Текст книги "Остров, поделенный насилием"
Автор книги: Gina Wolzogen
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)
Про это определенно не должен кто-то узнать. Это…это будет стыдом для меня, самым настоящим позором. За мной гоняются собственные фантомы. Я с отчаяньем в сердце пошла дальше. Больше мне никто не встречался. Более того, этот феномен радовал. По настоящему радовал. Теперь джунгли казались мне ещё более зловещими. Будто они составляли одно живое существо и я ему совсем не нравилась. Может они и вправду живые? Ладно, надо отсюда убираться и быстро. Я вышла из джунглей, тяжело вздохнув с облегчением. Теперь можно идти в храм, где меня ждет мое самое любимое существо. Тут есть деревня, где живет племя Эйры. Но я ходила не через него. Через него мне не хочется ходить. Люди племени не очень любили меня, однако любая угроза со стороны могла окончить их жизни. Я пошла в храм, стараясь не наткнуться на кого-то из племени. Не нравились мне их дикие глаза и тупое выражение лица. Гул голосов витал в воздухе, однако их язык совершенно не ясен. Наконец-то передо мной раскинулись величия храма. Я отворила тяжелые дубовые двери и вошла в прохладу тишины. Надеялась, что увижу моего любимого. Как бы то ни было, тронный зал пустовал. Мои надежды были жестоко разбиты, подавлены. Состояние моего разума было слишком негодно для размышлений. Я окончательно потеряла самообладание и упала на холодный каменный пол. Моего любимого нет. Одиночество, нестерпимая боль и эмоциональный голод. Это было невыносимо, они убивали меня, рвали изнутри с особым удовольствием. Кажется, тоска по нему с каждой минутой становилась все сильнее. Есть ли этому предел? Как долго я смогу выдержать, прежде чем сойду с ума от безысходности и одиночества? Ответа не было. Неужели я в этом мире одна? Неужели лишь Виктор помогает мне выжить в этом мире?
Часть
Огонь прекрасен и вода прекрасна,
Никак я не могу налюбоваться.
Они как небо и земля —
Не совместятся никогда…
Давай я буду пламенем,
А Ты – водой…
Ты только не туши меня, постой…
Я расскажу Тебе о своих чувствах и потухну
И это будет наш первый и последний поцелуй…
Я стала пламенем специально,
Пусть я умру – а Ты останься жить…
Мне не судьба с Тобою
Жизнь счастливую прожить.
Я буду сомневаться,
Тебя тянуть на дно,
Мне трудно оставаться,
Уйти пора давно…
(Kreed2015)
Я сидела за столом, пытаясь съесть хоть что-то. На столе, передо мной, было очень много вкусностей, от их вида текли слюнки. Напротив меня сидел тот, кого искала ранее. Он пришел сразу же, как я заплакала. Но где он вообще был я так и не поняла. Виктор снова не ел, хотя перед ним стояла полная тарелка еды. Он сидел и смотрел на меня, словно восковая фигура. Если бы его поместили в музей, то вряд ли бы отличили от статуи или восковой фигуры. Он просто не двигался. Совсем. Его грудь не поднималась, он не делал вздохи.
– И что же с тобой случилось? Почему ты плакала? Это ведь не просто сбой внутри тебя. Есть причина, – он словно видел меня насквозь и может быть, оно так и было. Он же не человек.
Но я не могла открыть правду. Не я. Хоть он и привязал меня к себе каким-то образом, однако все равно не могла сказать правду. Мне делалось рядом с ним очень хорошо, но сила моего стыда больше. Позор внутри… Он врос в мозг подобно мху, или опухоли, которая разрастается с каждым разом все больше и больше. И, к сожалению, я не знаю, что мне делать. Это делает меня ещё более скрытой, или даже замкнутой. Я боюсь смеха, осуждения… Боюсь боли. Я завишу от общественного мнения?
– Эти воспоминания… Я ходила в джунгли, к воде… Там меня настигли воспоминания о том, что случилось, когда была с Люком, – я уставилась в еще полную тарелку. Да, отчасти это было правдой. А хотя зачем я вру себе? Я лгу своему любимому лишь потому что боюсь открыться.
Моего мужчину совсем не тронуло то, что я ему говорила. Кроме одного.
