Текст книги "Фальшивая нота"

Автор книги: Гордон Корман

Глава 3

Когда дело касается гостиниц, то большее не всегда значит лучшее. Вот только их номер в отеле «Франц Иосиф» был и вовсе размером со спичечный коробок. Но по крайней мере они могли его себе позволить, что без устали повторяла Нелли.

 
Дэн все время ныл, повторяя, что хочет в отель «Винец».
 

– Не «Винец», а «Венец», – занудствовала Нелли. – Так называют жителя Вены, это то же самое, как в Бостоне – бостонец.

 
Но Дэн не унимался:
 

– Все равно смешно. Пойду лучше поищу что-нибудь для своей коллекции.

– Мы не для этого сюда приехали. – Эми раздраженно опустила Саладина на пол, и кот тут же принялся обнюхивать все углы в поисках красного окуня. – Мы в Вене, но у нас по-прежнему нет никаких идей, что делать дальше.

Дэн вытащил из рюкзака свой ноутбук и подключил его через адаптер к розетке:

– Можешь до ночи смотреть в свои ноты, а я попробую найти ответ в Сети.

– Это отвратительно. Неужели ты думаешь, что можешь найти в Гугле решение всех мировых проблем?

– Вовсе нет, но я могу найти в Гугле Моцарта. Ух ты! Тридцать шесть миллионов страниц! Посмотри на это: «Моцарт – самый знаменитый в мире житель Вены». Спорим, Оскар Майер, изобретатель хот-догов, круче!

 
Нелли все это время не отрывала взгляд от вида из окна:
 

– Так, я чувствую, мне пора заняться вашим воспитанием. Вы знаете, что Вена – один из самых красивых городов мира? Посмотрите на эти здания, некоторые из них были построены в тринадцатом веке!

– Скорее всего, это колокольня собора Святого Стефана, – сказала Эми, указывая на одно из них. – Удивительно, она, должно быть, такая же высокая, как небоскребы в Штатах!

Украшенные барельефами и горгульями, все дома сверкали покрытой золотом лепниной фасадов. Прямо под ними шумел широкий и оживленный бульвар Рингштрассе.

Однако Дэна вся эта красота совершенно не трогала, и он продолжал сидеть в Сети.

– Слушай, Эми, я сейчас скачал всю эту музыкальную дребедень. Тут можно найти что угодно. Напомни, как называлось то произведение?

 
Эми мгновенно оказалась рядом с Дэном:
 

– KV-617. Это одно из самых последних его произведений, он его написал незадолго до смерти. Вот оно!

 
Дэн открыл нужную страницу:
 

– Ага, вот оно, но только… как странно. Здесь оно другое, а здесь такое же.

 
Эми достала салфетку:
 

– Как другое? Где?

– Вот смотри, здесь оно такое же, потом идет повторение. В Сети нет вот этих трех строк посередине, между началом и повторением. Странно, не может же что-то пропасть из Интернета.

 
И тут глаза Дэна засверкали огнем первооткрывателя:
 

– Я понял! Значит, Моцарт специально вставил эти три строчки в своем тайном послании Бэну Франклину в Париж!

– Так значит, Дэн, эти ноты и есть часть тайной переписки между двумя великими людьми, а эти три строчки и есть ключ! – воскликнула Эми.

 
Но Дэн был невозмутим:
 

– А что это дает нам, если мы даже не знаем, что могут означать эти строчки?

Эми словно подрезали крылья. Ее брат был совершеннейшим ребенком и все время ее раздражал, но самое противное в нем было то, что он почти всегда был прав.

Моцартхаус, или Дом-музей Моцарта, находился по адресу улица Домгассе, 5. При нем располагалась старинная семейная библиотека. Так как из всех зданий, в которых жил и работал великий композитор, это было единственным сохранившимся, к нему всегда, начиная с девяти часов утра, вела огромная очередь.

 
Дэн был в шоке:
 

– Что здесь делают все эти люди? Это же Моцарт, а не Диснейленд!

 
Эми сделала огромные глаза:
 

– Это квартира Моцарта, ты понимаешь? Может, он спал на этой кровати, сидел вот на этом стуле, обмакивал перо в эту самую чернильницу, когда создавал свою бессмертную музыку.

 
Дэн сразу погрустнел:
 

– Мне что, придется стоять в этой очереди, чтобы увидеть старую мебель?

