Текст книги "Козёл Иуда (ЛП)"

Автор книги: Грег Гифьюн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

– Ты так говоришь, как будто это что-то ужасное, – говорит она. – Было бы так плохо, если бы вокруг бегали маленькие Ленни и Шины?

– Ты сошла с ума? Это была бы чёртова катастрофа. У меня есть планы. Я хочу преследовать свои мечты – свои, а не твои или чьи-то ещё. Свои. Разве это не то, что мы должны делать в нашем возрасте? Я не хочу связывать себя серьёзными отношениями, тем более ребёнком. Почему я должен извиняться за это? Что с тобой не так?

Она открывает рот, словно хочет что-то сказать, но ничего не выходит.

– Чёрт возьми… ты же на таблетках, да?

Шина смотрит в сторону.

Он встаёт, хотя и не уверен, что его ноги удержат его.

– Не делай этого, блять, со мной, не… ты… я спросил тебя в первый раз, когда мы… ты сказала мне, что ты на таблетках, ты сказала, что не о чем беспокоиться.

Она падает обратно на кровать и зарывается лицом в подушку.

– У нас был незащищённый секс в течение нескольких месяцев? – он кладёт руки по обе стороны головы. – О, Иисус Христос, ты беременна?

– А если бы я была? – кричит она. – Это имеет значение?

– Ответь мне. Ты чертовски беременна?

– Нет!

– Как мне узнать, правду ли ты говоришь?

Что-то в ней умирает именно тогда.

– Никак.

Ленни собирает одежду и начинает одеваться.

– Что ты делаешь?

Он надевает джинсы, накидывает рубашку и торопливо, спотыкаясь, бредёт к двери.

– Я выйду. Мне нужно немного воздуха.

– Ты не можешь оставить меня здесь одну.

– Закрой за мной дверь, всё будет хорошо. Мы в глуши.

– Когда ты вернёшься?

Он распахивает дверь, выходит на свежий морской воздух.

– Позже.

Ленни хочет оглянуться на неё, как он это вспоминает. Ему хочется повернуться и подойти к ней, обнять и сказать ей, что он сожалеет и что всё будет хорошо. Но он этого не делает. Он выходит из комнаты и захлопывает за собой дверь, не говоря ни слова.

Прошлое растворилось. Он ускорил шаг и поспешил дальше через лес. Достигнув склона, он перешагнул через него и пересёк огромный узловатый корень, торчавший из земли, как искривлённый и вытянувшийся позвоночник какого-то древнего, давно умершего существа. И там, всего в нескольких ярдах от него, он увидел конец тропинки. Лес сменился большим участком и буквально бревёнчатой ​​​​хижиной, из трубы которой валил медленный и устойчивый поток дыма. У входа стоял небольшой пикап.

Ленни вышел из леса, но не успел дойти до двери, как она приоткрылась, и в поле зрения появилась Мередит Кемп. В её руках был огромный дробовик. Выражение её лица почти не оставляло сомнений в её способности и, возможно, готовности использовать такое оружие в случае необходимости.

– Это всего лишь я, – сказал он, поднимая руки, как жертва ограбления.

Она опустила оружие и прислонилась к дверному косяку, ружьё было прижато к боку.

– Извините, я не могу быть слишком расслабленной. Я здесь совсем одна.

– А как же Марли?

– Он великолепен, если мне нужно, чтобы он зализал кого-нибудь до смерти. В противном случае, я в значительной степени сама по себе, – она широко открыла дверь и отступила назад. – Думала, что вы придёте, просто не была уверена, что успеете.

Ленни поднялся по ступенькам.

– Успею для чего?

Когда он присоединился к ней внутри, он получил свой ответ. Несколько коробок и чемодан были упакованы и стояли прямо у двери. Дом был разобран и почти пуст, хотя кое-что из предметов первой необходимости всё ещё оставалось на месте.

– Ни дня больше здесь не пробуду, – сказала она ему.

– Вы переезжаете?

Она кивнула, помогла ему снять пальто и повесила его на крючок в нескольких футах от двери.

– Время уходить.

– Есть ли шанс, что я смогу получить ту чашку кофе, которую вы предложили вчера? Я ещё ничего не ел этим утром, и мне действительно нужно проветрить голову.

– Конечно, давайте, – она провела его глубже в хижину.

Дом имел полностью открытую планировку, с небольшой кухней, ванной комнатой и кабинетом внизу и спальней наверху, выходящей на переднюю часть дома. Когда они прошли на кухню, Мередит указала на островок с двумя табуретками.

