Текст книги "Клыкастый клан"
Автор книги: Гера Агеева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)
Тихое сопение в ответ подсказало мне, что не только я остался недоволен пренебрежительным тоном и чуть ли не презрительной фразой про людей. Не понял? Это что, наезд? Чем это папаше моему люди не нравятся? Ну психи мы, ну бывает. Иногда слишком фанатичны, иногда слишком воинственны. Грыземся, деремся, все вокруг себя уничтожаем, сами себя травим... Не каждому дано понять все плоды цивилизации, ошейник которой человек сам на себя надел. А так ведь мы вполне себе миролюбивы. Нам нужен мир. Весь мир! И потусторонний хохот за кадром...
Так. Что-то я не о том.
Вновь прислушавшись к голосам, доносящимся из кухни, понял, что Борька все еще продолжает допрос.
– Ясно. Но ведь это не говорит о том, что Антон со странностями.
– Уверен? А как, по-твоему, человеческая кровь может отразиться на его второй ипостаси?
– Как?
– А я не знаю! – он меня убивает, честное слово! – Испокон веков род Рув-дель-Рей очень ответственно подходил к выбору второго родителя. Родителями Носителя всегда становились только оборотни, причем представители сильнейших родов. Любой брак заключался ради наследника. Поэтому просчитывалось все! Свойства ауры будущего ребенка, предрасположенность к магии, хозяин второй ипостаси... Подбирались наиболее удачные сочетания и только потом заключался союз. Смешения с другими расами никогда не было! А тут не просто другая, так еще и полностью лишенная магии раса! Да еще и из мира, магический фон которого даже морок поддерживать не позволяет!
Мда... Все-таки эти Кшалту еще более чокнутые фанатики, чем люди. Так за королевскую кровушку пекутся, что даже наши цари и царицы так не пеклись о своих наследниках, как эти.
– Ладно. Это я понял. – Недовольно пробурчал в ответ Бо, – но ведь это не все?
– Нет, не все. Меня больше всего беспокоят его щиты. – Кто о чем, а сапожник о водке. – Они не простые.
– Это мы уже слышали. – Фыркнув, ответил друг.
– Я не об этом. Как я уже говорил, щиты у Антона наследственные. Они ставятся неосознанно, практически на автомате, стоит только оборотню почувствовать опасность...
– Не понял? – обалдел Борька, полностью копируя мой тон (ну в том случае, конечно, если я тоже говорил бы вслух, а не возмущался мысленно). – Какую опасность?
– Да любую! – небрежно ответил Смотритель. – Я же говорю, все это происходит неосознанно, когда ребенок еще даже не воспринимает себя, как личность. Любой испуг может привести к наложению щитов. Будь то боязнь темноты или не желание оставаться в одиночестве. А для детей подобные страхи свойственны.
– Понятно.
– А самое интересное, что щит у Антона не совсем стандартный.
– Это как?
– А так. Обычный щит призван защищать разум оборотня от нападения или любого другого вторжения. Он охраняет, а у Антона еще и скрывает.
– ??? – здесь, насколько я понимаю, Борька непонимающе уставился на Смотрителя, вопросительно так изогнув бровь.
– А ты думаешь, почему его след сливается с твоим? В твоем присутствии Антон воспринимается как совершенно обычный человек. Он просто маскируется за счет тебя. Я думаю, что это свойство его щитов, именно они автоматически подбирают для него укрытие, отражают любое сканирование, да еще и инициирование сдерживают. По-моему, ваша дружба началась с того, что Антон подсознательно стремился быть к тебе как можно ближе, каким-то непонятным способом определив, кто ты такой.
– Ого! – выдохнул друг, тогда как мои брови уже давно слились с шевелюрой, обосновав себе там новое жилище, и возвращаться ну ни как не хотели.
Это что получается, если бы Борька не был оборотнем, в перспективе дающим мне возможность скрываться, я бы и внимания на него не обратил? То есть, нет никакой дружбы, а только расчет и паразитирование?
