Текст книги "Дракон и Джинн"

Автор книги: Гордон Руперт Диксон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

– С тобой все в порядке? – спросил Джим Байджу.

– Со мной всегда все в порядке, – ответил маленький монгол.

– И отлично, – удовлетворенно проговорил ибн Тарик. – Мне, правда, пришлось расставить все по своим местам, иначе нашего друга увели бы...

Молодой мыслитель прервал свою речь, взглянув на Брайена. Тот чуть ли не давился взятыми с подноса пирожными, раздув щеки, как ребенок, набивший рот сладостями. Ибн Тарик снова хлопнул в ладоши. Люди в сине-белом, как по команде, подняли головы и посмотрели на ибн Тарика. Молодой мыслитель, не говоря ни слова, дважды ткнул пальцем в сторону подноса. Люди скрылись в проходе.

– ...в менее комфортабельное помещение, чем то, в котором пришлось побывать вам, – закончил свою мысль ибн Тарик, повернувшись к Джиму и Брайену.

– Кто мог подумать, что вы попадете в тюрьму? – продолжил молодой мыслитель. – Разве можно все предугадать?

В комнату вернулись слуги. Каждый нес по подносу. Брайену повезло. Три подноса поставили у самых его ног. Слуги вышли.

– Ошибки возможны при любом управлении, – подытожил сказанное ибн Тарик.

Пока в комнате были слуги, Джим успел выпить чашку кофе. В голове прояснилось. Похоже, этот чрезмерно крепкий напиток мог поставить на ноги и мертвого.

– Это дом военачальника? – спросил Джим.

– Нет, – ответил ибн Тарик. – Мюрада, моего знакомого.

Джим потянулся к подносу. Незаметно появившийся слуга налил Джиму вторую чашку кофе.

– Этот Мюрад – военачальник?

– Нет, – ответил ибн Тарик. – Просто почтенный человек, имеющий вес в городе. Военачальник иногда предоставляет в распоряжение Мюрада нескольких солдат. К сожалению, на этот раз, получив приказ, те что-то напутали и приняли вас за преступников.

Джим почувствовал, что у него разыгрался аппетит. Да и трудно не захотеть есть, глядя на Брайена. Надо как следует подкрепиться. Поддерживать разговор станет труднее, но что поделаешь.

– Почему же нас привели в дом Мюрада? – спросил Джим, на время перестав жевать. Ибн Тарик всплеснул руками:

– Примите мои глубочайшие извинения. Я попросил почтенного Мюрада привести в его дом одного Байджу, чтобы мы могли с ним спокойно потолковать, не привлекая внимания прохожих на улице. Арестовать монгола в этом городе – обычное дело. Но так уж получилось – и это могло сказаться на сути отданного солдатам приказа, – что перед тем, как они отправились за Байджу, мне пришло в голову, что одна из тем нашего с ним разговора может до некоторой степени касаться и вас, сэр Джеймс и сэр Брайен.

Ибн Тарик вопросительно посмотрел на монгола, несомненно приглашая того принять участие в разговоре. Байджу ответил ибн Тарику бесстрастным взглядом.

Молодой мыслитель заговорил дальше:

– Известно, что монголы завоевали Персию и разрушили замки ассассинов, а мы, египтяне, а я родом из Египта, завоевали здешние земли. Однако недавно ассассины вновь подняли голову. У них появился духовный наставник Хасан ад-Димри, засевший в Белом дворце, в котором тебе, сэр Джеймс, и тебе, сэр Брайен, довелось побывать. Не так давно люди Хасана ад-Димри наведывались в Египет и предложили союз мамелюкам... – Ибн Тарик прервал повествование, увидев, что Брайен заерзал на подушке. – Ты чего-нибудь хочешь, мой друг? – спросил ибн Тарик у Брайена.

– Вина или воды, – хриплым голосом ответил Брайен. – От корицы першит в горле.

Ибн Тарик хлопнул в ладоши.

Брайену принесли похожий на вазу высокий сосуд, полный воды. Справиться с коварной пряностью теперь стало легче: оставалось смочить съестное водой.

