Текст книги "Фулгрим"

Автор книги: Грэм Макнилл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

5
Побежденный
Вслед за Огненной Птицей
Храм Изобилия

СИЛЫ БУРЕВЕСТНИКОВ и Громовых Ястребов, атаковавшие с воздуха последний атолл Лаер, были одними из самых больших воздушных армад когда-либо запущенных в Великом Крестовом Походе. До того, как исчез последний луч света, с множества захваченных атоллов взлетели девять сотен кораблей. Время запуска и вектора захода на позиции вычислялись лично примархом, чтобы гарантировать прибытие каждой волны в назначенное время.

Буревестники и Громовые ястребы сопровождало множество огромных штурмовиков и перехватчиков, взлетавших в облаках коралловой пыли и реактивных струй. За минуту небеса над атоллами заполнились темными, хищными силуэтами, кружащими, словно стаи визжащих ворон, отправляющиеся убивать. По сигналу с орбиты стаи кораблей легли на свои курсы, понесшись на струях синего пламени сквозь безоблачные небеса к своей добыче.

Фулгрим вылетел с Гордости Императора на Огненной птице, боевом корабле, который он лично спроектировал и построил на оружейных палубах своего флагманского судна. Его изящной обратной стреловидности крылья были большего размаха, чем у Буревестников, а орлиный нос придавал ему грозный боевой вид, вселявший страх в сердца врагов примарха.

Пламенный вход Огненной птицы в плотные слои атмосферы обволок крылья и корпус призрачным огнем, и она понеслась через атмосферу, осветив вечернее небо как сверкающая комета.

МЕТАЛЛИЧЕСКИЕ ФИКСАТОРЫ Буревестника Соломона Деметра были покрыты позолотой, а облицовку отсека украшали мозаики, изображающие победы Легиона, одержанные рядом с Лунными Волками. Воины в серых доспехах сражались плечом к плечу с воинами в фиолетовых Детей Императора. Смотря на дрожащие и прыгающие перед ним изображения, Соломон внезапно ощутил острую боль сожаления, от того, что Волки Воителя больше не сражались рядом с ними.

– Будет лишь еще хуже, – сказал Гай Капхэн, увидев тревогу Соломона.

– Спасибо, – прокричал он в ответ. – Я стараюсь не думать о стене зенитного огня, которую мы должны пролететь, чтобы, наконец, достигнуть этого проклятого места.

Даже притом, что рев двигателей приглушался авточувствами его шлема, он всё равно был оглушителен. Грохот взрывов за бронированными бортами Буревестника казался унылым и неопасным, хотя он, разумеется, точно знал, насколько они были смертоносны.

– НЕ люблю я это, – крикнул Соломон. – Я ненавижу отдаваться судьбе, которая доставляет тебя в зону боевых действий, способом, находящимся за гранью моего контроля!

– Ты говоришь это что каждый раз, – отметил Капхэн, – идём ли мы в бой на Буревестнике, спускаемой капсуле или Рино. Единственный другой путь на поле боя проходит по воде.

Соломон ответил:

– Помнишь, что случилось с нашим первым кораблём на Атолле 19? Птица только приблизилась к этой проклятой скале! Слишком много хороших парней умрут в этом огне прежде, чем у них появится шанс заслужить судьбу воина.

– Судьбу воина? – засмеялся Капхэн, помотав головой. – Клянусь, иногда я чувствую, что должен сообщить Капеллану Чармосиану обо всех твоих разговорах про судьбы и богов сражений. Мне не нравится это не многим меньше чем тебе, но мы защищены как только возможно, да?

Соломон кивнул, зная, что Гай был прав. Понимая, что честь захвата Двадцать Восемь Три должна была разделить остальная часть флота, Лорд Фулгрим поручил быстроходным перехватчикам совершить несколько авианалётов, чтобы уничтожить наиболее опасные точки противовоздушной обороны Лаэр.

Большая часть оборонительных сооружений лаэр была обращена в груды камня, хотя их количество все еще внушало страх. Соломон мельком взглянул на десантный отсек, чтобы посмотреть, какой влияет на его людей их ожесточенное путешествие, и с радостью увидел, что они оставались спокойными, словно находились на учебной миссии.

