Текст книги "Запах Зла"

Автор книги: Гленда Ларк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 31 страниц)

ГЛАВА 32

РАССКАЗЧИК – КЕЛВИН

– Благородный Гетелред, – сказала Ксетиана, вытирая губы салфеткой после обеда, – мне следует выйти и узнать, как проходит состязание. Первые участники уже должны достичь четвертого или пятого острова, которые хорошо видны с западных окраин столицы. Расстояния там невелики, и уже можно будет различить, кто возглавляет гонку.

Злой колдун поднялся из-за стола и подал Ксетиане руку.

– Тогда пойдем, госпожа. – Он оглянулся на жениха владычицы. – Ты не будешь возражать, если я провожу твою прелестную невесту, сир-Этрад? В конце концов, ты будешь с ней рядом всю оставшуюся жизнь. Мне, увы, такое счастье выпало всего на день или на два.

– Конечно, – ответил Этрад. – Я буду только счастлив сопровождать госпожу Лиссал.

Спокойствие, с которым Этрад ответил Мортреду, сказало мне, что он и не подозревает, что разговаривает с дун-магом. Его равнодушие к красноречивым взглядам, которые Мортред кидал на владычицу, явно показывало, что он вовсе не влюблен в свою будущую супругу. По исходящему от Ксетианы запаху я давно догадался, что и она не слишком увлечена женихом и не так уж беспокоится о его безопасности. Она не смотрела на свой брак как на союз равных; она собиралась оставаться самодержавной владычицей, и ее нисколько не смущало то, что она скрыла от своего будущего мужа важные сведения. Если бы с Этрадом сегодня что-то случилось, она пожалела бы об этом, но только по политическим причинам, а вовсе не сердечным.

Чем больше я узнавал о владычице, тем меньше она мне нравилась. Я подозревал, что она намеренно бывает то очаровательно простой и доступной, то величественно властной, чтобы держать своих придворных в постоянной растерянности. Этрад с его ленивым равнодушием был, возможно, единственным мужчиной, готовым мириться с неопределенностью и подчиненным положением ради явных преимуществ роли консорта правительницы и отца будущего наследника.

Ксетиана и ее спутники в сопровождении свиты, куда входил и я, снова поднялись по лестнице на крышу дворца, а потом по плоским крышам домов, соединенным между собой мостиками, перешли в ту часть города, откуда открывался вид на западные утесы. Сильный ветер нес с собой запахи соленых брызг и кружащихся в небе морских птиц. Дамы взвизгивали и хихикали, когда порывы ветра трепали их юбки и срывали чепчики. Я был признателен ветру за то, что он унес большую часть смрада дун-магии; однако мне приходилось все время нахлобучивать поглубже свою форменную шляпу. Хотя путь по крышам был явно удобнее улиц, народ толпился внизу; лишь немногие следили за состязанием сверху. Когда я спросил одного из гвардейцев, почему это так, он объяснил мне, что на крыши допускались лишь горожане высокого ранга. Ремесленники, торговцы, крестьяне никогда не поднимались на крыши, а высокопоставленные персоны никогда не ходили по улицам. Такие правила показались мне довольно глупыми, но в тот момент они меня порадовали. Чем меньше народа было вокруг, тем в меньшем количестве запахов мне приходилось разбираться, и я мог сосредоточиться на самых важных.

Вид, открывавшийся с платформы, устроенной над самым обрывом, был поразительным. Мы видели перед собой узкий пролив, именовавшийся Тощей Шеей; по воде сновало множество лодочек. Богатые островитяне, запасшись едой и питьем, вышли в море, чтобы наблюдать состязание оттуда. Для нас, смотревших на них с высоты, лодки выглядели как водомерки, беспорядочно скользящие по воде. На другой стороне пролива пять островов, побывать на которых должны были участники соревнования, выстроились гигантской лестницей – начиная с самого высокого, Когтя, на севере до Сухаря на юге. Коготь был слишком далеко, чтобы зрители, собравшиеся на платформе, могли различить что-нибудь, кроме высоких колонн храма ветра. Люди казались всего лишь разноцветными точками…

К этому времени я знал, что с Когтя до следующей части маршрута, Крюка, можно было добраться, скользя вдоль натянутой веревки. Для перемещения с высокого острова к более низкому достаточно было прицепиться к ней и пролететь все расстояние; путь в обратном направлении был более трудным, но все-таки возможным; приходилось, правда, пользоваться блоками и противовесами. Местные жители, по-видимому, сочли, что висячий мост делать там не стоит, хотя я и не мог понять, чем существующая конструкция лучше. Как ни напрягал я зрение, разглядеть веревку я не мог: она сливалась со скалами и морем.

