Текст книги "Фулгрим"

Автор книги: Грэм Макнилл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

– Что они делают? – спросил Юлий, перекрикивая шум.– Они умирают?

– Если и так, тогда, кажется, это очень радостная смерть, – сказал Фулгрим, его глаза с жадностью уставились на что-то в середине зала. Юлий проследил за его пристальным взглядом и увидел, как скользящие лаэранцы окружили круглый постамент, испещренный прожилками черного камня, в основание которого был вставлен длинный меч с немного искривленным лезвием.

Длинная серебряная ручка была выполнена в виде змеиных весов а ее эфес из мерцающего пурпурного камня отбрасывал ослепительные блики.

– Они защищали это, – сказал Фулгрим, и его голос показался Юлию отдаленным и слабым.

Его глаза словно затянуло пеленой, и он почувствовал, как начала сильно болеть голова от продолжавших давить на его чувства шума и света.

– Нет, – прошептал Юлий, зная, но, не понимая, как он догадался, что Лаэр не занимались здесь восхвалением, они были рабами этого места.

– Это не храм, это – место господства.

Все еще держа шест со знаменем, Фулгрим вошел в массу корчащихся лаэранцев. Стражи Феникса двинулись следом за ним, но Фулгрим остановил их. Юлий попытался выкрикнуть имя своего примарха, что здесь что-что было неправильно, но ароматный дым, казалось, забился в его легкие, остановив дыхание и не давая кричать, и в это время в его голове и ушах прозвучал скрипучий шепот.

Позволь ему взять меня, Юлий.

Слова исчезли из разума, как только прозвучали. Он почувствовал, как его охватило странное оцепенение, кончики его пальцев начали приятно покалывать, и он увидел Фулгрима, пробирающегося через распластанные тела Лаэр.

С каждым шагом примарха, Лаэр расступались перед ним, очищая путь к каменному блоку, и когда он дошёл до меча, Юлий вспомнил слова Фулгрима, по их прибытию в храм: Здесь есть сила.

Он мог чувствовать какое-то напряжение в воздухе, дыхание ветра, которое выло в храме, пульс в живых стенах и ... и ... крик освобождения, когда часть лезвия открылась взору, нежность шелка поперек голой кожи, крик, исторгнутый изо рта разорванной плоти и счастье муки, испытывавшей наслаждение в своей собственной трансформации.

Юлий вскрикнул от ужаса и экстаз заполнившего его голову, безумный смех, отозвался эхом в зале, несмотря на то, что кроме него никто, кажется, не услышал его. Он оторвался от своей муки, чтобы увидеть, как пальцы Фулгрима легко обвили рукоять меча. Вздох, похожий на древние ветры самых мертвых пустынь, заполнил зал. Юлий почувствовал, как сотрясся храм, дрожью освобождения и исполнения, увидев, что Фулгрим вытащил лезвие из камня.

Примарх Детей Императора восхищался лезвием меча, призрачный свет, отражался на его бледном лице танцующими огнями, заполнившими зал. Лаэр все еще корчились на полу, их тела неприлично извивались, когда примарх высоко поднял шест с сожженным знаменем и вставил его в камень, из которого только что вытянул меч.

Свет упал на орла, отразившись сотней изломанных отбликов. Этот вид показался Юлию отвратительным. Свет, казалось, заставил орла, извиваться и корчиться от боли. Фулгрим властно держал меч, проверяя его сбалансированность, и улыбнулся, окинув сотни растянувшихся повсюду Лаэр пристальным взглядом.

– Убейте их всех, – сказал он. – Никого не оставлять в живых.

Часть вторая. 
Феникс и Горгон

6
Диаспорекс
Расплавленное Сердце
Молодые Боги

НЕНАВИДЯ ТО положение, в котором они оказались, Капитан Железных Рук Балхаан не мог не восхищаться мастерством капитанов флота Диаспорекс. В течение почти пяти месяцев им удавалось уклоняться от судов X Легиона около системы Кароллис Малого Скопления Бифолда с эффективностью, которая была недоступна даже самым опытным капитанам Железных Рук.