Да ну на фиг! Ни хрена подобного! Чтобы там эти щиты не творили, Бо всегда мне другом был. И остается. Самым близким и дорогим. Он вообще уже давно часть моей семьи, так же как и я – часть семейства Золотаревых. Не понимаю я, причем тут оборотничество? Можно подумать, если бы Бо оборотнем не был, мы бы не встретились в детском саду, и за девчонку одну не дрались бы, и дружить против третьего кандидата не стали бы. Да ни фига!
Тут сквозь собственное возмущенное сопение я расслышал громкий возглас друга, полностью повторяющий мою последнюю фразу, вплоть до интонаций.
– Ты вообще понимаешь, что говоришь? – возмущался он, кажется, забыв о том, что я тут как бы сплю, и от громких криков могу как бы проснуться. – Да мы друг другу как братья! Да я о нем все знаю. И он обо мне тоже. Да я когда узнал, что перекидываться могу, первым ему рассказал. Какие на хрен щиты?! Чушь!
Вот-вот. Именно как братья. Так что нефиг всяким там Смотрителям все опошлять своей корыстью.
– Борис, – тем временем решил оправдаться Кавар, – я не говорю, что ваша дружба не настоящая. Но факт есть факт. Антон маскируется с твоей помощью.
– И правильно делает! Я не против. И вообще...
– Спасибо!
Ой. А чего это они замолчали? И чего это шаги в мою сторону начались? Я что, вслух Борьку поблагодарил? Вот дебил! Так глупо спалиться!
Через пару секунд перед моими очами возникли два встревоженных доказательства моего прокола. Упс.
Глава 12
– Привет. – Невинно улыбнувшись, я предпринял попытку перетечь в вертикальное положение. Именно, что предпринял.
– Лежи! – на меня буквально накинулся Кавар, больно вцепившись в плечи и придавливая к дивану. – Тебе лучше не шевелиться.
– Э-м... – я еще раз улыбнулся и ненавязчивым, ласковым голоском оповестил крылатого, что не стоит так впиваться своими лапищами в мои плечи, ибо кости у меня хрупкие, а сам я жутко ранимая личность и, вообще, мне БОЛЬНО!
Кавар, пораженный звуковой атакой, тут же отпрянул, позволяя-таки подняться. Собрав конечности в кучу и одарив Смотрителя недобрым взглядом, обратил внимание на друга, все это время стоящего в дверях.
– Ты прав. – Уверил я его, состроив морду кирпичом и серьезно кивнув. – Ты мой друг, а не ходячий костюм-невидимка.
Борька в ответ лучезарно улыбнулся, заставляя приятное тепло растекаться в груди, и долго не думая, в два прыжка оказался возле меня.
– Ты как? – осведомился он, бесцеремонно оттеснив меня к спинке и занимая не хилый такой кусок дивана рядом со мной.
– Да нормально. Только сон дебильный приснился. – Решил я пожаловаться.
– Какой сон? – оживился Смотритель, также нагло лишая мое величество личного пространства и пристраиваясь у меня в ногах.
– Дебильный. – Поясняю. А потом с обреченным вздохом и тайной надеждой на то, что меня за шизика не примут и активно лечить не станут, продолжаю, – Бред энтомолога.
– Кого? – не понял крылатый.
Пришлось объяснять, причем так, что после объяснений я плавно перешел к самому кошмару, подробно выдав его содержимое.
– И что здесь странного? – пожал в конце рассказа плечами Кавар.
– А, по-твоему, толпа бегающих за мной пауков – это естественно? А то, что носился я среди нарисованных декораций в одном полотенце – тоже?
– Хм... – задумался Смотритель. – А что именно тебя в них напугало?
– В ком? В пауках? – не понял я.
– Угу.
– ВСЕ!
– ?!
– Да тебе не понять, – предательски хихикая, вмешался Бо, отвлекая внимание Кавара на себя. Мое угрожающее шипение и состроенная зверская рожа, а также большие глаза результатов не принесли, и он продолжил, ехидно прищурившись:
– Он просто их с детства боится.
Вот так. Сдал собственный друг.
– Пауков?! – похоже, Кавара такая «странная» фобия очень удивила и он неверяще уставился на меня.