– Да, – заявила Эми строго. – Ты будешь стоять здесь столько, сколько нужно. До тех пор, пока мы не поймем, что значит этот ключ. Нам надо узнать о Моцарте все, ведь разгадка его тайны может оказаться где угодно.

– Ага, в каком-нибудь стуле, – робко пробормотал Дэн.

– Может, и в стуле. Слушай, ты же знаешь, что за нами гонятся Холты, и все остальные, скорее всего, тоже у нас на хвосте. И они старше, опытнее и богаче нас с тобой. Нам ни на секунду нельзя расслабляться, понимаешь?

Они простояли в очереди еще минут сорок, и надо ли говорить, что Дэн не был от этого в восторге, но зато как только они вошли в музей, он понял, что очередь была все же самой интересной частью программы.

Оказавшись в тесной толпе противных туристов и восторженных меломанов, они со скоростью черепах двигались вдоль бархатного каната, протянутого по всему дому. Один турист из Австралии был настолько растроган присутствием Маэстро, что начал рыдать.

– Не плачь, дружище, – пробормотал Дэн, – скоро все закончится.

 
Оставалось только самому в это поверить.
Детям на шести языках было сказано нигде ничего не трогать. Да и одного взгляда на Дэна было достаточно, чтобы понять, какую он представлял угрозу для музея. Плечи Дэна опускались все ниже и ниже с каждым новым охом и ахом благоговейной публики. У Эми настроение было не лучше, но по другой причине. Нельзя искать то, не знаю что. Она до боли в глазах обыскивала взглядом каждый экспонат, каждый квадратный сантиметр стен в надежде найти зашифрованное послание или какой-нибудь тайный знак, пока, наконец, ее глаза не начали вылезать из орбит, а в висках не затрещали пулеметы.
Однако довольно скоро стало ясно, что Моцартхаус – это всего лишь музей, вернее, превращенная в музей старинная квартира, которой более двухсот лет.
«И что я здесь собиралась увидеть? – мрачно размышляла Эми. – Неоновую вывеску, гласящую: „Внимание, Кэхиллы! Ключ за подзеркальником“?»
Да, все-таки жизнь не такая простая штука.
Когда, наконец поток туристов вынес их к выходу, Дэн облегченно вздохнул:
 

– Слава богу, этому конец. У Бэна Франклина хотя бы были разные прикольные изобретения, а этот парень целыми днями только и писал музыку. Пойдем отсюда, Эми, мне нужен глоток свободы.

 
Эми неохотно признала, что он прав, тут нечего искать.
 

– Нам пора в гостиницу. Вдруг Нелли все-таки удалось накормить Саладина?

 
Дэн и сам все время беспокоился за кота:
 

– Знаешь, я думаю, нам надо продать какое-нибудь бабушкино украшение и купить Саладину на эти деньги красного окуня.

 
Эми охнула и крепко схватила Дэна за руку.
 

– Хорошо, хорошо, не будем трогать ожерелье, продадим что-нибудь другое, – поспешил успокоить ее брат.

– Я не об этом. В подвале ведь осталась библиотека Моцарта!

– Эми, прошу тебя, не делай этого! Ты хочешь найти противоядие от скуки в еще большей скуке!

Они спустились по темной лестнице и оказались в небольшой мрачной комнате. Поразмыслив немного, Дэн решил, что Эми, в конце концов, была права, ведь свои самые главные открытия они сделали именно в библиотеках. И потом, если они там что-нибудь найдут, получится, что он не зря страдал все это время.

Библиотека оказалась не совсем обычной. На столе стоял единственный компьютер двадцатилетней давности, в котором находился весь перечень материалов. Чтобы получить нужную информацию, нужно было сделать запрос и передать его библиотекарше, которая выглядела так, словно сама была бабушкой Моцарта.

Пока дети дожидались своей очереди, Эми занялась компьютером. Переключив язык на английский, она набрала KV-617 и имя Бэна Франклина. Не найдя ничего нового, она перешла к биографии Моцарта. И тут она впервые обнаружила имя Марии Анны «Наннерль» Моцарт.

– Представляешь! У Моцарта тоже была старшая сестра!

– Мои ей соболезнования, – зевнул в ответ Дэн.

– Кажется, я припоминаю, что Грейс мне что-то о ней рассказывала. Ну, конечно! Она была такой же одаренной, как и Моцарт, но с ней не занимались и не устраивали для нее выступлений, так как она была девочкой. – Она стала листать дальше. – Дэн! Оказывается, здесь хранится оригинал ее личного дневника!

