Текст книги "Экология разума (Избранные статьи по антропологии, психиатрии и эпистемологии)"

Автор книги: Грегори Бейтсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 32 страниц)

Итак, можно сказать, что отношения между алкоголиком и его реальным или фиктивным "другим" явно симметричны и явно схизмогенны. Они подвержены эскалации. Мы увидим, что религиозное обращение спасаемого АА алкоголика может быть описано как драматический сдвиг от этой симметричной привычки (или эпистемологии) к почти чисто комплементарному видению своих отношений с другими, вселенной и Богом.

Гордость или доказательство от противного?

Алкоголики могут казаться упрямыми, но они не тупы. Часть сознания, управляющая их маневрами, лежит слишком глубоко, чтобы к ней можно было применять слово "тупость". Это довербальные уровни сознания, и вычисления, происходящие в них, обозначаются как первичные процессы.

Как во снах, так и во взаимоотношениях млекопитающих, единственный способ достижения утверждения, содержащего собственное отрицание ("Я не укушу тебя" или "Я не боюсь его"), состоит в форсированном имажинировании (изображении) отрицаемого утверждения, что ведет к доведению до абсурда. Двое млекопитающих выражают утверждение "Я тебя не укушу" посредством экспериментальной схватки, которая есть "не-схватка", иногда называемая "игрой". Именно по этой причине "антагонистическое" поведение обычно развивается в дружеское приветствие (Bateson, 1969).

В этом смысле так называемая гордость алкоголика – это в известной степени ирония – целенаправленное усилие к испытанию "самоконтроля" со скрытой, но недвусмысленной целью доказать, что "самоконтроль" неэффективен и абсурден: "Это не работает". Это ультимативное утверждение содержит простое отрицание и поэтому не может быть выражено первичным процессом. Поэтому его финальным выражением служит действие – выпивка. Героическая борьба с бутылкой, этим фиктивным "другим", заканчивается "поцелуем примирения".

В пользу этой гипотезы говорит тот несомненный факт, что испытание самоконтроля на прочность ведет обратно к выпивке. Как я утверждал выше, вся эпистемология самоконтроля, которую друзья пытаются внушить алкоголику, чудовищна. Если это так, то алкоголик прав, отвергая ее. Он довел конвенциональную эпистемологию до абсурда.

Но такое описание "доведения до абсурда" граничит с телеологией. Если утверждение "это не работает" не может быть выражено в кодах первичных процессов, то каким образом вычисления в кодах первичных процессов могут направить организм к испробованию таких типов действий, которые продемонстрируют, что "это не работает"?

Проблемы этого общего типа часто встречаются в психиатрии. Возможно, они могут быть разрешены только в рамках модели, в которой при определенных обстоятельствах дискомфорт, испытываемый организмом, активизирует петлю положительной обратной связи для усиления поведения, предшествовавшего дискомфорту. Такая положительная обратная связь могла бы предоставить подтверждение, что дискомфорт порожден именно этим поведением, и увеличить дискомфорт до некоего порогового значения, при котором стали бы возможны изменения.

В психотерапии такая петля положительной обратной связи обычно представлена терапевтом, толкающим пациента навстречу его симптомам. Эта техника была названа "терапевтическим "двойным посланием"". Пример такой техники приводится далее, где АА подталкивает алкоголика к тому, чтобы пойти и попробовать "пить под контролем", чтобы он мог лично убедиться, что не обладает никаким контролем.

Также вполне правдоподобно, что симптомы и галлюцинации шизофреника (как и сновидения) представляют собой корректирующий опыт. Так весь шизофренический эпизод приобретает характер самоинициации. Отчет Барбары О'Б-райен о ее собственном психозе (O'Brien, 1958) – возможно, самый сильный из всех примеров этого явления, обсуждавшихся где бы то ни было (Bateson, 1961).

Следует добавить, что возможное существование такой петли положительной обратной связи, приводящей к движению в направлении усиливающегося дискомфорта вплоть до некоторого порогового значения (которое может лежать и по другую сторону смерти), не включается в общепринятые теории обучения. Тем не менее, тенденция проверять неприятное с помощью его повторного воспроизведения – это обычная человеческая черта. Возможно, это то, что Фрейд назвал "инстинктом смерти".

