Текст книги "Игрушка Белоглазого Чу"
Автор книги: Глеб Васильев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)
– Чтоб в пять минут был у меня, – скомандовал Шайморданов, – и хакера нашего прихвати.
– А как же отморозок с бабой? – удивился Сяпля. – Ты ж велел их сразу после театра к тебе везти, а опера ихняя еще полчаса надрываться будет…
– В жопу, – коротко распорядился Руслан, и с такой силой вдавил кнопку отбоя, что по корпусу мобильного телефона, блестящему лаковым штиблетом, пошла некрасивая паутинка трещин.
– Котик, что-то случилось? – из гущи тех же подушек показалось припухшее со сна лицо Вали.
– Ничего, ребят пригласил на пару пива, – Шайморданов даже не сделал попытки придать голосу беспечный тон и изобразить уместную в таком случае улыбку. Слова не произносились, а выцеживались по буковке сквозь плотно сжатые зубы. Девушка, кое-как разлепив удлиненные стойкой тушью ресницы, сфокусировала взгляд на огромных настенных часах. Часовая стрелка, сделанная из целого слоновьего бивня, отполированного и украшенного искусной резьбой, указывала на череп сайгака с гравировкой «XI» на лбу. Минутная стрелка – витой рог нарвала с перламутровой инкрустацией – находился рядом с таким же черепом, но помеченным знаком «XII».
– Поздно уже, я спать хочу, – Валя капризно зевнула, прикрывая ротик ладошкой. Из всех знакомых Руслану девушек она одна знала секрет капризного зевка. – Давай завтра, а?
– Оденься. Через три минуты Сяпля с Крысой придут, – отрезал Шайморданов.
– Но у нас же еще целых три минуты, – Валя игриво улыбнулась затылку Руслана и ослабила узелок на поясе халатика. За месяцы, проведенные в сожительстве с Шаймордановым, Петухова хорошо усвоила, что означают полночные посиделки с ребятами на кухне. Догадывалась, почему Руслан перед этим немногословен, груб, заторможен и холоден. Кто-то опять перешел ему дорожку, решила Валя, значит, в скором времени на совести Руслана будет одним трупом больше. Не то чтобы Валя ужасалась тому, с каким монстром она делит ложе (кроватью кучу подушек, как ни крути, назвать нельзя). Смерть посторонних людей ее никак не трогала, а мораль… да какая, к черту, мораль у семнадцатилетней пэтэушицы! По началу Петухова восторгалась той легкостью и изяществу, с которой Шайморданов абсолютно безнаказанно избавляется от тех, кто ему не по нраву. Ей нравился страх в глазах Шаймордановских шестерок, лучше всяких слов говорящий, какой властью над ними Руслан обладает. Было, с ее точки зрения, что-то безумно-романтическое, киногероическое и страшно крутое, как в самом образе расчетливого удачливого преступника Руслана, так и в ней, как его постоянной девушке. «Я – девушка Анти-Бонда» – крутясь перед зеркалом и стреляя в незримого противника из воображаемого пистолета, с упоением думала Валя. В своем девичьем дневничке Петухова выделила специальную страничку, на которой красивым почерком разноцветными чернилами выписывала имена и клички жертв своего непобедимого бойфренда. Но, как-то раз, Руслану случилось заглянуть в этот самый дневник – не из подозрительности, а чтобы почерпнуть идею, что бы такого подарить возлюбленной на день рождения. Увидев веселенький список мертвых душ, Шайморданов позеленел. «Ты что, сука?! Запалишь на хуй! ЭТО увидят – пиздец!» – в первый и единственный раз Руслан ударил Валю. Сильный своей природной искренностью, размашистый удар непобежденного дворового чемпиона по кулачным боям отшвырнул девушку. Пролетев через всю комнату, Валя тряпичной куклой упала на устланный шкурами диких зверей пол. Видя, что Петухова не шевелится, Руслан испугался, что ушиб любимую насмерть. Упав на колени возле распростертого тела Вали, Шайморданов, не видя ничего за пеленой горьких слез, бормоча извинения вперемешку с ласковыми глупостями, покрыл неподвижное бледное лицо тысячей поцелуев. Нет сомнений, что покрыл бы и второй, но не успел – крохотный девичий