– Джина, тебе лучше не ходить в джунгли одной. Остров поделен. Граница заканчивается там, где начинают расти экзотические деревья с фиолетовыми цветами. На них высечены слова.
Граница? Интересно, а далеко ли я была от неё? Неизвестно. Значит, Люк знает о том, что остров для него ограничен. Тогда смог ли он бы преодолеть границу?
– Значит, получается, что Люк бы за эту границу бы не перешагнул?
Виктор взял чашечку с горячим чаем и совсем немного отпил оттуда. Ему явно не очень нравилась здешняя еда. А может он питался совершенно другим.
– Нет, он бы не сделал этого. Он очень хорошо знает договор, знает, что будет, если нарушить его. Люк – безумец, но он хорошо осознает угрозы и то, что с ним может быть. Однажды… когда они приехали на остров, то он бросил мне вызов. Эйра видела, что пули меня не берут и тогда она бросилась к моим ногам и просила пощадить. Люк потом предложил договор. И я согласился, хотя мне не нужна бумажка, чтобы выполнять сказанное. Люк мне не друг, однако много раз зазывал к себе, чтобы я оценил его фильмы. Пришлось объяснить, что это удовольствие мне недоступно.
Если Люк приехал сюда, то когда тут появился сам Виктор? Видимо, очень давно здесь. А что если власти узнают об этом острове? Что тогда? Я не думаю, что это существо, что сидит напротив, пойдет в тюрьму. Было ещё кое-что мучившее меня. Когда я пришла сюда, то он говорил мне о гене. Толком ничего не рассказал, зато заинтриговать успел. Что за ген? Почему у меня? Почему он понял, что я его носитель?
– Расскажи мне про ген, – неожиданно прозвучали мои мысли вслух. Конечно, история появление Люка и Эйры тоже заставила меня немного подумать на эту тему. Кстати говоря, Эйру я сегодня не видела совершенно. Куда она пропала?
Мужчина молчал, заставляя меня чувствовать неловкость. Он словно мысленно отметал что мне говорить, а что нет. Я в генетике не разбираюсь совсем. Может быть, я из его рассказа ничего не пойму.
– У тебя в роду есть дочь Материи. Она образовывала здесь браки. И у нее родилась дочь, где, грубо говоря, на Х хромосоме появился участок, который дает мне право на нормальных детей моей расы. Благодаря гену ты имеешь определенный запах и выделяешься для нас среди других. Но…к сожалению, он может и что-то «сломать» внутри организма. То есть ты и твои предки женщины имеют какие-либо отклонения в организме. К примеру, видов лейкоцитов больше на один или два, что дает преимущества перед многими болезнями. Иногда бывают и патологии. Ген может действовать нейтрально или «агрессивно». Он будет действовать, но дело в том, что он «чужероден» и может в организме что-то поменять. Не бойся, в мутанта он тебя не превратит. Организм при наличии этого гена работает чуть по другому.
Теперь я все поняла. Что-то темное глубоко… Во мне. Оно есть благодаря этому самому гену. Это темное заставило меня прокусить Люку кожу, хотя я терпеть не могу насилие и боль, особенно если это все причиняю другим. А может это темное родилось из чего-то большего. Любимый помог мне разобраться хотя бы в этом. Может… Может потеря памяти у меня именно из-за этого? А хотя это темное, сардоническое… Оно не могло забрать мою память.
– Я прокусила Люку кожу и вырвала кусок мяса… – мне не хотелось это говорить, но я хотела, чтобы мой любимый это знал. Может быть, это вовсе не ген? Есть болезни, которые годами дремлют, а потом внезапно набирают обороты. И тем и другим можно в некоторой мере управлять. Я совсем запуталась.
– Вот, твои зубы не аналогичны человеческим, готов поспорить, что у тебя они очень крепкие. Выбить или вырвать их довольно непросто, – мужчина говорил с улыбкой, будто ему очень даже нравилось то, что я сделала. Сторонник ли он насилия? Я не знаю. Ничего не замечала. Что-то темное и абсолютно пугающее выступило внутри меня. Деструктивные мысли охватили меня и я заглянула с легким вызовом в глаза любимого.
