Текст книги "ТОРН Книга # 2"

Уважаемые читатели, книга предназначена только для предварительного ознакомления. Убедительно просим Вас не распространять данный документ ни на какие другие источники. Пожалуйста, будьте благоразумны. Спасибо за понимание, и приятного прочтения!

АННОТАЦИЯ

«Моя» – прошептал он.

Я принадлежала Майлзу целиком и полностью как бы и когда он ни захотел. Я так долго жаждала услышать от него эти слова. Ночь страсти, после того как он произнес это короткое слово, отличалась от всего, что я когда-либо испытывала. Можно сказать, что между нами все изменилось. Мы начинали жить как в настоящем браке, в настоящих отношениях, с настоящими чувствами.

Пока он не передал мне документы на развод.

Перенесемся на восемь месяцев вперед...

«Я имею в виду, технически мы все еще женаты».

Услышать это было достаточно, чтобы вся боль и злость вновь нахлынули на меня: как мог мужчина, которому я полностью отдалась; мужчина, в которого влюбилась; мужчина, которому поверила, что он не разобьет мне сердце – быть таким холодным? Я старалась двигаться вперед… хотя это было последним, что я могла делать, когда Майлз так смотрел на меня своими прекрасными серыми глазами, особенно когда все еще желала его прикосновений и мечтала о наших счастливых днях вместе.

ГЛАВА 1

Мое сердце было разбито после завершения брака, которого никогда не должно было быть. Я поднимаюсь по трапу на круизный лайнер для одиноких людей, что было последним, чего я сейчас хотела, но на что шла ради своих дорогих милых тетушек, купивших мне билет в качестве подарка на день рождения. Я не только не горю желанием быть тут, но и не хочу, чтобы тети бродили по улицам Майами в мое отсутствие – даже несмотря на то, что моя лучшая подруга Лиза присмотрит за ними – и уж точно я не хочу знакомиться с новыми людьми. Я уже была на серии ужасных свиданий и теперь решила, что настало время угомониться и пожить немного для себя, переосмыслить свою жизнь и возможно решить, чего хочу в дальнейшем. Неужели я многого прошу?

Но мои тети беспокоились из-за меня, а я ненавидела причинять им больше неприятностей, чем уже причинила, ворвавшись в их жизнь пятилетней сиротой – та автокатастрофа унесла жизни моих родителей, а меня на месяцы приковала к костылям и гипсу – и свалившись тяжелым бременем на моих счастливых одиноких пожилых тетушек. Они не хотели иметь детей, и то, что они приняли меня, было действительно самопожертвованием с их стороны, за что я им очень благодарна и поэтому делаю все, что в моих силах, чтобы облегчить им жизнь.

Включая и это, черт побери!

Стюард назвал меня миссис Торн – это меня крайне взволновало. Уже долгие месяцы с момента развода никто не обращался ко мне таким образом. Я даже сама не пользуюсь больше этим именем, хотя и имею на это полное право. Я вернулась к своей прежней девичьей фамилии – Джайлс. Но тем не менее он все равно назвал меня миссис Торн, когда я поднялась на борт корабля.

А потом сказал, что я обедаю с капитаном. И эта каюта… я и представить не могла, что тети могут позволить себе такое. Впрочем, я отдала им значительную часть денег, которые Майлз заплатил мне по окончании нашего соглашения, отправив собирать вещи. В конце концов я начала воспринимать нашу договоренность как брак, как бы иронично это ни звучало. Но он не переставал думать о нем, как о соглашении. Во всяком случае так было в последний день. Вот мы занимаемся любовью, а в следующий момент он выталкивает меня за дверь, говоря при этом, что больше во мне не нуждается…

Почему до сих пор так больно? Я имею в виду… серьезно, чего я ожидала от брака по расчету? Он так ни разу и не объяснил зачем ему так срочно понадобилась жена, или почему моя скучная пуританская жизнь идеально подходила его потребностям. Он сказал лишь только то, что сохранит дом моих тетушек, который они втайне от меня заложили впервые за шестьдесят лет, чтобы оплатить мое обучение в колледже, платежи по которому были ужасно просрочены. Я ухватилась за эту возможность и совершила самую большую ошибку в своей жизни.

