Текст книги "История культуры народов мира. Древняя Греция (Истоки европейской цивилизации)"

Автор книги: Герман Вейс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Кораблестроение

Развитию кораблестроения в Греции способствовали предприимчивые жители островов и морских побережий, уже в глубокой древности плававшие на своих неуклюжих торговых судах, предназначенных для перевозки грузов.

Такие же суда, но вооруженные, использовались и для военных действий на море, например во время войны Коринфа с Корцирой (664 г. до н. э.). Можно даже предположить, что из таких же судов, хотя и лучше приспособленных к военному делу, состоял флот Поликрата (ср. Фукидид, I, 13, 14).

Купеческие суда строились широкими и крутобокими, для того чтобы средняя их часть могла вмещать в себе как можно больше груза (рис. 107). Вообще устройством своим они, вероятно, мало отличались от судов гомеровской эпохи, но с развитием торговли объем их постоянно увеличивался, так что во время Пелопоннесской войны транспортные суда, которые могли вместить в себя кроме груза и экипажа еще и 500 человек пассажиров, не считались очень большими.

Рис. 107.

Битвы при Артемизии и Саламине (480 г. до н. э.) убедили афинян в необходимости создать настоящий военный флот. Вследствие этого по инициативе Фемистокла было построено 200 кораблей и издан закон, обязывавший государство поставлять ежегодно по 20 судов за свой счет. Эти меры дали афинянам в сравнительно короткое время значительные морские силы и подняли у них кораблестроение на небывалую до того высоту. Все изобретения и улучшения, достигнутые при постройке военных судов, применялись и в строительстве купеческих, так что под конец эти последние стали во всем походить на военные, отличаясь от них лишь большей вместимостью.

Поскольку от военных судов требовалась прежде всего легкость и подвижность, им придавали удлиненную форму и увеличивали на них число гребцов, устраивая скамьи для них в несколько рядов вдоль обоих бортов судна. Первый опыт в этом отношении был сделан коринфским судостроителем Аминоклом. С тех пор суда с одним рядом скамей для 50 гребцов использовались во флоте только для перевозок. Настоящие же боевые суда уже со времени Пелопоннесской войны стали строиться не менее как с тремя рядами скамей (триремы), а впоследствии с четырьмя, пятью и более.

Рис. 108.

Дальнейшее совершенствование военных судов состояло в обивке киля толстыми досками и в снабжении корабельного носа медным наконечником, чтобы пробивать им неприятельские суда.

Каждое государство выставляло на принадлежащих ему судах свою особую эмблему или фигуру (Афины – изображение богини Афины), которая помещались на корме. Этот обычай сохранился с древних времен. Нос корабля тоже украшали каким-нибудь изображением и, кроме того, ему придавали удлиненную форму в виде гусиной шеи. Иногда и корма и нос корабля были удлинены и загнуты наружу или внутрь (ср. рис. 109).

Рис. 109.

Обычно корабли были без палубы или палуба закрывала только часть корабля, а для защиты от напора волн и от неприятельских стрел вдоль бортов натягивали кожи. На корме было устроено место для рулевого, а на носу для сторожевого. Два больших весла заменяли руль (ср. рис. 107; рис. 109). Число мачт, парусов и снастей зависело от величины судна.

На каждом корабле было по несколько якорей; они были железные, с одной или двумя лапами и висели вдоль бортов. Корабли разделялись на собственно боевые и перевозные, на которых перевозили воинов. Каждый транспортный корабль брал на борт от 40 до 50 воинов и 130–140 гребцов. Кроме этих двух судов в каждом флоте было значительное число небольших шлюпок и лодок, служивших для перевозки провианта, амуниции и ремесленников. За флотом следовали маркитанты в своих лодках.

Перед отплытием флота все суда украшали цветами и венками и приносили жертвы морским божествам. По знаку, поданному с адмиральского корабля, флот трогался с места. Впереди шли небольшие суда, за ними вооруженные военные, транспортные и, наконец, лодки.

Готовясь к битве, суда становились полумесяцем, рогами или серпом к неприятелю и затем строились клином, стараясь прорвать его линию, или нападали на нее с обоих флангов.

