355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Гопи Кришна » Кундалини: Эволюционная энергия в человеке » Текст книги (страница 6)
Кундалини: Эволюционная энергия в человеке
  • Текст добавлен: 15 сентября 2016, 01:07

Текст книги "Кундалини: Эволюционная энергия в человеке"


Автор книги: Гопи Кришна


Жанр:

   

Самопознание


сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Глава шестая

Если бы даже самый правдивый человек в мире описал подобный эпизод и я бы прочел о нем до того рокового декабрьского утра, когда мне удалось впервые заглянуть в сверхсознание и увидеть легендарную Кундалини в действии, я бы тут же отнес его к разряду тех умных, но доверчивых людей, которые, будучи щепетильными во всех остальных вопросах, сохранили детскую наивность в отношении сверхъестественного. Как вы вскоре сами убедитесь, я долгое время пребывал в недоумении относительно своего состояния и был не способен осмыслить все, что со мной произошло. Лишь по прошествии нескольких лет, происшествие вырисовалось во всех деталях, многие из которых я не замечал раньше, и потому я решился изложить все на бумаге. Решение это в дальнейшем было подкреплено тем соображением, что Кундалини активна (правда, в меньшей степени) у миллионов разумных людей всех цивилизованных наций, при этом ее активность зачастую приводит к физическим и психическим расстройствам, не поддающимся современным средствам терапии, поскольку последняя не имеет ни малейшего представления о природе этих расстройств.

Учитывая всю значимость природы физических и психических метаморфоз, необходимых для духовного раскрытия, я нисколько не удивляюсь тому, что пришлось мне испытать. Ведь мистическое состояние представляет собой последний и самый отважный шаг в том путешествии, которое начал человек, поднявшись с четверенек на ноги. Оно завершится после испытаний и страданий, после переживания блаженства развоплощенного бытия; оно завершится, но не со смертью, а с окончанием срока, отпущенного всему человечеству. Путь, лежащий перед ним, столь труден и запутан, что потребуется вся его сила воли, все его интеллектуальные способности, чтобы пройти по нему шаг за шагом, пока впереди не обозначится цель.

Когда я проснулся на следующее утро, оказалось, что я слишком слаб и не могу сразу же подняться с кровати. Потому я оставался лежать, прокручивая в уме страшные события ночи, и слезы благодарности катились по моим щекам, когда я думал о божественном вмешательстве, спасшем меня в самый критический момент моей жизни. Чем больше я думал об этом, тем больше склонялся к мысли, что сверхчеловеческая сила, действующая через мой мозг, дала мне знать, как следует действовать, чтобы спастись в той отчаянной ситуации, когда я не мог рассчитывать на помощь со стороны. Никакая сила на земле не могла бы спасти меня от смерти или безумия, никакое лекарство не могло бы облегчить моих страданий. Казалось, что это знание было изначально вложено в мой мозг, чтобы спасти мое тело от экспериментов целителей, ровным счетом ничего не знающих о причине моей болезни, и избавить мою нервную систему, находящуюся в столь плачевном состоянии, от разрушительного действия лекарств, которые могли сыграть роль ядов. Недаром с первых же дней своей болезни я не желал обращаться к медикам. И дело не в том, что я не испытываю уважения к людям этой профессии, а в том внутреннем знании, что причина моей болезни лежит вне компетенции современной медицины.

С чувством облегчения я, наконец поднялся с постели, как человек, которого долгие часы сжигал жестокий внутренний огонь, и вдруг каким-то чудесным образом, не только огонь оказался загашен, но и боль от ожогов полностью прошла. Я стал изучать свое отражение в зеркале – лицо было все еще бледным и истощенным, но безумное выражение практически исчезло, и глаза утратили маниакальный блеск. На меня смотрело лицо ослабевшего после продолжительных страданий, но совершенно нормального человека. Язык все еще сохранял следы белого налета, пульс был слабым и неровным, но все остальные симптомы, свидетельствующие о состоянии моих органов, пришли в норму, и мое сердце от радости подскочило в груди. Живое излучение, исходящее из места расположения Кундалини, распространяющееся по всем нервам и наполняющее мои уши странными звуками, а мозг огнями, не уменьшилось, однако сейчас поток казался теплым и приятным – он чудесным образом успокаивал и исцелял измученные ткани и клетки.