Дэну все это уже давно начало действовать на нервы. Конечно, у Эми всегда были более близкие отношения с бабушкой, но все равно его каждый раз раздражало, когда она вспоминала, как много у них с Грейс общего.

– Мне кажется, мы ищем что-то о Моцарте, а не о его сестре.

– Но если Моцарт был Кэхиллом, то, значит, и Наннерль была Кэхилл, – заметила Эми. – Дело не в этом. Понимаешь, все, что мы с тобой сейчас увидели, останется в твоей памяти каким-то смутным воспоминанием, а в моей голове сохранится каждая подробность, каждая мелочь. Что, если и Моцарт с Наннерль были такими же, как мы с тобой?

 
Дэн был оскорблен:
 

– Приехали. Значит, ты хочешь сказать, что Моцарт был полным идиотом и я такой же?

– Ну почему сразу идиотом? Просто у мальчиков и девочек голова устроена по-разному. Я просто уверена, что Наннерль записывала в своем дневнике то, чего Моцарт никогда бы даже не заметил.

Она быстро заполнила заявку и передала ее библиотекарше. Та в свою очередь с удивлением воззрилась на двух детей:

– Но этот дневник написан от руки и на немецком языке. Вы, дети, умеете читать на немецком?

– Н-н-ну… – начала мямлить Эми.

– Нам необходимо его увидеть, – бойко ответил Дэн.

Когда, шаркая своими библиотечными тапочками, строгая дама скрылась за шкафами, Дэн прошептал:

– А вдруг там будет что-то вроде зашифрованных посланий и рисунков Франклина?

Эми пришлось с ним согласиться, ведь, в конце концов, что-то все же лучше, чем ничего.

Им показалось, что прошло уже довольно много времени, а старушки все не было видно. Вдруг они услышали какой-то сдавленный крик, и в комнату белее снега, с глазами огромными, как блюдца, вбежала старушка-библиотекарша.

Дрожащими руками она набрала какой-то номер и страшным голосом быстро заговорила по-немецки, из чего дети поняли только одно слово – polizei.

– Это значит «полиция», – перевела Эми.

 
Дэн испуганно посмотрел на сестру:
 

– Ты думаешь, она как-то догадалась, что нас разыскивают социальные службы Массачусетса?

– Да откуда? Она даже не знает, как нас зовут.

 
Ответ пришел от самой библиотекарши:
 

– Прошу меня простить, но произошла ужасная трагедия! Дневник Наннерль Моцарт исчез! Его похитили!

Глава 4

Нелли Гомес никогда не была кошатницей. Во всяком случае, до того как стать главной хозяйкой египетского мау, объявившего голодную забастовку. Она выключила айпод и обеспокоено посмотрела на Саладина. Поразительно, но кот до сих пор ничего не ел. Да, видимо, он был крепче, чем казался. Она слышала, что у Грейс Кэхилл был удивительно твердый характер, и видимо, он перешел по наследству ее коту.

Более того, Саладин все время чесал себя вокруг шеи и за ушами. Нелли взяла кота на руки:

– Что с тобой, котяра? Может, у тебя блохи?

Сказав это, она вдруг замерла и поспешно опустила кота на пол. Нелли была способна бродить с двумя чужими детьми по свету, искать сокровища, подвергаться смертельной опасности и даже построить целую школу неуправляемых детей.

 
Но она ненавидела насекомых.
Вдруг она услышала скрип двери, и в комнату, еле волоча за собой ноги, ввалились Эми с Дэном.
 

– Ну как, тяжелый выдался денек?

– О, просто офигенный! – съязвил Дэн. – Представь себе старый дом, которому тысяча лет в обед, без единой видеоигры, и где то, что ты долго ищешь и потом, наконец, находишь, вдруг прямо у тебя из-под носа куда-то исчезает. Куча безмозглых тупиц! Представляешь, они вызвали целую армию, чтобы найти какой-то пропавший дневник, которым наверняка уже сто лет назад позавтракали термиты!

– Термиты питаются деревом, а не бумагой, – заметила Эми. – Зато мы раздобыли еду.

 
И она бросила на пол сумку с продуктами.
 

– Бургер Кинг? И вы это называете едой? Мы же в Австрии, дети, а это страна сочных шницелей, квашеной капусты и белой спаржи. А еще здесь продаются самые вкусные в мире булочки! И вы покупаете американский фаст-фуд? Ну ладно – Дэн, но ты, Эми, как ты могла? – запричитала Нелли.

