Текст книги "Короли соседнего мира-4"

Автор книги: Глеб Исаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Глава 2

Прошло несколько минут, радость сменилась пониманием немудреной истины. Перемещение вышло не столь гладким, как это показалось в первое мгновение. И дело даже не в том, что местом прибытия стал каземат. Беспокоило отсутствие короны и наличие мало подходящей для местных условий одежды.

Очевидно, тот, кто организовал его транспортировку, в силу своего стратегического мышления, не забивал голову мелочами. Оно и понятно, если Магистры занимались отправкой новоявленных рекрутов по долгу службы и поневоле вынуждены были обращать внимание на мелочи, то в данном случае налицо был явный прокол.

Андрей, глаза которого успели привыкнуть к полумраку, всмотрелся в лицо спящего. Не признал, впрочем, и не мудрено, откуда королю знать каждого мелкого дворянина. А вот он, когда проснется, наверняка может задать кучу вопросов. И главный из них, наверняка, будет связан с разительным сходством соседа с правителем. Следующим по значению, с большой долей вероятности, станет интерес к покрою платья странного двойника. Ну, а какие выводы может сделать сокамерник после, неведомо никому. В лучшем случае, принять за призрак.

"Значит, стоит воспользоваться временной передышкой и постараться избежать сложностей", – решил Андрей и принялся за работу.

Первым делом он стянул пиджак. Свернул в плотный узел и запихал под кучу лежащей в углу камеры прелой соломы. Следом пришел черед галстука и роскошных туфель. Жаль, но ничего не попишешь, изделие итальянских модельеров начала двадцать первого века никак не гармонирует с грубыми сапогами средневековья. Сложнее пришлось с брюками. Оставаться вовсе без них показалось Андрею не слишком разумным. Он ограничился тем, что безжалостно вывозил добротную ткань в грязи и подвернул штанины по щиколотку. "Авось удастся отговориться нездешностью мастера", – махнул он рукой на историческое правдоподобие.

И в завершение маскарадного преображения варварски расправился с сорочкой. Оторвать воротник и манжеты удалось без труда. После чего он завязал полы узлом.

"Ой, халтура, ой, не похож…" – пробормотал король, пытаясь глянуть на себя со стороны.

"Остается надеяться, что мой сосед не слишком разбирается в модных течениях…" – успокоил себя Ильин и перешел к следующему пункту своего плана.

Размазывать по щекам жидкую грязь – удовольствие ниже среднего, однако, другого способа конспирации как-то не придумалось. Примирило с варварской процедурой только одно, после нее руки Андрея приобрели вполне современный вид. Глубокая кайма под ногтями и серая корка не могли вызвать ни малейшего сомнения в принадлежности оборванца к славному ордену бродяг.

"Растрепанные волосы, грязь на лице и одежде, босые ноги", – решив, что сделал достаточно, Андрей осторожно прилег на сырую солому и задремал. Неожиданно, быстро заснул. Разбудил его скрип поворачивающегося в замке ключа. Узник приоткрыл глаз и попытался рассмотреть помещение уже при свете, струящемся сквозь неплотно забитое досками окно. Ничего сверх ожидаемого, обычный каменный мешок. Толстая, окованная железом дверь, каменные плиты пола, клочья соломы, и недвижимое тело спящего в противоположном углу сокамерника.

Дверь отворилась, и в каземат протиснулся невероятно полный, одетый в потертые кожаные доспехи стражник. Он брезгливо потянул носом и уставился на Андрея. – Вот тебе и раз… – с некоторой озабоченностью пробормотал тюремщик. – Это еще кто? – всмотрелся в спящего дворянина, вновь перевел взгляд на нового персонажа.

– Не стоило мне открывать третий кувшин, – наконец произнес толстяк. – Похоже, что кухарка намешала в пойло всякого… Иначе, я бы помнил, кто и когда привез это чучело.

Он медленно приблизился к Андрею. – Ну и рожа, – уточнил нелестную характеристику узника наблюдатель. – Наверное, это ночная стража. Поймали какого-то шаромыгу… Нет, чтобы вздернуть его там же, на месте, так, не поленились, притащили сюда. Одно слово, мужланы. Не тюрьма, а проходной двор, – похмелье явно развязало стражнику язык.

– Ну и ладно, больше – не меньше, – принял он соломоново решение и пнул бродягу: – Эй, ты, хорош дрыхнуть.