В последующие дни я уделял режиму питания самое пристальное внимание – съедал несколько ломтиков хлеба или немного вареного риса с молоком каждые три часа. Количество пищи, принимаемой в один прием, было очень невелико – несколько маленьких кусочков или глотков. Когда после последнего приема пищи я лег в постель, то к огромному облегчению почувствовал легкую сонливость и, несмотря на то что мою голову окружал светящийся ореол, тут же забылся сном, окутанный умиротворяющим лучистым покровом ночи. На следующее утро я проснулся с отдохнувшим умом, но все еще ослабленным телом. У меня не было сил ходить, и когда я поднялся на ноги, все перед глазами пошло кругом. Но голова была ясная, и преследовавший меня страх почти полностью исчез. Впервые после многих недель непрекращающихся страданий я обрел способность ясно мыслить. Чтобы набраться сил свободно ходить по дому и стоять на одном месте достаточно долго, мне понадобилась неделя. Не представляю, какой потаенный резерв энергии в моем организме поддерживал мое существование до последнего времени, ведь я более двух месяцев не принимал почти никакой пищи. Тогда я не испытывал такой слабости, как сейчас – очевидно, отравленные нервы не могли правильно оценить состояние моего организма.

Время шло, и во мне крепла уверенность в том, что непосредственная угроза моему здоровью миновала. Но мое состояние было совершенно необычным, и чем больше я думал об этом, тем больше сомневался в исходе. Это было очень странное состояние: прозрачная среда, невероятно живая и остро чувствующая, светилась и днем, и ночью, пропитывая все мое существо, протекала через каждую часть организма, прекрасно ориентируясь в нем и зная все пути. Я часто с неописуемым удивлением наблюдал за замечательной игрой этой лучистой силы. Я не сомневался, что Кундалини была полностью разбужена во мне, но при этом не было заметно чудесных проявлений каких-либо физических и психических способностей, которые древние связывали с ее пробуждением. Напротив, мое физическое состояние оставляло желать лучшего, а сознание было еще неустойчивым. Я не мог сосредоточиться на чтении или безраздельно уделить внимание какому-нибудь иному заданию. Любая продолжительная попытка сконцентрироваться неизменно приводила к нарастанию симптомов. После фиксации внимания на любом предмете свечение в моей голове увеличивалось до невероятных размеров, что приводило к возвышению сознания и влекло за собой испуг, правда, уже в значительно более мягкой форме.

Не замечая никаких признаков духовного озарения, озабоченный странным поведением своего измененного ума, я через несколько недель наблюдений уже с трудом справлялся с мрачными предчувствиями. Неужели это все, чего может достичь человек после пробуждения змеиного огня? Вновь и вновь задавал я себе этот вопрос. Неужели лишь ради этого бесчисленное множество людей рисковали жизнью, бросали свои дома и семьи, преодолевали страх перед незримыми силами, сносили голод и лишения и годами просиживали у ног учителей? Неужели йоги, святые и мистики входили в экстатические трансы лишь для того, чтобы испытать это расширение сознания, сопровождаемое неземным свечением и звуками, способное мгновенно перенести человека в необычное психическое состояние, чтобы вновь швырнуть на землю, не награждая его никаким особым талантом или достоинством, способным выделить из рядов прочих смертных? Были ли наблюдаемые мной день и ночь потоки лучистой субстанции, от чего мое сознание то расширялось, то сужалось, той целью, на которую указывали все тайные доктрины мира? Если этим исчерпывались возможные достижения, мне лучше было не углубляться в мир сверхъестественного, а удовлетвориться преследованием мирских целей и наслаждаться простым человеческим существованием, не знающим страха и неопределенности, ставших моими постоянными спутниками.