На что Дэн, как ни в чем не бывало схватил бургер, включил телик и плюхнулся на диван.

– Белая спаржа! Им мало зеленой? Не угодно ли отведать мокрых сигар, сэр? – не унимался Дэн.

 
Но тут зажегся экран, и у всех троих разом отвисли челюсти.
Во весь экран, больше, чем сама жизнь, на них смотрел изумительной красоты тинэйджер в шикарнейшем супер-пупер-модном рэперском прикиде.
Он улыбался, щедро выставляя напоказ все свои у тридцать два сверкающих идеальной белизной зуба. Молодой человек давал пресс-конференцию, и вокруг него была целая толпа журналистов и поклонников.
По всему было видно, что этот тип чувствовал в себя совершенно непринужденно в лучах собственной славы. А впрочем, почему бы и нет? Ведь у него уже было собственное самое рейтинговое реалити-шоу на телевидении, его сингл стоял на первой строчке хит-парадов, у него вышла своя линия модной одежды, серия популярных детских книг, экшен-мэны, сувенирные ножички для стейков и, наконец, собственные игрушки-конфеты. Вот так.
Звали это чудо природы Йоной Уизардом, или Йоной-Волшебником. Магнат и мировая звезда, кузен Кэхиллов и их соперник в поисках тридцати девяти ключей.
 

– Йона! – воскликнула Эми и тут же осеклась.

Ну почему с теми, у кого было все – слава, сила, опыт и куча денег, вынуждены состязаться двое никому не нужных сирот? Она заметила дату в нижнем углу экрана:

– Так это было вчера! Что он здесь делает? В Вене!

 
Нелли, как всегда, была больше информирована:
 

– На этой неделе выходит европейская версия его альбома «Кто хочет стать гангстером?», так что это, скорее всего, рекламная кампания.

– Да это просто прикрытие, он здесь тоже потому, что знает, что следующий ключ связан с Моцартом. Может, он нашел в Париже что-то такое, о чем мы не знаем, – удрученно заметил Дэн.

– Либо он работает на пару с Холтами. Откуда-то ведь они узнали, в какой поезд мы сели, – добавила Нелли.

Эми недоверчиво глядела в экран. Было что-то знакомое в том месте, откуда шел репортаж. И вдруг ее осенило:

– Дэн!!! Так это же на Домгассе!

 
Дэн ошарашено уставился в экран:
 

– Точно! Это совсем близко от Дома Моцарта – и смотри! – та самая старушка-библиотекарша! Ну, та, что вызвала отряд спецназа, когда пропал дневник!

 
Нелли сосредоточенно глядела на старую австриячку с палочкой:
 

– Что-то она не похожа на фанатку рэпа.

– Да нет, всем интересно взглянуть на такую знаменитость, – возразила Эми. – Слушайте, а ведь он не просто так выбрал именно это место для своей пресс-конференции. Видимо, он решил отвлечь на себя внимание и выкрасть из библиотеки дневник Наннерль.

– Кажется, ты права, только не забывай, что ему пришлось бы все это проделать на глазах миллионов телезрителей!

– Да? А ты когда-нибудь видел Йону одного, без своего папочки, который вечно маячит у него за спиной, говоря сразу по двум мобильникам и еще рассылая эсэмэски по всему свету со своего «Блэкберри»? Смотри, что-то его нигде рядом не видно.

 
И тут Дэн наконец все понял:
 

– Значит, получается, что пока Йона развлекает публику, его папаша проникает в Моцартхаус и тырит оттуда дневник! Эми, ты знаешь, а ведь ты была права: все дело в дневнике!

– Именно. Но только теперь он во вражьем стане.

– Тухляк, да. Мы опоздали всего на день. Но ничего, – сказал Дэн, и глаза его зажглись огнем вдохновения. – Они стащили его у музея, а мы стащим его у них!

– Даже не вздумай, слышишь? Искать что-то и воровать – разные вещи. Вы – не воры, – вмешалась в разговор Нелли.

– А Йона со своим папочкой – воры, – не сдавался Дэн, – и если мы хотим их обойти, то нам придется все делать, как они.

 
Но Нелли оставалась непреклонной:
 

– Так. Пока я ваша няня…

– Компаньонка! – перебил ее Дэн.

