Текст книги "Песнь надежды"
Автор книги: Гейл Линк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)
ГЛАВА 23
– Какая она красивая! – воскликнула Джилли.
– Я так и знал, что тебе понравится, – ответил Рейф, вручая ей поводья. Он слегка отступил, чтобы полюбоваться, с какой радостью жена принимает подарок. Джилли ласково потрепала лошадь по холке.
– Прекрасная пара твоему Паладину. Кобыла тихонько заржала и замотала головой под нежными прикосновениями рук хозяйки.
Джилли пришла в восторг от такого сюрприза. Они женаты три недели, и каждый день она получала от Рейфа подарки. Однажды он преподнес золотые, с гранатовыми глазками, сережки, в другой раз – набор разноцветных лент. Каждое утро Джилли ожидало что-то новое и неожиданное.
Можно было сожалеть об однообразии ночей – они расходились каждый по своим спальням, словно брат и сестра, а не муж и жена, и поэтому Джилли особенно остро воспринимала те мгновения, когда их руки случайно ли, намеренно ли соприкасались. Испытав всю сладость супружеского ложа, она гораздо труднее переносила одиночество ночей. Много раз Джилли лежала без сна, страстно желая видеть мужа, перекинуться с ним хотя бы словом, но приходилось ждать утра.
Она не знала тайных способов, которые помогли бы ей завлечь мужа в одинокую постель, да если бы и знала, то не воспользовалась бы ими. Ей постоянно вспоминались слова Тори, что Рейфу необходимо дать время. Это и удерживало ее от желания броситься к мужу и окружить его любовью. Джилли терпеливо ждала и молила Бога, чтобы тот послал им ребенка.
– Где же ты взял эту красавицу? Рейф только улыбнулся.
– На ранчо Дона Себастьяна, он уже несколько лет разводит эту породу лошадей. – Рейф тихонько свистнул, и его жеребец послушно подбежал к нему. Он угостил коня морковкой и прошептал что-то ласковое.
– Как хорошо он тебя слушается, – заметила Джилли.
– Паладин знает, что я никогда не обижу его и не сделаю больно. Обращаясь с ним дурно, ничего не добьешься. – Он посмотрел на жену. – Доверие. Любовь. Только этим можно чего-то добиться. И еще добротой, – прибавил Рейф. – Я понял, что только тогда достигнешь желаемого. С животным нужно обходиться ласково, чтобы оно постепенно привыкало к твоим прикосновениям и голосу. А в результате станет послушным тебе. – Рейф тихонько прошептал Паладину какую-то команду, и жеребец, легко согнув одну ногу, поклонился. Восхищенная мастерством лошади, Джилли захлопала в ладоши.
– Иногда ему нравится показывать, на что он способен, – сказал Рейф, услышав, как Паладин негромко заржал. Кобыла Джилли ответила более тихим ржанием и легонько натянула кожаные поводья, которые девушка все еще сжимала в руках. – Особенно любит он выступать перед дамами.
– А ты поможешь научить всему этому мою лошадь? – спросила Джилли дрогнувшим от волнения голосом. Для нее эта область была совершенно неизвестной, поскольку она никогда не задумывалась, как конюхи на ранчо ее брата объезжают лошадей. Джилли знала лишь одно: с ними там обращались заботливо. Все лошади брата отличались сходством – всегда резвые, живые, одним словом, прекрасные скакуны. А ее опыт ограничивался веселой возней с щенками шотландской овчарки в их поместье, в Дорсете, для которых всегда находилось время. За более крупными животными ухаживали люди, знающие в этом толк.
Но то было в Англии, а здесь Техас, и она замужем за техасцем. Время – ее союзник, она не сомневалась. Проделав длинный путь и положив на карту слишком многое, она не имела права признать себя пораженной.
* * *
Кобыла Джилли немедленно отреагировала на знак хозяйки, коснувшейся ее ногой в стремени, сорвалась с места и помчалась так же быстро, как жеребец. Рейфу потребовалось несколько дней, чтобы завоевать любовь и доверие животного. Джилли бесконечно радовалась этому и замечала, что и во взгляде мужа, обращенном на нее, светилась гордость. В кармане серой шерстяной амазонки всегда лежало несколько морковок и кусочков сахара для любимицы.
