Текст книги "Британия"

Автор книги: Грант Макмастер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Когда стемнело, Маргарет опустила пониже четыре небольших масляных фонаря, висевших под потолком, и зажгла их.

– Масла в городе по-прежнему много, – объяснила она, – хотя ходить за ним приходится все дальше и дальше.

Юэн кивнул, отложил работу и встал, чтобы размять затекшие конечности. К нему подошла женщина-дозорный, с которой он говорил утром.

– Так ты, значит, Юэн?

Он кивнул. Понятное дело: тут любой чужак на виду.

– Марла, – представилась она и протянула руку.

Юэн не удивился ее сильному и уверенному рукопожатию. Утром он принял ее за мужчину, и не мудрено: кроме голоса и имени, женского считай что и не было.

– Говорят, ты из туннелей?

– Да, из Глазго.

– Вот что, Юэн. Навязал ты пока, – она кивнула на пряжу, – разве что на тепло от печки, у которой сидел целый день. Ночью придется постоять в карауле на башне. И будем в расчете.

– Идет, – поежившись, согласился Юэн. – А туннели-то тут при чем?

– Ну как же? – внимательно посмотрела на него Марла. – Ты ведь привык к темноте, не так ли? Должен видеть получше наших.

– Разумно, – признал он. – И кого мне высматривать?

Марла подвела его к столу, где стояли непривычно чистые миски с ужином: мясом и грибным супом.

– Чудовищ, – коротко ответила она.

Глава 4

БАШНЯ

Чтобы попасть в башню Собора, нужно было открыть низкую тяжелую дверь и подняться по узкой каменной лестнице, миновав по пути два сквозных помещения. Нижняя комната была апартаментами лидеров общины, верхняя – оружейной, где три женщины чистили стволы и прессовали порох на переделанном сверлильном станке.

Крохотная угловая дверь выводила прямо на старую плоскую крышу Собора, обнесенную зубчатыми стенами. У стен уже намело настоящие сугробы, а ветер достиг такой силы, что казалось: высунешь голову над стеной – ухватит и унесет в бурлящую мглу. Холод стоял собачий. Юэн подумал, что старина Моррис оказался кругом прав. Даже если бы обитатели Собора взялись выпихивать его вон в такую погоду, он бы руками и ногами уперся в дверной косяк. В буран даже черти из ада носу не кажут, как говаривал старина Джонатан.

Старые каменные стены оказались укреплены листами железа; еще один лист был закреплен сверху на металлических прутьях, образуя навес. У двери на лестницу стояла бочка, набитая свежими запасами дров и козьего навоза.

Нагнувшись над бочкой, чтобы разжечь огонь из углей, прихваченных снизу, женщина подняла взгляд на Юэна.

– Маргарет хорошо о тебе отзывается. Говорит, работаешь молча, не ноешь. На вид ты парень крепкий, и в разных местах побывал…

Огонь занялся, и она встала, вытерла руки об одежду и открыла дверь.

– Если что, у нас есть для тебя местечко. На той неделе мы на стене человека потеряли.

Ее светло-голубые глаза на мгновение поймали его взгляд, но Юэн ничего не ответил. Марла опустила голову и коротко взглянула на гостя исподлобья.

– Подумай, Юэн. В мире есть места и похуже.

– Подумаю, – сказал он.

– Не давай огню разгореться, а то все дрова изведешь, – посоветовала на прощание женщина. – Если разойдется, закидывай навозом.

– Хорошо, – ответил он и неожиданно для себя добавил: – Спасибо.

Она еще раз заглянула ему в глаза, словно пытаясь высмотреть там что-то, потом развернулась и закрыла за собой дверь.

Огонь радостно запрыгал по сухим щепкам, и следующие пять минут Юэн методично подкладывал в костер куски сушеного навоза, пока пламя не утихло. Тепло от костра было едва заметно под хлестким ветром, но озябший мужчина был и этому рад. Он сел на корточки, прижавшись спиной к бочке, чтобы не упустить ни единой частицы этого тепла.