Состояние опьянения

Сказанное выше о каторге симметричной гордости – лишь половина картины. Это состояние сознания алкоголика, борющегося с искушением. Очевидно, что это состояние крайне неприятно и явно нереалистично. Его "другие" являются либо полностью продуктом воображения, либо сильно искаженными образами людей, от которых он зависит и которых, возможно, любит. У него есть альтернатива этому неприятному состоянию – он может напиться. Или "по крайней мере" выпить.

С этой комплементарной уступкой, которую сам алкоголик часто видит как действие "назло", как парфянскую стрелу в симметричной борьбе, вся его эпистемология меняется. Его тревога, раздражение и паника исчезают как по волшебству; самоконтроль снижается, но еще сильнее снижается потребность сравнивать себя с другими. Он чувствует в своих венах физиологическое тепло алкоголя и во многих случаях соответствующую психологическую теплоту к другим. Он может быть и злым и слезливым, но он снова стал частью человеческого сообщества.

Прямые данные, подтверждающие тезис, что шаг от трезвости к интоксикации есть также шаг от симметричного вызова к комплементарности, скудны и всегда затуманены как искажениями памяти, так и комплексной алкогольной интоксикацией. Однако отчетливые свидетельства из фольклора и легенд указывают, что шаг этот именно такого рода. Причащение вином в ритуалах всегда означало социальную агрегацию либо в религиозной "соборности", либо в секулярном "товариществе". В буквальном смысле слова, алкоголь заставляет индивида видеть себя и действовать как часть группы, т.е. он обеспечивает комплементарность отношений с окружающими.

Падение на дно

АА придают этому событию огромное значение и полагают, что алкоголик, который еще "не достиг дна", не созрел для их помощи. Напротив, они имеют тенденцию объяснять свои неудачи тем, что тот, кто возвращается к алкоголизму, еще "не достиг дна".

Разумеется, самые разные несчастья могут привести к "падению на дно". Различные инциденты, припадок белой горячки, длительное выпадение памяти, уход жены, потеря работы, безнадежный диагноз и т.д. – все это может иметь соответствующий результат. АА говорят, что у каждого человека свое "дно" и некоторые умирают раньше, чем достигнут своего дна (личное сообщение члена АА).

Тем не менее, вполне возможно, что каждый индивид не раз достигает "дна". "Дно" – это приступ паники, предоставляющий благоприятный момент для изменений, но не гарантирующий этих изменений. Друзья, родственники или терапевт с помощью ободрения или лекарств могут вытянуть алкоголика из его паники, после чего он "оправляется" и возвращается к своей "гордости" и алкоголизму только для того, чтобы вскоре упасть на еще более ужасное "дно", после чего он будет снова готов к переменам. Попытка изменить алкоголика в период между такими моментами паники вряд ли будет успешной.

Природа этой паники становится ясной из описания следующего "теста":

"Мы не любим никого называть алкоголиком, но ты сам можешь быстро установить свой диагноз. Пойди в ближайший бар и попробуй пить под контролем. Попробуй это несколько раз. Если ты честен сам с собой, то для решения много времени не потребуется. Чтобы получить полное знание о своем положении, стоит немного понервничать" (Alcoholics..., 1939).

Этот тест можно сравнить с тем, как если бы шоферу приказали резко затормозить на скользкой дороге – он быстро обнаружит, что его контроль весьма ограничен. ("Тормозной след" – "skid row" – это жаргонное название для места сосредоточения питейных заведений – вполне подходящая метафора.)

Паника алкоголика, "упавшего на дно", сходна с паникой человека, полагавшего, что он управляет своим транспортным средством и внезапно обнаруживающего, что его заносит и давление на то, что он считал тормозом, только ускоряет занос. Эта паника происходит от обнаружения того, что эта (т.е. система "Я плюс транспортное средство") больше, чем он сам.

В терминах представленной теории можно сказать, что "падение на дно" иллюстрирует теорию систем на трех уровнях:

(1) Алкоголик терпит дискомфорт трезвости до пороговой точки, за которой эпистемологию "самоконтроля" постигает банкротство. Тогда он напивается – поскольку "система" больше, чем он сам, и он может подчиниться ей.

