Текст книги "Воздух Друмира (СИ)"
Автор книги: Герман Геннадьевич
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)
– Ага, любит, если б любил, не было бы всякой Сволоты или Котов – возразила Карина.
– Точно любит, посмотри ведь, где теперь эти Коты или другая дрянь. Они вычищаются, вымываются, пусть и нашими руками, но кто сказал, что в жизни должно быть все хорошо и гладко. В сытом стойле только скот живет, а человек через трудности вырастает.
Да и в нашей привычке это – искать на пятую точку приключения, а если не находишь, то создавать их, бороться, побеждать, а потом долго гордиться своими победами и снова искать новые приключения.
– Так что, вставай, подымайся рабочий народ, да и вперед к победе чего нибудь над кем нибудь. – этими словами я закончил нашу небольшую беседу по душам.
Мы встали, Фырка забралась в свою коробочку. Я сверился с так называемой картой, где практически не было ориентиров, а было только направление, и мы пошли, пусть, не в ногу и с песнями, но довольно шустро.
Часа через два монотонного передвигания ног по пескам, я проникся духом кочевников и даже запел в их стиле, так же монотонно и заунывно. Пел я про все, что вижу: – вон растет колючка, мы проходим мимо, вон лежит костяшка, тоже мы проходим, вот бархан пустынный, мы в нем застреваем... – Так я пел минут десять.
Потом из коробочки высунулась Фырка и неодобрительно пискнула, следом прилетел подзатыльник от Карины. Карина запрыгала на месте, затрясла рукой и стала дуть на нее.
– Что, больно ударилась? – посочуствовал я.
– А ты не тяни кота за... хвост – парировала девушка,– и без тебя тоскливо.
Я вздохнул,– да, не ценят у нас народные таланты, – но замолчал. Молчал долго, минут двадцать, потом опять разобрало.
– Вот проходим кактус, кактус зеленеет.
Вот проходим череп, он оскалил зубы,
Вот проходим пушку, пушка не стреляет.
Пушка!!!?. Из бархана торчал ствол орудия.
Сначала, от неожиданности осознания сего факта, я плюхнулся на задницу, потом подскочил и рванул к орудию.
Ствол походил на танковый, с похожим дульным тормозом и механизмом продувки.
Я ринулся как сумасшедший, откапывать остальное, в надежде, откопать рабочий танк, или, ну хотя бы, самоходку. Но случился маленький обломчик. Когда я докопался до утолщения, напоминавшего муфту, ствол упал и скатился по бархану. Я еще немного порылся, но ничего больше не откопав, расстроенный спустился вниз. Попинав ногами бесполезный кусок металла, я зачем-то нагнулся и положил ладонь на ствол.
Сразу появилось сообщение: Мифриловая руда. Содержание мифрила: 8%.
Мифрил!!! Много!!! Это сколько же я хороших вещей сковать могу. Точно, этот мир нас любит!
Я сразу размечтался, как заменю себе доски на куяке на сплав с мифрилом, как Карине сделаю доспех получше, старшина вспомнился в голимом сете, ему б надо бы, да и вообще, у меня столько рецептов, что куй, не хочу. Гномик в моей душе, видимо нанял оркестр, потому что играл туш, а он стоял на каком то возвышении и дерижировал.
Мифрил!!! Мифрил!!! Много!!!
Я подскочил к стволу и попытался запихать в свою сумку. Вот и верь после этого рекламе. Безразмерная, безразмерная... А ствол запихиваться не хотел. Я его даже приподнять не мог. Залез в интерфейс и внимательно перечитал сообщение. Екарный бабай, полторы тонны с лишним... Я подозвал Карину, но даже вдвоем, мы не смогли сдвинуть это с места. Я взвыл от злого бессилия, выхватил секиру и рубанул по этому гадскому стволу. Секира обиженно взвизгнула и отлетела, чудом не попав мне по голове. На стволе не осталось и зарубки, хорошо, хоть и секира не выщербилась, только тонко и возмущенно зазвенела.
Катить! Досада. Прямоугольный затвор, или похожий на затвор, кусок ствола, не позволял даже катить его.
Попробовал кантовать, но через час, вымокший от собственного пота, я понял, что скорее сдохну тут, чем передвину эту хреновину даже на метр.