Чтобы заставить неприятеля отступить, в него кидали копья, камни и зажигательные снаряды или сцеплялись с ним бортами и завязывали рукопашный бой. Всем этим управлял главнокомандующий со своего корабля посредством сигналов. Пока продолжалось сражение, на его корабле был поднят золоченый щит и красный флаг; снятие их означало приказание прекратить бой и отступить.

При осаде приморских укрепленных мест их окружали со стороны моря кораблями, которые связывали один с другим крепкими железными цепями или соединяли мостами, и затем ставили на связанные корабли осадные машины. Эти машины отличались от сухопутных только тем, что были приспособлены к установке на суда.

В послемакедонскую эпоху появились суда, превосходившие величиной и убранством все прежние.

На них было по 20 и по 30 ярусов скамей для гребцов. Иные флоты насчитывали более 200 таких судов, не считая небольших лодок и ботов, которые их сопровождали.

Одно из самых огромных судов, упоминаемое многими древними писателями, было построено по приказу царя Гиерона. 300 рабочих под надзором Архимеда трудились над ним в течение целого года. Оно было снабжено всевозможными удобствами и отделано с необыкновенной роскошью. Полы кают (которых насчитывалось около 30) были выложены мозаикой и агатом, потолки были сделаны из кипарисового дерева, двери – из слоновой кости.

Внутри судно было украшено статуями и другими произведениями искусства. Рядом с каютами находились бани, сады и даже гимназия, а на палубе возвышалось восемь башен.

Между ярусами (которых было три) находились помещения для экипажа и стойла для лошадей. В носовой части был бассейн емкостью 225 ведер и рядом с ним садок для рыбы. В галереях, окружавших корабль, располагались кухни, мельницы и кладовые. Галереи поддерживались вместо колонн статуями (атлантами).

Башни (по две на носу и на корме и по две на бортах) были заполнены военными припасами и заняты каждая четырьмя стрелками и двумя гоплитами. Вдоль борта шла зубчатая стена, за ней стояли сильные метательные снаряды. Такие же снаряды в виде больших пращей были прикреплены и к мачтам.

Снаружи все судно было обито железными остриями и крючьями для абордажа. Якорей было восемь железных и четыре деревянных. Подобное этому судно размером 30 локтей в ширину, 40 локтей в высоту и около 300 футов в длину было построено Птолемеем Филопатером.

Гавани для большей безопасности запирали протянутыми поперек цепями и плавучими бревнами или загораживали крепкой оградой. Позднее их обстраивали портиками, открытыми галереями, уставленными статуями.

Вблизи гаваней помещались верфи, магазины и другие здания, имевшие отношение к мореходству. У входа в гавани ставили маяки. Знаменитый Колосс Родосский был маяком, поставленным у входа в Родосскую гавань. Он изображал Гелиоса (бога Солнца) и был изваян Харесом, учеником Лисиппа (около 122 г. до н. э.).

Хотя македоняне не имели обычая ставить даже простых греческих трофеев (столбов, обвешанных отнятым у неприятеля оружием) в память одержанных ими побед, с правления Филиппа Македонского они начали сооружать с этой целью настоящие памятники. Первый такой памятник был построен самим Филиппом в Олимпии в честь победы, одержанной им при Херонее. Это была круглая постройка из кирпича с медным шаром на вершине (рис. 110).

К концу македонской эпохи в честь одержанных побед уже воздвигались статуи полководцев, храмы и алтари.

Рис. 110.

Утварь

Гораздо медленнее, чем в зодчестве, освобождались греки от восточного влияния в изобразительном искусстве и в изготовлении различного рода утвари. В зодчестве они не могли долго оставаться простыми подражателями тем образцам, которые предлагала им культура Востока, так как всякое внешнее принуждение было противно духу истинного эллинизма; все перенятое извне они перерабатывали согласно своим собственным воззрениям. Примененное к условиям греческого культа массивное замкнутое восточное капище смогло преобразиться в легкий, окруженный колоннадами храм.