(2) Он многократно экспериментирует с выпивкой, пока не убеждается в существовании большей системы. Тогда ему открывается паника "падения на дно".

(3) Если друзья и врачи опекают его, он может быть зависимым от их помощи и сохранять неустойчивое равновесие – пока не продемонстрирует, что эта система отношений не работает, и снова не "упадет на дно", но еще более глубокое. В этом случае, как и во всех кибернетических системах, знак (плюс или минус), который имеет эффект любого вмешательства в систему, является функцией времени.

(4) Наконец, явление падения на дно комплексно связано с феноменом "двойного послания" (Bateson, 1956). Билл У. рассказывает, что сам он "упал на дно", когда в 1939 году доктор Уильям Д.Силкворт (William D.Silkworth) поставил ему диагноз "безнадежный алкоголизм". Это событие считается началом истории АА (Alcoholics.... 1957). Доктор Силкворт также "...дал нам инструменты, которыми можно пробить самое закоренелое алкоголическое эго, эти потрясающие фразы, которыми он описал нашу болезнь: "навязчивое состояние ума, заставляющее нас пить, и язва тела, обрекающая нас на сумасшествие и смерть"" (там же). Это и есть "двойное послание", совершенно правильно обнаруженное в дихотомической эпистемологии алкоголика, противопоставляющей со– ' знание телу. Эти слова влекут его назад и назад до той точки, в которой только непроизвольный сдвиг в глубокой бессознательной эпистемологии – т.е. духовное переживание – может сделать летальный диагноз недействительным.

Теология Анонимных Алкоголиков

Вот некоторые примечательные положения теологии АА.

(1) Есть Сила, большая чем Я. Кибернетик пошел бы несколько дальше и установил бы, что "Я", как оно обычно понимается, – это только небольшая часть значительно большей системы, мыслящей, действующей и принимающей решения на основе метода проб и ошибок. Эта система включает все информационные пути, которые в данный момент имеют отношение к данному решению. "Я" – ложное олицетворение незаконно вычлененной части этого значительно большего поля взаимосвязанных процессов. Кибернетик также считает, что двое или более людей, как и вообще любая группа, могут совместно образовывать такую "мыслящую и действующую" систему.

(2) Эта Сила ощущается как личная и интимно связанная с человеком. Это – "Бог, как ты его понимаешь".

Говоря кибернетически, "мои" отношения с любой большей системой, находящейся вокруг меня и включающей другие вещи и других людей, будут отличаться от "твоих" отношений с некой подобной системой вокруг тебя. Отношение "часть чего-то" по логике неизбежно комплементарно, но

смысл фразы "часть чего-то" различен для каждого человека [3]. Это различие становится особенно важным для систем, включающих более одного человека. Система "силы" неизбежно кажется разной с разных точек зрения. Более того, следует ожидать, что, когда такие системы сталкиваются, они распознают друг друга как системы в этом смысле. "Красота" леса, по которому я гуляю, есть продукт моего распознавания как индивидуальных деревьев, так и общей экологии леса как системы. Подобное эстетическое распознавание еще более поразительно при разговоре с другим человеком.

3 Это разнообразие стилей интеграции отвечает за тот факт, что одни люди становятся алкоголиками, а другие нет.

(3) Благотворное отношение с этой Силой открывается через "падение на дно" и "капитуляцию".

(4) Сопротивляясь этой Силе, люди и особенно алкоголики накликают на себя несчастье. Материалистический взгляд на "человека" в противопоставлении окружающей среде терпит поражение по мере того, как технологический человек становится способен противостоять все большим системам. Каждая выигранная битва чревата катастрофой. Единица выживания как в этике, так и в эволюции это не организм и не вид, а самая крупная из систем "силы", в которых живет существо. Если существо разрушает окружающую среду, оно разрушает само себя.

(5) Однако важно, что Сила не награждает и не наказывает. У нее нет "власти" в этом смысле. Как говорит Библия: "Все действует сообща для блага тех, кто любит Бога". И наоборот, против тех, кто не любит. Идея власти в смысле одностороннего контроля чужда АА. Эта организация жестко "демократична" (их слово), и даже их божество связано тем, что можно было бы назвать системным детерминизмом. Схожие ограничения применяются как к отношениям между членом АА и пьяницей, которому он надеется помочь, так и к отношениям между центральным офисом АА и локальными группами.