Идея пикника возникла у Джилли, решившей, что они отлично проведут время вдвоем. Со дня свадьбы Рейф дважды возил ее на балы в ближайший городок Дерран, где представил местному обществу. Пару раз они побывали на нескольких обедах у соседей, включая ранчо Монтенегро. Дон Себастьян и его семья оказали им самый радушный прием.
Джилли до сих пор не забыла своего удивления, когда их с Рейфом проводили в отведенную им спальню, где стояла лишь одна большая кровать. Эта была единственная ночь за время их совместной жизни, которую они провели в одной постели, но и тогда Рейф поступил, как истинный джентльмен, уступив кровать жене, сам же улегся на полу. Конечно, ни одному из них в ту ночь заснуть не удалось: слишком остро ощущали они присутствие друг друга.
Сегодня у супругов маленькая годовщина: со дня свадьбы прошел ровно месяц, месячных у Джилли так и не было. Разве можно было придумать лучший подарок, чем сообщить мужу, что ребенок зачат в день рождения отца. Но Джилли не спешила говорить ему о приятной новости, она должна сначала убедиться в этом сама.
Рейф обрадовался, когда жена предложила прогулку. Он хорошо помнил, какой сегодня день. Ему все труднее и труднее не обращать внимания на то, как вскипала в его жилах кровь в те минуты, когда они с Джилли оставались наедине. Он все лучше узнавал женщину, которую любил, с каждым днем его чувство к ней крепло. К своему удивлению, ему нравилось часами сидеть и наблюдать за женой, когда та читала, не произнося при этом ни слова. Рейф отмечал едва заметные, но приятные изменения в доме, происходившие благодаря стараниям Джилли; он видел, как Фортрис превращается в настоящий дом.
Рейф сознавал, что жена стала частью его самого, занимая самое большое место в сердце.
Джилли умела находить к нему такой подход, как он – к диким необъезженным лошадям. Ее любовь, терпение и уважение заставили его, наконец, освободиться от кошмаров прошлого, так долго преследовавшего его.
Рейф выбрал превосходное место для пикника: примерно в миле от его бани вверх по течению ручья. Огромный крепкий дуб, росший на берегу ручья, раскинулся зеленым импровизированным шатром, под которым можно было укрыться от палящих лучей солнца. День выдался прохладнее обычного, и Рейф решил постелить на траву одеяло, всегда привязанное к седлу.
– Не представляю, как тебе удалось не вывернуть содержимое корзины, – удивилась Джилли, спешившись и привязав лошадь к дереву, росшему неподалеку. Опустившись на пестрое одеяло, она принялась вынимать еду.
– Не двигайся! – крикнул вдруг Рейф. Джилли вздрогнула и замерла на месте. Позади она услышала какой-то странный шум. Девушка видела, как муж потянулся за кольтом, мгновенно выхватил его и выстрелил.
– Можешь перевести дыхание, – сказал Рейф жене, пряча револьвер в кобуру. Он нагнулся, поднял с травы обезглавленную змею и отбросил в сторону.
– Что это было? – спросила Джилли, широко раскрыв глаза.
– Гремучая змея.
– О, – только сумела произнести девушка в ответ и, сделав глубокий вздох, снова принялась за свое занятие. Она помнила, что укус этой змеи – смертелен. Однажды, когда она гостила в Энкантадоре, на одного из работников набросилась змея, и вскоре он скончался.
Джилли успокоилась, Рейф был рядом и в любую минуту защитит ее. На этой удивительной земле опасность подстерегала на каждом шагу, но девушку это мало беспокоило. Это родина Рейфа. Жизнь с ним в Техасе сопряжена с риском, зато нескучна.
Рейф восхитился присущим жене типично английским самообладанием. Ни один мускул не выдал ее даже тогда, когда опасность миновала. Она продолжала оставаться спокойной, словно ничего особенного не произошло.
– Я спросила, как тебе удалось держать корзину и управлять лошадью одновременно, – напомнила Джилли, продолжая выкладывать еду.
Рейф запрокинул голову и рассмеялся.
