Текст книги "Cvan-65"

Автор книги: Глеб Исаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Глеб Егорович Исаев
Cvan-65

Глава 1

– Тук-тук. Тук. Тук-тук. Тук, – выстукивают колеса ритм зачетной стрельбы.

"Два в корпус, один в голову, два в корпус, и в голову", – мчится сквозь ночь скорый поезд, звякают в казенных стаканах чайные ложки, звучит в голове ритм контрольного упражнения. Сергей повернулся на спину, гоня надоедливый рефрен. Увы, теперь навалились другие, куда менее приятные воспоминания о недавних событиях.

Москва встретила приезжего гомоном и суетой. Машина, на которой его везли, проскочила центр, вякнула странным, крякающим сигналом и, разрубив сплошной поток авто на проспекте, свернула в неприметную арку. Распахнулись кованые ворота. Качнувшись на тугих рессорах, "Волга" вползла во двор их ведомства.

– Пройдемте, – ожил человек в штатском, который встретил его в Шереметьево. Едва заметно растянул тонкие губы в официально вежливой улыбке и, ткнув кнопку центрального замка, двинулся вперед, не дожидаясь, когда пассажир выберется из тесного салона.

Если говорить откровенно, Сергей вовсе не рассчитывал на торжественный прием и ковровую дорожку. Одно дело – "сгоревший на холоде" резидент, которого сменяли на шкодливого дипломата, другое дело – простой командированый, застрявший в стране пребывания чуть дольше положенного срока...

А вышло все просто и обыденно. Рухнувшая на страну "Перестройка" напрочь рассорила бывший Союз братских и не очень республик с Ближневосточной сатрапией, где в самом конце восьмидесятых Сергею выпало организовывать " военное дело настоящим образом", пытаясь обучить согнанных в одно место аборигенов хотя бы азам "науки побеждать". Кому пришло в голову направить действующего офицера элитного подразделения в этот клоповник, Сергей так и не узнал. Однако платили неплохо, но лишь до тех пор, пока не начали "бить горшки". Уже через месяц после прекращения финансирования хозяева мгновенно разочаровались в идеалах социализма, расстроились и тут же изменили политический курс на сто восемьдесят градусов.

С негодованием разорвали всяческие отношения с, и без того задыхающейся от нашествия внутренних паразитов, империей Советов и тут же задружились с дядей Сэмом. А в качестве жеста доброй воли, отдали американцам весь штат военных советников. Его и еще пяток офицеров разного ранга.

Но, ежели остальных, непричастных к аббревиатуре Главного разведуправления, после некоторой волокиты, янки вернули на родину, то, занесенного в файлы специального ведомства, майора, естественно, потеряли.

– Пропал без вести, – сообщил, дрессированно улыбаясь, темнокожий дипломат Госдепа МИДовскому клерку.

– Как, пропал? – попытался изобразить негодование щекастый министр с ласковым именем Андрюша, но, вспомнив про своих заокеанских друзей, раздумал.

– Пропал, ну и пес с ним, – благодушно махнул рукой высокий начальник. – Будем считать, сбежал. Одним майором больше, одним меньше. Не ставить же из-за такой малости под угрозу судьбу очередного транша МВФ.

Получив отмашку, подчиненные другого министра с автомобильным прозвищем "Мерседес" мигом оформили офицера в потеряшки. А вот янки взялись всерьез. Улыбчивые лица, долгие беседы, неформальные сетования на злодейку судьбу, вынуждающую мотать коллеге нервы, менялись строгими, с угрожающими позами и жестами, уговорами подумать и не ломать свою жизнь. И вновь собеседования и, уже после, на контрасте, допросы с применением силы. Лазарет, вновь уговоры, опять допросы. К счастью, на средиземноморской базе ВМС США, где держали пленного, не оказалось нужной техники и химии. Поэтому сумел продержаться месяц. Однако, скорее всего, сломали бы. Но фишка легла так, что отделался легким испугом, месячным общением с сумасшедшим философом и шрамом. Повезло. Ушел внаглую, не прощаясь, срубив охранника в палате и парочку морпехов на воротах. Нырнул в провал портовой вольницы, и, как ни напрягали америкосы своих стукачей, отыскать уже не сумели. Спасибо пропойному морячку, что затащил на свое каботажное корыто и пристроил в трюме. Ну, а после, как в старой песне.

