Текст книги "Столкновение (ЛП)"

Автор книги: Гейл Макхью

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)

Сегодня, сон не станет другом ни для кого из них.

Сегодня одиночество, обида, смятение и боль посетят и Эмили, и Гэвина.

Глава 19
Время

Гэвин бросил телефон на диван рядом с собой после двенадцатого пропущенного звонка. Диллан быстро стал навязчивым в своей идее, только Гэвину было насрать. Заканчивая последнюю бутылку пива из шестибутылочной упаковки, он бездумно переключал каналы. Холодная жидкость текла по горлу, оказывая свое воздействие на тело. Однако единственным, что он мог чувствовать и ощущать в крови, была Эмили. И не имеет значения, как сильно он старался последние несколько недель, он не мог выбросить её из головы. Как бы то ни было, он держал свое обещание. Несмотря на то, что это отчаянно забирало каждый кусочек самоконтроля, он не пытался связаться с ней. Она по-прежнему не переставала кровоточить в каждой его связной мысли и являлась в каждом ночном кошмаре. Эмили превратилась в боль такую, какой он никогда не испытывал.

Звук тикающих на стене часов привлёк внимание Гэвина. Он взглянул на них, представляя образ Эмили, выходящей из церкви, по всей видимости, это был вечер их с Дилланом предсвадебного обеда.  У Гэвина не было никакого желания позволять Диллану увидеть, как он себя чувствует. Черт, ничего из этого не имело значения. Он не знал, сколько еще боли сможет принять его сердце, но его появление в церкви на этом обеде ранит его еще больше. Шафер или нет – он не пойдет. Меньше чем через двадцать четыре часа, девушка, которую он любит – девушка, с которой видел совместное будущее, девушка, которая, он надеялся, однажды будет качать на руках его ребенка – больше не будет зваться Эмили Купер. Она станет миссис Диллан Паркер.

Это гораздо больше, чем Гэвин мог вынести.

Гэвин встал с дивана и прошел на кухню, намереваясь взять еще одну упаковку из шести бутылок.  Как раз в этот момент раздался стук в дверь. Достав из холодильника пресловутую упаковку, он пошел открывать. Едва ли взглянул на гостя, не сказав ни слова, он прошел в гостиную и плюхнулся на диван.

– Выглядишь, как кусок дерьма, – подметила Оливия, входя в пентхаус. – Я могу ошибаться, и скажи, если так, но я практически уверена, что у тебя достаточно сбережений, чтобы купить бритву. Так миллионеры становятся банкротами?

– Никогда не лишишься чувства юмора, – пробубнил он, не гладя на неё и продолжая листать каналы. – Разве ты не должна быть на предсвадебном обеде?

Бросив на пол сумку, Оливия стянула пальто и шарф.

– Так же, как и ты, – подколола она, расположившись в кожаном кресле. – Тебя не было в церкви, и, серьезно, ты не выглядишь готовым к вечеринке. Давай же, иди прими душ, а я подожду, пока ты соберешься. Да, и я поведу, очевидно же, что ты выпил.

Покачав головой, он достал из упаковки бутылку, открыл крышку и сделал большой глоток. Он ничего не ответил, только посмотрел на неё убийственным взглядом.

– Что? – спросила она в одной из самых невинных манер, которые он когда-либо от нее слышал.

– Ой, ну хватит уже, Лив! – сощурился, глядя на нее. – Ты ведь знаешь, что я не пойду.

Она склонила на бок голову, распахнув карие глаза.

– Воу, Гэвин. Я думала, в тебе осталось больше силы. Ты значит сильный мужчина во всех жизненных вопросах, только не тогда, когда дело дошло до этого? Когда дело коснулось Эмили, ты просто слился, так? Она, как ни в чем не бывало, пожала плечами и закинула ногу на ногу. – Хмм, думаю, такого тебя я не знаю.

– Остались силы? – выплюнул он. Выключив телевизор, бросил пульт на стеклянный столик так, что звук удара заставил Оливию подпрыгнуть. – Какого бы хера мне бороться за того, кто не любит меня в ответ? Да я офонарел от того, что случилось. Поверь, ты понятия не имеешь, какие идеи приходили мне в голову за прошедшие несколько недель: её похищение было одной из них.  Я буду любить эту девочку до конца гребаной жизни, но я, блять, не дурак. Твоя подруга более неадекватная, чем я себе представлял.