Или может быть, самой большой ошибкой было то, что я позволила себе поддаться его чарам и в самом деле поверить, что он любил меня.

Я бродила по каюте, любуясь ее роскошью. Она немного напомнила мне зеленую комнату в доме его матери. Я имею в виду полностью зеленую: драпировки в комнате, ковер, небольшой диванчик и кресло, примостившееся в углу, одеяло на кровати. Даже полотенца в ванной, которые были видны через еще одни двойные двери, тоже были зелеными. И не просто один оттенок зеленого, а их было дюжины: ярко-зеленый с желтоватым отливом, изумрудно-зеленый, бледно-зеленый, зеленый, как цвет трилистника и плюща. Ту самую комнату, которую мы с ним делили. Комнату, в которой мы…

Мне однозначно нужно принять душ. После двенадцатичасовой поездки в машине с двумя пожилыми дамами вряд ли можно остаться свежей. И возможно горячая вода снимет небольшое напряжение вдруг сковавшее мои плечи.

Я медленно разделась, вновь возвращаясь мыслями к Майлзу. Я знала, что мне не следует думать о нем, но чем больше я это себе говорила, тем чаще это делала. В ночь вечеринки, которую его родители для нас организовали… мне следовало знать лучше. Мне следовало знать, что он лишь устраивает шоу для брата и бывшей невесты. Но я влюбилась в него. И это только моя вина, что мое сердце сейчас разбито.

Я покачала головой, снимая трусики, и направилась в ванную. Было ли безумием, что я до сих пор ощущаю его запах? Этот аромат древесины и специй по-прежнему напоминал о вкусе его губ. Клянусь, что чувствую его аромат даже сейчас, на расстоянии четырнадцати тысяч миль от дома.¹ Я, должно быть, схожу с ума.

Я толкнула дверь ванной комнаты и… Какого черта?

– Майлз?

Майлз Торн – сын Джексона Торна, который в свою очередь, был внуком одного из самых любимых сенаторов в истории США, да и сам по себе был известным финансистом – генеральный директор «Торн Констракшен» – одной из самых динамично развивающихся компаний в Техасе в настоящее время. Майлз Торн. Мой бывший муж.

Он мягко усмехнулся, повернувшись ко мне от зеркала, возле которого брился. На нем не было ничего кроме тонкого полотенца, обернутого вокруг бедер. Его взгляд медленно прошелся по мне, отметив мою наготу, а в глазах заплясали искорки веселья.

– Я надеялся, что ты будешь рада меня видеть. Но это даже больше, чем я смел мечтать.

Обычно от шока меня парализует. Не могу выразить как я была рада осознать, что это был не один из таких моментов. Я быстро схватила гостиничный халат, висевший за моей спиной на двери ванной, и натянула его на себя, проскользнув руками в рукава и затянув пояс так сильно, как могла, стараясь не смотреть на Майза, чтобы не видеть, как он наслаждается видом моих пылающих щек. Но хотя я и смотрела в сторону, не могла удержаться, чтобы не обратить внимания, как полотенце охватывает его талию, очерчивая его крепкие бедра и это красивое…

Черт, почему он всегда так на меня действует?

– Что ты здесь делаешь?

– Еду в круиз. Разве ты не делаешь то же самое?

– Нет, я имею в виду что ты делаешь здесь? В моей каюте?

– Нашей каюте, дорогая.

Я качаю головой.

– Нет, тетушки купили мне билет. Это подарок…

– Который я устроил.

Больше меня не заботили пунцовые щеки. Кровь отлила от моего лица, унося с собой румянец, жар и все остальное. Даже мою способность формулировать мысли. Я как рыба несколько секунд просто открывала и закрывала рот. А затем пришел гнев.

Я развернулась и ударила по двери, распахивая ее рукой и влетая в комнату. Подхватив с пола свои трусики и джинсы, начала их быстро натягивать под халатом.