– Я хочу, чтобы ты рассказал по настоящему что-то пугающее… – голос звучал тише обычного, таинственнее. Я не узнавала себя. Нет, пусть он откажет мне! Виктор, прошу… Не делай этого. Не рассказывай. Это темное калечит меня изнутри. Мой разум сплошной инвалид. Боже… Я не хочу… Не хочу, чтобы он соглашался.
Виктор заметил на моем лице перемены. Он был очень внимателен к моему состоянию. Я молила, чтобы он отказался. Что-то темное съедает мой разум и захватывает тело. Я не могу пошевелиться.
– Хочешь чего-нибудь странного? Ладно. Природа вашего мира очень интересна. Знаешь что такое каинизм? Это когда с голоду братья поедают братьев. Может быть у сов и некоторых хищных птиц. Есть еще похожее, кронизм. Родители – детей. И бывает, что дети – родителей. А теперь представь тех «умных людей», которые кричат, что каннибализм – это Дьявола проделки или же, что нормальные люди других представителей своей…ммм расы не едят. Я бы просто назвал это настоящим инстинктом. В природе мать может убить или съесть своего дитя. Ты знаешь, что индюшки понимают, что это их дети лишь по голосу. А теперь представь, что это глухая индюшка и у неё впервые дети. Она их всех убьет. Люди наделены разумом, я не оспариваю это, но животные тоже многое могут понять, что-то осознать. Для меня человек ничем не отличается от животного, хотя он упорно отрицает свою животную сущность, загоняет инстинкты поглубже. Да, он строит города, но если присмотреться к термитам или муравьям, то у них тоже есть города. Разве разум человека определяют города, машины и другое? А ведь этого всего у нас нет, Джина. Наша раса живет в небольших пещерках. А законы… Ваши законы направлены на роботов больше, чем на людей. А что насчет насилия… Здесь Люк прав. В мире человека всегда будет существовать насилие. Каждая власть есть насилие. Каждая жизнь есть борьба.
Я не хотела это слышать. У меня не было сил просто взять и закрыть уши. Темное внутри наслаждалось, хищно ухмыляясь. А я страдала. Везде насилие, везде убийства. Разве без них нельзя обойтись, без этого? Что за мир… Что за жизнь...
Самое ужасное, если я буду размножать насилие и всех детей этого чудовищного порождения. Виктор согласен с Люком. Что может быть хуже?
– Разве человечество обречено на вечное насилие?
В мире полно добрых и хороших людей. Почему они вынуждены страдать? Почему тот, кто пытается скрыться от насилия, может стать его творцом? Мой разум переполнен мерзких мыслей. Я не могу больше нормально думать. Это темное убьет меня.
– Я не знаю, Джина. Я живу на Земле со времен Древнего Рима. Поверь, в природе человека ничего не менялось. Но хватит о политике, ты, вижу, доела. А теперь пошли, любимая моя.
Я загадочно посмотрела на него, не понимая, что сейчас будет. Статуя дернулась и мужчина встал со стула. Куда он меня понесет? Что ему от меня нужно? О, боже… Мне надо срочно коснуться его. Как бы я не пыталась, не могла двигаться, словно меня серьезно парализовало. А мозг кипел от революционных мыслей про насилие, боль и убийства.
Часть
Хруст стекляшек под ногами и кровавые следы,
Слышен топот в коридоре и мой шепот: «Погоди».
В коридорах серых, темных, ты пришел со мной играть.
Знаешь, милый, я устала. Мне всю ночь тебя искать?
Мусор, тряпки и осколки – ими пол усеян весь,
Я бреду во тьме, красиво, тихий шорох – я уж здесь.
Ты устал? И запыхался? Что же ты ко мне пришел?
Есль явился ты со свечкой, все границы перешел…
Дурость в голове у парня. Зачем с духами играть?
Ты, читатель, прошу, помни – легко дело, пострадать.
Тихо-тихо, и беззвучно, со спины я подойду.
К уху я склонюсь, вздыхая, руки к шее приложу.