Джилли с улыбкой наблюдала за мужем. Она никогда еще не слышала, чтобы он так весело, от души смеялся, ей понравился его смех, низкий и удивительно успокаивающий.
– Этому я научился у одного старика, работавшего в Энкантадоре. В его жилах текла кровь команчей, именно он научил меня ухаживать за лошадьми и скакать галопом, не пользуясь поводьями. Управляют здесь ногами. Рейф опустился на корточки и принялся помогать жене накрывать импровизированный стол. – Одна рука у меня была свободной, Паладину этого достаточно.
– Ой, совсем забыла! – воскликнула Джилли, вставая. Из кармана юбки она вытащила вымытую и нарезанную морковку и предложила своей кобыле, которая с удовольствием набросилась на угощение.
– Ты уже придумала ей имя? – спросил Рейф, наблюдая за женой и ее лошадью. Он оказался прав, они идеально подходили друг другу.
– Принимая во внимание то, как зовут твоего жеребца, свою кобылу я назову Возлюбленной Рыцаря.
Рейф улыбнулся.
– Согласен. Пусть будет Возлюбленной Рыцаря. – Он снял шляпу и положил ее на край одеяла. Растянувшись, Рейф сквозь опущенные веки наблюдал за тем, как грациозно Джилли опустилась на колени и прикусила нижнюю губу, как бы раздумывая, с чего начать обед.
– Все так аппетитно, что не знаю, чему отдать предпочтение, – пожаловалась она.
– Попробуй цыпленка, – посоветовал Рейф и взял кусочек.
Джилли выбрала ножку цыпленка, запеченного в тесте со всевозможными специями, и с наслаждением откусила.
– Как вкусно!
Рейф тем временем открыл бутылку белого вина и заглянул в корзинку, пытаясь найти бокалы.
– В чем дело?
– Где бокалы?
– О, – простонала Джилли, сдерживая смех. – Забыла на ранчо. – Она вспомнила, как тщательно просматривала содержимое большого сундука, подаренного Тори. В нем хранилась самая разная утварь, необходимая в хозяйстве, в том числе и два хрустальных бокала, завернутых в полотняные салфетки, отороченные кружевами, которые Джилли и собиралась взять с собой на пикник.
– Придется обойтись без них, – заключила она, вопросительно глядя на мужа.
Рейф встретился с женой взглядом.
– Ты когда-нибудь пила из горлышка? Джилли пожала плечами.
– Нет, но не прочь научиться.
Рейф передал жене бутылку. Она поднесла ее к губам и сделал несколько глотков, потом вернула мужу, их руки встретились и задержались, пока Рейф не проделал то же самое. Взяв салфетку, он вытер губы, ни на секунду не отводя глаз от жены.
Джилли пыталась сосредоточиться на еде, боясь, что не сдержится и начнет признаваться в любви или, хуже того, пытаться соблазнить его.
Некоторое время супруги молча ели и по очереди прикладывались к бутылке.
– Хочешь попробовать знаменитого пирога Бесси из сладкого картофеля? – предложил Рейф, разворачивая вощеную бумагу. Эти же самые руки, умеющие обращаться с револьвером и, когда нужно, выхватить нож, могли нежно ласкать ее. Воспоминания об этом горячей волной окатили девушку с ног до головы. Ей захотелось вновь ощутить его ласки.
Господи, взмолилась Джилли, как долго мне еще терпеть одиночество? Поначалу она беспокоилась было, что разочаровала Рейфа или наскучила ему.
Однако, неустанное внимание, которое изо дня в день уделял муж, изменило ее мнение. Внимательное, заботливое отношение Рейфа напомнило ей ухаживание, но как долго оно может продолжаться?
Рейборн мучился той же мыслью. Сидя рядом с женой и обедая, он раздумывал, не пора ли кончить со слишком затянувшимися официальными отношениями? Ему страстно хотелось сжать жену в объятиях и сказать, как сильно он ее любит. А вдруг слишком рано? Ведь он хотел показать Джилли, что может жить по тем правилам, которые сам предложил, давая ей время привыкнуть.
Природные инстинкты с каждым днем все сильнее давали о себе знать, и он начинал уже бояться, что в конце концов не справится с ними.