– Что ты делаешь?

– Ухожу.

Я повернулась к нему спиной и попыталась надеть лифчик, не снимая полностью халат. Это оказалось не так просто, как могло показаться на первый взгляд. Я повела плечами и слегка наклонилась вперед, не переставая ворчать себе под нос, пока пыталась нормально его надеть. Бывают времена, когда тот факт, что природа тебя не обделила, скорее проклятье, чем благословение. Это как раз был один из тех случаев.

– Ты не можешь уйти. Судно отходит от причала.

Я резко развернулась, забыв на секунду, что не до конца застегнула лифчик. Его глаза в очередной раз загорелись, когда он взглянул на мою обнаженную грудь.

Я демонстративно запахнула халат и прошла мимо него через гостиную к балконной двери. Ну разумеется судно медленно отходило от дока. Толпа провожающих, среди которых также были и мои тети, махали на прощание людям на палубе. Мой мозг яростно соображал в каком порту следующая остановка. И тут я вспомнила. Испания. Через три дня.

Я судорожно ухватилась ладонями за балконную дверь, с моих губ сорвался раздраженный стон.

– Зачем?

– А с какой целью обычно отправляются в круиз? Нельзя посетить такие места как Барселона или Рим, если мы будем просто сидеть на месте.

– Нет! – я развернулась, вновь забыв придержать халат. Опять же не уверена, что меня это действительно волновало в тот момент. – Зачем ты это сделал? Почему ты здесь?

– Потому что хотел тебя увидеть, а ты не отвечала на мои телефонные звонки.

– Мы разведены.

Он уставился в пол, а его лицо выражало робость. Я знала… что-то внутри меня знало, что означает это его выражение лица. Но я не хотела спрашивать. Я не хотела знать.

– Я покину корабль в Испании. Вернусь домой самолетом.

– И разобьешь своим тетушкам сердце. Они были так взволнованы идеей побыть сводницами.

– Ты втянул их в это?

– Да. А когда они узнали, что ты не отвечаешь на мои звонки, и почему я хочу с тобой поговорить, то пообещали сделать все, что в их силах, чтобы помочь нам снова быть вместе.

– Снова вместе?

Мое сердце непроизвольно забилось с надеждой. Но воспоминания о том, как он вытолкнул меня из своей жизни, были слишком сильными, чтобы справиться с ними. Я попятилась назад, хотя он и не пытался ко мне приблизиться, прижалась спиной к прохладному стеклу балконных дверей и обхватила себя руками в защитном жесте.

– Не знаю чего ты пытаешься добиться, но я не заинтересована в этом. Я уже сыграла свою роль в твоей небольшой драме. Все закончилось.

– Не совсем.

Я недовольно уставилась на него.

– Что ты имеешь в виду, говоря «не совсем»?

– Я имею в виду, что технически мы все еще женаты.

Я боялась, что он скажет именно это.

ГЛАВА 2

Восемь месяцев назад...

Майлз нежно обнял меня и повел в танце, медленно двигаясь под незнакомую для меня песню, мелодию которой, тем не менее, я никогда не забуду. Это была мелодия, под которую мой муж впервые по-настоящему держал меня в объятиях.

Мы были женаты уже четыре месяца, но были похожи на соседей, разговаривающих лишь тогда, когда кому-то из нас было что-то нужно от другого. Я сопровождала Майлза на вечеринки, деловые ужины и приемы, а он погасил ссуду за дом моих тетушек, предоставил мне крышу над головой и обеспечил материальными благами, которые по утверждению его личного ассистента у меня должны были быть. Мы были чужими друг другу.