«Ты попался, мой кузнечик», – томно-томно прошепчу…
Духи тоже ведь опасны – можем мы не лишь пугать,
Коль по пустякам нас ты тревожишь, пришло время убивать…
(Animeshka_ept)
Я лежала в мягкой постели, наслаждаясь сладкими поцелуями любимого. Мне очень нравилось прикосновение его нежных губ. Я не лежала неподвижным бревном и тоже, обняв каменное тело, целовала любимого. Он был самым нежным существом для меня, самым любимым, самым родным. Был просто моим. Виктор навис сверху, словно хищная кошка над добычей, зелень в его глазах стала ярче. Я видела в них необузданную страсть, какую-то поистине животную дикость, словно он стремился мне что-то доказать, оставить долговечный след на теле. В каждом его движении угадывалась естественная чувственность. Каждое действие было плавным и изящным. Он скользил надо мной. Я хотела его. Здесь и сейчас. Во мне что-то сильно запылало, зашевелилось внутри. Эта странного вида жажда отличается от тех, что я знала раньше. Я просто хотела этого человека. Жажда извивалась внутри, заставляя нежно кусать шею любимого. Естественно укус был легким, потому что кожа не поддавалась зубам, будто бы сделана из гранита. Виктор был не пробиваем. Его холодные руки блуждали по моему телу, иногда останавливаясь на значимых местах. Он доставлял настоящие удовольствие, которое не знала раньше.
Я готова была раздеться… Отдаться ему навсегда. Казалось нам ничего не помешает. Ничего не испортит эти сладостные моменты.
Вспышка в голове возникла так резко, что я едва стала различать реальные предметы и прекрасное лицо любимого. Комната будто запульсировала вокруг меня. Я почувствовала, как какая-то сила затягивает меня. Язык мой превратился в кусок кожи, а кости начали рассыпаться в прах. Мои глазные яблоки высохли и их так жгло, словно оттуда была высосана вся влага. Внутри образовался тугой болезненный узел, будто все мои внутренности скрутили. Руки, что ласкали меня теперь не принадлежали моему мужчине. Они стали чужими, забытыми… Вырванными из прошлого. Теперь меня ласкал с фальшивой любовью тот самый мужчина. Я хотела выйти из его объятий, хотела вернуться к моему мужчине. Время будто остановилось. Вся реальность уплыла, оставив после себя горькое прошлое. Это воспоминание не было четким. Мое тело отлично помнило руки, которые принадлежали убийце моего хрупкого сердца. Вероятно, у каждого из нас найдется какое-нибудь особенно дорогое любовное воспоминание или какой-нибудь особенно тяжкий любовный грех. Воспоминание также быстро ускользнуло, как и появилось. Я снова лежала на знакомых простынях под моим любимым, который неотрывно смотрел на меня с тревогой, застыв в одной позе. Он словно почувствовал изменение в моем состоянии. Я люблю Виктора, очень сильно люблю. Однако мне мешает что-то жить и наслаждаться жизнью. Внутри все сжимается от непонятной резкой боли. Я не могу даже спокойно наслаждаться обществом любимого. Не могу просто получать удовольствие от ласок. Я не хочу говорить ему про это. Не хочу раскрывать мысли, что тонут в омуте боли или бездне нечетких воспоминаний, отравляющих мою психику, мое сознание. У меня достаточно сил, чтобы справиться с этим самой. Я могу победить это одна, лишь нужно немного времени.
– Настроение у тебя странным образом упало. Любимая, что у тебя творится внутри? – прошептал он, будто боялся меня спугнуть громким голосом.
И откуда ему все известно? Откуда он знает, что мое настроение упало? Хотя, Виктор не человек и пора бы мне принять этот факт. К сожалению, я не могла сказать что у меня происходит внутри. Это было слишком… Опасно. И воспоминания… Они начинают прорезаться, но очень не вовремя! Что еще всплывет? Что еще заставит реальность разбиться? Это мне начинает надоедать. Жить становится невозможно.
– Я еще страдаю от… От того, что сделал Люк, – неуверенность звенела в моих словах. Страх, что он поймет мою ложь, не был силен. Я не боюсь Виктора. Пусть он и внеземное создание, но я четко понимала, что это создание не способно мне причинить боль.
– Что-то настроение у тебя уж чересчур лабильное. А пора бы забыть уже, Джина, – нотки гнева в его словах мне совсем не понравились, однако страх по прежнему не был силен.
Да, пора бы забыть… Да что там говорить, оно и забыто, только вот другое вылезало из своей темной клетки, прорезаясь у меня в голове в самые неподходящие моменты. А может мой любимый сможет помочь мне?