– Как я уже сказал, – продолжил ибн Тарик, мельком взглянув на Брайена, – Хасан ад-Димри пытается установить союз с мамелюками. И тому есть причина. Наставник ассассинов прослышал, что монголы собираются двинуться из Персии дальше и добраться чуть ли не до Египта. Хасан ад-Димри опасается, что, по пути на юг монголы нападут на его вонючий дворец и не оставят от него камня на камне. Опасения наставника ассассинов не напрасны. Монголы действительно хотят с ним покончить. Я не чужой среди мамелюков, и мне от их имени удалось поговорить с монголами. Я попытался их убедить, что им незачем лезть в горы, а для дальнейшего продвижения выгоднее избрать другой путь. Мамелюки скорее справятся с ассассинами. Им это и сподручнее. Мамелюки чувствуют себя в горах увереннее, чем кочевники на лошадях. Этими словами я, конечно, ни в коей мере не хочу обидеть своего друга Байджу. – Ибн Тарик повернулся и одарил монгола улыбкой. Байджу даже не моргнул. – А совсем недавно – как раз перед тем, как послать за Байджу солдат, – мне стало известно, что он получил от вас сведения, которые помогли бы монголам без труда овладеть Белым дворцом Хасана ад-Димри. Я не знаю, что это за сведения. Вот я и попросил солдат поинтересоваться у тебя, сэр Джеймс, и у тебя, сэр Брайен, не присоединитесь ли вы к нашему с Байджу разговору. Как вы знаете, солдаты все перепутали и арестовали вас вместе с Байджу.

Брайен фыркнул. Он только что закончил есть и теперь омывал руки и лицо водой из поставленного перед ним слугой тазика. Изданный Брайеном звук вполне можно было посчитать атрибутом выполняемой процедуры, но Джим заметил: Брайену удалось перехватить направленный на него взгляд Байджу. Монгол смотрел на Брайена с нескрываемой неприязнью. Более того, во взгляде Байджу таилась угроза. Джиму пришла в голову мысль, что монгол жалеет, что не убил их с Брайеном. Теперь, когда они угодили в ловушку, к ним с Брайеном могут применить – да и, чего доброго, применят – пытки, чтобы выяснить, каким образом беглецам удалось выбраться из дворца Хасана ад-Димри. Монгол сохранил им с Брайеном жизнь, чтобы самому узнать все о подземном ходе. Теперь Байджу корит себя за совершенный промах.

Джим повернулся к ибн Тарику. Тому что-то шептал на ухо подошедший слуга. Ибн Тарик кивнул, отпустил слугу и одарил Джима одной из своих заученных улыбок:

– Как мне только что сказали, почтенный Мюрад ждет вас. Всех троих. Не окажете ли мне честь пойти к нему вместе со мной?

У входа в комнату раздался шум. В проходе показалось не менее дюжины солдат в сине-белой форме с саблями на боку и копьями в руках.

– Нам, пожалуй, пора, – тихо сказал ибн Тарик.

Глава 25

Приглашенных к почтенному Мюраду повели по коридору. Все выглядело благопристойно. Половина солдат шла впереди, половина – сзади.

Коридор привел в огромную комнату с высоким куполообразным потолком. В дальнем конце комнаты под балдахином сидел на подушках крупный широкоплечий человек. Перед ним на полу стояли подносы и чашки.

Когда Джим вместе с другими арестантами пересек комнату, он увидел, что человек под балдахином не просто крупный, а не правдоподобно огромный. Такие необъятные телеса и представить себе трудно. А борода! Белая, распушенная, она начиналась от самых висков толстяка и закрывала чуть ли не все его лицо и шею. Даже рот виднелся только тогда, когда человек неторопливым движением отправлял в него кусочек съестного, поднятый с подноса. Чалма на голове и пурпурный шелковый халат, казалось, делали толстяка еще массивнее. Вряд ли ему самому удается подняться с подушек, решил Джим. Скорее всего, без четверых слуг человеку под балдахином не обойтись!

Джима так поглотило созерцание толстяка, что он еле расслышал шепот Брайена:

– Это и есть почтенный Мюрад? Здесь что-то не так, Джеймс. Мне кажется, я уже видел этого человека.

Джим не успел поинтересоваться подробностями. Арестанты вместе с ибн Тариком подошли к человеку под балдахином.