Его воины могли оставаться спокойны, но не он. Несмотря на заверения Капхэна, он знал, что не успокоится, пока не удостоверится, что пилоты доставили их по назначению. Соломона обучали летать на Буревестнике, и некоторое время даже на более новом Громовом Ястребе, но он понимал, что, в лучшем случае, был лишь "неплохим" пилотом.

К месту боевых действий их должны были доставить другие, более опытные пилоты, так как плану примарха требовалась лишь абсолютная, непревзойдённая точность нападения. Поэтому он держал свои проблемы при себе, пока не стало слишком поздно что-либо предпринимать.

Он положил ладонь на держатель своего грави-кресла и встал на ноги, ухватившись за медные перила, бегущие вдоль всего потолка.

– Я иду на летную палубу, – сказал он.

– Ты собираешься взять управление на себя? – спросил Капхэн. – Я уже чувствую себя безопасней.

– Нет, я только хочу посмотреть, что происходит.

Капхэн не ответил, и Соломон повернулся к кабине, когда самолет встряхнуло в воздухе, и он ощутил вибрацию близкого взрыва. По трапу он добрался до кабины пилотов и открыл дверь.

– Сколько ещё времени до приземления? – перекричал он шум.

Второй пилот взглянул на него и крикнул: "Две минуты!".

Соломон кивнул, захотев что-то сказать, но не стал отвлекать пилотов от их обязанностей. Вечернее небо за бронированным куполом кабины было освещено столь же ярко, как днём узорами орудийного огня и зенитной артиллерии. Перехватчики флота сражались с оставшимися воздушными единицами лаэранцев, чтобы расчистить путь для воинов Легиона. Впереди Соломон видел сияющий остров, паривший в небе, атолл-храм как маяк в темноте.

–Дурак, – он сказал себе.– Ты провел жизнь во тьме.

Десантный отсек заполнился жутким красным светом, и Соломон внезапно подумал о крови. Он задался вопросом, было ли это предзнаменование о скором начале сражения но, затем стряхнул с себя такое мрачное предчувствие. Знамения и предзнаменования были для слабых умов, которые не знали правды о галактике и диких варварах, которым нужна была причина, чтобы всходило солнце или шли дожди.

Соломон сторонился этих предрассудков, но улыбнулся, осознав, что его чрезмерное увлечение доработкой своего боевого оборудования и силового доспеха и упрашивания их хранить его в бою, перед тем, как идти в бой, можно было бы счесть суеверием. Нет, он решил, что почитание своего силового доспеха и оружия было только целесообразно, не суеверно.

Он опустился на пол у дверей, очарованный паутиной света и взрывами, окрашивающими небо, не желая возвращаться на своё место. Пока он наблюдал замысловатый танец огня, к которому они направлялись, кабину залил сверкающий свет, и над ними пролетела Огненная птица. Её огромная скорость свидетельствовала о том, что она будет в первых рядах атакующих кораблей, которые достигнут атолла.

От ее крыльев все еще тянулся огненный шлейф, и Соломон улыбнулся, понимая, что еще никогда примарх не отдавал приказа к наступлению ночью. Мерцающее красное огненное зарево отразилось на лицах отряда, и Соломона вновь охватила уверенность, что должно произойти нечто ужасное. Не только для него, но и для всего его Легиона.

Буревестник внезапно изменил курс, живот Соломона скрутило, и он услышал ругань пилотов. В один бок Буревестника пришелся глухой удар, и Соломон почувствовал отвратительный крен, когда могучий корабль начал падать с небес.

Его разум заполонили мысли о зияющей пропасти мирового океана внизу. Вспоминая сражения, в которых он участвовал в этом бездонном мраке, он не имел никакого желания повторно посетить этот холодный, подземный мир.

– Пожар двигателей! – закричал пилот.– Прибавить энергию на двигатель правого борта.

– Стабилизаторов нет! Компенсировать!

– Отключить подачу топлива от крыла и подняться вверх!