Я продолжал уделять большое внимание режиму питания, так как опыт показал, что мой рассудок и сама жизнь зависят от нее. Я ел ровно столько, сколько считал необходимым, не соблазняясь никакими деликатесами, если считал, что это может нарушить мой рацион. У меня было достаточно причин соблюдать столь строгую диету, так как любое отклонение от нее (как в количестве и качестве пищи, так и в несоблюдении времени ее приема) вызывало столь острую реакцию, что мне приходилось сурово бранить себя за халатность. Такое случалось со мной время от времени, словно мысль о том, что отныне мне предстоит есть не ради удовольствия и не ради утоления голода, а для того, чтобы избавить свою перевозбужденную и сверхчувствительную нервную систему от лишнего напряжения, желала навечно запечатлеться в моем мозгу. Не было никакого спасения от этого вынужденного режима, и в течение первых недель даже малейшая ошибка влекла за собой наказание в виде приступов страха и сбоев работы сердца и пищеварительной системы. Обычно в таких случаях мой ум терял гибкость и меня одолевала тоска, от которой никак не мог избавиться. Я всеми силами пытался избегать ошибок, но при всем моем старании полностью от них застраховаться было невозможно.

Чтобы читатель лучше представлял себе мое новое состояние, необходимо сказать несколько слов о моем психическом статусе, равно как и о потоке лучистой энергии, постоянно перемещающемся вдоль позвоночника, который стал частью моего существования. Ум мой функционировал не так, как прежде. С ним произошли явные перемены. Прежде умозрительные образы возникали на нейтральном фоне и состояли из комбинации света, тени и цвета, присущих тем оригинальным объектам, которые они отображали; сейчас же образы стали рельефными и яркими, словно были вырезаны из живого пламени, и возникали они на фоке свечения, будто сам мыслительный процесс состоял из другого светящегося материала, способного не только сиять, но и осознавать свой блеск. Если же я обращал свой мысленный взор вовнутрь, то неизменно видел вибрирующее свечение как внутри, так и снаружи своей головы – казалось, что струя сверкающего вещества, взметнувшись вверх по позвоночнику, вливалась в мой череп, наполняя все вокруг неописуемым светом. Размеры и интенсивность свечения этого лучистого ореола беспрерывно изменялись. Оно то увеличивалось, то уменьшалось, становясь то ярче, то тусклее. Иногда оно меняло цвет – серебряный на золотой, и наоборот. Когда свечение увеличивалось в размерах и интенсивности, странный звук, который я теперь слышал постоянно, тоже возрастал, словно желая привлечь мое внимание к чему-то, чего я не мог понять. Ореол пребывал в постоянном движении – плясал и подскакивал, клубился и вращался. Казалось, он состоит из бесчисленных мельчайших светящихся частиц какой-то нематериальной субстанции, образующих в своем беспрерывном танце мерцающее озеро света.

Постоянное присутствие прозрачного свечения в моей голове и его тесная связь с мыслительным процессом смущало меня в меньшей степени, чем его влияние на работу жизненно важных органов. Я мог отчетливо ощущать, как, проходя вдоль позвоночника и по основным нервам, это свечение вливалось в сердце, печень, желудок и другие органы, чью деятельность оно каким-то загадочным образом регулировало. Когда оно проникало в сердце, пульс становился более сильным и наполненным, безошибочно указывая, что какая-то порция тонизирующего излучения влилась в соответствующие нервы. Из этого я заключил, что его проникновение в другие органы оказывает столь же живительный эффект и что его целью является, пробившись сквозь нервы, влить в ткани и клетки свою стимулирующую эссенцию, корректируя тем самым их функцию. Такое проникновение иногда сопровождалось болью, ощущаемой либо в самом органе, либо в месте вхождения нерва, либо в месте ответвления последнего от спинного мозга, а иногда и в том, и в другом месте. Часто это сопровождалось чувством страха. В таких случаях казалось, что поднимающиеся к мозгу потоки лучистой энергии посылали свои ответвления к другим жизненно важным органам, чтобы регулировать и улучшать их функцию, приводя ее в гармонию с новым состоянием. Я пытался найти в своем мозгу объяснение этим необыкновенным переменам, этому движению разумного излучения, за которым я внимательно следил. Иногда меня приводила в изумление та удивительная осведомленность, с которой эта энергия ориентировалась в хитросплетениях моей нервной системы, и мастерство, с которым она находила пути в моем теле. Очевидно, именно за безраздельное владычество над всем жизненным механизмом древние авторы называли Кундалини «царицей» нервной системы, контролирующей тысячи нади, или нервов, человеческого организма. По той же причине они назвали ее «Адхар Шакти» (основная Шакти}, от которой зависит само существование тела и вселенной – микрокосма и макрокосма.

