Текст книги "Забудь о прошлом "
Автор книги: Гоар Маркосян-Каспер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
– Дан.
После томительно долгой паузы она неуверенно коснулась себя ладонью и тихо сказала:
– Миут.
Дан сидел как на иголках. Его мучил страх – что если палевианка, сосредоточенно глядевшая на экран, вдруг передумает, откажется от участия в составлении словаря, встанет и вновь забьется в свой угол? Или надумает запутать их, давая неправильные ответы… Впрочем, осуществимость последнего маловероятна… Идеально отработанная программа «Лингва» была застрахована от подобных вещей, вопросы-картинки на экране мелькали с точно рассчитанной скоростью, заставлявшей давать ответы автоматически… правда, скорость эта была выведена на основе реакций землянина, но тут уже ничего не поделаешь… К тому же картинки время от времени повторялись, если кто-то и мог давать неверные ответы, запомнить их и не перепутать было не в человеческих силах. Через определенные неравные промежутки времени компьютер делал неравной же продолжительности паузы, «встряхивая» внимание. Воспользовавшись одной из таких пауз, Дан преподнес Миут стакан абрикосового сока. В первую секунду в ее глазах мелькнула тень давешнего ужаса, но после того, как он, повинуясь неясному импульсу, отпил из стакана, только потом подав его Миут, палевианка пригубила сок, сперва осторожно, затем безбоязненно, и допила остаток с незнакомой Дану жадностью.
В начале второго часа компьютер предъявил палевианке буквы – те знаки, которые удалось выделить из подписей к картинам, обнаруженным в галерее. Букв было немного, всего около двадцати. Миут, не сразу поняв, что от нее требуется, в итоге все же сориентировалась и произнесла ряд четких звуков. Дан с удивлением отметил несколько запинок. Через несколько минут на экране появилось первое слово. Слово, потом слова… Уже по тому, что вопросы стали усложняться – теперь компьютер выдавал целые предложения, в которых вместо одного-двух слов стояли картинки, Дан понял, что дело идет к концу.
Видимо, написание слов соответствовало их произношению, во всяком случае, Миут воспринимала написанные слова без какой-либо реакции. Наверно, это свидетельствовало об адаптации и упрощении языка… И говорило об определенном уровне цивилизации? Интер, например, был в письме настолько же прост, насколько усложнены и загромождены множеством вариаций прононса и написания национальные языки, кроме, пожалуй, латыни, положенной в основу интера… Компьютер выдавал уже длинные фразы… Внезапно Дан понял, что его выводы строились на неверной предпосылке. Чем длиннее была фраза, тем чаще запиналась Миут, все больше неуверенности проскальзывало в ее голосе. Пыталась сбить компьютер? Какое там! Дан еще колебался, но… Ну конечно, причина… хоть и неудобно такое даже предположить… причина запинок в малограмотности Миут, да-да! Дан заерзал.
Наконец, экран погас, и замигал индикатор на пульте. Дело сделано. Хорошо ли, плохо, но сделано.
Подождав минуту, Дан глубоко вздохнул, переключил систему на перевод, подумал и, не найдя ничего лучшего, произнес первое предложение. На экране вспыхнула непонятная надпись, затем появилась транскрипция. Стараясь отчетливо выговаривать звуки, он громко сказал по-палевиански:
– Здравствуй, Миут.
