Текст книги "Cvan-65"

Автор книги: Глеб Исаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

Глава 6

«Утро красит нежным светом стены древнего кремля», – для Сергея эта песня связана с ноябрьскими праздниками. С праздником вообще. Ожиданием, веселым оживлением в доме, запахами готовки и застольем.

Проснулся с ощущением, что побывал в детстве. Потянулся, пробормотал уже вслух задорный припев.

"Видно, старею? – вздохнул он. – Неужели пора? Да нет, пока еще ничего, поскрипим, – крутанул разминочную "ката", умылся, натянул милитаристскую одежку. – Все хорошо, однако, нужно и честь знать. Гражданин Бурый, по любому, должен исчезнуть".

Проверил военный билет, командировочное предписание, а вот документы на имя неведомого новгородца отложил в сторону: "Ни к чему. Свои скоро будут".

"Министерство обороны вернуло человека туда, откуда взяло почти четверть века назад, готовым пенсионером. Хотя, вру, до пенсии всего чуть– чуть, не дотянул".

Быстро собрался, неодобрительно глянул на седоватый ежик, отразившийся в зеркале прихожей, и шагнул за порог: "Пора. Труба зовет".

Уже стоя возле администратора, глянул в сторону развесистой, обязательной для любой гостиницы, пальмы, создающей неповторимо тоскливое настроение безликого официоза.

"Опа, явление", – забрал сдачу и неторопливо приблизился к стоящему под деревом креслу: – Сударыня, вам не кажется, что спать в постели все-таки удобнее, чем здесь?

Рита приоткрыла глаз: – А, вы?.. Я уже вовсе ушла, а потом почему-то решила вернуться. Не знаю... В последний момент. А наверх подниматься не стала, села здесь.

– Бывает, – Сергей опустился на диванчик. – Ну и какие у вас планы?

Она пожала плечами: – Не знаю. Думала...

– Короче, стоит перекусить, заодно и поговорим. Обсудим, – легко поднялся и подхватил ее сумку.

– Погоди, отнесу в номер, все равно оплатил до вечера, и сходим в ресторан, позавтракаем. А то – пошли вместе?

Она помотала головой: – Не хочу. Там все... И не хочу.

"Ох, уж эти мне дети... – Ильин пожал плечами. – Комплексы, что ли? Хотя, у каждого свои тараканы. Его напарник, к примеру, никогда не работал с того ствола, который использовал на прошлом задании. Делал все возможное, чтобы отвертеться от надежного, пристрелянного оружия, и получить у недоумевающих оружейников другой. Придумывал всевозможные доводы, лишь бы сменить его. Казалось бы, зачем, непонятно, морока с оформлением и так далее, но когда Сергей ненароком спросил его о причине, он, чуть стесняясь, пробурчал о плохой примете. Стрелок от бога, прошедший Крым и окрестности, а вот на тебе".

Оставил вещички и торопливо спустился вниз. Однако, еще не повернув из коридора, ведущего к фойе, бросил взгляд в громадное зеркальное стекло, отражающее просторный зал.

Рита по-прежнему сидела в кресле, однако, сейчас рядом с ней стоял габаритный товарищ весьма своеобразной наружности. Соответствовал образу и наряд. Матерая, с множеством замков и карманов, кожаная куртка, бритый затылок, спортивные штаны, самого что ни на есть бандитского вида, и толстенная, самоварного золота, цепь на шее.

"Это еще что за дела?" – Сергей приблизился к нависшему над Риткой амбалу.

– ...Сейчас уйду... – услышал просительные интонации в испуганном голосе девчонки. – Придет...

– Кто придет? Чего ты гонишь? – тренированно наезжал прораб эскортного бизнеса. – Работать здесь можно только моим, понятно? А ты, сучка, чего?

– Эй, любезный, потише, – Ильин, в принципе, с крайним неприятием относящийся к всевозможным проявлениям узурпации каких-либо прав, был слегка раздражен поведением громогласного сутенера.

– Чего? – похоже, другие слова входили в лексикон мордоворота в весьма ограниченном ассортименте. – Пошел на...

– Ну... прямо так сразу?

Короткий удар в солнечное сплетение указательным пальцем сложил хама вдвое. А толчок открытой ладонью в лоб опустил малоподвижное тело в кресло.