Но затем его вызвали домой, и ему было нужно – по непонятным мне причинам – убедить свою семью в том, что наш брак был настоящим, а не как сейчас принято браком по расчету. Прошлой ночью, впервые за весь период нашего супружества, мы спали в одной комнате, хотя он и разместился на диване, а я – на кровати. А сегодня я познакомилась с его матерью – красивой доброй женщиной, страдающей от рака. В беседе она слегка приоткрыла для меня внутренний мир незнакомца, за которого я вышла замуж. Я уже встречалась с его сестрой, но сегодня впервые увиделась с ее мужем. А затем и с его братом, Робертом. Он, в свою очередь, позволил узнать Майлза с другой стороны: на этот раз в виде ревности и злости, которыми полыхало лицо моего мужа, когда Роберт с опозданием явился на вечеринку, устроенную родителями Майлза в честь нашей свадьбы. Рядом с ним стояла его жена – женщина, которая раньше была невестой Майлза. У меня уже сложилось впечатление, что это непростая семья, а ведь я еще даже не познакомилась с ее главой.

Но вот мы на танцполе.

Мы плавно танцевали, практически не двигаясь с места, скорее просто покачивались, как часто это делают молодожены. Я чувствовала, как его сердце стучит напротив моей груди, как его пульс бьется под моими пальцами, когда я коснулась рукой его шеи. Меня окутывал его аромат, заполняя каждую частичку моей кожи, становясь частью той, кем я была в этот момент. Это был первый раз, когда я по-настоящему почувствовала себя невестой, словно я принадлежу кому-то, что являюсь частью чего-то большего, чем я сама.

Было естественным продолжением этого мгновения, когда он приподнял пальцем мой подбородок, а его губы соприкоснулись с моими. Вкус был таким знакомым, ни с чем несравнимый, когда он прижался губами к моим губам. Я вздохнула – не смогла сдержаться – и придвинулась к нему, желая стать ближе. Я не знала, как он мог так быстро перейти от злости к подобному, но это казалось сном, менее причудливым, чем момент наших клятв, но таким же сюрреалистичным. Я парила, словно танцуя на облаке, не обращая более внимания на кучу людей, слоняющихся вокруг. Все это уже не имело значения.

Я была так поглощена поцелуем, что окружающий мир исчез, и мне казалось, что мы единственные люди на земле. Но в этом было что-то еще. Что-то намного большее. Может быть, мне так казалось в силу моей неопытности. А может, дело было в том, что с момента как я впервые увидела Майлза, мне хотелось прикоснуться к нему и ощутить его прикосновение на себе. Не знаю почему, но в тот миг я почувствовала, словно именно этого момента ждала всю свою жизнь.

Он отстранился, его веки отяжелели, чего я никогда раньше не видела. Я хотела улыбнуться, подбодрить его как-нибудь, но мои мышцы сковало, а внутри меня все растаяло, и осталась одна оболочка. Он приблизился, прижавшись лбом к моему, и меня окутало его дыхание.

– Райли… – начал он хриплым голосом. Мое сердце пропустило удар. Но я никогда не узнаю, что он собирался мне сказать, ведь именно в этот момент вокруг нас поднялся шум, а затем кто-то выкрикнул: «Вызовите 911!»

Майлз схватил мою руку и потянул к группе, столпившейся у другого конца веранды. Он решительно и бесцеремонно расталкивал людей и тащил меня за собой. Добравшись до центра круга из обеспокоенных гостей, мы обнаружили его мать, лежащей без сознания у подножия кресла, в котором она отдыхала весь вечер.

– Мама!

Майлз бросился на колени, одновременно с этим отпустив мою руку, и убрал волосы с ее лица. Елена была бледная, на лице не было ни кровинки. Даже ее губы посерели, словно покрылись ужасным серым налетом. Лила, сестра Майлза, опустилась на колени рядом с ним и с остервенением пыталась нащупать пульс. Она подняла голову и поймала мой взгляд. В ее глазах был настоящий дикий страх.

Я сразу же развернулась и стала оттеснять людей назад.

– Расступитесь. Дайте доступ воздуху.