Я не мог обнаружить никаких перемен со стороны своих умственных возможностей: у меня были те же мысли, что и прежде, и как снаружи, так и внутри я оставался все таким же обыкновенным человеком, как миллионы других, рождающихся и умирающих каждый год, неспособных произвести ни малейшее завихрение в потоке, который называется «человечество». Но странные изменения в моей нервной системе, безусловно, произошли. Сила нового типа, пронизывающая весь организм, установила связь с моим половым аппаратом, который приобрел новые, прежде не известные мне функции. Нервные сплетения этой области пребывали в постоянном возбуждении, заставляя какой-то невидимый механизм продуцировать семя в чрезмерном количестве. Это семя в дальнейшем всасывалось нервными сплетениями основания позвоночника и переправлялось в головной мозг через спинной мозг, Сублимированное семя становилось интегральной частью той лучистой энергии, которая вызывала замешательство в моем уме и о которой я до сих пор не мог судить хоть с какой-либо долей уверенности. Я отчетливо ощущал преобразование семени а излучение и необычную деятельность репродуктивных органов, снабжающих сырым материалом таинственную лабораторию самого нижнего нервного сплетения, или муладхара чакры, как называют его йоги. В результате возникала исключительно тонкая и обычно неощутимая материя, которую мы называем нервной энергией и от которой зависит деятельность всего механизма нашего тела. Разница заключалась лишь в том, что эта вновь выработанная энергия обладала свечением, и я мог ощущать ее стремительное прохождение через нервы и ткани не только благодаря ее лучистости, но и из-за ощущений, которые вызывало ее движение.

Долгое время я не мог понять, какой скрытой цели служил это непрерывный поток вновь рожденного нервного излучения и какие изменения происходили в органах, нервах и самой структуре мозга в результате нескончаемого ливня могучей жизненной эссенции, извлеченной из самого ценного и самого сильного продукта секреции организма. Сразу же после кризиса я обнаружил изменения пищеварительной и выделительной функций, изменения столь значительные, что я не мог приписать их случайности или каким-то иным факторам, за исключением змеиного огня. Казалось, что во мне начался процесс очищения – внутренней очистки органов и нервов, и что мой пищеварительный аппарат настроился на более высокую ступень деятельности, обеспечивая тем самым большую степень очистки нервов и тканей. Я не страдал ни от запоров, ни от поносов, продолжая придерживаться вынужденной диеты и избегая переедания. Отныне моей главной обязанностью стало обеспечивать священный огонь здоровой пищей, принимаемой с определенным интервалом. При этом я не забывал, чтобы в мой рацион входили питательные вещества, витамины и прочие ингредиенты, необходимые для поддержания телесных сил и здоровья.

Я оказался зрителем странного спектакля, разыгрывающегося в моем собственном теле, где невероятно активная и мощная жизненная сила, внезапно освобожденная благодаря медитации, пребывала в постоянном движении и, захватив контроль над всеми органами и мозгом, перековывала их по определенному образцу. Мне оставалось лишь наблюдать за этим представлением: молниеносные движения светящейся разумной силы, царящей в моем организме и знающей о нем все. Тогда я еще не имел понятия, что стал свидетелем деятельности в моем теле невероятно активизированной энергии, доселе не известной науке, – той эволюционной силы, которая отвечает за беспрерывную трансформацию и ведет все человечество к высотам сверхсознания. Тогда я еще не догадывался, что чистый жертвенный огонь, с такой почтительностью описанный в древнеиндийских текстах, огонь, который поддерживали с помощью очищенного масла, отборных сушеных фруктов, злаков и сластей, символизировал Кундалини, требующую от человека после своего пробуждения легкоусвояемого и калорийного питания, чистоты помыслов и поступков.