Жутковатое это было чувство: сидеть посреди снежной бури. Сверху, снизу и вокруг тесного пространства башни бушевала темная бездна. Ветер швырял в Юэна пригоршни снега, который впивался в кожу и в бессильной ярости разбивался об одежду. Снежинки, порхающие над бочкой, казались оранжевыми в тусклых отблесках пламени. Зрелище было не от мира сего. В Преисподней, круге этак на девятом, смотрелось бы отменно.

Снегопад внезапно прекратился. Юэн сморгнул и выпрямился во весь рост. Посмотрев на юг, он увидел, как снежная пелена уходит вдаль, словно смертоносный бархатный занавес, открывая его глазам безжизненную землю, освещенную ласковым лунным светом.

Сильный и хлесткий южный ветер сменился короткими неуверенными порывами, каждый раз меняющими направление. Юэна пронзила унылость пейзажа: со всех сторон его окружали руины, покрытые снегом и льдом и искрящиеся в лунных лучах.

К югу, востоку и западу от башни раскинулся темный разрушенный город. Ночью эти развалины были пустынны, а днем по ним рыскали смельчаки в поисках полезных ресурсов. Местная детвора называла их «старателями», потому что они всячески старались уцелеть и не помереть в очередной вылазке. Официально они назывались «рейнджерами», но слово из былых времен казалось слишком пафосным этим людям. Когда рискуешь своей шкурой каждый день, это становится делом обыденным.

К северу несколько обожженных и разрушенных зданий отделяли Собор от могучего замка, высившегося над городом. Стоя на башне, Юэн чувствовал на себе пристальный взгляд этого каменного исполина.

Замок Карлайла был обитаем с тех пор, как люди начали потихоньку выбираться из подземных укрытий, где переждали гибельные дни войны. Сейчас там располагался штаб Дозора, который следил за сохранностью стены и безопасностью ближайших поселений. Именно в Замке местные искали спасения, когда что-нибудь жуткое пробиралось из Англии. Поэтому, со всеобщего согласия, Дозору Карлайла было позволено взять под свой контроль эту землю, ныне взбеленившуюся и норовившую выдавить из себя прежних своих хозяев.

Во время войны Шотландия избежала прямых ядерных ударов. Зато этой части Королевства досталось от биологического оружия, которое тоже применялось в Последней войне. Вызванные запрещенным оружием эпидемии выкосили почти все шотландские города.

Карлайл на последней стадии войны был разделен надвое стеной, проходящей прямо по землям Собора, от востока к западу, от одной реки до другой. Так Шотландия пыталась сдержать поток беженцев, в отчаянии бегущих из преисподней, в которую превратилась Англия.

До замка было несколько сот метров, так что если бы среди ночи что-нибудь вылезло из окутанного мраком города, Юэн, скорее всего, увидел бы это первым. Если бы вообще успел.

Он осмотрелся, вглядываясь в тихий, залитый лунным светом город. Погода, кажется, налаживалась. Сейчас можно было бы отправиться в путь – но если он бросит дежурство, его, пожалуй, вздернут как дезертира. Законы военного времени…

Под снежным покровом руины казались стерильно чистыми, но Юэн прекрасно понимал, что это иллюзия. Повернувшись в сторону замка, он понял, что не напрасно чувствовал на себе его взгляд: другой такой же бедолага стоял на вершине укреплений и смотрел в его сторону. Где-то с минуту они созерцали друг друга, затем далекий силуэт поднял руку и приветственно помахал. Юэн задумался, не означает ли это условный знак тревоги, но рассудил, что, раз никто ему об этом не говорил, волноваться не стоит. Он помахал в ответ, и человек на вершине замка довольно кивнул. Что делать дальше, Юэн не знал, поэтому напоказ прошелся по своему пятачку, изображая тщание.

Дверь отворилась, и на площадку вышла Марла, осторожно держа в руках две дымящиеся чашки и сжимая под мышкой лопату. В ночном воздухе ощутимо запахло мятой. Марла пристальным взглядом окинула город – во все стороны, кроме замка.

– Пока все тихо, – суммировал Юэн, грея руки о горячую чашку.

– Не обманывайся, – нахмурилась она. – Не знаю, как у вас, но тут, у стены, вечно что-нибудь происходит.

– На севере, конечно, спокойнее, – тихо сказал он. – В Глазго все живут в старом метро. Выбираемся наружу за едой и припасами, но в основном сидим в тепле и спокойствии.