Всё могло измениться теперь, когда Феррум с небольшим отрядом кораблей поддержки сумели отделить несколько кораблей от большего скопления вражеского флота и увести их к газообразным кольцам Звезды Кароллис, откуда началось осуществление их плана. Феррус Манус, Примарх Железных Рук, с горечью отметил, что они будут виновны в трагическом уничтожении Диаспорекса. Они попали во внимание 52-ой Экспедиции совершенно случайно, когда передовые суда разведки пересекли западные пределы скопления и засекли несколько необычных вокс-передач.

Этот район космоса включал три системы, в двух из которых имелось несколько пригодных для жизни миров, которые вернулись в лоно Империума с минимальным сопротивлением. Дальние разведывательные суда обнаружили существование других систем глубже в скоплении, с природными условиями, достаточными для жизни. Сначала предположили, что сигналы поступили из ещё не завоеванной части космоса. Но до приказа о массовом наступлении они ещё раз засекли необычные переговоры, на сей раз в Имперском космосе около Звезды Кароллис.

Примарх Железных Дланей немедленно приказал офицерам-связистам экспедиции определить местонахождение источника передач, после чего было быстро определено, что неизвестный флот некоторой величины находился в Имперском космосе. Никаким другим экспедициям не предписывалось работать поблизости, а ни один из недавно приведённых к согласию миров не имел космических флотов. Таким образом, Феррус Манус объявил, что эти нарушители должны быть найдены и устранены прежде, чем могло начаться любое наступление.

И, таким образом, охота началась.

Балхаан стоял за железной кафедрой, бывшей его командным пунктом на Ферруме, боевом крейсере среднего класса, который верно служил в составе 52-ой Экспедиции в течение почти полутора столетий. Шестьдесят из них он был под командой Балхаана. Он гордился, что это было лучшее судно и лучшая команда во всём флоте. Он не признавал ничего, кроме самого лучшего.

Корабль бы назван в честь Примарха X Легиона, Ферруса Мануса. Мостик Феррума был обставлен по – спартански, каждая его поверхность была чистой и блестящей. Хотя там и были украшения, они были сведены к минимуму, и судно выглядело больше, чем было на самом деле, когда впервые было запущено с Марсианских верфей. Оно было быстрым, смертоносным и прекрасным, как раз для охоты за этим неизвестным флотом.

Охота оказалась проблематичной, поскольку флот явно не желал, чтобы его нашли. Однако, в конечном счете, местонахождение таинственного флота было найдено, когда боевая баржа Железная Воля случайно наткнулась на неопознанную группу судов и перехватила их прежде, чем те смогли сбежать.

К удивлению и восхищению большого контингента Механикумов, суда, оказалось, были созданы людьми. Был немедленно проведен допрос выживших членов команды. Выяснилось, что эти корабли были частью большего флота, который захваченные члены команды называли Диаспорексом, и он был старше, чем сам Империум.

Балхаан серьёзно увлекался историей древней Терры, много читал о Золотом Веке Технологий, который был тысячи лет назад. О том, как мрак Вечной Ночи опустился на галактику, когда человечество совершало путешествия от Терры на больших колонизационных флотах. Суть Большого Крестового похода была в том, чтобы восстановить то, что было достигнуто первыми колонизаторами и затем утрачено в анархии Эры Раздора. Такие древние флоты были легендарны, поскольку суда самого раннего покорения звёзд несли детей древней Терры к самым далеким уголкам галактики.

Обнаружение их потомков было объявлено чудом непосредственно Феррусом Манусом.

Используя информацию, добытую у захваченного экипажа, был установлен контакт с этими древними братьями, но что очень не понравилось 52-ой Экспедиции, так это то, что

Диаспорекс включал в себя множество несопоставимых элементов, которые вошли в его состав за долгие тысячелетия. Древние человеческие суда летели рядом со звездолётами, принадлежавшими целому ряду инопланетных рас, и вместо того, чтобы отвергнуть такое загрязнение, как приказывал Император, капитаны флота Диаспорекс приветствовали их в своём составе. Так формировались совместные армады, которые преодолевали тьму космоса.