Буревестник дико затрясло, и Соломон схватился за край двери. Команда раздавал друг другу приказы, пытаясь стабилизировать полет. На пульте управления загорелись аварийные огни, и Соломон услышал предупредительный сигнал высотомера. Хотя он слышал напряженности в голосах, Соломон ощущал опыт и дисциплинированность пилотов, эффективно и решительно преодолевавших последствия этой аварии.

В конце концов, судно начало выравниваться, хотя предупредительные огни все еще мигали и звучал сигнал высотомера.

По десантному отсеку пронесся вздох облегчения, и Соломон ослабил хватку на краю двери.

– Хорошая работа, парни, – сказал пилот, – мы все еще летим.

Через мгновение весь левый бок Буревестника охватило пламя. Соломона швырнуло на пол, а небо осветила кипящая струя пламени. Стекло кабины расплавилось и огонь проник в боевой корабль.

С пластин его ног и рук сочились ставриды горящего топлива, ион почувствовал, как начал нагреваться доспех, но это могло не причинить ему вред. Холодный воздух ревел сквозь рану вращающегося боевого корабля, заглушая авточувства.

Каким то чудом второй пилот был все еще жив, хотя его плоть была ужасно обожжена, а кожа горела. Соломон знал, что не смог бы ничего делать для него, и крики боли смешивались с ветром, пока они неслись вниз, навстречу гибели.

Соломон видел, приближающуюся черную стену океана и, когда Буревестник разбился об воду, холодная влажная темнота поглотила его.

ВОЗДУХ НАПОЛНЯЛ визг крик коралловых башен, громче которого Юлий не мог припомнить, и его поразила мысль о вопящем в гневе атолле. Это место защищали последние из Лаер, но, если в них и было какое-то отчаяние или страх, они этого не показывали. Эти ксеносы боролись столь же твёрдо как любые другие, которых они убили в этой кампании.

Как только Буревестник приземлился, Юлий и Ликаон уже вели воинов Первой на атолл, отражая вспышки огня сражения на чудовищно толстых пластинах брони терминатора.

Чувства заполнили крики, орудийный огонь и взрывы, хотя броня и защищала его от худших из них. Дети Императора рассредоточились вокруг него, не нуждаясь ни в каких приказах, и он знал, что так же делалось и в сотнях других мест повсюду на атолле.

Чужаки направили на них огонь, но то, что пробивало доспех Марк IV, лишь царапало броню Терминатора.

«Если бы только у нас их было больше, эта война была бы уже давно выиграна», подумал Юлий, использование Тактической брони только началось, и лишь очень немногие были обучены что бы правильно ее использовать.

– Выдвигаемся, – приказал Юлий, и его воины заняли позиции позади него. Терминаторы построились в фалангу, болтеры и встроенное тяжелое оружие разрывали тела лаэр и крошили кораллы, встававшие у них на пути.

Силы Детей Императора окружили храм как сжатый кулак и теперь сокрушат последних из его защитников.

Ввысь взвилось пламя из-за обстрела боевых кораблей, разрушивших башни мощными снарядами и обеспечивавшими поддержку наземным войскам. Более тяжелые транспорты по прежнему прибывали с бронированными единицами на борту: Ленд Рейдерами, Хищниками и Защитниками.

Сквозь шум битвы послышались тяжелые шаги, и Юлий увидел, как Древний Риланор проломился через коралловую стену, служившей баррикадой группе лаэранских воинов, вооруженных мощным энергетическим оружием. Луч зеленой энергии вонзился в саркофаг Дредноута, и Юлий невольно вскрикнул, увидев повреждение, но могущественная боевая машина не обратила внимания на это повреждение. Риланор схватил ближайшего лаэранского воина и раздавил его в двух чудовищных кулаках, потому как струи желтого огня его подвесного оружия сожгли их защиту.

Юлий и его воины закончили работу, послав град снарядов, разорвавших горящие трупы чужаков.

– Спасибо за помощь, – сказал Риланор.– Хотя в этом не было необходимости.

Внезапно поле битвы погрузилось в оранжевый свет адского жара, и над головами проревела Огненная птица, атакующий корабль Фулгрима доставлял его в самое сердце битвы – к храму Лаер.

