Текст книги "Фальшивая нота"

Автор книги: Гордон Корман

Глава 7

Дэн никогда не любил читать чужие дневники, даже если они были написаны теми людьми, которые ему нравились, и на его родном английском. Он держал вежливую дистанцию и пытался заинтриговать Саладина банкой с тунцом. А в это время Нелли и Эми переводили дневник Марии Анны «Наннерль» Моцарт, исписанный ее старинным кружевным почерком.

– Есть что-нибудь интересное? – поинтересовался Дэн.

– Здесь настоящая трагедия. Наннерль была одним из самых выдающихся музыкантов своего времени. И при этом о ней очень мало кто знал. У нее был настоящий талант, и она ни в чем не уступала своему брату. Но в те времена считалось, что девочки должны выходить замуж, готовить, заниматься хозяйством и рожать детей.

 
Дэн не проявил к этой истории никакого интереса:
 

– Ну и что? Я, например, и про ее брата узнал только благодаря этому состязанию. Нет, я, конечно, слышал про Моцарта для детей, знаешь, такое видео…

 
Тут Нелли не выдержала:
 

– Да ты наверняка слышал его музыку сотни раз, это же самые знаменитые мелодии, даже «Twinkle, Twinkle Little Star» написана Моцартом. note 2Note2
  2


[Закрыть]

– Теперь можно только догадываться, сколько могла бы сделать для музыки Наннерль, если бы ей дали развивать ее талант.

– Меня музыка не интересует. А она сделала что-нибудь для поиска ключей?

 
Эми покачала головой:
 

– Нет, ни на полях, нигде не видно никаких заметок.

– Здесь вклеено письмо ее брата, но, кажется, оно относится к тем временам, когда он бросил работу. Он пишет, что собирается использовать свой договор в качестве туалетной бумаги.

– Правда? – Впервые Дэн проявил интерес к происходящему. – Покажи мне!

– Здесь все на немецком, мелочь. Представляешь, у них тоже есть слово, обозначающее туалетную бумагу.

– Понятно, но откуда мне знать, что такой модный парень, как Моцарт, это знал!

– Стойте! – В голосе Эми послышалась тревога. Она перевернула следующую страницу, внимательно рассматривая корешок переплета. – Здесь не хватает страниц! По крайней мере, двух. Смотрите!

Эми была права. Вор постарался сделать так, чтобы следы его преступления остались незамеченными. Он вырезал из дневника несколько страниц, используя тончайшее лезвие.

– Думаешь, это работа Йоны? – спросил Дэн.

– Сомневаюсь, – ответила Эми. – Зачем тогда он прятал весь дневник в люстре, если уже вырезал оттуда все самое важное?

– Чтобы сбить нас со следа, – рассудил Дэн.

– Конечно, но не забывай, что этой книжке уже более двухсот лет, а за это время выкрасть из нее станицы мог кто угодно. Так что пока единственной более или менее достоверной гипотезой может быть только то, что Наннерль поставила на этих страницах кляксы и поэтому сама вырезала их из дневника.

– Кажется, это почерк Кэхиллов. Вы только не сердитесь, пожалуйста, но этому семейству очень свойственно наносить друг другу удары в спину, – сказала Нелли.

– Она права, – огорченно продолжал Дэн. – Каждый раз, когда мы приближаемся к разгадке тайны тридцати девяти ключей, кто-то оказывается впереди нас.

Дети представляли собой очаровательную картину: американская девочка-подросток, играющая на пианино, а рядом ее братишка. И что с того, что ноты написаны на бумажной салфетке из поезда, а девочка, играя, немного фальшивит.

– Перестань киснуть. А я думаю, что ключ находится именно в музыке, а ее больше ни у кого нет. Где-то внизу я видела пианино. Пойдемте в холл.

– Старая добрая тетя Беатрис, – еле слышно ворчала Эми. – Она сокращала мои уроки, чтобы сэкономить несколько пенни.