В духе братского прощения, Феррус Манус великодушно предложил репатриировать тысячи людей и доставить Диаспорекс к приведённым к согласию мирам, если они подчинятся воле Императора Человечества.

Предложение примарха было отклонено и все контакты разорваны.

Столкнувшись с таким оскорблением воли Императора, Феррус Манус не имел другого выхода, кроме как повести 52-ую Экспедицию в законную войну против Диаспорекса.

БАЛХААН И Феррум были авангардом в войне Примарха, и сейчас он был удостоен чести нанести ответный удар по людям, посмевших отвернуться от Императора и зарождающегося Империума. Как и судно, которым он командовал, Балхаан был решителен и неумолим, как и подобает воину Клана Кааргал. Он командовал флотом в ледяных морях Медузы уже на свою пятнадцатую зиму и знал изменяющиеся течения моря лучше, чем кто-либо другой. Ни один человек, служивший под его командованием, никогда не посмел подвергнуть сомнению его приказы, и ни один человек никогда не подводил его. Его чёрная броня Марк IV была отполирована до зеркального блеска, белый, шерстяной плащ, прошитый серебряной нитью, ниспадал к его коленям. Тесак зеленокожего отсёк ему левую руку три десятилетия назад а омертвевшую правую оторвало лишь год спустя. Теперь обе его руки были сильно аугметизированы полированной сталью, но Балхаану нравились его новые механизированные конечности. Ведь плоть, даже плоть Астартес, была слаба и, в конечном счете, могла подвести.

Получить Благословение Железа было благом, не проклятием.

Возбуждённый гул заполнил мостик, но Балхаан простил команде их волнение, поскольку Феррум должен был взять на себя честь нанести первый удар. Главный вид был заполнен тёмной пустотой космоса, освещенный сверкающим сиянием Звезды Кароллис. Множество мерцающих линий образовало петли поперек дисплея: траектории полета, следы торпед, области и векторы точек перехвата, которые предназначались, чтобы положить конец двум кораблям, находившихся в нескольких тысячах километров от его носа.

Ирония этой охоты не ускользнула от Балаана, поскольку, несмотря на звание капитана боевого корабля, вне его обязанностей он не был бесчувственным человеком. Это были человеческие корабли, и, напав на них, он разрушал частичку истории, которая так очаровывала его.

– Ложитесь на новый курс, ноль два три, – приказал он, сильно сдавливая кафедру своими железными пальцами. Он не позволил эмоциям завладеть собой, поскольку они приблизились к двум неуклюже перемещающимся крейсерам, которых они сумели отделить от флота Диаспорекс. Но он не смог сдержать маленькую улыбку триумфа, когда увидел, подошедшего к нему офицера– артиллериста, сжимавшего планшет данных в своих сильных руках.

– У вас есть цели для передовых батарей, Аксарден? – спросил Балхаан.

– Да, сэр.

– Сообщите артиллерийским палубам, – сказал Балхаан, – и выйдите на оптимальную дистанцию, прежде чем открыть огонь.

– Да, сэр, – ответил Аксарден, – а те контейнеры, которые они сбросили?

Балхаан включил питание пиктеров правого борта и увидел, как вдалеке дрейфовали огромные грузовые контейнеры, которые сбросили крейсеры. В попытке достичь большей скорости, враги оставляли груз, который перевозили. Но этого было недостаточно, чтобы Имперские суда не смогли поймать их.

– Игнорировать их, – приказал Балаан. Концентрация на крейсерах. Мы возвратимся позже и исследуем то, что они несли.

– Очень хорошо, сэр.

Балаан опытным глазом прикинул расстояние до этих двух крейсеров. Они шли по изгибающейся траектории вокруг короны звезды, надеясь скрыться в электромагнитных помехах, которые бушевали у её кромок. Но Феррум был слишком близко, чтобы разгадать их такой неуклюжий маневр.