– Вперёд, Ликаон! – торжественно крикнул Юлий. – Мы следуем за Огненной птицей!!!

НА ЮЖНЫХ СКЛОНАХ атолла, Марий Вайросеан столкнулся с вещами гораздо более жесткими, чем капитан Первой. Слишком многие из его боевых кораблей были сбиты, и он знал, что он потерял уже слишком много воинов, опасно приблизившись к минимуму, который примарх выделил для захвата цели. Лаэр бились с невиданной до этого свирепостью, их скользкие тела наматывались друг на друга, и они рвались вперед, чтобы заполучить его воинов. Далекие пределы коралловых нор окутывал мускусный туман и Марий отметил, что он заметил слабый красноватый оттенок. Был ли это один из видов отравляющих газов? Если так, то это было бесполезно против Астартес, чья броня защищала их против такого примитивного оружия.

В этой части атолла крики башен были тише и за это Марий был глубоко благодарен. Как лаэр могли жить при таких условиях, окруженные избытком шума и цвета, к счастью, не волновало его. Понимать суть ксеносов было темным путём, и он не собирался идти по нему.

– Отряды поддержки вперед! – приказал он. Мы должны быстро проделать путь. Наши братья нуждаются в нас, и я хочу, чтобы Третья оправдала ожидания!'

Астартес, несущий тяжелое оружие занял позицию в руинах коралловых башен, и шквал тяжелого огня пропорол туман, грохот снарядов большого калибра формировал в черепе Мария плотный рев.

Он знал, что как только враги попрячут головы, и стихнет подавляющий огонь, нужно было начинать атаку. Хотя он и относился неодобрительно к опрометчивым поступкам Соломона, иногда у тебя нет никакого выбора, кроме как идти в лоб.

– Отделение Коллания! Отделение Эудикия! Лобовая стена!

ЮЛИЙ ПОЛНОСТЬЮ РАЗРУБИЛ ВОИНА лаэр. Энергетическое поле его массивной рукавицы, с легкостью разорвало серебряную броню и убило чужака. Он и его Терминаторы пробили брешь в защите лаэр, оставив на попечение апотекариев лишь одного воина. И хотя битва была тяжелой, броня Терминатора предоставляла великолепную защиту, и Юлий упивался чувством могущества, которое она обеспечивала. Идти невредимым сквозь огонь неприятеля подобно богу, хотя он упрекнул себя за такую смешную мысль.

Огненная птица приземлилась километром впереди, но из сообщений, которые он слышал по воксу, было понятно, что чужаки, охраняющие храм, оказывали ожесточённое сопротивление. Воины Первой не были быстры, но их темп был неумолим а с поддержкой Древнего Риланора они могли без труда проделать свой путь.

В действительности, было такое чувство, что чем ближе они подходили к центру атолла, тем слабее становилось сопротивление Лаер. Земля стала более скалистой и топкой, прекрасная для защиты местность, но почему Лаэр не использовали это?

– Ликаон, какое у тебя предчувствие? – спросил Юлий, делая паузу, карабкаясь по крутому кораллу и пытаясь различить впереди путь. Склоны коралла, находящиеся над ними, образовывали непроходимую преграду, но так или иначе Лаер перед ними отступили, и им оставалось только преодолеть её.

– Я чувствую, что они не очень-то и пытаются остановить нас, – ответил Ликаон. – Я уже несколько минут не стрелял.

– Верно.

– Не то что бы я жалуюсь, но все же.

– Здесь что-то не так, – сказал Юлий.– Все это выглядит как-то неправильно.

– Тогда, каковы будут ваши приказы, сэр?

Звук ревущих башен становился громче, по мере того как они подбирались к центру атолла, и Юлий увидел, что извивающиеся проходы, через которые проходил их путь вверх через коралл к цели, становились всё ближе и ближе.

Больше подходящие для существ со змеиным телом, вдруг догадался он.

Звуки шипения, криков и сражения были близки, и сливались в такую какофонию, что он удивлялся, как это лаэр ещё не сошли с ума.

– Огненная птица должна быть где-то здесь, – сказал Юлий. – Рассредоточьтесь и ищите путь через коралл. Мы нужны нашему примарху!