– Отдыхай, – попросил Ильин и обернулся к спутнице. – Это прямо наказание. Всего третий день в городке, а уже, наверное, пятый случай откровенного хамства. Или у меня на лице написано, что я персонаж картины "Дети, бегущие от грозы"?

Пригасить стресс шуткой не вышло. Девчонка с опаской глядела на задыхающегося в согнутом положении хулигана.

– Он ведь сейчас ... – она попыталась подобрать слово.

– Ничего он нам не сделает, – Сергей прижал ладонь к затылку отдыхающего неприятеля. – Спать, – короткий посыл отработал уколом в подушечки пальцев.

Клиент расслаблено вздохнул и выпрямился, откидываясь на спинку.

– Вот видишь, ему уже хорошо. Он отдыхает.

Рита недоуменно посмотрела на спутника: – Ты чего, колдун?

– Ага, маг, Завуалон... – Сергей усмехнулся. – Обычная штука. Не забивай голову. Просто он был уже готов, вот и сработало. Ничего, минут через десять очухается. И даже голова болеть не будет.

– Ну, так мы идем? Или будем ждать пробуждения этого примата?

Завтракать в гостиничном ресторане она категорически отказалась. Видимо, из опасения продолжения скандала.

Они прошли через парк, и тут Ильин вспомнил о ресторане, в котором вчера встретил отдыхающих после тягот партизанской войны детей гор.

– Пошли, – указал на вывеску. – Здесь только вечером лицо контролируют. А днем – простой общепит.

Завтракали в полной тишине. И только когда официант принес кофе, Марго нерешительно спросила: – А вы кто?

"Ну вот, опять..." – Сергею представилось забавным, что общение со слабым полом упирается в этот сакраментальный вопрос.

– Бомж. Если честно. Лицо без... Да ты, наверное, в курсе.

Она недоверчиво покачала головой: – Не похоже. Бомжи не такие. И французский они не знают.

"Есть много, друг Горацио, на свете, чего не знают наши мудрецы", – цитата пришлась явно не к месту. – А я еще и на немецком могу, и крестиком вышиваю, – попытался исправить он положение, произнеся это голосом кота Матроскина. – Только штамп в паспорте эти умения ни в коей мере не заменят. Да, собственно, и самого паспорта нету.

– Как нет? – четко помнившая, как спутник предъявил девушке за стойкой красную корочку, Рита фыркнула. – Вот врать...

– Чего, сразу, врать? – допил кофе и потянулся к сигарете.

– Я закурю, вы позволите? – она недоуменно обернулась. – Что?

– Ладно, проехали, – Сергей смущенно склонился над огоньком зажигалки. – "Европейское воспитание здесь, скорее, излишество".

– Давай сделаем иначе. По всему выходит, какое-то время нам придется общаться, потому имеет смысл познакомиться. Как старший по возрасту предлагаю рассказать о себе, а после обещаю поведать всю свою нехитрую биографию. Ну, или почти всю, – он вспомнил о некоторых, малоприглядных с точки зрения гражданского человека, моментах. – Идет?

Она задумалась, чуть склонила голову: – Да мне и рассказывать нечего. Так...

Слушатель потушил окурок в пепельнице: – Тогда тем более.

Рита провела тонкими пальцами по хрусткой скатерти.

– Так-таки с рождения? – она задорно улыбнулась, глядя ему в глаза, – Или можно чуть позднее?

– С рождения, гражданка, – строго свел брови Ильин. – И не врать.

Она вздохнула: – Ну, хорошо... С рождения, так с рождения.

"Странный он все же. Морда, словно об асфальт таскали, здоровый. Хотя почти старик уже. Вон, седой весь, а туда же, заигрывать, шуточки... – Рита подвинула пепельницу и вытянула сигарету. – Тоже мне, джентльмен. Мог бы даме предложить?"

– С рождения? Как скажете. Родилась я здесь, в одна тысяча девятьсот восемьдесят третьем году. Училась в школе, после в техникуме, работала офис-менеджером в фирме Гоши. Ну, потом так вышло, что он предложил мне... – она внезапно разозлилась: "Вот еще, сидит, кривит свой шрам, типа психолог".