– Рад видеть вас, – сказал толстяк низким голосом. – Прошу, присаживайтесь.

Слуги молниеносно принесли подушки и подносы с едой. Перед Джимом и Брайеном поставили по кубку и налили в них – к немалому удовольствию Брайена – красную жидкость, очень похожую на вино.

– О почтенный Мюрад, – сказал ибн Тарик, – это те люди, о которых я тебе говорил: монгол Байджу и знатные франки – сэр Джеймс и сэр Брайен.

– Рад, очень рад, – откликнулся Мюрад. – Я слышал, люди, не поклоняющиеся Аллаху, позволяют себе пить вино.

Джим вдруг заметил, что Байджу пьет из кубка. Значит, вина налили и монголу. Ибн Тарик демонстративно молчал. Отвечать Мюраду оставалось Брайену или самому Джиму.

– Ты прав, почтенный Мюрад, – сказал Джим. – Благодарим за вино. Этот напиток для нас привычен.

– Всегда стараюсь доставить гостям удовольствие, – произнес Мюрад. – Аллах учит: накорми всякого голодного, постучавшего в твою дверь. Я никому не отказываю, а почтенным гостям предлагаю все, что имеется в моем доме.

– Все знают это, о почтенный Мюрад, – отозвался ибн Тарик, выручив Джима, которому подходящий ответ никак не лез в голову.

– О франки, я слышал, вы ищете раба из числа себе подобных, а мой друг ибн Тарик помогает вам в поисках, – сказал Мюрад. – Я и сам постараюсь помочь вам. Как выглядит человек, которого вы разыскиваете?

– Он выше меня, но ниже сэра Джеймса, – сказал Брайен. – У франка нос с горбинкой и небольшой шрам от подбородка к скуле. Когда несколько лет назад я видел франка в последний раз, он был крепким и сильным человеком. В то время он носил небольшие усики, а его черные волосы только начали седеть.

– Я знаком со многими в городе, – сказал Мюрад. – Надеюсь, мы найдем человека, которого вы ищете.

– Неисповедимы пути Аллаха, – произнес ибн Тарик. – Разве не удивительно, о Мюрад: эмиры из Египетского халифата не отказались бы от сведений, которыми, возможно, располагают эти франки, и вот франки у тебя в доме, а ты как раз тот человек, который скорее других может помочь им отыскать разыскиваемого ими еще одного франка?

– Непостижимы чудеса, творимые Аллахом, – согласился Мюрад.

Из-за спины Мюрада появился маленький рыжевато-коричневый пес. Он уселся на подушку рядом с толстяком и уставился на Джима.

– Вероятно, какое-то чудо можно и предвидеть, – изрек ибн Тарик. – Египет создан быть мощной империей. Многочисленные эмиры в халифате пекутся больше о себе. Возможно, пришло время нового Саладина, быть может, даже еще одного курда, курда, подобного тебе, о Мюрад. Должен найтись человек глубочайшей мудрости и безграничной отваги, который поведет за собой людей и создаст новую империю.

– Да будет незабвенно имя Саладина, – сказал Мюрад. – Действительно, пора появиться еще одному великому воину. Им может быть и курд. Но мы должны исходить из настоящего, а не заглядывать в будущее.

Джима больше интересовал появившийся пес, чем возможное появление нового Саладина. Джим во все глаза смотрел на рыжевато-коричневого пса, а пес смотрел на Джима. Но что делать? У Джима, по существу, были связаны руки. Он не мог спросить пса: «Откуда ты взялся?» – хотя был почти уверен, что видит перед собой Келба. Видимо, чувствуя полную безнаказанность, пес смотрел на Джима с самым нахальным видом. В его желтых глазах даже сквозило высокомерие.

Конечно, пес мог оказаться и не Келбом. Таких грязных и нечесаных собак болтается повсюду сколько угодно. Но если это все-таки Келб, то что он делает у Мюрада? Ответов на этот вопрос могло быть сколько угодно.

Джим решил не ломать голову. Пока можно послушать и Мюрада с ибн Тариком.

– Появись у нас новый Саладин, – говорил Мюрад, – лучшего визиря, чем ты, ибн Тарик, ему не сыскать...

