Текст книги "Власть Талисмана"
Автор книги: Грэм Хэнкок
Соавторы: Роберт Бьювэл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 42 страниц)
Ссылка в Париж была для Чарльза огромным разочарованием, так как он полностью попал под влияние своей матери – француженки, а французские дворяне либо игнорировали, либо открыто презирали его. В течение нескольких лет он находился в таком состоянии, но публичная казнь его отца в Лондоне в 1649 году резко изменила положение вещей. Внезапно Чарльз был провозглашен Карлом II, королем в изгнании. Его постепенно убедили возглавить войска шотландских пресвитерианцев в Перте, противостоявшие режиму Кромвеля, но этот шаг оказался большой ошибкой, так как плохо организованные шотландцы не имели шансов против «круглоголовых» и «железнобоких». Две армии встретились в битве при Дамбре 3 сентября 1650 года, и шотландские войска под командованием Карла II потерпели сокрушительное поражение. Новое поражение при Ворчестере в 1651 году подорвало решимость Карла II, и он снова бежал во Францию. Его жизнь превратилась в цепочку бурных любовных романов, [1084]1084
65. Falkus, op. cit, p. 38.
[Закрыть]а малочисленный и бедный английский двор в изгнании стал посмешищем для Парижа.
Хуже того, Мазарини вступил в переговоры с Кромвелем, и Карл II был изгнан из Франции. Ему пришлось скитаться по Европе, и в конце концов он осел в Южной Германии, где вел жизнь праздного дебошира и стал отцом минимум троих незаконнорожденных детей. [1085]1085
66. Ibid.
[Закрыть]Большую часть времени он строил безумные заговоры против Кромвеля – однажды он даже рассматривал предложение о женитьбе на дочери лорда-протектора и совместном управлении государством. [1086]1086
67. Ibid, p. 39.
[Закрыть]Но осенью 1658 года пришла весть о смерти Кромвеля, и внезапно перед Карлом II открылась новая возможность. Он поспешил в порт Кале на французском побережье и там стал выжидать удобного момента.
Сначала казалось, что плохо организованные роялисты не смогут противопоставить ничего серьезного пуританской республике, оставшейся после Кромвеля, но вскоре положение республиканцев осложнилось, так как Ричард, сын и преемник Кромвеля, не обладал опытом и волей своего отца. Он не смог преодолеть нарастающий раскол между армией «круглоголовых» и парламентом. Этот конфликт быстро привел к созданию атмосферы неуверенности и недовольства во всей стране. Лондонские таверны полнились разговорами о возможной «реставрации» монархии Стюартов, и в начале 1660 года сторонники роялистской партии среди простолюдинов настроили всю страну против парламента.
Бывший солдат армии роялистов Джордж Монк, распоряжавшийся властью в Шотландии от лица пуританской партии, теперь был готов избежать анархии и кровопролития и решил поддержать идею реставрации монархии. Монк отправил своего эмиссара Джона Гренвиля через Ла-Манш для тайной встречи с Карлом II и его придворными. Была заключена сделка, обеспечивавшая Карлу полную поддержку со стороны Монка и его мощной армии, если Карл согласится на определенные условия – главным образом сохранить англиканскую церковь, но также даровать «свободу совести» приверженцам других вероисповеданий и оставить важные государственные дела на усмотрение парламента. Карл II согласился, и Монк направил свою огромную армию на Лондон. В апреле 1660 года Карл опубликовал свою знаменитую «Декларацию Бреды» (иначе известную как «Письма из Бреды») в Голландии, где он обещал всеобщую амнистию своим противникам, «свободу совести», справедливое разрешение земельных споров, полную выплату жалования армии и, самое главное, право парламента на управление государственными делами. Тогда же, в конце мая 1660 года, Карл II вступил на борт своего флагмана «Несби» и отплыл в Англию.
Судно пришвартовалось в Дувре 25 мая. Монк организовал для Карла II пышную встречу с торжественными речами и обилием эмоциональных сцен. Путь короля в Лондон был отмечен бурными празднествами, а 29 мая, когда Карлу II исполнилось тридцать лет, королевская процессия триумфально вступила в город. Джон Эвелин, знаменитый садовод того времени, который был очевидцем события, красочно описал эту сцену:
«Двадцать тысяч человек, пеших и конных, потрясали мечами и издавали крики невыразимой радости. Дорога была усеяна цветами, улицы увешаны флагами, повсюду звонили колокола, из фонтанов ключом било вино… Мириады людей собирались даже из Рочестера… Это было попущение Божье, ибо такой Реставрации еще не было в истории, древней или современной, после возвращения евреев из вавилонского плена…» [1087]1087
68. Ibid, p. 46.
[Закрыть]
Поэт Эндрю Марвелл тоже почерпнул вдохновение из Библии и описал Карла II как человека «высокого роста и смуглого лицом, подобного сыну Киша». [1088]1088
69. Ibid, p. 47.
[Закрыть]
Такие аналогии говорят о восторженных настроениях, сопровождавших чудесное возвращение короля в Англию, его Землю Обетованную. Они также имеют явный масонский оттенок, поскольку, как мы могли убедиться, имя «сын Киша» или «Куша» (т. е. Нимрода) появляется в «Старинных посланиях», где сын Куша предстает в образе «Гермеса, отца мудрости», который находит две колонны с начертанными на них древними знаниями. Имя Нимрода, который был смуглолицым, [1089]1089
70. Предположительно, он имел довольно смуглый цвет лица.