– А знал ты меня до острова?
К моему огорчению, он покачал головой и тихо вздохнул. Видимо мне удалось разочаровать Виктора. Не хотелось причинять любимому неудобство.
– Нет, Джина, не знал совсем. А теперь я удалюсь поговорить с Эйрой, – он сел на кровать, а затем медленно встал. Виктор не захотел посмотреть на меня перед уходом, хотя в его глазах явное разочарование. Медленные шаги. Дверь со скрипом открылась и хлопнула. И вот теперь я одна в комнате.
Надо научится все это держать под контролем. Это состояние и воспоминания в целом. А можно ли это все взять под контроль?
– А ты его разочаровала. Посмотри, он ушел. За твои выходки тебя стоит вернуть в клетку, – этот голос был совсем неожиданным и я невольно подпрыгнула, затем посмотрела в сторону окна.
Оно было открыто и рядом стоял ухмыляющийся Люк.
– Может со мной ты будешь вести себя хорошо? Что если я возьму и прямо здесь попытаюсь тебя трахнуть? А может лучше утащить тебя на свою часть острова? – он говорил настолько убедительно, что мне даже на миг показалось, что это он реальный. Я точно знала, что Люк не может пересечь границу. Он бы не смог.
– Ты лишь мое воображение, – неуверенно сказала я, параллельно пытаясь что-то придумать для изгнание этого образа.
Люк выглядел удивленным.
– Нехорошо обо мне так думать, тварь. Впрочем, сейчас я тебя накажу
Он двинулся в мою сторону. Его шаги были очень решительные и смелые. Я спрыгнула с кровати и бросилась на выход отсюда. Боже… Надеюсь, он не реальный… Он лишь моя фантазия. Он лишь глюк моего воспаленного воображения. Ничего большего.
Часть
Душа моя страдает в истощении.
Как птичье сердце мечется она.
Ах, почему же все эти мучения
Со злобой навалились на меня?
Не вы ли говорили про победу,
Что малой кровью будет мне дана?
Не вы ли дали мне эту проблему?
Она теперь высасывает силы из меня.
Я не могу боле сражаться,
Не принесу победы больше я,
И нет ни капли сил, чтобы подняться.
Ну все, похоже, умираю я.
Давно не вижу солнечного света.
Быть может, оттого, что за окном зима?
Но мне никто не дал ответа.
Без помощи живу, ведь истина проста.
Я умираю. Как спасти себя?
Ведь знаю, на помощь не придут.
Я лишь солдат потерянного фронта,
Меня другие войны не найдут.
Я рыцарь той погашенной звезды,
Я воин, что под грудой тел лежит.
Я вижу вдалеке горящие огни,
Но знаю, город из-за них сгорит.
Я зол на свою слабость,
На неспособность зверя победить.
Я ненависть. Мне в радость
Увидеть кровь врага, убить…
Я потерял все искорки любви.
Во мне погасла жизни красота.
Погасли радости, надежды, яркие огни,
Они спалил душу дочерна.
Теперь я превратился в пепел,
Но пепел сей не тела, а души.
Огонь войны людской меня спалил.
И мысли ныне все мрачны.
Я знаю, есть еще надежда
Подняться, растолкать тела,
Но мне наскучило быть прежним.
По горло надоела жизнь своя.
И не уйти уже из лап войны,
Что разгорелась в сердце у меня.
Хочу я интересной жизни стороны,
Но нужно выучить все до утра.
(Сергей_Старец_Батик)
Я решительно ушла из храма. Люк меня сильно напугал. Эта иллюзия сильнее меня. Проворнее. Она видит мои слабости отменным острым зрением и бросается туда. А ведь иллюзия не может убить.