– Да, трахалась я с ним, ну и что? Потом с другими... Он меня с собой во Францию увез, а потом... – сорвалась на громкий шепот и с трудом заставила себя остановиться.

– Не пойму, чего ты щетинишься? – удивленно глянул Сергей. Или Сергей Александрович? – Твои дела – это твои дела, родители живы? Где живут? – он глянул в сторону.

– Нет родителей, умерли, – Рита и сама не поняла, отчего взъелась на молчаливого здоровяка. – Разбились в девяносто третьем. Самолет упал под Пермью. Жила с бабушкой, она квартиру нашу продала, сказала, что ее мне достанется. Деньги в какой-то фонд положила, типа Хопер... Ага. Инвест...

– А как в девяносто шестом умерла, оказалось, там еще пять человек прописаны. Тетки, братья, вот они мне пятую часть и заплатили, хорошо, хоть в прописке не отказали...

Сергей вновь потер свой пиратский шрам: – Это как раз самое понятное. Скажи лучше, куда ты вчера делась? К родным хотела уехать или назад, в Ниццу?

Она едва сдержалась и не ответила играющему в психолога спутнику колкостью. Однако задумалась. Вчера, оставив ему нестертую кассету, собрала барахло и рванула на вокзал. Остановилась только возле самых касс. Задумалась: "И правда, куда? Теткам я даром не нужна. Друг на друге сидят. К Гоше?.. Тот, может, и примет, только опять с толстыми уродами любезничать, сил нет. А кончится чем, вовсе неизвестно. Он, последнее время, совсем стал бешеный. Того и гляди, по голове врежет. А если узнает куда ездила, точно ее, эту голову, оторвет. Нет, в Ниццу нельзя. Особенно после того, как я его тайник отыскала. Вот и вышло..."

– Эй. Ты что молчишь? – Сергею, видимо, надоело ждать. – Он пошевелил жесткими, словно гвозди, пальцами.

"Интересно, а сам-то он кто? – Рита вспомнила, как случайный знакомый стукнул нахального мужика, который принял ее за местную путану. Просто ткнул пальцем в живот. Тому хватило. Ладонь на голову положил, тот и заснул. Странный. И сильный. Наверное, никого не боится? Легко ему. Ага, бомжара он? Не видела что ли бездомных? Грязные, запуганные, вонючие... Как бы не так?

"Не пойдет, – Сергей уже сам понял, что много она не скажет. – А судя по всему, рассказать ей есть о чем. Конечно, совпадения бывают, однако... Не так уж часто. Итак, что мы имеем: Фирма Крота, связанная с авиацией, интерес полковника, у которого якобы личные счеты с тем самым Кротовым по поводу авиационного происшествия, и девочка, родители которой погибли в авиакатастрофе.

Почему некий Гоша, мелкий стукач господина Сорокина, приблизил к себе ничем не примечательную девчонку? Даже увез с собой из страны... неужели из-за фактуры или деловых, кхм, качеств? Ну, это вряд ли. Девочка явно не фотомодель. Так, серединка на половинку. Да и умом не блещет..."

– Кем отец был? – решил прояснить ситуацию он.

Рита дернула плечиком: – Не знаю, работал... На авиазаводе, конструктором. Потом, когда все встало, в частной фирме каким-то начальником... А после... Он в командировку полетел, а маму разрешили с собой взять. Фирма заплатила. Я, кстати, тоже должна была с ними лететь. Только заболела. Вот и не пустили. Повезло... – она невесело усмехнулась. – Или наоборот? Не знаю.

– Так, понятно. Как фирма называлась? – уточнил Сергей, впрочем, без особой надежды. "Так и есть. Девчонка фыркнула и не ответила. Понятно. Оно ей надо?"

– Идем дальше, – проложил логическую цепочку. – Скажи, Ритуся...

– Прости, можно тебя так звать? – уточнил на всякий случай, вспомнив о ее выступлении по поводу Маргариты.

– Да как хотите, так и называйте. Это я так сказала... Для острастки.

– Гоша... – она покачала головой, тряхнув короткими светлыми волосами. – Григорий Иванович Прохоров. Он был директором. Мы поставляли авиаторам детали всякие. Моторы, или муфты, – она неуверенно замолчала. – Я, если честно, не особенно в курсе.