"И носило меня, как осенний листок. Помотало, одним словом. Первое время совсем худо было. Без документов, с корявым языком, без денег. Зато уж потом, вовсе край... – Сергей невесело рассмеялся, вспомнив ночлежку Марсельского муниципалитета. – Но, ничего, втянулся. Человек – скотина живучая. Пообтерся, перебрался в Италию, выправил левую "ксиву", по ней в Голландию, а уж после – дас Дойчланд. Там и спалился. Глупо, на улице".

"Ну не кричать же: – Позовите консула... Тем более, что уже проходили. Сразу после побега прибежал в Парижское отделение: – Ребята, я свой, советский, ага... – Толстый клерк с сонными глазами послал сразу. Далеко и без особых изысков, даже не заглянув в розыскные листы.

Военнослужащий? Ильин Сергей Анатольевич, шестьдесят пятого года рождения? Иди, проспись. Короче, гражданин, выход слева, просьба не задерживать очередь".

"Пятерку" за подделку документов "гансы" впаяли без особой волокиты. Хотели добавить за нелегальное пересечение границы, но не смогли определиться какой. Сергей припомнил спецкурс и настолько талантливо изобразил амнезию, вдобавок и наплел такого, что врач только развел руками. – По всему, бомжара – откровенный придурок. А вроде и нет. Решили, ни вашим, ни нашим. Сунули пятерку исправиловки и отстали.

Отсидка особых впечатлений не оставила. Хоть в нашей не сидел, бог миловал, но по всему – не тюрьма, детский сад.

Пробовал, стоит сказать, наехать здоровый, как экскаватор, зек с красноречивым прозвищем-погонялом "Турок". Но, после товарищеского спарринга на ринге, долго благодарил за сохраненное здоровье. Оголтелые бундесовские психологи додумались ввести в тюрьмах альтернативное решение конфликтов. Спорщики имеют право, уведомив администрацию, выйти на ринг и провести товарищеский бой. Все по правилам, в перчатках и с рефери. И даже со взвешиванием. Однако после первого же раунда турок бодро поплыл, а во втором Ильин, весело подмигнув, провел коронный в челюсть. Слава богу, сумел в последний момент сдержать удар, не взял на душу лишнего.

Однако раздробленную в семи местах челюсть янычара собирали в больничке при Боннском университете. Профессор так и не поверил, что этакое чудо сотворил обычный, человеческий, кулак. К тому же в перчатке. Ну, а мелочь, вроде сотрясения мозга и перелома ключицы, можно было вообще не считать. Тем более, что руку турок сломал сам, свалившись на стулья сидевших в первом ряду зрителей.

Так что сидел Сергей Анатольевич без особых проблем. Однако тюрьма, она и есть тюрьма... Хоть в Гамбурге, хоть в Сыктывкаре. Несвобода.

К слову сказать, кличка приклеилась к нему еще в учебке. Молодняк, сидя в красном уголке, сонно переживал обязаловку. Служу советскому союзу. Воскресный просмотр, который отравлял не сумевшим смотаться в увольнение курсантам самое лучшее время выходного дня. В одной из таких передач и показали флагман ВМС США, нахально рассекающий воды Средиземного моря.

– Во, пацаны, – не выдержал один из будущих офицеров-разведчиков. – Прет себе и на всех плевать хотел. Наглый и здоровый, как наш Серега, одно слово "Большой Ё".

Курсанты глянули на сидящего верхом на табурете приятеля. И грохнули в дружном хохоте.

Работа по штамповке номеров, которой на добровольных началах попытались увлечь исправляющегося нелегала, опротивела к концу первого полугодия.

