Текст книги "Власть Талисмана"
Автор книги: Грэм Хэнкок
Соавторы: Роберт Бьювэл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 42 страниц)
Не на это ли перманентное состояние двойственности намекали составители Книги Мертвых в своей загадочной формуле в главе 156, которая гласит: «Одна его рука протянута к небу, другая к земле»? [744]744
28. Thomas George Allen (trans.), The Book of the Dead or Going Forth by Day, The Oriental Institute of the University of Chicago, Chicago, 1974, p. 155.
[Закрыть]Герметические философы определенно имели это в виду, когда писали:
«Человек в отличие от всех других живых существ на Земле обладает двоякой природой. Он смертен из-за своего физического тела, но бессмертен из-за вечной субстанции… Он возвышен над структурой небес… однако находится под властью плотского желания и забвения». [745]745
29. Scott, op. cit., p. 123.
[Закрыть]
В герметическом тексте, который носит его имя, ученик Асклепий спрашивает Гермеса о таком положении дел: «Но почему, Гермес, человек должен был оказаться в материальном мире? Почему он не обретается вместе с Богом в совершенном счастье и гармонии?» [746]746
30. Ibid., p. 299.
[Закрыть]В ответ Гермес объясняет, что Бог сначала создал человека как «бестелесное и вечное существо», имея в виду духовного человека, бессмертную душу и «божественную искру», однако затем:
«… осознав, что человек, которого он создал, не сможет заботиться о всех земных вещах, если не будет заключен в материальную оболочку, Бог дал ему телесное убежище и устроил так, чтобы все люди имели сходные тела». [747]747
31. Ibid, p. 301.
[Закрыть]
Хотя мы видим, что в этом месте герметический текст резко расходится с гностическими/катарскими рукописями (где человеческая душа создана Богом Добра, а человеческое тело создано Богом Зла), общий сценарий бестелесных душ, заключенных в телесные оболочки, остается почти идентичным в обеих религиях. Следует, однако, признать одно глубокое различие, связанное с их отношением к веществу: в то время как гностики и катары проповедовали презрение к материальному миру, герметисты пришли к гораздо более позитивному выводу о сотворении мира и о месте человека в общей схеме вещей:
«Так он [Бог] изготовил человека из субстанции разума и субстанции тела – из вечного и смертного, – смешав и скрепив воедино части отдельных субстанций таким образом, чтобы получившееся существо могло удовлетворить требованиям обоих источников своего бытия, то есть почитать и обожествлять небесное и в то же время заботиться о земных вещах и распоряжаться ими». [748]748
32. Ibid.
[Закрыть]
Знание, разум, рассудок…
Далее текст «Асклепия» снова сближается с гностическими идеями, когда нам напоминают, что окончательная цель человеческой души заключается в прекращении ее пребывания на земле и возвращении на небо, где находится ее источник:
«Господь увидел, что из всех живых существ только люди имеют нужду в знании и рассудке, благодаря чему они могут изгонять порочные страсти, обитающие в их телах. По этой причине он наделил их даром разумаи в то же время… оставил им надежду на бессмертие и дал им силу стремиться к нему». [749]749
33. Ibid, p. 337.
[Закрыть]
Согласно гностической религии, возвращение в небесное царство не может быть достигнуто слепой верой. К нему нужно стремиться через гнозис, или «откровенное знание о природе вещей». В герметической религии мы видим такое же стремление к знанию, которое теперь сочетается с «даром разума». Автор «Асклепия» доходит до утверждения, что «божественная часть» человека состоит из «разума, интеллекта, духа и рассудка», и утверждает, что благодаря этим «высшим элементам» человек способен подняться на небо». [750]750
34. Ibid, p. 305.
[Закрыть]
Возвращение на небеса, как прямо говорится в «Пимандре», является «окончательной целью для тех, кто получил гнозис». [751]751
35. Ibid, p. 129.
[Закрыть]В одном из «дискурсов Гермеса» даже предлагается полезное определение разновидности знания, связанной с гнозисом: «Ему нельзя научить словесно, и его нельзя усвоить на слух… знание бестелесно; органом, которым оно пользуется, является разум, противоположный телу». [752]752