– Ну да. А что тебя удивляет? – невозмутимо пожал я плечами, поджав губы.
– Н-ничего. – Заикаясь ответил мне крылатый. – П-просто эт-то...
– Что эт-то? – передразнил я.
И только тут заметил, что глазки у Смотрителя подозрительно блестят, а губы, плотно сжатые, постоянно дрожат, будто... Да это животное просто держится из последних сил, чтобы не заржать! Ах так?!
Я возмущенно засопел и, вывернувшись, схватил с дивана подушку и огрел ею крылатого по блондинистой голове. Теперь уже он, не сдерживаясь, хохотал в голос, даже не пытаясь поправить прическу (после удара его волосы, обычно откинутые назад оказались на лице, закрывая бесстыжие глазенки). После того, как буквально через секунду к нему присоединился Борька, я обиделся окончательно. Нет, ну вот предатели. Я им тут, можно сказать, душу изливаю, страхами делюсь, а они... Животные.
– Ладно тебе, Ларк! – все еще хихикая, ко мне потянулся Борька, – ну смешно ведь!
– Ну да, даже очень. – Саркастически протянул я, – А чего это мы только надо мной смеемся? А?
Борька мгновенно подавился смешком и во все глаза уставился на меня, всем своим видом говоря: «ты этого не сделаешь!». В ответ я гаденько так улыбнулся: «еще как сделаю!». Борька сделал страшные глаза, как я недавно, и поджал губы, мол, молчи! Я на это дело презрительно фыркнул, мол, не убедил.
Тем временем, за нашей пантомимой внимательно следил весело улыбающийся Кавар.
– А хочешь узнать, чего у нас волчонок боится?
– М-м? – заинтересовался тут же Смотритель.
– Тоха! – возмущенно воскликнул друг.
Любопытно, а что его больше возмутило, тот факт, что я собрался его тайны выдавать или то, что я назвал его волчонком? Хотя, это не так важно. Важнее было наблюдать за водопадом эмоций, которые в интерактивном режиме транслировались на его физиономии. Когда Борька, наконец, определился и густо покраснел (это он, наверное, заранее стесняться начал), я решил, что можно продолжать.
– А Борька у нас с детства до икоты боится... – сделав театральную паузу, я посмотрел на приблизившегося в любопытстве Смотрителя.
Тот азартно закивал, желая продолжения. И кто я такой, чтобы отказывать ребенку в удовольствии?
– Он боится, бо-оится... – а про себя, улыбаясь: брюки превращаются, превраща-аются...
– Ну-у? – проявил нетерпение Смотритель.
Эх... Было бы из-за чего. Все ведь донельзя банально. Даже, в принципе, не смешно. Просто Бо этого жутко стесняется. Так же, как и я своей фобии.
– Ладно. – Я в последний раз взглянул на красную физиономию друга и улыбнулся. Для утоления жажды мести мне этого хватило. – Сам рассказывай.
Брови Борьки молниеносно оказались где-то в районе рыжей шевелюры, а сам он начал часто моргать, переваривая услышанное. За ним все то же самое, как брат близнец, повторял крылатый. Но вот когда до них, наконец, дошло, слаженность мимических упражнений резко захромала на обе ноги и окосела на оба глаза. Реакция Смотрителя была вполне предсказуемой: он обиженно поджал губы и недобро уставился на меня. А вот Борька наоборот, засиял прямо весь и улыбнулся во все тридцать два зуба.
– Так не интересно. – Протянул Кавар, со странным вниманием гладя на Бо.
– Еще как интересно. – Улыбаясь, закивал тот. – Зато будет интрига. Сюрпрайз, товарищи! Эй! А ну вали из моей головы! Кому сказал, вали на фиг! И не смотри на меня так! Доиграешься, и кот из Шрека на тебя в суд за плагиат подаст! Отстань, я сказал! Я тебе не крыса подопытная!
– Подумаешь... – обиделся крылатый, отворачиваясь.