Маршрут гонки проходил по восточному краю Крюка, и участники соревнования стали бы лучше видны наблюдателям с главного острова. Следующий остров, Корка, был совсем близко от Крюка и ниже его; затем шел Плавник, почти соприкасавшийся с Коркой, и наконец самый низкий из всех, Сухарь, необитаемая скала, которую неумолимо грызло море. Эти четыре острова обычно соединялись деревянными мостиками, больше похожими на сходни, но ради состязания их убрали. Участники должны были перепрыгивать через узкие расселины. Для тех, кому это не удавалось, падение бывало смертельным. Расстояния между островами не превышали роста взрослого человека, и такой прыжок не представлял трудности для хорошо подготовленного атлета… если, конечно, он не боялся высоты. У меня, например, от одного взгляда на узкие проливы между островами во рту становилось сухо.

Когда владычица и ее гости прибыли на смотровую платформу, первые из участников состязания уже бежали через Коготь в сторону канатной дороги. Важно было добраться туда первым, потому что переправляться разрешалось только одному человеку зараз, и ожидание означало потерю драгоценных секунд. Волнение зрителей накатывало на меня пахучими волнами. У некоторых вельмож были подзорные трубы, и с их помощью можно было разглядеть бегущих впереди; вокруг стали заключаться новые пари. Ксетиана, конечно, не стала пользоваться своей подзорной трубой. Она с успехом притворялась беззаботной и как школьница радовалась, когда узнала, что на третьем месте находится женщина. Меня, конечно, это не обмануло: на самом деле Ксетиана была сосредоточена и напряжена, как струна.

Я оглянулся, пытаясь разглядеть, где прячутся лучники. Я обнаружил нескольких, находившихся поблизости, но остальных не смог найти даже после того, как командир гвардейцев сказал мне, куда смотреть. Платформа для знати и окружающие крыши были разукрашены флагами, так что ловкому человеку было где укрыться. Другое дело, что взять злого колдуна на прицел лучникам было нелегко: вокруг сновало слишком много народа. Придворные дамы явно больше интересовались возможностью похвастаться нарядами, чем состязанием, а многие мужчины предпочитали стоять у ограждения, а не сидеть на своих местах.

Возбуждение среди зрителей возросло, когда первый из участников переправился по канатной дороге с Когтя на Крюк и помчался по пастбищу, распугивая овец; скоро его не стало видно.

– Мы снова увидим его через несколько минут, – сказала Ксетиана, – когда он обогнет бухту.

К тому времени, когда бегун действительно появился, с ним поравнялись еще несколько человек. Ни на одном из них не было видно красного пояса, и, к огорчению Ксетианы, оказалось, что женщина отстала. Первый из достигших края Крюка участников не колебался ни секунды: он перемахнул через пропасть, отделявшую Крюк от Корки, взмахнул руками, восстанавливая равновесие, и помчался дальше. Порыв ветра донес до меня запах его усталости.

Второй бегун задержался на мгновение, чтобы отдышаться, но тоже совершил прыжок. Третий, тот, кто первым воспользовался канатной дорогой, совсем запыхался, но прыгнул с разбегу… и поскользнулся на самом краю обрыва. Зрители ахнули, и исходящая от них смесь запахов страха и острого интереса заставила меня поморщиться.

Бедняга начал скользить вниз, безуспешно хватаясь за камни. Усталый и растерянный, он, казалось, был не в силах остановить неизбежное падение в пропасть. Однако в последний момент несколько смотрителей, дежуривших у самого узкого места, сумели схватить его и вытащить на ровное место. По рядам зрителей пронесся вздох разочарования, смешанного с облегчением.

– Неудачник, – равнодушно сказала Ксетиана. – Ему теперь придется всю жизнь носить клеймо – его спасли смотрители. Он никогда от него не избавится, разве что победит в каком-нибудь новом состязании.