Какое-то время Оливия просто смотрела, как он ходит по комнате туда-сюда.

– Неадекватная? Ты ведь осознаешь, кто открыл твою дверь в одних красных трусиках в утро, когда ты расстался с Эмили, верно? Он послал ей леденящий душу взгляд, но она продолжила. – Она распалась на кусочки, Гэвин. У тебя чертовски длинный список женщин, которых ты оставил. Ты трахался направо и налево за её спиной. И ожидал другой реакции?

Запустив руки в волосы, Гэвин зажмурил глаза.

– Да не трахался я за её спиной! Когда он открыл глаза, увидел шок на лице Оливии, но не обратил на это никакого внимания. – Возможно, ты и права в том, что не знаешь меня так хорошо, как думала, но ты прекрасно знаешь, в какое пофигистичное животное я превратился за последние несколько лет. Какого бы черта я пошел к ней на работу, пытаясь вернуть её назад? С чего бы я стал изливать душу перед девчонкой? Ради простого траха? – он усмехнулся, только в этом жесте не было и толики веселья. Порывшись в карманах, достал оттуда мобильник и бросил ей.

– Проклятье, Гэвин!

– Проклятье – ничто, взгляни на список контактов. Там полно сучек, которые бы охотно отдались мне. Таких более чем достаточно. Делаю звонок и могу трахаться днями напролет, если захочу. Той ночью Джина пришла сюда пьяная, заявила, что умер её отец. Да, может, я и не должен был впускать её. Да, может, следовало выбросить её на улицу, как поступает животное, в которое она меня превратила. Отчаянно вздохнув, он сел обратно на диван, уперев локти в колени, и схватился за волосы. – Но я не выбросил, – прошептал он. – Не выбросил, и теперь Эмили ушла. Девочка, которую я люблю, не верит мне, потому что я оказался достаточно глуп, чтобы впустить в свой дом женщину, которую привык любить. Она уснула прямо на диване в своих трусиках, а я, чтобы выпроводить отсюда, даже касаться её не хотел, просто потому, что она была раздета. Не хотел, чтобы мои руки касались её, поскольку только что касался ими Эмили.

Он поднял голову и посмотрел прямо на Оливию, которая сидела, не двигаясь.

– Я люблю Эмили. Черт, я так её люблю, что прошел бы снова через боль и все это, просто чтобы снова её обнимать. Но я не делал ничего ужасного, кроме как впустил Джину. Так что нет, Оливия, нет ничего, что заставило бы меня такого сильного вытащить голову из песка. Ничего нельзя поделать с тем, что Эмили мне не верит, больше того…она не любит меня.

После нескольких секунд заметных попыток переварить только что сказанное им, Оливия поднялась и пересела к нему. Положила руку ему на плечо.

– Она любит тебя. Она…

– Да перестань уже, Лив, – прервал он, потянувшись к своему пиву. Прикончил его залпом. – Она сама сказала, что не любит. Тебе надо, чтобы я процитировал её слова? Они чертовски свежи в моем мозгу. Напился я или нет, это не проблема.

– Я знаю, что она сказала.  Забрала у него пустую бутылку и поставила её на стол.

– Ты говоришь, она любит меня, плачет обо мне и при этом выходит замуж за него? – спросил он, не поверив ничему из того, что она сказала.

– Знаю, что ты думаешь, но…

– Оо, знаешь? Потому что сам я чертовски не уверен в том, какого дьявола, думаю прямо сейчас, – заявил он, поднимаясь на ноги. На этот раз, пиво не действовало. Крепче. Ему нужно что-нибудь покрепче. Зайдя в кухню, он распахнул дверцу шкафчика, достал бутылку виски и стакан.

Оливия встала, сложив руки на груди.

– Может, позволишь мне закончить то, что я начала говорить, олух?

– Теперь я изменщик и олух? Черт, ну конечно, почему бы и нет, – сказал он полным сарказма тоном. Тут же наполнил свой стакан. Выпив, облизнул губы и посмотрел на нее.

– Что за дерьмо ты мне предложишь, Оливия? Ни одно из них не имеет смысла. Нихрена не стоит.