Дана обуревали тягостные сомнения… Вроде б слово «обуревали» к сомнениям не клеится, они подразумевают нечто более спокойное, мирное, но сомнения Дана были именно бурными. С одной стороны, с другой… Вконец вымотавшись, он переключил сигнал с пульта на свой личный VF, вышел на крыльцо, сел и, чтобы отвлечься, стал рассматривать сад. Синие плоды подросли, приобрели фиолетовый оттенок и напоминали теперь небольшие баклажаны. По результатам анализов они были совершенно безвредны для человека, да и вкус у них оказался довольно приятным, правда, в нем присутствовала излишняя терпкость, аромат то ли корицы, то ли гвоздики, но в пищу они годились, хотя особого энтузиазма не вызывали, наверно, из-за внешнего вида, ведь есть баклажаны сырыми не особенно тянет… Сине-фиолетовые плоды на оранжево-желтой, клубящейся, словно курчавой, траве… Похоже на картины Донато, современный сюр, игра цвета… Листья деревьев удивляли не только необычной окраской – желтовато-оранжевой, раз и навсегда, на все времена… времена года, если бы таковые существовали, но их не было, погода на трех четвертях Палевой особенно не менялась, поэтому, наверно, не менялись и деревья – вечножелтые, так сказать, листва с них опадала однажды, тогда, когда они умирали. Мертвое дерево валилось, что доказывали несколько стволов с обломанными ветвями, тихо гнившие на газонах, но еще задолго до того, как рухнуть, дерево сбрасывало с себя листья, длинные и узкие, похожие на травинки, они слетали на траву, на мостовую и лежали месяцами, а, может, и годами, кто знает, не меняясь. И противно скрипя под ногами! Это он вспомнил, услышав отдаленное поскрипывание – возвращались остальные… Подниматься со ступеньки, чтобы в этом убедиться, ему было лень, но если б это шел кто другой, уже звенел бы сигнал тревоги…
– С орбиты передали, что Натали прилетит со следующим орбитолетом. Через пять дней то есть, – сообщил он, не двигаясь.
Патрик остановился.
– Ну ты даешь!
– При чем тут я? – удивился Дан.
– Да не ты! – Патрик круто повернулся к Дэвиду. – Твоя работа?
– Не понимаю, что тебя смущает, – сказал тот с недоумением. – Вы же сами говорили, что без арт-историка дело не сдвинется. А Натали…
– Мало ли что мы говорили! – рассердился Патрик. – Ты бы хоть посоветовался, прежде чем вызывать сюда женщину! К тому же, Натали – не арт-историк…
– Но я…
– Тут не место женщине, – в голосе Марана звучала холодная ярость. – Тут опасно, пойми ты это наконец!
Артур коротко хохотнул.
– Страсти какие, боже мой!
– У меня не было выбора, – сказал Дэвид, словно оправдываясь. – Да и… Да и нет тут особых опасностей. По-моему. Хотя… Ну не знаю… – Он недовольно вздохнул. – На вас не угодишь. Ладно, не надо нервничать. Чуть что, и мы отошлем ее обратно.
Дан встал.
– Пойдемте в дом, – предложил он. – Я вам кое-что покажу.
Не дожидаясь ответа, он прошел через холл в комнату и переключил компьютер.
Говор Миут напоминал птичий щебет. Дан воспроизвел сначала ее тираду без перевода, потом еще раз, с субтитрами.
– Вам надо улетать. Сейчас, немедленно улетайте. Сразу, как придут те остальные, которые с тобой, соберите все вещи и улетайте. А где аппарат, на котором вы прилетели? Вы оставили его далеко? Это плохо, надо лететь скорее, скорее…
В этих ее бесчисленных «улетайте» было что-то донельзя жалкое, ошеломившее Дана как тогда, так и сейчас. Собственный голос показался ему чужим.
– А почему нам надо улетать? Нам грозит какая-то опасность?
– Опасность? Что такое опасность? Страшное? Нет-нет, ничего страшного, ничего…
– Может, мы вам мешаем?
– Нет-нет, не мешаете, совсем не мешаете, чему вы должны мешать? Но вам надо улететь, надо…
– Но почему?!
Пауза – и плач. Дан вздрогнул. Жутко было слышать этот жалобный беспомощный плач, словно скулеж забытого хозяином щенка. А каково было смотреть на обильно текущие по ее остренькому личику слезы, на несчастное дрожащее тельце… Он выключил запись и сел.
– Заговорила, – пробормотал задумчиво Патрик. – Заговорила и… Ничего не сказала.
– А где она сама? – спросил Артур настороженно.
Дан повернул голову – тот стоял у двери в маленькую спальню.
– Я ее отпустил, – он постарался произнести это максимально безразличным тоном, но не сумел, помимо желания, в его голосе прозвучал вызов.
– Как это отпустил?! – Артур буквально подскочил, и Дан рассвирепел.