Марла ничего не ответила, поэтому он продолжил:

– Не знаю, что творится в других городах. Сто лет ниоткуда не было вестей. Только недавно стали появляться гости.

– Что за гости? – в голосе Марлы слышалось любопытство.

– Сначала – торговцы. Консервы нам принесли: нарыли их на каких-то заброшенных складах. Ну и кучу других вещей: что-то нашли, что-то выменяли… Еда, конечно, всегда пригодится, но у них были и другие интересные штуки: витамины, лекарства, книги – в общем, то, что не столько помогает выжить, сколько делает жизнь приятнее.

– Это все от нас пошло, – с серьезным видом объявила Марла. – Мы первыми начали рассылать разведчиков во все стороны – проверить, кто где живой остался.

– Ну и как? – живо спросил Юэн.

– Порадовать нечем. Людей стало гораздо меньше, чем было.

Юэн пожал плечами. Так себе разведданные.

– Мы знаем про Глазго. Еще кое-кто нашелся в Эдинбурге и в Данди. Между городами люди живут, в основном, в церквях и замках. Там, где стены крепче. – Женщина тоже отхлебнула чая и продолжила: – На востоке мы поддерживаем контакт с бывшим Ньюкаслом.

– А что на юге? – осторожно спросил Юэн.

Марла впилась в него взглядом.

– Я так понимаю, ты туда и направляешься?

– К нам приходили не только ваши торговцы, – сухо сказал Юэн.

– Вот как? – Марла явно почувствовала глухую злобу в его голосе.

– Да, нас отыскали другие. И увели наших женщин и детей.

– Раболовцы, – женщина сплюнула на край башенной стены.

– Раболовцы, – повторил Юэн.

– Да, друг… – тихо сказала Марла, и в ее глазах блеснуло сочувствие, которое вдруг смягчило ее черты и добавило женственности. – Некоторые умники быстро поняли, что не обязательно работать самому, если можно заставить других.

Юэн сжал кулаки.

– Хотя не всегда дело в работе, – добавила Марла, и ее рука в варежке легла Юэну на плечо. – До войны тоже были люди, которые неплохо наживались на тех, кто помоложе и послабее, заставляя их утолять чужие желания.

Юэн кивнул. Об этом он тоже успел подумать.

– Куда они отвозят пленников? – спросил он. – Я шел по следам от шин до реки, но потом они пропали.

Марла помолчала, глядя на него.

– Кого они забрали?

Юэн покачался на пятках. Конечно, этот вопрос был неизбежен. Новостей в мире было так мало, что людям не терпелось узнать даже то; что неприятно было услышать. Но, даже понимая это, с трудом мог заставить себя откровенничать. Он дал себе слово ни с кем не говорить о детях, пока не обнимет их снова. Когда почтальон покидал Глазго, все было понятно без слов: он только попрощался и попросил соседей поделиться необходимым. Все были готовы помочь, хотя никто не надеялся увидеть его снова.

Впервые заговорив о своей беде вслух, Юэн почувствовал, как обжигающая боль поднимается на поверхность и хлещет наружу через трещины в его душе. Дрогнувшим голосом он произнес:

– Мою семью.

Марла ничего не сказала, но ее рука сильнее сжала его плечо.

– Они забрали мою семью, – повторил Юэн. – Жену, дочь и сына.

Больше ничего говорить не хотелось, и какое-то время они стояли молча, пока Юэн собирался с мыслями. Он пожал плечами и снова посмотрел на женщину: его глаза слегка покраснели, но слез в них не было.

– Ты знаешь, куда их свозят? – повторил он свой вопрос.

– Всякое говорят… – уклончиво ответила Марла. – Пойми, это только слухи. Лично я не встречала никого, кто видел раболовцев своими глазами и вернулся живым.

Юэн настороженно склонил голову вбок, на мгновение напомнив Марле взявшую след собаку.

– Что за слухи? – с нажимом спросил он.

– Ты понимаешь, что Англия уничтожена? – вопросом на вопрос ответила его собеседница.

– Да! – выплюнул Юэн. – Что. За. Слухи?