Пройдя в кухню, Оливия перекинула светлые волосы на одно плечо и посмотрела так, как будто у него выросло десять голов.

– Какую именно часть ты не улавливаешь, Блейк?

Теперь и он смотрел также, но она продолжила.

– Диллан был её беспроигрышным вариантом, когда она приехала с ним сюда. Она натолкнулась на тебя, и как бы ни старалась бороться с этим, девочка никогда не смогла бы устоять против тебя, Гэвин. Забыл, как вы встретились? – остановившись, она едва заметно улыбнулась. – Она была твоей с того момента, как увидела тебя. Поверь, мне приходилось выслушивать про мистера Высокого, Мрачного, Сексуального и Невероятно красивого.

Гэвин ничего не смог с собой поделать, вздернул бровь при этом заявлении.

– После всего, через что она прошла с Дилланом, ты стал её беспроигрышным вариантом. Но теперь это разрывает её. К сожалению, ты заставил думать, что Диллан, действительно, её беспроигрышный вариант

– Заканчивай с этим «беспроигрышный вариант», – простонал он, осушил еще один стакан, заинтригованный прозвищем, о котором никогда и не слышал.

Оливия вздохнула, закатив глаза.

– Давай-ка проясним, – облокотился на стойку, криво усмехнувшись, – Она получает утешительный приз в лице ублюдка, который, на самом деле, её обманывал? – замолчал, издав невеселый смешок. И хотя боль по-прежнему жила внутри, алкоголь быстро захватывал его.  – Погоди. Очевидно, я ублюдок, обманувший её.

– Утешительный приз? – спросила она, нахмурив брови. –  По-твоему, это игра, Гэвин? Прямо сейчас она страдает!

– Черт, нет, это не игра. Это моя гребаная жизнь, то, что должно быть нашей с Эмили общей жизнью. Он опрокинул в себя еще одну порцию виски, вытер рот тыльной стороной ладони, и с грохотом поставил стакан на стойку. – Мне тоже больно, но, позволь предположить, ты всё ещё думаешь, что я трахался направо и налево за её спиной. Вперед. Скажи уже, что тоже мне не веришь.

– Сказать по правде, приятель, когда я только пришла сюда, нет, я тебе не верила, – ответила она, глядя на свои часы. Снова взглянула на него. – Но сейчас я верю.

– Аа, веришь? – усмехнулся, почти засмеялся он. –  И с чего вы мне вдруг поверили, о великая королева, Оливия?

Она смотрела на него в течение долгого времени, потом прошла в другой конец комнаты, схватила сумку, пальто и шарф. Прошла к двери, обернулась и посмотрела на него.

– Потому что даже, когда ты был в своем худшем состоянии после Джины, – прошептала она, лицо исказилось болью, – ты не был таким…раздавленным и измученным, каким выглядишь прямо сейчас.

Он, слегка покачиваясь, смотрел на нее, ухмылка исчезла с лица.

– Я люблю вас обоих, ты мой второй брат, а она сестренка, которой у меня никогда не было, – сделала глубокий вдох, – и видеть, как вы двое страдаете от своих собственных поступков, это убивает меня.

Запустив руки в волосы, он опустился на барный стул.

– Что я творю? – спросил он тихо, сердце разрывалось. – Впервые в своей жизни….– он колебался, опустив взгляд в пол. Затем снова медленно обратил свое внимание на нее. – Господи, впервые в жизни, Оливия…Я не знаю, что делать. Она не верит мне.

И хотя он не видел этого с другого конца комнаты, глаза Оливии блеснули. Снова посмотрела на часы, губы растянулись в коварной улыбке.

– Тогда заставь её поверить, Гэвин. У тебя осталось меньше двадцати четырех часов, чтобы изменить ход ваших жизней. Она перекинула через плечо сумку и открыла дверь. – Надеюсь увидеть тебя там, – сказала она, шагнув в холл. Гэвин видел, как она засунула обратно голову. – Да, и если решишь вернуть нашу девочку, освежись и побрейся. Ты бесспорно очаровашка, честно, но я не согласна целых пять часов заслонять вещь, в которую ты превращаешься прямо сейчас.

Гэвин сделал глубокий вдох.

– Что-нибудь еще?