кулачок торпедой вспорол пространство и врезался в промежность стоящего на коленях Руслана. Тихо хрипя, тараща глаза и хватая ртом воздух, Шайморданов запоздало прикрыл гениталии лодочкой сложенных ладоней и повалился на пол рядом с Валей. «Никогда… не пиши… про меня», – в три захода выдохнул Шайморданов, когда мир боли, раскрашенный всеми цветами и оттенками красного, желтого и оранжевого, начал его понемногу отпускать. «А ты некогда больше не суй свой нос в мой дневник», – улыбнулась разбитым ртом Валя. Руслан улыбнулся в ответ. Потом они долго и страстно целовались, наслаждаясь ее сладкой кровью, по капельке текущей из ранок, которым неугомонный язык Руслана никак не давал затянуться. Не смотря на то, что конфликт в тот раз сам собой урегулировался мирным путем, в сердце Валентины завелись два голодных червячка – страх и ревность. Она вспоминала перекошенное лицо Руслана, когда он увидел страничку ее дневника. Испугался до усрачки, поняла Валя. А раз неустрашимый Руслан все же испытывает страх, значит, действительно есть чего бояться. «Запалишь» – сказал он, перед тем, как ударить Валю по лицу. Это значит, что его у меня могут отнять?! – внутренне ужасалась Петухова, подразумевая под «ним» на уровне подсознания не только Шайморданова, но и всю свою только что налаженную сладкую жизнь с исполнением каждой (почти) прихоти. Ревновала Руслана к «делу» Валя тоже не на пустом месте. Именно из-за дела он поднял не нее руку, из-за него впадал в ступор, иногда днями не обращая на Валю внимания – обдумывал очередную комбинацию. Жизнь с двумя червячками, вгрызающимися в мякоть юного сердечка, пришлась Петуховой не по душе. И решила она бороться за свое женское счастье единственно пришедшим в голову средством – своим телом, нежным как цветок, сладким как мед. Валя надеялась ласками вытеснить из головы Руслана мысли о смертоубийствах. Вот и сейчас, развязывая поясок халатика, Петухова думала отвлечь Шайморданова от посиделок с ребятами, вывести из мерзлого состояния сосредоточенного обдумывания участи следующего недруга. Впервые она ошиблась на счет причин немногословности, грубости и отрешенности любовника, ибо задумался он вовсе не о том, как прервать чужую жизнь.
– Котик, ты знаешь, что я за три минуты успею сделать с твоим… – промурлыкала Валя, страстно дыша в ухо безучастному Руслану, продолжающему изучать пустые сайгачьи глазницы часов.
– Сейчас же не оденешься – в сортире запру, – перебил Шайморданов. Петухова, готовясь устроить скандал, уже сузила глаза до источающих ненависть щелочек и открыла рот, чтобы брякнуть неуместное «кобель!», когда в дверь позвонили условленным образом – два коротких звонка, один длинный и еще один короткий. Закрыв рот и запахнув халат, Валя молча скрылась в ванной комнате.
– Пацаны, дело на стакан конфет, – с порога начал Шайморданов.
– Каждому? – оживился Владик Сяпунов, за чьей широкой спиной компьютерный гений Виталик Калина по прозвищу Крыса скрывался полностью.
– Сторчитесь, если каждому, – Руслан вернулся в комнату и уселся на пол, сложив ноги по-турецки. Сяпля и Крыса, войдя следом, застыли над Шаймордановым соляными столпами. Руслан коротко кивнул, разрешая гостям сесть. Повисла пауза, во время которой Сяпля и Крыса успели увериться в справедливости своих дурных предчувствий – какие поручения даются на таких вечеринках они знали гораздо лучше, чем Валя. Точно так же знали, чем грозит невыполнение или неточное исполнение хоть одного из полученных заданий, поэтому сидели в напряжении, готовясь губкой впитать любое слово Шайморданова.
– Крыса, это объявление должно сегодня же быть на баннерах каждой поисковой системы, – Руслан положил перед Калиной пачку с двумя написанными карандашом словами. – Сяпля, перепишешь слова и озаботишься попаданием их в максимально возможное количество газет, радио– и телеэфиров. Тебе на все про все времени до полудня. Вопросы есть?