Звуки битвы походили на описанные в старых поэмах древней Терры: преувеличенные работы были наполнены красочными описаниями боя, которые были, очевидно, придуманы тем – то, кто никогда не видел войны.

Даже среди хаоса сражения, Юлий думал о поэзии и литературе, и он решил держать в узде свои мысли. Возможно Соломон был прав, и он тратил слишком много времени на воспоминания.

– Капитан! – закричал Ликаон.– Здесь!

Юлий обратил внимание на своего денщика, увидев, что тот нашел до этого скрытое отверстие норы, которое, казалось, вело через пористую массу коралла. Проход был широк, хотя он и был тесен для воина, одетого в броню Терминатора, и Юлий надеялся, что он приведёт к их цели.

– Пошли, Первая, – приказал Юлий, передвигаясь так быстро, как только позволяла его броня.

Подняв ботлтер на изготовку, Юлий вел своих людей по темной тропе сквозь коралл. Эхо битвы странно искажалось в проходе. Стены туннеля блестели сыростью, что давало Юлию повод подумать, что они ползли через внутренности какого-то громадного зверя.

Непрошеная мысль внезапно взволновала его. Были ли атоллы лаэр живыми? Кому-нибудь приходила в голову мысль проверить это?

Он выбросил эту мысль у себя из головы, ведь было уже слишком поздно что ни будь сделать с этим, и он ускорился, ориентируясь на звуки борьбы и свет огня.

Наконец, он увидел как участок темноты впереди перечеркнул трассирующий снаряд, и он понял, что они нашли выход. Он лишь надеялся, что это было тем местом, куда они должны были прибыть. Туннель сузился, и Юлию пришлось использовать массивную часть его брони и энергию силового кулака, чтобы прорваться сквозь пространство атолла.

Юлий появился на краю широкой долины из розового коралла с чудовищным дву-шпильным храмом, вершина которого пронзала облака. Край долины был окаймлён сотнями кричащих, зазубренных шпилей, изогнувшихся внутрь, из за чего долина напомнила зубастую рану в коралле.

Вокруг верхних границ храма и в центре долины скопились целые тучи летающих воинов Лаэр. Юлий увидел героическую фигуру примарха, пробивавшим себе путь вперёд широкими взмахами золотого меча, Огненного Клинка. Шлем Фулгрима с орлиными крыльями сиял в темноте, и Юлий ощутил огромную гордость при виде своего лорда.

Фулгрима окружали держащие Лаер в страхе Стражи Феникса с длинными алебардами с потрескивающими лезвиями, преодолевающие путь к храму в дальнем конце долины. Он мог различить возле примарха, высоко держащего большой штандарт Легиона Детей Императора массивную фигуру брата Тестиса. Орел на вершине шеста сверкал бело-золотым светом в лучах луны, а фиолетовая ткань знамени слегка колебалась как шелк на ветру.

Юлий сразу же увидел, что его примарх был окружен, и закричал:

– Воины Первой, к Фениксу!

ЛОРД ДЕТЕЙ ИМПЕРАТОРА атаковал противников могучими ударами своего меча и каждый ужасный удар забирал жизнь одного воина Лаэр. Никто не мог выстоять против него и выжить, поэтому, когда закралась предательская мысль, что эта борьба вовсе не шла согласно плану, это было подобно ночному визиту убийцы.

Его Стражи Феникса сражались как герои, которыми они и были, золотые лезвия, убивали всё, что смело войти в предел досягаемости их смертельных алебард, а храбрый Тестис отважно нёс высоко поднятый штандарт Легиона, разрубая длинным мечем на части любых подошедших к нему врагов. Все Лаэр вокруг них гибли, разрезанные смертельными ударами мечей или расстрелянные дисциплинированным, точно нацеленным огнем болтеров. Поперек поля битвы дрейфовал странный розовый мускус, цеплявшийся за их лодыжки, а его аромат был довольно неприятен. Рёв башен заглушал визг лаэр, и Фулгрим не мог вспомнить более неистового поля битвы.