Цветистую фразу Мюрада дослушать не удалось – Брайен сжал локоть Джима. Джиму показалось, что в локте что-то хрустнуло. Он поспешно скосил глаза. Брайен теперь сидел почти вплотную к нему, хотя и продолжал исправно смотреть на Мюрада и ибн Тарика.

– Джеймс, – зашептал Брайен, чуть склонив к Джиму голову, – взгляни на слугу, что идет к стене.

К проему в стене шел высокий, чуть сгорбленный, седой человек, тощий, как палка. Человек исчез в проходе. Стена за ним сомкнулась.

– Это сэр Джеффри! Отец Геронды! – прошептал Брайен. – Джеймс, я уверен, это он.

– Надо подождать, – прошептал в ответ опешивший Джим. – Подождем, когда он вернется.

– Он заходил в комнату только раз, – снова зашептал Брайен. – Он может больше не появиться.

Что правда, то правда, решил Джим. Похоже, у этого Мюрада слуг не меньше, чем у пчелиной матки рабочих пчел.

– Подожди, я попробую порасспросить Мюрада, – сказал Джим.

Разговор между Мюрадом и ибн Тариком шел теперь о суннитах и шиитах, приверженцах, как смутно помнил Джим, двух разных направлений в исламе. Если Джим ничего не перепутал, сунниты были ортодоксами, и их секта насчитывала больше членов, чем шиитская. Похоже, Мюрад и ибн Тарик принадлежали к суннитской секте. Оба хвалили суннитов, шиитов же в основном порицали.

– Грядут перемены, о Мюрад, – говорил ибн Тарик. – Надо быть наготове. Другое столь же благоприятное время может и не прийти.

Наступила пауза, и Джим поспешил ею воспользоваться:

– Прошу прощения, что помешал вам, о Мюрад и ибн Тарик, но произошло нечто удивительное. Мой друг, сэр Брайен, и я только что видели человека, очень похожего на того, кого мы разыскиваем. О Мюрад, этот человек – один из ваших слуг. Он вышел из комнаты в проем в стене. – Джим показал рукой на стену справа от Мюрада.

– Мой слуга? – удивился Мюрад. – Ты уверен?

– Не совсем. Да и сэр Брайен сомневается. Но, может, нам позволят взглянуть на этого слугу еще раз?

– Поистине пришло время чудес, – прошептал ибн Тарик, поглаживая свои аккуратные усики.

– Как выглядит этот слуга? – спросил Мюрад.

– На вид он намного старше всех слуг, которые побывали в комнате за то время, что мы в ней находимся, – сказал Брайен. – Седой, сутулый и худой. Сэр Джеффри таким не был, и все-таки этот слуга очень похож на него, если только он сам не сэр Джеффри.

– В моем собственном доме! – воскликнул Мюрад.

Он трижды хлопнул в ладоши.

Стена справа от Мюрада раздвинулась. Из проема вышел высокий седобородый человек. В руке он держал жезл с набалдашником, украшенным золотистым орнаментом. Человек с жезлом поклонился:

– Что прикажешь, о Мюрад?

– Только что в комнате был слуга. Он старше других слуг, седой и сутулый. Мои гости хотят видеть его. Найди этого человека и приведи сюда.

– Слушаюсь, о Мюрад, – повиновался человек с жезлом и исчез в проходе. Стена сомкнулась.

– Вы хорошо знаете человека, которого ищете? – к Джиму и Брайену повернулся ибн Тарик.

– Я знаю его хорошо, – ответил Брайен. – Правда, я не видел его несколько лет.

– Сейчас все прояснится, – сказал Мюрад.

Действительно, прошло совсем немного времени, и стена справа от Мюрада снова раздвинулась – в комнату вошли двое. Впереди шел человек с жезлом, а за ним тот самый сгорбленный слуга, который привлек внимание Брайена. Вошедшие остановились. Сгорбленный слуга замер, понуро опустив голову.

– Как тебя зовут? – спросил у слуги Мюрад.

– Меня называют Неверным, – ответил слуга тусклым, хриплым голосом.

– Значит, ты раб, – сказал Мюрад. – Тем лучше. Посмотри на сидящих передо мной. Они хотят рассмотреть тебя.

Слуга шевельнулся, но так и не оторвал глаз от пола.