[Закрыть]как и Карл II, [1090]1090
71. Falkus, op. cit, p. 47.
[Закрыть]сразу же наводит на мысль о Вавилонской башне, еще одном важном «масонском» символе, [1091]1091
72. Paul Naudon, Histoire generate de la Franc-Mapnnerie, Office du Livre, Paris, 1981, p. 49.
[Закрыть]имевшем большое значение для Комения, Гартлиба и Бэкона в их поиске всеобщего языка. Что касается «возвращения евреев из вавилонского плена», это одна из главных тем франкмасонства, так как оно знаменует начало событий, которые привели к восстановлению храма Соломона в Иерусалиме. [1092]1092
73. John Lawrence, Free-Masonry: a Religion? Kingsway Publications, Eastbourne, 1987, pp. 92–100.
[Закрыть]
В этом образном языке мы видим надежду на то, что Лондон вскоре станет эпицентром гораздо более существенной «реставрации», включая древнюю мудрость и священные обряды в чудесном «Новом Иерусалиме», восстающем, как Феникс, из пепла гражданской войны в Англии. Никто не подозревал, что вскоре это эйфорическое видение станет реальностью – но не так, как предполагалось, а в виде сатанинского кошмара…
От Невидимой Коллегии к Королевскому обществу
О характере Карла II много говорит тот факт, что он отметил свое торжественное прибытие в Лондон ночным бдением вместе с Барбарой Палмер, красивой молодой женой роялиста Роджера Палмера, с которым он недавно познакомился в Гааге. [1093]1093
74. Antonia Fraser, King Charles II, Mandarin, London, 1993, p. 182.
[Закрыть]Она стала очередным «трофеем» короля, но за ней последовали многие другие. Это было началом эпохи нравственного упадка при дворе, вскоре разочаровавшей тех, кто питал большие надежды на реставрацию монархии. Через четыре года Англия снова оказалась втянутой в бесполезную и обременительную войну, на этот раз с Голландией, и, словно этого бедствия, сотворенного человеческими руками, было недостаточно, сам Лондон испытал два страшных удара, потрясших город с такой силой, что многие уверовали в божественное возмездие за дебоширские выходки Карла II. Тем временем – в начале Реставрации, когда с именем нового короля все еще были связаны большие реформы и перемены, – Невидимая Коллегия решила сделать свой ход.
В конце ноября 1660 года двенадцать членов самопровозглашенной Невидимой Коллегии встретились в помещении Гришемского колледжа в Лондоне. Это произошло сразу же после лекции, прочитанной Кристофером Реном, архитектором и профессором астрономии, принадлежавшим к их числу. На встрече было принято решение об основании «коллегии для продвижения физико-математических и экспериментальных наук», которая вскоре была переименована в Королевское общество. Среди 12 человек, собравшихся на встречу в Гришемском колледже, были Роберт Бойл, Джон Уилкинс и Роберт Морей. Кристоферу Рену в то время было 28 лет. Джон Уилкинс, который стоял у истоков Невидимой Коллегии вместе с Теодором Гааком, был назначен председателем этого собрания. Роберт Морей, первый франкмасон, прошедший церемонию посвящения в Англии в 1641 году, ходатайствовал об издании королевского указа, и в начале декабря Карл II одобрил создание Королевского общества. Штаб-квартира общества была учреждена в Гришемском колледже, и сразу же было решено составить список его будущих членов.
В первоначальный список вошло 40 человек, включая Элиаса Эшмола, франкмасона по убеждениям и сторонника розенкрейцерских идей. В список также попал видный хронист и парковый садовод той эпохи Джон Эвелин (1620–1706), который, как мы помним, сравнил возвращение Карла II в Англию с возвращением евреев в Землю Обетованную. Согласно историку масонства Роберту Ломаеу, Джон Эвелин скорее всего тоже был франкмасоном. [1094]1094
75. Lomas, op. cit., p. 220.
[Закрыть]
События развивались очень быстро. Карл II назначил Элиаса Эшмола герольдом Виндзорского дворца, а также ревизором и аудитором Акцизной палаты; Кристофер Рен стал профессором астрономии в Оксфорде, хотя впоследствии его ожидала гораздо более почетная карьера в области архитектуры. Джон Эвелин был назначен членом нескольких королевских комиссий, а Роберт Морей, возможно, самый влиятельный человек, принимавший участие в создании Королевского общества, стал его первым президентом.
Параллельные события во Франции
Хотя Королевскому обществу воздаются должные почести, как первому научно-академическому органу в своем роде, при этом часто забывают, что в Париже уже действовало другое «королевское» общество, образованное под еще более блестящим патронажем. Еще в начале 1б40-х годов группа ученых, включая великих математиков Блеза Паскаля, Пьера Гассенди, Рене Декарта и Жиля Роберваля, проводила неформальные встречи в Париже, сначала в доме известного теолога и математика Мерина Мерсенна, а после 1648 года в доме их покровителя Хабера де Монмора. [1095]1095
76. Francois Bluche, Louis XIV, Fayard, Paris, 1986, p. 247.
[Закрыть]Эта небольшая, но очень мощная элитная группа в конечном счете стала ядром Французской академии наук, основанной в 1666 году под покровительством Людовика XIV.