– А так! Вам ведь был нужен словарь, вы его получили! Чего ж еще?
– Почему «вам»?
Действительно, почему вам? Дан промолчал. Как им объяснить? Он стер из машинной памяти запись тягостной сцены, не хотел, чтобы они слышали, как он вымаливал прощение от имени всех землян… стер – и зря!.. Трогательнее всего были ее трехпалые лапки… Словно птенчик…
– Это невозможно объяснить, – сказал он тихо. – Это надо видеть. Я пытался, выспрашивал, но только довел ее… Не могу описать. До ужаса. Неописуемого и абсолютно беспричинного ужаса. Ужаса, отчаяния, паники, наконец. Я не мог… – Он махнул рукой и умолк.
Дэвид коротко вздохнул.
– Ладно. А сообщение перевел?
– На принтере.
Дан только проследил взглядом за тем, как они все кинулись к принтеру. Сам он успел выучить эти четыре предложения наизусть.
«Находимся в тяжелом положении. Нуждаемся в вашей помощи. Чтобы не повредить себе и нам, ничего не предпринимайте. Ждите нового сообщения».
Дан вынырнул и открыл глаза. Ныряя, он ухитрялся создавать для себя сомнительную иллюзию, что он на Земле, конечно, не в море, а в дезинфицированной воде бассейна, здешняя тоже имела привкус озона, но стоило ему всплыть, и он возвращался на непонятную планету Палевая. Он перевел взгляд с неба на сушу и увидел сидевших на берегу Марана и Дэвида. Уже оделись, а он все плещется. Смущенный, он подплыл к берегу и легко вышел из воды по плотно слежавшемуся песчаному дну.
Еще издалека они увидели Артура, стоявшего во весь свой гигантский рост на высоком крыльце коттеджа. Не дожидаясь, пока они подойдут, тот сбежал с крыльца и быстро пошел навстречу.
– Что-нибудь интересное? – спросил Дэвид.
– Один из зондов наткнулся на брошенный город… То есть… Ну по-настоящему брошенный. Или… В общем, он отличается от других. Ощущение, что оттуда бежали, сломя голову, все валяется. Слетаем, посмотрим?
– Слетаем. Но не ты?
– А кто?
– А чья очередь? Дан с Мараном, так? – Он повернулся к Дану. – Поедете?
– Поедем, – сказал Дан решительно, но потом все же оглянулся на Марана. Тот кивнул.
Ну и отлично! Дану глубоко осточертело бездействие, сколько можно «ничего не предпринимать и ждать сообщения»? Он прямо изнывал от скуки, которую мало разнообразило разглядывание дурацких картин в галерее. Конечно, лучше б ему взять пример с Марана, тот все последние дни упорно учил палевианский язык. Вот только зачем? Дан был уверен, что никакого контакта с палевианами в итоге не получится, значит, и язык учить бессмысленно. Интуиция в нем говорила или заурядная лень? Интуиция! Маран первый сказал, что контакта не будет, а теперь почему-то… Ну и пусть учит, ему это раз плюнуть! На свои лингвистические способности Дан надеялся мало, в конце концов, он не торенец, а землянин, у него больше способностей, например, к технике, а языки пусть остаются Марану… Он отлично помнил, с какой ошеломляющей скоростью Маран и Поэт осваивали язык за языком… Хотя сказать, что у Марана нет способностей к технике, тоже, знаете ли… Словом, Дан рад был проветриться, пусть даже нарушая при этом молчаливое соглашение с неведомыми авторами послания. А Маран? Видимо, и он не прочь оторваться от своего многотрудного занятия…
– Полетим или поедем? – спросил Дан. – Где это? Далеко?
– Не очень. Километров триста.
– Придется взять флайер.
– Возьмите, – кивнул Дэвид. – Позавтракайте и отправляйтесь.
Маран подождал, пока закроется люк, провел ладонью над запором и повернулся к Дану.
– Давай и ты.
– Зачем?
– Предположим, со мной что-то случилось. Ты не сможешь попасть внутрь.
– А почему с тобой должно что-то случиться?
– Ну мало ли?