– Да, на самом деле, да, – ответила она, приложив пальчик к щеке. – Оставь джинсы и толстовку, в которых ходишь. Люблю тебя, братик!

Гэвин покачал головой, смотря, как она закрывает за собой дверь.

Время.

Сегодня оно не было на его стороне, или стороне Эмили. Снова уставившись на часы, висевшие на стене, Гэвин просидел так пару минут. Мозг был, в прямом смысле, сломан этим разговором. Просидел там еще пару минут, пытаясь – проигрывая – прочувствовать только что случившееся. Несмотря на возрастающее предчувствие никогда больше не быть с Эмили, скручивающееся в желудке, мысль о том, чтобы появиться только для того, чтобы снова быть отвергнутым, заставила понять, что принятое им решение к лучшему. Нет смысла отпираться – она нужна ему. Он нуждался в ней так же, как венам нужна кровь, а легким – воздух.  И, тем не менее, в этот раз, Гэвин лучше задохнется, чем снова посмотрит Эмили в глаза и снова услышит эти ядовитые слова. Нет. Он не пойдет сегодня.

И, раз так, Гэвин понимал, что ход его и Эмили жизней изменится навсегда.

Колебания. Хотя прошло уже несколько недель, Эмили колебалась с большой амплитудой между нормальным состоянием и сумасшествием. Было ощущение, что она сделана из стекла, небольшая сила – содержащаяся в руках каждого мужчины, постепенно разрушала её. Она была уверена, что в любую секунду разобьется на миллион острых осколков. Осколок побольше – представляющий Диллана – врезается в её тело. Осколки поменьше – Гэвин – входят под кожу. Так или иначе, оба врезались в её сердце, оставив кровоточащее тело девушки, которой она когда-то была. Было такое ощущение, как будто она смотрела на себя со стороны – уже не контролируя мысли, не контролируя дорогу, по которой шла. Смотря на свое отражение, не могла отрицать, что почувствовала легкое чувство облегчения, когда вошла в церковь и не увидела Гэвина – только оставалась невероятная тоска по нему. Часть её знала, что она струсила. Она пыталась собрать воедино то, что разбилось между ними с Дилланом, понимая, что огромная часть их отношений превратилась в пыль. По-прежнему, ей нужно было за что-нибудь держаться –  этим чем-то был крошечный проблеск надежды, что она сможет вернуть свои чувства к Диллану, к тому, где они были прежде.

Ей нужно снова влюбиться в него.

Всё же, в последнее время она стала очень хорошей лгуньей для себя самой, играя в свою собственную игру стойкого противостояния очевидному. Чувствовала себя мастерицей обмана, зная, что обманывалась, думая, что способна забыть Гэвина. Забыть каждый украденный взгляд, что они разделили, каждое случайное соприкосновение тел, и каждое мгновение, что пережили вместе – вплоть до последней секунды она знала, что любит его. Силой желания и одной ложью за другой она пыталась убедить себя, всегда будет чего-то не хватать, чтобы уберечь сердце от того ужаса и ноющей боли, через которые прошла. Так что сегодня – глядя на пустую оболочку женщины, которой стала – было любопытно, как далеко обман заведет её в замужестве, как долго Гэвин будет владеть каждой её связной мыслью, и любопытно, как долго она сможет дурачить себя.

Пытаясь совладать с собой, Эмили оторвала взгляд от своего отражения, когда Фэллон вошла в туалет.

– Ты в порядке? – спросила та, подходя. – Или все ещё тошнит?

Эмили покачала головой, прочистила горло.

– Нет, сейчас я в порядке. Бросила блеск для губ в сумочку. – Оливия уже здесь?

– Она только что написала, что будет через две минуты, – ответила она, протягивая Эмили свою сумку. Прошла в одну из кабинок. – Ей пришлось остановиться где-то после церкви.

– Куда делся Тревор? – спросила Эмили, положив их сумки на стойку.

– Когда мы приехали сюда, он понял, что не взял с собой наличных, – крикнула она, – поехал искать банкомат.

Сделав глубокий вдох, Эмили включила воду и начала мыть руки. Как раз в этот момент в туалет ввалилась Оливия.

– Привет, – прощебетала она, стаскивая с шеи шарф.

– И куда тебе понадобилось заезжать? – поинтересовалась она, отрывая бумажное полотенце.