Марли лежал на полу рядом с миской для еды и миской с водой. Он посмотрел на Ленни, и его большой хвост начал вилять, шлёпая по полу с ровным стуком.

– Привет, приятель, – улыбнулся Ленни, садясь на табуретку.

– Он охраняет свою посуду, – объяснила Мередит, подходя к кофеварке на прилавке. – С тех пор, как я начала собирать вещи, он не выпускал из виду ни их, ни свой любимый теннисный мяч.

– Не могу винить его в этом.

Он огляделся, но не слишком заметно. Жилое пространство Мередит поразило его как дом, в котором было пустынно, даже когда она жила в нём. Чувствовалась аура многих квартир в городе: преходящее чувство, которое сигнализировало, что обитатель может в любое время собрать свои немногочисленные вещи и легко двигаться дальше.

– Так куда вы направляетесь?

– Думаю о том, чтобы ненадолго съездить куда-нибудь, где потеплее. Может, в пустыню. Всегда хотела увидеть Аризону. Я надолго нигде не задерживаюсь, а здесь живу уже несколько лет. Время двигаться дальше. Арендная плата закончилась, так что я могу просто взять и уйти, – она сполоснула две кружки, которые уже стояли в раковине, и вытерла их полотенцем для рук, свисающим с перекладины на дверце холодильника. – Видите ли, я из тех женщин, которые рано вышли замуж и работали на трёх работах, чтобы их муж закончил медицинский институт. Когда он его закончил, то решил, что лучше женится на одной врачихе, с которой учился, и разведётся со мной. Я взяла себя в руки, наняла адвоката-акулу и спустила его на этого сукина сына. Я заработала приличную сумму денег на разводе, вложила их с умом и в конечном итоге получила достаточную сумму на будущее, чтобы делать всё, что, чёрт возьми, я хочу. Я не миллионерша или что-то в этом роде, но если я буду жить разумно, мне не нужно работать, если я этого не захочу.

– Что заставило вас приехать сюда?

– То же самое, что привлекло Шину в этот город. Казалось бы, хорошее место, чтобы спрятаться.

– Похоже на изолированную жизнь.

– Точно.

– Не очень любите людей?

– Без большинства из них я могла бы жить, – она разлила кофе по кружкам. – Кстати говоря, я слышала, что вчера у вас были неприятности с Гасом Говеном.

– Как вы узнали?

– У меня есть полицейский радиоприёмник. Сейчас всё упаковано, но я слышала, как раздался ваш звонок. Как вы пьёте кофе?

– Чёрный, без сахара.

Она принесла ему кружку кофе, затем вернулась к холодильнику, добавила немного молока в свою и присоединилась к нему на островке, стоя и наклоняясь напротив него, вместо того, чтобы сесть на другой табурет. Мередит выглядела значительно более усталой, чем вчера, как будто она тоже не выспалась.

– Гас просто напуган. Он иногда путается. Он через многое прошёл.

– Он продолжал настаивать, что «они» убили её. Однако никогда не говорил, кто такие «они».

Она отхлебнула кофе.

– Он сказал что-нибудь ещё?

– Никто не такой, как выглядит.

Ответа не последовало.

– Что происходит в этом городе, Мередит?

– Я не знаю.

– Пожалуйста.

– Честно говоря, я не знаю.

– Что-то происходит, что-то странное.

– Ага, – сказала она поражённым тоном. – Что-то. Что, я не знаю. Я только знаю, что становится всё хуже, будто весь город меняется.

– Как меняется?

– Я видела много странных вещей, много странных мест за эти годы. Но ничего подобного этому. Шина увязла в каких-то тёмных вещах.

– Я нашёл её записи. Перед самой смертью она над чем-то работала, исследовала зеркала, чёрную магию и память.

– Я знаю. Ближе к концу она стала совершенно одержима всем этим, – Мередит уставилась в свой кофе. – Когда мы впервые встретились с Шиной, я сразу же знала, что мы поладим. Мы обе были одиноки, и, видит Бог, может, я цинична, но Шина была более одинока. Она была сломлена. Я никогда не знала никого, кто был бы настолько повреждён, кто всё ещё мог бы функционировать так, как она. Как только я познакомилась с ней, она доверилась мне, рассказала мне о том, что произошло за эти годы, обо всех потерях. Всю её жизнь, всякий раз, когда у неё было хоть какое-то счастье, его отнимали. Во всяком случае, так она это видела, и не потребовалось много времени, чтобы понять, что она ненавидела свою жизнь и была зациклена на том, чтобы избавиться от неё.

– Она была настолько несчастна?