36. Ibid, p. 193.
[Закрыть]
Индивидуальный поиск гнозиса в герметической и гностической традиции подразумевал избавление от материального мира и его иллюзий. Читатель должен помнить об аскетизме гностических философов из Александрии и их преемников – богомилов и катарских perfecti. Авторы герметических текстов одобрили бы такое поведение. «Если человек понимает замысел Божий, он будет презирать все материальные вещи», – говорится в «Асклепии». [753]753
37. Ibid, p. 335.
[Закрыть]
С другой стороны, те, кто упорствует в своем невежестве, оказываются подвержены всем грехам и порокам материального мира:
«Зло укрепляется и бичует душу, оставляя незаживающие раны; пораженная и развращенная этим ядом душа, так сказать, покрывается опухолями, за исключением тех душ, которые находят силы исцелиться с помощью благого знания и разума». [754]754
38. Ibid.
[Закрыть]
Постоянный акцент на роли знания и разума в борьбе души за достижение бессмертия имеет четкие более ранние аналогии в древнеегипетских заупокойных текстах. Здесь мы встречаемся с бородатым богом по имени Сиа, который прислуживает Ра в солнечной ладье. Особым качеством Сиа является олицетворение разума, [755]755
39. Faulkner, Coffin Texts, vol. I, p. 31, fn 4; and see Allan W. Shorter, The Egyptian Gods: A Handbook, Routledge & Kegan Paul, London, 1981, pp. 85 and 139.
[Закрыть]поэтому интересно отметить его роль в обеспечении безопасности и сопровождении души покойного через нижний мир. К примеру, во фрагменте № 237 из «Текстов саркофагов» покойный отправляется в загробное путешествие с уверенностью и утверждает: «Я знаю то, что знает Сиа, и путь открыт для меня…» [756]756
40. Faulkner, Coffin Texts, vol. I, p. 186.
[Закрыть]Ранее, во фрагменте № 38 мы читаем: «Я видел сундук Сиа и знаю, что находится в нем…» [757]757
41. Ibid, vol. I, p. 30.
[Закрыть]Еще одна метафора, указывающая на важное значение разума, встречается во фрагменте № 689, который гласит: «Этот царь проглотил Сиа, он съел волшебство у волшебника». [758]758
42. Ibid, vol. II, p. 254.
[Закрыть]В «Книге того, что есть в мире Дуат» Сиа сопровождает покойного через нижний мир и открывает перед ним врата огня, которые в противном случае остались бы закрытыми для него. [759]759
43. E. A. Wallis Budge, The Egyptian Heaven and Hell (Book of What is in the Duat), Martin Hopkinson Co, London, 1925, vol. Ill, p. 125.
[Закрыть]
Звезды и ангелы, падающие на землю
В древнеегипетской религии загробное путешествие через нижний мир Дуат было возможностью для «совершенного духа» (т. е. того, кто приобрел необходимое знание во время своего воплощения на Земле) навеки избавиться от плотских уз, подняться в духовное царство и в метафорическом смысле стать звездой в небесах. О посвященных гностиках времен раннего христианства и катарах нам известно, что желанное «вознесение на небеса» фактически рассматривалось как повторное вознесение ангельской души в небесное царство, откуда она пала на землю в давние времена.
В третьей главе содержалось яркое описание ангелов, «падавших на землю как дождь» через дыру в небесах; они поддались на искушение Сатаны, который заключил их в человеческие тела и установил цикл перевоплощений. В древнеегипетских текстах есть поразительные фрагменты, которые кажутся нам выражением, по сути дела, той же идеи, которые снова указывают на таинственную связь между религией Древнего Египта и герметической и гностической традициями. К примеру, в главе 99 Книги Мертвых мы читаем: «Эта земля злотворна, и звезды, вышедшие из равновесия, пали на нее своими лицами и не нашли ничего, что помогло бы им снова вознестись на небо…» [760]760
44. Wallis Budge, The Book of the Dead, p. 298.
[Закрыть]
В древнеегипетских текстах звезда часто используется как метафора просветленной и «совершенной» души. Мы почти не видим смысловых различий между этим образом павших звезд, не способных вернуться на небо, и гностическим образом павших ангелов, не способных вернуться в свою небесную обитель. Разумеется, самыми чистыми и духовными ангелами в гностической/катарской традиции были те, кто сумели противостоять искушению и вообще не упали на землю. То же самое мы встречаем в древнеегипетских «Текстах пирамид», составленных в 2300 году до н. э.: «Царь – одно из тех существ… которые никогда не падали на землю с неба…» [761]761