(6) Первые две "ступени" АА определяют алкогольную зависимость как проявление этой Силы.

(7) Здоровые отношения между человеком и этой Силой являются комплементарными. Это резко контрастирует с "гордостью" алкоголика, являющейся предикатом симметричных отношений с воображаемым "другим". Схизмогенез всегда сильнее своих участников.

(8) Качество и содержание отношений каждого человека с этой Силой выражается или отражается в социальной структуре АА. Секулярный аспект этой системы – ее правление – описывается в "Двенадцати традициях", которые дополняют "Двенадцать ступеней", определяющих отношения человека с Силой. Эти два документа соединяются в двенадцатой ступени, причисляющей помощь другим алкоголикам к необходимым духовным упражнениям, без которых вероятен рецидив. Вся эта система является дюркгеймовской религией в том смысле, что отношения между человеком и его социальным окружением параллельны отношениям человека с Богом. "АА – это сила, которая больше любого из нас" (Alcoholics..., 1957).

Итак, можно сказать, что отношения индивида с "Силой" лучше всего определяются словом при-частность.

(9) Анонимность. Следует понять, что в мышлении и теологии АА анонимность значит гораздо больше, чем простая защита членов организации от разглашения и позора. С увеличением славы и успеха этой организации возникло искушение использовать свое членство в ней как положительный актив в общественных связях, политике, образовании и других областях. Соучредитель этой организации Билл У. в ранний период своей жизни сам был жертвой подобного искушения и описал эту ситуацию в своей статье (там же). Во-первых, он замечает, что любое захватывание центра внимания представляло бы личную и духовную опасность для члена организации, который не может себе позволить такого своекорыстия. Кроме того, для организации в целом вовлечение в политику, религиозную полемику и социальное реформаторство было бы фатальным. Он ясно указывает, что ошибки алкоголика исходят из того же источника, что и "силы, которые сегодня рвут мир на части", но не дело АА спасать мир. Их единственная цель: "...нести послание АА тем больным алкоголизмом, которые этого хотят" (гам же). Он заключает, что "анонимность есть величайший символ самопожертвования, который мы знаем". Двенадцатая из "Двенадцати традиций" заявляет, что "анонимность является духовной основой наших традиций, вечно напоминая нам о необходимости ставить принципы впереди личностей".

К этому мы можем добавить, что анонимность является также глубоким выражением системных отношений "часть-целое". Некоторые системные теоретики пошли бы даже дальше, поскольку главное искушение системной теории лежит в овеществлении (reification) теоретических концепций. Анатоль Холт (Anatol Holt) говорил, что хотел бы иметь наклейку на бампер с парадоксальным лозунгом: "Долой существительные!" (Bateson M., 1968).

(10) Молитва. Использование молитвы в АА подтверждает комплементарность отношений "часть-целое" тем простым способом, что оно требует наличия таких отношений. Требуется такое личностное качество, как смирение, которое фактически проявляется в самом акте молитвы. Если акт молитвы искренний (что не так просто), Бог не может не выполнить просьбу. Это особенно верно для "Бога как ты его понимаешь". Эта в своем роде прекрасная самоподтверждающаяся тавтология есть именно тот бальзам, который требуется после мук, наступивших с "падением на дно" и причиняемых "двойным посланием".

Несколько более сложна знаменитая "Молитва о Просветлении":

Боже, дай нам ясность ума, чтобы принять то, что мы не можем изменить, дай мужество изменить то, что мы можем изменить, и мудрость, чтобы различить их [4].

4 Этот текст не является оригинальным документом АА, и его автор неизвестен. Встречаются незначительные вариации текста. Я цитирую наиболее симпатичный мне лично вариант из "АА Comes of Age", 1957.

Если "двойное послание" приносит муки и отчаяние и разрушает личные эпистемологические предпосылки на глубинном уровне, тогда следует, что для исцеления этих ран и взращивания новой эпистемологии будет уместна некая его конверсия. "Двойное послание" ведет к отчаянному выводу: "Альтернативы нет". "Молитва о Просветлении" явным образом освобождает молящегося от этих приносящих безумие уз.