Неуклюжий...

Балаан удивлённо вскинул брови, поражаясь очевидной тупости его добычи. Все, что он знал о Диаспорексе, говорило, что его капитаны были высоко квалифицированы. Но то, что, они не понимали, такую очевидную хитрость, было крайне подозрительным.

– Артиллерийские палубы сообщают о готовности всех орудий открыть огонь, – сообщил Аксарден.

– Очень хорошо, – кивнул Балхаан, волнуясь, что он мог упустить что-то важное.

Два судна следовали по расходящейся траектории, постепенно отклоняясь друг от друга. Балхаан знал, что должен приказать дать полный вперёд, чтобы попасть в интервал, давший бы ему прекрасную возможность открыть огонь по обоим судам. Но он пока не отдавал приказа, зная, что было что – то не так.

Его худшие опасения внезапно подтвердились, когда палубный офицер закричал:

– Новые контакты! Множество сигналов!

– Именем Медузы, откуда они взялись?! – вскричал Балхаан, поворачивая своё огромноё тело перед дисплеями офицерского управления. На дисплее замигали красные огни, и Балхаан уже знал, что они были позади его судов.

– Я не знаю, – сказал палубный офицер, но как раз когда он говорил, Балхаан понял, откуда они взялись, и обратил пристальный взгляд на командный пункт. Он вызвал внешние пиктеры и в ужасе увидел, как грузовые контейнеры, оставленные их кораблями, раскрылись и извергли множество мерцающих стрел; истребители и бомбардировщики, без сомнения.

– Полный вперёд! – приказал Балаан, хоть и понимал, что было уже слишком поздно. Ложитесь на новый курс, девять семь ноль, и запускайте перехватчики. Активизируйте орудия ближней защиты. Всей охране защищать периметр.

– А что с крейсерами? – спросил Аксарден.

– К чёрту крейсеры! – рявкнул Балхаан, наблюдая, как те замедлились и начали поворачиваться к Ферруму. – Они были не более чем приманки, и как я, дурак, мог попасться на это?!

Он услышал скрип металлической палубы под ногами, поскольку Феррум начал отчаянный разворот, чтобы встать лицом перед этим новым противником.

– Торпеды запущены! – сообщил палубный офицер. – Удар через тридцать секунд!

Балхаан крикнул:

– Контрмеры! – хоть он и знал, что любая торпеда, запущенная с такого близкого расстояния, практически гарантированно достигнет цели. Феррум продолжал поворачиваться, и Балаан почувствовал сильную вибрацию от огня защитных орудий, когда те начали стрелять по приближающимся снарядам. Некоторые из вражеских торпед были сбиты, беззвучно взрываясь в вакууме, но далеко не все.

– Двадцать секунд до удара!

– Полный стоп, – приказал Балхаан. Обратный поворот, который мог бы отбросить некоторых из них. Это была тщетная надежда, но лучше уж тщетная надежда, чем вообще никакой. Его перехватчики уже были запущены, они, возможно, собьют еще несколько торпед перед атакой вражеских сил. Его судно сильно накренилось на один бок, когда боевой крейсер повернул корпус быстрее, чем разрешалось при его постройке. Скрипы и стоны судна были болезненны для слуха Балхаана.

– Железное Сердце сообщает, что было атаковано вражескими крейсерами. Тяжелые повреждения.

Балхаан посмотрел на главный дисплей, наблюдая меньшее Железное Сердце, покрытое цепочками взрывов. Точки света мерцали между судном и атакующими, тишина и расстояние преуменьшали свирепость столкновения.

– У нас есть собственные проблемы, – сказал Балхаан. Железному Сердцу придётся сражаться в одиночку.

Он схватился за кафедру, в очередной раз услышав крик офицера.

– Удар через четыре, три, два, один ...

Феррум сильно качнуло, палуба ушла из-под ног, когда торпеды ударили в заднюю четверть правого борта. Зазвенели предупредительные сигналы, изображение на главном дисплее мигнуло и погасло. Огонь охватил трубопроводы, шипящий пар вырвался на мостик.