– А проблем с производителем сигарет не будет, если мы весь текст пачки нашару опубликуем? – осторожно поинтересовался Калина.
– Дурак ты, Крыса, хоть и гений. Два слова, которые я написал, толкать нужно, – Руслан вспомнил мудрое высказывание – если хочешь, чтобы все было сделано как надо, сделай сам – и почувствовал себя бесконечно одиноким и уставшим.
– Если это объявление, то нужно бы еще телефончик туда пиздануть, укзалку, типа звонить с семи до восьми, звать Сашу, – подсказал Сяпля, стараясь выслужить персональный «стакан конфет» – стограммовую емкость с коктейлем всевозможных запрещенных для продажи без рецепта или просто запрещенных таблеток. Руслан мысленно выругался. Как же он сам не вспомнил, что любое объявление должно содержать хоть какую-то информацию об обратном адресе. Действительно, если хочешь получить ответ, укажи хоть обезличенный номер абонентского ящика или придуманное имя с пометкой «до востребования». Захочет ли дьявол оставить ему на почте экземпляр контракта до этого самого востребования? А если указать свой настоящий адрес? Лучше уж сразу застрелиться – мало того, что психов всяких, фанатиков религиозных и извращенцев сраных притащится туева хуча, так и знакомые засмеют – хана репутации. Может быть, дьяволу не надо сообщать адрес? Он, наверное, и сам узнает, кто его зовет. Тогда зачем такое объявление вообще нужно?
– Ладно, ребята, отбой, – кроя себя отборными словцами, проговорил Шайморданов. – Тест на лояльность вы прошли. Стакан конфет завтра у Олежки Бобасина получите.
Попрощавшись с Русланом, удивленные исходом беседы Сяпля и Крыса спустились в подъезд.
– Во, бля, психолог, – Владик с уважением присвистнул.
– Ага, не хер собачий, – согласился Калина, тихо радуясь, что не придется всю ночь сидеть в фотошопе, приклеивая некрофилам и педофилам лица тех, для кого Шайморданов приготовил черную метку, или взламывать сервер ИТАРТАСа, чтобы разместить какую-нибудь провокацию, или… Да, в конце концов, полстакана конфет на халяву – поди плохо.
Как только Руслан закрыл дверь за подручными, свет в квартире коротко мигнул и погас совсем.
– Ты зачем мне свет выключил? – пропищала из ванной комнаты Валя. Она не ожидала, что Сяпля с Крысой уйдут так быстро, поэтому затеяла принятие горячей ванны с тонизирующей пеной и ароматическими солями.
– Скачок напряжения. Наверное, пробки выбило, – спокойно ответил Шайморданов, уголком глаза заметив какое-то движение в комнате. Резко обернувшись, Шайморданов увидел, как к нему, покачиваясь и виляя в воздухе, приближается маленький светящийся шарик – не больше вишенки. Почти машинально Руслан провел указательным пальцем по верхней губе – посмотреть, остались ли на пальце следы белого порошка, он не успел. Не долетев до человека метра полтора, с еле слышным хлопком шарик лопнул, и серый мрак вокруг Руслана утонул в клубах желтоватого, пахнущего серой, дыма. Кашляя и тря кулаками слезящиеся глаза, Шайморданов понял, что все сделал правильно.
– При-кхе-ветствую те-кхе-кхе-бя, кхе-князь тьмы-кхе-кхе-кхе, – поздоровался Руслан. Он прекрасно знал, что вежливость в общении с теми, кто тебя наверняка сильнее, лишней не бывает.
– Привет, – на том месте, где взорвался шарик, дым сгустился, образуя человеческий силуэт. Резь в глазах немного прошла, и Руслан смог рассмотреть очертания фигуры: небольшой рост, узкие плечи, круглая как футбольный мяч голова – все это, за исключением горящих раскаленными угольками глаз гостя, казалось Шайморданову определенно знакомым.
– Я бы хотел… – неуверенно произнес Руслан и остановился, ожидая, что бес продолжит фразу за него.
– Понятное дело, еще бы ты не хотел, – без всяких эмоций в голосе сказал бес. – Все вы такие – чужой задницей свою прикрыть норовите.
Из сказанного Руслан не понял, значит ли это, что сделка не состоится, поэтому осторожно поинтересовался: – а договор у вас с собой?