Вот уже три часа я ходил вокруг этого, бесстыжего куска гномского счастья и разговаривал с ним как с живым: – Ну вот, что бы тебе, поменьше не стать или полегче, ну смотри, взрослый солидный гном ходит, уговаривает тебя, а ты совсем стыд потеряла, железяка негодная...
Еще через час Карина всерьез озаботилась моим здоровьем. Подойдя ко мне, и взяв меня, как маленького, за руку, Карина попыталась оттащить меня от моей прелести. Наивная... Гнома от мифрила или золота, даже трактором не утащишь.
Карина села на песок рядом со мной, стоящим на коленях перед стволом и стала уговаривать бросить эту бяку. Сидевшая рядом Фырка, тоже, что-то попискивала.
Только через полтора часа настойчивых уговоров, меня удалось увести от этой совсем никому не нужной гадской чушки никчемного мифрила.
Карина тащила меня за руку, а я плакал, не стесняясь своих слез и постоянно оглядывался на этот кусок металла, как ребенок, которому не купили в магазине очень понравившуюся игрушку.
У меня было ощущение, такое же как в детстве, когда выпросив у мамы денег на пломбир и купив его, ты роняешь вожделенное лакомство в грязь, даже не попробовав, не откусив первый самый сладкий кусок.
Карина утаскивала меня, такого грустного, все дальше и дальше от ну очень ненужной мне няки.
Наверное, чисто на автомате я отметил координаты валяющегося ствола. Я прекрасно понимал, что мы не первые, и наверняка, не последние, кто шляется в этих местах, но в глубине души тлела надежда, что не наткнутся на сокровище, что я вперед успею что нибудь придумать и утащить таки свою новую броню и кучу вкусных плюшек. А пока мечта гурмана-кузнеца оставалась сзади, и мы уходили от нее в необозримую даль.
Точняк, не один админ или создатель этого мира обыкался сегодня, надеюсь, что даже захлебнулся при принятии чашечки кофе или подавился своим незаслуженным бизнес-ланчем. Так им и надо, а нехрен издеваться над неокрепшей гномской душой.
Впереди показались мрачные развалины. И это замок? Первохрам? Было ощущение, что по некогда величественному сооружению потопталась парочка в дупель пьяных великанов. Подойдя поближе, я заметил какое то шевеление, на этих руинах, которые гордо именовались замком. Шустрят, восстанавливают, наверняка, наши, гномы, лучших строителей я и не знаю в этом мире. Однако, когда мы подошли поближе, в строителях, я узнал соотечественников красотки Зены. Приехали... Или владелец беден, как церковная мышь, или у него не все дома. Блин, нанять криворуких зеленушек, когда простаивают великолепные бригады мастеров-гномов... Сто процентов, хозяин замка – мой соотечественник, типа шоб евроремонт, но, подешевле, из китайских материалов и руками узбекотаджиков. Аж руки зачесались разогнать эту крикливую шоблу и чтоб, даже на версту к такой работе не подходили.
Злой, расстроенный, я первым вступил на эту стройку века, сзади семенила притихшая Карина. Но когда мы прошли эти развалины, только по недоразумению, названные стройкой, мы увидели...
Это было чудо... Я не поэт, но мне захотелось сочинять стихи, что бы воспеть это. Белоснежное, нет, вру, чуть розоватое в лучах утреннего солнца, опять вру, белоснежное с розоватым и золотистым отливом, блин, ну почему я не поэт...
Мечта, рванувшая в небесную синь, радость и счастье, яростный рывок в никуда и блаженный покой нирваны, крылья огромной белоснежной птицы, взлетающей ввысь. Ну почему я не поэт. Восторженные слезы Карины и мечтательный взгляд Фырки...
Мое восторженное состояние было прервано грубым: – Че приперлись, чай не выставка.
Я обернулся. Сзади стоял недомерок, слегка походивший на гнома, драный какой-то, вместо бороды – кустики редко растущие, да и те общипаны, срам, а не борода, глазки наглые, жадные и бегающие. Мне этот тип не понравился сразу. Почемуто захотелось сразу ему дать в глаз, аж кулаки зачесались.
Заметив мое непроизвольное движение, тип немного отодвинулся от меня: – Че надо?