Тетя Беатрис была родной сестрой их бабушки и их официальным опекуном. Именно благодаря ей дети были объявлены в розыск социальными службами Массачусетса.

– А ты сыграй сразу новый кусок, тот, которого нет в настоящих нотах. Вдруг дверь откроется и перед нами появится дух Кэхиллов или что-нибудь в этом роде.

Она начала играть, и они услышали легкую, воздушную мелодию, отличную от основной классической части. И тут к ним присоединилась какая-то дама и запела на немецком языке. Было видно, что эта мелодия ей хорошо знакома.

– Вы знаете эту песню! Скажите, это Моцарт?

– Nein, note 3Note3
  3


[Закрыть] конечно, это не Моцарт. Это старинная австрийская народная песня, которая называется «Der Ort, wo ich geboren war», что переводится как «Край, в котором я родился». Как же я вам благодарна, дорогуша. Я уже так давно ее нигде не слышала.

Эми схватила Дэна за руку и потащила его в самый дальний угол, где горел камин.

– Ты слышал? Это и есть ключ!

– Что? Какая-то старая песня?

– Это же послание Моцарта Бенджамину Франклину!

– Хорошо, но о чем там говорится?

– А говорится там «Приезжай в мой край родной». А край родной у Моцарта – это Зальцбург, Австрийские Альпы. Нам надо ехать туда.

Старенький «Фиат», который им пришлось взять напрокат, чихал и фыркал, отказываясь подниматься в Альпы, но вел себя вполне прилично на гладком шоссе по другую сторону гор. Частично в этом была виновата сама Нелли, которая не умела водить машину с механической коробкой передач.

– Прекрасно! Как раз для поездки в горы! – язвил Дэн.

– Хочешь – сам садись за руль, – обиделась на него Нелли. И Дэн с такой радостью согласился, что она пожалела о том, что сказала.

Саладина все три часа езды в машине тошнило. Но к счастью, желудок его был совсем пуст, и его так и не вырвало.

Конечно, ехать поездом было бы гораздо приятнее, но после встречи с Холтами у них пропало всякое желание путешествовать по железной дороге, а в машине было легче спрятаться. А теперь, когда они, наконец, вышли на след, на них начнется еще большая охота.

Несмотря на некоторые трудности, поездка все-таки была замечательной: вокруг открывались изумительные пейзажи. Шоссе обвивало подножие Австрийских Альп, прямо как шнурки – ноги великанов. Дети крутили головами, наслаждаясь видом седовласых заснеженных вершин.

– А вот это мне больше нравится. Все-таки я согласилась на это путешествие ради того, чтобы посмотреть на мир, а не на внутренности полицейского участка в Вене.

Даже Дэн был поражен необыкновенной красотой парящих высоко в небе горных вершин.

– Спорим, если с макушки вон той горы сбросить снежок, то, докатившись донизу, он снесет целый город!

Около двух часов дня они достигли Зальцбурга – небольшого городка с рвущимися к небу шпилями церквей в стиле барокко и живописными садами, уютно примостившимися на склонах гор.

– Какая красота! – воскликнула Нелли.

– А он больше, чем я думала. Есть идеи, что и где нам искать?

 
Нелли пожала плечами:
 

– Зачем далеко ходить? В песне поется – «Край, в котором я родился». Значит, для начала надо найти дом, в котором родился и вырос Моцарт.

При этих словах из груди Дэна вырвался такой душераздирающий стон, что до него было далеко даже нытью вечно недовольного Саладина.

– Нет, вы этого не сделаете. Только не очередной Моцартхаус. Только не сейчас, когда я еще не могу прийти в себя от первого!

– Не будь капризным ребенком, – перебила его Эми. – Мы не туристы. И мы пойдем туда, где может быть ключ.

– Но почему эти ключи не спрятаны где-нибудь в лазерной стрелялке кьюзара? – Вдруг Дэн перестал ныть. – Осторожно!