– Доложить о повреждениях! – закричал Балхаан, сломав командную кафедру своей хваткой. Сервиторы и пожарная команда бросились тушить пожар.

Балхаан видел сожженных членов экипажа на разрушенных пультах управления, их плоть и униформа почернели от огня. Он наклонился к артиллерийскому офицеру и крикнул:

– Открыть огонь из всех орудий, развернуть всю защиту!

– Сэр! – крикнул Аксарден.– Несколько наших кораблей будет в зоне поражения.

– Сделайте это! – приказал Балхаан.– Иначе им некуда будет возвращаться, и они погибнут в любом случае. Открыть огонь!

Аксарден кивнул и начал пробираться по покореженной палубе, чтобы выполнить приказ капитана.

Вражеские истребители скоро поймут, что Феррум все еще мог достойно ответить.

ПОКОИ ПРИМАРХА на борту боевой баржи, Железного Кулака, были сделаны из камня и стекла, столь же холодного и сурового как замёрзшая тундра Медузы, и Первый Капитан Сантор мог почти чувствовать здесь холод его ледяного домашнего мира. Блоки мерцающего обсидиана, вырезанного из подводных вулканов, обеспечивали полумрак в залах, а стеклянные стойки с военными трофеями и оружием стояли как молчаливые часовые наиболее интимных минут Примарха.

Сантор наблюдал, как почти обнажённый Феррус Манус стоял перед ним, служащие мыли его твердую железную плоть и умащивали её маслами, прежде чем очистить острыми ножами. Когда всё было закончено, оруженосцы облачили его в боевую броню, мерцающие черные пластины полируемого керамита, который был создан Мастером– Адептом Марса Малеволусом.

– Скажи мне ещё раз, капитан Сантор, – начал Примарх, его голос был груб и полон кипучей ярости вулкана Медузы. Как получилось, что такой опытный капитан, как Балхаан, потерял три корабля и не сумел подбить ни одного наших врагов?

– Похоже, что он угодил в ловушку, – сказал Сантор, выпрямляя спину, при разговоре. Служить Первым Капитаном и адъютантом у Примарха Железных Рук было самой большой честью его жизни. В то время, как он наслаждался каждым моментом, проведенным с его возлюбленным лидером, были и моменты, когда гнев его походил на изменчивое ядро их родины, непредсказуемый и ужасающий.

– Ловушка? – зарычал Феррус Манус, – проклятье, Сантор, мы стали невнимательными! Месяцы преследования сделали нас безрассудными и опрометчивыми. Так не должно быть!

Феррус Манус возвышался над слугами, его плоть была бледна, как если бы была вырезана изо льда. Шрамы от ранений, которые он получил в сражениях, пересекали его кожу; Примарх Железных Рук никогда не отказывался быть примером для своих воинов. Его коротко стриженые волосы были черны как уголь, его глаза блестели как серебряные монеты, а его характер был выкован столетиями войн. Другие Примархи могли бы считаться прекрасными созданиями, красивые мужчины ставшие богоподобными, влившись в ряды Астартес, но Феррус Манус не считал себя таким.

Глаза Сантора остановились на том месте, где они всегда были – на мерцающем серебряном наплечнике Примарха. Металл его оружия и рук мерцал и слегка колебался, как если бы состоял из жидкой ртути, которая втекла в «форму» могущественных рук и каким-то образом осталась там навсегда. Сантор видел невероятные вещи, сделанные этими руками, механизмы и оружие, которые никогда не подводили, всё, что было сделано руками Примарха без потребности молота и наковальни.

– Капитан Балхаан уже на борту, чтобы лично извиниться за его поражение. Он хочет отказаться от командования Феррумом.

– Извиниться?! – воскликнул Примарх.– Что ж, для этого мне нужна его голова.

– С уважением, мой лорд, – сказал Сантор, – Балхаан – опытный капитан, и возможно стоит поступить менее жестко. Вы могли бы просто забрать у него оружие.