Дан, пожав плечами, дал электронике зафиксировать свое биополе, потом сообразил. Опасность. Какая? Сам он ничего не чувствовал.
Флайер сел на окраине небольшого городка. Городок как городок, обычная планировка, невысокие, раскиданные по сплошному редкому саду строения, в основном, те же стандартные коттеджи. Несколько зданий побольше, таких же малоинтересных, как в других городах. Странное дело, можно подумать, местная архитектура за все время своего существования не придумала ничего, кроме изогнутых плоскостей и закругленных углов. Ни одного архитектурного украшения, ни единой колонны, башенки, шпиля, никакой лепнины, резьбы, ковки. Сверхрациональное воображение, не город, а казарма… не только город – страна, материк, планета. Везде, на севере и на юге, востоке и западе, материке и островах, однотипная архитектура. И никакой смены эпох, словно все возникло одновременно, на пустом месте. Пустом изначально или превращенном в таковое? Не поймешь…
Окраинная улочка была копией той, на которой они обитали. Один к одному. Пройдя ее из конца в конец – каких-нибудь двести метров, они вышли на более широкую улицу и остановились пораженные. Мостовая – те же плиты, положенные с промежутками, была усеяна самыми разнообразными предметами: узлами, сумками, кубическими чемоданчиками, бесформенными саквояжами, больше похожими на небольшие мешки, и коробками, больше похожими на саквояжи. Валялась просто верхняя одежда – длинные плащи, накидки, вещи в большинстве выглядели, как новые. Синтетика. Попалось несколько уже знакомых приборов – карманный телевизор, разновидность видеофона… Время от времени нагибаясь и рассматривая тот или иной предмет, они прошли всю улицу. Обращало на себя внимание и другое – окна многих домов были открыты, двери зачастую распахнуты или только притворены. Действительно, впечатление такое, словно бы толпа людей с наспех прихваченными вещами шла или стояла на улице и вдруг, все побросав, ударилась в бегство. Но куда? Почему? От кого?
Улица кончилась. Перекресток. По поперечной улице была некогда провешена канатка, а за углом валялся на земле перевернутый вагончик, первый, который им попался. Обыкновенный вагончик с овальным дном, похожий на земные.
Городок, несомненно, был покинут, чтобы это понять, не нужно было бродить по нему часами. Толстый слой опавших листьев, обильно припорошенных пылью, все эти предметы, нетронутые с бог весть каких времен… Задул ветер, захлопали занавески, выплескиваясь из открытых окон – никто не показался, не дрогнула ни одна створка. Подземелий под этим городом не было, так что…
Пока добрались до центра, который обозначала небольшая площадь, погода испортилась вконец, небо сплошь затянули причудливые рыжевато-коричневые тучи, стал накрапывать дождь, резко усилившийся ветер перекатывал и перебрасывал хлам на улицах, даже похолодало.
– Сейчас будет самая настоящая буря, – заметил Маран, всматриваясь в темное небо.
– Может, зайдем в какой-нибудь дом и переждем? – предложил Дан. – Заодно посмотрим, что внутри… Погоди-ка! Видишь здание напротив? Какое-то оно необычное. Заглянем туда?
– Заглянем, – согласился Маран, и Дан решительно зашагал в ту сторону.
Строение, к которому он направлялся, действительно имело вид не совсем обыкновенный. Тот же сверкающий, приплюснутый, похожий на каплю ртути купол был посажен не на высокое здание, а на широкий, низкий барабан без окон, с единственной двустворчатой металлической дверью. Барабан был приподнят над мостовой на три ступеньки, огибавшие его бока и уходившие за него, напоминая нечто вроде пьедестала. Вырвавшийся вперед Дан – ему не терпелось убежать от бури – взялся за ручку двери, потянул, потом дернул изо всех сил. Нет. В отличие от прочих, эта дверь оказалась запертой. Можно было, конечно, махнуть на нее рукой и попробовать счастья в другом месте. Ну а если тут скрыто нечто важное?
– «Ключ», – подсказал Маран, подошедший к зданию вслед за ним и остановившийся в двух шагах.