45. Faulkner, Pyramid Texts, p. 294.
[Закрыть]
Копия вечности
В центре этой символики – древнеегипетской, гностической, герметической – находится глубокий раскол между духом и веществом, небом и землей. Все три религии говорят о потребности в особом знании, или гнозисе, как способе спасения для душ, заключенных «внизу». У катаров спасительное знание приобреталось через аскетизм, прилежные исследования и ритуал инициации, известный под названием consolamentum. У герметистов и древних египтян существовал любопытный интерес к городам, построенным «по образу и подобию небосвода». В герметических текстах подразумевается, что воспроизведение или «копирование» небесного совершенства на земле приводит к несказанным благам для жителей таких городов, ограждает их от пороков и делает «мудрыми и здоровыми». [762]762
46. Frances Yates, op. cit, p. 55.
[Закрыть]
В «Пимандре», первой книге герметического корпуса, мы даже находим идею воспроизведения небесного в земном в описании процесса сотворения мира. Нас приводят к пониманию того, что существует «архетип», воспринимаемый только разумом, а не органами чувств, «безграничный и присущий началу вещей». Материальный мир «сотворен божественным намерением, которое содержит совершенный мир [т. е. архетип] и копирует его». [763]763
47. Scott, op. cit, p. 117.
[Закрыть]
В «Асклепии» тоже говорится об архетипическом Космосе, не доступном для органов чувств, который тем не менее влияет на «ощутимый Космос», населенный материальными существами: «Если рассматривать целое, ты узнаешь, что на самом деле ощутимый Космос со всеми вещами, которые в нем содержатся, подобен одеянию этого высшего Космоса». [764]764
48. Ibid, p. 327.
[Закрыть]Немного дальше в тексте говорится:
«… остается неподвижным, и вечность всегда неизменна. Она содержит в себе Космос, не имеющий начала, – тот самый Космос, который мы по праву называем «недоступным для чувств». Ощутимый Космос [т. е. материальная вселенная, которую мы видим вокруг нас] сделан по образу и подобию этого другого Космоса и копирует вечность». [765]765
49. Ibid, p. 351.
[Закрыть]
В «Беседах Гермеса и Тота» мы больше узнаем о механизме процесса «копирования»: «Силы действуют не снизу вверх, а сверху вниз. Тому, что на небесах, нет пользы от земных вещей, но земные вещи получают всю пользу от небесных». [766]766
50. Ibid, p. 433.
[Закрыть]
В прекрасном и таинственном трактате Kore Kosmou эта идея разъясняется более подробно:
«Весь мир, который находится внизу, был обустроен и наполнен содержанием от вещей, которые находятся вверху, ибо нижний мир не имеет силы упорядочивать высший мир. Более слабое должно уступать сильнейшему, а устройство вещей наверху сильнее, чем устройство вещей внизу». [767]767
51. Ibid, p. 457.
[Закрыть]
Герметические ландшафты
Теперь мы можем лучше понять одну из центральных герметических идей:
«Разве ты не знаешь, Асклепий, что Египет является образом небосвода? Или, точнее, что все управляемое и движимое на небесах спустилось в Египет и было перенесено туда? Поистине наша земля является храмом всего мира…» [768]768
52. Ibid, p. 458.
[Закрыть]
Если Египет является «образом небосвода», а потому и «храмом всего мира», то легко понять, как люди, верившие в это, могли захотеть построить храмы, которые в меньшем масштабе были бы «образами небосвода». Такая же логика применялась для сооружения и строительства великих монументов и, разумеется, для планирования и строительства (или перестройки) городов. Иными словами, если мы знаем, что человек является посвященным в герметические таинства, то можем предсказать, что он интересуется храмами, монументами и городами, которые некоторым образом «копируют» небосвод. Если этот человек оказывается правителем или занимает видный пост, позволяющий принимать решение в области строительства, то мы можем ожидать, что этот интерес будет претворен в действие.