– Где ж ему быть? Я без договора даже в сортир не отлучаюсь, – бес сделал несколько шагов, оказавшись лицом к лицу с Шаймордановым, протянул ему стопку листов, от которых исходило бледное голубоватое сияние. Руслан потянулся к договору, да так и застыл с протянутой рукой – в слабом свете волшебной бумаги он наконец рассмотрел бесовскую рожу.
– Ты?! – только и смог икнуть Шайморданов. Сомнений быть не могло – перед ним, держа двумя пальцами договор купли-продажи души, и сверкая огненными очами, стоял Илья Пузднецов.
– Я, – устало согласился Пузднецов. – Ненавижу приходить к старым знакомым – обязательно какие-нибудь нештатные ситуации случаются.
– Ты… – Руслан почувствовал себя точь-в-точь как в ту минуту, когда Валя заехала кулаком в его промежность, воздуха перестало хватать, в голове вспыхнуло северное сияние, даже яички заломило.– Но как?
– А ты что думал? – Пузднецов равнодушно хмыкнул. – Дьявол – это такая же работа, как любая другая. Кто-то продавцом в палатке работает, кто-то – наемным убийцей, а я – дьяволом. Обыкновенная профессия.
– Но ты…
– Да что я? Я-я, цепочка от буя! – Пузднецов начал раздражаться. – К претенденту на дьявольскую вакансию не так уж и много требований: быть тихим, незаметным, бездетным, холостым, ранее ни где не работать, иметь минимум друзей и родственников. Короче говоря, нужно быть таким, чтобы в жизни никто не подумал, что дьявол – это ты. Умственная недалекость и серость приветствуются. У меня были хорошие шансы – по всем требованиям абсолютное соответствие. А когда в отделе кадров узнали, что у меня еще и души отродясь не было, обрадовались очень, сказали, что лучшего кандидата у них с Мефистофеля не приключалось, сразу в штат взяли.
– И давно ты э… дьявол? – Руслан лихорадочно пытался сообразить, чем ему и благополучному достижению его цели грозит такой неожиданный поворот событий.
– Года два уже тружусь, – сообщил дьявол-Илья, – без нареканий. Начальство довольно.
– А… – сформулировать главный вопрос Руслану никак не удавалось.
– Забрать у тебя Зелибобу? – немного напрягшись, Пузднецов прочитал мысли Шайморданова. – Подписывай договор, и нет проблем. Как только умрешь, Зелибоба прямиком в ад направится. Стороны, таким образом, выполнят свои обязательства и договор будет закрыт.
– То есть как, когда умру? – даже в темноте можно было заметить, как щеки Руслана бледнеют до ландышевой белизны.
– Таковы условия контракта. Все по честному – если исполнить желание человека и сразу забрать у него душу, то удовольствия от исполнения человек не получит никакого – без души это невозможно. Раньше мы работали по схеме «желание-душа-смерть», но очень уж много жалоб и претензий поступало. Так что теперь только «желание-смерть-душа».
– Но ведь мое желание как раз в том и заключается, чтобы вы у меня одну из душ забрали! – Руслан запаниковал, чувствуя, что круг замыкается. – Забираете душу, пока я жив, держите где-нибудь до моей смерти, а потом хоть в жопу суете.
– Договор типовой, рассчитан на среднестатистического обывателя. А практика показывает, что у среднестатистического обывателя только одна душа. Повторяю, схема «желание-смерть-душа» непреложна.
– Черт, – ругнулся Руслан.
– Хотя, если подумать, выход есть, – солгал Пузднецов, думами себя не утруждающий никогда. – Мы исполняем твое желание, то есть забираем Зелибобу, ты живешь себе, радуешься, умираешь, и мы забираем ТВОЮ душу в счет оплаты за выполненное желание. Согласен?
Ответ комом застрял в глотке Шайморданова. Следуя дьявольской логике, он посылал в ад не только душу Пузднецова (на что ему было плевать), но и свою собственную.
– А если я не подпишу договор, разве не в ад моя душа направится после смерти? При моих-то лихих делах… – Руслан каждой клеточкой своей тертой шкуры чувствовал, что его пытаются обмануть самым наглым образом.