Иначе было с греческими ремеслами. Изготовление разной утвари, как и одежды, уже издавна было доведено на Востоке до совершенства в техническом и орнаментальном отношении, и греки, уже давно строившие храмы богам и жившие в укрепленных городах с каменными домами, все еще считали финикийцев и египтян лучшими мастерами во всех ремеслах. Охотно перенимая у чужеземцев все, чему можно было научиться, греки стремились сравниться со своими учителями.

Стремление к самостоятельности в ремеслах проявилось прежде всего у малоазийских греков (не ранее VII в. до н. э.); но этому начинающемуся движению пришлось еще долго бороться с преобладанием восточной промышленности, которой особенно покровительствовали тираны.

Рис. 111.

Как долго продолжалось это преобладание, неизвестно, но в VI в. до н. э. промышленность Коринфа находилась еще под непосредственным влиянием ближнеазиатской. Коринф считался во всей Элладе родиной многих искусств и ремесел, потому что эти искусства и ремесла были очень рано занесены из Западной Азии благодаря торговле.

Коринфянам приписывали изобретение скульптуры (хотя ваяние было уже давно известно на Востоке), наборной работы для украшения утвари, а главное – изобретение гончарного круга и вообще гончарного мастерства. Из Коринфа, согласно мифу, произошли искусство рисования и литейное дело.

В Афинском государстве ремесла пользовались покровительством законов. Хотя и здесь ремесленное сословие занимало сравнительно низкое положение по отношению к другим, оно было признано законодательством Солона равноправным с ними.

Как и в Коринфе, и, может быть, еще строже, чем там, в Афинах было запрещено попрекать кого бы то ни было его ремеслом; такой упрек подлежал обжалованию перед судом как правонарушение.

Рис. 112.

Подобное покровительство ремеслам при господствовавшей в Аттике полной свободе в выборе рода занятий должно было способствовать успехам ремесленной техники, а быстро возраставшая в Афинах потребность в развитии ремесел держала ремесленников в постоянном напряжении.

Это привело к тому, что аттическая промышленность попала под влияние западноазиатской. Для поощрения ремесел Солон постановил, что неполноправные поселенцы (податные клиенты – метеки), занимающиеся ремеслами, могут приобретать гражданские права и, внося умеренную пошлину, быть под покровительством законов.

Вследствие этого Афины наполнились ремесленниками из метеков и в особенности из разных восточных племен – лидян, фригийцев, сирийцев и финикийцев.

Таким образом и в Афинах все ремесла перешли в руки почти одних метеков, подобно тому как в Спарте ими занимались исключительно периеки. Даже в тех случаях, когда знатные и богатые граждане занимались ремесленным производством за свой собственный счет, что не было редкостью, они поручали ведение дела и надзор за рабочими, рабами и наемными работниками мастерам из метеков.

Было, однако, ремесло, которым охотно занимались и сами греки, и притом уже с древнейших времен, а именно гончарное, в особенности керамика. Ремесло это возникло в Элладе под влиянием Востока, но на стадии простого ремесла, удовлетворяющего обыденные нужды, оставалось недолго. Его стали использовать в культовой архитектуре.

По преданию, впервые керамика была применена для украшения храмовых фронтонов рельефами из глины в Коринфе, и там же начали изготавливать сосуды с цветными рисунками и пластическими орнаментами.

Рис. 113.

Кроме Коринфа это искусство процветало на островах Хиос и Самос и в Афинах, где им с незапамятных времен занималось значительное число полноправных семей, которые образовали многочисленное сословие афинских горшечников. Оно имело цеховую организацию и жило в особом квартале, получившем от этого название квартала горшечников (керамикос).

Афинские горшечники, которые в Афине, Гефесте и Прометее видели своих богов-покровителей, пользовались почетной привилегией поставлять призовые сосуды, раздававшиеся победителям на празднике Панафиней. Эта привилегия способствовала тому, что афинские мастера гончарного искусства вскоре отказались от восточных форм и заменили их национальными; в техническом отношении их изделия уже давно стояли наравне с западными и среднеазиатскими изделиями.

Глиняная посуда была одним из важных предметов заграничной торговли греков; финикийские купцы вывозили ее даже в отдаленный Керне (Африка).