Я стояла напротив темных джунглей, которые деревьями словно смотрели на меня, оголяя вражду, злобу и нетерпение, размышляя, зачем ушел Виктор. О чем ему говорить с Эйрой? Он явно не из тех, кто будет извиняться. Нет, тут что-то другое. В зеленом царстве что-то резко шевельнулось. Поначалу меня это сильно напугало. Внутри все кипело и хотелось лишь бежать. Это назойливое желание… Я не буду бежать, не буду. Вместо того, чтобы с радостью повернуть обратно, я подошла ближе к джунглям. Деревья зашевелились от ветра, будто не были рады моей близости. Похоже, мне нигде не рады кроме храма. Я стала всматриваться в тьму, пытаясь увидеть то, что нарушило покой этих скверных деревьев. Белое пятно постепенно приобретало очертание. Белая одежда, знакомая до мозолей в глазах… Джульетта? Она отчаянно пробиралась сквозь джунгли и, заметив меня, остановилась. Её рот был закрыт, она ничего не говорила, зато пальцем стала медленно манить к себе. Но во мне ничего не дрогнуло. Вдруг это иллюзия? Вдруг мой разум опять играет со мной. Я не знала… Мне стыдно за то, что путаюсь где реальность, а где иллюзия, мираж. Надо было проверить. И с чего тут делать Джульетте? Ладно, проверим. Я медленно шла к ней, а она с тревогой оглядывалась. Я понимала её, ведь стоит заметить кому-то из племени и она пропала. А может даже Виктору, хотя тот явно далеко.
Джульетта не выглядела счастливой совсем. У Люка она была более радостной, а тут все это померкло. Я заметила странную дрожь, которая нагло окутала тело несчастной девушки. Когда я оказалась к ней лицом к лицу, то сразу коснулась холодных белых рук, проверяя подлинность реальности. Это не мой мозг её создал, она реальна.
– Джина, я тут не от Люка. Я для того, чтобы тебя спасти, – речь её была быстрой, будто она не хотела тратить время на разговоры.
Я не понимала, что она имеет ввиду. Я бегу лишь от своих иллюзий, но не реальных людей.
– Спасти? От кого?
Джульетта снова оглянулась и, схватив меня, потащила вглубь джунглей. Нас теперь не было видно из храма.
– От Виктора. И всего этого острова. Виктор очень опасен. Он может убить тебя, если ему резко что-то не понравится. Да и ты выглядишь скверно. Я по профессии психиатр. У меня есть на материке собственная клиника. Я тайно увожу отсюда некоторых людей, затем их там лечат и они живут нормальной жизнью. Спасти… Тогда почему спасаются лишь избранные? Почему нельзя дать конец этому безумию? Почему нельзя это все остановить?
– А почему тогда ты просто не выдашь Люка полиции? Почему ты не можешь спасти всех?
Девушка тяжело вздохнула, будто я попала в старую рану. А пыталась ли она сделать действительно что-то глобальное? Хотя она же Люка любит, тогда зачем предавать его?
– Этот остров никому не принадлежит. Виктор не позволит, чтобы его тоже захватили. Понимаешь, полиция обыщет весь остров и найдет Виктора. Тот их просто убьет. Люк в этом смысле защищен.
Защищен? Виктор не такой, чтобы защищать Люка! Это же просто бессмысленно. Зачем ему это делать?
– Ты мне лжешь. Ты просто не хочешь, чтобы твоего любимого убили.
Но она лишь покачала головой. В её глазах я уловила тягучую боль, сравнимую с густым сиропом. Только вот этот сироп был вовсе не сладок.
– Нет, Джина… Я не люблю Люка… Вернее, уже давно не люблю. Раньше он был нормальным, но Виктор его изменил.
Мой любимый не мог так поступить… Он же…
– Изменил?
Это не может быть правдой, нет. Мой любимый бы не дал безумию разгуливать здесь, хотя… Он к нему равнодушен. Совершенно.
– Он что-то с ним сделал… Я не знаю. Теперь Люк обезумел и убивает ради своих утех. Ты должна пойти со мной, Джина. Пошли, ну же. Мы сбежим и нас Виктор не будет искать, – она молила, пыталась из-за всех сил меня вытащить отсюда. А я стояла, словно столб, не зная что делать дальше. Мой разум немного покачнулся. Не доверяю словам Джульетты, она может привести меня обратно к мучителю. Я сохраняла молчание, посматривая на ту, которая захотела быть моим спасителем. В ее глазах что-то изменилось. Я уловила там животный страх и дикое желание бежать. Она не двигалась.