Рейф основательно запутался в паутине своих планов и не знал, как отказаться от них. Порой, ему как будто слышался голос Тони, предупреждавший:
– Смотри, не пострадай от собственных козней, старина.
Проклятье! Не самец же он, готовый удовлетворять свои потребности с любой самкой. Долгое время ему удавалось обходиться без женщин, не испытывая ни к одной из них того, что чувствует к Джилли. Рейф желал только ее. Ему не давали покоя сильные волнующие воспоминания о той единственной ночи, приукрашенные собственной фантазией. Они часто мешали ему уснуть в одинокой супружеской постели.
Понимая, как опасно думать об этом, Рейф постарался отвлечься от опасных мыслей. Будет лучше, если он подумает о чем-нибудь еще, а там будет видно…
Рейф, поглощенный своими мыслями, не заметил, как Джилли доела кусок пирога и с завистью посматривала на оставшийся.
– Ты будешь еще? – спросила она, наконец, мужа.
– Вижу, тебе понравился пирог, – заметил Рейф и протянул жене новый кусок.
Быстро съев его, Джилли вздохнула и вытерла салфеткой рот.
– Просто божественный.
– Бесси обрадуется, узнав об этом. Когда я сказал ей о нашей свадьбе, она напугалась, что тебе может не понравиться, как она готовит, и ты потребуешь заменить кухарку.
Джилли нахмурилась.
– Я никогда бы не стала прогонять из дома ту, которая так много для тебя значит. Бесси нечего бояться. А ее кулинарные способности я оценила в полной мере. – Джилли указала на пустую тарелку. – Этот пирог – объедение. Попрошу у Бесси рецепт и отошлю его кухарке моей мамы.
– Секрет прост, – признался Рейф, – Бесси вымачивает сладкий картофель в крепком кентуккском виски и добавляет его немного в тесто.
– Вот оно что! – воскликнула девушка, сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. – Теперь я понимаю, почему у пирога пьянящий вкус.
Эти слова вызвали громкий взрыв хохота обоих супругов.
* * *
Вечером того же дня, сидя в библиотеке с томиком стихов, Джилли вспоминала те чудесные часы, которые они провели вместе. В правой руке она держала бокал портвейна. Зная, что Рейф любит портвейн, Тори прислала на день рождения несколько бутылок из винного погреба Дерран Хауса вместе с несколькими книгами.
Джилли поставила локти на стол и оперлась подбородком о ладони. Рейф – такой сложный человек, ни он сам, ни жизнь с ним не будут делом легким.
Но она знала, на что шла, и получила то, что хотела. Вернее, почти все, поправила себя девушка.
Джилли подняла бокал и задумчиво посмотрела на ярко-красную жидкость, словно надеясь разгадать поведение мужа и его планы на будущее. Она пила вино мелкими глотками.
Где сейчас Рейф? Вернувшись с пикника, он ускакал куда-то с Эроном, предупредив, что не знает, когда вернется. Наверное, у него возникли неотложные дела.
Джилли встала из-за стола и подошла к одному из окон. Отодвинув занавеску, открыла ставни и сразу же почувствовала, что погода резко изменилась. Дул сильный пронизывающий ветер, стало прохладно. Закрыв окно, она подумала, что к вечеру можно растопить камин. Осень добралась, наконец, и до этого уголка Техаса. Из всех времен года Джилли любила весну, когда появлялась первая зеленая трава и листочки, но тем не менее, находила свои прелести и в осени. Скоро, подумала девушка, они справят еще одну свадьбу.
Когда уехал Рейф, к ней пришла Нэн, чтобы поделиться своей радостью. Джилли знала, что большую часть свободного времени ее служанка проводит с Рупертом Сноу. Видя, что между молодыми людьми зарождается любовь, она не удивилась, когда Нэн сообщила, что учитель сделал ей предложение.
– Я очень его люблю, – призналась служанка.
– У тебя это на лице написано, – сказала Джилли и нежно обняла Нэн.
– Теперь, когда старший сын графа уезжает после нового года на учебу в Англию, мистер Сноу согласился возглавить школу в Дерране, – Нэн прямо-таки переполняло чувство гордости. – Мы вместе будем работать в школе, если вы, конечно, не будете возражать.