Подразумевается, что земная «копия» всегда будет занимать низшее положение по отношению к небесному архетипу, по образцу которого она выполнена, так как «на земле нет ничего хорошего, а на небе нет ничего дурного» и «на небе нет ничего подневольного, а на земле нет ничего свободного». [769]769
53. Scott, op. cit, p. 429.
[Закрыть]Тем не менее по логике герметических текстов лучше копировать совершенство неба на земле, какими бы жалкими ни были результаты, чем вообще ничего не делать. В «Беседах Гермеса и Тота» мы читаем:
«Все земные вещи… нереальны, но некоторые из них – не все, а лишь немногие – являются копиями реальности… Когда облик низшего вытекает из высшего, он становится имитацией реальности, но помимо действия высшей силы он остается иллюзией, как нарисованный портрет представляет нам облик тела человека, которого мы видим, но не само человеческое тело». [770]770
54. Ibid, p. 383.
[Закрыть]
Отсюда совершенно очевидно, что правитель, движимый идеями герметизма, предпочтет расположить свои монументы, храмы и города таким образом, чтобы «высшая сила» смогла найти в них проявление. Из текстов явствует, что такие постройки должны быть «имитацией реальности», «образом небосвода» или «копией вечности»…
Красота архетипа
Гностическая религия богомилов и катаров, существовавшая в Европе с X по XIV век, исповедовала дуализм духа и вещества. Как можно ожидать, в этих двух тесно связанных системах так же использовались метафоры «неба» и «земли», понимаемые в герметическом и древнеегипетском смысле. В главе 3 мы привели несколько примеров из богомильского и катарского вероучения, включая тезис о том, что ряд их священных книг был «написан на небесах и принесен на землю», и нижеследующую классическую доктрину герметизма: «Ибо то, что на земле, есть также и на небе, поскольку земля содержит образы небесного свода». [771]771
55. Vision of Isaiah,cited in Malcolm Barber, The Cathars: Dualist Heretics in Languedoc in the High Middle Ages,Longman, London, 2000, p. 87.
[Закрыть]
Снова и снова мы находим поразительные прецеденты в заупокойных текстах Древнего Египта. К примеру, существует ряд обращений к посвященным с призывом изготавливать на земле копии области небосвода под названием Дуат, включающей созвездие Ориона (который ассоциируется с богом Осирисом) и звезду Сириус (которая ассоциируется с богиней Исидой). [772]772
56. Подробное обсуждение и справочный аппарат см. в кн. Robert Bauval and Graham Hancock, Keeper of Genesis (in the US: Message of the Sphinx), Heinemann, London, 1996, pp. 134 ff.
[Закрыть]Считалось, что в этом регионе небосвода находится древнеегипетский нижний мир, куда отправляются души после смерти и где они предстают перед судом. Поэтому считалось крайне важным заблаговременно иметь знания о нижнем мире и об испытаниях, ожидавших душу. Из «Книги того, что есть в мире Дуат» (ок 1400 г. до н. э.) мы узнаем, что одним из способов приобретения этого гнозиса было строительство наземных копий «скрытого круга Дуат в теле Нут [небосвода]»: [773]773
57. E. A. Wallis Budge, The Egyptian Heaven and Hell, vol. I, p. 258.
[Закрыть]
«Тот, кто сделает точную копию этих форм и познает ее, будет духом, который снабжен всем необходимым на небе и на земле, неизменно, регулярно и вечно». [774]774
58. Ibid, vol. I, p. 240.
[Закрыть]
«Тот, кто сделает копию и познает ее на земле, получит магическую защиту на небе и на земле, неизменно, регулярно и вечно». [775]775
59. Ibid, vol. I, p. 258.
[Закрыть]
Для текста, который предположительно не имеет аналогии с более поздними литературными памятниками, довольно странно, что в «Книге того, что есть в мире Дуат» проводится такое же различие, как и в «Герметике», – то есть различие между небесным архетипом, доступным лишь для разума, и земной копией, доступной для органов чувств. В обеих традициях существовали группы посвященных, обученных «видеть», то есть приобретать гнозис:
«Тайное воплощение Дуат неизвестно мужчинам и женщинам». [776]776
60. Ibid, vol. II, p. 21.
[Закрыть]
«Тот, кто сделает копию воплощения Дуат,который нельзя увидеть , и постигнет эти тайные образы, будет подобен духу, снабженному всем необходимым для путешествия…»« [777]777
61. Ibid, vol. II, p. 39.
[Закрыть](курсив наш).