– Его оружие? Какая мне от него польза? – проворчал Манус Феррус, заставляя своего адъютанта вздрогнуть.

– Очень небольшая, – согласился Сантор, – хоть, вероятно, и большая, чем если бы Вы просто отрубили ему голову.

Феррус Манус улыбнулся, его гнев исчез так же стремительно, как и появился.

– У тебя есть редкий дар, мой дорогой Сантор. Расплавленное сердце Медузы обжигает мою грудь и иногда оно проявляет себя прежде, чем я могу подумать.

– Я – лишь ваш скромный слуга, – сказал Сантор.

Феррус Манус отмахнулся от оруженосцев и прошёл вперёд, встав перед Сантором. И хотя Сантор был высок для Астартес и был в доспехах, Примарх возвышался над ним, его сияющие серебряные глаза были словно без зрачков. Сантар подавил дрожь, поскольку эти глаза походили на осколки кремня, твердые, безжалостные и острые. Аромат порошка и масла шёл от его тела, и Сантор чувствовал, что его душа открылась перед тем пристальным взглядом, каждая его слабость и недостаток были как на ладони.

Сантор происходил непосредственно с Медузы, черты его лица были словно высечены из камня, его серые глаза были подобны большим штормам, что бушевали в небесах его родного мира. Когда он был принят в Легион, много десятилетий назад, его левая рука была удалена и заменена на бионическую. С тех пор и обе его ноги были заменены, осталась лишь левая рука.

– Ты для меня намного большее, Сантор, – сказал Феррус Манус, положив руки на наплечники своего адъютанта. – Ты – лед, который подавляет огонь во мне, когда тот угрожает сокрушить здравый смысл, данный мне Императором. Очень хорошо, что ты не позволил мне отрубить ему голову. Какое наказание ты предложил бы?

Сантор глубоко вздохнул, когда Феррус Манус отстранился от него и возвратился к оруженосцам, от такого выражение уважения Примархом у него пересохло во рту.

Рассердившись на самого себя, он отбросил свою мгновенную слабость и сказал:

– Капитан Балхаан извлёк ошибки из этого сражения, но я соглашаюсь, что его слабость должна быть наказана. Снятие его с должности капитана Феррума нанесёт удар по моральному состоянию его команды. Если они хотят восстановить их честь, то будут нуждаться в лидерстве Балхаана.

– Итак, что ты предлагаешь? – спросил Феррус.

– Что-нибудь, что покажет, что он обратил на себя ваш гнев, но, в то же время, что Вы милосердны и даёте ему и его команде шанс вернуть ваше доверие.

Феррус Манус кивнул, а оружейники уже приладили его нагрудник к спинной пластине, его серебряные руки размещались по обе стороны от него, они опустили льняные ткани в железные сосуды с душистыми маслами и умащивали ими его руки.

– Тогда я назначу одного из Железных Отцов, чтобы тот присоединился к командованию Феррумом, – сказал Феррус Манус.

– Ему не понравится это, – предупредил Сантора.

– Я не оставляю ему выбора, – сказал Примарх.

АНВИЛЛАРИУМ Железного Кулака напоминал титаническую кузницу. Огромные, свистящие поршни вздымались и падали на входе в приёмные покои, отдаленный лязг молотов отзывался эхом через листовой металл пола. Это было похожее на пещеру место, в

воздухе стоял острый запах масла и раскалённого металла, место, пропитанное промышленностью и машинами.

Сантор наслаждался шансом прибыть в Анвиллариум, ибо здесь планировались великие дела, а неразрывные узы братства ковались именно в этом месте. Быть в таком братстве было честью, о которой мечтали лишь немногие, не говоря уже о том, чтобы осуществить это.

Прошло два месяца после неудачной встречи капитана Балхаана с кораблями Диаспорекса, а 52-ая Экспедиция ни на шаг не приблизилась к уничтожению вражеского флота. Новое предостережение, вызванное поражением Балхаана, означало, что другие суда не были потеряны, но также и то, что решающая битва была практически исключена.