– Он еще с господином Строковым сотрудничал. Это крупный предприниматель... Я бумаги ему часто отправляла. А когда тот погиб, и Гоша задергался. Нервный стал... потом его в милицию вызвали...

– В прокуратуру? – уточнил Ильин и по виду рассказчицы понял, что сделал это зря. Та глянула на него, как на больного, и продолжила: – Он сказал: "Менты наехали". Все бросил, собрался и – во Францию. Вернее, сперва в Грецию, а оттуда на пароме ... – она замолчала, вспоминая. – Такая дыра. Мы месяц с ним как взаперти в гостинице сидели. Даже на улицу не выпускал. А потом в Ниццу переехали. Там Гоша коттедж у моря снял, небольшой, а потом мы поругались.

– Погоди, Рита, тебе фамилия Кротов ничего не говорит?

Девчонка покрутила в пальцах чашку от кофе: – С моим папой работал человек с такой фамилией. Я помню, он к нам приходил. Большой, лысый... А других не знаю.

Ей явно надоело выступать в роли допрашиваемой. Рита вновь вынула из пачки тонкую сигарету, умело прикурила и, словно добавив себе уверенности, глянула на меня: – Ну, а теперь ваша очередь, господин дознаватель. Выкладывайте.

Глава 7

"Легко сказать. Выкладывай. Самому себе и то не всегда хватит сил честно признаться, а уж человеку чужому и подавно. Впрочем, нужна ей моя откровенность? Нет, конечно. Да и мне, пожалуй. Потому отделался общими фразами. Служил, где, в армии, она большая. В конце восьмидесятых повезло, направили в командировку за пределы. Все как полагается, с оформлением документов, через Москву.

А как же? Время-то, какое было? Не застой, однако... и беспредельной вольницей девяностых тоже еще не пахло. Однако согласовали, утвердили и доверили. Все вроде по уму. Честь по чести. На родине чеки Внешторгбанка, в папуасии на мелкие расходы валюта, да и снабжение опять же посольское... А тут перестройка, и где-то колесико с оси соскочило. Потеряли. Пришлось самому выбираться. Ну, а сам наш человек много дров наломать способен. Вот и схлопотал пять лет. Отсидел до звонка в славном городе Гамбурге. Теперь вот вернулся. К родным – березкам и осинам.

Ритка, сначала слушавшая открыв рот, под конец все чаще стала хитро ухмыляться и, наконец, вовсе не выдержала.

– Да что вы меня за дурочку держите? – она то и дело сбивалась с панибратского ты на вы.

– Странно, хотя и разница-то всего...? – Ильин прикинул. – А что, собственно, странного. По сути, в дочери годится. Если бы после училища женился, вполне могла ее возраста дочка быть, ну, может, на год-два моложе.

А девчонка, с сомнением покрутив головой, продолжала: – Может, конечно, у нас и бардак, однако, никто отправленного в командировку человека за границей не потеряет. Ерунда это все.

– Ты или недоговариваешь чего, или вовсе мне мозги пудришь, – заключило дитя времени.

Собеседник глянул на пустую по случаю утреннего времени эстраду с зачехленными инструментами: "Ну что сказать? Все вроде правильно. И терять не должны, и дома по идее правду отыскать можно. Только, имея за спиной десяток подписок, когда и своим всей правды сказать, не скажешь, как посольскому чужаку объяснить? Но и про время забывать все же не стоит. Лихое было времечко. Страна сыпалась, империя. Разве до пешек тут?

Был, правда, еще моментик. Никто, кроме поставившего задачу генерала, в скромном кабинете отдела, ведающего заграничными операциями, знать ее не мог, да и не знал.

Разработчики восьмого управления вовсе не были дураками, и никто, отправляя его на должность советника по стрелковому вооружению, разведчиком в документах не заявлял. Провели, оформили как простого офицера общевойсковика. Оно и понятно, друзья папуасы хоть и недавно с пальмы спустились, однако, при всем при том соображали, когда нужно, хорошо. И кроме нас у них кормилось еще с десяток разных спецов. И от немцев и от англичан.