Какой-то пешеход выбежал на дорогу прямо перед их «Фиатом». Нелли изо всех сил ударила по тормозам. Колеса взвизгнули, и машину занесло на тротуар, где она чуть не сбила пожилого человека.

– Ненормальный! – закричала Нелли и хотела было нажать на гудок, но тут Эми схватила ее за руку.

– Не надо! – прошептала она, прячась за приборной панелью. – Смотри, кто это!

Глава 8

Три пары глаз дружно уставились на высокого стройного мужчину, который спешно переходил улицу, постукивая по асфальту своей тростью с алмазным набалдашником.

Это был их корейский родственник и один из участников состязания, господин Алистер Оу.

– И это называется «мой друг, мы чемпионы», – заметил Дэн.

– Да, уж он-то здесь точно не для того, чтобы наслаждаться горным воздухом, – сказала Нелли. Дядя Алистер перешел дорогу и сел в автобус.

– Едем за ним! – скомандовала Эми. – Посмотрим, куда это он собрался.

Нелли лихо развернулась через сплошную линию и двинулась за автобусом, кокетливо помахав рукой другим водителям, возмущенно гудевшим ей вслед.

– Слушайте, а почему бы нам просто не спросить этого парня, куда он едет? – предложил Дэн. – Разве мы с ним не стали союзниками в Париже?

– Да, но не забывай, что сказал нам мистер Макентайр: не верить никому.

– Может и так. Но все-таки он вытащил нас из парижских катакомб.

– Вот именно. Чтобы с нашей помощью остановить Кабра. Все Кэхиллы соперничают друг с другом в течение уже нескольких веков, и он пойдет на все, лишь бы усыпить нашу бдительность в поисках тридцати девяти ключей.

Они проследовали за автобусом до моста Штатсбрюке в самом центре города. Там автобус остановился, несколько пассажиров сели, однако никто не вышел. На улицах было не протолкнуться из-за толп туристов, машин и такси. Перед «Фиатом» остановилась группа старшеклассников. Тем временем автобус тронулся и скрылся за поворотом.

– Не упусти его! – закричал Дэн.

Когда дорога освободилась, автобуса уже нигде не было видно. Они медленно двигались по тесным улочкам старого города.

– Туда! – Эми заметила автобус.

Преследователи выехали из центра и начали быстро набирать скорость на свободном шоссе вдоль гор. Разогнавшись, они не заметили, как обогнали автобус, который остановился у старинных каменных ворот и из салона которого начали выходить пассажиры. За воротами они увидели комплекс небольших очень древних строений, увенчанных шпилями и крестами.

– Это церковь? – удивилась Эми.

 
Дэн сразу погрустнел и жалобно прошептал:
 

– Вам Моцарта мало? Опять скукотища.

– Последний раз тебе не пришлось скучать в церкви. Нас там чуть не убили, если ты вдруг забыл.

Нелли развернулась и припарковалась на другой стороне улицы, подальше от автобуса.

– Аббатство Святого Петра, – прочитала она название на вывеске.

Тут они заметили высокую фигуру дяди Алистера, который вошел в ворота монастыря и стал подниматься вверх по тропинке, идущей в гору.

– Может такое быть, что ключ спрятан где-то там? – спросила Нелли.

– Видимо, Алистер считает, что может, а значит, мы останемся здесь, пока не выясним, так ли это. А ты поезжай и найди нам какую-нибудь гостиницу, и заодно Саладин хоть отдохнет с дороги, – распорядилась Эми.

 
Компаньонка была в растерянности.
 

– За нас можешь не переживать – здесь вокруг одни туристы.

– Решено, – согласилась Нелли. – Я приеду через час. И постарайтесь остаться в живых.

 
И она уехала.
Оказавшись за воротами аббатства, Эми сразу же нашла путеводитель на английском и начала его изучать.
 