– Всё, что вам нужно было сделать, это посмотреть ей в глаза. Это немного. Она была милой, действительно одной из самых приятных людей, которых я когда-либо знала, но глубоко обеспокоенной. Это было похоже на то, что она топталась на месте или, может быть, просто работала над тем, чтобы довести всё это до конца, как будто у неё ещё не хватило духу, чтобы осуществить это, но это был только вопрос времени, прежде чем она это сделает. Шина приехала сюда, чтобы умереть, Ленни, – дождь хлестал по окнам. – И, как оказалось, именно это она и сделала.

– Только она не бросилась с той лестницы.

Мередит отрицательно покачала головой и сделала глоток кофе, держа кружку обеими руками.

– Это было убийство?

– Власти думают, что нет.

– А вы как думаете?

– Я думаю, она испугалась, – она выдернула салфетку из коробки на кухонной столешнице. – Что-то в этом доме, в спальне, так напугало её, что она побежала, слишком быстро побежала по лестнице и упала.

– Что-то в зеркале?

Мередит высморкалась.

– Я искренне верю, что у неё был какой-то психический срыв. Она была одержима прошлым и бегством от жизни, которую она в значительной степени определила как не что иное, как одну катастрофу за другой. Она сказала мне, что католичка, но после смерти мужа отвернулась от религии и занялась чёрной магией. Насколько я могу судить, ничего слишком серьёзного, скорее хобби или область интересов, чем что-либо ещё. По крайней мере, пока она не наткнулась на эти статьи о зеркалах, – она бросила салфетку в ближайшую мусорную корзину. – В тот момент, когда она начала исследовать различные культуры, которые верили, что в зеркалах существуют альтернативные реальности и что их можно оживить с помощью определённых ритуалов чёрной магии, всё рухнуло. Она начала просматривать всё, до чего могла дотянуться, что расшифровывало древние заклинания или описывало, как их выполнять. Книга за книгой и веб-сайт за веб-сайтом об оккультизме, обо всём, что касается заклинаний или ритуалов, которые могут вызвать жизнь, – это всё, о чём она говорила, всё, что она делала днём ​​и ночью.

– Из её записей я знаю, что у неё был компьютер, но я не смог найти в доме его следов.

– Это был ноутбук. Она оставила его мне.

– Вы не возражаете, если я взгляну на него?

– Там ничего нет. Когда я получила его, жёсткий диск был стёрт начисто.

– Кто это сделал?

– Алек Кинни, я думаю. Он владел им, и именно он дал его мне. Очевидно, там было что-то такое, что он не хотел, чтобы кто-то ещё видел.

– Например, что? Какое ему дело до того, что у неё на компьютере?

– Вы мне скажите, – когда он этого не сделал, она продолжила. – В конце концов Шина решила попробовать некоторые из найденных ею заклинаний, проверить их и посмотреть, работают ли они. Вот тогда я действительно начала беспокоиться о ней. Она была серьёзно настроена. Она на самом деле купилась на всё это. И когда она заговорила о кровавых ритуалах, я запаниковала. Она полностью сошла с ума, и я боялась, что она навредит себе.

– И она навредила?

– Да.

– Она действительно проводила эти кровавые ритуалы?

– Вы бы видели, что она сделала со своей рукой. Она намеренно порезалась.

Он прервал зрительный контакт, отпил кофе.

– Ритуалы сработали?

– Конечно, нет.

– Шина верила, что они сработали?

– Я думаю, что да.

– Но не вы.

– Я не верила тогда и не верю сейчас. Это абсурд, – она потянулась к своей кружке. Её руки дрожали. – Это невозможно.

– Почему она оставила всё мне? Почему она хотела, чтобы я был здесь?

Дождь хлестал по хижине. Марли высунул голову и, приподняв одно ухо, уставился на дверь с таким вниманием, что Ленни ожидал, что кто-нибудь постучит. Но через мгновение собака расслабилась и вернула подбородок к полу. Мередит, казалось, ничего не замечала.

– Она много говорила о вас. В некотором смысле мне кажется, что я уже знаю вас.

– Мы были вместе всего несколько месяцев, – пояснил он. – Я бросил колледж после нашего первого года обучения. Больше я её не видел.

– Она сказала мне, что примерно тогда же бросила учёбу. Но она описала время, проведённое с вами, как самое счастливое в своей жизни. Она сказала, что пока не встретила своего мужа, она думала, что вы её единственная настоящая любовь.

– Мы даже не знали друг друга хорошо.

– Вы уверены?

Это был справедливый вопрос, и на него у Ленни действительно не было ответа. Он посмотрел глубже.