Задача была поставлена предельно конкретная: Организация сети сбора разведывательной информации, освещение обстановки в этом африканском серпентарии хитросплетений интересов и противовесов. Понятное дело, были там кроме них и смежники из конторы, да и МИДовские делопуты тоже толкались. Как говорится, каждой твари по паре. Военный атташе, он вроде свадебного генерала. Морда толстая, взгляд улыбчатый. С утра на стакане, и ничего. Ходит, ухмыляется, с конкурентами раскланивается.

Могут сказать, так не делается. А как резидента в регион ввести, чтобы не засветить?

Скажем, возникла необходимость, принято этакое решение, согласовано. Начальник управления в оперативный отдел задание спустил, и на контроль в секретариат. Это даже несведущему человеку понятно, через сколько рук та бумага пройдет. Прапор-секретчик это раз, машинистка спецбюро – два, начальник отдела – три, офицер исполнитель – уже четыре. А дальше и вовсе по спирали. В каком звене накоротко пробьет? Неизвестно. Опять же, если оформлять, значит, нужно стряпать отношение для отдела кадров, а там своих клерков с десяток. Так стоит ли удивляться, что никто такие решения на бумаге не оставляет. Глупо. Бумага, она и есть бумага – хоть просто грифованная, хоть с двумя нолями. Хранится где-то, в дело подшивается. А при сверке эту папочку всяко тряхнут.

Один из членов комиссии глянет, номер с экземпляром сверит и назад спрячет, а другой, глядишь, и пробежит текст глазами, фразу-другую выцепит. Может и без умысла, так, из интереса, что, мол, оперативники замутили?

Ему, к примеру, эта информация и даром не нужна. Куда и с каким заданием майора из восьмерки заслали?.. Мало ли.

Но, как говорится, Резвун-иудушка тоже, до поры, в полном фаворе у своих был, и в обойме первым патроном считался. Только вон как все крутанулось. А память человеческая, она штука темная, когда приспичит, много чего из тайников выплыть может.

Потому и не оформлялось задание. И это, да и многие другие. Нет бумаги, нет и человека – старая истина. Это все хорошо, если тот, кто тебя отправил, на месте крепко сидит и, дай бог ему здоровья, на память не жалуется. А если как тогда, закрутилось сразу, и половину командования одной метлой в запас?

За пять лет подумать времени хватило. Это только сказать коротко выйдет. Пять. И все. А ежели иначе, то пять раз по триста шестьдесят пять... И не на даче у родной тещи. Тут, как на фронте – день за три идет.

Девочка его рассуждений, конечно, знать не могла, да и не к чему ей. Усмехнулась недоверчиво, да и забыла. Ну а верить или нет – ее право".

Допив кофе, Рита заскучала. Сергей подозвал официанта, рассчитался и глянул по сторонам. Не то, что специально, скорее привычно.

А вот этого варианта не предусматривалось. Пока они пили кофе, за столиком в самом углу зала возник новый посетитель. Сел грамотно, спиной к стенке, так, что лица, за хлебницами, за всякими вазочками, и не видно. Однако отразился араб в стекле стоящего напротив шкафа с посудой. И то лишь на миг, когда заспанный официант доставал оттуда фужеры. Однако разведчику хватило. И разглядеть, и узнать: "Точно, он".

"Может, на воду дую, однако, считать противника глупее себя – заведомо проиграть. Раз я сумел его просечь, то уж он-то меня, если в теме, наверняка, отсканировал. Слова, может, и не слышал, все-таки сидим далеко, но в лицо срисовал", – Сергей поймал себя на мысли, что все вокруг изменилось. Примерно в тот момент, когда связал рассказ девчонки с событиями двухдневной давности в убогой кафешке и поручением случайного вербовщика с полковничьими погонами.

Сейчас он совершенно незаметно для себя ощутил рабочее состояние. Голова работала четко, мысли формировались в конкретные цели, и все что происходило вокруг, интерпретировалось только в одном ключе.

Попытался убедить себя в глупости происходящего: "Какое задание? Ты свободный человек, отставник. Пора бы и успокоиться. Что за игры? Однако права пословица – Разведчик бывшим не бывает".

Медленно перевел взгляд на спутницу и, аккуратно прикрыв губы салфеткой, произнес по-французски: – Мадмуазель, не затруднит вас помочь в языковой практике? Вы, как-никак, недавно из Европы вернулись.