Еще до создания этого научного органа могущественный кардинал Ришелье, премьер-министр Франции, основал Французскую академию в 1638 году под собственным покровительством, подкрепленным указом Людовика XIII. После смерти Ришелье в 1642 году патронаж над академией перешел к канцлеру Пьеру Сегюру, графу Гиенскому, а после него к Людовику XIV. Точно так же, как Невидимая Коллегия, Французская академия была основана группой просвещенных людей, встречавшихся в неформальной обстановке. Первоначально она состояла из 12 членов, но после того как общество получило «королевскую грамоту», количество членов увеличилось до 40. Как мы помним, события в Англии развивались таким же образом после декабря 1660 года.
Первоначальной целью Французской академии было превращение французского языка в универсальный формат общения, подобие новой lingua franca. Это напоминает о первоначальных устремлениях Невидимой Коллегии с ее планами создания всеобщего языка, предложенными Гартлибом, Комением и Уилкинсом. Сама идея восходит к братству розенкрейцеров, члены которого якобы могли общаться со всеми народами мира с помощью «природного языка», метко окрещенного современными исследователями «безмолвным языком». [1096]1096
77. К примеру, Джозеф Ритман и его коллеги из розенкрейцерской/герметической библиотеки в Амстердаме. См. The Silent Language: The Symbols of Hermetic Philosophy, In de Pelikaan Press, Amsterdam, 1994.
[Закрыть]
Имел ли этот таинственный язык что-либо общее с масонским тайным языком знаков, где также использовались древние символы, хорошо знакомые герметистам и каббалистам эпохи Возрождения и адептам братства розенкрейцеров? Независимо от ответа на этот вопрос, основание научно-философской группы в Париже в 1630-х годах вполне могло иметь нечто общее с движением розенкрейцеров и, в частности, с прибытием во Францию эмиссаров розенкрейцерской Невидимой Коллегии, объявивших о своей способности общаться на «природном языке», который должен служить орудием благодетельных реформ для всего человечества. [1097]1097
78. Происхождение многих разновидностей универсалистских или утопических движений в Европе было связано с растущим расколом между папским престолом и пуристскими фракциями христианства, который в итоге привел к протестантской Реформации и католической Контрреформации в середине XVI – начале XVII века. Мало кто сознавал опасность этого раскола лучше, чем кардинал Ришелье, заведовавший не только религиозными, но и государственными делами во Франции. Хотя при французском дворе преобладали католики, особенно после бракосочетания Людовика XIII и Анны Австрийской, хорошо известно, что одним из самых амбициозных замыслов Ришелье было окончание тройственной гегемонии папства, Габсбургов и Испании в Центральной Европе. В первые годы своего служения Ришелье изумил всех своей беспощадной решимостью, предприняв стремительную военную акцию против папских войск в швейцарском кантоне Орисон. Он недвусмысленно предупредил тех, кто тешил себя иллюзией, будто Ришелье является стойким защитником римского католицизма и Католической лиги. Самое серьезное политическое испытание для него наступило в 1630 году, когда королева-мать, ревностная католичка Мария Медичи, побудила своего слабовольного сына Людовика XIII избавиться от Ришелье. Проявив нехарактерную для него решимость, Людовик XIII отказался подчиниться матери и вместо этого отдалил ее от двора. Это судьбоносное решение изменило ход французской истории и прославилось как «Ночь обмана» в честь политической дальновидности Ришелье, сумевшего обмануть одну из самых хитроумных и могущественных женщин того времени.
Ришелье удивлял многих непостоянством в зарубежной политике: с одной стороны, он жестоко подавлял гугенотские восстания (такие, как в Ла-Рошели, где гугеноты объединились с английскими протестантами в 1628 году), а с другой стороны, проявлял такую же беспощадность по отношению к Католической лиге – к примеру, в 1635 году, когда Франция выступила на стороне протестантов в Тридцатилетней войне. Такие поступки обеспечили ему ненависть католических и протестантских экстремистов и привели к непрекращающемуся конфликту с папским престолом. Ришелье, обладавший огромным состоянием, был щедрым покровителем искусств и сам неплохо музицировал и даже писал драматургические произведения.
Французская академия, которую он основал в возрасте 53 лет, была его достоянием и гордостью. Мог ли Ришелье в определенной степени симпатизировать новому «христианскому» движению, такому, как движение розенкрейцеров, стремившихся к всемирной реформе? Поощрял ли он отдельных личностей, таких, как Декарт, к учреждению сходного общества во Франции для пропаганды «натурфилософии» в противовес религиозному фанатизму, охватившему Европу? Это спорные и умозрительные вопросы, которые тем не менее требуют дополнительного расследования.