– Хозяина зови, карлик – так же грубо ответил я
– Че надо, я хозяин.
– Тыыы? Меня пробил ржач. – Слышь, хазавя, ты на себя в зеркало смотрел? Из тебя хозяин, как из меня эльфячья красотка. Сзади тихонько хрюкнула Карина.
– Зови хозяина, дурында, или, – моя рука потянулась за секирой.
Недомерок сразу пошел на попятный: – Нету хозяина, на битву уехал, я сейчас вместо него.
– И как это я зовется? – попытался схохмить я.
Тип гордо подбоченился: – Дурин Светлая Голова из рода Жесткобородов.
– Ну, то что Дурин Лысая Башка, это видно сразу, только к этому великому роду, ты явно отношения не имеешь.
Дурин сразу вскинулся: – Почему это?
Я начал опять ржать: – Да потому ...гыыы, бороды... гааа, у тя и нет.
Недогном обиделся и насупился: – Че надо то?
Оторжавшись, я объяснил, что ищу Храм Неназываемого и мне надо с этим Неназываемым кое в чем разобраться.
– А че его искать – он прямо перед тобой, иди и разбирайся – злорадно прошипел коротышка.
В храме было светло и тихо. Светло настолько, что, притихшие, мы не отбрасывали теней. Красиво и спокойно. Моя душа растворялась в потоке этого лаского света и пыталась воспарить, жаль, что бренное тело не давало этого сделать.Фырка спустилась на пол и стояла, покачиваясь, словно пьяная.
Карина тоже стояла, из ее широко открытых глаз текли слезы, а губы чтото неслышно шептали.
И это храм Падшего? А где мрачные подземелья со страшными алтарями для кровавых жертв? Странный бог, очень странный. Если он, ну хотя бы немного напоминает свой храм, то ему прямая дорога в светлые, а он Падший, Темный, тот, кем пугают неокрепшие души молодых игроков. Странно, непонятно.
Я стоял, не зная, что предпринять, ведь, не будешь же орать на всю эту красоту: – Эй, Неназываемый, появись.
Меня, как всегда, перед опасным делом, пробило на хи-хи. Блин, ща выйду на середину и начну орать: – Снегурочка, Снегу...
– Не надо– тихо попросил мужчина, появившийся передо мной. Темный, сам? Лично?
Странный, он какой-то, мужчина, как мужчина, ну, суровое волевое лицо, так я таких в войсках понавидался, да и темного у него, ну, только одежда.
Как будто прочитав мои мысли, от мужчины повеяло холодом, вокруг заклубилась тьма, и меня стало плющить, как кусок раскаленной стали на наковальне.
А Тянь посильнее будет, мимоходом заметил я. В ответ меня стало плющить еще больше.
Не люблю. Я набычился, рука цапнула секиру: – Но но, полегче, а то не посмотрю, что ты чей то бог, шандарахну промеж глаз, а там будь что будет.
Мужчина хмыкнул, но давление пропало.
– Вот так то лучше,– заметил я и отпустил свое оружие.
Послышался женский смешок и рядом с Неназываемым, появилась красивая девушка, которая по– хозяйски приобняла его за плечи и с улыбкой посмотрела на меня.
Сзади охнула Карина: – Макария, сама.
Придавленно пискнула Фырка, ей то что, ведь у зверей богов не бывает. Или бывает?
Макария певуче протянула: – Ну, здравствуй, Север.
– И тебе не хворать, красивая. – вежливо ответил я.
– Ну и что ты хотел у нас узнать?
И тут, как пишут классики,– Остапа понесло.
Как чего? Кто-то, не буду показывать пальцем,– я махнул рукой на Неназываемого – наложил, тфу, поклал... нет, положил... ну, короче, я весь в благословениях. Твое, красивая, я знаю, а этот, я опять махнул рукой на мужчину, поклал какое-то, и никто не знает, а если знает, то не говорит, а только ехидно щерится. Вот и хочу узнать, чего это такое и с чем это едят.
Уффф, аж вспотел, пока эту речугу толкал.
Мужчина опять хмыкнул и пробормотал что то типа: – Ну и наглец.
– Чего, чего, – я приложил к уху ладонь,– повторите пожалуйста, а то у меня что-то со слухом.