В этой связи стоит вспомнить, как великий шизофреник Джон Персеваль (John Perceval) заметил перемену в своих "голосах". В начале психоза они изводили его "противоречивыми командами" (это то, что я называю "двойным посланием"), но позднее, когда они стали предоставлять ему выбор из ясно определенных альтернатив, он стал поправляться (Bateson, 1961).

(11) В одном отношении АА глубоко отличаются от таких естественных ментальных систем, как семья или лес. У АА есть единственная цель: "Нести послание АА тем больным алкоголизмом, которые этого хотят". Вся организация посвящена максимизации этой цели. В этом отношении АА не сложнее, чем "Дженерал Моторс" или средняя западная страна. Но биологические системы, кроме тех, которые обусловливаются западными идеями (и особенно деньгами), являются многоцелевыми. У леса нет такой единственной переменной, о которой можно было бы сказать, что вся система ориентирована на ее максимизацию, а все остальные переменные второстепенны. Лес ищет оптимум, а не максимум. Его потребности вполне поддаются удовлетворению, а любой избыток становится токсичным.

Таким образом, единственная цель АА направлена вовне и состоит в несоревновательных отношениях с большим миром. Максимизируемой переменной является комплементар-ность, по своей природе стоящая ближе к "служению", чем к доминированию.

Эпистемологический статус комплементарной и симметричной предпосылок

Как уже отмечалось, в человеческих взаимоотношениях симметричность и комплементарность могут сложным образом сочетаться. Поэтому уместно спросить, что дает основание приписывать этим принципам настолько фундаментальный характер, что их можно называть "эпистемологическими" даже в естественнонаучном изучении культурных и межличностных предпосылок.

Можно предположить, что ответ зависит от того, что имеется в виду под "фундаментальным" при изучении естественной истории человечества. Складывается впечатление, что это слово имеет два значения.

Во-первых, я называю более фундаментальными те предпосылки, которые более глубоко внедрены в сознание, более "жестко запрограммированы" и менее подвержены переменам. В этом смысле алкогольная гордость, или hubris ["гордыня" – греч.] фундаментальна. Во-вторых, я должен назвать более фундаментальными те психические предпосылки, которые относятся к большим, а не к меньшим системам или гештальтам вселенной. Высказывание "трава зеленая" менее фундаментально, чем высказывание "различные цвета различаются".

Однако если спросить, что же случается при изменении предпосылок, то становится ясно, что эти два определения "фундаментального" в очень большой степени перекрываются. Если человек достигает или претерпевает перемену глубоко внедренных в его сознание предпосылок, он обязательно обнаружит, что результаты этой перемены распространяются на всю его вселенную. Такие перемены мы вполне можем назвать "эпистемологическими".

Еще остается вопрос о том, что такое "эпистемологически правильный" и "эпистемологически неправильный". Является ли переход от симметричной "гордости" алкоголика к разновидности комплементарности, даваемой в АА, коррекцией его эпистемологии? И всегда ли комплементарность лучше симметричности?

Вполне возможно, что для члена АА комплементарность всегда предпочтительнее симметричности и даже тривиальное соперничество при игре в теннис или шахматы может быть для него опасно. Поверхностный эпизод может затронуть глубоко внедренную симметричную предпосылку. Но это не означает, что игра в теннис или шахматы является эпистемологической ошибкой для всех.

Этические и философские проблемы в действительности касаются только широчайшей вселенной и глубочайших психологических пластов. Если мы глубоко и даже бессознательно верим, что наши отношения с наибольшей из затрагивающих нас систем ("Силой больше нас самих") симметричны и соревновательны, – вот тогда мы ошибаемся.

Ограничения гипотезы

Вышеприведенный анализ содержит следующие ограничения и импликации.

(1) Я не утверждаю, что все алкоголики действуют на основании описанной здесь логики. Очень возможно, что существуют другие типы алкоголиков и почти наверняка в других культурах алкогольная зависимость развивается по-другому.

(2) Я не утверждаю ни того, что путь АА – единственно правильный способ жить, ни того, что их теология – единственно правильный вывод из эпистемологии кибернетики и теории систем.