– Нет, друг мой, совсем уничтожена. Ты даже не представляешь, какое безумие творится к югу отсюда. И, каким бы богатым ни было твое воображение, не поверишь, пока не увидишь своими глазами, – в голосе Марлы прозвучали отголоски былого ужаса. – Когда мир был стерт с лица земли, нам, можно сказать, повезло. Ни одна бомба не упала на Шотландию. Эпидемии, ядовитые дожди и прочие ужасы мы пересидели под землей.

Юэн нетерпеливо кивнул, ожидая продолжения.

– Англию бомбили, Юэн. И еще на ней применили кое-что похуже бомб: всякую жуть, которая никогда не должна была выбираться на свет божий из лабораторий.

– Марла, зачем ты все это мне рассказываешь?

Должно быть, Юэн повысил голос сильнее, чем хотел: женщина вдруг прикрыла ему рот рукой.

– Тихо! – сурово сказала она. – Тебя слышно на мили вокруг.

Он кивнул, отодвинулся и продолжил полушепотом:

– Так ты знаешь, куда увезли мою семью?

– Нет.

Юэн сгорбился. Ему как будто врезали в солнечное сплетение: какое-то время было даже трудно дышать.

– Есть только слухи, Юэн. Пойдя за ними, ты найдешь только смерть.

Мужчина поднял глаза.

– Я и так уже мертв, – сказал он.

Марла тряхнула головой.

– Не говори чушь! Ты поживее многих.

– Нет. Дети дарили мне надежду и радость. Без них и без жены нет смысла жить.

– Многие потеряли родных, Юэн. Если бы все опускали руки, что бы с нами было?

– Я – не многие. Я сам по себе, – Юэн повертел головой в разные стороны, чтобы размять шею: у него занемели мышцы. – Марла, я обещал детям и Джулии, что всегда буду оберегать их. Так вот, я сдержу это обещание или погибну, пытаясь его сдержать.

Марла смотрела на Юэна не отрываясь. Во времена, когда жилось тяжко и не хватало самого необходимого, человек с принципами – даже с простейшими: например, держаться данного слова – был видом на грани вымирания.

За несколько секунд Марла успела обдумать несколько возможных вариантов. Людей не хватало, да и Маргарет дала понять, что этот тихий незнакомец ей приглянулся. Она может притвориться, что ей нечего ему сказать; все равно он затеял гиблое дело. Она может задержать его на несколько месяцев или даже на год; он будет работать на нее; может быть, прикипит к Маргарет и забудет про семью…

Но, взглянув на Юэна, она чуть было не рассмеялась над своими мыслями вслух. Такой человек ничего не забудет и не простит попыток его задержать. Марла вдруг вспомнила фильм, который она смотрела в детстве, сидя на коленях у деда. В те годы это было самое обычное дело: времени навалом, а развлечения – легко доступны. Фильм был черно-белый. В памяти осталось мало: только то, что там был человек с горящими глазами, которого все боялись, и одна японка сказала, что он блестит как обнаженный клинок. Марла никогда не любила мечи, ножи и ружья, но неприметный человек, стоящий перед ней, напомнил ей о простой истине: если долго держать клинок в ножнах, он притупится.

– Лондон, – только и сказала она.

Юэн внимательно посмотрел на нее, и женщина торопливо добавила:

– Только ты туда не дойдешь, Юэн. Между тобой и этим местом лежит ад. Слухи слухами, но я кое-что повидала и очень прошу тебя: не уходи.

– У меня нет ничего, Марла. Ничего, кроме данного слова. Если я нарушу его, кому я буду нужен? И кем я стану?

Та невольно подумала о том, как порой совершенно незнакомый человек может стать воплощением всего, за что ты борешься. Глядя Юэну прямо в глаза, она медленно покачала головой и грустно улыбнулась:

– Вот уж не думала, что встречу когда-нибудь странствующего рыцаря…

Юэн настороженно поднял бровь и открыл было рот, но задать вопрос не успел – дверь открылась и кто-то изнутри тихо сказал:

– Марла, тебя дети зовут.

Женщина направилась к двери, захватив по пути опустевшие кружки и бросив через плечо:

– Тебя сменят сразу после полуночи, Юэн.