– Она всегда хотела детей. Знаете, почему у неё их никогда не было?

– Она сказала мне, что сделала аборт, когда ей было двадцать, и, по-видимому, из-за некоторых осложнений она больше не могла иметь детей.

– Аборт? – он почувствовал, как по нему пробежала дрожь.

– Это именно то, что она сказала.

Ей было девятнадцать, когда они были вместе, почти двадцать.

– Это, должно быть, опустошило её. Она всегда говорила, что однажды хочет семью.

– Она говорила со мной об этом только один раз, и она не могла пройти через это без слёз. У Шины было много рубцовой ткани на ранах.

Он кивнул.

– Иногда мне снятся дни, когда мы были вместе, но странно то, что во сне я того же возраста, что и сейчас.

– Это потому, что, хотя мы становимся старше, мы чувствуем себя более или менее одинаково.

– Но во сне я счастлив… пока она мне не снится.

– А потом?

– Печаль. Всепоглощающая печаль.

– Она сказала, что это плохо кончилось, что что-то случилось, когда вы были вместе. Она никогда не говорила, что именно, но было ясно, что произошло что-то ужасное.

Он поставил кружку, поднёс руки к лицу и заставил воспоминания их прогнать.

– Это было давно.

– Время относительно.

– Такова реальность.

– То есть вы верите в то, что делала Шина?

– Я не знаю, чему верить, но могу сказать вам вот что. Что-то происходит с людьми в этом городе. Секретарша Алека Кинни была в перчатках в помещении. Она явно прятала руки по какой-то причине. А у полицейского, который вчера пришёл в дом, что-то шевелилось в его волосах или… Я знаю, это звучит безумно, но… даже под его скальпом, я не могу быть уверен.

В ответ она ничего не ответила, кроме скептического взгляда.

– В записях Шины упоминается…

– Я уже слышала об этом, хорошо? Как я уже сказала, ближе к концу Шина говорила только об этом. Я не знаю специфики кровавого ритуала. Я знаю только то, что она мне сказала. Она сказала, что порезала себя и использовала кровь, чтобы написать эти древние письмена на зеркале, произнося какое-то заклинание или что-то в этом роде. Вы должны остановиться и попытаться в полной мере оценить, каково это, когда кто-то, кого вы знаете и кто вам небезразличен, вдруг говорит таким образом, и не только с серьёзным лицом, но и со страстью, которая совершенно тревожит. Она сказала, что сначала ничего не произошло, но потом она начала слышать в доме странные звуки, исходящие от зеркал. Она сказала, что ритуал предназначен для пробуждения и призыва… других… и что он откроет портал, через который они смогут пройти. Это была самая нелепая чушь, которую я когда-либо слышала.

– Я думаю, что Шина могла умереть за эту нелепую чушь, – сказал Ленни.

– Я не сомневаюсь, что так она и сделала.

– Согласно легендам, существа начинаются как наши отражения. Как только ритуал выполнен и они проходят через него, они могут распространять его от одного зеркала к другому, и со временем те, кто проходит через него, начинают возвращаться к тому, кем они являются на самом деле, как они на самом деле выглядят.

– Ключевым словом здесь будут легенды.

– Вы знаете, кто такой Джереми Лаудон?

– Он мёртв. Местный парень. Умер от сердечного приступа.

– Кажется, я его видел.

Она покачала головой.

– Он умер до того, как вы сюда попали, это было давно.

– Шина считала, что он всё ещё жив.

– Я думаю, мы установили, что Шина верила во множество безумных вещей. Она была больна, Ленни, понимаете? Она ухватилась за эту глупость в надежде, что это облегчит её боль, а всё, что она сделала, это усугубило ситуацию. Это привело её прямо к краю, на котором она балансировала так долго.

– Вы сами сказали, что произошло что-то странное; что люди менялись. Вы сказали, что Шина испугалась. Похоже, этот парень Лаудон был напуган до смерти. Довольно редко двадцатитрёхлетний мужчина умирает от сердечного приступа, не так ли?

– Да, ну, поскольку я ещё не совсем сошла с ума, я просто не готова согласиться со всеми монстрами, проходящим через наши зеркала, и мёртвыми людьми, расхаживающими по улицам, понимаете, хорошо?

– Тогда почему вы предложили мне разобраться во всём?

Мередит ушла с островка, держась спиной к нему.