Макария захихикала.
– Ты точно хочешь узнать? – вкрадчиво поинтересовался бог.
– Конечно, хочу!– отрезал я.
– Ну смотри – ехидно улыбнулся темный, точно темный, только темные так ехидно улыбаются.
У меня появилось сообщение: Вы получили благословение. Пожизненное. Может быть улучшено. Не может быть отменено. Эффект Блондинки (Фифти-Фифти)
У меня потемнело в глазах, рука зашарила в поиске любимой секиры: – Блондинку нашел! Издеваешься? Ах ты гад темный, да я сейчас... Отменяй свое благословение сейчас же, или...
Темный развел руками: – Ты, уж, извини, отменить не могу, могу только улучшить, убрать блондинку.
Я заорал: – Убирай сейчас же.
Высветилось сообщение: Эффект Блондинки улучшен до Эффекта Брюнетки (Не Фифти).
Я совсем озверел. Но высказывать свое возмущение было уже некому. Неназываемого не было, затихал смех Макарии, но сзади веселились вовсю. Я обернулся. Карина заливисто смеялась, а Фырка, так вообще каталась по полу истошно пища.
– Предательницы! – бросил я двум ушастым и вышел из храма. Только в догонку донеслось Каринино: – Север, хоть посмотри, что дают эти эффекты.
Где-то в нигде,Неназываемый мерял шагами просторный зал: – Ну ты только посмотри, каков наглец!
– Он не наглец, возразила Макария, – он просто еще не понял подарка. А вообще, он хороший человек.
– Гном,– возразил Неназываемый.
– Человек – мягко поправила Макария,– человек, только в облике гнома.
Из храма, вытирая слезы вывалилась Карина, за ней выкатился маленький комочек ушастого меха.
Я с неодобрением глянул на подружек, вот вроде, одна, ну как бы, человек, другая – мышь, а спелись ведь.
– Ну что, отсмеялись?
Карина смущенно хихикнула: – Ты такой смешной был, глянул бы со стороны на себя. Волосы дыбом, из глаз искры, сам подпрыгиваешь.
– И че, ржать надо было?
– Север, ну извини, правда смешно было, ну не удержалась.
Я обратился к мелкой: – Ну а вы, что можете сказать в свое оправдание?
Фырка пискнула и полезла сразу в свою коробочку.
– Ну ну, как ржать, так это пожалуйста, как отвечать, так в свою коробочку.
Из коробки что– то приглушенно пропищали.
Странная мышь, уже не в первый раз замечаю, как она умна, а эмоции – ну как у человека. Странная мышь.
Пока я разбирался со своим маленьким отрядом, к моим ногам подкатился кубарем колобок. Колобок развернулся и навострив ушки, весело тявкнул.
– Шарик, не смей от меня убегать, мы ведь еще в больницу не доиграли. А ты больной и должен меня слушаться.– к щенку бежала маленькая девочка.
Щенок опять тявкнул и спрятался за меня.
– Дяденька, подержите, пожалуйста Шарика, ему уколы прописали, а он не дается, бегает.
Щенок опять тявкнул и поджав хвост ринулся прочь от ребенка.
Ребенок! Маленький! Здесь, в Друмире!
Карина подскочила к девочке, упала на колени, обняла и сквозь слезы спросила: – Откуда ты, маленькая? Как тебя зовут?
– Маша, – серьезно ответила девочка,-а почему, вы тетенька плачете, у нас сейчас не плачут, даже я, правда, правда. Это раньше плакала много, а сейчас ни капельки.
– Врушка она и плакса – солидно сказал подошедший к нам мальчик – Плакса, вакса, гуталин. А мы тут живем.
– Тетенька, а чего Марик дразнится,– пожаловалась девочка.
– А мы ему скажем и не будет, – обнимая девочку сказала Карина.
– Буду, буду, а вы девчонки все плаксы – сказал Марик.
Девочка показала мальчишке язык, вырвалась и припустила куда-то вправо.
– Стой, все равно догоню, -закричал мальчик и кинулся ей вдогонку.
Живут они здесь. Что? Ребенок в срыве? Что же пришлось пережить им там, из-за чего, эти маленькие люди ушли сюда? Какая страшная беда заставила уйти в срыв в таком малом возрасте?