– Ты тоже вставай, днем спать в камере не положено, – это охранник произнес уже для второго заключенного.

Старожил поднял голову и посмотрел на окно.

– Жюль, какого пса?.. – несколько фамильярно поинтересовался он у толстяка. – Такую рань?

– Заткнись, морда, – без особой, впрочем, злобы, а скорее следуя привычке, прикрикнул сторож. – Там отоспишься, – заржал он, и ухватился за голову.

– Вставай, скотина… – рявкнул уже совсем иным тоном средневековый «вертухай». – Эй, бродяга, я тебе говорю, что, особое приглашение нужно? – он с силой врезал в бок Андрею зажатой в руке колотушкой.

Впрочем, на этом его энтузиазм иссяк. Он развернулся и направился к двери, потеряв к арестантам всякий интерес.

– Жюль, приятель, а как насчет завтрака? – потягиваясь, спросил арестант у ключника.

– Перебьешься. В полдень придет судья, так что, хватит тебе жрать казенный харч… – Он не закончил отповедь и хлопнул дверью.

– Паршиво, – озвучил новость сокамерник. – Ну что ж, такая, значит, наша планида…

Он провел пятерней по засаленным волосам и обернулся к Андрею.

– А, опять деревенщина, – разочарованно протянул дворянин, вглядевшись в соседа.

– Куда катится мир? Меня, потомка знатного рода, – в одну камеру с каким-то сбродом… Все рушится… Хотя, какая разница, с кем предстать перед вратами святого Петра?

– Эй, здоровяк, кто таков? – соизволил он, наконец, обратиться к протирающему глаза Андрею.

– Анд… – едва не представился своим именем король, но вовремя поправился: – Андрю… сударь, к вашим услугам. Андрю Блоккар, – назвал он первое, пришедшее в голову имя. – Я не местный, из… – он озадаченно замолчал, не решаясь определить себе историческую родину.

Но, похоже, слушатель вовсе не горел желанием выяснять это. Он поднялся и, разминая тело, исполнил несколько фехтовальных приемов, изобразив довольно корявый укол и плие.

– Меня можешь звать граф де Гордье, – наконец процедил сквозь зубы оборванец.

– Простите, граф, – взял быка за рога Андрей. – Я вижу, на вас форма гвардарийской армии… Вы служили?

– И этот о том же… – досадливо поморщился граф. – Ну что за напасть. Мало того, что именно из-за этого старья мне приходится терпеть все, так еще выслушивать от неотесанной деревенщины, которая даже не умеет правильно обратиться, всякий бред.

Но тут высокородный господин отвлекся и произнес, не обращаясь ни к кому конкретно:

– Я ведь так и сказал лейтенанту стражи: – Ну как мог я служить в армии короля? Неужели я выгляжу таким старым? Почти пять десятков лет минуло… Просто глупая шутка, маскарад… Но разве эти полицейские ищейки станут слушать?.. – дворянин огорченно махнул рукой. – Вот и результат. Не стоило мне так напиваться. Все беды от невоздержанности.

Граф опустился на солому и задумчиво произнес: – А как хорошо начиналось? Мы закатились в кабачок, выпили… Ну, видишь ты, что уже хватит, остановись, так нет. Скажите на милость, с какого беса мне пришло в голову лезть в чулан и отыскать там это рванье? Мало того, еще нарядиться в него? И все бы ничего, да эта каналья, Ромио, сын трактирщика, едва увидел меня в таком наряде, мигом кинулся в участок и донес. По-человечески я его очень даже понимаю, три форинта на земле не валяются… Однако, обидно…

Из всего сказанного Андрей сумел выцепить главное: "Выходит, за те неполных пять лет, что прошли в его мире, здесь успело пролететь без малого полвека. Вот это номер…"

Он попытался осмыслить новость. И не сумел.

– Ваше сиятельство, – пользуясь паузой в горестном монологе, вновь обратился Андрей к сокамернику. – Я темный человек, всю жизнь прожил в деревне. Высоко в горах, обращению не обучен, да и новости до нас доходят редко. Не сочтите за нахальство… Скажите, кто сейчас правит Гвардарией, и вообще, что творится в мире?