Через несколько минут мы увидели, как двое возглавляющих состязания бегунов перепрыгнули на Плавник – маленький остров, где обитало единственное крестьянское семейство, а потом – на Сухарь. В этот момент Ксетиана поднялась и обратилась к Гетелреду:

– Сир-силв, я с моими дамами возвращаюсь во дворец – нам следует переодеться перед окончанием соревнования и последующими торжествами. Думаю, что вы с Этрадом предпочтете остаться: тебя наверняка интересует, как закончат гонку твои люди.

Гетелред встал и поклонился. Его улыбка стала несколько натянутой. Я почуял его разгорающийся гнев и сделал шаг к нему. Злой колдун не был глуп: он понял, что Ксетиана втайне смеется над неспособностью его приспешников победить в состязании. Впрочем, он подавил раздражение.

– Конечно.

Я поежился, уловив, какая злоба скрывается за любезной улыбкой.

Ксетиана повернулась к Флейм.

– Госпожа Лиссал, не желаешь ли присоединиться ко мне? Этрад приведет благородного Гетелреда во дворец к началу празднества. Не так ли, любимый?

Этрад поклонился в свою очередь, не показывая никаких чувств. Ксетиана и ее дамы вместе с Флейм в сопровождении гвардейцев под командой секурии удалились. Флейм казалась почти бесплотной: отстраненная, погруженная в себя…

Проходя мимо, Ксетиана многозначительно посмотрела на меня. Я знал, что означает этот взгляд: еще утром она дала мне совершенно определенные распоряжения. Гетелред не должен был уйти с платформы живым.

Существовала договоренность, что Тор своевременно явится сюда по мосту, соединявшему Коготь со столичным островом, и займется злым колдуном. Для этого был выбран именно Тор, а не Блейз, потому что мы рассчитывали, что Мортред его не сразу узнает. К тому же предполагалось, что Тор наденет мантию жреца из храма ветра, и широкое одеяние скроет и его фигуру, и меч. Если бы этот план провалился, в дело должна была вступить Блейз. Если же их обоих что-то задержало бы, я должен был в подходящий момент дать сигнал лучникам. Честно говоря, увидев, что собой представляет погода, я не особенно рассчитывал на успех стрельбы. Ветер все усиливался, и флаги громко хлопали от каждого порыва. Даже могучие крылья морских птиц не всегда позволяли им садиться на гнезда, и чайки и бакланы с недовольными криками были вынуждены повторять попытки. Стрела скорее была бы унесена в сторону, чем поразила цель.

Я нервно вертел в руках подзорную трубу, молясь в душе, чтобы мне не пришлось использовать ее как оружие. Такой шанс был, конечно, невелик: даже если бы ничего не вышло ни у Тора, ни у Блейз, ни у лучников, оставался секурия. Шавель отправился сопровождать Ксетиану до дворца, но намеревался немедленно вернуться, как только владычица благополучно достигнет своих апартаментов. Еще утром, оглядев меня с ног до головы, он презрительно заявил, что справится лучше меня и одним ударом прикончит любого недоноска-колдуна прежде, чем тот успеет пустить в ход свою силу. Я от всей души надеялся, что он прав. Как ни желал я Мортреду смерти, я совершенно не был уверен, что мне хватит духа разделаться с ним самому.

Я понюхал воздух. Теперь уже несколько участников состязания преодолевали вершины Крюка и Корки. Мортред все еще гневался: судя по всему, из-за того, что его приспешники не показали такого искусства, как он рассчитывал, – но подозрений у него еще не возникло. Впрочем, рано или поздно он начнет гадать, почему никто из участников с красными поясами так и не появился…

«Тор, – думал я, – ну поторопись же! Я сомневаюсь, что убийство окажется мне по силам».

Я беспокойно огляделся и уловил запах Руарта. Дастелец, которого ветер кидал куда хотел, с трудом сел на край платформы рядом с моей ногой. Притворяясь, что завязываю шнурок, я опустился на колено и стал наблюдать за сообщившей мне последние новости птичкой.

– Где Флейм? – спросил Руарт, закончив свой рассказ.

– Дамы удалились во дворец, чтобы переодеться, – шепотом ответил я.

– Я проверю, все ли с ней в порядке. – Руарт поколебался, взглянув на Мортреда. – Кел, поскольку двое дун-магов держатся вместе, Тору и Блейз придется сражаться с ними вдвоем…

Я в ужасе покачал головой: Руарт сомневался, что Тор или Блейз вовремя доберутся до столицы.