Она кинула свои вещи на стойку и принялась изучать себя в зеркале. Взглянула на Эмили.

– Я..хм, нужно было взять наличные.

– Почему все думают, что понадобятся наличные, пока мы здесь? – спросила Эмили, вздернув бровь. – Все оплачено на сегодня.

– Чаевые для обслуживающего персонала, – Оливия пожала плечами, – ты, в отличие от остальных людей, должна понимать это.

 – О да, полагаю, должна, – произнесла рассеяно, сломавшимся голосом.

– Твоя голова не там, где должна быть. Я вижу.

Эмили посмотрела на неё непонимающе.

– Этот мудак не заметил твоего состояния в последнее время за своей поздней работой, но я вижу, – Эмили начала говорить, но Оливия продолжила. – Должна заметить, что считаю это дерьмом собачьим: работает он допоздна. Но, эй, ты, как будто, веришь ему. Так что думаю, все это того стоит, верно?

Эмили разочарованно вздохнула.

– Господи, пожалуйста, не начинай все это снова, Лив, – она взяла со стойки свою сумку, – не сейчас. Я не могу. Я не стану.

– Я просто пытаюсь внести ясность, Эмили. Аккуратно взяв её за локоть, Оливия настойчиво не дала ей выйти. Эмили посмотрела на нее полными слёз глазами. – Ты любишь кого-то еще – при этом выходишь замуж за другого мужчину. Остановись. Сделай шаг назад. Честно, просто остановись и подумай, что ты собираешься сделать.

Эмили стояла безмолвно и смотрела на неё.

Кусая губу и заметно нервничая, Фэллон вышла из кабинки и начала мыть руки. Быстро вытерла их и потянулась за своей сумкой.

– Я просто оставлю вас двоих, – сказала она, подходя к двери. Оливия кивнула. – Увидимся внутри.

– Ты не должна делать это, – прошептала Оливия, снова посмотрев на Эмили, после того, как Фэллон вышла. – Даже если ты не веришь Гэвину, ты не должна выходить за Диллана.

– Я люблю Диллана, – ответила она тихо, глядя вниз.

Коснувшись рукой подбородка, Оливия приподняла лицо Эмили.

– Я даже не сомневаюсь, что ты любишь его, но, Эмили, ты больше не влюблена в него, и думать, что сможешь заставить себя влюбиться в него снова – бред, подруга.

Эмили вытерла со щеки слезу.

– Я могу снова влюбиться в него, – она долгое время смотрела на Оливию, после чего направилась к двери. Обернувшись, она шмыгнула носом и покачала головой. – Завтра я выйду за него, Оливия. Ты можешь поддержать меня или нет – и я молю Бога, что сможешь – но я сделаю это.

На этом Эмили распахнула дверь. Прежде чем мозг сумел переварить только что состоявшийся разговор, глаза встретились с льдисто-голубыми – те льдисто-голубые глаза, что стали причиной её невообразимо разбитого сердца, замешательства, и в данный момент её бешеного дыхания. Замерла. Буквально чувствуя окоченение каждой клетки, Эмили не могла двигаться, смотрела на Гэвина в другом конце коридора ресторана. Он был более растрепанным, чем она могла себе когда-либо представить, только это не останавливало её тело от реакции на его чувственно красивое лицо – это до умопомрачения истерзанное лицо смотрело на неё в ответ. Практически мгновенно, она почувствовала, как сердце вырывается из груди. Крошечные бусинки пота покрыли каждый дюйм кожи, и почувствовала, как каждая волосинка встала дыбом. И, несмотря на то, что гости других вечеринок ходили туда-сюда по коридору ресторана, их взгляды ни на секунду не отрывались друг от друга. Руки в карманах джинс, у Эмили замерло дыхание, когда он направился прямо к ней. Эмили едва услышала звук закрывающейся двери туалета, а Оливия уже дала о себе знать.

– Ты должна поговорить с ним, – сказала Оливия, кладя ей на спину руку.

Прежде чем Эмили смогла возразить, Гэвин остановился прямо перед ней. От аромата его одеколона, щекочущего нос, и глаз, изучающих её, она была уверена, что вот-вот потеряет сознание.