Она еще раз покачала головой, будто чему-то удивляясь, и исчезла из виду.

* * *

Грянула автоматная очередь.

Юэн даже не успел удивиться: он бросил лопату, упал ничком на ледяную крышу и осторожно подполз к южной бойнице.

Выстрелы доносились с юго-востока, где над руинами возвышались две зубчатые башни. Ближайшая из них давно обвалилась от бомб и износа, но дальняя сохранилась целиком. Маргарет в беседе обмолвилась, что в этой башне жили люди.

Пальба раздалась снова, и на этот раз кроме нее до мужчины донеслись чьи-то крики. Юэн бросился вниз по лестнице, прямиком в оружейную. С грохотом распахнув дверь, он выкрикнул прямо в два удивленных лица, поднявшихся перед ним:

– В городе стреляют! – затем повернулся и побежал обратно, на крышу.

Через несколько секунд за ним выбежали Марла и еще несколько человек.

– Что делаем?! – спросил Юэн.

– Ждем, не пойдут ли в нашу сторону, – ответил кто-то, и Юэн узнал по голосу Морриса.

– А что, помогать мы им не будем? – спросил он.

– Прямо в темень, что ли, соваться? – удивленно отозвался чей-то незнакомый голос.

– Не все такие крутые, как ты, сынок, – сказал Моррис.

– Не все годами жили в темноте, – добавила Марла.

– Да и попадаться не хочется, – заметил вскользь Моррис.

Юэн повернулся, чтобы еще раз посмотреть на башни, и в этот момент там раздался взрыв, взметнув к небу груду обломков. Все, кто стоял на крыше, распластались за укреплениями; ошарашенно переглядываясь.

– Кто-то явно где-то нарыл динамита, – послышался голос.

– Не, это ручная граната, – прозвучало в ответ.

– Плевать мне, что это было, лишь бы оно там и оставалось! – заключил голос Марлы.

Юэн поднялся и уставился в темноту. Заснеженное здание теперь было подсвечено оранжевым заревом, из-под его крыши вырывались языки пламени. Люди стояли и смотрели, пока пламя не утихло. Остались только слабые отблески на снегу да столб дыма, поднимавшийся в небо.

– Все, вопрос решен, – нарушила молчание Марла.

Юэн вопросительно посмотрел на нее.

– Если бы кто-то выжил, он бы уже добрался до нас, – мрачно объяснила женщина. – Значит, никого в живых не осталось. Зато на огонь и шум сбегутся новые незваные гости.

Кто-то пробормотал:

– Упокой, Господи, их души…

Обернувшись на эти слова, Юэн увидел Шона, который наспех перекрестился.

– Там есть живые, – с неизвестно откуда взявшейся уверенностью произнес Юэн.

Шон мотнул головой:

– После такого никто не выживет.

– Шон тебя сменит, – сказала Марла. – Иди поспи, Юэн. Завтра поговорим.

Спускаясь по лестнице, Юэн не мог избавиться от ощущения, что после взрыва, пожара, перестрелки и всего остального кто-то остался жив. Кто-то лежал в развалинах, раненый, одинокий, и боялся позвать на помощь. Юэн знал это так же точно, как то, что любит своих детей.

* * *

Раболовцы разбили лагерь в пустынном пригороде, чтобы устранить мелкие поломки и подготовиться к ночному налету. Джулии было легче, она уже могла ходить без чужой помощи.

Едва встав на ноги, она быстро заарканила Джейка – охранника, который подкатывал к Гвен. Несколько раз за день она улучала минуту, чтобы поговорить с ним, как бы случайно прикасаясь к его рукам.

Гвен было противно смотреть на мать, Майкл просто не понимал, что происходит. Все просто: у Джулии включился инстинкт самосохранения. За жизнь своих детей и свою собственную она была готова заплатить любую цену. А уж ту, которая устроила бы охранника, – и подавно.

Ночью поднялась вьюга, и раболовцы двинулись в город, надеясь, что за шумом ветра местные жители и дозорные не услышат рычание моторов. Их целью была едва различимая башня с зубчатыми стенами, стоявшая в центре города.