Рита смущенно кивнула и попыталась составить ответную фразу. Увы, не слишком удачно. Однако подошедший официант в языках разбирался еще меньше. Он уловил французское чирикающее произношение спутницы, и уж вовсе хорошо расслышал монолог, в котором Сергей попытался объяснить девушке свое видение красоты французского наречия.

Халдей осторожно положил счет и удалился.

– Отбой, – скомандовал Ильин мучительно подбирающей слова Маргарите. – Можно перейти на язык родины.

– А в чем дело? – озадаченно глянула на странноватого спутника. – Вы гораздо лучше меня говорите, зачем вам практика?

– Да так, хотел тебя проверить, – отшутился он. – Думал, может, ты меня разыгрываешь.

– Вот еще, очень надо, – сердито отозвалась Рита. – Сколько можно тут сидеть, пойдемте.

Кавалер галантно отодвинул ее стул и двинулся следом.

– Извините. Вы позвольте мне пройти? – голос за спиной заставил обернуться. В дверях стоял тот самый человек, лицо которого и отразилось в буфетном стекле. Однако произнес извинения он на немецком. Сергей настолько растерялся от непонятности ситуации, что автоматически подвинулся и отозвался на том же тевтонском диалекте.

– О, приятно услышать родную речь, – улыбнулся выходящий. – Вы тоже немец? Ильин даже остолбенел от подобной наглости. Ситуация напомнила типично российское обращение, когда еле-еле выговаривающий русские слова таджик обращается к прохожему со словами "земляк", угости сигаретой.

Кивнул и довольно ехидно отозвался: – Как приятно встретить в этом глухом краю соотечественника.

– Ну что вы, просто я долго жил в Германии, – легко вступил в диалог араб. – Моя родина – куда как южнее, – он потянулся к карману и вынул визитку. – Акмаль Зия ... – успел прочитать Сергей первые слова довольно заковыристого имени.

– Прибыл в Россию по делам бизнеса. А вы? С супругой? – он раскланялся с ничего не понимающей Маргаритой.

– Нет, – Ильин изобразил легкое смущение. – Девочка русская. Так сказать... Акмаль понимающе ухмыльнулся.

– А, понимаю. – Очень симпатичная... – вмиг сориентировался он.

"Мой ход", – понял Сергей.

– Ганс Раскель, Гамбург, – чуть склонил голову, назвав имя одного из своих сокамерников. – Участвовал в соревновании по контактным боевым искусствам. Да, впрочем, это, как говорится, видно невооруженным взглядом, – указал на свои заживающие раны. – Потрепали нас русские, как под Сталинградом.

Араб развел руками: – Ничего не попишешь, спорт есть спорт. А я сразу понял, что вы северянин. Уж больно характерное произношение.

– Да? – Ильин усмехнулся. – А вот про вас я этого сказать не могу. Столь своеобразный акцент, мягкий, и в то же время построение фраз как у жителя Бретани.

Акмаль с удивлением покачал головой: – Да, вы проницательны. У меня дом на севере Франции, в Сен-Мало. Позвольте угостить вас и вашу даму? – он кивнул на расположенный чуть поодаль погребок.

– Надо же. Прямо, как в Европе, понатыкали шалманов через каждые три шага, – удивился Сергей и ответил с видом заядлого гуляки, почуявшего запах выпивки. – Боюсь, что моя спутница не сможет составить нам компанию, а я с удовольствием. Одну минуту, я поговорю с нею.

Обернулся к Ритке и, неимоверно коверкая слова, произнес: – Крошка, ступай в номер, я скоро буду. А после съездим в бутик, посмотрим тебе колечко.

– Хорошо, – ей хватило ума не высказать все, что она думает по этому поводу. – Я буду ждать.

Она выдержала едва заметную паузу и двинулась в сторону гостиницы.

– Прошу, – араб галантно открыл дверь, предлагая войти в полутемный бар.

– Я был здесь пару дней назад, – пояснил он. – Вполне приличное место.

– Это? – Сергею не оставалось ничего другого, как покивать головой: "Если это приличное, то, что тогда понимать под словом "забегаловка"?"