– Выглядишь прекрасно, – прошептал он, подходя ближе. И, Господи Боже, она выглядела. Её волнистые каштановые волосы спадали на белую блузку с воротом стойкой, коротенькая красная юбочка и черные кожаные сапоги до колен заставляли Гэвина бороться за контроль. Он был дураком, когда думал, что сможет остаться в стороне после того, что ему наговорила Оливия, и это была последняя отчаянная попытка вернуть её.

С трудом сглотнув, Эмили отошла от него, упираясь спиной в грудь Оливии.

– Зачем ты здесь? – выдохнула она. Она нервно отвела от него взгляд, выискивая Диллана. – Ты должен уйти.

В грустной улыбке приподнялся уголок рта Гэвина, голос был тихим.

– Ну, я на свадебной вечеринке. Но, думаю, это очевидно, почему я здесь на самом деле. – Он подошел ближе. Настолько, что Эмили смогла уловить запах алкоголя в его дыхании. – И нет, куколка, я не уйду, пока мы не поговорим. Понимаешь меня?

Она не ответила, пребывая в шоке. На самом деле, слов просто не было. Эмили просто смотрела на него.

Гэвин отвел от нее взгляд, обращаясь к Оливии.

– Придержишь Диллана подольше?

Оливия кивнула.

– Я проверяла внутри. Там пустая комната, – сказала она, указывая на дверь рядом с ними. – И всё же, сделайте это по-быстрому.

Отшатнувшись от Оливии, Эмили прищурила глаза.

– Ты это устроила?

Оливия, как ни в чем не бывало, пожала плечами.

Послав Оливии еще один смертоносный взгляд, Эмили повернулась к Гэвину.

– Я с тобой не разговариваю, – бросила она, собираясь пройти к двери.

Он поймал её за локоть.

– Тогда, полагаю, ты толкаешь меня к заявлению о том, что мы здесь вдвоем, на вашей вечеринке.

– Ты этого не сделаешь, – прошипела она, вырывая руку из его хватки.

– Ммм, здесь ты неправа, – усмехнулся он, покачиваясь. Перевел внимание к пожилому мужчине, проходившему мимо. – Извините, сэр, – крикнул он грохочущим басом.

Седовласый джентльмен – слава богу, не являвшийся гостем Эмили – посмотрел на него.

– Я могу помочь?

– Да, сэр. Видите ли, у меня проблема. Я тут бесповоротно влюблен в эту прекрасную девушку, – сказал Гэвин, указав на Эмили. Она выпучила глаза, не веря тому, что он вытворял. – Она не даст мне пару минут, чтобы объяснить совершенно невообразимое недоразумение. Вы не могли бы намекнуть, как с этим справиться?

Не проявив ни капли заинтересованности, мужчина покачал головой и ушел.

– Ладно, – раздраженно прошептала Эмили. – Даю тебе две минуты. Резко развернувшись на каблуках, она толкнула двери и прошла в комнату.

Гэвин посмотрел на Оливию.

– Занимай его чем-нибудь так долго, как сможешь.

Она кивнула.

Войдя в пустой банкетный зал, Гэвин нашел Эмили, смотревшую на него со сложенными в очевидном раздражении руками. В темноте зала, освещенного только светом яркой луны по ту сторону массивного окна, Гэвин видел бешеный огонь в её зеленых глазах. По мере того, как он подходил к ней, она отступала назад, почти споткнувшись о груду нагроможденных стульев.

– Не убегай от меня, – приказал он тихо, подходя ближе.

– Не смей говорить мне, что делать, – отрезала она, с вызовом подняв подбородок. Она продолжала отступать, стук каблучков эхом разносился по залу. Хотела отгородиться от его запаха, голоса, лица, но она знала, если он будет ближе – с холодным блеском этих голубых глаз – это станет невозможным.

Непоколебимый, он продолжал преследовать до тех пор, пока она не оказалась прижата спиной к столу. Воздух давался Эмили с трудом, когда он, подняв руку, провел по изгибу её скулы, коснулся ушка, продвигаясь, в конечном счете, к задней части шеи. Закусив губу, он наклонил голову, рассматривая её, оба тяжело дышали.