Я повторяла это снова и снова, и мне удалось отогнать большую часть толпы как раз к приезду парамедиков. Я слышала, как Лила спокойно объясняла им, что у ее матери терминальная стадия рака. Эти слова поразили меня как удар под дых. Когда за день до этого Елена сказала мне, что у нее рак яичников, в голове промелькнуло много мыслей, но я и представить себе не могла, что у нее терминальная стадия. Но Майлз знал об этом. Я видела это по положению его плеч, когда он наблюдал, как парамедики ставили его матери капельницу.

Я подошла и встала рядом с ним, не уверенная знал ли он, что я стою там или хотел ли этого вообще. Но он потянулся к моей руке и сжал ее так крепко, что вскоре я перестала ощущать кончики пальцев.

Он знал, что я рядом

– Моя машина на улице, – сообщил Роберт, приблизившись к нам сзади, когда спустя пару минут мы последовали за носилками к парадной двери. – Нам следует поехать всем вместе.

Я почувствовала, как Майлз напрягся, но не стал возражать. Киган, муж Лилы, встретил нас у двери, держа в руке ее накидку и сумочку.

– Кто-нибудь сообщил папе? – вдруг встрепенулась Лила, когда мы залезли в Кадиллак Эскалейд, принадлежавший брату Майлза.

– Я позвонила, – сказала Клэр, жена Роберта.

Майлз не среагировал на звук ее голоса. Он проскользнул на заднее сиденье и потянулся ко мне, помогая устроиться рядом с ним. Его рука скользнула вокруг моей талии, и он прижал меня к себе как можно ближе. Лила села рядом со мной, а Киган занял последнее место, захлопнул дверь и жестом дал понять Роберту, что можно трогать. Машина скорой помощи с включенными огнями только что отъехала.

Все время, пока Роберт боролся с вечерним трафиком на дороге², стараясь не отстать от «скорой», в машине стояла гнетущая тишина. Я чувствовала себя лишней, словно наблюдала за разворачивающейся личной семейной драмой, наблюдать за которой не имела права. Хотя рука Майлза так тесно сжимала меня за талию, и не уверена, что он бы меня отпустил, даже если бы я попросила.

Это была долгая печальная поездка в больницу.

Майлз держал меня рядом, когда мы последовали за Робертом, Клэр, Лилой и Киганом в больницу. Когда мы зашли, их отец, Джексон, уже находился в зоне ожидания при приемном покое.

– С ней доктор Филипс, – произнес он, когда Лила поспешила к нему. – Он сказал, что сообщит нам новости как только сможет.

– Уверена, она просто обезвожена, – сказала Лила. – Это случалось и раньше.

– Эта вечеринка, – тихо прорычал Джексон. – Я говорил ей, что это будет для нее слишком утомительно. Говорил ей, что это ошибка. Но она...

Он поднял взгляд, его глаза блуждали по лицам его детей и их супругов, пока не остановились на Майлзе. После чего его красивое лицо, так похожее на Майлза, изменилось. Из мягкого, почти доброго, оно превратилось в жесткое, окаменевшее, словно гранит. Глаза потемнели, а рот скривился, будто он попробовал что-то неприятное.

– Теперь ты вернулся домой, – сказал он. – Сейчас решил показаться. Она боролась с этим долгие месяцы, а теперь… сейчас, когда она сдалась, ты решил вернуться и посмотреть, что можешь выгадать от этого… от нее. Тебя не должно тут быть.

Майлз слегка подобрался, но не ответил на слова, брошенные отцом.

– Папа, – мягко промолвила Лила, – ты же знаешь, почему он не приехал домой раньше.

–Я знаю, что он вел себя как ребенок, который не смог получить желаемого. Знаю, что он сбежал от своих обязанностей, повернулся спиной к своей семье и притворился, что его чувства были важнее наследия нашей семьи.

– Папа, – снова произнесла Лила, но Джексон еще не закончил. Он протиснулся мимо Лилы, плечами расталкивая Роберта и Клэр, и нос к носу встал перед старшим сыном.

– Знай, что в момент, когда ты решил сбежать, тебе не стоило больше оглядываться назад. Тебе здесь не рады.