Я обернулась, следуя её взгляду куда-то вверх, на ветки деревьев. Бесформенные силуэты вскидываются над текучей материей, ненадолго обретая плотность: когти, клыки, конечности, глаза, языки, хаотическая насмешка над естественной жизнью. Я испуганно задрожала всем телом. Тени медленно расплылись и передо мной стоял ухмыляющийся Виктор. Он неподвижно стоял на ветке дерева, словно не имел веса совсем. Она даже не думала гнуться. Почему?
– О-о, Джульетта, вот уж не ожидал совсем тебя тут увидеть. А знаешь… Я всегда рад гостям, – он ловко спрыгнул с ветки, приземлившись на ноги, а затем стал подходить ближе. – Вот только есть одно «но»: ты подписала договор.
Он говорил тихо, но я отчетливо слышала каждое слово. И мне становилось страшно от серьезности в словах. Что-то внутри точно знало, что Джульетте придет конец.
Девушка грозно посмотрела в его глаза. Она будто сражалась с ним на ментальном уровне. И она, кажется, не думала останавливаться в своей борьбе. Я бы на её месте уже давно убежала.
– Я помню про договор, Виктор. Но к черту его, если здесь страдают люди. Я знаю ты убьешь её… Убьешь. Джине с тобой не выжить.
Виктор склонил голову набок и перевел взгляд на меня. В его глазах чернела вечность, антрацитово поблёскивая и заманивая меня в свою гипнотическую глубь. Я сделала шаг назад и он, почувствовав мой страх, снова переключился на Джульетту.
– М-м-м… А с чего ты взяла? Джину я убивать не стану, что бы она не сделала.
Я признал в ней жену. Мы очень не любим, когда то, что принадлежит нам – забирают, Джульетта. А моя жена принадлежит мне.
Эта храбрая девушка не отступала. Её действительно стоит назвать храброй, потому что спорить с этим существом напротив опасно для жизни.
– В договор она не вписана.
Мужчина пристально рассматривал свою противницу. Я уверенна, он знал её слабые места.
– Именно Джина – нет. Но там есть один пункт насчет… Жены и имущества. Все, что на моей территории – мое. Исключение: Эйра и её племя. Джина не входит в её племя. А значит договор ты нарушила.
После этого Джульетта будто по невидимой команде упала на землю. Она явно чувствовала себя плохо Её тело покрывала сильная дрожь и в глазах светилась мольба о помощи. Мужчина двинулся к ней и приблизился настолько близко, что его тело касалось ее. Его прикосновение могло показаться интимным, чем-то личным, только вот намерения у него были другие совершенно.
– А теперь пришло время сказать «прощай», – он сел сзади неё и осторожно стал гладить белоснежную шею. Я заметила длинные когти, которые имеют лишь звери. Виктор нежно улыбнулся и, что-то прошептав жертве, надавил когтем на нежную слабую плоть. Струйка крови стала окрашивать шею в свой цвет гибели. Затем он надавил сильнее, вгоняя коготь в незащищенную плоть, достигая артерии. Жизнь покидала Джульетту, но она не издавала ни звука. Что заставило её молчать? Какие силы? Я стояла и смотрела, как мужчина наслаждается, разрывая кожу девушки, оголяя еще целые кости. И Люк его хуже? Хуже ли его Люк? Я не знала. Теперь не знала. Мужчина, убедившись, что моя спасительница мертва, бросил её на траву дальше истекать кровью, но уже самостоятельно. Руки Виктора были испачканы, но он на это внимания не обращал. Он смотрел на меня с той же любовью, что и раньше. Ничего не изменилось. Эта смерть его не тронула. Он настоящий монстр, но этого монстра я люблю.
– Плохо нарушать договоры. А ты, Джина… Тебе придется немного побыть без меня, – в его голосе угадывались сожаление и боль. Он не хотел покидать меня.
Эти слова оглушили меня. Они перебили все негативные чувства и эмоции, связанные с данным существом. Все что угодно, но лишь бы он был рядом.
– Без тебя?! Но…
Однако мужчина не дал мне договорить.
– Я приношу еду. Эйра показала мне запасы. Они почти кончились. Я ведь не хочу, чтобы ты ела тут что попало с флороглюцинами. Поэтому мне придется пропасть на дня три где-то, не больше.
Что-то внутри скрутило болью. Весь мир снова превращался в безликий ад. Снова эти черно-белые краски и лишенные жизни эмоции.