[Закрыть]
События в Шотландии
По отношению к созданию Королевского общества в Англии в 1660 году все историки сходятся в том, что движущей силой, стоявшей за этим учреждением, был Роберт Морей. Мы уже знаем, что в 1641 году Морей стал первым франкмасоном, прошедшим церемонию посвящения в Британии. Это событие произошло через два года после того, как Ришелье основал Французскую академию. В том же самом судьбоносном 1638 году родился будущий «король-Солнце» Людовик XIV, а философ – герметист Томмазо Кампанелла, предрекший его неожиданное появление на свет, посвятил Ришелье свой знаменитый трактат «Город Солнца». [1098]1098
79. Frances Yates, «Considerations de Bruno et de Campanella sur la monarchic francaise», Actes du Congres Leonardo de Vinci, Etudes dArt, 8, 9 and 10, Paris-Alger, 1954, p. 12.
[Закрыть]Связь заключается в том, что Роберт Морей провел много лет в Париже, где служил в Шотландской страже Людовика XIII в 1633 году. В 1638 году он получил повышение и стал командующим личной стражей кардинала Ришелье, восхищенного храбростью и образованностью молодого шотландца. [1099]1099
80. Lomas, op. cit, pp. 114–116.
[Закрыть]
Четырнадцать лет спустя, в 1652 году, Морей женился на Софии Линдсей, [1100]1100
81. Она умерла через год после свадьбы, в январе 1653 года, родив мертвого ребенка. Сердце Морэя было разбито, и с тех пор он больше не женился.
[Закрыть]дочери Дэвида Линдсея, первого графа Балкарреса. Дэвид Линдсей был образованным человеком, который вел уединенный образ жизни. Он питал живой интерес к алхимии, и в его библиотеке содержалось много алхимических трактатов, которые Линдсей лично перевел на шотландский разговорный язык и переписал от руки, включая и «розенкрейцерскую литературу». [1101]1101
82. Данные из California Freemason on-line: October 2001, «The First Initiation on English Soil».
[Закрыть]В том же 1652 году Роберт Морей профинансировал первое англоязычное издание «розенкрейцерского манифеста», опубликованного знаменитым валлийским алхимиком Томасом Воганом (братом поэта Генри Вогана, писавшего под псевдонимом Евгений Филалет). [1102]1102
83. Yates, The Rosicrucian Enlightenment,p. 185.
[Закрыть]
Их современник Энтони Вуд описывает Томаса Вогана как «ревностного члена братства Розы и Креста» и называет Роберта Морея «известнейшим химиком и великим покровителем розенкрейцеров». [1103]1103
84. Dudley Wright, «The First Initiation», in The Builder, 1921.
[Закрыть]При таком интересе к розенкрейцерству уместно задать вопрос о знакомстве Морея с Томмазо Кампанеллой. В конце концов, они оба в 1638 году находились при французском дворе, оба пользовались покровительством кардинала Ришелье и были приверженцами розенкрейцерских идей.
Другой основатель Королевского общества, Джон Эвелин, тоже неоднократно бывал во Франции в эти беспокойные времена. В 1643 году после начала гражданской войны в Англии Эвелин отбыл в Париж, а затем совершил поездку в Рим, Венецию и Падую. Он вернулся в Париж в 1646 году, где год спустя женился на Мэри Браун, дочери британского посла. Эвелин оставался в Париже до 1652 года. Мог ли он тоже попасть под влияние розенкрейцерских и герметических идей, процветавших при французском дворе? На самом деле было бы странно, если бы этого не произошло.
Согласно историку масонства Роберту Ломасу, якобинский двор в изгнании, обосновавшийся в Париже, изобиловал франкмасонами. Многие члены Шотландской стражи, к примеру, были масонами шотландских лож, включая их предводителя Роберта Морея. Историк масонства и глава знаменитой Ложи Древностей Уильям Престон, известный в масонской среде своей популярной книгой «Иллюстрации франкмасонства», изданной в 1772 году, даже верил, что сам Карл II мог быть членом братства. [1104]1104
85. Lomas, op. cit., p. 250. Подробности о Престоне см. Pick and Knight, op. cit., p. 97.
[Закрыть]
Теперь речь пойдет о другом основателе Королевского общества, который заслуживает еще более пристального внимания. Этому английскому джентльмену предстояло сыграть центральную роль в событиях, которые в буквальном смысле преобразили вид старого Лондона.
Сверкающая звезда судьбы
В конце 1664 года распространились слухи о том, что в небе на юго-востоке от Лондона видели «сверкающую звезду». Это была комета. В те дни кометы считались вестницами голода, чумы и разных других бедствий. [1105]1105
86. Adrian Tinniswood, His Invention so Fertile: A Life of Christopher Wren, Jonathan Cape, London, 2001, p. 108.
[Закрыть]Мартин Лютер, предводитель протестантского движения в Германии, верил, что кометы являются знамениями Божьего гнева или даже Второго Пришествия. [1106]1106
87. Ibid., p. 109.
[Закрыть]Пятнадцатого декабря 1644 года Роберт Хук, старший член королевского общества, сообщил о «сверкающей звезде» своим коллегам. Семнадцатого декабря Роберт Морей заметил ее из своей обсерватории в Уайтхолле, а вскоре поступили сообщения из других мест.