Ах да! Дан нащупал в кармане безотказный электронный блок и поднес его к месту, где по его расчетам должна была находиться запирающая система.
Пошла минута, другая… Дан потрясенно уставился на свои часы… Третья! Ну и ну! Вот так замочек! Он медленно провел блоком вдоль линии, где сходились створки. Ничего. Тогда он наклонился, решив прощупать дверь целиком, снизу доверху… Рука Марана внезапно впилась ему в плечо… рывок! Дан отлетел чуть ли не на середину площади и распростерся во весь рост на не слишком подходящих для подобного упражнения каменных плитах. Маран, не удержавшийся на ногах, упал рядом с ним.
– Что за чертовщина! Чего ты?… – Дан сел. И умолк. Здания не было. Вместо него громоздилась обширная куча строительного мусора, а самая большая груда битого камня возвышалась на том самом месте, где буквально секунду назад стоял он, Дан.
Не в силах говорить, он поднялся с помощью Марана… Кажется, растянул связку, мерзко ныл голеностоп… Поднялся и уставился на бывший дом, на их несостоявшуюся братскую могилу… во всяком случае, могилу его, Дана, стопроцентно. Если б не Маран! Забыв о боли в ноге, он стремительно повернулся к Марану, но тот жестом остановил его неначавшееся словоизвержение.
– Брось, Дан! Вот что, я полагаю, стоит покопаться в этих развалинах.
– Покопаться? Думаешь, дом рухнул не случайно?
– А с чего б ему рушиться?
– Ну… Ветхость. Ветер еще этот…
Маран хмыкнул.
Дан и сам понял, что его гипотеза малоубедительна. Но!
– Не хочешь же ты сказать, что они нарочно обрушили дом нам на головы?
– Может, и нет. Вполне вероятно, что твой «ключ» случайно наткнулся на некую волну… Ну активировал устройство, предназначенное…
– Но само наличие подобного устройства, – перебил его Дан, – свидетельствует, что было что скрывать или охранять. Так? Что-то важное. Для них, а следовательно, и для нас.
– Вот это уже спорный вывод.
– Почему?
– Потому что нам до сих пор неизвестна их система ценностей.
– Что ты имеешь в виду?
– У нас в Крепости есть специальные сейфы, которые при попытке взлома взрываются. Знаешь, что там хранится? Архивы Лиги.
– В данном случае нам очень пригодились бы любые архивы, – пробормотал Дан. – Гораздо больше, чем даже уникальные произведения искусства. Ну что, попробуем поискать?
– Попробуем, – сказал Маран, не двигаясь с места.
Дан с сомнением посмотрел на тучу пыли, поднявшуюся над останками строения. Ветер швырялся уже небольшими камнями, а пыль была непроницаема для глаза.
– Может, переждем?
Маран не успел ответить, в разговор ворвался голос Дэвида. С некоторым удивлением Дан уловил в нем непривычно твердые нотки.
– Дан, Маран! Немедленно возвращайтесь в лагерь! Немедленно! Никаких раскопок в подобных условиях!
– Но, Дэвид…
– Я запрещаю! Вернемся туда завтра, вместе.
– Завтра там может уже ничего не быть, – пробормотал Маран. – Да и ветер… Неизвестно, будет ли завтра потише… Ну ладно!
– Ты что думаешь, и ветер – дело их рук? – спросил Дан, когда с трудом преодолевая сопротивление – словно идешь в воде, а не в воздухе, они двинулись в обратный путь.
– Только не сочти, что у меня мания преследования.
– Да уж какая мания!
– Могут у вас, на Земле, соорудить такой ветер?
– Запросто.
– Очень уж кстати он поднялся. И усилился, как по заказу.
– Неужели они контролируют все наши передвижения?
Вопрос был праздным, и Маран промолчал.
Чтобы добраться до флайера, понадобилось времени втрое больше, чем на путь противоположного направления, и это при том, что шли они, не останавливаясь. В одном месте дорогу преградила сорванная крыша – фрагмент ядовито-синего полушария, пришлось делать крюк, в другом – перекатывавшийся от каждого порыва ветра туго набитый маленький саквояж подскочил и пребольно ударил Дана по гребню большеберцовой кости, так что он захромал еще сильнее.