Джилли понимала, что значит для Нэн учительское дело, тем более, что работать они будут вместе.
– Я хочу тебе счастья. Поэтому препятствовать не стану. – Девушки снова обнялись. – Хотя я очень к тебе привыкла, – всхлипнув, добавила она.
Нэн тоже расплакалась.
– Я так счастлива, мисс Джилли. Мне такое не могло даже присниться! – Прикусив нижнюю губу, девушка замолчала, соображая, стоит ли говорить сейчас о том, что не давало ей покоя в последнее время. Она видела, что после той ночи на ранчо в Энкантадоре ее хозяйка с мужем спали по разным спальням. Нэн знала, как сильно любит Джилли высокого техасца, за которого вышла замуж. – Желаю вам того же, – просто сказала Нэн.
– Знаю, – ответила ее хозяйка. Она отошла от нее, повернулась спиной, чтобы взять себя в руки. – Ты не будешь против, если мы отметим твою свадьбу?
– Спасибо, мисс Джилли, я была бы рада.
Ей будет очень не хватать Нэн, подумала Джилли, снова усаживаясь за стол. Она всегда была для своей хозяйки не просто служанкой, а верной подругой, человеком, которому можно доверить самое сокровенное.
А еще, напомнила себе Джилли, Нэн – последнее звено, связывающее ее с Англией. Конечно, можно написать матери и попросить найти для нее другую служанку, но она не хотела этого делать, прекрасно зная, что за служанку пришлет леди Агата. Это наверняка будет какая-нибудь драконша с постным лицом, которой будет очень трудно вписаться в ту жизнь, которую избрала для себя Джилли. Нет, уж лучше подыскать кого-нибудь из местных, а Нэн обучит ее всем тонкостям своего дела.
Эта идея очень понравилась Джилли, потому что таким образом ее старая и новая жизни сливались между собой. Нужно поговорить с Рейфом, чтобы тот помог в поисках новой служанки.
Джилли осенило. Может быть, у Бесси есть на примете подходящая девушка? Нужно обязательно посоветоваться с экономкой.
Довольная принятым решением, девушка вернулась к чтению стихов, дожидаясь возвращения мужа. Ей очень нравились стихи миссис Браунинг, она чувствовала в поэтессе родственную душу. Особенно запомнились ее «Португальские сонеты». Переживания женщины, которая так любила мужа, что посвящала ему стихи, были близки Джилли, а красота поэтических строк трогала до слез, ибо она тоже любила, и ее любовь крепла день ото дня, будучи глубокой, настоящей, вечной.
– О, Рейф, – прошептала Джилли в пустоту комнаты.
* * *
Натянув поводья, Рейф остановил Паладина. Ему показалось, что кто-то произнес его имя.
– Ты слышал? – спросил он Эрона. Дородный управляющий тоже остановил свою лошадь и покачал головой.
– Ничего не слышал, кроме завываний этого проклятого ветра, – басом ответил Эрон.
Рейф поднял воротник плаща.
– Смешно, но я готов поклясться, что слышал, как кто-то произнес мое имя.
Эрон бросил на хозяина подозрительный взгляд из-под полей мягкой и потрепанной ковбойской шляпы.
– Кроме нас двоих, здесь никого нет, хозяин, но я ничего не говорил.
– Это был женский голос, – сказал Рейф растерянно. Он не хотел говорить, что услышанный им голос был очень похож на голос Джилли.
Эрон улыбнулся. Парень и в самом деле не в себе, подумал он, если за несколько миль от дома слышит зовущий его голос жены. Несколько дней назад Бесси проговорилась, что брак хозяина, по ее мнению, какой-то чудной, хотя сразу видно, что супруги без ума друг от друга. Рейф в последнее время стал каким-то беспокойным и издерганным.
Не сходит ли он с ума? Рейф мог поклясться, что только что слышал голос Джилли. Что за чертовщина с ним происходит? Ведь на таком расстоянии действительно невозможно ничего услышать!
Сегодня вечером Рейф решил обязательно объясниться с Джилли, не в силах больше продолжать этот изысканный роман. Он пришпорил жеребца. Домой. К Джилли.