Нападение произошло быстро. Раболовцы разбились на две группы по пять человек. Одна ворвалась в здание через дверь, снеся замок выстрелом из дробовика, вторая подорвала стену газовым баллоном и вошла через образовавшийся пролом с другой стороны.

Темноволосая девушка, делом которой было следить за живым товаром, сидела в кабине, вздрагивая при каждом выстреле и думая то о детях в соседнем грузовике, то о собственной шкуре. Выходить на улицу было опасно: интуиция подсказывала, что лучше не высовываться. Но и работу тоже никто не отменял. В конце концов, она открыла дверь и выпрыгнула из кабины, на всякий случай прихватив с собой монтировку.

Вахту у грузовика с детьми и Джулией нес Джейк. Кейтлин незаметно подкралась к нему со спины, борясь с желанием врезать этому подонку монтировкой по черепу. Но тут что-то громыхнуло, и взрывная волна сбила девушку с ног. Джейк обернулся и наткнулся прямо на нее. Заметив монтировку в ее руках, он хищно осклабился и снял с плеча ружье. Девчонка, испугавшись не на шутку, забилась под днище грузовика и вылезла с другой стороны, где горела подорванная башня.

Рядом свистнула пуля, срикошетив от земли, и она решила, что надо бежать – туда, куда за ней не погонятся. Она рванула в сторону горящего здания, и в этот момент второй взрыв сотряс опустевший город. Острая боль внезапно пронзила ногу. Скрючившись, девчонка упала и ударилась головой. На мгновение что-то вспыхнуло перед глазами, а потом стало совсем темно.

Глава 5

КЕЙТЛИН

Сон был тяжелым. К привычному кошмару добавились сны о ребенке, забытом и брошенном в суровой зимней ночи. Юэн несколько раз просыпался в поту, и его тяжелое дыхание эхом металось меж каменных стен мирно спящей казармы. А рассвет все не спешил наступать. Как только на небе нарисовались первые робкие проблески утренней зари, Юэн второпях позавтракал вареными грибами и, даже не допив горячий чай, направился к двери.

Там снова стояла Марла. Похоже, она облюбовала этот пост.

– Все гоняешься за призраками?

– Хочу проверить свою интуицию, – отозвался Юэн.

– Погубит тебя твоя интуиция, – предупредила она.

Юэн остановился и посмотрел на Марлу, но ее лицо ничего не выражало. Что, интересно, у нее было на уме?

– А может, наоборот: спасет чью-то жизнь, – наконец, ответил он.

– Тебе видней, – коротко ответила Марла, повернувшись, чтобы открыть дверь.

Она и напарник, как заводные фигурки, отлаженными движениями отодвинули засов и распахнули дверь навстречу вихрю снежинок. Марла первой вышла на холод и, присев на колено и выставив вперед автомат, осмотрела окрестности. Вокруг все было недвижимо, только снег падал медленно, словно пух, и как-то очень торжественно.

– Поосторожнее там, Юэн, – сказала Марла, не глядя на чужака. – Ночью на огонек могли сбежаться разные твари. Возможно, не все они еще разбрелись по норам.

– Видимость паршивая, – добавил второй дозорный, указывая стволом на снегопад.

Юэн кивнул, надел темные очки и широкополую шляпу, зарылся лицом поглубже в шарф и шагнул в белую пучину.

– Если заблудишься – дуй к любой стене, – напутствовал его дозорный.

– Мы на каждую стену приколотили указатели в сторону замка, – объяснила Марла.

– Спасибо, – сказал Юэн и выступил в ледяной рассвет.

Хотя Карлайл всегда был покрыт плотным белым одеялом, снегопад сильно изменил картину. Теперь город казался не таким уж суровым и пустынным. Юэн почти не удивился бы, вновь услышав на улицах забытый гул и шум цивилизации. Свежий снег мягко ложился на плотный обледеневший наст, коварно скрывая рытвины и препятствия. Чтобы не поломать ноги, двигаться нужно было очень осторожно.

Снег уже не падал отвесной стеной, как ночью: огромные хлопья планировали плавно и неспешно. Ложась на одежду, они постепенно покрывали ее ровным слоем, похожим на белую плесень. У стены Собора Юэн выдернул из кучи дров палку подходящей длины – как раз до пояса. Прощупывая снег перед собой, он пошел на юг – туда, где ночью звучали выстрелы.