– Ад, веришь ли, тоже не резиновый. Вас таких душепродавцев знаешь сколько? Одних только желающих стать звездами кино и эстрады… Тем более, однажды попав в ад, назад не вернешься – нет у нас ни сроков, ни амнистий. Короче говоря, последние сто лет врата ада открыты только для подписавших контракт – остальные либо в рай, либо в забвение.
– Забвение?
– Ну да, забвение, небытие. Тут ты есть, был, и еще некоторое время будешь, а в небытии тебя не было, нет и не будет никогда, или всегда – в данном случае это одно и тоже. В забвении вообще ничего нет. Кроме тех, что оказались вне ада и рая. Только там их тоже нет, потому что в небытии нет ничего. Кто попал в забвение становится ничем, точнее, большой кучей ничего, окруженной бесконечным ничем. Сложно объяснить, понять еще сложнее, так что просто поверь мне на слово.
Узнав за минуту, не только то, что рай и ад действительно существуют, но и получив конкретное понятие, что, не пойдя на сделку, можно избежать вечных мук и отделаться легким забвением, и по фигу, как ты жил, Шайморданов крепко задумался. Что лучше: не дать жизни оборваться на середине, а потом вечность гореть в геенне огненной, или сойти с дистанции на пол пути, отправившись киснуть в небытии? Неглупому Руслану не хотелось выбирать ни одного из двух зол – он знал, что англичане бы его в этом поддержали. Но, чтобы не выбирать один из двух вариантов, нужно придумать третий! Иначе выберут за тебя.
– А Бог сейчас кто? – оттягивая момент принятия решения, спросил Шайморданов, лихорадочно перебирая в голове всевозможные комбинации.
– Да ты его знаешь. Хотя, конечно, это секрет, но тебе я скажу на ушко, – Пузднецов навис подбородком над Шаймордановским плечом и зашептал. – Последние полгода Богом работает…
– Сколько времени требуется, чтобы затолкать вылетевшие пробки назад?! – дверь ванной комнаты взорвалась фонтаном щепок и на пороге возникла окруженная небесным сиянием Валя Петухова. Из рукавов ее халата до пола свисали белые пернатые крылья, а над головой парило золотистое кольцо нимба.
– Ва-ва-валя? – сердце Шайморданова трижды екнуло.
– Ну, мне пора, – пробормотал Пузднецов и поспешно распался на молекулы какого-то зловонного газа.
– К тебе две души пришли, а ты их обе в ад?!!! – Валя выпростала из-под крыла длинную изящную руку. Ее пальцы, оканчивающиеся не модным маникюром, а острыми как у коршуна когтями, впились в плечо Руслана.
– К тебе! Две! Души! Пришли! – отрывисто выкрикивала Валя, отчаянно тряся Шайморданова. – К тебе! Две! Души! Пришли! – Руслан ужаснулся, увидев, как нос Петуховой удлиняется, застывая желтой костью, глазные яблоки становятся сплошным зрачком, сжимаются до размеров вишневой косточки, щеки и лоб обрастают белы пухом. Она превращается в чайку-лесбиянку! – мысль пулей прошла сквозь голову Шайморданова, вынеся мозги на ближайшую стену, и он, не в силах больше сдерживаться, заорал, вкладывая в крик силу обеих своих душ: – ААААААААААА!!!
– Просыпайся! К тебе твои друзья пришли! С ними еще какая-то сучка черножопая! – Шайморданов открыл глаза и увидел над собой лицо Вали – взволнованное, чуть бледное, но абсолютно человеческое, без всяких намеков на птичьи черты. Она тормошила его за плечо, пытаясь разбудить – на лестничной клетке топтались Пузднецов, Женевьева и сопровождающий их Сяпля.
– Приснится же такое, – пробормотал хриплым спросонок голосом Руслан, с трудом вылез из-под подушек и поплелся искать одежду, чтобы встретить гостей.
20. Научный метод
Американские ученые научным путем подтвердили гипотезу, согласно которой секс, а вернее, основной инстинкт и функция репродукции ведут к избавлению от опасных мутаций и, соответственно, вечному процветанию.
Из колонки новостей
– Ты мне скажешь, что это за сучка? – дикой кошкой шипела Валя, пока Руслан натягивал джинсы и застегивал пуговицы рубашки из китайского шелка.