(3) Я не утверждаю, что всем трансакциям между человеческими существами следует быть комплементарными, хотя ясно, что отношения между индивидом и большей системой, частью которой он является, неизбежно должны быть такими. Отношения между людьми всегда (я надеюсь) будут комплексными.

(4) Тем не менее я утверждаю, что неалкоголический мир может извлечь много уроков из эпистемологии теории систем и методов АА. Если мы будем продолжать действовать в духе картезианского дуализма "сознание против материи", то, вероятно, мы будем продолжать воспринимать мир через термины: "Бог против человека", "элита против народа", "избранная раса против всех прочих", "нация против нации", "человек против окружающей среды". Сомнительно, чтобы вид, имеющий одновременно и передовую технологию и этот странный взгляд на мир, смог бы выжить.

КОММЕНТАРИЙ К ЧАСТИ "ФОРМА И ПАТОЛОГИЯ ВЗАИМООТНОШЕНИЙ"

В статьях, собранных в этой части, я говорю о действии или высказывании как случающемся "в контексте", и этот общепринятый способ выражаться предполагает, что действие есть "зависимая" переменная, тогда как контекст "независимая" или детерминирующая переменная. Однако такой взгляд на связь действия и контекста способен отвлечь читателя, как он отвлек и меня, от восприятия экологии идей, которые вместе составляют ту небольшую подсистему, которую я называю контекстом.

Эта эвристическая ошибка, вместе со многими другими скопированная со способов мышления физика или химика, требует коррекции.

Важно увидеть частное высказывание или действие как часть экологической подсистемы, называемой контекстом, а не как продукт или порождение того, что останется от контекста после вырезания из него той части, которую мы хотим объяснить.

Это та же самая формальная ошибка, которая упоминалась в комментарии к части II, где я обсуждал эволюцию лошади. Мы должны думать об этом процессе не просто как о серии изменений в адаптации животного к жизни на травянистых равнинах, но как о постоянстве отношений между животным и окружающей средой. То, что выживает и медленно эволюционирует, – это экология. В этой эволюции связанные части – животные и трава – претерпевают изменения, которые в интервале от момента t1 до момента t2, конечно, являются адаптивными. Но если бы не происходило ничего, кроме адаптации, то не возникало бы системной патологии. Неприятности появляются именно из-за того, что "логика" адаптации отличается от "логики" выживания и эволюционирования экологической системы.

Как сказал Уоррен Броуди (Warren Brodey), "зернистость времени" различна для адаптации и экологии.

"Выживание" означает, что определенные описательные суждения о живой системе продолжают оставаться истинными в течение некоторого периода времени. Напротив, эволюция касается изменения истинности определенных описательных суждений о живой системе. Трюк состоит в том, чтобы определить, какие суждения о каких системах остаются истинными или же подвергаются переменам.

Парадоксы (и патологии) системных процессов возникают именно из-за того, что постоянство и выживание некой большой системы поддерживается изменениями в составляющих подсистемах.

Относительное постоянство (т.е. выживание) отношений между животными и травой поддерживается изменениями у обоих участников. Но любая адаптивная перемена у любого из участников, не скорректированная переменой у другого, всегда будет вносить напряженность в их отношения. Эти аргументы предлагают новую концептуальную схему для гипотезы "двойного послания" и для размышлений о "шизофрении". Они дают новый взгляд на контекст и уровни обучения.

Короче говоря, шизофрения, вторичное обучение и "двойное послание" перестают быть предметами индивидуальной психологии и становятся частью экологии идей в таких системах "разумов", границы которых более не совпадают с поверхностью кожи индивидуальных участников.

ЭПИСТЕМОЛОГИЯ И ЭКОЛОГИЯ

КИБЕРНЕТИЧЕСКОЕ ОБЪЯСНЕНИЕ*

* Bateson G. Cybernetic Explanation // American Behavioral Scientist. 1967. Vol. 10(8).

Описание некоторых особенностей кибернетического объяснения может оказаться полезным.