Сантар и остальная часть его воинов из Клана Аверни стояли по стойке «вольно», охраняя большие ворота, которые вели в Железную Кузницу, самый секретный реклюзиум Примарха. Морлоки собрались в дальнем конце Анвиллариума, мерцающая сталь их Терминаторской брони отражала красный огонь факелов, которые висели на стенах в железных держателях. Солдаты и высокопоставленные офицеры Имперской Армии стояли вместе с Адептами Механикус, и Сантор кивнул с уважением, когда встретился с горящим взглядом их старшего представителя, Адепта Ксантуса.

Как капитан Первой Роты, его обязанностью было «опознать» Примарха, и он шагал к центру Анвиллариума. Знаменосцы Легиона прошли, чтобы стать около него. Одно знамя было личным баннером Примарха, изображавшим убийство им большого червя Азирнота, в то время как на другом был герб Легиона Железных Рук. Изображения на знамёнах были сшиты из мерцающей серебряной нити на черном бархате, их края были изорваны во множестве мест пулями и лезвиями. И хоть оба всегда были в гуще сражений, никто не пал или поколебался в тысячах побед.

Ворота полностью открылись со свистом пара и жаром печи, и Примарх вошёл в Анвиллариум. Его броня блестела от масел, а бледная кожа зарумянилась от жара. Все присутствующие здесь воины, за исключением Терминаторов, преклонили колени в честь могущественного Примарха, который нёс свой огромный молот, Крушитель Кузниц, поднятый к огромному наплечнику в форме собачьего зуба.

Броня Примарха была черна, каждая ее поверхность была выкована вручную, каждый её изгиб и угол были совершенны, её величественность соответствовала только существу, которому она принадлежала. Высокий латный воротник из чёрного железа поднимался позади его шеи, а рельефные заклепки гордо проступали по краям каждой пластины.

Лицо Примарха было словно вырезанным из мрамора, выражение его лица и тяжелые брови хмурились в тлеющем гневе. Когда Феррус Манус шёл среди его воинов, любая весёлость пресекалась сама собой перед безжалостным боевым лидером, который требовал совершенства и презирал слабость во всех вещах.

Позади Ферруса Магнуса шла высокая фигура Кистора, командира астропатов флота, обмотанного в кремово-чёрные одежды, обрамленные по краям золотым антемионом. Его голова была обрита, ребристые кабели тянулись от висков и макушки, исчезая во тьме металлического капюшона, который обтягивал его голову. Глаза астропата горели мягким розовым светом, а в честь его принадлежности к Железными Рукам его правая рука была заменена аугметической. В другой руке он сжимал посох с глазом на вершине, золотой пистолет, подаренный ему Примархом, был прикреплён на поясе.

Сантор встал перед Примархом и протянул руки, чтобы получить его молот. Феррус Магнус кивнул и переложил огромное оружие в протянутые ладони Сантара; вес был огромен даже для одного из Астартес Императора. Его рукоять была цвета чёрного дерева, инкрустированная серебряными и золотыми нитями, которые образовывали форму молниевого болта. Её изголовье было вырезано в форме могущественного орла, его колючий клюв дополнял грозный вид и заострённые крылья. Честь держать оружие, выкованное на Терре самим Примархом, не поддавалась исчислению.

Он стоял с одной стороны, держа молот у ног, а два знаменосца шли на расстоянии одного шага позади великого лидера, когда он начал обходить помещение. Не для Феррауса Мануса проводились ритуалы конференций или встреч, он собирал военные советы в комнате без стульев или формальностей, где поощрялись споры и вопросы.

– Братья, – начал Феррус Магнус, – я принёс весть от одного из моих братьев Примархов.

Железные Руки приветствовали услышанное, всегда благодарные за новости об их братьях Астартес раскиданых по галактике. Праздновать триумфы других экспедиций было правильным и надлежащим, но это также давало Железным Рукам мотивацию, чтобы продвигаться дальше и достигать большего, для них Легион был никаким не на втором, по крайней мере, после Легиона Воителя.