– Когда я хотел позвонить, я не делал этого, хотя был близок. Когда мне нужно было увидеть тебя, Господи, а мне так чертовски сильно нужно было видеть тебя, я садился в машину, но потом выходил оттуда, – прошептал он, кладя свободную руку на изгиб её талии. – Скажи, что любишь меня, Эмили.

– Пошел ты, – прошипела она, грудь вздымалась и опускалась.

Он усмехнулся, приблизив её лицо настолько, что теперь оно находилось меньше чем в дюйме от его лица.

– Эти обворожительные губки лгут. Он крепче схватил её талию, прижимая к своей груди, монотонный стук сердец сталкивался один с другим. – Думаешь, вот так просто выкинуть меня из головы? Ты не можешь. Ты моя. Черт, моя, – прорычал он.

Эмили не думала. Не могла. Невозможно было. Прежде чем осознать, она обвила руками его шею и резко толкнула в свои губы. Сжимая побелевшими кулачками его волосы, застонала ему в губы. Это не было страстным поцелуем. Нет. Этот поцелуй не терпел никаких возражений, он был настолько болезненным и собственническим с обеих сторон. Жаркий, знойный, полный скрытого отчаяния, переходящего от одного к другому – любовь всё ещё была там, где они цеплялись друг за друга. Сжимая губы, Гэвин оторвал её от пола, усадил на стол, раздвинул бедра, вставая между её ног. Эмили попыталась перевести дух, когда он подхватил её под колени, оплетая её ногами свою талию. Сладкий привкус алкоголя у него во рту практически дурманил её. Едва их языки соприкоснулись, Гэвин глухо застонал. Чем сильнее Эмили вцеплялась в его волосы, тем яростнее он целовал. Чем яростнее он целовал, тем дальше она падала – забывая, где находится и кем является, забывая про пространство, время, забывая о том, как больно он ей сделал.

– Скажи, что любишь меня, – прорычал он, слова рвались ей в рот, а рука пробралась под юбку.

Когда он дернул вниз её трусики, все, на чем могла сосредоточиться Эмили – пламя, которое начинало сжигать её изнутри – и это чувство угрожало последним крохам её самоконтроля. Рука накрыла её горячую плоть. Он погрузил два пальца в её тягучую влажность, большим пальцем кружа по клитору. Издав стон, она оторвалась от его рта, руками вцепилась в его шею, вязкое дыхание срывалось с губ, заглушаясь в его плечо. Со всей злости, любви, страсти и боли она наклонилась и впилась зубами в его кожу. Она жаждала крови. Хотела сделать ему больно – хотела, чтобы он почувствовал ту же агонию и боль, которые она испытывала каждый день с того шокирующего утра. Гэвин зарычал, и свободной рукой схватив её за волосы, оттянул назад её голову, спина теперь была натянута, словно струна. Его глаза впились в её глаза. Тяжело дыша, он продолжал двигать внутри неё пальцами, мысли тонули в звуке её затрудненного дыхания. Он снова обрушился на её губы.

– Если б мог, я бы вырвал свое сердце, чтобы показать, как сильно люблю тебя. Потянувшись, он прикусил мочку её ушка, и она практически насадилась на его пальцы. – Блядь, я скучаю по тебе. Я так сильно люблю тебя, а ты меня убиваешь, Эмили.

– Ублюдок, ты не любишь меня. Я ненавижу тебя, Гэвин. Ненавижу тебя! – взвыла она, пытаясь оттолкнуть его.

Однако он ей не позволил. Опустив руку на копчик, он подтолкнул её к самому краю стола, пальцы ни на секунду не прекращали изысканно атаковать её киску. Снова запуталась пальчиками в его волосах, стон сорвался с губ Эмили, она откинула назад голову, представляя шейку во всей красе. Гэвин, пользуясь возможностью, уткнулся лицом в её ключицу. Он оставлял влажную дорожку на её шее, покусывая и посасывая до тех пор, пока их губы снова не встретились.

– Хотел бы я быть в состоянии возненавидеть тебя – так было бы проще – но ты понятия не имеешь, как сильно я люблю тебя, – выдохнул он, всасывая её нижнюю губу и нежно прикусывая её. – И не ненависть ты испытываешь ко мне. Ты любишь меня, будь оно проклято! Злишься на что-то, чего не было. Блять, укуси меня снова. Ударь, если тебе это нужно, только прекрати говорить, что не любишь, потому что все, что ты делаешь – обманываешь себя. Ты же рвешь нас на части.