– Ого! – восхищенно воскликнула девочка. – Этому месту больше тысячи триста лет! Сам монастырь был основан в 696 году, но считается, что еще раньше здесь побывали римляне.

– Римляне? – Дэн впервые услышал что-то, заинтересовавшее его слух. – Римские легионеры были супервоинами!

– Правильно, и по этой причине остатки римской цивилизации можно найти во всей Европе. Их армия была такой сильной, что они завоевали полмира.

– Непобедимые, – обрадовался за них Дэн, но тут же озадаченно спросил: – А зачем нам церковь?

– Церковь была построена в двенадцатом веке, после римлян. К этому времени относятся и самые старые погребения. На монастырском кладбище.

– Кладбище! Вот здорово! – Дэн расцвел в улыбке. – Это же совсем другое дело!

Дети подождали, пока группа туристов, в которой был Алистер, скрылась за дверьми собора, и вошли в ворота кладбища. Оно оказалось полностью заросшим густым кустарником и совершенно не похожим на те, которые они видели раньше. Вместо надгробий на могилах, покрытых буйной растительностью, стояли изящные чугунные столбики с овальными табличками, на которых старинными готическими буквами были сделаны надписи.

– Похоже на коллекцию чайных ложечек нашей тети Беатрис, – промолвил Дэн.

Эми все еще не отрывалась от брошюры. Вдруг она с такой силой сжала руку Дэна, что чуть не сломала ее.

– Дэн!!! Здесь могила Наннерль Моцарт!

– И мы будем выкапывать покойника из могилы? Офигеть!

– Прекрати паясничать! Нет, конечно!

– А если Моцарт оставил ключ прямо в могиле своей сестры? – не унимался Дэн.

– Моцарт умер раньше своей сестры. И вообще мы должны искать общее захоронение. Здесь написано, что могила Наннерль там.

– Типа общежития для мертвецов?

– Слушай, можно проявить хотя бы каплю уважения к покойникам? В этой же могиле похоронен Михаэль Гайдн. Он тоже был знаменитым композитором и другом Моцарта.

– Точно. И теперь композитор там… декомпозируется.

– Не будь грубияном, Дэн. Пойдем.

Через некоторое время они, наконец, нашли общий склеп. По сравнению с роскошными надгробиями собора Святого Петра это был простой каменный саркофаг. На его стенах были выгравированы отрывки из псалмов и имена тех, чей прах покоился внутри.

 
И никаких признаков ключей.
 

– Память твоя жива, Наннерль, – торжественно прошептала Эми. – Когда-нибудь мир оценит твой гений.

– Ну что в ней такого особенного, в этой твоей Наннерль Моцарт? Подумаешь, ну была она такой же умной, как ее брат. И что здесь такого? – недоумевал Дэн.

– Как же ты не понимаешь? Ведь это так несправедливо! Ее не оценили по достоинству только потому, что она была девочкой! – Эми была совсем расстроена.

 
Дэну показалось, что надо как-то успокоить Эми, и он сказал:
 

– Конечно, дела у нее были совсем тухляк. Но сейчас-то ей какая разница? Ведь она уже целых двести лет лежит в этой могиле.

– Для меня есть разница, понимаешь? Вот если бы мы с тобой были Моцартами. Как ты думаешь, мне было бы приятно, если бы мы были одинаково умными, а хвалили бы одного тебя и ты был бы для всех суперзвездой, а я – никем?

– Не волнуйся, Эми, с нами этого никогда не случится. Мы ни в чем не умные одинаково. А это что такое? – Он посмотрел наверх.

 
Там на высоте пятидесяти футов прямо в скале был вырублен вход в пещеру.
 

– Интересно, зачем кому-то понадобилось строить дом на такой высоте? – заинтересовался Дэн.

Подойдя чуть поближе, они обнаружили высеченные прямо в склоне горы ступеньки, ведущие к входу в пещеру.

 
Эми стала листать путеводитель.
 