Через несколько дней я обнаружил, что светящийся поток действовал с полным осознанием своей задачи в полной гармонии со всеми органами, зная их сильные и слабые стороны, подчиняясь лишь собственным законам и непостижимому мне высшему разуму. Невидимый никому живой огонь проносился то там, то здесь, словно им управлял высший разум, знающий расположение каждой артерии и вены, каждого нервного волокна, разум, принимающий мгновенные решения при возникновении самых первых признаков нарушения функции того или иного органа. С невообразимой ловкостью, перебираясь из одного места в другое, живой огонь стимулировал одни органы и тормозил другие, управлял секрецией, активизировал работу сердца и печени, чем вызывал разнообразные органические и функциональные изменения в бесчисленных клетках, тканях, кровеносных сосудах, нервных волокнах и тканях. С изумлением наблюдал я за этим явлением. С помощью светящейся материи, заполнившей мои нервы, я мог направлять внимание внутрь тела и различать очертания внутренних органов и нервных сплетений, раскинувших сеть волокон по всему телу. Казалось, что центр сознания, расположенный в мозгу, отныне был озарен светом и обрел способность проникать мысленным взором вовнутрь, где смутно различал внутренности, как глаза различают очертания предметов, озаренных тусклым, неверным светом. Иногда я отчетливо воспринимал свое тело (от макушки до пальцев ног), как столб живого огня, в котором вращались и клубились бесчисленные потоки, образуя в определенных местах водовороты и воронки; и все это вместе было частью огромного живого вечно движущегося моря света. Это не было галлюцинацией, так как переживание неоднократно повторялось. Единственным объяснением всему этому могло служить то, что мое ныне расширившееся сознание пребывало в постоянном контакте с миром праны, или космической жизненной энергии, обычно недоступной для восприятия человека, но являющейся первой нематериальной субстанцией, попадающей в поле зрения сверхсознания.

Подобно человеку, которого внезапно перенесли на далекую планету, где он приходит в полное замешательство при столкновении с совершенно фантастическим окружением, которое он даже вообразить не мог, живя на Земле, я был ошеломлен при неожиданном погружении в скрытый мир. С первого же дня я почувствовал, что территория, на которую я ступил не просто совершенно незнакомая, но и настолько странно устроенная, что мне потребовался весь самоконтроль и сила воли, чтобы осторожно продвигаться по ней, следя за каждым своим шагом. В отчаянье я оглядывался по сторонам, но везде встречал лишь недоумение.

Не упоминая о своем состоянии, я говорил с несколькими учеными и садху, осведомленными в законах тантры, пытаясь почерпнуть из их рассказов полезные сведения, но не считая нескольких заученных фраз, они не могли дать мне никакой информации, основанной на собственном опыте. Многие откровенно признавались, что испытывали трудности, разбирая тексты по Кундалини-Йоге, и не смогли уловить их смысл. Мне ничего не оставалось делать, как, оставив на время сомнения, заняться поиском объяснений своего необычного состояния.