– Ты должен выполнить свой долг, Келвин. Если бы я мог, я бы сам… Помни об этом, что бы ни случилось. И никогда не оглядывайся назад. – С этими загадочными словами Руарт взлетел и исчез из глаз. Только много, много позже я понял, что он имел в виду. Он намеренно оставил мне этот совет, пытаясь залечить рану, которая еще не была мне нанесена.

ГЛАВА 33

РАССКАЗЧИЦА – БЛЕЙЗ

Мы с Тором опоздали перехватить дун-магов, когда они еще только поднялись по обрыву. Когда мы их увидели, двое мужчин уже пересекали пастбище; судя по тому, как играли на них всполохи дун-магии, они были вполне готовы к использованию своей силы. Мы машинально нырнули в густую траву, прежде чем они нас заметили, и я подумала о том, как здорово работать в паре с человеком, которому не приходится указывать на то, что нужно сделать.

– К овцам, – бросил Тор, кивнув на стадо, которое паслось между нами и дун-магами. Мы подползли к животным и, когда оказались рядом с первыми из них, обнаружили, что овцы, почуяв опасность, сбились в кучу; это дало нам дополнительное укрытие, особенно ценное потому, что дальше трава, выщипанная овцами, нас уже не спрятала бы. Тор задержался на мгновение, чтобы достать из мешка арбалет и приготовить болт. Я выглянула из-за спин животных, чтобы оценить расстояние до приближающихся дун-магов.

– Еще рано, – прошептала я. Мой голос почти заглушали потусторонние звуки, долетавшие из храма ветра. – Ветер слишком сильный. Тебе придется дождаться, пока они окажутся рядом.

Тор спокойно кивнул и закрепил второй болт на раме арбалета. Вряд ли можно было рассчитывать на то, что он успеет выстрелить более чем дважды: на то, чтобы еще раз взвести пружину, требовалось слишком много времени. Или оба выстрела окажутся смертельными, или нам придется взяться за мечи.

– Давай! – прошипела я.

Тор поднялся и выстрелил. Порыв ветра отклонил болт в сторону, и он только задел старшего из колдунов, попав ему в плечо, но не причинив особого ущерба. Более молодой из магов, Джейз, успел отразить второй выстрел Тора: вспышка дун-магии уничтожила болт в воздухе. К этому времени я уже бежала, расталкивая перепуганных овец. Тор кинулся следом за мной.

Мы оба предполагали, что дун-маги окажут сопротивление, что они слишком поздно поймут, что имеют дело с обладающими Взглядом, которые к тому же хорошо владеют оружием. Вместо этого старший из них – житель Разбросанных островов – отдал короткий приказ, и Джейз бросился бежать. Я замешкалась, не зная, на кого напасть.

– Догоняй того, – бросил Тор. – Здесь я справлюсь.

– Кел ждет…

– Я и этим займусь. Беги!

Дольше ждать я не стала. Сунув меч в ножны, я устремилась в погоню за младшим из колдунов. Перепрыгивая через камни и кочки, мы оба мчались к канатной дороге.

Джейз происходил с Калмента и был привычен к горным тропам и крутым спускам. Местность на Когте не представляла для него трудности, и я вскоре обнаружила, что едва за ним успеваю. Не улучшало ситуации и то, что за плечом у меня были ножны с мечом: он был достаточно велик и тяжел, чтобы служить обузой.

Когда один из местных жителей, в чью обязанность входило показывать участникам состязания дорогу, попытался направить дун-мага в нужную сторону, он получил заряд дун-магии и умер на месте. Джейз, решила я, должно быть, изучил карты островов: он знал кратчайшую дорогу мимо храма к канатной дороге и именно туда и бежал. Я знала, что в скалах прячутся несколько воинов, но мне также было известно, что им приказано убивать только тех, кто носит красный пояс. Калментец свой пояс снял, так что рассчитывать на помощь мне не приходилось.