Сергей спрятал комбинезон в рундук и занялся чтением. Но и это быстро прискучило. Сломался на Французских поэтах эпохи реформации, к тому же, встав на весы, при прохождении очередного медосмотра обнаружил, что вес вылетел далеко за сто двадцать. Конечно, для его ста девяноста восьми сантиметров роста – вполне приемлемо, однако, насторожил оттопыривающий футболку бугорок над ремнем. Тренировки начал с малых нагрузок, но уже через два месяца вышел на штатный режим. Ежедневное трехчасовое измывательство над организмом дало плоды. Вес стабилизировался на сотне и рос уже за счет мышц. Если с железом и спаррингами проблем не возникло, то протащить в камеру даже безобидную пневматику мавр, ведавший всей контрабандой, отказался наотрез. Пришлось искать альтернативу. Припомнив курсантские хитрости, он, не мудрствуя лукаво, подобрал килограммовую гантель и присобачил к ней лазерную указку. Фотоэлемент Аким приволок без вопросов. А отрабатывать интуитивную стрельбу можно и без выстрела. Достаточно того, что точка хитрого фонарика точно покажет, есть разброс или нет.

На свободу вышел в девяносто восьмом. И без раздумий пошагал в посольство. Без особой, впрочем, надежды. Однако, в отличие от Парижских крючкотворов, здесь отнеслись с пониманием. А может, просто изменилось само время? Хотя, помогли и немцы. Они, со свойственной их нации скрупулезностью, снабдили сидельца полным комплектом сопроводительных документов. Всего месяц ожидания, запросов в военкоматы, и вот, через каких-то десять лет после убытия в служебную командировку, возвращался на историческую Родину.

Тряхнул головой, отгоняя воспоминания. Попытался заснуть, в уши вновь вполз коварный ритм зачетной стрельбы. А из глубины памяти снова выползла змеящаяся, зеленая как сельва, ковровая дорожка в том здании, куда его доставили из аэропорта.

Клерк в полковничьих погонах на тужурке нового образца, туго обтягивающей кругленький восьмимесячный животик усатого гермафродита, отыскал грифованную папку с личным делом и бесстрастно воззрился на сидящего в неудобном офисном кресле посетителя.

– Документы ваши отыскались. Однако... – Длинная, символизирующая непонятно что пауза, и суровое резюме: – Факт задержания вас спецслужбами США не подтвердился. Поэтому, мы не имеем права считать ваше исчезновение с территории подразделения, где вы находились в командировке, правомочным.

– Да, я в курсе, что там проиcходили межэтнические столкновения. Однако этот факт вовсе не помешал остальным членам вашей группы прибыть в посольство. Вас же, простите, никто не видел. Имеются все объяснительные и официальный ответ посольства. – Так что, гражданин Ильин, формально, по всем законам, вы совершили акт дезертирства, – четко сформулировал полковник.

Сергей глубоко вздохнул и начал считать. "Проломить голову этому... не хитрость, вот только сидеть за сомнительное удовольствие придется куда дольше и в гораздо худших условиях", – поэтому честно досчитал до пятнадцати и поинтересовался: – Товарищ полковник, могу я вас называть товарищем? Или мне стоит переучиваться произносить – гражданин?

Полковник скривился, однако, в глазах мелькнуло нечто похожее на уважение.

– Майор, – чуть понизив голос, уже иным тоном произнес офицер. – Ты взрослый мужик, разведчик. Сам посуди, ну кто в таких обстоятельствах рискнет признать тебя?.. Ну ты понял. Не говоря о том, что это тянет за собой необходимость восстановления тебя в звании и, главное, выплату задолженности по зарплате. Прикинь, сколько это за десять лет? Вот то-то.

– Так, и что теперь? – Сергей уже просчитал варианты и понял: ведомство решило не гнать волну, а спустить на тормозах. Судить при таких раскладах – дело скользкое, но и орденом мужества награждать вряд ли станут. Вопрос теперь в деталях.

Полковник покрутил очки в дорогой оправе: – Руки у тебя есть, нервы крепкие. Не пропадешь. Короче. По вот этим бумагам уволили со службы тебя в девяносто первом. Документы отправили в главархив. Отпускное пособие пересчитают. Только имей в виду, деноминация, то да се. Не густо. Пока оформляют выписки, дадут направление в общежитие. А после, не обессудь, – он оборвал отрывистый монолог, порылся в документах. Крякнул, чуть смутившись, и закончил, глядя в угол на кривовато висящий портрет Верховного главнокомандующего: – Там, это, мать твоя умерла в девяносто пятом, попробуй квартиру отсудить... – одарил ценным советом умник.