– …я не собираюсь сидеть сложа руки и смотреть, как вы катитесь вниз по наклонной.

– Но так мы проиграем! – заорал на нее Дэн.

Но тут в разговор вмешалась Эми, лицо ее оставалось невозмутимым, а голос – спокойным:

– Послушайте. То, что говорит Дэн, – просто отвратительно. Но он во многом прав. Конечно, воровать нельзя. Но условия этого состязания для нас просто невыполнимы, если мы будем оставаться примерными детками. У нас есть шанс повлиять на всю дальнейшую судьбу нашей планеты!

– Может быть, у вас и есть такой шанс, – заметила Нелли. – Но вспомните, что говорил вам мистер Макентайр: нельзя верить никому и ничему, включая, между прочим, и его самого.

Эми почувствовала, что еще чуть-чуть и она заплачет, но раскисать было нельзя. Она взяла себя в руки и продолжила:

– Мы почти не помним наших родителей, так рано они погибли. У нас оставалась Грейс. А теперь и ее нет с нами. Победить хотят все. Но для нас эта победа – нечто большее. И мы не должны позволить себе идти на компромиссы, нам надо быть готовыми ко многим испытаниям. А это значит, что ключи мы будем искать везде, где бы они ни были, и даже в чужих номерах.

 
Нелли притихла. Эми перевела дыхание и продолжила:
 

– Ты не Кэхилл, Нелли, поэтому тебе, возможно, не стоит рисковать собой вместе с нами. И если то, что мы делаем, не соответствует твоим моральным принципам, то в таком случае нам лучше было бы расстаться.

Дэн во все глаза смотрел на свою сестру. Если они останутся одни, то не смогут путешествовать по всему свету, не говоря уже о машинах, билетах, гостиницах и границах. Они и так были как две паршивые овцы среди своих соперников; оставшись совсем без взрослых, им придется перемещаться по, миру разве что с помощью чуда?..

Нелли внимательно смотрела на своих подопечных. К вспыльчивому характеру Дэна она давно привыкла. Но Эми… В свои четырнадцать лет это была самая разумная девочка, какую она в только видела. Внезапно на нее нахлынула настоящая волна нежности к этим детям и гордости за них.

– Вы что, и правда думаете так легко от меня избавиться? – грозно спросила она. – Не дождетесь! Пусть это и ваша игра, но правила здесь устанавливать буду я. Или вы без меня хотите ограбить этого суперстара? Не выйдет! Двигай сюда свой стул. Будем придумывать план!

Отель «Роял Габсбург» расположился в самом центре политической жизни Вены, в районе Ландштрассе. Когда-то, во времена Австро-Венгерской империи, это был королевский дворец. Его белый мраморный фасад, украшенный золотой лепниной и подсвеченный прожекторами, предстал перед Кэхиллами во всем своем великолепии на фоне темного вечернего неба.

 
Дэн даже немного растерялся:
 

– А вы уверены, что он живет именно здесь?

– На все сто. Это же самый гламурный отель в городе. Где ж ему еще жить? – успокоила его Эми и показала рукой в сторону толпы журналистов и папарацци рядом с главным входом в отель. – Теперь ты веришь?

 
Нелли озвучила дальнейшую программу:
 

– На восемь вечера у Йоны назначена презентация его нового альбома, так что с минуты на минуту он спустится вниз и начнет общаться с журналистами, а через некоторое время уедет на «Евротейнмент ТВ», где ему устраивают пышный прием. Говорят, там будут все сливки общества.

– Мне казалось, что после всего, что случилось с нами в Париже, ты перестала быть поклонницей его таланта, – подшутил над ней Дэн.

– Да, но, видишь ли, кто-то ведь должен помочь вам ограбить этого парня. Еще раз объясняю для самых непонятливых: как только Йона появляется внизу, можно смело отправляться в его номер.

Едва Нелли закончила фразу, к отелю, словно по мановению волшебной палочки, подъехал, шелестя шинами, белоснежный «Бентли» и остановился, ожидая своего Очень Важного Пассажира. Толпа заволновалась, и тут у выхода из отеля собственной персоной показалась звезда в сопровождении своего отца. Ночь озарилась вспышками фотокамер.

– Прячься скорее, он не должен нас увидеть! – прошептала Эми, и друзья скрылись за газетным киоском, наблюдая оттуда, как Йона общается с репортерами.

– Че такое, йо? Спасибо всем, кто пришел… Я типа заценил это… Ваще.