Флайер был покрыт слоем грязи, видимо, сначала на него осела пыль, потом эту пыль прибил мелкий дождь… Ввалившись в кабину на сидение пилота, Дан первым делом включил отопление – у него зуб на зуб не попадал, потом проглотил капсулу анальгетика и уже после этого привел в действие автопилот.
– Погоди, – Маран придвинулся к пульту и пробежался пальцами по клавишам.
Дан посмотрел на него непонимающе.
– Слетаем на ту площадь, – пояснил Маран.
– Но Дэвид…
– Высаживаться не будем. Сделаем только пару резонансных снимков.
Флайер круто взмыл вверх и лег на курс. Две минуты, три… Маран убрал руки с пульта, и флайер неподвижно повис над облаком непроницаемой пыли. Облако быстро расползалось, накрывая город, более того, оно вздувалось, как пена над кружкой пива, поднимаясь все выше на подталкивавшем его ветру. Легкую машину резко тряхнуло, отбросило вбок.
– Возвращайтесь сейчас же! Что вы там делаете?! – в голосе Дэвида звучала уже паника.
Маран со вздохом включил автопилот и отодвинулся. Дан перевел дух – хоть и стыдно в этом признаться, но с облегчением.
Когда флайер, описав широкий полукруг, лег на обратный курс, города уже не было видно. Поглотившие его темно-коричневые тучи вплотную придвинулись к земле, и флайер то и дело нырял в них. Ощущение препротивное – словно летишь в чашке кофе, вернее, висишь, продвижения не чувствовалось. Зато ставший ураганным ветер донимал вовсю, машину швыряло и мотало, как самолетик из серебряной фольги, какими Дану доводилось играть в детстве. Никакие амортизаторы не спасали, мало было толку и от сложнейших устройств для поддержания равновесия. Дан не только пристегнулся, но и затянул ремни до упора.
Быстро темнело. Тучи кончились, Маран переключил обзор на панораму внизу, но на экране появилась только каменистая пустыня, которая по мере того, как сгущались сумерки и угасали последние слабые проблески света, расплывалась, превращаясь в темно-серое месиво. Ни одного огонька.
Неожиданно флайер тряхнуло особенно сильно, ремень больно впился Дану в живот, а затем качка прекратилась. Полностью. Изумленный Дан повернул голову к приборам. Ветра снаружи не было. Они только переглянулись, не произнеся ни слова.
К коттеджу подошли в почти полной темноте. Пасмурно было и здесь, накрапывал дождь, и освещенное окно большой комнаты заставляло ускорять шаги, хотелось быстрее оказаться в уюте пусть чужого, но дома… Впрочем, шаги ускорял только Дан, Маран, поглощенный своими мыслями, даже чуть отстал.
Что-то произошло, Дан понял это, едва переступив порог. Все трое молча сидели в разных углах, и лица у них были озабоченные, даже сумрачные.
– Случилось что-нибудь?
Не отвечая, Патрик кивнул в сторону дисплея. Дан подошел.
«Настойчиво просим не заговаривать с прохожими. По вашей вине Миут наказана лишением права общения на год. Ждите сообщений».
– Черт! А что это может значить?
– Тюрьма, наверно.
– Но надо ее освободить! Ведь это из-за нас…
– Вот и я говорю, – мрачно отозвался из своего угла Артур.
«И я говорю»? Дан поежился. Ему не хотелось быть одного мнения с Артуром, предубеждение в нем говорило или опыт, но не хотелось.
– Интересно, как мы ее освободим, – скептически сказал Патрик, – если мы даже не знаем, где она. Да и не это главное. Куда мы ее потом денем, вот в чем вопрос.
– Найдем куда, – возразил Артур. – Переправим в другой город.
– Ее будут искать.
– Поменяет имя. Внешность.
– Чушь собачья!
– Но это наша вина.
– Надо было раньше об этом думать! – Они уже стояли друг против друга, Патрик и Артур, когда-нибудь это кончится дракой…
– Раньше, позже! Человек пострадал!..