Тем не менее, продолжая исполнять роль иностранца, усиленно заулыбался, озирая довольно убогую стилизацию под украинскую корчму.

– А ля Рюс, – подвел итог неразборчивый дойч, удовлетворенный увиденным. Гости опустились за столик, сколоченный из некрашеных досок, в ожидании официанта.

– Ганс, вы говорите по-русски? – мотивировано поинтересовался араб, вертя в руках меню.

Ильин скривил ободранную рожу и перечислил: – Отлично: Водка, Ельцин, сколько стоит на ночь?

– Понятно, – он раскрыл листок. – Я знаю еще несколько слов. Так что мне и карты в руки.

"Ох, ничего себе? – удивился Сергей, когда услышал, как араб, почти не коверкая слова, сделал заказ. – Дешево и сердито. Джентльменский набор. Если не считать что сейчас раннее утро".

– Нет, – немец замотал головой, якобы разобрав знакомое слово, – водка нет. До обеда никак. Мы, правда, уже закончили выступать, но, тем не менее...

– Хорошо, тогда два коньяка, – легко согласился змей-искуситель. – У них вполне приличный Мартель. И черной икры, – распорядился организатор застолья.

– Да, кстати, я смотрю, вы уже, простите, в довольно солидном возрасте. Не тяжело это? – он неловко изобразил руками пару движений из восточного боевика.

– А что делать? – спортсмен сжал кулак. – Это единственное, что я умею. Вот и подписался. Мой приятель в Гамбурге содержит частную школу, ну и поспособствовал включению в состав группы. Деньги небольшие, однако...

– Да, я вас понимаю, – араб подвинул ближе принесенные худосочным сомелье фужеры. – Прозит.

Сергей пригубил и кивнул, отвечая на тост: – Ваше здоровье. Так говорят русские.

– Курите? – Акмаль протянул роскошный, инкрустированный драгоценными камнями, портсигар.

– Да, а как же Коран? – удивился немец.

У нас в Эмиратах довольно терпимое отношение к соблюдению традиций, – отмахнулся араб. – А скажите, у вас на родине бизнес или... и где вы, если не секрет, научились драться? – он сделал мотивированную паузу.

– Блин, – оторопело сообразил Ильин, – да он ведь меня вербует. Примитивно и недвусмысленно. Дожились.

Прикоснулся губами к краю бокала: "Нечего баловать, пусть помучается. Вербануть пьяного любой дурак сумеет".

– Какой там, – он расстроенно шмыгнул носом. – Ничего. Служил в бундесвере, уволился. Так вышло, попал в неприятность. Пришлось отсидеть пять лет в Гамбургском исправительном заведении, ну, в общем...

– О? – араб состроил сочувственную физиономию. – Я вам сочувствую. – поманил официанта. – Повторите наш заказ.

Неторопливо потягивая довольно приличный коньяк, он пустился в разглагольствования по поводу своего бизнеса, связанного с чем-то нефтесодержащим, и в то же время осторожно выпытывая подноготную случайного знакомого.

Что и говорить, если он и вправду жил в Германии, то вполне мог знать о существовании там большого сообщества "воинов Тора", как окрестила вездесущая пресса криминальную группу скандинавов. Это, конечно, не каморра, но вполне серьезная марка. Тогда красочная татуировка полностью подтверждает все сказанное.

Интересно, для чего ему нужен отмороженный немец с уголовным прошлым? – рассуждал Сергей, расслаблено кивая в такт его словам.

Коньяк сделал свое дело и навевал благодушное настроение.

– Пожалуй, мне пора, – решил разведчик ускорить развитие ситуации, когда собутыльники прикончили четвертый двойной. – Иначе он меня точно накачает до самых бровей.

– Послушай, Ганс, – взял быка за рога искуситель. – Я, пожалуй, могу помочь тебе заработать пару монет, – он изучающе осмотрел фигуру немца. – Ты человек тренированный, с опытом. А я как раз нуждаюсь в помощнике. В смысле в охране. Тут довольно своеобразные представления о частной собственности, а мне иногда приходится общаться с самыми разными людьми. Ты можешь отстать от своих на недельку?

