Текст книги "Холодный мир (СИ)"

Автор книги: Георгий Протопопов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

–Охотник? – спросил он, повернувшись к Руолю.

Тот отчего-то перепугался.

–Да, – ответил он, запнувшись.

–Охотник охотника узнает, – улыбнулся незнакомец. – Арад-би. Я Амак из становища Тэля.

–Я Руоль. Арад-би, Амак.

–Богатую ли добычу оставил на будущую удачу?

–Да так, – замялся Руоль, – едва ли.

–Ого! Впервые вижу охотника, который не похваляется в этом деле. Все стремятся накидать выше столба.

Руоль неожиданно сказал:

–Друзья говорят, что вовсе не нужно искать удачи в этом месте.

–Ок! – Амак удивленно посмотрел на него, потом засмеялся. – Знаешь, живу я рядом с Тэлем, луорветаном богатым, известным и сильным, и там у нас тоже не слишком-то почитают Аку Аку. Несправедлив он. А в последнее время, того хуже. Один желает быть выше всех в море. Пока терпится, не столь еще силен Тэль, но кто знает, что будет? Так что… правду ты сказал, почему охотничья удача должна жить здесь, когда мора так велика?

–Почему тогда ты приехал? – спросил Руоль.

Лицо Амака слегка передернулось.

–Почему бы и нет? – сказал он. – Мне лично Ака Ака ничего плохого не сделал. Но я не приехал бы, друг уговорил. Часто он сюда наезжать стал, интерес у него здесь. А вообще он сам по себе живет, да и я тоже. Где хочу, там и бываю. А кто твои друзья, о которых ты говорил?

–Охочусь я с Кыртаком и Акаром.

С еще большим удивлением посмотрел на него охотник Амак, потом в его глазах появилось уважение.

–Наслышан о них. Сильно не знаком, но встречаться доводилось. И все говорят о них хорошо. Мой друг их тоже хвалит. А сейчас он пошел повидаться с подружкой, а я тут остался. О, какая это девушка!

–Кто?

–Интерес моего друга, я же говорил.

–А-а…

–Есть у него мысли насчет нее, поэтому полюбил он Баан-сарай, и меня притащил. Я его понимаю. Какая красавица! Я бы и сам, понимаешь ли, но у меня уже есть… а на другую я свою маленькую Аныс ни за что не променяю. Даже на такую. Хотя она в самом деле прекрасна. Наверное, ты ее видел.

–Может быть, – довольно равнодушно сказал Руоль, вертя головой по сторонам и все высматривая.

–А если и не видел, то должен знать. А мой друг…

–Что? – переспросил Руоль. Он слабо прислушивался к словам Амака, ему показалось, он кого-то разглядел в толпе, но сразу же потерял.

–Подожди-ка, – вдруг сказал Амак, – кажется, обряд начинается. Пойти поближе взглянуть? – он вопросительно посмотрел на Руоля.

Тот замялся.

–Я еще тут побуду… жду кое-кого.

–А я схожу. Что ж, тогда удачи тебе, друг охотник.

–И тебе всякой удачи.

–Может, еще встретимся.

Опрокинув в рот солидную порцию белого каыса, Амак довольно улыбнулся, отер губы и удалился бодрым шагом. Руоль посмотрел ему вслед, потом повернулся в другую сторону, вгляделся, еще вгляделся, привстал, затем рванул в ту сторону, где, как ему показалось, заметил Нёр.

Но то была не она. А если и она, то теперь ее не было видно. Зато Руоль увидел Аку Аку. Князец стоял в центре поля между трех украшенных столбов, простирая руки к небу, самодовольно улыбаясь. Такой же толстый как всегда, с маслянисто блестящим лицом. Рядом с ним раскачивался и кивал головой невысокий шиман Оллон в полном облачении, увешанный всем не хуже праздничных столбов, с колотушкой и бубном в руках. Позади него выстроились другие шиманы силой поменьше, чуть поодаль-их юные помощники. С другой стороны на свободном пространстве собирались те юноши и девушки, которым выпала честь участвовать в праздничном представлении.

Увидев Оллона и Аку Аку, Руоль, хоть и находился довольно далеко, попятился было, но вдруг понял, что здесь-то и надо высматривать Нёр. Конечно, где же еще. Среди тех красивых, празднично разодетых и сияющих молодых людей и девушек. Взгляд Руоля устремился к ним. Люди повсюду окружили центр поля. Руоль стал пробираться вперед, выглядывая из-за спин, не отрывая взгляда от нарядной группы. А юноши и девушки в центре поля тем временем взялись за руки и начали образовывать большой круг.

И тут Руоль увидел Нёр. Невозможно красивую, неземную, с торжественным, лучащимся светом лицом. Она была именно там, среди образующих круг, в центре которого оставались столбы, Ака Ака и шиманы. И Нёр улыбалась. Руоль даже на большом расстоянии почувствовал исходящий от нее восторг. А рядом, держа ее за руку шел гордый Улькан. Он тоже радостно улыбался и посматривал на Нёр. А из центра поля и круга им улыбался Ака Ака.

Замкнувшийся живой круг медленно двигался по солнцу, от холода к теплу. Руоль попятился. В кого-то уперся спиной и услышал до боли знакомый голос:

–Чего толкаешь?

Руоль повернулся… и нос к носу столкнулся с Саином. Оба как-то растерянно посмотрели друг на друга, оба не ожидали этой встречи.