ГЛАВА 24
Услышав звук шагов в передней, Джилли выбежала из библиотеки, совершенно забыв, что на ней лишь тонкий халат и ночная рубашка. Остановившись, она прижала руку к груди и смотрела, как муж снимает забрызганный грязью плащ.
– Рейф.
– Джилли. – Жена была самым настоящим бальзамом для уставших глаз Рейфа, ее радостная улыбка озаряла все вокруг ярче солнца. Стоя вот так, в темно-красном бархатном халате и тапочках, Джилли прекрасно вписывалась в его дом, была частью его жизни.
Он знал, что, если жена приблизится, он поднимет руку и остановит ее. Рейф чувствовал, что выглядит не лучшим образом, да и пахнет от него прескверно, судя по тому, как Джилли поморщилась, уловив запах.
– Мне нужно принять ванну, – смущенно произнес он.
Не обращая внимания на слова мужа, Джилли подошла к нему еще ближе.
– Ты что-нибудь ел?
Рейф пожал широкими плечами.
– Немного вяленого мяса, чтобы утолить голод.
– Ты обязательно должен поесть. Я могу…
– Ложись спать, Джилли.
Но девушка не могла не позаботиться о любимом.
– Пойду посмотрю, есть ли что на кухне. Уверена, Бесси обязательно что-нибудь для тебя оставила.
– Я сам о себе позабочусь. – Рейф понимал, что нужно отправить жену спать, иначе он за себя не ручался.
– Правда, Рейф, мне так хочется тебя накормить, – пыталась она убедить мужа.
– Ты не прислуга, Джилли, – отрезал он. Глаза девушки потемнели от гнева.
– Нет, – холодно ответила она. – Я не прислуга. Я твоя жена. Не забывай об этом.
Не сказав больше ни слова, Рейф ушел.
Джилли. озадаченная тоном, которым разговаривал муж, смотрела вслед его удаляющейся фигуре. И вот, наконец, в голове созрело решение. Рейф считает ее неумехой и избалованной неженкой, не умеющей позаботиться о муже. Что же, она докажет обратное. Конечно, приготовить так вкусно, как Бесси, ей не удастся, но позаботиться об ужине для мужа она наверняка сумеет, и разжечь огонь – тоже. Стоило подумать об этом раньше. Как-то Бесси обмолвилась, что хозяин любит спать с открытым окном, поэтому сейчас в комнате Рейфа наверняка холодно. Жаркий огонь в камине и легкий ужин непременно порадуют его.
Джилли лукаво улыбнулась. Она не могла долго сердиться, особенно на Рейфа. Ему пора вспомнить, что у него есть жена. Женщина, которая с удовольствием выполнит любое желание любимого мужа.
* * *
Рейф успел пожалеть о том, что так резко ответил Джилли, когда та предложила ему поужинать. Сама мысль, что леди Джиллиан станет кому-то прислуживать, казалась нелепой. Леди, привыкшая к тому, что слуги выполняют любую ее прихоть и каприз, превратится в служанку? Одно это ущемляло гордость Рейфа и портило ему настроение.
Сбросив грязную одежду на пол, Рейф огляделся по сторонам, замечая то здесь, то там прикосновение рук Джилли. В ванной появились предметы ее туалета: мыло, флакон шампуня, несколько пузырьков из разноцветного стекла с ароматическими добавками для ванны.
Он забрался в воду, но вместо привычного хвойного мыла взял мыло жены. Это напомнило ему Джилли.
Рейф расслабился, позволяя теплой воде смыть накопившуюся усталость. Наконец, он принял решение: период ухаживания закончился. Эту дверь можно считать закрытой. Настало время отпирать дверь, ведущую к счастью супружества.
* * *
Джилли зажгла лампу и огляделась. Кухня, действительно, выглядела очень уютной. Первые недели после свадьбы они завтракали, обедали и ужинали здесь, пока Рейф не переделал одну из пустующих комнат в столовую. С тех пор Джилли не хватало уютной простоты кухни.