Только особым положением керамики среди остальных видов греческих ремесел можно объяснить очевидную разницу между стилем глиняных и прочих изделий.

Рис. 114.

Хотя последние дошли до нас лишь в одних копиях (т. е. в рисунках на вазах и в скульптуре), нельзя не заметить, что формы их чисто азиатские, а отделка напоминает восточную технику. Это произошло оттого, что почти все ремесла, служившие для обыденных нужд, были предоставлены исключительно метекам (т. е. не грекам).

Сами греки занимались ими только для удовлетворения потребностей культа. Позволяя иноземцам снабжать их всем, что касалось житейских удобств, они тем ревностнее старались сами изготовлять все, касавшееся почитания богов.

Когда распространение роскоши, пробудившаяся в народе жажда наживы и ослабление в нем набожности стали привлекать свободных греков к занятию ремеслами для светских целей, наступил период служения роскоши. Произведения искусства стали оценивать по качеству материала, из которого они были сделаны; это время стало началом упадка керамики.

Керамика

Значительное число дошедших до нас греческих сосудов дает возможность наглядно проследить весь ход развития этого искусства у греков.

Древнейшие сосуды, относящиеся к VI или даже VII в. до н. э., еще носят на себе явный отпечаток ближне– и среднеазиатского мастерства. Почти все они округлой, сдавленной формы (рис. 112).

Украшающий их рисунок, в особенности напоминающий восточные образцы, составлен главным образом из фигур животных – львов, оленей, лебедей, сфинксов и т. п., перемешанных с цветочными арабесками. Он тянется вокруг сосуда горизонтальными полосами, расположенными одна под другой, которые, по-видимому, были сначала выцарапаны по сырой еще глине сосуда и потом покрыты краской.

Рис. 115.

Фон сосудов желтоватый, натурального цвета глины; рисунок – черновато-коричневый с темно-лиловой и местами белой отделкой. Человеческие фигуры редки и, как правило, очень схематичны.

Несмотря на то что большую часть таких сосудов, с некоторыми изменениями основной формы (рис. 113), нашли в Италии, есть основание предполагать по особым знакам, подписям и пр., что они были сделаны в древнем Коринфе, и притом дорийскими горшечниками. Так как искусство их изготовления передавалось, вероятно, по наследству, то возможно, что и их название «териклеа» произошло от горшечника по имени Терикл.

В ряде сосудов, известных под общим названием древнеаттических (безотносительно к месту, где они были найдены), можно видеть переход от тяжелых форм описанных сосудов к более свободным. Они отличаются от первых легкостью и красотой форм и большим удобством в употреблении.

Цвет их уже не желтый, как у первых, а красноватый, который получали в некоторых местах, например на острове Родосе и в Контосе (в Верхнем Египте) подмешиванием к глине красной земли (милтос).

Рис. 116.

Примешиванием к глине пахучих веществ придавали сосудам приятный запах; кроме того, их пропитывали особым составом, который делал посуду влагонепроницаемой при всей ее тонкости и легкости; рисунок был черный и чаще всего нарисованный прямо, без углубленного контура.

Главной характерной чертой сосудов этого типа являются впервые встречающиеся на них вместо фигур животных рисунки человеческих фигур, преимущественно изображающих богов и героев. Сначала те и другие попадаются вместе; животные все нарисованы черной краской, мужские фигуры в основном тоже черной; в женских фигурах тело и некоторые части одежды – белой, остальное – черной.

Животные на древнеаттических сосудах выглядят значительно более живыми, чем на сосудах первого типа, но человеческие фигуры или совершенно безжизненны, или оцепенелые, в угловатых позах. Все они, за редкими исключениями, представлены закутанными в одежды, ниспадающие сухими симметричными складками.

В вакхических сценах, в которых рисовальщик, видимо, старался придать действующим лицам особо одушевленный вид, они получились карикатурно изломанными (рис. 114).

В течение следующего периода, который можно ограничить началом V в. до н. э., наряду с улучшениями в технике изготовления сосудов достигло значительных успехов и изобразительное искусство.