– Подыми голову! – гаркнул человек с жезлом.

Слуга поднял голову.

Брайен вонзился в него взглядом.

– Никогда не думал, что человек может так измениться, – наконец проговорил Брайен. – Но думаю, это все-таки он. Сэр Джеффри?

Слуга поднял голову чуть выше и посмотрел на Брайена.

– Отвечай! – приказал Мюрад.

– Меня... меня... когда-то звали сэром Джеффри де Шане.

Брайен вскочил, бросился к сгорбленному слуге и обнял его.

– Сэр Джеффри! – воскликнул Брайен, расцеловав слугу в обе щеки. – Ты узнаешь меня? Я – Брайен, Брайен Невилл-Смит. Помнишь, я часто бывал у тебя в Малверне и проводил время с Герондой.

– С Герондой... – Слуга замолчал. Казалось, он был не в силах говорить. Он даже не сделал движения навстречу Брайену.

Джимом овладело странное беспокойство. Вроде бы ничего не правдоподобного не произошло. Им с Брайеном просто повезло. Они повстречали ибн Тарика, а у того отыскался знакомый, в доме которого нашелся сэр Джеффри. И все-таки случившееся больше походило на чудо или на результат невероятного стечения обстоятельств.

– Сэр Джеффри, скажи хоть что-нибудь! – воскликнул Брайен.

Сгорбленный слуга молчал.

– Наверное, он потрясен случившимся, – сказал Джим. – Он давно не видел своих земляков. Может быть, нам с сэром Брайеном и этим человеком стоит где-нибудь уединиться?

– Да что толку, он давно спятил, – выпалил Байджу.

– Скорее всего, он все-таки потрясен случившимся, – сказал ибн Тарик. Он повернулся к Мюраду:

– По-моему, предложение сэра Джеймса не лишено смысла. О милосердный и великодушный Мюрад, может, ты разрешишь этому рабу уединиться с твоими гостями?

– Да будет так. – И Мюрад сделал знак человеку с жезлом.

Тот подошел к Брайену.

– Пойдемте со мной, – сказал человек с жезлом. Брайен поднялся с подушки. Сгорбленный слуга машинально повернулся к выходу. Брайен последовал за ним. Джим поспешно вскочил и вместе с другими вышел из комнаты.

Все четверо покинувших комнату милосердного Мюрада оказались в уже знакомом Джиму и Брайену коридоре. В одной из стен коридора открылся проход, за которым оказался другой, более узкий, но богато убранный коридор, который привел в небольшую и тоже богато убранную комнату.

– Вы останетесь здесь, пока вас не позовет почтенный Мюрад, – сказал человек с жезлом и вышел.

Как только его шаги замерли в конце коридора, сгорбленный слуга медленно поднял голову и посмотрел на Брайена.

– Это ты, Брайен? – дрожащим голосом спросил слуга. – Это действительно ты?

– Это я, сэр Джеффри. Пойдем. – Брайен взял старца под руку и повел к разбросанным у стены подушкам. – Садись, сэр Джеффри, – сказал Брайен и опустил его на одну из подушек.

Джим с Брайеном уселись рядом.

– Помнишь, Брайен, как ты искал в камине гоблина и застрял в дымоходе? – спросил старец. – А какой крик подняла Геронда! Она подумала, с тобой случилось что-то ужасное. Мне пришлось лезть в камин вызволять тебя.

– Конечно, помню, – радостно ответил Бранен. – Ты тогда еще меня хорошенько отшлепал за глупость.

– Почему глупость? Так, ребячья выходка. А я в те дни был очень раздражителен. – Старец поднял руку и погладил Брайена по щеке. – Теперь ты настоящий мужчина и рыцарь. У тебя даже шрамы на лице.

– А помнишь канун Рождества, когда тебя никто не ждал в Малверне, а ты взял и неожиданно вернулся? Мне тогда было четырнадцать лет, и мы с Герондой перешептывались, что все двенадцать дней праздника проведем одни, без опеки старших. А тут ты и нагрянул.

Сэр Джеффри кивнул.

– А помнишь, как на Пасху.

Брайен пустился в воспоминания, сэр Джеффри умиротворенно кивал. Действительно ли он помнил все, о чем рассказывал Брайен, или только поддакивал ему, понять было трудно.