По-прежнему вцепляясь в его волосы, она оторвалась от его губ. Оба сражались за воздух, прожигая дыры в глазах друг друга. Одной рукой так же зарываясь в его волосы, второй врезала ему по лицу, звук эхом разошелся по залу. В это же время, стон сорвался с губ – почувствовала, как пальцы Гэвина выскользнули из неё – от их отсутствия в теле появилось мучительное томление.

– Ненавижу тебя, – взвыла она, сражаясь всем своим существом.

– Нет, не ненавидишь. Ты любишь меня, и я люблю тебя, – прорычал сквозь стиснутые зубы, сердито глядя на неё. Подняв руки, обхватил её щеки. – Ударь меня снова, если должна, куколка. Просто сделай это. Блядь, ударь меня снова и выскажи всё.

Она не колебалась, снова ударила, злость, и смятение огнем горели глубоко внутри, пока злые слёзы бежали по щекам.

Стащив её за талию со стола, поставил на ноги, снова впиваясь в губы.

– Уедем со мной прямо сейчас. Не делай этого. Не выходи за него, – молил ей в рот, слова отдавались по губам. Сжимая в кулаках его толстовку, Эмили запрокинула голову, утопая в таких знакомых поцелуях, запахе, прикосновениях. – Расскажем ему вместе. Я говорил, что не позволю тебе пройти через это в одиночку. Джина больше ничего не значит для меня. Я не должен был впускать её, но, ради всего святого, я ничего не делал с ней.

Боль.

Снова, такая яркая, словно открытая рана обжигала душу. Кровоточила без намека на остановку. Шептал сладкие слова обольщения, пытаясь смягчить горький вкус уродливой правды, он пытался раздавить её в крошечные песчинки. Словно плеть, жестокая реальность ударила её в грудь, выбивая своей силой все её мысли. Тут же, без сознательных усилий, ворота, скрывающие её разбитое сердце, распахнулись. Самым важным теперь было сберечь уцелевшие кусочки.

Она сильно уперлась руками в его грудь, тем самым оттолкнув его. Смотря вниз, наклонившись, чтобы натянуть трусики, она не видела шока на его лице. Не глядя на него, направилась к двери. В несколько широких шагов Гэвин оказался рядом. Намереваясь не дать ей уйти, он схватил её за руку и потянул, вынуждая со скольжением остановиться.

Стерев слёзы с опухших глаз, Эмили взглянула на него.

Душа молила поверить ему, выражение его лица источало боль.

– Никогда не чувствовал себя таким разбитым и любящим одновременно. Если бы в день, когда мы встретились, ты сказала мне, что собираешься разбить мне сердце – и те дни, месяцы и даже годы пройдут, что мне будет также больно – это бы не остановило меня от любви к тебе, – прошептал он надломившимся голосом. – Но я бы определенно сделал одну вещь, но точно не стал бы любить тебя меньше. Поднял руку и костяшками пальцев вытер с прекрасных запутавшихся глаз слёзы, голос был мягким. – Я бы не позволил ей войти. Это единственная вещь, которую бы я изменил, Эмили. Я бы, к чертям собачьим, её не впустил.

Дрожа с головы до пят, Эмили стояла там, пялясь на него, но прежде чем успела произнести хоть слово, дверь приоткрылась.

Оливия просунула голову.

– Джоан сейчас в поисках тебя прочесывает, чертов, ресторан, – взволнованно прошептала она.

Шмыгая носом, Эмили отвернулась от Гэвина, разрывая при этом в клочья собственное сердце. Мысли путались не меньше, чем когда она только вошла сюда с ним. Пытаясь успокоиться, она сделала глубокий вдох, провела руками по волосам и вышла из зала.

Гэвин шел следом – мысли путались не меньше.

Эмили посмотрела на него, когда Оливия поспешно протянула ей бумажный платок.

– Ты должен уйти, Гэвин.

В шоке от её слов, смятение и злость затуманили глаза.

– Я никуда не уйду. Он покачал головой. – Я на этой свадебной вечеринке, и я остаюсь.

Посмотрела на него ледяным взглядом.

– Просто пытаешься мне сделать больно сейчас.