– Валя, иди, прими ванну, с тонизирующей пеной и ароматизированными солями, – Шайморданов грустно вздохнул и отправился встречать заждавшихся визитеров. Петухова выкрикнула сакраментальное «кобель!» и громко захлопнула за собой дверь ванной комнаты.
Шайморданов кивнул Сяпунову, давая понять, что тот на сегодня свободен, и проводил заторможенного Илью и возбужденно сверкающую черными очами Жене в глубь своих апартаментов.
– Хорошо провели время? – пытаясь изображать радушного хозяина, Руслан пододвинул гостям по мягкому пуфику, сам же уселся на медвежью шкуру, прикрывая белесое пятно – засохший след их с Валей недавней любовной игры.
– Сьюпер, – француженка просияла улыбкой порочного ангела, Пузднецов же поморщился, как от зубной боли.
– Приятно. Очень рад, – Руслан всеми силами пытался не выказать своего нетерпенья. Ни Илья, ни Жене больше не походили на кислотных монстров, испещренных иглами и кишащих щупальцами, значит, вероятность плодотворности в поиске решения его ма-а-аленькой проблемки, существует. – Чрезвычайно польщен вашим присутствием в моем скромном жилище.
– Шьикарный бьерлога! – оглядевшись, восторженно присвистнула Женевьева. Пузднецов, которому квартира-шатер Шайморданова запомнилась только тем, что после первого и единственного ее посещения, он был избит до полусмерти, промолчал. Он бы предпочел оказаться скорее где-нибудь в сыром подземном склепе, заживо замурованным в одну из могил.
– Можете выбрать себе любую вещь – сувенир на память, – широко улыбаясь, предложил Руслан. – Все мое – ваше.
– О! Ти душка! – француженка, сразу приметившая висящий на стене раритет – двуручный прямой меч с рукоятью из кости моржового пениса, захлопала в ладоши. Но поскромничала, да еще представила себе, как повезет полутораметровый меч через границу, и остановила свой выбор на изысканном длинном мундштуке, по странному совпадению, выточенном из той же косточки, что рукоять меча. Пузднецов же, исключительно из страха обидеть гостеприимного хозяина, подобрал первое, что попалось под руку – невзрачную деревянную пепельницу.
Хороший выбор, – одобрил Шайморданов. – Из этого мундштука в двадцатых годах Сталин отравленными дротиками плевался в своих недругов, а когда недругов не осталось, перешел на трубку. А пепельница сделана из обломка косого креста, на котором был распят святой апостол Андрей Первозванный.
Вытаращив глаза на пепельницу, будто держал в руках ядовитую змею, Илья быстро убрал артефакт в карман, даже не вытряхнув из него окурков.
– У менья длья тебья тоже есть особый подарок, – налюбовавшись мундштуком и вдохнув горечь смолы истории, осевшей на его поверхности, Женевьева шустрой цапелькой пробежала в прихожую, где оставила свою сумочку, больше похожую на кошелек с длинным ремешком для ношения через плечо. Пошуршав минутку неведомым содержимым сумочки, девушка вернулась, неся в вытянутых руках желтую тряпицу. – Это жёлтый майка льидера! Надпись я сама сочьинила! – пояснила Жене, протягивая Руслану хлопчатобумажный дар. Руслан благодарно улыбнулся, хоть улыбка вышла кисловатой, обнажился по пояс и тут же облачился в подарок. На груди и животе майки красовалась размашистая трехстрочная надпись:
«DON'T BE SHY
DON'T EVEN TRY
I'M THE ONLY SHY».
Дословно надпись переводилась «НЕ СТЕСНЯЙСЯ, ДАЖЕ НЕ ПЫТАЙСЯ, Я – ЕДИНСТВЕННЫЙ РОБКИЙ». Что уж говорить, довольно странная надпись, особенно для майки лидера, и уж тем более для Шайморданова. Но Шайморданов юмор парижанки оценил. Дело в том, что школьной кличкой Руслана было трехбуквенное сокращение от его фамилии – Шай. Теперь его так никто не называл, но для общения в сети Руслан выбрал себе никнэйм Shy – транслитерированный в латиницу аналог Шая. Именно под этим ником Руслан и познакомилась с Женевьевой. Поэтому каламбур на майке правильнее было бы читать так «ДАЖЕ НЕ ПЫТАЙСЯ БЫТЬ ШАЙМОРДАНОВЫМ, ПОТОМУЧТО Я – ЕДИНСТВЕННЫЙ ШАЙМОРДАНОВ».