Майлз был выше отца на несколько дюймов и шире в плечах. Физический труд, которым ему приходилось заниматься в его строительной компании, сказался на его фигуре. Он мог оттолкнуть Джексона со своей дороги, приложив минимум усилий. Но он не предпринял никаких попыток защититься. Он просто смотрел на своего отца с какой-то апатией во взгляде.

– Я позвонил Джоан, когда она заболела. Мне известно, что тебе сразу же сообщили об этом. Знаю, как ей было нужно, чтобы ты вернулся домой, но ты предпочел спрятаться от своих проблем и разбить ей сердце вместо того, чтобы вернуться и взглянуть в лицо всем проблемам, от которых ты сбежал.

– Возможно это не подходящее место для этого, – сказал Киган, взяв тестя за предплечье.

Джексон просто отстранился от Кигана.

– Думаешь, я не бывал в замешательстве, когда только начал создавать эту компанию? Думаешь, я не попадал в неприятности? – Джексон тыкал пальцем в грудь Майлза. – Разница между нами в том, что я мужчина и в состоянии справиться со своими проблемами. А ты просто сбежал и свалил их на нас.

На челюсти Майлза дернулся мускул, а в глазах промелькнуло нечто – возможно, гнев? – но он продолжал стоять и молча выслушивать отца.

Из всех, только Роберт выступил вперед и сказал:

– Папа, тебе стоит прекратить, пока кто-то не вызвал охрану.

Джексон фыркнул на своего второго сына:

– Думаешь, я буду тебя слушать? Полагаешь, мне не насрать, что ты думаешь? Ты ударил брата в спину – единственного человека, который всегда был на твоей стороне. И как ты поступил? Воткнул ему нож в спину. Мне плевать, что ты хочешь сказать.

Лицо Роберта покрылось красными пятнами. Клэр схватила его за руку и оттащила в сторону, говоря вроде как шепотом, но чтобы слышали все:

– Не волнуйся, детка. Это не имеет значения.

– Только поглядите на это, – невеселый смешок сорвался с губ Джексона. – Моя жена при смерти. Она может умереть этой ночью. А мои дети… мое наследие состоит из сына, которого не заботит ничего кроме как увести невесту у собственного брата, и сына, который сбегает, когда начинает пахнуть жареным. Вот такое наследие я оставлю после себя.

– Это неправда, – воскликнул Майлз.

Джексон взглянул на него своими темными глазами, очень похожими на глаза Майлза по форме и размеру, но цвет у них не изумрудно-зеленый³ – этот цвет у Майлза явно от мамы – и с его губ вновь сорвался смешок, в котором было столько горечи, что по моей спине пробежал холодок.

– Что из этого неправда? То, что Роберт тебе сделал? Или то, что ты струсил?

– Я не струсил.

– Но ты и не остался, чтобы встретиться с этими людьми лицом к лицу. Кто, думаешь, занял твое место? Кому, по-твоему, пришлось…?

– Джексон.

Моя голова шла кругом в попытке поспеть за всем. Я старалась сдержаться, чтобы не начало болеть сердце от боли, которую я слышала в голосе Майлза. Я не понимала, что происходит. Вскоре появился доктор, он взял Джексона за руку и тихим голосом говорил что-то об электролитном дисбалансе и лихорадке. Я не все расслышала, но звучало как-то не очень хорошо.

Мы всей группой поднялись наверх – в другую комнату ожидания. На некоторое время Джексон исчез вместе с Лилой. Майлз пытался посидеть, но спустя пару минут вновь вскочил на ноги и начал расхаживать по комнате. Я наблюдала за ним не в состоянии понять, чем могу помочь. Клэр, нахмурившись, тоже за ним наблюдала, и крошечная морщинка появилась на ее модельном лице. Хотя Роберт и цеплялся в это время за ее руку, рассеяно уставившись в пространство, она все равно не сводила глаз с Майлза. Киган занял место рядом со мной и слабо улыбнулся.

– Своеобразное знакомство с семьей, не так ли?

Я пожала плечами, мое внимание вновь обращено на Майлза. Мне так хотелось сделать что-нибудь, чтобы облегчить его состояние, но я не знала что именно.