Комега исчезла из виду в конце января 1655 года, но всего лишь через два месяца, в марте того же года, появилась вторая комета. И простолюдины, и образованные люди сочли это верным знаком судьбы. Их опасения оправдались: в мае 1665 года в Лондоне разразилась эпидемия бубонной чумы. Чудовищная болезнь впервые была отмечена в приходе св. Жиля в Филдсе. Лондон середины 1660-х годов с его узкими грязными улочками и практически отсутствующей канализацией и системой общественной гигиены был идеальным местом для распространения смертоносной инфекции. Хуже того, июнь выдался необычно жарким, что способствовало развитию эпидемии. Через несколько месяцев счет умерших пошел на тысячи. [1107]1107
88. Возможно, это была та же самая комета после ее прохода за солнцем; см. Tinniswood, op. cit., p. 112.
[Закрыть]
Естественно, многие связывали чуму с Божьим гневом. Генри Ольденбург, секретарь Королевского общества, даже утверждал, что «когда мы очистимся от наших грехов, ужасная зараза пойдет на убыль». [1108]1108
89. Ibid., p. 115.
[Закрыть]Встревоженный растущим количеством смертей Карл II в июле перенес свой двор в Оксфорд, предоставив лондонцев их мрачной участи. [1109]1109
90. Fraser, op. cit., p. 237.
[Закрыть]Все, у кого хватало средств, покинули Лондон – либо перебрались в сельскую местность, либо пересекли Ла-Манш и нашли убежище в континентальной Европе. Именно в это время Кристофер Рен воспользовался возможностью совершить путешествие во Францию.
Эзотерическая родословная Кристофера Рена
Кристофер Рен получил образование в Вестминстерской школе и завершил свое обучение в Уодхемском колледже (Оксфорд), где вступил в престижное сообщество «Всех Душ» в 1653 году. Через несколько лет он был назначен профессором астрономии в Гришемском колледже в Лондоне, а после реставрации Карла II в 1660 году занял почетное место профессора астрономии в Оксфордском университете. В это время ему исполнилось лишь 19 лет, но уже тогда сверстники считали его одним из образованнейших людей в Англии.
Рен завязал тесную дружбу с принцем Рупертом Пфальцским, который имел титул герцога Умберлендского. Принц Руперт, как и Джон Эвелин и Роберт Морей, провел некоторое время в Париже с Карлом II во врет его изгнания, как и Морей, он встретил очень теплый прием у кардинала Ришелье. По возвращении в Англию после Реставрации принц Руперт проявил живой интерес к «естественным наукам» и стал активным членом Королевского общества. Он часто совершал поездки в Оксфорд, где посещал Рена и наблюдал за его работой в лаборатории.
Здесь стоит вспомнить, что Джон Уилкинс, один из основателей Невидимой Коллегии, был капелланом старшего брата Руперта, принца Карла-Людовика, курфюрста Пфальцского в изгнании. Возможно, Рен был знаком с принцем Карлом-Людовиком в детстве, когда оба ходили в приходскую школу в Виндзоре, где отец Рена занимал пост регистратора ордена Подвязки. В те ранние дни сам Рен был протеже Уилкинса. [1110]1110
91. Lomas, op. cit., chap. 2.
[Закрыть]Когда мы вспоминаем о косвенном участии несчастного Фридриха V, отца Руперта и Карла-Людовика, в розенкрейцерском движении в Германии, возникает искушение рассмотреть возможность того, что Рен тоже мог попасть под влияние розенкрейцерских идей.
В 1663 году у Рена проявился все более сильный интерес к архитектуре, и стало ясно, что карьера архитектора, а не математика или астронома, была его истинным призванием. Хотя Рен был блестящим геометром и обладал немалыми талантами в строительстве моделей и архитектурном планировании, невольно возникает подозрение, что его контакты с Невидимой Коллегией в 1660 году, а тем более связи с масонами, занимавшими видные посты в Невидимой Коллегии, могли побудить его сделать такой резкий поворот на зрелом этапе своей академической карьеры. Нам известно, что франкмасоны высоко ценили познания в области геометрии и архитектуры. В конце концов легендарный герой франкмасонства Хирам предположительно был архитектором храма Соломона. Кроме того, франкмасоны, предпочитающие называть Бога Высшим Существом, также называют его «Великим Архитектором Вселенной».
Поскольку многие (если не все) из создателей Королевского общества были франкмасонами, не стоит удивляться, что Рен также был членом этого братства. Согласно масонской «Книге уложений» Андерсона (второе издание), опубликованной в 1738 году, Кристофер Рен уже находился в ранге мастера в 1673 году, а в 1685 году стал магистром Гранд-ложи, объединявшей всех английских франкмасонов. [1111]1111
92. Pick and Knight, op. cit., pp. 50–51.
[Закрыть]Согласно другим документам, Рен мог вступить в общество в 1663 году, а может быть, и еще раньше. [1112]1112
93. Piatigorsky, op. cit., p. 209; Jasper Ridley, The Freemasons, Constable & Co., London, 1999, p. 23; Williamson and M. Baigent, «Sir Christopher Wren and Freemasonry: New Evidence», in AQC, vol. CIX, pp. 188–190.
