия, но Уриэль продолжил:

– Они уже убили триста пятьдесят девять слуг Императора и причинили неисчислимый ущерб. Они взрывают Его предприятия. Они убивают Его священников и сжигают Его храмы. Вместе мы остановим их. Благословен будь, примарх!

– Благословен будь, примарх!!!

– Но, боевые братья, планета Павонис страдает не только от зла, творимого еретиками изнутри. Нет, ещё больший ужас Павонису несёт еретическое вмешательство чужаков. Уже долгие годы эльдары – раса столь надменная, что полагает, будто может безнаказанно опустошать наше пространство и похищать собственность, законно принадлежащую Императору, – свирепствуют в этом районе космического пространства. Вместе мы покажем им, что этого нельзя делать. Благословен будь, примарх!

– Благословен будь, примарх!

Уриэль вышел из-за аналоя:

– Возвращайтесь в свои отсеки, боевые братья. Отнеситесь с почтением к своему боевому оснащению, чтобы оно смогло защитить вас в дни предстоящих сражений. Да пребудет Император со всеми вами!

– И с тобой, капитан, – произнёс Пазаниус, выступив вперёд и поклонившись Уриэлю.

Сначала робко, но, видя, что Пазаниус принял Уриэля, воины Роты тоже сделали шаг вперёд и поклонились своему новому капитану, после чего покинули часовню.

Пазаниус вышел последним, и, прежде чем двери закрылись за его спиной, он остановился и повернулся к Уриэлю. Капитан Вентрис внимательно посмотрел в его глаза и в знак благодарности кивнул старому другу.

Архонт Кешарк инструктировал своего помощника:

– Вводи основную мощность постепенно и будь готов запустить двигатели-имитаторы по моей команде. – Голос Кешарка механически скрежетал и звучал угрожающе.

– Есть, грозный Архонт.

Кешарк приложил к своей мокнущей шее ароматизированную ткань, отхаркнув кровавую пену в стоявший рядом кубок. Теперь ему становилось трудно даже говорить, и он тяжело сглотнул, в очередной раз призвав проклятие Жизни Тысячи Болей на голову Аздрубаэля Векта.

Гноящиеся раны на шее Кешарка никогда не затянутся. Гомункулус Векта позаботился об этом в камерах пыток под дворцом его кабала. Да, Кешарк до мельчайших деталей спланировал попытку прийти к руководству кабалом, но Вект каким-то образом умудрился пронюхать о его предательстве, и переворот провалился, не успев начаться. Последовали месяцы пыток. Кешарк умолял лишить его жизни, но гомункулус лишь умело подводил его к грани смерти, каждый раз возвращая сознание Кешарка в ад бесконечной боли.