Каузальное объяснение обычно позитивно. Мы говорим, что бильярдный шар В начал двигаться в таком-то направлении потому, что шар А ударил его под таким-то углом. По контрасту, кибернетическое объяснение всегда негативно. Мы рассматриваем все мыслимые альтернативные возможности, которые могли бы осуществиться, и затем спрашиваем, почему многие альтернативы не осуществились. То есть конкретное событие является одним из нескольких, которые фактически могли бы случиться. Классический пример объяснения такого типа – теория эволюции при естественном отборе. Согласно этой теории, организмы, не обладавшие одновременно физиологической и экологической жизнеспособностью, не могли, по всей видимости, дожить до стадии воспроизведения. Следовательно, эволюция всегда шла путем жизнеспособности. Как отмечал Льюис Кэрролл, эта теория вполне удовлетворительно объясняет, почему сегодня нет "пив-ных-ба-бочек" [у Кэрролла "bread-and-butter-flies"].

На языке кибернетики говорится, что течение событий подвержено ограничениям. При этом подразумевается, что, не будь этих офаничений, траектория изменений управлялась бы только равенством вероятности. Фактически эти "ограничения", от которых зависит кибернетическое объяснение, можно во всех случаях рассматривать как факторы, определяющие неравенство вероятности. Если мы видим, что обезьяна бьет по клавишам пишущей машинки очевидно случайным образом, но фактически пишет осмысленную прозу, то мы должны поискать ограничения либо внутри обезьяны, либо внутри пишущей машинки. Возможно, обезьяна не может ударить несоответствующие буквы; возможно, клавиши не могут двигаться при неправильном ударе; возможно, неправильные буквы не сохраняются на бумаге. Где-то наверняка есть цепь, способная идентифицировать и устранять ошибки.

Как теоретически, так и практически актуальное событие из любой последовательности или совокупности событий имеет уникальное определение в терминах кибернетического объяснения. Для генерирования этого уникального определения могут комбинироваться ограничения самых разных видов. Например, выбор фрагмента для данного пустого места в разрезной головоломке "ограничивается" многими факторами. Его форма должна находиться в соответствии с формой нескольких соседей и, возможно, с границей головоломки; его цвет должен находиться в соответствии с цветовым паттерном области; ориентация краев должна подчиняться топологической схеме, заданной резательной машиной, на которой была сделана эта головоломка, и так далее. С точки зрения человека, пытающегося решить головоломку, все это – ключи, т.е. источники информации, направляющие его в его выборе. С точки зрения наблюдателя-кибернетика, это – ограничения.

С кибернетической точки зрения, и слово в предложении, и буква в слове, и анатомия некоторой части в организме, и роль видов в экосистеме, и поведение некоторого члена в семье – все должно получить (негативное) объяснение в результате анализа ограничений.

Негативная форма этих объяснений в точности сравнима с методом логического доказательства посредством reductio ad absurdum. При этом виде доказательства нумеруется достаточный набор взаимно исключающих альтернативных утверждений, например "П" и "не П", после чего процесс доказательства переходит к демонстрации, что все утверждения из этого набора за исключением одного несостоятельны или "абсурдны". Из этого следует, что выживший член набора, очевидно, является состоятельным в терминах логической системы. Это такая форма доказательства, которую нематематики иногда находят неубедительной. Нет сомнений, что теория естественного отбора также иногда кажется неубедительной людям, далеким от математики, по сходным причинам (какими бы эти причины ни были).

Еще одна тактика математического доказательства, имеющая параллель в конструкции кибернетического объяснения, – это использование "отображения" ("mapping") или строгой метафоры. Например, алгебраическое утверждение может быть отображено в систему геометрических координат и там доказано геометрическими методами. В кибернетике отображение появляется в качестве метода объяснения всегда, когда возникает концептуальная "модель", или, более конкретно, когда для симуляции сложного коммуникативного процесса используется компьютер. Но это не единственный случай появления отображения в этой науке. Формальные процессы отображения, трансляции и трансформации принципиально присущи каждому шагу любой последовательности тех феноменов, которые стремится объяснить кибернетик. Эти отображения или трансформации могут быть очень сложными, например, если выход некоторой машины рассматривается как трансформа входа; или они могут быть очень простыми, например, если поворот стержня в каждой точке вдоль его оси рассматривается как преобразование, тождественное его повороту в некоторой предыдущей точке.