Неделя в столице прошла в ожидании. Что-что, а ждать Сергей привык. Лежал на жесткой кровати в густонаселенной комнате общаги Минобороны и читал стихи. По памяти, на французском. Романтиков он домучил. Однако начал с мизантропичного Бодлера.

Соседи, сначала пытавшиеся разговорить непонятного здоровяка, быстро отстали и вовсе не обращали внимания на неподвижное тело.

Получив в бухгалтерии кадров стопку тысячных купюр, невесело усмехнулся: "В аккурат месячный заработок за штамповку номеров в Гамбурге". Однако сложил купюры в потертый, прошедший с ним все тюрьмы бумажник и навсегда покинул здание с лепными звездами на фасадах.

"А ля гер ком а ля гер. – Сергей искренне не понимал людей, считающих, что государство обязано кому-то помогать. – Не закопали и на том спасибо. А жизнь вообще несправедливая штука, хотя бы своей конечностью", – невесело усмехнулся разведчик.

И вот теперь, на исходе четвертых суток, он лежал на верхней полке плацкартного вагона скорого поезда, везущего состав в город детства. Захолустный сибирский городишко, возникший в конце прошлого века, благодаря судьбе и посредственному писателю, который по совместительству был неплохим инженером, превратился сперва в уездный, а после и в миллионный город, раскинувшийся по обоим берегам великой реки.

Следовать совету и отспаривать безвозвратно потерянное жилье Сергей, как здравомыслящий человек, даже и не собирался. Квартира давным-давно продана, и добросовестный правоприобретатель с дорогой душой пошлет новоявленного претендента. Потихоньку заснул.

Разбудила проводница: – Подъезжаем, сдаем белье, – со сна чуть гундосо повторяла она, заглядывая в отсеки.

– Эй, мужчина, – положившая глаз на молчаливого здоровяка хохлушка тронула могучее плечо спящего: – Вставай, через час станция.

– Спасибо, красавица, – приученный западным двуличием, оскалился тот, – спускаюсь.

– Ты не спеши. Успеешь, народу-то никого. – Как могла, обхаживала молодуха интересного своей загадочностью пассажира. Опыт не пропьешь, проводники тоже психологи. А дорога быстро раскрывает людей. Но вот этот, за все пять дней пути, так и остался загадкой. Она поправила уложенную специально для такого случая прическу. "Шрам вот только... – подумалось незамужней проводнице. – Да мужику с такой меткой вовсе не зазорно. Даже наоборот... " – она не стала додумывать и продолжила атаку: – Чайку не хочешь? – и, не дожидаясь ответа, закончила – Пойди, умойся, а я пока спроворю.

Сергей поблагодарил хозяйку и, сохраняя непроницаемое лицо, спрыгнул вниз. Аккуратно приземлился с детской высоты, захватил полотенце и отправился в конец вагона.

Маневры шустрой проводницы были ясны и понятны.

"А впрочем, в моем положении, выбирать не приходится. Хотя, начинать карьеру альфонса в тридцать с хвостиком поздновато. Да ладно, чай не под венец", – улыбнулся Сергей зеркалу. Сполоснул лицо и расчесал седоватый бобрик коротких волос: "Не Ален Делон, чего тут скрывать. Так с лица оно не воду пить".

Разговор, легкий и необязательный, завершился предсказуемо:

– Помочь? Да запросто. Багажа у меня всего ничего.

Договорились, что помощник встретит ее у ворот депо через час после прихода поезда.

Поезд миновал темные еще спальные районы, простучал по мосту, ставшему одним из символов города, и осторожно причалил к высокой платформе вокзала.

– Так, значит, в девять, – напомнила проводница.

– В девять, – согласился отставной военный. – А кому какое дело, что в документах стоит дата десятилетней давности? Выданы-то проездные от минобороны сейчас. Так что никакого вранья.

Приняв у раскрасневшейся от быстрого шага женщины пару тяжелых сумок, поинтересовался. – А не боязно, вдруг сбегу?

– Ты? – она глянула неожиданно серьезно. – В лоб закатать можешь, это точно. С твоими кувалдами и наган не нужен, а вот сбегать? Вряд ли, – она смущенно улыбнулась. – Да и про лоб – это я погорячилась. Мы, проводники, тоже психологи, людей всяких повидали.