– В ней говорится, что Имперские Кулаки Рогала Дорна были отозваны обратно к Терре, где его воины должны укрепить и стены императорского дворца.

Сантор увидел насмешливые взгляды, их замешательство отражало и его собственное. VII Легион должен был прервать Крестовый поход и возвратиться к колыбели человечества? Это был великолепный Легион, храбростью и силой равный Железным Рукам. Отстранять их от сражений не имело смысла.

Феррус Манус также увидел замешательство на лицах его воинов и сказал:

– Я не знаю, что побудило Императора принять такое решение, поскольку я не знаю ничего о каком-либо позоре, вынесенном Имперскими Кулаками, который мог бы вызвать такой отзыв. Они должны стать его преторианцами, и хотя это большая честь, честно заслуженная, это не для таких как мы, ведь мы ведем воины, чтобы их выиграть и ищем врагов, чтобы их разбить!

Одобрительные возгласы раздались подобно стуку молотов, Феррус Манус снова обошёл зал, его серебряные руки и глаза сияли в бесконечном мраке Анвиллариума.

– Волки Русса всегда лезут вперед, и список их побед растёт с каждым днём, но мы должны ожидать не меньше от Легиона, рождённом на мире, сердце которого бьется с тем же огнем, как и наши собственные.

– Какие-нибудь вести от Детей Императора? – спросил кто-то, и Сантар улыбнулся, зная, что Примарх любит говорить о его самом близком брате. Ледяная маска соскользнула с лица Мануса Ферруса, и он улыбался своим воинам:

– Действительно, они есть, друзья мои, – сказал Примарх.– Брат Фулгрим прибудет сюда с лучшей частью его экспедиции.

Ещё больше приветствий, громче, чем до того, отразились от металлических переборок зала. Дети Императора были самым дружеским из Легионов Астартес для Железных Рук. Братство между Фулгримом и Феррусом Магнусом было широко известно, два полубога сдружились сразу после их первой встречи.

Сантор знал легенду, которую его Примарх много раз рассказывал за праздничным столом, он уже так хорошо знал её, словно сам присутствовал там.

Это было под горой Народная, величайшей кузнице Урала, где Примархи встретились в первый раз. Феррус Манус тяжело работал с мастерами-кузнецами, которые когда-то служили Клану Террават во время Объединительных Войн. Примарх Железных Рук показывал непревзойдённое мастерство и удивительную силу его жидких металлических рук, когда Фулгрим со своей Стражей Феникса появились в кузнечном комплексе.

Никто из них прежде не встречал друг друга, но каждый почувствовал некую связь алхимии и науки, которая была заложена при их создании. Испуганным рабочим оба напоминали богов, которые сломили себя перед этими двумя могущественными воинами, как – будто боясь ужасного сражения. Феррус Манус потом рассказывал Сантору о том, как Фулгрим объявил, что он прибыл, чтобы выковать самое прекрасное оружие, когда-либо созданное, и что он понесёт его в начинающемся Крестовом походе.

Конечно Примарх Железных Рук не мог позволить такому хвастовству остаться без ответа, он рассмеялся Фулгриму в лицо, заявив, что такие «нежные» руки, как у того никогда не смогут сравниться с его собственными металлическими. Фулгрим принял вызов с королевским изяществом, и оба Примарха, раздевшись до пояса, работали без передышек много недель подряд. Кузнечный звон с оглушительным стуком молотов, шипение охлаждённого металла и добродушные подтрунивания двух молодых богов, поскольку они стремились превзойти друг друга – вот как проходило это время.

По истечении трех месяцев непрерывного тяжелого труда оба воина закончили оружие. Фулгрим выковал изящный боевой молот, который мог сокрушить гору единственным ударом, а Феррус Манус – золотой меч, который всегда горел кузнечным огнём. Оба оружия не имели себе равных из когда-либо созданных человеком. А после того, как они сравнили свои произведения, каждый Примарх заявил, что его противник сделал лучше.