– Ты верно заметил… – польщено вскинул голову граф. – Тут и благородные господа не всегда могут понять, что и кто… правит бедной страной. Хм… Гвардария… Где она? От могучего королевства остались рожки да ножки, пятая часть, и ту норовят прибрать к рукам соседи, кто посильнее. Правители меняются чаще погоды. С тех пор, как исчез великий король… – тут граф понизил голос и заговорил едва слышным шепотом: – Нынешние даже имя его произносить не велят. С тех пор много всего случилось. И что характерно, в худшую сторону. Мой батюшка, он хоть и совсем старик, но любит вспоминать про те времена. К слову и графский титул он получил из рук самого Короля.

– Простите, а каково имя вашего благородного родителя? – поинтересовался заинтригованный слушатель.

– Тебе-то какое дело, деревенщина? – подбоченился отпрыск. – А впрочем, сейчас мы в равных условиях. Не думаю, что кто-то может обвинить меня в нарушении правил дворянской чести.

– Моего отца величают граф де Гор… – произнес сын с гордостью. – Вся беда в том, что один из многочисленных правителей, которые пытались удержаться на троне после великого короля, отправил отца в изгнание. Потом, через несколько лет, другой король вновь приблизил его. И снова опала… Говоря по совести, я даже и не знаю, как обстоят дела на сегодняшний момент.

Рассуждения о перипетиях отношений преемников капитана королевской гвардии с королевской властью мало тронули Андрея. А вот известие о том, что его бравый капитан сейчас глубокий старик, поразило.

– А позволено мне будет спросить, – не удержался он от вопроса. – Как сложилась судьба принцессы Элизы, дочери короля Аль-Гарда?..

– Ты имеешь в виду королеву Элизу? – построжел собеседник. – О, это великая женщина, она, в отличие от наших недоумков, сумела уберечь все, что создал ее отец, мало того, именно ее стараниями Гвардария окончательно лишилась двух графств…

– Увы, королева уже несколько лет, как сложила с себя корону. На троне ее сын. Способный, надо сказать, юноша, но не ровня матери… Хотя, возможно старуха уже и померла…

"Жаль, если так. Хорошая была девочка", – расстроено вздохнул Андрей. Приставать дальше с расспросами ему отчего-то расхотелось. Однако не удержался и задал последний: – Простите мою темноту, ваше сиятельство, а как же корона? Раз королевством кто-то правит, значит, он возлагает ее на себя?

– Поистине, дикий народ… – огорчился граф. – А что корона? Как положено, так и возлагают. Руками…

Видно было, что ему наскучило общение с простолюдином.

– Эх, кабы не судья, мог еще поспать… – вздохнул узник.

– Кстати, а за что тебя задержали? – поинтересовался он, скорее со скуки, чем от желания узнать историю бродяги.

– Не могу знать, ваше сиятельство, – изобразил искреннее удивление Андрей. – Я шел себе, никого не трогал… А тут, эти, стражники. Схватили, бросили в каталажку.

– Понятно…, бродяга, – кивнул граф. – Впрочем, теперь это не важно.

– Сдается, нам уже недолго осталось смотреть на этот мир, – вырвалось у загрустившего графа.

– Новый судья – потомок самого министра полиции того, первого короля. Папаша его, как мне поведал однажды отец, крепко подвел своего суверена, и только исчезновение короля спасло полицмейстера от заслуженной кары. И не секрет, что именно он стал главным наушником Габса первого… который взошел на трон через пару лет после исчезновения Того короля. Иноземец на троне Гвардарии, да к тому же бывший казначей. Виданное ли дело? Впрочем, при нем, к слову, королевство еще кое-как сохранялось в его прежнем виде. Пришло в упадок оно уже после… А вот полицмейстер сумел пересидеть на своем посту трех или четырех правителей. И с почетом ушел в отставку всего лет пять назад… Но перед тем умудрился пристроить сынка на теплое местечко.

Продолжать расспросы Андрей не решился. Информации пока хватило.

"Если Аль-Гардия оттяпала у северного соседа два графства, то это, несомненно, имевшая выход к морю провинция и богатое золотом графство Алекса. Или принцесса раздумала выполнять данную мне клятву, и прибавила еще пару графств к уже имеемым?…Тогда я буду огорчен, – рассудил король, – хотя, она в чем-то права. Обещание было дано мне, но никак не взявшему на себя явочным порядком бремя власти казначею".

"А что за фокусы с короной? Или ее сила исчезла? Ох, уж эти мне кукловоды… нет, чтобы хоть в трех словах предупредить о том, что случилось?"