Его путь лежал мимо обожженных и разломанных стен, с которых осыпалась краска, оставляя на свежем снегу красные пятна, словно от крови. Справа виднелись очертания большого каменного здания, укрепленного стальными и деревянными листами. Кажется, обитатели Собора использовали его как склад. Слева раскорячился четырехэтажный кирпичный дом без крыши, обугленный словно самим адским пламенем.

Город представлял собой странную смесь развалин и убогих укреплений, в которых несчастные перепуганные люди пытались сдерживать натиск нового мира. Прямо перед Юэном, вперившись в него слепыми окнами, возвышалось над снежными просторами здание, когда-то бывшее белым, а теперь приобретшее неразличимый грязный цвет. В этом милом городишке, как и в этом милом мире вообще, места для чистого белого цвета больше не осталось. Такая жизнь.

Миновав небелое здание, Юэн уткнулся в груду битых кирпичей – судя по всему, бывший магазин. Из снега торчал кусок поблекшей зеленой вывески. Зазеваешься, попадет нога между кирпичей, и все. Пока будешь баюкать вывихнутую лодыжку, придет кто-нибудь удивительный, да и откусит тебе ее на хрен. А может, и голову.

Юэну показалось, что он разглядел следы тропинки между развалин. Тыча палкой в снег, он начал пробираться через руины, стараясь держаться этой путеводной нити. Вокруг тянулись к небу металлические ребра обрушенного здания. От инея они стали серебристо-белыми, и на мгновение Юэну почудилось, будто он бредет сквозь огромный скелет какого-то сказочного зверя. Внезапно кирпич выскользнул из-под его ноги, и Юэн с трудом удержал равновесие, зато голова его мгновенно очистилась от детских фантазий. Снег и тишина играли с ним опасные шутки. Юэн заставил себя собраться. Он осторожно спустился с развалин на улицу, остановился, чтобы поправить на плечах рюкзак и автомат, и двинулся дальше.

Вдоль узкой улицы стояли покалеченные дома, пострадавшие не от ядерного удара, а от времени и неумело разведенных костров. Юэн шел медленно и осторожно, приглядываясь к каждому дверному проему, каждой витрине с полузакрытыми ставнями. Казалось, что во тьме оконных проемов таится кто-то, изучающе оглядывает чужака, оставаясь невидимым.

В этой жутковатой тишине Юэну было не по себе. Нервы, измотанные дурными снами, разыгрались не на шутку. Он снял с плеча автомат и проверил магазин и предохранитель. Это его немного успокоило, но тишина продолжала стискивать объятия. Даже шуршание, с которым снег ложился на поверхность, было отчетливо слышно и заставляло нервно озираться по сторонам.

Пройдя до конца ряд грязных развалин, Юэн пораженно застыл перед указателем с надписью: «Улица Доминиканцев». Указатель прекрасно сохранился. Надо сказать, в этом унылом пейзаже он смотрелся нелепо. Юэн задумался о том, куда в нынешнем мире запропастились все доминиканцы, затем осторожно завернул за угол, чтобы как следует осмотреть раскинувшийся перед ним открытый участок.

Это был перекресток, на котором, к удивлению Юэна, не было ни одного гниющего автомобиля. Только запорошенный снегом броневик торчал посреди улицы, и снег вокруг него был покрыт пятнами ржавчины. Глядя по сторонам, Юэн перебежал на другую сторону улицы. Дом, стоящий там, осел, и теперь вместо первого этажа был второй.

Тихо.

Тяжело дыша от страха и усталости, Юэн добежал до броневика и припал к земле рядом с ним, скрываясь за снегопадом и толстым корпусом старой боевой машины. Впереди, на юге, он уже мог разглядеть свою цель: на красной кирпичной стене была заметна свежая копоть, а в одном месте, рядом с зубчатой башней, зияла темная пробоина, над которой вяло клубился дым. На улице валялись потемневшие куски камня и обломки мебели; а среди обломков были раскиданы люди. Тихие, спокойные. Чтобы им мягче спалось в смертном сне, небо укрыло их белым снежным одеялом.