Папаша Йоны непрерывно стучал большими пальцами по клавиатуре своего «Блэкберри», отправляя эсэмэски и щедро делясь со всем миром красноречием своего сына.

 
Журналисты принялись засыпать Йону вопросами:
 

– Йона, сможете ли вы удивить публику европейской версией своего альбома?

– Правда ли, что вы встречаетесь с Майли Сайрус?

– Вы в курсе, что приемы вашего экшен-мэна-кунгфуиста не прошли контроль безопасности?

Йона отвечал им в своем обычном духе, с легкостью сочетая городской и простонародный сленг.

Эми, конечно, никогда не была поклонницей Йоны, но тем не менее ее восхищала его способность так непринужденно и естественно держаться в толпе и его блистательное умение общаться с папарацци. Он не просто метко отвечал на все вопросы, он умел заставить журналистов полюбить себя.

Они были полной противоположностью друг другу, даром что родственники. Эми начинала трястись от страха еще только при одной мысли, что ей о придется выступать перед публикой.

 
Какой-то журналист выкрикнул:
 

– Послушай, Йона, тебе только пятнадцать, а ты уже на вершине славы. Не боишься того, что выше идти уже некуда?

 
Это был его звездный час:
 

– Не парься, йо. Кто сказал, что я на вершине? Даже в этом отеле есть чуваки покруче меня. Здесь живет Великий Герцог Люксембургский. Улавливаешь? Ты меня не путай. Я здесь так, просто вас развлекаю. Но когда их королевские высочества покупают мои игрушки-конфеты, я балдею. Ваще.

 
Нелли сразу заторопилась:
 

– Пойдем отсюда скорее, а то меня сейчас стошнит от его скромности.

Пока Йона продолжал очаровывать прессу, Кэхиллы обогнули отель и вошли в него через боковой вход.

Пройдя мимо стройных рядов позолоченных лифтов, они проскользнули в дверь с табличкой на немецком языке.

– Только для персонала, – прошептала Нелли.

– Ты что, знаешь немецкий? – удивились дети.

– Да так, это мой рабочий язык, – скромно ответила Нелли. – Смотрите, грузовой лифт!

Лифт доставил их на цокольный этаж, где повсюду были одни коридоры. Эми тряслась от страха, боясь, что кто-нибудь выйдет из-за угла и их поймают. В коридорах было пусто, но ей было страшно. И холодно. Так холодно бывает только от страха, когда кажется, что тебе в позвоночник залили жидкий азот. Наконец она смогла из себя выдавить:

– А п-п-почему здесь никого нет?

– Да потому, что вся дневная смена сейчас наверху, в самой гостинице, – предположила Нелли и вдруг радостно воскликнула: – Бинго!

Она вошла в маленькую каморку, похожую на гардеробную, и нашла там одежду для персонала. Выбрав для себя костюм горничной, Нелли быстро переоделась.

– По-моему, серьгу из носа лучше вынуть, – посоветовала ей Эми.

– Да ладно, пусть висит, надо же хоть как-то оживить эту сухую униформу. И потом, красоту ничем не испортишь! Вперед!

Она взяла тележку, затолкала туда свою одежду, а заодно и детей, набросала сверху кучу постельного белья и полотенец, и с маскировкой было покончено.

– А мы знаем, в какой комнате он живет? – донесся из тележки голос Дэна.

– Разумеется, в королевском люксе, где ж еще станет жить это чучело! И тихо там. Тележки не разговаривают.

Лифт поднял их на верхний, семнадцатый этаж. Нелли выкатила тележку в холл и оказалась перед дверью номера 1700, над которым красовалась позолоченная корона. Она смело приложила к замку электронный ключ, замок пискнул, мигнул зеленым глазом, и Нелли вкатила тележку в апартаменты.

– Вот это да! – во весь голос заохала компаньонка. – Вот она, жизнь богатых и знаменитых!

Здесь все было как в настоящем дворце: и драгоценная мебель, которой мог бы позавидовать любой музей, и мягкие пухлые бархатные диваны, и кресла девятнадцатого века, и древний китайский фарфор – все соответствовало самому изысканному и безупречному вкусу.

Нелли нагнулась к тележке, чтобы выпустить оттуда детей, как вдруг услышала у себя за спиной чей-то голос с сильным иностранным акцентом:

– А разве горничным не положено стучать в дверь Его Высочества?