"Вот, что, – принял решение король. – Первое, что стоит предпринять, – это встретиться с Гором. Надеюсь, старик еще не впал в детство и сумеет пролить свет на творящееся в королевстве безобразия".

"Погоди… – в памяти Андрея возникла картина величественных горных хребтов и утесов… Край, в котором ему пришлось сразиться с могучим владыкой замка. – Как же его?"

"Точно, Дорн… Пернанские хребты… Именно этот замок я подарил Гору. Теперь все более-менее понятно. Если из пяти графств осталось только два, то одно из них – это малопригодное для жизни маркграфство Григориан, большая часть которого расположена в горной местности. Интересно, какие земли оттяпали коронованные соседи? Будем исходить из того, что первое это Алекса. Как самое богатое и ближайшее к владениям Аль-Гардии. Вторым могло оказаться графство Торус, оно было лакомым куском для Хеттов. А если учесть, что местное дворянство давно мечтало попасть в протекторат к северному соседу, по всему, Торус самый предпочтительный кандидат номер два.

Дальше, как говорится, возможны варианты…"

Его раздумья прервал стук засова.

– Эй, лиходеи, встать… – приказал толстый надзиратель. – Приветствовать его превосходительство, королевского судью, молча. Рта не открывать, руками не шевелить.

Прошло несколько секунд, и в камере появились пара солдат. Мундиры странного серо-зеленого цвета, с дикими, оранжевыми вставками, едва не вызвали у Андрея приступ смеха. Однако, сумел сдержаться и задавил неуместную веселость.

Следом за охранниками в проем, держа у лица белоснежный платок, вошел вельможа. Он брезгливо ступил начищенным башмаком на осклизлый пол камеры и невнятно пробурчал что-то.

– Камера номер семь, – преданно глядя на судью, зачастил тюремщик. – Шевалье Гордье, обвинен в нарушении эдикта всемилостивейшего короля Маркуса: Ношение платья цветов того, о ком не говорят…

"Странное сочетание? – удивился формулировке обвинения Андрей. – Погоди, это они про меня, что ли? Вот тебе и на…"

– Второй – бродяга. Имя неизвестно, сеял смуту, призывал к бунту… – как ни в чем не бывало, продолжил доклад охранник.

– Вердикт: повесить, – коротко распорядился чиновник и стремительно развернулся, собираясь покинуть дурно пахнущее место.

– Сударь… – не выдержал граф. – Я дворянин, вы не имеете права…

Закончить он не успел. Удар рукоятью алебарды бросил его на пол.

– Графский титул, данный тем, о ком не говорят, отменен указом всемилостивейшего короля Маркуса. – За самовольное присвоение титула – наказание четвертованием. Приговор обвиняемым привести в исполнение не позднее завтрашнего полудня, – тем же задушенным голосом пробормотал судья.

– Простите, ваше превосходительство, уточню. Этого только повесить. А второго? Сначала повесить, а потом четвертовать или наоборот? – уточнил толстяк, пыхтя от усердия,?

– Как угодно. Король Маркус милостив, поэтому, в любой последовательности, – бросил уже на ходу вершитель судеб. Дверь захлопнулась.

Когда камера опустела, Андрей склонился над лежащим в грязи бедолагой: – Вставайте, граф… – попытался он привести сокамерника в чувство.

– Скотина, – пробормотал Гордье, не разжимая глаз. – Я согласен идти на плаху, это пристало дворянину, но вытерпеть этакий позор…

"Похоже, он говорит совершенно серьезно, – изумился Ильин. – Его расстроил не сам факт казни, а способ… Дурдом".

"Все же правду гласит пословица: Туда где был счастлив, не возвращайся", – печально рассуждал бывший король, сидя на куче сырой соломы. Его сокамерник уже оправился после правосудия и тоже сидел молча, уныло глядя в покрытую бурыми пятнами стену каземата.

Случись все в ту славную пору первого визита, когда Андрей бесшабашно крушил все, что мешало ему идти к цели, он бы поступил в том же стиле. Недолго думая, оглушил бы ударом кулака мордатого вертухая и отправился на поиски выхода, а не сидел, бездарно рассуждая о скоротечности времени. Будь то в его привычном мире, или в реальности, созданной его собственным подсознанием.