– Нашла. Это зальцбургские катакомбы.

– Как катакомбы? – тревожно переспросил Дэн.

В прошлый раз они чуть было не остались навсегда в катакомбах парижских, и ему вовсе не хотелось повторять предыдущий опыт.

– Да, но только на этот раз без скелетов. Там внутри проходит множество туннелей. Это, по-моему, единственное место во всем аббатстве, где можно было бы спрятать ключи.

В сторону пещеры прошествовала группа туристов, посреди которой высоко маячила голова дяди Алистэра.

– Гонка продолжается. Противник впереди нас, – заметил Дэн.

Не успели туристы скрыться в пещере, как дети уже карабкались вверх по скользким неудобным ступеням. Войдя в пещеру, Эми сразу сделалось как-то не по себе. У нее появилось такое чувство, словно исполинское, безмолвное, старое, как сама жизнь, чудовище навсегда поглотило их в свое чрево. Дети испуганно переглянулись. Парижские катакомбы были сплошь усыпаны костями мертвецов, и там со всех сторон на них взирали черные глазницы светящихся в темноте черепов. Здесь этого не было, зато граница между светлым, радостным и знакомым миром и этим холодным подземным одиночеством была заметно ощутимее.

 
В туннеле было влажно и градусов на двадцать холоднее, чем снаружи.
Дэн машинально нащупал у себя в кармане ингалятор. Лишь бы не разыгралась его астма.
«Расслабься», – думал он про себя. Приступы бывают от пыли или пыльцы, а не от страха.
Слева от входа дети увидели небольшую подземную часовню, точь-в-точь как в «Семейке Флинтстоун». Там толпилась группа дяди Алистера, и дети, пряча лица, проскользнули мимо.
Навстречу им двигались другие туристы. Их бледные, едва подсвеченные тусклыми лампочками лица плавно растворялись во мраке, но тут же высвечивались снова, и уже совсем близко от них. Какой-то странный, потусторонний мир, в котором не действуют никакие законы природы.
 

– Держитесь правее, – услышали дети голос гида, и, теснясь и толкаясь, мимо них протиснулась группа.

Кто-то случайно наступил Эми на ногу, она испуганно вскрикнула и увидела в полутьме этого человека.

Он был немолод, старше дяди Алистера, примерно лет семидесяти, с огрубевшей морщинистой кожей, и так как одет он был во все черное, то в полумраке его голова, казалось, болталась в воздухе.

Сердце Эми забилось так сильно, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Она ухватилась за Дэна и потащила его куда-то вниз по туннелю.

– Куда ты так несешься? – запричитал Дэн, но Эми его не слушала.

Она бежала изо всех сил, пока они не оказались на безопасном расстоянии от людей. Эми перевела дух:

– Дэн, ч-ч-ч…

– Не волнуйся, – успокаивал ее Дэн.

– Человек в черном здесь!

Глава 9

– Он тебя заметил? – испуганно спросил Дэн.

– Не знаю, но лучше не испытывать судьбу, я его точно видела, когда сгорел дом Грейс. И еще когда взорвалась бомба в Институте Франклина. Нам надо бежать отсюда!

– Ни за что, пока мы не найдем то, зачем пришли, – заупрямился Дэн. – И дядя Алистер, и человек в черном? Это вдвойне говорит о том, что мы на правильном пути!

Удивительно, но Эми почувствовала гордость за своего брата. Да, это был все тот же мальчишка, который и пяти минут не мог пробыть без нее. Но иногда – как в эту самую минуту – в нем было столько мужества, сколько в ней страха.

 
Она набрала воздух в легкие и выговорила:
 

– Ладно, пойдем.