– Нет, Виктор, прошу тебя… Не улетай, – в порыве эмоций, я бросилась к нему и обняла крепко-крепко. Нет, я не хочу, чтобы он уходил. Я без него ничто. Я без него сгнию тут… Превращусь в еще один силуэт былой счастливой жизни.
– Не надо слез. За тобой присмотрит Эйра. Я должен улететь, потому что ты просто будешь голодать потом. А я этого не хочу.
Часть
Прежде чем я умру один,
Позвольте мне свершить месть.
Прежде чем я умру один,
Я совершу свою месть.
Перед огнём и камнем, перед водой и громом,
Прежде чем вашего мира не станет,
Наберитесь терпения, ибо он будет сломан,
Потому что я вернусь из скитаний.
Прежде чем я умру один,
Позвольте мне свершить месть.
Прежде чем я умру один,
Я совершу свою месть.
Не закрывайте двери, не поднимайтесь в небо,
Стучите по стенам, кричите, кричите!
Любой самозванец с вас помощь потребуй,
Я стану им лично – ко мне вы идите.
За сущностью каждого скрывается страх: это я.
За дружеским духом скрывается тень: это я.
Услышьте мой шёпот, за ним страх и тень
В эссенцию смерти слились.
Прежде чем я умру один,
Позвольте мне свершить месть.
Прежде чем я умру один,
Я совершу свою месть.
(KOLOBOK24rus)
Он улетел… Улетел от меня. И я сидела одна… Совершенно одна. В постели густела пустота, лишь она смотрела на меня из ночной мглы, скалясь. Я не могла поверить в то, что он улетел…улетел от меня. Оставил гнить в этой проклятой пустоте! Тьма все приближалась. Она просачивалась через глаза, держа путь глубже…в мозг. Её губительное воздействие уничтожит меня. Уничтожит меня полностью! Что же мне делать? Что же мне делать без Виктора? Я ведь и вправду не могу без него жить… Не могу. Почему он этого не понимает? Ох… Если бы он понял, то бы сейчас был со мной. Странно чувство фатализма не покидало меня. Что-то должно произойти. Я медленно встала с холодной кровати. Напротив стоит большое винтажного стиля зеркало, похожее на те самые зеркала, что делали в веке восемнадцатом. Я смотрю в него и вижу не себя, нет, это уже не я. Мое отражение совсем безжизненно, тускло. Глаза залиты тьмой, а тело иссохло от одиночества и боли. Самый настоящий зомби. Виктор заставлял мое сердце биться. А что будет теперь? Я не выживу без него. Эти три дня не выстою. Что же мне делать? Туда, куда он улетел, не сбежать. Я сжала руку в кулак. Весь мир постепенно превращался в тень. Виктор был единственным, кто заставлял тень приобрести краски и стать чем-то по настоящему материальным. А теперь солнце не вернется в мою…жизнь. Я замерзну от холода пустоты. От этой леденящей мглы мне теперь не спрятаться. Никогда. Я прикрыла глаза от страха, что медленно обвивал мои ноги. Что мне делать? Я не представляю, что делать для спасения от бури, что несется ко мне из пустоты. У меня был лишь один выход. Лишь один. Но решусь ли я на это? А что осталось внутри? Мои мысли уже не на чем не держатся. Пустота вместо эмоций и чувств. Я подошла ближе к зеркалу и моя рука одновременно потянулась к тумбочке, которая хранила в себе спасительного «зверя». Я взяла холодную змею, которая отличалась очень острыми зубами. Я поднесла ее к шее. Змея так красиво переливалась под приглушенным светом лампы. Она так и манила меня позволить коснутся шеи. В зеркале по прежнему стоял мертвец, но на этот раз в его глазах горел огонь предвкушения.
Неожиданный скрип двери отвлек меня. Я опустила змею, продолжая сжимать холодный ядовитый металл. В зеркале появился тот, кто бросил меня по воспоминаниям. Он заставил меня разозлиться. Почему эта тварь появляется тогда, когда нужно исполнить мне свой самый грандиозный план? Он хищно улыбался. Я заметила в его руках аналог моей змеи. Только она была не так ядовита, как моя. Он медленно приближался ко мне.