– Да запросто, – хмельно махнул рукой Ильин. – Пулька окончена. Деньги выдали. Виза у меня на два месяца. А что надо делать? И сколько заплатишь?

– Cледить за моей неприкосновенностью, охранять от всякой шпаны... ничего сложного, – пояснил араб. – Разве что, пару раз съездить в сопровождении небольшого груза. Но это – за отдельную плату. – оговорился тут же он. И, не дожидаясь ответа, поманил рублем. – Я заплачу тебе, скажем, три тысячи евро. Да, и еще придется купить тебе приличный костюм и пальто. Денег на гардероб я дам. Ну, согласен?

– Еще бы, – радостно рявкнул немец. – Да без базара... – коньячные пары развязали язык. Он перешел на жаргон немецких уголовников. – Пусть только попробует кто тебя задеть, мало не покажется. Мне и оружия не нужно. Обойдусь руками. Или вон...

– усиливая эффект, подобрал со стола большую позолоченную вилку. – Смотри. -

Прицелился и легко метнул оружие в косяк, отделанный лакированным наличником, двери. – И еще... – повторить фокус оказалось совсем нетрудно. Благо, что вилки были одного вида и размера. Вторая вошла в сантиметре от первой.

– Ну? – выходка пьяного оказалась оценена по достоинству.

Акмаль, извиняясь, развел руки, глядя на встревоженное лицо халдея, и ухватил приятеля за плечо. – Ганс, я верю, что ты мастер, но, прошу, не нужно шуметь.

– Все. Нихт шизн. Тихо, – Сергей выпрямился и с преувеличенной строгостью осмотрелся. – Сейчас еще пару и все.

– Эй, гарсон, два двойных, шнеллер, – окликнул официанта поддатый немец.

Акмаль укоризненно покосился на вынутый бумажник: – Старина, тебе хватит. Давай закругляться.

Он оставил на столе пару рыжих купюр и поднялся.

– Пошли. Вот мой телефон. Купи себе приличную одежду и завтра утром жду. На, – он сунул новому служащему несколько пятитысячных купюр. – Здесь достаточно.

На улице, торопясь избавиться от шумного немца, Акмаль помахал рукой и запрыгнул в первую, остановившуюся на сигнал, машину такси.

– Ну, вот и славно, – Сергей качнулся и неторопливо двинулся в сторону парка. Вполне возможно, что может быть хвост, поэтому из роли не выходил. Негромко напевал бравурную швабскую песню, косился на проходящих мимо женщин и, вообще, вел себя на выпитые полкило.

Однако, едва войдя в парк, шагнул с усыпанной листвой дорожки и замер за большим раскидистым тополем.

Выждал с пару минут и осмотрелся. Хвост, если он и был, исчез.

"Ничего подозрительного, могло же у меня случиться желание облегчить... душу? – спросил Сергей сам себя. – Вполне. Все мотивированно, а кому не нравится, как говорится, выход справа".

– Все-таки, слегка перебрал, – понял Ильин, когда увидел, с каким негодованием уставилась на него Рита. – Так ты что? Отправил меня сидеть в номер, чтобы нажраться с этим азиатом? – сердито высказала спутница. – Точь-в-точь Гоша. Все вы...

– Погоди, – не дожидаясь окончания монолога, Ильин зашел в душ и пару минут постоял под прохладными струями. Немного полегчало.

– Да о чем говорить? – вскинулась она. – Я тут сижу...

– Ну, нормально, – ему даже не пришлось изображать веселье. Претензии случайной знакомой сняли напряг лучше всякой смехотерапии.

– Послушай, а какая тебе разница? – он намеренно добавил в голос легкого хамства. – Ты мне кто? Жена? Ну и вот...

– Ах, так? – она встала. – Козел... старый. Да пошел ты, – подхватила сумку и рванулась в прихожую.

– Ключ отдай, – раздался через несколько секунд ее сердитый голос.

– Да пожалуйста, – Сергей вынул предусмотрительно спрятанную связку. – Только сперва придется выслушать, хотя за "старого" я обиделся, – она застыла в дверях. – Ну, хватит придуриваться.

– Тебе, действительно, лучше исчезнуть из города, – раздумчиво произнес он. – Дело завернулось несколько круче, чем я думал. И не удивлюсь, если все здесь связано.