Стать «духом, снабженным всем необходимым для путешествия», разумеется, было целью всей древнеегипетской религиозной системы в том смысле, что она стремилась наделить посвященных духовным бессмертием и освободить их от уз вещества. Но в этих исканиях душу могла постигнуть неудача, и тогда ее ожидало полное уничтожение. Последовательные и неоднократные злодеяния губительно отражались на душе преступника. Самонадеянное невежество, презираемое герметическими философами, также считалось крайне опасным для бессмертия души: «Тот, кто не имеет знания о целом или о части тайного воплощения Дуат, будет обречен на гибель». [778]778
62. Ibid, vol. II, pp. 38–39.
[Закрыть]
Мы снова подчеркиваем, что Дуат для древних египтян был регионом звездного неба и что души, устремленные к бессмертию, были в большей или меньшей степени обязаны приобретать знание о нем. Едва ли можно назвать случайностью то обстоятельство, что почти идентичный сценарий мы находим в герметических текстах, где после длительных рассуждений о звездах и небосводе вдруг говорится:
«Тот, кто потрудился получить знание о подобных вещах, может сформировать точное понимание божества… Но, сын мой, для человека, который все еще находится в физическом теле, невозможно достигнуть счастья. Человек должен приучать свою душу в этой жизни, чтобы, когда она вступит в иной мир, где ей дозволено видеть Бога, она не сбилась бы с пути, который ведет к нему, но люди, которые любят свое тело, никогда не увидят образа Доброго и Прекрасного. Как великолепна, сын мой, та красота, у которой нет ни формы, ни цвета!» [779]779
63. Scott, op. cit, p. 419.
[Закрыть]
Иными словами, речь идет о красоте архетипа, не доступной для непосвященных мужчин и женщин, поскольку она воспринимается лишь разумом, а не органами чувств.
Преображение мира
Постоянный акцент на знании, рассудке и использовании разума для «обучения души», характерный для герметических текстов, также послужил источником их огромного влияния на науку и научное мышление после их повторного открытия в середине XV века. Пропагандируя индивидуальный поиск знания и озарение, они оказались таким же мощным антидотом для церковных догм в эпоху Возрождения и Просвещения, как гностическое учение катаров в Средние века. С нашей точки зрения, это было не случайностью, но почти неизбежным следствием тесной связи этих школ мысли.
В главе 2 мы предположили, что катарская революция религиозных и философских идей, музыки и поэзии, культуры и общественного порядка могла бы преобразить мир, если бы церковь не сокрушила ее в XIII веке. На Балканах разрозненные общины богомилов сохранялись вплоть до XV века, однако в рамках этой книги мы принимаем обобщение, согласно которому неразрывная цепь гностической ереси, восходящая к расцвету христианской эры, была прервана со смертью на костре последнего катарского приверженца, Уильяма Белибаста, в 1321 году.
Поэтому нам кажется весьма примечательным, что другое воплощение, по сути дела, тех же идей проникло за ворота западной культуры примерно 120 лет спустя. Мы имеем в виду герметические тексты, появившиеся после тысячелетия глухого молчания, и их передачу в Академию Медичи во Флоренции в 1460 году.
Либо случайно, либо по какому-то тайному замыслу они появились именно там, где начала возрождаться древняя религия «спасения через знание», которую церковь считала недавно уничтоженной, однако в этом новом воплощении она носила «древнеегипетскую», а не «христианскую» маску. Возможно, именно по этой причине ей удалось выйти на более позитивный маршрут к преображению мира, чем когда-либо мог достигнуть гностицизм с его ненавистью ко всем мирским проявлениям.