Сергей согласно кивнул: – Тогда, пошли. Куда? – покрутил головой в поисках стоянки такси.

– Да тут рядом, – она кивнула на ведомственную стоянку. – Там ставлю. Нам со скидкой. – Прошла через турникет, и, уже спустя несколько минут, из ворот выехала серенькая, но вполне ухоженная, десятка.

– Грузи, – открыла багажник водительница, стрельнула искоса подведенными глазами.

– Ты, вот что, садись со мной. А то на восьмой этаж тащить ... – бесхитростно предложила Люся.

– Ну, куда же деваться? Помогать, так помогать. – Сергей отворил непривычно тугую дверку.

– А ты откуда сейчас?.. ну, в смысле, где служил? – поинтересовалась деловито рулящая собеседница у пассажира.

– Из Германии, – не стал обманывать тот. – Только не служил, в тюрьме сидел.

– Где? – она удивленно уставилась на спутника.

– Там и сидел, у немцев. А теперь вышел вот, домой еду, откуда призвали.

– Ты что... разведчик? – она в принципе не поверила его словам ни на йоту. Ну, хочется мужику поинтересничать, да бога ради, правда все равно объявится, долго ли...

"Ох, не проста ты, девица. Какая разница, где был? Сейчас-то здесь".

Она глянула в зеркало и перестроилась в первый ряд.

– Слушай, – уже вовсе по-свойски сообщила рулевая десятки. – В доме шаром покати, нужно продуктов купить.

Звонок сотового телефона прервал ее монолог на полуслове. – Да, – совсем другим, строгим и деловым тоном отозвалась соседка.

"А ты и впрямь штучка", – уже внимательней присмотрелся он к попутчице. Заметил неслабый камешек на пальце ухоженной руки, дорогие сережки, телефон.

"На зарплату и навар проводницы этак не развернешься, – мелькнула отстраненная мысль. – А впрочем, мое какое дело..." – тактично отвернулся к окну, глядя на проносящиеся мимо авто.

Узнавание знакомых с детства мест отвлекло вовсе.

– Слушай, – оторвала от созерцания закончившая разговор Люся. – Нужно в одно место заскочить. Сумку отдать. Посылки, – пояснила она.

– Ну, а мне-то какая разница? – пожал он плечами, невзначай касаясь спутницы.

– Это недолго, – истолковала она жест по-своему. – Тут рядом... – Коротко просигналила и жестко, по-таксистски, подрезав пару попутных машин, крутанулась через "двойную".

Успокоила, скорее, сама себя: – Ничего. "Гаеры" спят еще. – Тем не менее, с опаской повертела головой.

Доехали и впрямь скоро. Район, застроенный однотипными девятиэтажками, а между ними – вовсе низенький павильончик.

Сэндвич панели, крылечко в три ступени, пластик окон, завешанных жалюзи, и мигающая блеклым неоном вывеска: Кафе "Гаянэ" – выведенное стилизованными под арабскую вязь буквами название точки общепита.

– Подожди в машине, – бросила спутница. – Сумку только отнесу. – Она вдруг стала совсем не женственной.

"Что-то тут... С такой гримасой а атаку идти самое-то, а не передачу старым знакомым отдавать". – Может, с тобой сходить? – предложил Сергей. – Донести помогу.

Женщина замерла в нерешительности: – Нет, сама, – отрезала, видимо, что-то решив. – Хотя... Вот что, пусть сумка в салоне постоит. Я выйду и заберу, – отыскала решение Люся и, решительно хлопнув дверцей, шагнула к стекляшке.

Дверь в заведение, которое, судя по кривоватой вывеске, должно было быть запертой "на лопату", легко отворилась. Очевидно, неурочную посетительницу ждали.

Сергей опустил сидение и откинулся назад. Прислушался к звучащей в динамиках мелодии и прикрыл глаза. Тягучее, вынимающее душу соло саксофона и капель клавишных. "Челентано, – вспомнился исполнитель. – И тут, сквозь убаюкивающий ритм блюза, до слуха донесся едва различимый хлопок. Для обычного человека он показался бы вовсе безобидным звуком. Ну, откупорили ранние посетители теплую бутыль шампанского.