Я посмотрел на Карину. Девушка стояла и мечтательно смотрела вслед детям, и я вспомнил о мечте Карины, о ее желании иметь детей.
– Дети, подождите, – Карина вдруг бросилась за ребятишками.
Я же сел на порог замка обдумывать свои дальнейшие действия. Под ноги подкатился щенок, я подхватил его автоматически, не задумываясь, как раньше, со своей вредной щеней. Щенок перевернулся на спинку, подставляя мягкое розовое пузико. Думая о своем, я начал по привычке почесывать его. Щенок заурчал, ну прям , замурлыкал, как большой котяра. Появилась красотка, которая меня встречала в самом начале долины. Строго взглянула и вильнув хвостом потрусила куда-то по своим собачьим делам.
Карины не было долго, пригревшийся на моих коленях, щенок, даже уснул, смешно оттопырив свои брыльки.
– Чей то ты тут расселся, заворчал пробегавший мимо Дурин.
– Тссс, малыша разбудишь,– кивнул я на щенка.
Гном ехидно заухмылялся: – вот придет евоная мамаша, ужо сожрет тебя. А скажу – так и надо, чтоб старшим не грубил. А то ходят тут всякие, а потом детишки появляются.
– Да, ладно, старый, не ворчи, ну виноват, только ты сам первый начал.
Дурин многозначительно поднял палец: – Во, сам виноват. А еще гном. Куды мир катится, гномы вежество стали терять. Эх горюшко горькое.
– Слышь, дед, а я, может, неправильный гном, сам Трор, сказал, что непутевый.
Гном заинтересовался: – Какой Трор?
– да Трор, Патриарх рода, глава ювелирного дома.
– Эка, жив еще кочерыжка, главой стал, Патриарх уже. Вот помню как мы с ним выкушаем нашей настоечки и девок шшуп...
Гном многозначительно ухмыльнулся.
Понимающе ухмыльнулся и я, Дурин сразу построжел: – Так, молод ты ышшо, нас обсуждать, молоко ышшо на бороде не обсохло.
– Да я так, ничего, ну вроде как бы беседу поддержать – стал оправдываться я.
– Беседу поддержать, хм. А вот лучше скажи, почему ента старая кочерыжка тебя непутевым зовет?
– Да вот Мастером признали, да только не сижу я на месте, все перекати-поле.
– На месте он не сидит, ну прям как я в молодости, стой, а с чего бы тебя Мастером признали, молодой ты.
Я вздохнул, и стараясь не потревожить сладко сопящего щенка, достал свою секиру и протянул рукоятью Дурину. Гном брать не стал, только приблизил ухо к моей девочке и прислушался.
– Вижу не врешь. Вот дела то чудные пошли, такой молодой а уже Мастер.
Слово 'Мастер' Дурин протянул с небольшой толикой уважения.
– Ладно, побегу я , некогда мне с тобой лясы точить, хоть ты и Мастер, дел у меня вишь скоко – Дурин обвел руками окрест и побежал смешно семеня ножками.
Часа через два появилась Карина, притихшая и задумчивая, потом подняла на меня светившиеся счастьем глаза и сказала: – Север, а тут много детей.
– Ну и что?
– Я разговаривала с человеком, Доком все зовут, он сказал, что моя помощь не помешает.
Я усмехнулся: – Напросилась?
-Ага,-несмело улыбнулась девушка – Север, а можно я останусь тут?
– Нужно,– сказал я, поднялся и отдал ей спящего щенка, – иди, девочка, и пусть счастье улыбнется тебе...
– А как же ты, Север?
– А чего, я. Я волк-одиночка, сегодня тут, завтра там, Мы с Фыркой не пропадем,– сказал я и выкинул Карину из отряда.
Девушка прочитала сообщение, благодарно кивнула, поцеловала меня в заросшую щеку и...
– Спасибо тебе, Север, за все.
И только эхо, отразившееся от стен храма повторило: – ...всееее.
Накатило. Ком в горле, странно повлажнели глаза. Вот еще один хороший человек нашел свою дорогу.
Это мне, непутевому, как говорит Трор, гному, надо идти дальше, и что меня там ждет одному Неназываемому известно, да и ему неизвестно. А свой ствол я все равно утащу...