[Закрыть]Также считается, что Рен был постоянным членом одной из четырех первоначальных масонских лож, объединившихся в 1717 году и образовавших Объединенную Грандложу Англии. [1113]1113
94. Pick and Knight, op. cit., pp. 68–70.
[Закрыть]Эта ложа первоначально располагалась в соборе Св. Павла в Лондоне, и можно почти с уверенностью утверждать, что Рен в течение некоторого времени был ее магистром. [1114]1114
95. Ibid., p. 69.
[Закрыть]
Таинственный обелиск в Риме
В конце июля 1665 года, когда Кристофер Рен прибыл в Париж, его ожидал большой сюрприз.
Людовик XIV приступил к обширной программе строительства классических и барочных архитектурных сооружений в Париже и Версале. Он пригласил великого итальянского мастера барочной архитектуры Джованни Лоренцо Бернини в качестве советника и, более конкретно, для разработки нового фасада Луврского дворца. В то время Бернини, чья архитектурная репутация поднялась на почти недосягаемую высоту, как раз приступил к планировке большой площади перед Ватиканской базиликой Св. Петра в Риме, в центре которой до сих пор стоит древнеегипетский обелиск, увенчанный золотым крестом. [1115]1115
96. Историю ватиканского обелиска см. в кн. Christopher Hibbert, Rome: The Biography of a City, Penguin, London, 1985, pp. 175–178. See also E. A. Wallis Budge, Cleopatra's Needle and other Egyptian Obelisks, Dover Publications, New York, 1990 edn, pp. 255–257; also Labib Habachi, The Obelisks of Egypt: Skyscrapers of the Past, American University Press, Cairo, 1984, p. 131.
[Закрыть]
Мы сделаем небольшое отступление и расскажем об истории этого ватиканского обелиска и о роли Бернини в его оформлении, поскольку это имеет отношение к нашей главной теме: к сохранению тайных традиций, которые перенесли древнеегипетские религиозные концепции и символику в цитадель христианства в Западной Европе.
Ватиканский обелиск, высота которого составляет более 25 м, а вес – 320 тонн, высечен из цельного гранитного блока. Это один из тринадцати египетских обелисков, сохранившихся в современном Риме, и он довольно необычен в том смысле, что на его гранях нет ни одной надписи, сообщающей о его происхождении. [1116]1116
97. В наши дни можно совершить экскурсию по церквям и площадям Рима, пользуясь в качестве ориентиров обелисками меньшего размера: пьяцца Сан-Джованни (32,18 м), пьяцца Сан – Пьетро (25,37 м), пьяцца дель Пополо (23,20 м), Монте-Ситорио (21,79 м), пьяцца Навона (16,54 м), пьяцца дель Эсквилино (14,75 м), пьяцца дель Квиринале (14,64 м), пьяцца делла Минерва (13,91 м), Монте-Пицио (9,25 м), пьяцца делла Ротонда (6,34 м) и Вилла Селимонтана (2,68 м).
[Закрыть]Однако нам известно, что он был доставлен в Рим из Египта по приказу императора Калигулы (12–41 г. н. э.). Он был переправлен через Средиземное море на специальном судне и установлен в 37 году н. э. в Ватиканском цирке, построенном Калигулой для соревнований на колесницах.
У римского историка Плиния, современника Калигулы, мы узнаем, что обелиск первоначально был воздвигнут в честь «Нункора, сына Сосостриса». [1117]1117
98. Плиний, «Естественная история», xxxvi, II. См. также Budge, Cleopatra's Needle and other Egyptian Obelisks, p. 255.
[Закрыть]Здесь имеется в виду фараон XII династии Сосострис I (1971–1926 гг. до н. э.), осуществивший большую строительную программу в священном древнеегипетском городе Апи, который греки впоследствии назвали Гелиополем, т. е. «Городом Солнца». Гелиополь был своего рода «Ватиканом» в том смысле, что для древних египтян он обладал таким же мощным символическим значением, как Ватикан для современных католиков, но теперь на месте древнего Гелиополя в пригородах Каира почти ничто не напоминает о его былой славе. Величественный Храм Солнца, который некогда был центром древнеегипетской духовности, исчез бесследно. Единственным видимым остатком прошлого остается одинокий обелиск, воздвигнутый Сосострисом I. [1118]1118
99. Jaromir Malek and John Baines, Cultural Atlas of the World: Ancient Egypt, Stonehenge Press, Alexandria, Virginia, 1991, pp. 173–174.
[Закрыть]На этом основании ученые пришли к выводу, что ватиканский обелиск тоже первоначально стоял в Гелиополе и, возможно, образовывал пару с обелиском, который остался на месте.