Пассажир открыл глаза и выпрямился на сидении: Странно... или мерещится? Может и показалось, только, это вряд ли". Не поворачивая головы в сторону витрины, незаметно потянул на себя ручку открывания двери. Потянуло свежим осенним запахом прелой листвы, приправленной легкой горечью костра.

Дверь в кафе отворилась, и на пороге возник звероватый, колоритного вида южный человек. Небрежно поправил тесноватый пиджак, стрельнул острым взглядом по сторонам и лениво шагнул к машине.

– Эй, брат, сумка где? – без особых эмоций спросил посланник у дремлющего в салоне мужика.

– Носорог тебе брат, – не поворачивая головы, Сергей ткнул пальцем за спину. Нукер пригнул курчавую голову и заглянул в салон. – Чего?

Но, убедившись, что его не обманывают, потянул дверцу и неловко, словно у него внезапно зачесалась спина, полез под пиджак.

"Ого? – Сергей даже удивился. – Похоже, он собирается меня убивать. Ну, или будет пытаться..." Задняя дверца распахнулась, и в тесноту винилового салона втиснулась мощная фигура. Рука лиходея выползла из-под распахнутой полы. Ильин с силой, сворачивая непрочное крепление сиденья, крутанулся вокруг своей оси. Отбил ствол в сторону. Захват, рывок на себя и короткий удар выдранной из скрюченных пальцев рукоятью в лоб упыря. Тихонько придержал уплывшего в астрал бандюгана.

Замерев в нелепой позе, человек задергался, словно застрявшая в сети рыба.

"Ну вот. Опять..." – Сергей, честно, расстроился. Видимо, сказалось отсутствие боевой практики, но удар вышел чуть сильнее, чем нужно. Разведчик приоткрыл дверцу и плавно сполз в щель. Устроился за передним колесом, проверяя оружие.

"Пять в магазине, один в стволе. Неужели второй выстрел пропустил? – Впрочем, не суть. Работаем", – приказал он себе, выбрасывая из головы мелочи. Рефлексы, наработанные годами, не подвели. Коротким рывком преодолел мертвую зону и затаился возле рифленой стены. "Похоже, второго входа в этом скворечнике не предусмотрено, – покрутил головой. – Отлично".

Вновь отворилась входная дверь. Гортанно крикнул что-то невидимый сообщник джигита.

"Три, два, один", – ориентируясь исключительно на слух, диверсант толкнулся и взвился в неестественно высоком для стороннего глаза прыжке. Удар пришелся, как и планировал, в правое ухо спускающегося по ступеням кунака влюбленного в багаж джигита. Хрустнуло, коротко стукнул о бетон ступенек выпавший из руки ствол.

"Вот это круто. "Глок" – это круто. Австрия форевер. А ежели подумать – пижонство и понты. Нет, чтобы отечественного производителя поддержать? – озадаченно затих. – Сколько их еще внутри? И как угадать? Может – никого, а может – десяток. Похоже, рисковать надо. Если они не дураки, наружу больше не сунутся".

Извернулся и осторожно, стараясь не светиться в окне, подтянул к себе вторую игрушку. – "Нормально. Этот и вовсе самовзвод. Парни не шутили. Ну, да теперь, это уже неважно. А вот девочку жаль. Видно... Не каркай, – распорядился он, настраивая себя на продолжение зачистки. – Все после. Вперед".

Рыбкой, с дикой, вполне олимпийской амплитудой влетел в оставшуюся открытой дверь. Однако втайне ожидаемого грохота выстрела не последовало. Тишина и покой. Только вонь от сгоревшего пороха. Да еще знакомый, до боли памятный запашок.

"Тут уже, к бабке не ходи, поздно, – сжал зубы и глянул на лежащую посреди пустого зала попутчицу. Одна пуля попала в живот, а вторая в голову. – Зрелище не для каждого. Врут, что можно привыкнуть. Смерть страшит всех".

Постоял, обозревая пространство за окном: "Ну, надо же, тут стрельбы на весь район, а хоть бы кто дернулся?"

Осторожно втянул безвольное тело внутрь. Пощупал пульс: "Вроде жив? Хотя, поди, пойми, уж больно дрожит. Тем не менее, не забивая голову гуманизмом, с силой вложил пистолет в пальцы волосатой руки.