И они пошли дальше по подземелью. Туннель все время раздваивался и разветвлялся, и они внимательно следили за каждым поворотом и изгибом каменного коридора. Им не хотелось думать о самом страшном – о том, чтобы потеряться в этом подземелье, где-то посередине между Зальцбургом и центром Земли. Вскоре у них разболелись глаза от поиска каких-нибудь тайных знаков на стенах бесконечного туннеля или хотя бы малейшего намека на присутствие потайной двери или отверстия в стене или в полу. Одни безмолвные скалы или тоненькие ручейки подземных вод.

Дэн стоял на четвереньках, изучая «наскальные рисунки», которые оказались всего-навсего трещинами в каменном полу, когда вдруг свет в пещере вспыхнул и тут же совсем погас.

Сказать, что стало темно, было бы не сказать ничего. Дети вдруг окунулись в удушающую кромешную тьму, в абсолютное отсутствие всякого света. Они словно внезапно ослепли.

Такого страха Эми не испытывала еще никогда в жизни. Она стала хватать ртом воздух все чаще и чаще, и ей казалось, что воздух, который она заглатывала, кто-то снова из нее выкачивал.

Дэн протянул руки и дотронулся до Эми, чтобы как-то ее успокоить, но от неожиданности она вскрикнула, и крик ее эхом разлетелся по всей пещере.

– Спокойно, это я! – зашептал он, хотя и сам испытывал что-то совсем далекое от спокойствия. – Наверняка это просто вырубилось электричество!

– И человек в черном здесь тоже просто? – пропищала Эми.

 
Дэн пытался призвать на помощь разум:
 

– Если мы его не видим, значит, и он нас не видит, правильно? Откуда мы знаем? Может, он тоже заблудился, как и мы.

– А может, он где-то здесь, прячется и поджидает нас.

 
Он сделал глубокий вздох:
 

– Мы должны попробовать. Единственное, что нам остается, – это идти назад и надеяться на лучшее.

– А мы найдем дорогу? – дрожала Эми. Дэн попробовал представить себе их путь в виде схемы пересекающихся линий.

– Ты будешь держаться за стену с одной стороны, а я с другой. Тогда мы будем чувствовать все повороты и ни один не пропустим. Это легко, – ухмыльнулся Дэн.

Легко. О, как же Эми завидовала способности Дэна все возводить в простую формулу – просто следовать заданному плану. Лично ей никакие формулы не помогали избавиться от жуткой боязни темноты. На секунду она вспомнила парижские катакомбы с горами черепов, взирающих на них в страшной усмешке. Но здесь было еще ужасней – туннель более узкий, а потолки такие низкие, что, казалось, они в любой момент были готовы задавить их и навеки похоронить в каменной утробе.

– Нет, Дэн, у меня не получится, – заплакала Эми, – я слишком боюсь.

– Не бойся, это все тот же туннель, по которому мы шли сюда. Значит, мы сможем выйти отсюда.

И они отправились навстречу тьме. Эми нащупывала дорогу по левой стене, а Дэн – по правой. Они крепко держались за руки и говорили, говорили все время, чтобы не дать ужасу совсем поглотить их, едва только они позволят ему подойти поближе.

– Слушай, Эми, – сказал Дэн, – а когда мы последний раз так держались за руки?

– Не помню. Наверное, когда были совсем маленькими. Знаешь, с мамой и папой.

– А расскажи еще раз, какой была мама? – Он уже задавал этот вопрос сотни раз и знал ответ наизусть, но им надо было говорить о чем-то, что бы их успокоило.

– Она была высокая и стройная, с рыже-каштановыми волосами.

– Как у тебя? – спросил он как обычно.

– Нет, у мамы волосы были чуть более рыжие. Когда она сидела на школьном концерте, ее было видно издалека. А папа был светлее, с… – Она остановилась на мгновение. – Ты знаешь, мне все труднее и труднее их вспоминать. Как старинные фотографии, на которых выцветают краски.

– Да уж, погано, – пробормотал Дэн. – А я вообще их не помню. В голове моей лишь тетя Беатрис сверкает как рекламный щит.

– Еще у нас есть Грейс, – мягко сказала Эми.