Назад бежалось веселей, может просто потому, что уже путь знакомый, а может, потому что, подальше от этого странного храма и очень странного Неназываемого. Ноги меня сами несли к моей няке. Бежал и всю дорогу обдумывал, как ее утащить. Через горн не пропустишь – масса очень большая, да и размерчик огого.
Не прогреешь, замаешься. А один не утащу, блин, ну хоть кусочек бы, мне и его хватило бы.
Хотя... Проклюнулась идея. Местечко бы найти, не продуваемое всеми ветрами, а там, будем посмотреть. Опять засада. Место, может и найду, не может быть, чтоб в заброшенном поселении не было кузни. А как доставить ствол туда? Блин голова кругом идет, все мысли вперемешку.
Я резко остановился. Скелеты. Точно, надо срочно к Тянь Луню, или Ланю, ну, короче, к этому зубастому страховидле на поклон бежать, упрашивать. Надо бы еще вспомнить как его зовут, блин склероз замучил. Или мне просто делиться не хочется?
Я рванул к этому костлявому мозгоклюю.
Добежал, остановился неподалеку, приближаться чего то не хочется. Не, я не боюсь, просто не хочется.
Начал продумывать речугу. Ну никак придумать не могу, что ему предложить. Он же костяшка.
В голове послышался голос: – О знакомые все лица, а тварюжка мелкая где?
– Нуу... здравствуй, уважаемый дракон. Фырочка спит, но если Вы желаете, я могу ее разбудить, чтоб она тоже поздоровалась с Вами.
– Ха, гном начал с вежливости , точно сейчас просить чего будет. Можешь не просить, ничего не дам, да и назад не выпущу.– голова дракона оскалилась показывая огромные клычищи.
– Эээ... Да вот, мимо пробегал, поздороваться решил, ну типа новости узнать, житьем-бытьем поинтересоваться.
В голове загрохотало так, что мне это напомнило хроники массированного артобстрела перед наступлением: – Ты что поиздеваться пришел, про жизнь узнать, ты еще здоровьем моим поинтересуйся.
Меня качало как при девятибалльном шторме, из ушей и носа потекла кровь, а линия жизни стала уменьшаться.
Выставив руки в защитном жесте, я закричал: – Что, Вы, уважаемый дракон, я просто пробегал мимо и заинтересовался Вашими клыками.
Почему я это выпалил, не знаю, наверное, само выскочило.
Дракон подозрительно уставился на меня: – А что не так с моими клыками?
– Да все так, просто я подумал, что если на них сковать мифриловые коронки, да еще отполировать, то как замечательно они будут смотреться на солнце.
Блин, басня про ворону и лису, только я в роли лисы, а дракон – ворона.
Дракон повелся: – дело хорошее, приступай немедленно.
Я с наглым видом подошел к клыкам, достал веревочку и стал снимать мерку. Потом отошел, почесал затылок и удрученно произнес: – Дааа, клыки у тебя не маленькие.
– А то, – гордо произнес дракон.
– Так я чего, говорю то – клыки не маленькие, у меня столько мифрила не будет'– с горестью произнес я – хотя, тут недалеко, целая гора мифрила, да только, я не утащу столько, слабый очень.
И вздохнул с сожалением, разведя руками.
Бинго. С костей стали скатываться скелеты, и вскоре возле меня стояло примерно сорок бывших человек.
– Хватит? – прогрохотал Тянь.
-За глаза, – счастливо произнес я – пошли, ребята, только шустренько, а то мне совсем некогда. И странная процессия скелетов во главе с радостным гномом направилась в горячие пески.
– Красиво бежит эта группа в полосатых купальниках, подумал я, пропуская скелетов вперед и пристраиваясь чуть в стороне.
Пока бежали, я пристально разглядывал костяшек. Странно, они совсем не походили на ту нежить, с которой приходилось сталкиваться в данжах.
-Чувствуется военная косточка, усмехнулся я неожиданному каламбуру. И действительно, бежали они грамотно, с высланной разведкой, с боковым охранением. Да и все, какие-то подтянутые, оружие начищено, аж блестит, а луки какие, я хоть и не эльф ушастый, но и то залюбовался дальнобойным оружием.