Все это выглядело настолько забавно, что я не удержался и захохотал, откидываясь на подушки. Через пару секунд мой хохот подхватили остальные и мы дружной толпой стали пугать соседей. Сразу же забылись все обиды и недомолвки. Будто и не мы недавно гавкались, и не нам еще хрен знает, сколько времени от Ариоллора и сотоварищей бегать. Да и Кавар роднее, что ли, стал. А то ходит все время, как ледышка, то одним взглядом морозит, то, наоборот, преклоняется. А сейчас на него посмотреть – дите дитем. Развалился на диване, свесив ноги, и ржет не переставая. Даже за живот схватился, видимо судороги уже сводят. И вот кто после этого неуравновешенный?
– Так. – Неожиданно собравшись в компактную статую, проговорил крылатый. – Дай-ка мне на Тринидад посмотреть.
– Э-м... – я даже растерялся от резкой смены тона. Вот те на! Сглазил я его что ли?
– Антон, у нас мало времени. – Не отставал Смотритель, вздыхая.
– Ну, я это... – замялся, – я не знаю где он.
– Что значит, не знаешь?! – ошалел Кавар, хватая меня за руку.
– Так я его и не видел с тех пор... – я замолчал, наблюдая за тем, как крылатый с интересом исследует тату на моей руке.
– Не пугай меня больше... – пробухчал тот, пробегая по рисунку пальцами.
Повертев мою руку так и этак, отодвинул на приличное расстояние, прищурился, после приблизил к самому своему носу, принюхался к ней, пробурчал что-то себе под нос, а потом он, наконец, соизволил выпустить многострадальную конечность на свободу, со словами:
– Все в порядке. Слияние прошло более чем успешно. Кинжал принял тебя, а ты принял его. Идиллия! – последнее слово он произнес с ослепительной улыбкой, видимо направленной на то, чтобы успокоить меня. Нет, ну я, в принципе особо и не переживал, но вот кто мне скажет, а где все-таки кинжал?
– Как где? – ответили мне, протягивая мою же руку, как доказательство. – Вот.
– Э-э... – я захлопал ресницами и уставился на тату.
Он хочет сказать, что это вот произведение нательной росписи и есть тот самый кинжал? Все. Я в шоке.
– Но как он туда попал?!
– Достаточно просто. Ты же с ним сливался.
Ни хрена себе! Вот тебе и слился. И что теперь? Мне с ним так и ходить до самой смерти? А, что самое интересное, как он оттуда вылезать будет?
В ответ на мои вопросы Смотритель глубоко вздохнул и... закатил получасовую лекцию, из которой мы с Борькой узнали много немаловажных свойств королевских Артефактов.
Итак, как и все среднестатистические Артефакты, кинжал обладает определенной силой. К тому же, он не просто среднестатистический, а принадлежащий королевской семье, что говорит о том, что силой он обладает колоссальной. А именно, кинжал представляет собой хитрое переплетение двух из основополагающих стихий – воды и огня. Другими словами, кинжал – это амулет, заменяющий дар стихийной магии (создавший его Носитель как раз таки был лишен подобной силы, но очень хотел ее иметь, дабы достойно противостоять магам стихийникам, коих всегда было достаточно). С его (кинжала) помощью владелец Артефакта может этими стихиями неплохо так управлять, а помогают ему два прирученных духа элементаля – саламандра и морской тигр, которые, как это ни парадоксально, образуют собой очень крепкий дуэт. А в сочетании с силой самого Носителя становятся великолепным слаженным трио, при умении владеть которым, можно добиваться поразительных результатов в управлении водной и огненной стихиями. Отсюда и название Тринидад – то есть троица, союз трех.
Кстати говоря, все эти земные понятия, названия, да и сам вид кинжала объясняются сложным переплетением земной и лориэровской культур. Ведь миры расположены в одной пространственной воронке и тесно связанны друг с другом.
Что же о кинжале, так вся та процедура слияния сводилась к тому, что кинжал вписался в мою ауру, а вместе с тем и в тело. По словам Кавара, наше взаимодействие должно принести результаты после того, как с меня спадет печать, то есть после прохождения мной инициации. Но и после этого я не смогу пользоваться всеми плодами такой связи в полной мере до тех пор, пока не научусь всем основным приемам управления таким Артефактом. А все потому, что элементали хоть и прирученные все же достаточно сложно поддающиеся управлению существа. А значит, всем премудростям дрессировки придется учиться, а до тех пор я ничем большим, чем парочкой простейших заклинаний пользоваться не смогу.