Нежно-красноватый цвет, который научились придавать глине с помощью примеси красящих веществ, обжигания и лака, навел на мысль оставлять рисунок некрашеным, а окрашивать фон сосуда. Теперь стали окрашивать черной краской весь сосуд, за исключением нарисованных на нем фигур и украшений, которые оставались некрашеными, т. е. цвета глины.

Только детали костюма и т. п. слегка оттенялись белой и краснолиловой краской. При такой процедуре необходимо было прежде всего очертить предполагаемый рисунок во всех его подробностях твердым контуром. Это было возвращением к старинному приему, но благодаря ему греческие мастера постепенно достигли свободы рисунка и большей законченности в его выполнении.

Рис. 117.

Первые попытки в этом направлении не шли дальше самых простых орнаментов, но затем тот же способ был применен и к фигурам.

Традиционные сюжеты из мира богов и героев были значительно расширены сценами из обыденной жизни, которые можно было копировать прямо с натуры. Вследствие этого прежняя условная схематичность фигур заменилась изображениями, приближенными к живой натуре, оцепенелые формы размягчились, в обнаженных местах стали проглядывать очертания мускулатуры.

Форма сосудов за это время также изменилась: она стала легче, благороднее и при этом разнообразнее. Всевозможные виды сосудов, от простого блюда до вазы, от кубка до амфоры, представляют в своих формах гармоничное сочетание изящества с целесообразностью. На сосудах этого периода встречаются уже имена их мастеров (Созия, Эвфрония и др.).

В течение V в. до н. э. под влиянием всестороннего развития эллинской жизни вместе с другими искусствами достигло совершенства и изобразительное искусство греков. С этих пор рисунок становится не только украшением сосуда, но, подчиняя свое содержание и свою композицию его формам и назначению, сливается с ним в одно целое (ср. рис. 115; рис. 116, а – в).

Так изготовление сосудов достигло высшей точки своего развития. Но не надолго. В конце IV в. до н. э. оно начинает приходить в упадок. Изящная пропорциональность и благородная простота стиля уступают место массивным украшениям и яркой живописи. Искусство керамики истощается и опускается до уровня простого ремесла: изделия утрачивают всякое художественное значение, и даже их качество ухудшается.

Рис. 118.

Все сохранившиеся сосуды этой эпохи отличаются особенно пестрыми красками: цвета, использовавшиеся до тех пор очень умеренно, например белый и темно-синий, накладываются теперь большими пятнами; кроме того, к ним прибавляется еще ярко-желтый или даже позолота.

Композиция рисунков становится произвольной и теряет живость. Одежды воссоздаются в мельчайших подробностях, сами же фигуры изображаются очень поверхностно, иногда только набрасываются. Рисунок вообще неправилен, очень часто искажен до уродливости. Сюжеты берутся большей частью из мифов; нередко они представляют комические сцены или, еще чаще, погребальные процессии. Состав глины дряблый, а лакировка очень тусклая.

К этому же времени относятся небольшие сосуды черного цвета с белым, местами желтым рисунком. Рисунок обычно представлял собой простой лиственный орнамент или фигуру, иногда человеческую, Иногда животного. Нередко он заменялся выпуклыми поясками.

С проникновением в Грецию римской культуры искусство расписывания сосудов совершенно увяло. Пластические украшения, свойственные металлической и каменной утвари, которая стала входить в употребление, были перенесены и на глиняные сосуды и заменили на них рисунок.

В связи с недостатком вещественных свидетельств мы вряд ли можем верно оценить греческое искусство изготовления металлических сосудов. Однако о высоком уровне его развития свидетельствуют дошедшие до нас имена художников, прославившихся изготовлением металлических сосудов. Из числа этих художников особенно были известны своими изделиями из бронзы и серебра Ментор, Боеф, Мис, Акрагас и позднее другие. Не менее известен был Терикл, делавший небольшие деревянные сосуды.

Со времен греко-персидских войн в Греции появились маленькие сосуды из алебастра и агата. Позднее стали изготавливать сосуды из мрамора, травертина и других твердых камней. После похода Александра в Индию сосуды из хрусталя и индийского муррина перестали быть редкостью, а стеклянная посуда, при Геродоте ценившаяся на вес золота, стала легкодоступной.