Ей нравилось бывать здесь, как и в других комнатах их просторного дома. Ей не доводилось заходить на кухню в Дерран Хаус и видеть, как стряпают кухарки. Слуги, вероятнее всего, удивились бы, увидев ее в столь не подобающем молодой леди месте. Но их дом – теплый и гостеприимный, здесь не было таких условностей. Джилли представляла, как хорошо здесь расти детям и доживать свой век старикам. Дом так же крепок и надежен, как и его хозяин. Это крепость, в которой пройдет вся их жизнь в любви и согласии.
В буфете Джилли обнаружила буханку свежеиспеченного хлеба и, вытащив из ящика стола нож, отрезала несколько ломтей. Наверное, было бы проще добежать до домика; где жили Бесси с Эроном, и попросить экономку приготовить горячий ужин. Джилли видела, что экономка очень любит Рейфа и с удовольствием сделает для него все возможное.
Подумав об этом, Джилли улыбнулась. Бесси и Эрон любят Рейфа, он платит им уважением и справедливостью, относясь к ним, как к членам семьи. Несмотря на ужасную трагедию, пережитую в детстве, он не утратил способности любить. Жестокому отчиму не удалось порвать в душе мальчика эту струну, об этом можно говорить с полной уверенностью.
Джилли понимала, что порой Рейф старался казаться куда более сердитым, чем был на самом деле.
Нагнувшись, девушка открыла дверцу дубового ледника и вынула кувшин холодного молока. Она налила высокий стакан, затем заметила в леднике свежую ветчину и положила несколько ломтиков на хлеб. На столе, накрытый стеклянной крышкой, стоял шоколадный пирог. Джилли не удержалась и, попробовав его, пришла в восторг.
Пытаясь отыскать достаточно вместительный поднос, она просмотрела несколько навесных шкафчиков и остановила выбор на большом фарфоровом блюде, красиво расписанном цветами и фруктами. Разложив еду на блюде, Джилли осталась довольна собой, надеясь, что и Рейфу понравится.
Было непривычно одновременно нести лампу и большое блюдо, поэтому она решила добраться до комнаты мужа в темноте.
Ей очень хотелось верить, что поступает правильно. Любовь стоит того, чтобы бороться за нее, даже если приходится сталкиваться с упрямством мужа. Если уж на то пошло, она могла быть не менее упрямой.
* * *
Удерживая одной рукой блюдо, Джилли нащупала другой дверную ручку. Ей не терпелось посмотреть, что находилось за этой дверью. Это была единственная комната, где она еще не была. Войти туда означало нарушить уединение Рейфа.
Джилли остановилась в нерешительности. Правила хорошего тона запрещали входить в комнату, которую леди Агата назвала бы sanctum sanctorum[4]4
sanctum sanctorum – святая святых (лат.).
[Закрыть] джентльмена. Девушка вздохнула. Быть трусихой – не в ее правилах. Она открыла дверь и решительно переступила порог.
Зябко подернув плечами – в комнате на самом деле было довольно прохладно – Джилли опустила блюдо на пол и осторожно прошла вперед. Скорее всего, Рейф еще не заходил. Пробираясь наощупь, Джилли добралась, наконец, до открытого окна и закрыла его, а потом, дрожа от холода, принялась искать свечу или лампу.
Вытянув вперед руки, чтобы ни на что не наткнуться, она осторожно продвигалась по комнате, пока не дошла до кровати. Определив, где находится изголовье, девушка нащупала рядом прикроватный столик, а на нем – лампу. Джилли зажгла лампу и, разглядев напротив кровати каменный камин, растопила его. Осталось найти место для блюда с едой. Невысокий комод как нельзя лучше подошел для этого.
Закончив с приготовлениями, Джилли вернулась к камину, чтобы погреть озябшие руки, и только сейчас посмотрела на стену над ним.
Чуть выше массивной каминной полки висела картина. Девушка сразу узнала «Магдалину» работы Джорджи. Остановившись, она в немом изумлении уставилась на полотно. Броской позолоченной рамы больше не было, ее место заняла рама из темного дерева, куда лучше соответствующая содержанию картины, да и место было подобрано так, что лучше не придумаешь.
Джилли смахнула слезу. Рейф любит ее. Все сомнения, терзавшие девушку все это время в связи со странным поведением мужа, тотчас рассеялись. Доказательства его любви здесь, в этой спальне. Все, о чем она когда-либо молила Бога, сбывалось.