Меня, честно говоря, перспектива научиться швыряться фаерболами (саламандра-то огненная) обрадовала неимоверно. Я прыгал на месте и светился весь, как начищенная сковородка до тех пор, пока Кавар не подпортил мне настроение, заявив, что такой фаербол без должного умения его контролировать может вырасти до громадных размеров, питаясь за счет не перекрытого потока силы, и разнести, скажем, половину нашего города в щепки за пару секунд.
Подумаешь... Не больно-то и надо... Вот зато когда научусь...
Я мечтательно закатил глаза, уже на четвертой скорости представляя себе все прелести жизни без печатей и с полным набором знаний в области магии и управления всякими лихими Артефактами. Остановил меня лишь замаячивший впереди красный свет светофора в виде крайне недовольной физиономии Смотрителя.
– Ты не должен даже думать об использовании магии до тех пор, пока не научишься управлять ею!
– Дык, я и не собирался! – опешил я.
– Это слишком опасно и в первую очередь для тебя! – распалялся тем временем Кавар, даже не слушая меня. – Если ты хотя бы попытаешься... Ты ведь даже инициацию не прошел! А любой всплеск магии приведет к разрушению печати, тем более, если эта магия будет порождена тобой! Я уже говорил, к чему приведет преждевременный оборот. Ты можешь навсегда остаться во власти второго хозяина. Или выбраться, но стать полоумным! Обыкновенным овощем, не способным на самостоятельную жизнь!
– Как я могу магичить, если не умею?! – взревел я.
Перспектива стать амебой меня порядком напугала. Этого я не знал, да если бы и знал, что изменилось-то? Я, как и не думал о том, чтобы провоцировать себя на прохождение инициации до положенного срока раньше, так и не собираюсь этого делать сейчас. Только вот Смотритель, похоже, забыл о том, что у меня вообще-то мозг есть. Он (мозг, не Смотритель), хоть и не всегда правильно функционирует, но все же, чувство самосохранения иногда слушает.
– Так что прекрати истерить и успокойся. Я даже не знаю, что из себя представляет магия вообще, а ты уже паникуешь!
Борька активно закивал, подтверждая мою правоту. И добавил, что он, кстати, тоже ничего не умеет, но очень хочет научиться. А то негоже как-то оборотню не уметь пользоваться своими ресурсами. Смотритель на это фыркнул, заявив, что всему свое время. Мне он поверил и быстро успокоился, хотя бросать на меня подозрительные взгляды не перестал. Параноик.
Вновь вернувшись к свойствам Тринидада, крылатый объяснил, что кинжал можно использовать не только, как орудие управления стихиями, но и по прямому назначению, то есть в качестве колюще-режущего оружия. После того, как я попытался представить себе, как буду с помощью татуировки колоть и резать врагов, у меня в голове что-то заскрежетало и, громко потарахтев, замолкло – сломалось воображение.
Кавар же не спешил к моему воображению на помощь и сказал, что со временем я сам все пойму. А если нет, то он объяснит. Но сейчас на это нет времени, потому что за нами идет охота, бла-бла-бла, ищейки с каждой минутой все ближе, ла-ла-ла, и вообще мы уже сутки, как должны быть в безопасности под крылом у Старшего Смотрителя, а мы, такие нехорошие, все задерживаемся, подвергая себя опасности.
Эх... Интересно, а где у крылатого кнопочка «стоп»? И есть ли она вообще? Он ведь со своей паранойей уже достал!
По мере беседы выяснилось, что корректировать наши с Бо ауры Смотритель передумал. А причиной стало его опасение, что такое воздействие может отрицательно сказаться на мне, то бишь, привести к такому страшному процессу, как инициация. Кавар поделился мнением, что сейчас лучше всего будет как можно быстрее оказаться в безопасном месте на Лориэре и заныкать меня в наглухо изолированное от магических потоков убежище, где я и просижу до срока естественного разрушения печати. На вопрос Бо о том, а как на мне скажется переход через портал, то есть насквозь пронизанная магией процедура, Кавар глубоко задумался.
Думал крылатый долго, старательно хмуря брови, всячески морщась и иногда усталым движением потирая переносицу. Мы с Борькой все это время потратили с пользой. А именно выбрались из-под пледа (Борька во время беседы времени зря не терял и удобно устроился, отвоевав у меня приличный кусок шерстяной материи) и потопали на кухню, где взялись за приготовление легкого ужина. Легкого не потому, что мы были не голодны, как раз таки наоборот, а по причине дефицита съедобных продуктов.
В итоге, к тому моменту, когда из зала показался воодушевленный какой-то идеей Кавар, на столе уже дымилась жаренная, с красненькой хрустящей корочкой картошка, банка какого-то соуса, нарезанный толстыми ломтиками сыр (мы мужики, нам можно и простить неумение тонко шинковать) и салат из свежих огурцов, помидоров и болгарского перца (я лично эту гадость не переношу, больше люблю нормальный острый перец, но вот Борька сладкий просто обожает).
Кавар при виде всего этого богатства резко тормознул в дверях и плотоядно облизнулся. Ха-ха. Видимо, не одни мы проголодаться успели. Интересно, а чем они там на Лориэре питаются?
Последней мыслью я всерьез заинтересовался, все-таки через несколько часов мне придется на себе испытывать все особенности экзотической кухни, поэтому жестом пригласив Смотрителя присоединяться, чем он тут же воспользовался, присел сам и задумчиво так на него уставился.
Кавар же наложил себе в тарелку картошки, добавил помидоров и перца (кхех, и он туда же) и принялся за методичное уничтожение продовольственной помощи.
Я, хоть и сам был дико голоден, решил не торопиться и, положив локти на стол и сложив пальцы домиком, вздохнул, приготовившись наблюдать. На мой вздох отреагировал только Борька, повернувшись ко мне и, не отрываясь от процесса пережевывания, вопросительно кивнув. Видок у него был презабавнейший, эдакий лохматый рыжий хомяк с острой формой картофелемании. Еле сдержав улыбку, я отрицательно покачал головой. Борька в ответ пожал плечами и вернулся к картошке. А она действительно стоила столь пристального внимания. Сглотнув набежавшую слюну и постаравшись не вдыхать через нос, дабы не чувствовать обалденного запаха, я вернулся к созерцанию Смотрителя. Тот как раз отправлял в рот очередную порцию хрустящей вкуснятины. При этом вид у него был такой, будто он кушает не рядовую картошку, а, как минимум, самое вкусное блюдо в своей жизни. Хм...
– Кавар, – оторвал я его, решив, что если еще немного понаблюдаю, вместо того, чтобы кушать, то захлебнусь слюной.
– М-м? – протянул тот, поднимая на меня вопросительный взгляд.
Так и остался с не донесенной до рта вилкой и крайне внимательным выражением лица, и это при том, что жевать он не прекратил.
– А ты когда-нибудь до этого картофель ел?
– М-м? – не понял крылатый, приподнимая брови.
– Картошку когда-нибудь кушал? – повторяю.
– Еш-штеш-штфенно куфал. – Пробубнил тот, не прекращая жевать. – Профто... Кхм...
Положив так и не донесенную до пункта назначения вилку обратно на тарелку, дожевав и глотнув, он кашлянул и уже нормально продолжил:
– Конечно, кушал. Только у нас не принято жарить эти клубнеплоды, мы их отвариваем. Но теперь я понимаю, что ваш способ приготовления намного вкуснее.
– А то! – широко улыбнулся Бо.
Я ограничился лишь кивком и тут же накинулся на собственную порцию. Вкус у нее на самом деле оказался божественным. Такая хрустящая и прожаренная. Да еще и щедро сдобренная тем странным соусом, который я обнаружил в холодильнике... М-мм... Увлекшись, чуть было язык не проглотил от удовольствия. Следующие несколько минут прошли в тишине, всецело посвященные процессу набивания желудков.
– Кавар, – откинувшись на спинку стула и сыто потянувшись, я решил вернуться к интересующей меня теме.
– М-м? – протянут тот в ответ, блаженно щурясь.
– А что вы вообще едите? – для лучшей работы мысли, почесал макушку, растрепав волосы. – Ну, особенности кухни какие-нибудь? Отличия от нашей, Земной?
– Э-м... – задумался крылатый, – Я не могу вот так сразу назвать тебе отличия. Я, в конце концов, не знаком с вашей кухней. Так что даже не могу сравнивать.
– А ты это... – вмешался Борька, задумчиво вертя в руках вилку, – ты хотя бы ваши основные блюда назови.
– Наши? – Кавар задумчиво запустил пятерню в шевелюру, повторив мой жест. – Ну, я не могу сказать за весь мир, но вот оборотни естественно предпочитают мясо.
– Угу. – Хмыкнул друг. – Каннибалы!
В ответ крылатый округлил глаза и в ужасе воскликнул:
– Мы не едим сородичей!
– Да я понял. – Успокоил его Борька, – вы едите животных. А они сородичи. Ведь оборотни тоже... животные.
– Ты не прав! – замотал головой Смотритель. – Они не разумны. А каннибализм подразумевает под собой еще и поедание разумных существ.
– Ну... – Борька непринужденно пожал плечами. – Если ты так считаешь...
Видно было, что Кавар его не переубедил, но и спорить Борьке не хотелось.
– Ну так что? – решил я вернуться к изначальному вопросу. – Что еще, кроме мяса?
– Овощи.– Мда... Очень содержательно, а главное развернуто.
– А подробнее?
– Ну, – вздохнул Кавар, – тот же гаритоф'эль, только его у нас называют орнабу. Еще множество овощей и корнеплодов, а также фрукты и ягоды. Особенностью кухни Кшалту является зажаренное мясо, политое одним хитрым соусом из криса – тут он ткнул вилкой в ломтик болгарского перца, – только жгучего, специальных порошков, добавляющих мягкости и свежести, а также мораны. Это... – крылатый замялся, видимо, подбирая аналог на столе, – это такой овощ. Вкус у него потрясающий. Он очень редко встречается на Лориэре, произрастает в основном на территории Кшалту.
Дальше мы еще минут двадцать посвятили обсуждению кухни, которой нам в скором времени придется питаться. Особенных отличий в составляющих и способах их приготовления я не увидел. Только несколько раз мелькнули названия продуктов, аналогов которых у нас не нашлось. Осталось лишь полагаться на то, что ничем особо экзотическим нас пичкать не будут.
Через некоторое время я решил, что пора убираться и мыть посуду, что с большим энтузиазмом поддержал Борька, нагло откинувшись на спинку стула и закивав:
– Хорошая идея, хорошая. Вперед. – А сам не сдвинулся с места.
Возмущенно на него фыркнув и прочитав на довольной физиономии, что стараться взывать к его совести бесполезно, решил заняться всем в одиночку. Что ж, работы все равно немного.
Пока я мыл посуду, постоянно при этом ворча на тему неблагодарных друзей и обнаглевших оборотней, Борька пристал к Кавару с просьбами научить его магичить.
– Ну, блин! Ну, я как котенок слепой. Все есть, а ничего не умею! Так не интересно!
– Зато безопасно. – Безжалостно парировал Смотритель.
– Совсем наоборот, если на нас нападут, я ничем помочь не смогу. Буду только мешаться. Это не безопасно. А вот если меня чему-нибудь научить...
– На нас не нападут. А если и нападут, я сумею справиться в одиночку. Вы как раз таки и будете под ногами мешаться, пытаясь помочь, и только хуже сделаете. Так что нет.
Вот тут я задумался. Ведь Кавар прав. Мы с Борькой, а вернее именно я буду огромной обузой в случае нападения. Ведь Борька, по крайней мере, обратиться сможет и хоть чем-то поможет. А я? Что я-то могу? Как минимум, разораться с перепугу, как максимум, грохнуться в обморок от переизбытка чувств. Потому что я знаю, что ищейки за нами посланные – это не ангелы с крылышками наперевес, а оборотни. И как они будут выглядеть при нашей знаменательной встрече, можно только предполагать, но и предположения эти совсем не радужные.
– Ларк, ты чего помрачнел? – спросил Бо, когда я в раздумьях присел на стул.
– Да вот размышляю о собственно ущербности.
– И как? Какие выводы?
– Не самые оптимистичные. – Вздохнул. – Кавар, а если Борька прав? А если ищейки проявят настойчивость и попробуют побеседовать?
– Побеседовать? – хмыкнул друг, приподнимая одну бровь.
– Ну блин, насколько я понял, тебя не убивать пришли, а на свою сторону склонять.
– Ты прав. – Кавар придвинулся ближе и положил руки на стол, оперевшись на них. – Они не собираются причинять ему вреда. Тобой, скорее всего, тоже заинтересуются и не тронут. А вот со мной Кристоф знаком уже давно. – На губах у крылатого заиграла откровенно шальная улыбка. – Со мной они так милосердны не будут.
– Успел ему насолить? – усмехнулся Борька.
– Можно и так сказать.
– Так ты меня научишь? – вновь заныл тот.
– Нет!
– Ну почему?
– Я сказал нет. Это не обсуждается. Будешь действовать мне на нервы, усыплю и швырну в портал в бессознательном состоянии.
– Только попробуй. Я тебя порву, как...
– Тузик грелку! – заржал я. – Гениально, Борь, в точку!
Друг не ответил, пригвоздив меня взглядом. Ха. Да я такими темпами в решето превращусь.
– Не будь таким самонадеянным. – Вмешался тем временем Кавар, пристально наблюдая за Борькиной реакцией.
– Это ты мне? – не растерялся тот, тут же набычившись. – Я тебя не боюсь, пернатый.
Я хохотнул. Ладно еще крылатый, но назвать Кавара пернатым в лицо... Хотя, если припомнить, то я и сам недавно тоже самое сделал. Видимо, предрасположенность к самоубийствам у нас с Борькой на одном уровне.
Кавар же ничего не ответил. Он опустил голову и скрестил пальцы в замок, наблюдая за Бо исподлобья. Борька не растерялся и ответил Смотрителю таким же вниманием. А я, как самый умный, но ничего не понимающий, горько так вздохнул и посмотрел в окно.
За окном, кстати, все еще шел мелкий дождь, а ветер качал из стороны в сторону несчастные четыре березки, растущие возле дома. Березки эти уже давно остались практически без листвы и щеголяли обнаженными ветками, что, по словам бабушек, несущих вахту возле подъезда, предвещало теплую и мягкую зиму. На одной из этих берез сидела большущая ворона. Не смотря на сильный ветер и истерично дергающиеся ветки, она крепко держалась на своем месте и нагло смотрела на меня. Береза росла совсем близко к дому и ее ветки почти касались окна, поэтому я даже в сумерках прекрасно различал черные глазки вороны, с интересом рассматривающие меня. Хм. Я раньше таких больших экземпляров не встречал. Ворона казалась просто огромной и невероятно черной. Если бы не отражающийся оконный свет в ее глазах, я, наверное, не смог бы выделить их из общего черного пятна, которое представляла собой эта представительница пернатых. Чем дольше я рассматривал ворону, тем большим интересом разгорались ее глазенки. По крайней мере, мне казалось, что она тоже разглядывает меня, причем не из праздного любопытства, а будто пытаясь что-то во мне разглядеть. Такой типичный взгляд следователя – заставляющий мурашки бегать по коже табунами.
– Вали вон. – Рычание друга отвлекло меня от созерцания вороны, и я отвернулся.
– Ты чувствуешь? – слегка удивился крылатый, настороженно глядя на Борьку.
– А ты думаешь, нет? Да ты во мне дыру прожжешь!
– Я не об этом. – Встрепенулся Смотритель, с энтузиазмом поддаваясь вперед, ближе к Борьке. – Что ты чувствуешь, когда я пытаюсь наладить контакт?