Восстановим, так сказать, картину преступления.

"А теперь – Горбатый", – Ильин окинул взглядом заставленную спиртным витрину.

"Самогона, хоть залейся...", – всплыл в памяти озорной припев "Сектора". Подхватил с полки бутыль и шагнул к выходу.

– Эй, Джавдет, – прокричал заплетающимся голосом. Махнул бутылем и, раскачиваясь, словно парусник, идущий галсами, направился к машине. Вытянуть габаритное тело оказалось сложновато. Покойник норовил выскользнуть из рук и свалиться на грязный асфальт. Кое-как, ухватив за ворот, Сергей взвалил труп на спину и внес в узкий проем.

– Фу-у. Ну, вы и лоси... были. – выдохнул, сваливая "жмура" рядом с телом недавней попутчицы.

"Жаль девку, – вновь пронеслось в голове. Однако, засиживаться не резон. Аккуратно примерился и ткнул безвольной ногой первого в висок его собрата. – Конечно, для экспертизы это семечки, но для "оперов" сойдет. Пока разберутся..."

Выскользнул наружу и уселся за руль маленького авто.

"Как она сказала, – Спят еще гаишные? Ну, дай бог. А то у меня ни прав, ни денег".

Мимоходом пожалел, что не догадался проверить карманы экстремистов.

"Да ладно, чай, мы не мародеры. Авось пронесет", – вывернул руль и неторопливо выжал педаль сцепления.

Выехав на проспект, сбросил скорость, чинно перестроился в третий ряд и направил машину на выезд из города.

"Сбыть чужую тачку в мегаполисе не проблема. Проблема в самой машине. Кому она тут нужна? Разве на запчасти". – Все же запад крепко повлиял на его мировоззрение, возьмут любую, но дешевле.

Пост на выезде миновал без проблем. Гаишник, занятый выбиванием мзды со спешащих вырваться к грядкам дачников, на серенький седан внимания не обратил.

За городом свежий двигатель выдал все, на что был способен. И только здравый смысл не позволил водителю завалить стрелку за цифру сто шестьдесят.

Отмотав две сотни километров, съехал в неприметный сверток и расстегнул стоящую на заднем сидении сумку.

"Чего там, сахар? Ни хрена себе, похоже, я крепко отстал от реалий Российской жизни. Неужто, все так плохо?" – привычно балагурил, но в душе уже поднялась волна понимания. Пресса на западе попадает и в тюрьму, а уж что такое "гексаген", Сергею, худо-бедно, знать полагалось по штату.

"Вот тебе и подружка с кукушкой", – выбрался Ильин наружу и заглянул в багажник. Содержимое второго баула добило окончательно.

"Да тут на "десятку", с хвостиком, – задумчиво оглядел лежащие под свертками картофелины ручных гранат. – Ну что за люди? Даже запалы не выкрутили, никакой тебе техники безопасности", – подумал и запихал одну смертоносную игрушку в карман.

План пришлось менять на ходу. Водитель кардинально изменил стиль вождения. Теперь "Жигуль" телепался по правой стороне трассы, собирая выбоины, а водитель нерешительно обгонял совсем уже тихоходные "Москвичи" и, вообще, всем видом показывал, что за рулем сидит чайник.

Оказия ждать не заставила. Бригада автоподставы из соседнего города засекла транзитного лоха влет.

Пару раз Сергей отметил "пятую БМВ", которая на крейсерской скорости проскакивала мимо.

"Взяли в работу? – Понял он. Ну, Бог в помощь, соколики".

И хотя особого опыта общения с отечественными "рыцарями дорог и кюветов" у него не имелось, однако, хватило того, что соседом по камере в течение двух лет был польский "бомбила", который от скуки в тонкостях просветил механизму этого скользкого и непростого ремесла.

Все произошло как по нотам. Вылетел со второстепенной дороги потертый "Гольф" и, обозначив поворот, вильнул в сторону. И тут же на левой полосе мелькнул силуэт уже знакомого БМВ. Стук пластиковой бутылки о крыло, должный изобразить касание, прозвучал точно в мертвой зоне обзора.

"Готово, – ухмыльнулся гонщик, выжимая тормоз. – Потанцуем".