Никогда прежде он не видел такого буйства цвета и звуков, и он не мог понять, для чего это было нужно. Возвышающийся храм, казалось, был центром всей этой какофонии. Разрывы в его «теле» были похожи на окна, они-то и были источником самого громкого крика, и из них в воздух сочилась большая часть розового мускуса. Сооружение перед ним было, возможно, около трёхста метров, и в отличие от своих воинов он видел, что ему было, по меньшей мере, триста лет.

Когда он расчленил мечом лаэр от головы до хвоста, в голову прокралась другая предательская мысль что, возможно, их специально заманили в эту адскую долину. Розовый коралл её стен и зубчатых шпилей, которые шли по горным хребтам на её вершине, напомнили ему о растениях, которые он видел на влажных болотах Двадцать Восемь Два, которые питались большими жужжащими насекомыми джунглей, заманивая их в свои покрытые листвой челюсти перед тем, как моментально захлопнуть пасть и переварить их.

Но воины, сопровождавшие его на Огненной птице, сражались рядом с ним, и хотя боролись они смело, погибали один за другим, и такие потери могли привести только к одному результату. Он осмотрел склоны долины в поисках любых признаков своих боевых братьев и рассек кулаком воздух, увидев Юлия Кеосорона и воинов Первой, сражавшихся и пробивающих себе путь к нему сквозь массу скользящих, визжащих воинов Лаэр.

Броня терминатора давала каждому воину силу и мощь танка, и хотя Фулгрим ненавидел этот неказистый на первый взгляд вид брони, его сердце ёкнуло, когда он увидел их теперь.

– Вижу могучую Первую! – крикнул Фулгрим. – Поспешите мои братья, поспешите!

Брат Тестис выступил вперед, держа знамя Легиона одной рукой, и расчищая своим мечем путь сквозь Лаэр. Фулгрим прыгнул, присоеденившись к нему и прикрывая с фланга своего преданного знаменосца, и Стражи Феникса, сплотились у знамени.

– Следуйте за Фениксом! – закричал Юлий Каезорон позади него, и Фулгрим от души засмеялся, наблюдая за тем, как воины Первой крушили лаэр. Апотекарий Фабий сказал, что лаэр были химически изменены, чтобы придвинуться к совершенству, но они были бледной тенью совершенства, воплощенного в его Легионе.

Ударив кулаком в череп воина лаэр, Фулгрим пробовал вообразить, каких высот он и его воины могли достичь, пойдя они подобным путём, и насколько горд будет его отец, когда увидит, какие чудеса они делают.

Шипящий лаэр воткнул своё оружие в его наплечник и отскочившее лезвие прорезало золотой шлем. Фулгрим вскрикнул, больше от удивления, нежели от боли, и ударил мечем в пасть лаэранцу.

Он заставил себя сконцентрироваться на битве, а не на красоте, возможной в будущем, видя, что все больше и больше его воинов продвигалось в долину через отверстия в коралле. Он, нахмурившись смотрел на их опоздание, поскольку его план призывал к подавляющей атаке, которая предоставила бы этому храму прекрасное действо. Что-то пошло не так, и многие из его воинов опоздали. Внезапная мысль очень обеспокоила его и настроение упало.

Поскольку все больше и больше Детей Императора прибывало в долину, Фулгрим и знамя Легиона углубились в разъяренные толпы лаэр, храм стал обманчиво близок. Вспыхнуло зелёное пламя выстрела и Фулгрим отскочил в сторону. Он почувствовал высокую температуру инопланетного оружия, но не обратил внимание на боль, когда она настигла его, и повернулся, чтобы встретить лицом угрозу. Страж Феникс уже убил нападавшего.

– Знамя пало! – закричал кто-то, и Фулгрим увидел брата Тестиса на коленях, его тело пылало. Его пожирал смертельный огонь оружия ксеноса. Знамя Легиона выскользнуло из мертвой руки Тестиса и начало падать на землю, ткань сверкала где на нее попадал яркий свет.