– Не человек, а гуманоид, – сказал Патрик холодно.
– Не понял.
– Ты же любишь точные формулировки, – в голосе Патрика звучала ядовитая ирония.
Вот забияка, все ему неймется, подумал Дан.
– Да перестаньте вы, – сказал он с досадой. – Не надоело? Патрик…
– Вопрос принципиальный.
– Нет никакого вопроса, – вмешался Дэвид. – Не хватало еще соваться в их внутренние дела.
– Но мы…
Зуммер заставил их прервать спор. Электроника, система слежения! Все сразу оказались у экрана… По улице медленно шел палевианин. Сейчас он окажется напротив окна, свернет к дому… Палевианин миновал коттедж, не оглянувшись на него, и пошел по улице дальше.
Послойные снимки просматривали все вместе, молча. Разобрать что-либо было нелегко. Рыхлые груды, в которые превратилось строение на площади, состояли, в основном, из обломков стен. Оказалось, что стены не каменные, это были спаянные чем-то неведомым… невольно возникала аналогия с земными цементрирующими растворами, но тут было нечто иное, бордовая полупрозрачная однородная масса… спаянные массой неизвестного состава мелкие куски камня, дерева, пластика, наверно, остатки еще более древних развалин или отходы, словом, мусор. Обломки стен были перемешаны с блестящими рваными металлическими лоскутами, видимо, кусками крыши. Ничего необычного. Если не считать необычным полное отсутствие всяких следов мебели.
Только через несколько десятков слоев на экране проступила ровная поверхность.
– Состав, – потребовал Патрик.
Формула, возникшая в правом верхнем углу, выглядела более чем внушительно. Тугоплавкий, сверхпрочный сплав. Толстый пласт. Три с половиной сантиметра. На века. Контейнер. И что внутри?
Внутри были пластины. Те самые треугольные прозрачные пластины. Расшифровка, следовательно, откладывалась. До Земли. И то в случае, если…
– Жаль, – вздохнул Артур. – Будь это обычные записи, мы могли б прочесть их слой за слоем.
– Это полевой томограф, – немедленно возразил Патрик. – У него не столь высокая разрешающая способность.
– В общем, придется тащить все это на Землю.
– Если тебе позволят это сделать, – заметил Дэвид. – А что это может быть?
– Архив. Каталог. Реестр. Регистр. Библиоте…
– Хватит, хватит! – завопил Артур. – Посмотрим, что там есть еще.
Контейнеров с пластинами оказалось четыре. Четыре металлических ящика размером 1х1х3 метра. И больше ничего.
Хорошенькое «ничего»! Это сколько ж информации можно записать на такой уйме носителей! Правда, смотря, что за система записи. Да и правильно ли они определили функцию пластин?
– Ладно, давайте спать, – объявил Дэвид. – Займемся этим вплотную утром.
– Утром будет поздно, – пробормотал Патрик.
– В смысле?
– Утром там может ничего не быть. Стоило ли устраивать сущее светопреставление для того лишь, чтобы отсрочить наше знакомство с контейнерами до утра?
– Ты тоже думаешь, что буря искусственного происхождения?
– Да, черт возьми!
– Тем более. Тащиться в такую темень в центр урагана…
– А он продолжается, ураган? – спросил Дан.
– Если верить зондам, то да, – ответил подсевший к пульту Маран.
– Зонды смогли войти в зону урагана?
– Нет. Они на границе.
Дэвид подошел, посмотрел на приборы и безнадежно покачал головой.
– Их отбрасывает при каждой попытке войти в зону. А вы говорите…
– Все равно надо попробовать, – тихо сказал Маран.
Дан посмотрел на него с недоверием. Сам он испытывал чуть ли не ужас при мысли о погружении в непроницаемую тучу пыли, в пронизывающий ветер… это еще, если забыть о палевианах, которые прячутся где-то там в темноте, подстерегают, может быть, вооружены… Да пропади они пропадом, эти ящики! Что в них такого привлекательного? Информация, да… Дан сконфуженно вздохнул. Информация, господи! А в ней ключ ко всему, что происходит… и не происходит!.. на этой чертовой планете. В том числе, и к паническому бегству горожан. Наверно, их хотели переселить куда-нибудь подальше, а они взбунтовались… или хотели добраться до информатория, а это, уже ясно, для кое-кого здесь нож острый, раз они пустили в ход… Что? Неизвестное оружие? Нечто, внушающее страх. Инфразвук, например. И лезть на него напролом?