О Джиме забыли. Да и тем лучше. Можно немного поразмышлять. Путешествие в Пальмиру еще не закончено, решил Джим. В некотором роде все еще только начинается.

Мюрад сказал, что сэр Джеффри – его раб, а раб является собственностью хозяина. Согласится ли Мюрад расстаться даже с толикой своей собственности, а если согласится, то какую назначит цену? Если цена окажется чрезмерно высокой, возвращение сэра Джеффри, Брайена, да и самого Джима в Англию станет проблематичным.

Джим ходил взад-вперед по комнате. Проблема оказалась не из легких. У Брайена сохранилась большая часть денег, выигранных им на турнире. Деньги зашиты в рубашку, которую Брайен носит под кольчугой, а сама рубашка пришита к кольчуге. Вес золотых монет скрадывался весом стальных колец.

По английским меркам, денег у Брайена немало. Но хватит ли их, чтобы выкупить раба? Его хозяин наверняка миллионер. Только очень богатый человек может иметь такой царский дом и великое множество слуг. Даже сам ибн Тарик смиренно прислушивается к Мюраду. Конечно, Джим может помочь Брайену. Но даже если собранных сообща средств хватит на то, чтобы выкупить раба, денег больше не останется. Как тогда вернуться в Англию? Рассчитывать на чью-то помощь в чужом городе не приходится. Они с Брайеном и сэром Джеффри вряд ли доберутся даже до Триполи, где Брайен мог бы взять взаймы у английских рыцарей. Правда, этих рыцарей еще надо найти. Да и одолжат ли те Брайену денег? По наблюдениям Джима, в этих краях с деньгами расставались неохотно. А где с ними расстаются легко? Взять в долг у незнакомых людей не так-то просто.

А Байджу с ибн Тариком? От них можно ждать чего угодно. Теперь хотя бы стало ясно, зачем они спешили в Пальмиру. Оба обеспокоены возможным появлением в Ливане монголов из Золотой Орды.

Конечно, Байджу и ибн Тарик преследуют каждый свои цели; молодой мыслитель, по-видимому, представляет в здешних краях мамелюков, а, возможно, заодно и Египетский халифат.

Может случиться так, что и Байджу, и ибн Тарик потребуют свою долю за освобождение сэра Джеффри. Байджу не бескорыстно помог Джиму и Брайену добраться до Пальмиры.

Да и в великодушие ибн Тарика не верилось, несмотря на его вечные уверения в дружбе. Молодой мыслитель производит впечатление собранного человека. Он всегда появляется в нужном месте в нужное время. Может быть, ибн Тарик уже давно знал, что Джим с Брайеном разыскивают сэра Джеффри.

А если знал, вполне мог устроить так, чтобы встреча с лордом Малверном состоялась в его присутствии и В некотором роде с его помощью. Теперь ибн Тарик может считать, что Джим с Брайеном заплатят ему за его старания.

Безусловно, ибн Тарик был одним из самых умных людей, с которыми Джим встречался в четырнадцатом веке. Ибн Тарик много знал, у него был широкий круг знакомых. Такому человеку могли сообщить и с Кипра, что некий английский рыцарь разыскивает сэра Джеффри. Но зачем такие сведения нужны египтянину?

Может быть, они все-таки заинтересовали его и ибн Тарик специально присоединился к каравану, вышедшему из Триполи в Пальмиру, чтобы выведать у Джима недостающие подробности. Не преуспев в расспросах, ибн Тарик мог даже договориться с Хасаном ад-Димри, чтобы ассассины выкрали Джима с Брайеном из лагеря караванщиков и препроводили в Белый Дворец.

Но мог ли молодой мыслитель предвидеть, что пленники сбегут из тюрьмы?

Байджу, как сказал сам монгол, узнал, где и когда можно найти пленников у Абу аль-Квасайра. Если все так и случилось, возникали новые вопросы. Знал ли Абу аль-Квасайр заранее, что Джима с Брайеном похитят ассассины? Знал ли он, что пленникам удастся сбежать? А если знал – хотя маг и говорил, что с помощью магического кристалла увидеть будущее не так-то просто, – то вполне возможно, что Абу аль-Квасайр попросил Байджу помочь Джиму. Конечно, помочь мог бы и Каролинус...