Фулгрим прыгнул к Тестису и схватил знамя прежде, чем оно упало на землю, подняв его высоко одной рукой так, чтобы весь Легион мог видеть, что оно всё ещё реет на ветру. Огонь несколько раз задел ткань, разрушая то, что сто плачущих женщин создали для прекрасного Примарха III Легиона, в его легкомысленной прихоти. Герб с когтем орла, изображенный на знамени, исчез в огне, и Фулгрим почувствовал, как гнев закипает в нём от такого надругательства над его честью. Горящие остатки ткани трепетали вокруг него, но он видел, что орел наверху знамени оставался нетронутым огнем, как будто какая-то неведомая сила оберегала от разрушения.

– Орел все еще летит! – закричал он. Орел никогда не упадёт!

Воины Фулгрима взревели в гневе от такого надругательства над их знамением и удвоили усилия для победы над врагом. Рядом с Фулгримом прозвучали громкие болтерные выстрелы, и он повернулся, увидев, как Юлий Кеосорон расстрелял пару крылатых лаэр, напавших на почерневшее знамя. Когда Фулгрим прошел к капитану Терминатору, высоко держа блестящего орла Стражи Феникса сформировали защитный кордон вокруг него.

– Капитан Кеосорон! – закричал Фулгрим.– Ты опаздываешь.

– Прошу прощения, мой лорд, – с раскаянием в голосе сказал Кеосорон. Найти путь через коралл, оказалось, было труднее, чем мы предполагали.

– Трудность не оправдание, – предупредил Фулгрима.– Совершенство должно превозмочь трудность.

– Должно, мой лорд, – согласился Кеосорон. Это больше не повторится.

Фулгрим кивнул и сказал:

– А где Капитан Второй, Деметер?

– Я не знаю, мой лорд. Он не ответил ни на один мой запрос.

Фулгрим отвернулся от Кеосорона и обратил осмотрел поле битвы. Мне будут нужны ты и твои воины, чтобы ворваться в этот храм. Следуйте за мной.

Не дожидаясь ответа, Фулгрим, вновь подняв орла над битвой, быстро прошёл мимо окруживших его Стражей Феникса. Ракеты и снаряды врезались в храм, откалывая массивные куски коралла, которые падали вниз в долину, сокрушая лаэр, собравшихся у его основания.

С Фулгримом во главе, Дети Императора создали атакующий «клин», прорвавший ряды лаэранцев. Ближе к храму чужаки сражались со свирепостью, граничащей с безумием, розовый мускус, обволакивал их тела, покрывая тошнотворной плёнкой, а их визгливые крики походили на крики банши из древних мифов. Они напали без всякой мысли о собственной защите, и Фулгрим поклялся, что некоторые просто швыряли себя на его лезвие. Темная кровь и завывания того, что он позже поклялся бы, были удовольствием, от каждого разрывающего их тела удара.

Над ним возвышались искривленные шпили кричащего храма, а широкий арочный вход был похож на зев подводной пещеры. Повсюду были разбросаны огромные куски взорванного коралла,а вокруг скользило множество змееподобных тел Лаэр. Их встроенные изогнутые лезвия потрескивали синим пламенем, ярко сиявшим в тумане, льющемся из разрушенного храма.

Дети Императора ударили по ним, и сражение стало столь же кровавым, сколь и кратким, Лаэр своими лезвиями наносили нечеловечески быстрые смертельные удары. Даже броня Терминаторов не могла спасти от такого оружия, и многие из Первой Кеосорона потеряли свои конечности или жизни.

В долину прибывало все больше Детей Императора и ничто не могло остановить их натиска, прорывавшихся сквозь Лаэр, стоявших между ними и храмом.

– Теперь они наши, мои дети! – закричал Фулгрим.

Держа яркое знамя орла в одной руке и свой золотой меч в другой, Фулгрим бросился в храм лаэранцев.

ЮЛИЙ КЕОСОРОН убивал с яростью подобной одному из воинов Ангрона. Позор выговора примарха толкал его к невиданным доселе высотам отчаянной храбрости, чтобы еще раз доказать свой характер. Он уже потерял счет Лаэр, которых убил, и теперь его, следовавшего за орлом, которого нёс в сердце черного кораллового сооружения примарх, окутывала тьма храма.