– Спасибо, Женечка, – поблагодарил Руслан, на сей раз искренне, и влажно чмокнул девушку в смуглую щечку. На этом ритуал обмена любезностями успешно завершился, и Шайморданов, тщательно подбирая слова, перешел к делу: – Жене, ты знаешь, в какой затруднительной ситуации мы с Илюшей оказались по причине сбоя в небесной канцелярии. Не близость моей смерти меня угнетает, нет. Меня угнетает свершившаяся несправедливость. Пусть я умру во цвете лет, пусть меня запомнят молодым и здоровым, не беда. Но что будет с Илюшей? Сколько будут тянутся его серые безрадостные дни, пусть остальным они и покажутся преисполненными солнечного света? Зачем ему существовать без души? В этом нет никакого смысла. И наша обязанность, наш святой долг – вернуть ему положенное природой и Богом, вдохнуть душу в его бренное тело. Моей решимости хватит, чтобы свернуть горы, но без твоей помощи, без содействия Ильи, я обречен на неудачу. По сути, вопрос один – что делать будем?
Для Пузднецова день выдался отнюдь не таким серым, как об этом обмолвился Руслан, но очень уж утомительным. Изнуренного сексом, утяжеленного сверхплотным ужином в «Пекине», измученного бесконечным «Евгением Онегиным», Пузднецова прочувствованная речь Руслана добила окончательно. Чудом не свалившись с мягкого пуфика, Илья уснул, оповестив об этом мир богатырским храпом.
– Ах ты сука! – Шайморданов побагровел. – Я вокруг тебя на хромой козе фуэте кручу, а ты дрыхнешь?!
– Не надо, Шай. Ильюша устал, пусть поспит, а мы с тобой подумаем, – легким, как дуновение ветерка, жестом, Жене перехватила кулак Руслана, когда тот был всего в нескольких сантиметрах от подрагивающего в такт храпу носа Пузднецова. Шайморданов коротко рыкнул откашливающимся медведем, но с девушкой согласился – бережно взял спящего Илью на руки и перенес в спальню.
– На тебя вся надежда, Женечка, – Шайморданов подивился тому, насколько свежей и отдохнувшей выглядит молодая парижанка. И тут же с грустью подумал, что через несколько часов обнаружит себя обдолбанным в хлам. – Что ты говорила про науку и веру?
– Начньем с науки. Наука отрицает сущьествование души, хоть и не все учьеные с этьим согласны. Методом отрицанья наука как бы гворьит – воньючий лапи прочь от тонких материй. Не позвольяет грубым вмешатьельством творить духовный инженерий! – бойко тараторила Женевьева. – Околонаучный брет о взвешьивании душ и плотностьи астрального тела – маскировка. Плохой теория, который может раскритиковать каждый турак. Мимикрия души есть абсолют, храньимый секрьет мудрых! Мистики говорьят: «сделаль фото души! сделаль пересадку души! браль души в рукьи!» Ну да кто им повьерит?! Вот тут и возньикает вопрос вьеры! Вьеришь ты, нет – не важно. Важно, чтобы вьера была в твоей душе.
Руслану стало очень плохо. Невыносимо захотелось обозвать Женевьеву дурой и выставить за дверь, а еще лучше – выкинуть из окна. Какого черта она лечит его теориями?! Забыла, что не в чате своем сраном сидит! В рот ей, что ли, запердолить, чтоб заткнулась? Жене мыслей читать не умела, поэтому продолжала с энтузиазмом: – Льично я вьерю в льюбовь. В этом и есть мойя душа. Когда я займись льбовью, не важно с кьем, в момьент оргазма мойя душа собирайется в комок. Она становиться такой, что ее можно щьюпать.
– Минутку, – хоть Шайморданов и не особо вникал в суть болтовни похотливой девицы, ему показалось, что некое рациональное зерно – по крайней мере, намек на его присутствие – он уловил. – Ты говоришь, что в момент оргазма душа собирается в комок. А до этого она где находится?