Однако теперь житейская мудрость подсказывала, что охрана в тюрьме наверняка поставлена на высоком уровне, потому горячку пороть не стоит. И в то же время он никак не мог избавиться от непонятной апатии: "Ну, выйду я на свободу, а дальше? Что может сделать один человек, пусть даже обладающий правами на корону и титулами? Махина государственного аппарата, пришла в движение, в стране наверняка создана плотная сеть надзора и борьбы с любым проявлением вольнодумства. Обухом плеть…" – он с удивлением сообразил, что эти паскудные и упаднические мысли вовсе не его. Уж он-то никак не мог перепутать пословицу. "Плетью обуха… – исправился Андрей и вскочил с лежанки. – Не знаю, что, или кто навел на меня этакий морок, но лучше бы ему не рисковать, – его всерьез разозлило столь бесцеремонное воздействие. – Ну, ладно. Я вам устрою… Закат солнца, вручную".

Андрей покрутил головой и задумчиво уставился на соседа.

– Послушайте, граф, – призвал Ильин того к вниманию, – скажите…

– Да какой я граф?.. – слабо махнул рукой тот, – Сам все слышал…

– Короче, ладно. Там разберемся, граф или нет. А сейчас вопрос: Вы хотите жить, или для вас предпочтительнее быть повешенным? – напористо поинтересовался Андрей.

Гордье с удивлением уставился на странного простолюдина. – Не то, что у меня особо много причин стремиться к веревке, – наконец состроил он обтекаемую фразу.

– Отвечайте коротко. Да или нет? – повторил Ильин вопрос.

– Да кто ты такой, чтобы устраивать мне допрос?.. – попытался принять гордый вид сокамерник.

– Слушай, граф. Если спрашиваю, значит, надо, а будешь выкобениваться, дам промеж глаз и оставлю дожидаться завтрашнего дня, – предупредил Андрей. – Итак?

– Да, – коротко отозвался Гордье, четко осознав реальную перспективу схлопотать в ухо. – И не из страха… Мое дворянское происхождение…

– Все, понял. Можно не продолжать. Слушаем меня и не задаем вопросов, – Андрей вытянул из постели клок мокрой соломы и принялся стирать с себя грязь.

Затем порылся в развале и отыскал пиджак и ботинки. Надел пиджак и повесил на шею галстук. – Ну, как? – поинтересовался у изумленного соседа, приводя в порядок свою шевелюру.

Тот заморгал глазами, но не сумел подобрать слов, чтобы выразить удивление.

– Теперь стучи что есть силы в дверь, а когда придет этот толстый, прячься в солому. Попытаюсь задурить ему мозги.

– К-кто ты? – произнес граф. – Твой костюм?..

– Я сказал, молчать, – голосом строевого сержанта пресек Андрей вопросы. – Выполняй.

– Так, может, его, это, того? – изобразил характерное движение помощник. – А я что с ним, песни петь собираюсь? – ехидно поинтересовался король. – Все, я сказал. Долби…

Стучать пришлось долго. Граф уже едва мог поднять руку, когда из-за дверей послышался недовольный голос тюремщика. Очевидно, стук оторвал его от приятного общения с кувшином, поэтому голос охранника был зол и невнятен.

– Я тебе сейчас покажу… Долбить… – приговаривал толстяк, торопливо дергая засов.

Не дожидаясь приказа, граф юркнул в угол и быстро, со сноровкой матерого крота, зарылся в солому. Оно и понятно. Что задумал странный сосед в не менее диком наряде неизвестно, а огрести от разъяренного охранника можно в два счета.

– Что за?.. – успел произнести лишь половину заготовленного вопроса тюремщик. Он распахнул дверь и уставился на человека, стоящего посреди пустой камеры.

– Трепещи, несчастный, – Андрей принял самый что ни на есть грозный вид, собираясь поразить своего тюремщика волшебным превращением безродного бродяги в посланца богов. Однако, и в этом Ильин быстро убедился, что-то не сработало.

Мордатый, действуя с неожиданной для его комплекции ловкостью, рванулся к Андрею и занес свое оружие, норовя огреть его по голове.

– Ах, ты… – Ильин сделал короткий шажок в сторону, пропуская бьющую руку, и с удовольствием дернул тяжелую тушу вперед. Получив дополнительное ускорение, сторож не устоял на ногах и смачно влепился в стену.

Казалось, вздрогнул весь каземат. «Вертухай» охнул и медленно сполз на пол.

– Готово, – Андрей легонько пихнул безвольное тело. – Сон, глубокий, но не долгий.

– Эй, граф, выбирайтесь, вас ждут великие дела, – позвал он соседа и принялся торопливо снимать с неподъемного толстяка его наряд.