Юэн потуже затянул лямки рюкзака, обнял автомат двумя руками, зажал приклад под правым плечом и, пригнувшись и стараясь держаться подальше от окон, медленно двинулся к дымящемуся зданию. На полпути его замерзшие колени уже болели, а плечи онемели от напряжения.

Подобравшись ближе, он услышал звуки. Каменная кладка потрескивала от перепада температуры. Огонь, очевидно, еще теплился внутри – тлеющие угли поджигали все, что могло гореть. Снег, падающий на развалины, таял, но вода на морозе превращалась в лед, и только там, где жар был особенно силен, темнели небольшие лужицы. Юэн осторожно обошел здание и обнаружил еще одну пробоину на южной стене. Снег рядом с ней пятнали запорошенные следы.

К югу от дома виднелось заграждение из рифленой стали, бетона и ржавой проволоки, разрезающее город пополам, от реки до реки. Вдоль стены стояли столбы с мертвыми прожекторами, оборванные куски кабеля свисали до земли. Между двумя разрушенными башнями стояли массивные ворота. Их створки были приоткрыты, а все пространство за воротами – дорога и прилегающие к ней участки – было забито прогнившими остовами автомобилей, автобусов и грузовиков, брошенных водителями много лет назад. Эта стена была воздвигнута в последние недели войны, чтобы отгородить безопасную зону. И затея оказалась во многом успешной.

Юэн пошел по следам, ища хотя бы один хороший отпечаток. И он нашел его сразу за воротами, рядом с большой машиной, куда не упали свежие снежинки: резкий и четкий контур подошвы сапога. Но что-то было не так. В голове у Юэна словно пропел тревожный сигнал.

Выставив вперед дуло автомата, он замер, вглядываясь в пустоту. Вокруг было по-прежнему тихо. Рассвет все никак не мог пробить себе дорогу на хмурый небосклон. Ни движения, ни звука. Юэн решил, что это тишина взвинтила ему нервы, и обернулся к разрушенной кирпичной башне.

Теперь он был почти уверен в правоте Марлы: взрыв, пожар, бандиты и морозная ночь не оставили обитателям башни ни единого шанса. Его охватила внезапная тоска, словно предчувствие ночного кошмара. Он толком и не знал, кого рассчитывал найти среди обломков и мертвых тел. Просто было чувство: в коротком и жестоком ночном бою кто-то выжил. Кто-то, кому очень нужна помощь… Кто-то близкий – иначе откуда бы Юэн знал, как бы чувствовал призыв о помощи?

Но вокруг было тихо и мертво. Кажется, он опоздал.

Снова пригнувшись к земле, Юэн двинулся обратно, к надежным и крепким стенам Собора. Когда он поравнялся с покалеченной северной башней, солнце все-таки пробилось сквозь облака. Ослепленный, Юэн зажмурился и припал на одно колено. Его окружало кошмарное зрелище: каждая снежинка заблестела в красных лучах рассвета, и вдруг показалось, что весь город залит кровью.

Земля под его коленом подалась, и Юэн понял, что наступил на окоченевшее тело одного из погибших этой ночью. Под тяжестью его веса грудная клетка подалась и выпустила воздух. Мертвец выдыхал воздух, который был последним вдохом еще живого человека…

Мутная волна поднялась в желудке Юэна, и он еле поборол панический порыв – стремглав броситься назад, в укрытие.

…В тусклом свете что-то шевельнулось, выбираясь из-под каменных обломков. Мелькнул хрупкий силуэт. Когтистые руки и паучьи конечности пытались нащупать выход из снежной могилы.

Силясь смирить бешеное биение сердца и порывы тошноты, Юэн не видел ничего вокруг, кроме этого силуэта. До ушей его донесся странный далекий вой. Существо выкарабкалось из-под обломков, оставляя за собой черный след в красном свете восходящего солнца. Оно повернулось к Юэну, но лица его нельзя было разглядеть из-под влажных спутанных волос.

Предчувствие чего-то ужасного сдавило горло Юэна ледяной хваткой. Он с трудом поднял ствол и непослушными пальцами переключил облепленный снегом предохранитель. Существо напоминало ему о байках про чудовищ с юга, которые ему случалось слышать у костра в туннелях.