– Грейс, – вздохнул Дэн. – Я очень по ней скучаю, но иногда думаю, может, и не стоит.

– Грейс любила нас.

– Тогда почему она нам обо всем не рассказала? Кэхиллы! Состязание! Можно было бы и предупредить. Например: «О'кей, сегодня ты ребенок, играющий в „Супер Марио“, но через пару месяцев ты окажешься посреди Европы в одном подземелье с убийцей».

 
Бух!
Тьму прорезала яркая вспышка света. Дети машинально зажмурили глаза, и без того уставшие от непроглядной тьмы. Дэн успел разглядеть силуэт человека, бегущего от них. Однако узнать его он не смог, так как руки его автоматически сами потянулись к глазам, защищая их от неистового света. Это был взрыв, за которым последовал специфический звук, означающий, что еще пара секунд – и на них рухнет потолок.
Эми услышала крик Дэна, когда на него обрушилось что-то тяжелое. Они все еще держались за руки, и она почувствовала, как он падает под натиском камней и комьев грязи.
 

– Дэн!

Она резко дернула его за руку, чувствуя, как на нее тоже сыпется дождь из гравия и земли. Проявив небывалую силу, она заставила брата подняться на ноги. Дэн плевался грязью, застрявшей у него во рту, и не мог проронить ни слова.

– Тебе больно?

Вместо ответа он вытянул вперед руку и нащупал завал, который полностью перегородил туннель. Он попытался сделать подкоп, но от этого каменная лавина поползла еще быстрее и засыпала их уже по щиколотку.

– Кажется, нам отсюда не выбраться!

И тут Эми почувствовала такой ужас, будто ее окружило плотное кольцо кровожадных акул, вот-вот готовых на нее наброситься. Есть ли на свете что-нибудь страшнее, чем потеряться во тьме? Чем оказаться в ловушке во тьме… Чем погибнуть во тьме…

Она вглядывалась в темный силуэт Дэна, пытаясь увидеть его зеленые глаза. И вдруг ее словно молнией поразило.

– Дэн… я тебя вижу!

– Это невозмо… постой! И я тебя вижу! Всего лишь твой силуэт, но…

– Откуда-то идет свет. А там, где есть свет, есть и…

– Выход! – возликовал Дэн.

Свет был совсем бледным, он почти не освещал ни стен, ни потолка, но все-таки он был. Какое-то тусклое серовато-красноватое сияние.

Они продолжали идти очень медленно, так как все равно в подземелье было еще очень темно. Дэн пару раз поскользнулся и чуть не упал. Эми врезалась в стену, когда туннель сделал резкий поворот, но даже не заметила этого, потому что за поворотом сияние стало еще ярче и Эми уже без труда могла разглядеть лицо Дэна.

– Бинго! – радостно воскликнул Дэн.

Перед ними в полу показалось прямоугольное отверстие, из которого шел свет.

– Потайной ход! – Дэн опустился на колени и заглянул внутрь. – Спорим, там есть лестница…

В следующее мгновение послышалось «Ой» и характерный звук шлепнувшегося тела.

– …или нет, – простонал Дэн. – Спускайся сюда. Кажется, я здесь кое-что нашел!

Эми осторожно пролезла в маленькое отверстие в полу, нащупывая ногами опору. Она сразу же обнаружила небольшие проделанные в стене ступеньки, мимо которых успешно пролетел ее братец. Дэн помог ей спуститься, и она оказалась в просторной камере, освещенной при помощи керосиновых ламп. После непроглядной тьмы это красноватое мерцание показалось ей ярче залитого светом стадиона.

Она осмотрелась. Почти вся комната была от пола до потолка забита старыми деревянными бочками.

– Как ты думаешь, это может быть ключом? – спросил Дэн.

 
Эми беспомощно пожала плечами:
 

– А что толку, если мы все равно не знаем, что там внутри.