Я перебрал в голове все известные мне источники в Индии, решая, к кому обратиться. Среди них были главы орденов, насчитывающие сотни преданных последователей; княжеские диваны, членами которых были титулованные вельможи, раджи и магнаты; молчаливые аскеты, уединившиеся в отдаленных уголках, чья слава привлекала к ним многочисленные толпы паломников. Были также и обычные садху, живущие колониями или поодиночке, кочующие с места на место, всегда небрежно одетые или почти голые, таскающие за собой какой-то странный багаж, принадлежащие к различным сектам, но неизменно приносящие с собой атмосферу тайны и загадочности, где бы они не появлялись. Я с детства общался со многими из них, как с самыми продвинутыми, так и с самыми простыми, и впечатление, которое складывалось после этого общения, не оставляло места для надежды, что они хоть в чем-то смогут мне помочь. Не на ком было остановить выбор, и единственное, что мне оставалось, – это провести самостоятельный широкомасштабный поиск. Но у меня не было ни средств, ни физической возможности путешествовать, разыскивая йогов по всему Индийскому субконтиненту с его огромным количеством монастырских орденов, духовных культов, нищенствующих монахов и святых, надеясь, что кто-то сможет дать верную оценку моему состоянию и исцелить меня с помощью своих духовных сил.

Наконец я, набравшись храбрости, написал письмо одному из самых известных святых Индии, автору многочисленных популярных книг по Йоге и, детально описав свое состояние, попросил его совета. С большим нетерпением и волнением я ждал ответа и, не дождавшись, послал ему телеграмму. Я пребывал в постоянном напряжении, пока не пришел ответ. В письме говорилось, что я, без сомнения, пробудил Кундалини тантрическим способом и что единственный путь получить помощь, – это найти йогина, который сам успешно провел Шакти к Седьмому Центру. Я был благодарен за это письмо, подтвердившее мою точку зрения, поддержавшее меня в моих надеждах и укрепившее уверенность в себе. Было ясно, что описанные мной симптомы были восприняты как характерные признаки пробуждения, что придавало моему странному опыту черты нормы. Если я и переживал аномальное состояние, это не был единичный случай или нечто, известное мне одному, а являлось необходимым условием пробуждения Кундалини. С определенными оговорками это состояние должно быть известно каждому, кто пережил подобное пробуждение. Но где мне было искать йогина, поднявшего Шакти к Седьмому Центру?

Через некоторое время я повстречал в Джамму садху, урожденного бенгальца, и описал ему свое состояние. Изучив мои симптомы, он дал мне адрес Ашрама в Восточной Бенгалии, глава которого был известен как выдающийся йогин, практикующий Кундалини-Йогу. Я послал письмо по этому адресу и вскоре получил ответ, который гласил, что я, безусловно, пробудил Шакти, но что человек, могущий помочь мне, отправился в паломничество. Я обращался за консультацией к прочим святым людям и искал совета везде, где возможно, но ни разу мне не встретился человек, знающий из собственного опыта, что это за состояние. Люди, держащиеся с большим достоинством и выглядящие очень мудрыми и всезнающими, как и те более простые натуры, признающиеся в своем невежестве при первой же встрече, на поверку оказывались всего лишь искателями точной информации о таинственной силе, пробудившейся во мне. Итак, в этой великой стране, породившей науку о Кундалини много столетий назад, чья земля наполнена ее ароматом, чьи религиозные доктрины полны ссылок на нее, я не нашел ни одного человека, способного помочь мне. Единственное, в чем я был твердо убежден, так это то, что в моей нервной системе развился новый тип деятельности, но я не мог определить, какие именно нервы или нервные сплетения были задействованы. Однако я отчетливо чувствовал место расположения Кундалини: возле окончания спинного мозга и вокруг анального отверстия. Безусловно, согласно описаниям йогинов, это была ее обитель, – место, где она спит в обычном человеке, свернутая в три с половиной оборота вокруг треугольного основания позвоночника и пробуждающаяся благодаря определенным упражнениям, в которых основным условием является концентрация.

Если бы я практиковал под руководством учителя, мои сомнения были бы рассеяны в первый же день или, по крайней мере, на следующий же день после того, как кризис миновал. Но не имея ни практических знаний, ни учителя, способного снабдить меня необходимыми для формирования собственного мнения теоретическими сведениями, я вынужден был теряться в догадках. Это неопределенное состояние усугублялось неустойчивым состоянием сознания, которое то расширялось, то сужалось. Но, очевидно, так было предопределено судьбой, что мои страдания, причиненные многолетним невежеством, должны были облегчить путь всем тем, в ком будет пробуждено священное пламя.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю