Текст книги "Вороньё"

Автор книги: Герман Банг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

Аск не ответил.

– Платим мы хорошо,– продолжал господин Скоу,– а вам, верно, тоже случается бывать в стесненных обстоятельствах?

– Да,– вздохнул господин Аск от полнота сердца. «Не откажется при случае»,– подумал господин адво-кат Скоу.

И они пошли дальше.

У фрекен Сайер оставалась лишь ближайшая родня, и фру фон Хан с дочерью вскоре поднялись и распрощались. Когда обе дамы спустились на улицу, фру сказала:

– Эти мне сестрицы Хаух, которые уносят покрывало! И Эмма, которая прикарманивает выигрыш1

Фрекен фон Хан, немного помолчав, заметила чрезвычайно сухо:

– Быть может, матушка, они-то и действуют умнее всех.

А в гостиной еще сидело семейство Майер.

Фрекен Сайер боролась с дремотой, дав волю своим ногам отплясывать под столом, между тем как руки ее прыгали по скатерти.

Адвокат, у которого лицо за последний час приобрело удивительное выражение,– точно у собаки, почуявшей добычу,– и на носу появилось золотое пенсне, обычно нацепляемое лишь по случаю особо доверительных консультаций о разделе имущества, смотрел на беспокойные руки фрекен:

– Ты что-то нервна сегодня.

– Я, друг Майер? Что ты, ничуть.

– Ну как же,– сказал адвокат,– это видно по твоим рукам.

– Милочек, это у меня от тайного советника,– ответила фрекен, резко вскинув на него глаза,– покойный, бывало, все пальцами по скатерти водил, точно в счетоводной книге писал.

– Ты ведь тоже, отец, всегда сидишь, счет на столе отбиваешь,– сказала фрекен Люси, которая ничего не знала о связи между «беспокойными руками» и «лечебницей».

Фру Маддерсон, сидя в кресле, спала. Но наконец все отправились восвояси, и фрекен Сайер осталась одна.

Отворяя подряд двери в квартире, она обежала, торопливо и подергиваясь, как игрушечный человечек на веревочках, все свои комнаты.

Руки ее были сжаты в кулаки.

– Я ложусь спать! – крикнула она на весь дом.

И, войдя в свою спальню, затворила дверь.

Сидя на стуле, она сняла парик, вынула зубы,– она никогда не спала с зубами из страха, что они ее задушат – и, накрутив на себя двадцать разных шалей, косынок и платочков, обратилась в пестрый бесформенный узел, на котором свободно болталась голова.

Она залезла в постель и позвонила в звонок у изголовья.

Фрекен Хольм вошла со стаканом, наполненным дымящейся жидкостью.

– Ах, приятно,– сказала фрекен Сайер, отпив.– И уж знаешь наверное, что это не яд.

Она продолжала пить, а фрекен Хольм стояла неподвижно у ее постели.

– Ну, милочка,– сказала фрекен Сайер,– денек был чудный... отрадный денек.

Она вдруг рассмеялась, громко и пронзительно.

– Славная штука – эта пожизненная рента, превосходное изобретение! Можно радовать их всю свою жизнь.

Фрекен Хольм не отвечала.

И, словно в припадке внезапного бешенства, фрекен Сайер рывком приподняла на постели свое увечное тело.

– Да! – крикнула она так громко, что голос ее сорвался на хрип.– Что мне дала моя жизнь? Так пусть же они теперь попляшут, покуда не заплачут над моим гробом! Можете идти,– сказала она, упав в подушки.

Фрекен Хольм потушила все лампы в доме, одну за другой.

Затем она прошла в свою комнату.

Став перед столом, она выложила миндаль – жареный миндаль, украденный ею для сына.