– Моя семья живет рядом с Торнами, поэтому я знаю их всю свою жизнь. Все это не было для меня шоком, когда я вошел в их семью, женившись на Лиле. Но даже представить не могу, каково тебе. Может оно и к лучшему, что Майлз прятал тебя, прежде чем представить этому хаосу.

– Тут всегда так? Я имею в виду их отца?

– Джексон довольно вспыльчивый. Но он вырос в мире, где от него ожидали совершенства. Елена обычно сглаживала его острые углы, но с тех пор как она заболела, все стало только хуже.

Отчасти я не могла его винить. Не просто наблюдать, как человек, которого любишь большую часть своей сознательной жизни, заболел и мучается. Я посмотрела на Майлза и подумала, что если… но затем напомнила себе не принимать все близко к сердцу.

Вернулись Джексон и Лила. Скомканной салфеткой Лила вытирала слезы стараясь не размазать макияж. Киган подошел к ней, и она рухнула в его объятия, позволяя вывести себя в коридор.

– Она вымоталась за вечер, – сказал Джексон. – Вам надо пойти немного отдохнуть. Можете повидаться с ней утром.

– Я бы предпочел остаться, – сказал Майлз.

– Я тоже, – встрял Роберт.

Джексон прищурился.

– Она умирает. Последнее, что ей нужно – последнее, что мне нужно – чтобы вы двое шныряли вокруг, напоминая ей о ее неудачах.

– Она их мать, – непроизвольно вырвалось у меня. – Они должны быть здесь.

– Кем ты себя возомнила, черт тебя побери? – впервые обратив на меня внимание, сказал Джексон с полыхающими гневом глазами. – Кто ты такая, чтобы так со мной разговаривать?

– У них есть столько же прав…

– Все в порядке, Райли, – сказал Майлз, хватая меня за руку, когда я встала и начала подходить к его отцу. – Я не хочу быть там, где мне не рады, – Майлз сосредоточился на отце. – У Лилы есть мой номер. Пусть позвонит мне, если будут новости.

Я ожидала, что Джексон воспротивится такой просьбе, но ошиблась. Он лишь кивнул. Майлз сделал также, словно это был какой-то ритуал или что-то похожее, после чего увел меня.

Я хотела поспорить. Хотела отстоять его право быть там, где он хотел находиться, но у этой семьи была своя подноготная, которую я не понимала. Поэтому я, не сказав ни слова, позволила себя увести.

Когда мы вернулись домой на такси, дом был пуст. Повсюду были свидетельства вечеринки: пустые стаканы на низких столиках, недоеденные закуски на маленьких тарелках, использованные салфетки, валяющиеся там и тут, но гостей и прислуги нигде не было видно. Майлз налил себе выпить, но не поднес к губам. Вместо этого он развернулся и посмотрел на меня, его взгляд медленно скользил по моему платью.

– Сходи, переоденься в джинсы, – впервые его голос звучал практически дружелюбно. – Хочу кое-что тебе показать.

Я колебалась лишь секунду. Если я как-то могла ему помочь, а, похоже, что так и было, я бы хотела это сделать.

Хоть я этого и не осознавала, но уже была по уши влюблена в Майлза.

ГЛАВА 3

В задней части дома располагался гараж на пять машин. Майлз отвел меня туда и схватил связку ключей с перфорированной доски рядом с дверью. Он провел меня мимо старинного Роллс-Ройса, парочки больших черных внедорожников и БМВ, совсем не похожего на тот, который у него был в Техасе, и подвел к классическому Мустангу 1965 года. Я чуть не захихикала садясь на белое сиденье из искусственной кожи и вспоминая один из своих любимых фильмов, в котором главный герой водил аналогичный красный Мустанг. Всегда хотела иметь такой.

– Мама помогла купить его, когда мне было пятнадцать, и я практически сам его восстановил. Мне немного помогал механик моего отца, который был на пенсии, но лишь с действительно сложными вещами.