– Потому что я знала, что вы часть прошлого Шины. Я знала, что ей было очень больно, когда дело касалось вас, и я полагала, что с вашей стороны тоже было много нерешённых вопросов. Вы должны были видеть, что Шина была глубоко обеспокоенной женщиной с очень серьёзными эмоциональными и психическими проблемами. Я была её единственным другом, и я чувствую, что ужасно её подвела. Я так и не смогла до неё достучаться. Я не знала вас до этого времени, но я знаю, что Шина любила вас, и что вы тоже травмированы этим. Она никогда не открывалась. Она умерла испуганная и одинокая. Но действительно ли она бежала от какого-то фантома в зеркале, или это было что-то другое, что-то реальное, что-то из столь далёкого прошлого, что она никогда не могла отделить его от того, кем она была или кем стала? Прошлое не обманешь, Ленни, я и сама это знаю. Оно убьёт вас, если вы позволите. Оно кровоточит. Медленно. Меня это, чёрт возьми, не касается, но Шина была моим другом, и я также любила её. Я надеялась, что вы сможете найти решение, которого она так и не нашла, и, сделав это, может быть, она сможет обрести покой.

– Я даже не знаю, в каком направлении двигаться.

– Серьёзно? По правой стороне.

– Вы можете вести себя дерзко и умничать, сколько хотите. Вы так же напуганы, это написано у вас на лице. Вы можете знать наверняка, что здесь происходит, лучше, чем я, но вы не рискуете. Вы сбегаете.

Мередит поставила кружку в раковину.

– И я предлагаю вам сделать то же самое, – сказала она, наконец, снова повернувшись к нему. Её глаза были влажными. – Забудьте об этом. Простите себя за то, что, чёрт возьми, вы сделали, и двигайтесь дальше.

По выражению её лица он всё понял.

– Только это не так просто, не так ли?

Особенно, когда вы больше, чем подруги.

Её нижняя губа дрожала.

– Всякое случалось, но – это было скорее ошибкой, – мы просто как бы попали в это и… может быть, это потому, что мы обе были чертовски одиноки, я не знаю, но было что-то в ней, в этой непринуждённой манере её поведения…

– Я понимаю. Поверьте мне, я знаю.

– Шина в той или иной степени занималась сексом почти со всеми, кого встречала, но никогда в качестве оружия. Может быть, больше как щит или просто как средство для борьбы с этими демонами, я не знаю. Может быть, именно поэтому Кинни стёр компьютер начисто, может быть, между ними что-то было, и там были улики, я не уверена.

– Господи Иисусе, есть в городе кто-нибудь, с кем она не спала?

Мередит уставилась на него.

– Простите, – вздохнул он.

– Однажды она сказала мне, что много чего делала в сексуальном плане, у неё было много партнёров и опыта за эти годы, и она не всегда знала, почему. Она не гордилась этим, но в каком-то смысле смирилась с этим, как будто для неё это было именно так. Я думаю, что она чувствовала потребность делать эти вещи. У меня никогда не было такого, но меня как-то тянуло к ней. Это сбивало с толку и возбуждало, пугало и вдохновляло одновременно. Было так приятно снова что-то почувствовать. Для неё у меня возникло ощущение, что это всё, что, как она думала, у неё осталось, что это был единственный способ, которым она всё ещё могла выражать любовь и по-настоящему чувствовать себя живой и любить себя. И было в этом что-то ужасно грустное.

– Хотела она того или нет, Шина стала причиной того, что здесь происходит.

– Мы не можем быть в этом уверены.

– Вы думаете, она пыталась причинить мне боль, заставив приехать сюда?

– Может быть, она привела вас сюда, чтобы вы тоже умерли. Или, может быть, вы привели себя сами.

Некоторое время был только шум дождя.

Он подошёл к двери, снял пальто с крючка.

– Если я вас больше не увижу…

Она неловко кивнула.

– Да, берегите себя.

– Ещё один вопрос, – сказал он. – Вы знаете, кто такой козёл Иуда?

– Это обученный козёл, скотобойни и фермеры используют таких. Он ведёт животных в грузовики и на платформы, в загоны и тому подобное. Он также приводит их на бойню. Предаёт себе подобных. Знаете, как Иуда Искариот? А что?

– Я видел упоминание об этом в заметках Шины, – солгал он.

– Любопытно, что она использовала такой термин. Каков был контекст?

– Я не помню.

На этот раз она знала, что он лжёт. Он мог это понять.

– Я иду дальше, – сказала она, не останавливаясь. – Если вы умный, вы тоже пойдёте.

– Что, если кровавые ритуалы сработали?

– Я не верю в магию, чёрную или любую другую.

– Но Шина верила, – он надел пальто. – Скажите мне, Мередит, у вас дома есть зеркала?

Её лицо превратилось в камень.

– Нет.