– О, она растворьена во всьем тьеле, – для наглядности Женевьева провела пальчиком от мочки уха до весьма соблазнительного бедра. – Но основной ее масса в головье и грудьи.
Шайморданов припомнил, что как-то слышал такой парадокс. Только речь шла не о душе человека, а о его эго, то есть «Я». Если человеку отрезать руку/ногу, положить рядом с телом и сфотографировать, то рассматривая фотографию, ампутант без раздумий скажет – это я, а это моя рука/нога. Если же отсечь голову, и произвести те же дальнейшие манипуляции, то человек затруднится с ответом. Как будет правильнее: это я и моя голова, или это я и мое тело/туловище? Конечно, чушь собачья. Если человеку отрезать хоть руку, хоть ногу, он не будет рассматривать никаких фотографий – он будет орать от боли и страха, как резаный – в этом Руслан не сомневался. А обезглавленный человек задумываться над правильностью формулировки уж точно не станет. Но если заменить «Я» на душу, а отсечения проводить чисто умозрительно, то некий смысл во всем этом бреде появляется.
– И где же у тебя, Женечка, душа после вздрючки концентрируется? – в ответ девушка невинным жестом указала на низ собственного плоского животика. Ничего другого Руслан и не ожидал.
– Что ж мне, Илью теперь в рот отыметь, чтоб он душу свою заглотил? – надежды в Шайморданове не осталось ни капли.
Ага, очень научно. Значит, как я сосу, тебя уже не устраивает?!!! – увлеченные беседой, Руслан и Женевьева не заметили Валиного появления. Благоухающая тонизирующей пеной и ароматизированными солями, Петухова уперла кулаки в крутые бока и старательно испепеляла Шайморданова взглядом.
– Валечка, думаю, пора тебе все … – договорить Руслан не успел. Как по волшебству, в руках Вали оказалась массивная статуэтка индийского слонобога Ганеши. Вся дурная масса сына Шивы, бога мудрости, отлитого в бронзе, обрушилась на голову Шайморданова. Прежде, чем погрузиться в непроглядную темень, угасающий разум Руслана успел запечатлеть обрывки информации: «Ты его убьиля! – серое лицо Жене – Получай, сучка! – ярость и безумие в глазах Вали, занесшей Ганеша над головой для нового удара – Кия!!! – пятка Жене утопает в роскошной груди Петуховой – Хр-р-р – бум! – статуэтка падает на пол, утыкается металлом слоновьего хобота в…».
21. Именины сердца
Итак, Вы готовы начать ПРЯМО СЕЙЧАС пока кто-нибудь не опередил ВАС и не начал ЗАРАБАТЫВАТЬ Ваши деньги?
Из рекламы книги «Как заработать в Интернете ЛЕНТЯЮ»
– Молодец, хорошо сработал – два раунда без описания сцен сношения – это почти рекорд, – Геша еще раз пробежался глазами по последним строчкам только что дописанной главы и определенно остался доволен.
– С сексом или без, а жрать хочется, как из ружья. Для меня два дня без пищи тоже, знаешь ли, рекорд, – Лёнин желудок сдавлено заскулил в подтверждение слов хозяина.
– Только у меня одно нехорошее чувство имеется, – Друзилкин будто вовсе не слышал слов друга. – Что мы как-то чересчур увлеклись, заигрались, что ли… Души, дьяволы, девки, секс опять же – за все этой чепухой мы с тобой забыли, что главный герой нашего шедевра – ничтожество Пузднецов, а не мафиози Шайморданов. Последние несколько глав отчетливо просматриваются из глаз Руслана. Надо этот крен как-то выравнивать.
– Хрен бы с этим креном! У меня тоже есть одно нехорошее чувство – голод называется. Может, слыхал про такое?! – Пузырькову пришлось повысить голос, чтобы перекричать надрывное урчание в своем животе. Его аспирантская стипендия по возвращении блудного Геши испарилась в миг, не оставив о себе никакой памяти.
– И нечего так орать, – Друзилкин тоже страдал от недоедания, но вида ни по чем подавать не хотел. – На днях повесть допишем, отошлем в издательство или редакцию журнала какого-нибудь, получим гонорар…