Машины замерли, пролетев по инерции пару десятков метров. Из "Бумера" выбрался представительный мужчина. Однако его брутальность не могли скрыть ни шикарный костюм, ни очки в тонкой позолоченной оправе.

"Чисто дети", – Сергей, исполняя свою партию, выскочил из-за руля и кинулся к задней дверце. Фигура его, словно по мановению волшебной палочки, усохла. Появилась некоторая сутулость. Робость во взгляде и охрипший голос добавили правдоподобия.

"Не переборщить бы", – подумал, прислушиваясь к тяжелым шагам.

Впрочем, наживку гангстеры взяли мертво.

Прозвучали ритуальные заклинания, "предъявы". Разговор, скользя по накатанной колее, отработанной сотнями разборок, перешел в финансовую область.

Сумму заломили нешуточную.

– Сколько? – охнул " терпила". – Пять тысяч? Да вы смеетесь? Я же работяга. Мне в деревню шеф на два часа разрешил смотаться... Ребята, побойтесь...

Подтянувшиеся статисты, нагнетая ситуацию, принялись вызванивать страховщиков, ГАИ.

Выждал положенное и, отыграв нерешительность, решил: "Пора".

– Дам, дам. Только без властей. Узнает начальство, что права на разборе, выгонит. А я баранкой кормлюсь. Куда я пойду? Семья у меня... Отдам. Только в городе.

Сговорились быстро. Оставив машину в надежных лапах сообщников, Сергей устроился в мягкую кожу пассажирского сидения "пятерки".

Визави, решив, что дело слажено, расслабился и снизошел до беседы.

"Ехать долго, а контакт установить нелишне", – решил "бомбила" и благодушно ответил на вопросы.

– Новая тачка, – похвастал он. – Двадцать тысяч всего, пробега. Свежак, – водитель любовно погладил баранку руля. Хлопок, раздавшийся вдалеке, он даже не заметил. И потому совершенно не подозревал о печальной участи догорающих в салоне "Жигулей" сообщниках.

"А ведь сказали ждать будут". – Граната, засунутая под колесо, рвануть, пока машина не начала движение, рвануть не могла. А уж когда сдетонировал "сахар", мало не показалось никому.

"Ну, извините... Чужое брать не хорошо", – вздохнул Сергей.

Зато теперь определить, кому принадлежат обугленные останки, будет сложно.

– Стоп, – скомандовал он водителю. – Потише. Сейчас сверток.

– Да тут вроде и домов нет? – удивился неплохо знающий трассу бандит.

– Дальше, в совхозном, у родни живу. А городскую хату сдаем, – пожаловался, отвлекая от трассы Серега. – В городе дорого все, а так хоть на продукты...

– Ладно, заныл, – оборвал заскучавший водитель. – Показывай.

Он послушно съехал с трассы и по накатанной колее заполз в перелесок.

– И где твой колхоз, "Большое дышло"? – поднял бровь аферист. Опустить уже не успел. Короткий удар в висок выключил его из жизни совершенно безболезненно и внезапно. Машина замерла.

"Вот так проходит мирская слава". – Сергей вытянул тело салона. Проверил карманы. Улов сегодня был нормальный, в барсетке обнаружилось сто пятьдесят тысяч рублей и три тысячи "зеленых", документы на БМВ, паспорт.

"Да, Серега, суждено тебе видно вновь пропасть без вести, – подумал, разглядывая фото. – Похож? Похож. Только шрам. Ну, это ладно. За пять лет мог и появиться".

Болото поглотило тело джентльмена удачи в пять минут.

"Интересно, кто я теперь? Буров Валерий Семенович. Замечательно. Будем знакомы".

"...Угас Машо, риторик благородный", – процитировал Сергей рефрен дешановской нетленки. – А что тут еще скажешь?

– Машина – звер, шафер – собака, – неловко пошутил новоявленный владелец автомобиля. Назад ехал не торопясь. Хвосты обрублены, осталось продумать дальнейшие шаги.

Неожиданно мысли вернулись в то жаркое средиземноморское утро.

Профессор, единственный, кто знал русский язык в каталажке забытого богом городка, так и не дождался возвращения сокамерника. Лейтенант, может, и не желая того, рассек ему скулу до кости. Пришлось отправить арестанта в госпиталь.