Тьма была словно живое существо, поглощавшее свет и звуки, будто бы ревниво охраняя этот храм. Юлий еще мог слышать дрожь от взрывов, грохот орудийного огня, лязг мечей и действующие на нервы крики башен за пределами храма, но с каждым шагом, осознал он, звуки затихали, словно он спускался в бездонную яму.

Впереди шёл Фулгрим, не осознавая или не обращая внимания на эффект, оказываемый тьмой на своих воинов. Юлий видел, что даже обычно «непрошибаемые» Стражи Феникса были обеспокоены в этом месте, и неудивительно, ведь сам примарх сказал, что это был храм.

Мысль о таких вещах была столь же противна Юлию, как и мысль о поражении. И то, что он стоял в храме, где отвратительные ксеносы восхваляли ложных богов, разжигала в нём огонь ненависти. Воины, которые прокладывавшие себе путь в храм, растянулись. Потому как они следовали за своим лидером, мечи и болтеры были наготове в случае, если здесь будет обнаружена новая угроза. В месте, за которое так отчаянно сражались лаэр.

– Здесь есть сила, – сказал Фулгрим, и его голос показался Юлию невообразимо далёким.– Я чувствую это.

Стражи Феникса сомкнула ряды вокруг примарха, но он остановил их, вложив в ножны Огненный Клинок и сняв свой шлем с крылатым орлом перед тем, как вручить его ближайшему из телохранителей. Хотя Стражи Феникса остались в шлемах, многие другие воины последовали примеру своего примарха и обнажили головы.

Юлий поступил аналогично и, отключив фиксаторы на латном воротнике, снял с головы плотно прилегающий шлем. Его кожа была липкой от пота, и он глубоко вдохнул воздух, чтобы очистить свои легкие от несвежего, переработанного кислорода, которым его обеспечивал силовой доспех. Воздух был горяч и душист, надоедливый мускус поступал из отверстий в стенах, и он удивился, почувствовав себя немного легкомысленным.

Пока они углублялись внутрь тьма храма стала улетучиваться, и Юлий услышал то, что походило на жуткую музыку, исходящую спереди, похожую на то, если бы миллион сумасшедших оркестров играл миллион различных мелодий сразу. Мерцающий, разноцветный жар разрезал тьму, в том месте где, предположил Юлий, находился источник невообразимой музыки. Даже на таком расстоянии, Юлий почувствовал холодное движение воздуха, говорившее о намного большем расстоянии, которое ещё нужно было преодолеть, и он ускорил шаг в тяжелых, громоздких доспехах, чтобы не отстать от примарха.

Войдя в пещеру Юлий почувствовал, как словно какой-то удушливый туман, о существовании которого он не знал, внезапно сдавил его череп. Он начал хлопать руками по ушам потому, что вместе с волной света и шума на него нахлынуло множество новых неприятных ощущений.

Сверкающий свет заливал огромное пространство внутри храма, прыгая от стены от стены к стене, а беспорядочный шум, отражался в оглушительный грохот звуков. В воздухе витали фантастические краски, словно свет каким-то образом улавливался влажным, ароматным дымом, ползшим по залу. По периметру храма стояли чудовищные статуи, которые, как предположил Юлий, являлись богами Лаэр. Огромные существа с несколькими конечностями, бычьими головами с большими рогами, растущими из черепов. В их каменную плоть впивались многочисленные крьчья, а одетая в многослойную броню грудь каждого бога, оставляла правую грудь обнаженной.

Невообразимые фрески покрывали каждый сантиметр стен и Юлий напрягался, увидев, сотни Лаэр, корчащихся на полу зала. Неприятный, сухой шелест их змеиных тел создавал самый отвратительный звук, который только можно было себе представить. Он собирался выкрикнуть предупреждение, но увидел, что в этом не было необходимости, поскольку змеиные тела были ужасно переплетены во что то, напоминавшее невероятную сексуальную позу.

Очевидно, сила, заставлявшая сражаться Лаэр, защищавших храм в безумном бешенстве, не распространялась на тех, кто был внутри. Они растянулись в томном наслаждении, их сверкающие, разноцветные тела, были проколоты так же, как и статуи, а вялые движения создавали впечатление о воздействии сильнейшего наркотика.