– Нет уж, никаких авантюр, – сказал Дэвид решительно. – Потерпим до утра.
Дан проснулся последним, когда он продрал глаза, в комнате был только Патрик, дежуривший первую половину ночи, но уже успевший отоспаться и лениво одевавшийся, он так и не вернулся в маленькую спаленку, в которой несколько дней провела Миут, привык, наверно, к новому месту, да и воздуха в этом помещении было больше.
– Вставай, лодырь. Проспишь все на свете, – бросил он, заметив, что Дан заворочался, но когда тот смущенно приподнялся, махнул на него рукой. – Лежи, лежи. Торопиться некуда. Уже проспали.
– То есть?
– Плакали наши пластины.
– Откуда ты знаешь?
– Перед рассветом блокаду сняли и…
– Какую блокаду?
– Ну ураган стих. И зонды вошли в зону. Естественно, там уже пусто.
– Этого следовало ожидать. Прав был Маран, надо было нам остаться там и покопаться. Все нет, но один ящик мы могли бы привезти.
– Не думаю, что вам это позволили бы.
– Полагаешь?
– Да.
– А что они сделали бы? Сбили бы флайер? Я все-таки не думаю, что они сознательно хотели с нами расправиться. Вряд ли подрывное устройство поставили там специально для нас, это случайность, что оно сработало от нашего «ключа».
– Предположим. Но с кем-то они хотели расправиться?
– С кем?
– Неважно. С любопытными. С бунтарями. С кем-то. Не так ли?
Дан промолчал.
– Надеюсь, после вчерашнего даже до наших непробиваемых контактологов дошло, что это опасная планета.
– Дойти, может, и дошло… – Дан задумался. – Послушай, Патрик, а нельзя ли не пустить ее вниз?
– Кого, Натали? Боюсь, что поздно. Она наверняка уже на Палевой. Дэвид с Артуром отправились ее встречать… Черт возьми, как неудачно все сложилось! Проклятый инфаркт! Будь шеф в порядке, он никогда не позволил бы женщине лететь в такое место. И главное, от этого и толку на грош. Она ведь обычный историк, а арт-история весьма самостоятельная дисциплина со своими методами… Ты имеешь об этом понятие?
– Нет, – сказал Дан с сожалением.
– Ну да, ты же почти не знаешь Наи. Кстати, она классный специалист, хоть и молода. Вот ее бы сюда.
– С ума сошел?
Патрик усмехнулся.
– Да я так! Подумал о нем… – Он оглянулся на дверь и понизил голос.
– Патрик… – У Дана даже голос сорвался. – Патрик, прошу тебя, перестань, это неподходящая тема для шуток.
– Кто же шутит? – Патрик был абсолютно серьезен, и Дан отчасти успокоился. – Было б очень неплохо хоть как-то, хоть чем-то отвлечь Марана… Ну от этих мыслей. Не находишь?
Дан удивился. Неужели это так заметно? Интересно, один только Патрик столь проницателен или?..
– Каких мыслей? – спросил он вслух.
– Ради бога, Дан! Я на его месте давно бы сошел с ума. День и ночь гадать, что происходит на родной планете, над которой не без твоей помощи нависла угроза ядерной войны!.. О всяких мелких неприятностях я и не говорю… Кстати, инфаркт это еще полбеды.
– То есть?
– Если на Торене произойдет пусть даже не самое худшее, но что-то из этого ряда… Ну ты понимаешь! Между прочим, Дан, и тебе придется туго, ты ведь тоже приложил руку к этому делу.
– Я знал, на что иду, – сказал Дан сухо. – И шеф знал.
– Что он знал? Что Маран выкинет подобный номер?
– Маран и сам не знал, – устало ответил Дан. – И никто не знал. И не мог знать.