В своей книге «Рим: биография города» историк Кристофер Гибберт утверждает, что «обелиск на площади Св. Петра был перевезен Калигулой из Гелиополя в 37 году н. э.». [1119]1119
100. Hibbert, op. cit, p. 355.
[Закрыть]Сходным образом в своей книге «Египетский Рим» итальянские ученые Анна-Мария Партини и Борис де Рашевильц соглашаются с мнением Плиния, что ватиканский обелиск был привезен из Гелиополя и принадлежал сыну Сосостриса, но выдвигают мнение, что сначала он был перевезен императором Августом в Александрию и воздвигнут там на Юлианском Форуме, где оставался до отправки в Рим в 37 году н. э. [1120]1120
101. A. M. Partini and B. de Rachewiltz, Roma Egizia, Edizione Mediterranee, Rome, 1999, pp. 105–106.
[Закрыть]
Как мы упоминали, Калигула распорядился установить обелиск в Ватиканском цирке в центре его личной арены для скачек на колесницах, там он и оставался в течение следующих 1600 лет, но Ватиканский цирк, где, как считается, принял мученическую кончину святой апостол Петр в 64 году н. э., впоследствии стал центром римско-католического мира. Начиная с 334 года н. э., при Константине Великом, была возведена базилика Св. Петра, перекрывавшая половину старого Ватиканского цирка (она приобрела завершенный вид лишь в XVI веке стараниями архитекторов и скульпторов Браманте, Рафаэля и, наконец, самого Микеланджело). [1121]1121
102. Базилика была освящена в 1626 году, через 1300 лет после первой церемонии освящения при императоре Константине. Труд Микеланджело, умершего до завершения работ, продолжили Жиакомо делла Порта и Доменико Фонтана. Сооружение нового фасада под руководством Карло Мадерно началось в 1607 году и закончилось в 1614 году. В 1650–1667 годах Бернини построил знаменитую площадь с колоннадой и обелиском в центре.
[Закрыть]
В результате обелиск Калигулы оказался рядом с южной стеной базилики. В этом месте его видел в XIV веке некий Григорий, английский прелат, совершивший путешествие в Рим и оставивший заметки об этом. По его словам, обелиск стоял в темной аллее; его основание и пьедестал были скрыты под грудой щебня между двух старых домов, примыкавших к стене базилики.
В XV веке было решено переместить древнюю египетскую реликвию на почетное место в центре площади Св. Петра, которое она занимает сегодня. Идея принадлежала папе Николаю V (он занимал этот пост в 1447–1455 годах), который хотел, чтобы основание обелиска опиралось на четыре бронзовые статуи евангелистов, отлитых в натуральную величину, а его вершина была увенчана огромным бронзовым Иисусом с золотым крестом в руке. Николай умер, прежде чем успел распорядиться о начале работ, и проект был отложен.
Завершение плана выпало на долю папы Сикста V (1585–1590), названного «последним папой эпохи Возрождения». Вот что о нем пишет историк Пол Джонсон:
«Сикст V хотел сделать Рим красивейшим городом Европы, а базилику Св. Петра – величайшей базиликой в Риме. При нем была осуществлена перепланировка всего города, связанная главным образом с сооружением широких проспектов, через которые открывались виды на обелиски, расходившихся от центра городской застройки через Тибр и от Ватикана к восточным холмам». [1122]1122
103. Paul Johnson, The Papacy, Orion, London, 1998, p. 154.
[Закрыть]
Сикст V отказался от четырех статуй евангелистов, предложенных Николаем V, и заменил их четырьмя львами вокруг каменного пьедестала. Он также отказался от идеи установить ста тую Иисуса на вершине обелиска. Ранее там находилась бронзовая сфера, якобы содержавшая прах Юлия Цезаря – первого «божественного» римского императора, а также египетского «фараона», – помещенная там Калигулой, но на самом деле она оказалась пустой. Решив сохранить сферу, Сикст положил в нее предполагаемые фрагменты «подлинного креста» Иисуса, находившиеся в распоряжении Ватикана, затем он приказал установить над бронзовой сферой геральдический символ собственной семьи, звезду над тремя небольшими горами, а над звездой расположить золотой крест. Именно в этом виде древний обелиск из Гелиополя, увенчанный крестом, в конце концов был воздвигнут в центре Ватикана 27 сентября 1588 года. [1123]1123
104. По указанию Сикста V Доменико Фонтана переместил обелиск и воздвиг его перед входом в базилику Св. Петра. Эта работа заняла около одного года. Фонтана пользовался традиционными методами; единственным новшеством по сравнению с древними египтянами были лошади вместо обычной рабочей силы. На первый взгляд, папа руководствовался желанием придать площади более совершенный эстетический облик, но более глубокой целью была демонстрация растущей власти папского престола, уподобившейся древним римлянам, которые привезли эти египетские трофеи в Рим более 1600 лет назад. Действительно, перемещение обелиска на новое место имело важное значение для архитектурного ансамбля базилики, но этим актом Сикст V проводил явную аналогию между римскими императорами и папством. Подобно фараонам и императорам, Сикст V наделил Фонтану чрезвычайными полномочиями для распоряжения рабочей силой, орудиями и любыми материалами, необходимыми для воздвижения гигантского обелиска. Фонтана также получил от папы разрешение на снос любых зданий, которые могли помешать транспортировке. На завершающем этапе работ Сикст V отдал строгий приказ, чтобы огромная толпа зрителей, собравшихся посмотреть на установку монумента, хранила полное молчание. Нарушение этого приказа каралось смертью. По преданию, один из канатов, удерживавших обелиск, мог вот – вот лопнуть под огромной нагрузкой, поэтому один генуэзский моряк храбро нарушил приказ папы и крикнул: «Лейте воду на веревки!» Возможно, благодаря ему монумент был спасен от разрушения. После того как обелиск был надежно установлен на новом месте, зрителям наконец было позволено выразить свое ликование.
[Закрыть]
После установки обелиска Сикст V первым делом провел церемонию изгнания злых духов. Под колокольный звон и каждение ладана епископ, стоявший перед обелиском, торжественно провозгласил:
«Изгоняю тебя, создание камня, во имя всемогущего Бога, чтобы ты стал чистым камнем, достойным возносить Святой Крест, и освободился от всех нечистот, и идолопоклонства, и от любых бесовских наваждений».
Для верности Сикст V приказал вырезать эту формулировку на западной и восточной сторонах основания обелиска.
Интересно отметить, что это антиязыческое послание находилось в прямом противоречии с тайным, или «невидимым», посланием, которое сам обелиск начал распространять с того момента, как на его вершине установили крест. Послание было тайным, так как оно было написано в трех измерениях древнеегипетскими иероглифами, смысл которых предположительно оставался недоступным для европейцев XVI века, но по чистому совпадению или умышленно обелиск, увенчанный крестом, является символом, который обладал глубоким смыслом для древнеегипетских жрецов. Этот смысл заключается в названии самого священного «языческого» города древности – Апи/Гелиополя, древнеегипетского «Города Солнца». Распоряжение Сикста V не только придало обелиску осмысленность с древнеегипетской точки зрения, но и фактически давало верное указание, поскольку Апи/Гелиополь был тем самым местом, откуда произошел этот обелиск!
Одна небольшая деталь может испортить эту любопытную картину. Хотя изображение обелиска, увенчанного крестом, для древнеегипетского жреца означало бы Апи (Гелиополь), символ тем не менее является не полным. Он должен сопровождаться изображением круга или эллипса, разделенного на восемь частей, – стандартным иероглифическим указанием города. То обстоятельство, что Сикст V и его архитекторы не включили такой круг в план площади Святого Петра, судя по всему, исключает идею о тайном герметическом замысле.
Более семидесяти лет спустя архитектор Бернини был назначен папой Александром VII (1655–1667) для обновления архитектурного ансамбля площади Святого Петра. [1124]1124
105. Бернини также получил подряд на сооружение знаменитой статуи слона с египетским обелиском на спине, стоящей на пьяцца делла Минерва. За много столетий до этого в районе вокруг церкви Санта-Мария сопра Минерва (Santa Maria sopra Minerva) находилось три языческих храма: Минервум, построенный Гнеем Помпеем в 692 году в честь богини Минервы, Исеум, посвященный Исиде, и Серапеум, посвященный Серапису (греческому Осирису). Обелиск на слоне появился под влиянием трактата Франческо Колонны Hypnerotomachia (1546), курьезной диссертации о псевдоегипетских иероглифах. (См. J. M. Humbert, LEgyptomanie dans Van occidental, ACR, Paris, 1989, p. 13.)
[Закрыть]Он окружил ее изящными отдельными колоннами, создав огромное эллиптическое пространство с обелиском в центре. Работа Бернини над этим проектом, как упоминалось выше, была прервана в 1665 году, когда он принял личное приглашение Людовика XIV посетить Париж, но он завершил ее по возвращении в Рим, заложив на площади вокруг основания обелиска красивый геометрический узор в виде эллипса, разделенного на восемь частей, который можно видеть и в наши дни.
Совпадение? Или какая-то тайная группа, оказывавшая влияние на папский престол в течение многих десятилетий, понимала значение древнеегипетских иероглифов задолго до того, как ученые смогли прочесть их в XIX веке?
Апи/Гелиополъ был архетипическим «Городом Солнца», к восстановлению которого стремились Джордано Бруно и Томмазо Кампанелла. Мы показали, что Бруно и Кампанелла были не одиноки в своем стремлении, но принадлежали к братству герметических и «розенкрейцерских» мыслителей, рассеянному по всей Европе, которое стало очень влиятельным, хотя далеко не всемогущим, к середине 1660-х годов. Название Гелиополя, написанное «невидимым языком» в центре главной цитадели Ватикана, можно считать символом магической партизанской войны, которую вели члены этого братства с традиционной церковью.
Ho у нас нет доказательств. Читатель сам должен решить, что к чему.
Английскийархитектор встречает своего героя при дворе «короля-Солнца»
Теперь давайте вернемся в Париж в июле 1665 года, куда недавно прибыл Кристофер Рен, бежавший от лондонской чумы, и итальянский архитектор Бернини, приглашенный Людовиком XIV для разработки нового фасада Луврского дворца.
При дворе Людовика XIV Бернини познакомился с ведущими французскими архитекторами, такими, как Пьер Лево и Клод Перро, а также с великим ландшафтным архитектором Андре Ленотром. Ленотр, родившийся в 1613 году, происходил из знатной семьи царских садовников: его дед заведовал садами Тюильри при Луврском дворце, а отец был главным садовником Людовика XIII. После рождения Людовика XIV Ленотр был назначен главным садовником Тюильри и садов Люксембургского дворца. Позднее, в зените правления Людовика XIV, Ленотр спланировал и заложил знаменитые сады Версаля.