Куртка и штаны оказались короче нужного размера на три, однако по ширине можно было запихать еще одного такого же здоровяка.

– Ничего, на первый случай сойдет, – усмехнулся Ильин, перевязывая кисти рук «вертухая» галстуком.

– А в чем смысл этих странных одежд? – несмело поинтересовался Гордье, следя за действиями Андрея. – И откуда они? Ты не похож на бродягу. Кто ты?

– Отставить вопросы. Все потом. А смысл… В факторе внезапности, – постарался скрыть свой конфуз Андрей. – Теперь дело за малым. Как нам выбраться отсюда?

Он выглянул наружу.

– Ну, с богом, – выдохнул граф и шагнул следом.

Беглецы выбрались из их душной камеры, которая была последней в череде остальных, и двинулись по длинному коридору.

"Ну, и где у них тут выход? – с интересом оглянулся Андрей, когда они приблизились к глухой стене с другой стороны коридора. – Неужели перепутал? Но я ведь явно слышал, что он подходил отсюда, – Гордье озадаченно развернулся: – А может, сюда? – ткнул он в маленькую, едва заметную дверцу. Глянул на Андрея, безоговорочно признавая в нем старшего.

– Попробуем, – Ильин сжал конфискованную у сторожа дубину и толкнул дверцу.

Посредине комнатки стоял грубый стол, заставленный блюдами с закусками, возле примостился и кувшин, со столь уважаемым охраной напитком, чуть дальше видна была небрежно заправленная кровать.

"Наверное, это и есть помещение караулки, где сидел этот толстяк", – но, что характерно, ни второй двери, ни окон в помещении не наблюдалось.

– М-да, – озабоченно поскреб затылок Андрей. – Граф, а когда вас привезли сюда, может быть, вы запомнили дорогу? – сообразил, наконец, задать самый логичный вопрос Ильин.

– Да как сказать?.. – замялся Гордье, с вожделением поглядывая на стол. – Я, признаться, был слегка навеселе. Не помню, – он развел руками, – ни пса не помню. Очнулся уже здесь, в камере, – он вскинул голову, – Ну, а вы? Как вас вели? – незаметно для себя он перешел на вежливый тон обращения.

Теперь пришла очередь Андрея. – Темно было… – на ходу сымпровизировал он, – помню, какая-то лестница…

– Все ясно, – граф подошел к столу и отломил куриную лапу. – думать куда лучше на полный желудок.

– А бежать на пустой, – парировал Андрей, однако присоединился к спутнику.

Утолив голод, он отобрал кувшин у собравшегося было отхлебнуть добрый глоток спутника: – Не время, Федор… Ты уже раз через это на нары угодил. А мы еще даже не выбрались.

– Как вы сказали, Теодор? Странное прозвище, – граф вытер жирные губы рукавом мундира. – А вот это уже лучше, – он распахнул узкий шкаф и вытащил несколько клинков.

– Эспадроны. Зачем, скажите, в тюрьме оружие для сражения? – граф прикинул центровку одного из клинков. – Отлично.

Андрей, который в своем первом путешествии привык к тому, что местное дворянство отдает предпочтение шпагам, покачал головой: "Время летит. Так они и до порохового заряда скоро доберутся".

Он вынул из связки похожее на саблю оружие: "Тяжелый, довольно длинный. Отличное средство для ближнего боя. Таким и секиру можно, если повезет, удержать. А уж по силе удара, пожалуй, ничуть не уступит хваленой катане. Хотя, тут все от мастера зависит".

– Хватит, граф, я думаю, стоит вернуться обратно и задать пару вопросов нашему негостеприимному хозяину. Что это за теремок такой без дверей, без окон?

– Почему без окон? – среагировал Гардье, – А в камере? Оно, правда забито, но ведь можно оторвать, и что такое те-ре-мок?

– Вопрос хороший, – Андрей хмыкнул. – Такое же хитрое строение, как это, только меньше и другое.

– А? – "Похоже, с чувством юмора у местного дворянства не очень", – сообразил Андрей, видя, как изменилось лицо графа, занятого осмыслением сказанного.

– После, после, дорогой граф, все вам объясню, и даже нарисую… – отвлек Ильин спутника, – теперь не время.

Они торопливо зашагали в обратном направлении, не забывая, попутно, толкать запертые двери соседних камер, в надежде отыскать выход.