Добежали до ствола, и я, выбрав самого представительного, с более дорогим оружием, подошел к нему.
Череп воина повернулся ко мне странно тихо, без противного костяного скрежета.
– Берем эту большую хрень и бежим в сторону заброшенного поселения,– я хотел махнуть рукой в сторону развалин, но скелет, неожиданно кивнул и повернулся к собратьям.
Из кучи скелетов выбрались шестеро, откуда-то достали ремни, просунули под ствол и легко, без напряжения подняли.
Прихлопнув ладонью свою отвисшую челюсть, я махнул рукой, отдавая команду к движению.
Впереди показались, бывшие некогда белыми, колонны могилы. Подбежав к ним, я отдал команду на отдых, ножки то мои коротенькие и не казенные. Опустился на землю и перевел дух. Скелеты же, остались стоять и даже не отпустили ствол.
– А, гном это ты, – приведений появился как чертик из табакерки – и что тебя занесло опять сюда?
– Да, дед, хочу вашей кузней воспользоваться, ты как не против? – с улыбкой ответил я шоколадке.
– Да когда живые спрашивают то, махнул рукой дед,– вот было время... и тут старик увидел скелеты, охнул и кинулся к ним.
– Сыночки мои... деточки... – Старик-привидение плакал и пытался обнять фрименов своими призрачными руками, только руки протекали сквозь белые кости. – Мой народ, дети мои, внуки.
Призрачные слезы текли по морщинистым щекам старика.
Вдруг, скелет-командир, вдруг резко кинулся к деду и упал перед ним на колени. На миг показалось, что между ними проскочила искра.
В глазах скелетов загорелись зеленые огоньки, и они, бросив ствол, все как один, опустились на колени. А старик стоял и плакал.
Даже я, прожженый циник, плакал, плакал бессильно сжимая кулаки.
Эти воины отдали жизнь за свою родину, но нашлась какая-то сволочь, которая не дала им упокоения, а подняла их в виде нежити. Но что-то у этой твари пошло не так, и бывшие люди, теперь в виде скелетов, продолжили защищать свою, пусть мертвую, но свою, землю.
Мне почему-то вспомнилась песня одного старинного певца-поэта: Наши павшие как часовые...
Мы стояли долго, потом я подошел к старику. Он повернул ко мне невидящие глаза и прошептал: – Это мой народ. А я думал, почему ко мне никто не приходит, отцы не приводят своих детей, девушки не спрашивают благословения. А они все как и я мертвы... Нет больше моего народа. Нет.– и старик ссутулился.
Я не знал, что и сказать, потом решился: – Дед, да не может быть, чтоб все погибли, наверняка, кто-то из твоих спасся и сейчас живет далеко отсюда, забыв землю предков.
Старик вскинулся и яростно зашептал: – Обещай, что найдешь потомков. Обещай. Пусть оживет мертвая земля и снова наполнится детским смехом.
Я развел руками: – Да как я их найду, да и согласятся ли они здесь жить. Как я могу это тебе обещать.
Дед метнулся к могиле и вернулся ко мне. В руках у него болтался на цепи золотой медальон.
– Возьми, повесь на шею и как только рядом будет кто-то из моих, он будет биться в унисон с твоим сердцем.
– Дед, ну не могу я тебе обещать, я сам не знаю, что будет со мной завтра,– взвыл я
– Обещай, что хотя бы не пройдешь мимо моего потомка, хотя бы это...
Я сдался: – Хорошо, сделаю, что смогу. Давай свой медальон.
Я повесил его себе на шею, повернулся к скелетам и сказал: – Надо идти.
У меня появилось ощущение, что скелеты, знают куда идти. Они бежали ровно и уверенно.
Добежав до развалин, воины, вошли в проем, видимо бывший, когда-то дверями. Я последовал за ними.
Да, это была кузня.
Вдруг проснулась и зашевелилась Фырка, выскочив из коробочки, она метнулась в провал полуразрушенного пола. Вот же привычка мышачья, чуть что, шмыг в нору.
Я же достал горн и послюнявив палец проверил наличие сквозняка. Штиль, хорошо, то, что нужно. Скелеты положили один конец ствола в горн, а другой опустили на пол. Я почесал затылок и обратился к старшему: -Старшой, тут бы надо подложить чего.