Дети подошли ближе, чтобы получше рассмотреть их. Бочки казались совсем древними, и на них не было ни единого знака.

– Может, нам удастся раскачать одну из них и выкатить ее отсюда? – предложил Дэн.

 
Он попытался сдвинуть бочку, но она даже не покачнулась.
Эми решила ему помочь, подошла поближе и вдруг увидела кое-что интересное. Около стены за рядами бочек стояло старинное бюро. На его наклонной поверхности лежал кусочек бумаги.
Кэхиллы мгновенно оказались рядом с бюро. Это был пожелтевший, потрепанный временем лист пергамента. На нем старинным почерком были написаны какие-то слова на немецком языке, а напротив них – цифры.
 

– Формула! – воскликнула Эми.

– Формула чего? – озадаченно спросил Дэн.

– Последним нашим ключом оказался ингредиент – айрон солют. А это может быть весь рецепт целиком.

Они замолчали на какое-то время, чтобы переварить значение того, что только что с ними приключилось. Дело в том, что это состязание предполагало бег на длинную дистанцию, такой всемирный марафон в поисках спрятанных по всему свету ключей. А тут получался спринт какой-то. Или они нашли некий старинный «левый список» со всеми тридцатью девятью ключами сразу? Выходило, что состязание закончено и они стали победителями?

 
Эми аккуратно подняла пергамент за край.
 

– Надо показать его Нелли. Она переведет его и скажет нам, что все это значит.

– Представляешь, какие будут физиономии у Кабра, когда они увидят у нас все тридцать девять ключей, тогда как сами не могут найти ключ номер два! Или Ирина. В следующий раз найму настоящего обладателя черного пояса, чтобы сделать ей захват кунг-фу. И Холты. Вызову целую армию черных поясов…

– Нам надо скорей выбираться отсюда. – Эми осмотрелась по сторонам. – Интересно, как сюда вкатили эти огромные бочки?..

– Давай, пойдем за светом ламп, – предложил Дэн.

Из комнаты с бочками они вышли в очередной туннель. После множества поворотов они поняли, что снова заблудились. Эми смотрела на пергамент у себя в руках. Это было невыносимо: пройти столько испытаний, найти приз и не иметь, в конце концов, возможности добраться до человека, который мог бы прочитать, что там написано.

 
Она посмотрела на часы.
 

– Нелли уже давно ждет нас. Если мы не придем, то, может быть, она пойдет нас искать.

– Надеюсь, она не забудет прихватить с собой буровую машину, – задумчиво ответил Дэн, изучая уходящий вдаль коридор.

– Ух ты! – неожиданно воскликнул он.

Под сводами бесконечного туннеля показалась широкий каменный столб, к которому была приставлена…

– Лестница! – радостно закричала Эми.

Они мигом вскарабкались наверх, и сквозь тяжелую железную решетку в лицо им ударило…

– Солнце! – пролепетала девочка. А она думала, что уже больше никогда его не увидит.

 
Дэн попробовал сдвинуть решетку:
 

– Помоги мне, слышишь?

Вместе они, сантиметр за сантиметром, сдвинули решетку. Эхо гулом ответило на звонкий скрежет металла, дети вылезли наружу и оказались в очень странном месте.

На каменном полу светлой просторной комнаты в несколько рядов располагались аккуратно застеленные кровати. Но самым примечательным было то, что около каждой из них стояли одетые во все черное, совершенно остолбеневшие монахи с выбритыми макушками.

Сорок пар глаз изумленно уставились на нежданных гостей. Сорок ртов раскрылись в недоумении. Послушники Бенедиктинского ордена аббатства Святого Петра настолько растерялись от внезапного появления детей, что смотрели на них так, будто это были пришельцы из внеземных цивилизаций.

Вдруг самый старый монах с серебристыми волосами, красиво обрамлявшими его макушку, заметил в руках у Эми лист пергамента.

 
И тут он наконец издал почти нечеловеческий крик.