– Он прекрасен.

– Ага.

Майлз завел машину, и она замурлыкала точно так же, как я себе это представляла. И мы выехали в вечернюю прохладу с откинутым верхом, а ветер в это время обдувал нас со всех сторон. Я откинулась на спинку сиденья и смотрела на окружающую местность, зачарованная видом. Майлз протянул руку и коснулся моего бедра, слегка сжав его, прежде чем отстраниться. Я придвинулась ближе и положила руку на его колено, счастливая от того, что он ее не смахнул.

Мы ехали так некоторое время, петляя по проселочным дорогам, окруженным невероятными дубами. Я-то думала, мы просто катаемся – просто едем вперед, пока не зазвонит его телефон, или среди деревьев не забрезжит рассвет. Но он свернул с дороги, выскочил из машины и, обойдя ее, помог выйти мне.

Держась за руки мы вошли в лес. Было темно, и слышались различные звуки, издаваемые лесной живностью, которые по идее должны были прекратиться при нашем приближении. И там стоял такой божественный запах – деревьев, цветов и травы – и ощущалось какое-то умиротворение.

В какой-то момент деревья расступились, открыв вид на прекрасную водную гладь: такую спокойную, что на ее чернильной поверхности отчетливо отражались луна и звезды. Я отпустила руку Майлза и подошла к краю, присела на корточки и опустила пальцы в эту прохладную воду. По ней пошла легкая рябь, ненадолго нарушая покой.

– Я обнаружил это место вскоре после того, как получил водительские права. Раньше я постоянно сюда приезжал: просто стоял и смотрел на воду – это невероятно успокаивало.

– Могу себе представить.

– Прости за то, что случилось в больнице. Мне жаль, что тебе пришлось при этом присутствовать.

Я встала и вытерла руки о джинсы, пытаясь поймать его взгляд в темноте.

– Все хорошо.

– Нет, не хорошо. Ты не подписывалась на это.

Мне хотелось спросить о том, что говорил его отец и об обвинениях, которыми он бросался, но знала, что сейчас не время и не место для этого. Поэтому я вновь развернулась к воде.

– Чем ты тут занимался?

– Что ты имеешь в виду?

– Ты занимался уроками? Слушал музыку? – я оглянулась на него. – Ты когда-нибудь тут плавал?

– Всего понемножку.

–Ты приводил сюда девушек?

– Нет. Ты первая.

Я была польщена, хотя мне пришлось вновь предупредить себя, что нужно быть осторожнее. Это была тяжелая ночь. И тот факт, что он привел меня сюда, не обязательно должен что-то означать.

– Не могу представить тебя подростком. Полагаю, ты был самым популярным.

Он рассмеялся.

– Вряд ли. Я был слишком высоким, слишком неуклюжим и был больше заинтересован в комиксах, чем в спорте.

– Не верю. Держу пари, девчонки гонялись за тобой по всему кампусу.

– Это да. Но в основном только из-за моей фамилии, а не внешности.

Я покачала головой.

– Не-а. Держу пари, ты был из тех парней, которых все провожали взглядом и шептались за спиной о том, какие они великолепные.

Майлз рассмеялся.

– Если такое и было, я не заметил. По коридорам я вечно бродил, уткнувшись в комиксы. Я врезался в открытые двери шкафчиков чаще, чем шептались девчонки.

Такое я могла себе вообразить. На самом деле мне даже понравилось то, что я представила. Но я не собиралась говорить ему об этом.

– В каждой школе всегда найдется парень, за внимание которого борются все девчонки, у которого каждая хочет быть «единственной». В нашей школе таким был Джимми Мартинез.

– У тебя были чувства к Джимми Мартинезу?

Я покраснела, радуясь, что он не может заметить этого в темноте.

– Нет. Я была больше заинтересована в Кайле Андерсоне. Мы ходили на совместные занятия, и у него были самые удивительные светлые волосы, которые я видела. Я бы все уроки посвятила своим фантазиям о том, каково было бы – накручивать эти кудри на свои пальцы.