Скелет повернулся к подчиненным и через несколько минут, то, что изображало затвор, было ровно уложено на неизвестно откуда, взявшиеся, гладко отесанные камни.
Сплавчик то тяжелый, ой и намаюсь с ним, и самое главное, нагрев должен быть, более или менее равномерным.
Я залез в сумку. Не сумка, а прям склад старьевщика. Чего только и нет, и этого нет, и того тоже. Минут через десять копаний, я нашел, неизвестно, как оказавшиеся у меня четыре ржавых щита.
– и не надо на меня так смотреть, не помню я, как у меня они оказались. – строго сказал я скелетам. Вот блин, черепушки, как не посмотри, а не поймешь, толи они серьезные, толи скалятся своим беззвучным ржачем.
Один щит я брезгливо откинул – и сталь плоха, да и неудобен. Я б руки тому ковалю пообломал за такую работу.
Оставшиеся три щита, я разложил под стволом. достал баллон с огнянкой и аккуратно полил его. Огнянка полыхнула ярко и горячо. Подозвав ближайшего фримена, я сунул ему баллон и велел, когда будет затухать, поливать его, но понемногу. Воин зыркнул на меня зелеными огоньками в глазницах, но баллон взял.
Я же достал веревочку с размерами и начал работу. Возникший, было в моей голове мелкий гном, покрутил пальцем у виска и пропал.
Через десять часов работы, я отвалился в полном охренении от горна, и ведь это я только сделал заготовки.
Не зря этот мелкий гаденыш крутил пальцем у виска.
Появилась Фырка. она притащила какую-то штуку и положила мне под ноги. Я поднял ее и удивился. Это была детская игрушка, ну как наш ванька-встанька, только из кости, напоминающей слоновью, украшенная тонкой резьбой.
Вдруг кто то тронул меня за плечо. Я обернулся. Сзади стоял старший скелетов и смотрел на игрушку.
– Это твое? – спросил я у него.
Он отрицающе покачал головой и вдруг сделал рукой жест, которым мы, живые, обычно показываем рост ребенка.
-Это твоего сына?
Скелет опять покачал головой.
-Дочки.
Ответом был короткий кивок черепа.
– Держи, – и я протянул ему игрушку. Скелет схватил и прижал ее к груди, потом низко поклонился.
Эхе хе, труды мои тяжкие.
Я с кряхтением поднялся и подполз к горну. Нус, продолжим, пошла проходка.
Самое неудобное, это было не свернуть конусы под кривые клычищи костяного вымогателя, и кто ж меня дернул за язык, я б такому дергателю все бы поотрывал, что жить мешает, а подогнать тютелька в тютельку, да шовчик сделать незаметный. Но как бы то ни было, после долгой и упорной работы, после нудной полировки, блин этож сколько я дорогой алмазной пыли угрохал, все было сделано. Я радостно потер свои натруженые руки, представляя, как сейчас, да что сейчас, для себя любимого сделаю, глянул на остатки драгоценного материала и упал. Какие слова и словосочетания я выкрикивал, лежа на пузе, суча ножками и стуча кулаками по полу, я приводить не буду. Не всякая бумага их выдержит, любые, даже ко всему привыкшие уши свернутся в трубочки. Вовремя выскочившая и отбежавшая в сторону, Фырка сочуственно смотрела на меня, и только скелеты скалились своими белоснежными улыбками в стороне.
Мифрила было мало, ЕГО БЫЛО КАТАСТРОФИЧЕСКИ МАЛО!!!
Гномик в моей голове появился, сочувственно посмотрел на меня и опять покрутил пальцем у виска, мол он меня предупреждал. Я раздраженно рыкнул: – Сгинь злобная шиза.
Гномик покачал головой, вздохнул и пропал.
Он то пропал, а я попал... И где моя новая броня, где новые прибабахи и вкусняшки... Только Фырке на кольчужку легкую. Точно, пусть хоть она порадуется. Я встал с залитого моими слезами пола и направился к горну.
Странно, но работа над кольчужкой для мыхи пошла легко, я даже начал оттаивать душей. Это была настолько тонкая работа, филигранная, что я даже засомневался, кузнец ли я или ювелир.