Хуже того: когда Джейз добрался до канатной дороги, смотрители сочли его обычным участником состязания и не поостереглись; он перебил их всех, прежде чем они поняли, с кем имеют дело. К тому времени, когда я добралась до канатной дороги, дун-маг уже почти переправился на другую сторону. Я схватилась было за меч, чтобы перерубить канат, но поняла, что Джейз слишком близко к Крюку, чтобы падение наверняка было смертельным. Если же я перерублю канат, я сама не смогу попасть на Крюк… К канату уже была прикреплена петля, поэтому я решила не обращать внимание на правило, требовавшее, чтобы переправлялся только один человек зараз; перешагнув через тело смотрителя, я ухватилась за петлю и оттолкнулась от скалы.

К петле крепился простой механизм: если нужно было притормозить, достаточно было нажать на металлическую защелку на канате; если вы этого не делали, под действием инерции вы перелетали на другую сторону на полной скорости. Мне нужно было перебраться как можно скорее, так что я, вцепившись в петлю, вытянулась почти параллельно канату; такой способ был опасным, я могла не удержаться за петлю… Однако я знала: если я заметно отстану от дун-мага, он успеет уничтожить канат – и меня вместе с ним.

Уже приближаясь к противоположному берегу, Джейз ударом магии убил двоих смотрителей, потом поспешно освободился от петли и оглянулся. Увидев, что я ногами вперед с невероятной скоростью лечу прямо на него, он растерялся. Он ударил по мне магической силой и растерялся еще больше, когда это на меня действия не произвело. Моя туника немного обгорела, только и всего. Похоже, что обладание Взглядом, к счастью, имело ауру, предохранявшую одежду от серьезной порчи.

К тому времени, когда до Джейза дошло, что я, должно быть, неуязвима для него, было слишком поздно предпринимать что-то еще. Джейз без особой надежды на успех попытался сжечь канат, но промахнулся. Я летела прямо на него, и ему пришлось откатиться в сторону. Я врезалась в копну соломы, предназначенную для экстренной остановки, но когда освободилась от петли, дун-маг уже снова отбежал довольно далеко.

Я кинулась следом, проклиная тот факт, что из всех дун-магов на свете мне попался тот, который бежал быстрее песчаного краба, норовящего спрятаться в своей норке.

На Когте у Тора тоже не все пошло гладко. Думаю, Тор не остался равнодушен к иронии судьбы: человек, которого он должен был убить, оказался его соплеменником. Это делало неприятное дело еще более неприятным. Убийство под нежные звуки пения ветра в колоннах храма должно было к тому же казаться ему святотатством. Тор никогда не рассказывал о том, что тогда чувствовал; он просто излагал сухие факты.

Когда я кинулась в погоню за Джейзом, Тор отбросил арбалет и вытащил меч. Своего противника он узнал: тот был среди тех, кто стерег его на Криде. Мы с Тором оба очень хорошо помнили Крид – изможденных рабов, камеру пыток, жестокость приспешников Мортреда.

Физически Тору должно было быть легко разделаться с дун-магом: у него был калментский меч, в то время как у его противника – только нож, который висел на поясе. Однако Тор недооценил изобретательности колдуна, понявшего, что ему придется иметь дело с обладающим Взглядом. Когда Тор пытался приблизиться, дун-маг направлял силу своих ударов в землю под ногами Тора, и не обращать внимания на град камней и земли, на ямы под ногами Тор не мог. Он маневрировал, держа меч поднятым над головой. Ветер кинул пыль ему в лицо, и дун-маг воспользовался этим, чтобы попытаться нанести удар ножом сверху вниз. Такая попытка говорила о неопытности противника, и Тор с легкостью уклонился, потом перекатился вбок и оказался позади дун-мага; такой маневр заставил того развернуться, и теперь ветер стал союзником Тора: от нового взрыва земля полетела в лицо дун-мага.

Тор воспользовался представившейся возможностью. Он направил свой клинок так, что он вошел под ребрами и пронзил легкое колдуна. Когда тот упал, Тор повернул меч, чтобы удостовериться: он поразил и сердце.

– Вот так, – сказал Тор тихо, – и наносят смертельный удар.

Дун-магия окутала умирающего переливами красного цвета. Последним отчаянным усилием колдун выбил камни из-под ног Тора. Не удержавшись на ногах, Тор упал навзничь и ударился головой о скалу.

Когда он остался неподвижным, несколько птиц-дастелцев, следивших за схваткой, подлетели поближе. Одна из птичек опустилась на плечо Тора и чирикнула ему в ухо,

Тор не пошевелился.