У Джима голова пошла кругом. Дальнейшие размышления лучше отложить на будущее.

Пока Джим ходил взад-вперед по комнате, он непроизвольно оглядывал стены. Кроме входа, других проемов в стенах видно не было. Не было даже окон. Комната освещалась ярко горящими большими факелами.

А ведь в комнате Мюрада, да и в той комнате, где Джим с Брайеном сидели за едой с ибн Тариком и Байджу, были потайные ходы в другие помещения – стенные блоки отодвигались, обнажая проходы. Вполне возможно, что и эта комната устроена так же. А значит...

Джим принялся разглядывать стены. Они, так же как и стены двух других комнат в доме Мюрада, в которых Джиму с Брайеном довелось побывать, были облицованы тщательно пригнанными друг к другу квадратными плитами из полированного мрамора. Между вертикальными и горизонтальными рядами плит тянулись швы каменной кладки. Джим стал водить рукой по плитам.

Водить рукой пришлось долго, но, как оказалось, не понапрасну. Между двумя вертикальными рядами мраморных плит на месте шва Джим нащупал небольшой выступ. Джим повел руку вниз. Выступ тянулся до самого пола. Джим повел руку вверх. Выступ поднялся до пересечения с другим – горизонтальным – выступом. Теперь очертить весь подвижный блок не составляло труда. Потайная дверь найдена!

Но мало найти дверь. Теперь надо ее открыть. Джим стал поочередно нажимать на панели блока, водя рукой от одной его кромки к другой, противоположной.

Какая из панелей сработала, Джим так и не понял. Каменный блок неожиданно подался назад и заскользил в сторону. Джим шагнул в темноту, сделал несколько шагов и очутился в другой комнате.

Вся ее противоположная сторона оказалась завещанной несколькими рядами легких занавесей, а через них в комнату проникал дневной свет.

Джим стремительно пересек комнату. Раздвинув занавески, он увидел внутренний дворик. В центре дворика бил фонтан, а вокруг фонтана росли деревья.

Деревья, хотя и довольно маленькие, были сплошь увешаны плодами, не то лимонами, не то апельсинами. За деревьями возвышалась стена, огораживающая дворик, а внизу в стене, если только Джиму не изменило зрение, виднелась зеленая дверь. Дверь к свободе!

Ликование Джима было недолгим. Пришло отрезвление. Даже если им с Брайеном и сэром Джеффри удастся сбежать из дома Мюрада, где они спрячутся? Скорее всего, Мюрад пользуется в городе огромной властью. Он, сможет привлечь к поискам сбежавшего раба множество людей. Джиму с Брайеном и сэром Джеффри не удастся даже выбраться незамеченными из той части города, где располагается дом Мюрада. Их непременно увидят. А увидев, тут же дадут знать Мюраду.

Джим все еще предавался невеселым размышлениям, когда сквозь занавески – будто их и вовсе не было – в комнату вдруг стремительно влетели две струйки дыма. На одной сидели Анджела с Гобом, на другой – Геронда со своим гоблином.

Струйки дыма снизились, и Энджи с Герондой спрыгнули на пол.

– Джим! – воскликнула Анджела и бросилась ему на шею.

Джим принялся целовать Энджи. За этим занятием ему все-таки удалось заметить Геронду, стоящую за спиной Анджелы.

– Мы нашли твоего отца, Геронда. Он в соседней комнате.

Энджи высвободилась из объятий Джима и отступила назад.

– Вы действительно нашли его, Джим? – воскликнула Энджи. – Но это же замечательно. Пойдемте к нему.

– У нас, правда, возникли некоторые затруднения... – начал Джим, но не успел поделиться с Энджи и Герондой своими опасениями.

Привлеченные шумом голосов, в комнату через все еще открытый проход в стене вошли Брайен и сэр Джеффри. Брайен бросился к Геронде.

– Посмотри, Геронда! – сказал Брайен, как только немного пришел в себя. – Мы нашли сэра...

Геронда посмотрела на старца, удивленно подняла брови и, прежде чем Брайен успел закончить фразу, холодно отчеканила:

– Это не мой отец!