Остановившись перед открытой дверью в свою комнату, Рейф едва не вскрикнул от неожиданности. Он увидел женщину, которую буквально боготворил; она стояла у камина, окутанная мягким приглушенным светом, словно некое прекрасное видение.
Рейф зажмурился и снова открыл глаза, но Джилли не исчезла, она была настоящей, из плоти и крови, женщина, возвратившая ему веру и доказавшая, что любовь выше сомнений и ложной гордости.
А он – последний глупец. Боялся верить своей единственной. Боялся надеяться, даже мечтать не смел о том, что девушка, которую он любил больше жизни, так же сильно любит его.
Рейф очень боялся разочарования и, будучи очень уязвимым, старался защитить себя от возможных потрясений. Но Джилли оказалась смелой и решительной, и это не могло не восхищать. Она боролась за свое счастье, несмотря ни на что, даже на него самого.
Почувствовав взгляд мужа, Джилли медленно обернулась и посмотрела в сторону двери.
На пороге, куда не доходил тусклый свет лампы, стоял Рейф с белым полотенцем, обмотанным вокруг бедер. Джилли замерла на месте, страстно ожидая услышать от мужа слова, которых ждала так долго.
– Джиллиан, – произнес Рейф срывающимся от волнения голосом. – Я люблю тебя.
Джилли бросилась к мужу, в несколько стремительных шагов одолев разделявшее их расстояние, и упала в его объятия.
– Джилли! – Имя жены стоном сорвалось с губ Рейфа. Он взял ее на руки и понес к кровати. Застенчиво улыбаясь, она расстегивала перламутровые пуговицы на манжетах ночной рубашки. Рейф вытащил из прически жены шпильки, и на ее плечи упал тяжелый блестящий шелк волос. Он привлек любимую к себе, его рука мягко касалась щеки Джилли, ее губ, подбородка, пока не добралась до места на шее, где пульсировала маленькая жилка. Нежно приподняв подбородок жены, он припал к ее ждущим губам.
Поцелуй Джилли опалил его жарким огнем, но это было лишь прелюдией к предстоящему наслаждению.
– Обними меня, – попросил Рейф срывающимся шепотом.
Не выпуская друг друга из объятий, они упали на постель, и их губы слились так же крепко, как тела.
Джилли закричала громко и ликующе. С ее губ сорвалось имя Рейфа, открывшего для нее красоту и силу любви. Чувствуя, как ее с головой накрывает волна наслаждения, она страстно прильнула к телу мужа.
* * *
Потом супруги тихо лежали, нежно обнимая друг друга. Рейф доказал, что может быть ласковым и неистовым, суровым и мягким. Джилли доверилась ему и отдалась во власть всепоглощающей любви. Сейчас она чувствовала себя словно заново рожденной. Вздохнув, Джилли погладила широкую грудь Рейфа.
– А ты не передумаешь?
Он ласково посмотрел на жену.
– О чем ты? Джилли покраснела.
– Ну, ты не станешь больше утверждать, что мы не должны быть вместе, правда? – Слегка отодвинувшись от мужа, Джилли натянула на свое обнаженное тело одеяло. – Я не хочу возвращаться к той жизни, что мы вели раньше. Я не смогу жить здесь и поддерживать с тобой чисто платонические отношения, как у сестры с братом. – Джилли опустила глаза. – Не испытывай больше мое терпение. Рейф обнял жену.
– Это не повторится, любимая.
Поцеловав жену в висок, он намотал на руку прядь ее черных волос.
– Скажи, зачем ты это делал? Какую цель преследовал?
– Хотел поухаживать за тобой.
– Что? – переспросила девушка.
– Ты не ослышалась. Я считал, что должен дать тебе возможность привыкнуть к замужней жизни.
– Но ведь мы только что поженились. Рейф пожал плечами.
– Я не успел как следует за тобой поухаживать и чувствовал, что должен сделать это, Джилли.
– Но, Рейф, – возразила она, – мне это совсем не требуется.
– Это важно для меня, – сказал он, поглаживая жену по животу.
– Ведь ты, возможно, уже беременна. Джилли опустила руку на руку мужа.
– Может быть.
Глаза Рейфа радостно вспыхнули.