Герметисты разделяли гностическую точку зрения, что зло изначально присуще веществу и таким образом – через физическое тело – всему человечеству. Однако такое признание не склонило их к настроениям безнадежности, нигилизма и самоубийства, которое, по мнению отдельных исследователей, могло завести катарский дуализм на очень темный путь. С другой стороны, герметисты принимали человека таким, какой он есть; они стремились к преображению через возвышение духовного элемента человеческой личности и возлагали ответственность за это непосредственно на человека и его совесть:
«В своих размышлениях о вещах божественных человек не должен осуждать и презирать присущую ему смертную часть, так как было суждено, что он должен заботиться об этом нижнем мире и хранить его». [780]780
64. Ibid, p. 307.
[Закрыть]
«Забота и сохранение нижнего мира» в герметическом сценарии являются не унизительным заключением в темнице вещества, а священным долгом и жизненно важной ролью в космической схеме вещей, которая может быть исполнена только человеком. Тексты красноречиво говорят сами за себя:
«Человек отчасти божественен и отчасти смертен. Он не должен считаться низшим существом, поскольку отчасти смертен; скорее, смертное состояние возвышает его в том смысле, что он сообразен и приспособлен для предназначенной ему цели. Ибо, поскольку он не смог бы осуществить обе свои функции, если бы не был создан из обоих видов субстанции, он имеет возможность заботиться о земле и служить Божеству». [781]781
65. Ibid, pp. 303–305.
[Закрыть]
«Итак, человек – это чудо, Асклепий; честь и хвала такому существу!.. Сильный сознанием своей божественной части, он презирает человеческую часть собственной природы… Он поднимает благоговейный взор к небесам и заботится о земле внизу… Ему доступно все: он опускается в глубины моря силой своей мысли, и небеса не высоки для него, ибо он измеряет их своей мудростью, как если бы они были в пределах его досягаемости». [782]782
66. Ibid, p. 295.
[Закрыть]
«Человеку дана в удел та часть вселенной, которая состоит из земли и воды, и эта земная часть вселенной сохраняется в порядке благодаря знаниям человека и применению искусств и наук. Бог пожелал, чтобы вселенная не была полной, пока человек не выполнит свою роль». [783]783
67. Ibid, pp. 301–303.
[Закрыть]
«Если человек принимает на себя всю полноту своего предназначения и сознает свою особую задачу, он становится орудием порядка для Космоса, а Космос становится орудием для него». [784]784
68. Ibid, p. 305.
[Закрыть]
Несмотря на мнение ученых об отсутствии четкой связи между «Герметикой» и религией Древнего Египта, фараоны тоже верили, что их предназначение и предназначение их божественной земли заключается в правильном взаимодействии с небом и служении силам космического порядка (Маат). [785]785
69. Подробное обсуждение концепции Маат см. в кн. Graham Hancock and Santha Faiia, Heaven's Mirror, Michael Joseph, London, 1998, Chapter 4, pp. 68 ff.
[Закрыть]В сущности, фараон был герметическим царем, и, по нашему предположению, одним из способов выполнения его обязанности по сохранению космического порядка вещей было строительство храма или даже города «по образу и подобию небосвода». Мы показали, что он имел полномочия на такой образ действий в соответствии с текстом «Книги того, что есть в мире Дуат», составленной в XIV веке до н. э. Сходным образом в загадочных «Текстах Строителей», начертанных на стенах храма Эдфу в Верхнем Египте в III веке до н. э., нижеследующие слова вложены в уста самого Тота/Гермеса:
«Я сделаю так, чтобы его [т. е. храма] длина была соразмерной, а ширина точной, чтобы все его измерения соответствовали норме, все его святилища находились в тех местах, где им следует быть, и все его залы напоминали небосвод». [786]786
70. Cited in E. A. E. Reymond, The Mythological Origin of the Egyptian Temple, Manchester University Press, Manchester, 1969, p. 309.
[Закрыть]
Посвященный Гору, сыну Исиды и Осириса, храм Эдфу строился в несколько этапов в период с 246 по 51 год до н. э. фараонами греко-египетской династии Птолемеев на месте, которое считалось священным еще в III тысячелетии до н. э. Хотя нет ни каких сомнений, что Птолемеи очень серьезно относились к древнеегипетской религии, они были здесь пришельцами и правили Египтом лишь с конца IV века до н. э. после завоеваний Александра Македонского.
Перед своей безвременной кончиной в 323 году до н. э. Александр основал на Средиземноморском побережье Египта великий город, который впоследствии носил его имя – Александрия. Именно там через несколько столетий христианский гностицизм и его языческий близнец – герметизм – возникли, словно Феникс, из пепла древнеегипетской религии и начали свое тайное странствие в современную эпоху.