–Это ты! – сказал Саин. – Что ты здесь делаешь?

–Ничего, – буркнул Руоль. – А ты?

Саин сделал движение ртом и горлом, будто подавился. Он начал краснеть, во взгляде появилась угроза.

–Ладно, сказал Руоль. – До встречи. Великой удачи тебе, Саин. Я еще появлюсь, когда будут состязания женихов.

–Чего?

–Так и знай. Если захочешь, ты обязательно сможешь меня там увидеть. Я приду. Пусть все знают. Все пускай знают. Я клянусь.

Он двинулся мимо. Саин был сбит с толку, однако же заступил ему дорогу.

–Теперь я хочу тебе кое-что сказать, – процедил он.

Руоль, однако, был сейчас не в лучшем, не в самом спокойном своем состоянии. Тяжело и мрачно посмотрел он на Саина.

–Я уже попрощался с тобой, брат.

Саин напрягся и нехорошо оскалился.

–Вот именно, я твой старший брат. Что-то ты не очень со мной вежлив.

Там, за спиной Руоля все кружилось. Нёр… за руку с Ульканом… И улыбался благосклонно Ака Ака. Только об этом мог думать Руоль, только эта картина стояла перед глазами. Он пошел вперед, пытаясь обойти Саина, но тот поднял руку.

–Постой, куда же ты. Послушай, что я скажу.

После первой растерянности Саин пришел в себя и вознамерился проучить наглого беглеца.

Руоль только молча посмотрел на него, и этот взгляд заставил Саина напрячься, слегка дрогнуть, но вместе с тем разозлиться еще больше.

–Куда же ты так спешишь, братец? – спросил он. – Так давно не виделись, а ты сразу уходишь. Нехорошо как-то, – голос его звучал мягко, но яда в словах он и не скрывал, а сам весь дрожал от сдерживаемой пока ярости.

–Я ухожу, – произнес Руоль почти шепотом.

И сделал шаг прямо к Саину. А тот неожиданно отступил. Совершенно инстинктивно, как безоружный человек отступает перед разъяренным, несущимся навстречу диким зверем. Руоль прошел мимо, не повернув головы, не задерживаясь. Саин, как будто со стороны, удивился самому себе и всему происходящему. Наваждение какое-то.

Тем временем начался обряд. Взлетели ввысь неземные звуки протяжного песенного заклинания. Множество голосов подхватили священные слова, молитвенно подняв к небу руки. Разносились над полем завораживающие, мерные звуки бубнов, дружно возносились голоса.

Небесный Дедушка, услышь!

Духи небесные, внемлите!

Хот-родитель, прислушайся!

Вот мы делимся с вами великой радостью!

Руоль удалялся, шел уже там, где не было людей-все собрались в центре поля, – и его одинокая, ссутулившаяся фигура была хорошо видна на пустом пространстве. Саину захотелось остановить его, обозвать трусом, наказать, но он только плюнул и отвернулся. Пусть бежит, сказал он себе. В эдж я добрый. Ничего, еще поговорим.

Обряд продолжался-великий, чудесный, и ликующие голоса взмывали все выше, к самому чистому небу. Руки юношей и девушек плавно покачивались-вверх, вперед и в стороны, как крылья. Шиман Оллон неистово бил в бубен. Другие скакали подобно олья, напялив на головы рога. А в самом центре, с видом торжественным стоял Ака Ака, незыблемый, словно единый властелин всего эджугена, благословляя всех, держа в одной руке сосуд с каысом, а в другой-с кровью тынустыра, священного олья.

Руоль уезжал прочь. Над головой восторженно сияло залитое солнцем небо, под ногами, под стремительными копытами оронов проносилась расцветающая мора. Шумное эджево поле, весь Баан-сарай оставались позади. Здесь, вокруг Руоля, были тишина и первозданный покой. Руоль думал о том, что позади.

Я вернусь, пообещал он себе. Все равно все будет по-моему. Будет так, как я хочу.

…Руоль возвратился к братьям-охотникам. На расспросы о поездке отвечал невнятно. Акар в таких случаях ухмылялся, а Кыртак, глядя на брата, потом на Руоля, покачивал головой.

Первое время Руоль тосковал, и это было заметно. Акар даже перестал приставать с предположениями и двусмысленными намеками по поводу «повеселиться у Аки Аки». Постепенно, однако, все вернулось в свое русло.

Пришла зима, она всегда приходит, не долгожданная. Братья и Руоль продолжали охотиться, два раза съездили по чуосу в новую факторию Пришлых и там торговали, меняли и покупали. Высокие давно интересовали Руоля, он без устали приглядывался и однажды заявил, что можно было бы запрашивать цену подороже. Братья не решились рискнуть, опасаясь, что Пришлые вообще прекратят вести с ними дела.

…А к середине зимы Руоль неожиданно и очень сильно заболел. В бреду он несвязно бормотал о проклятии шимана Оллона. По такому случаю братья позвали великого Тары-Яха. Древний шиман долго осматривал Руоля, потом сказал: «Он справится».

Руоль и сам, даже сквозь боль и бред, знал, что справится. И даже прежде, чем кончилась зима Руоль полностью выздоровел. А после этого стал удивлять братьев тем, что без пощады мучил себя непосильным трудом.

–Совсем себя загоняет, – сказал однажды Кыртак, глядя как Руоль, тяжело нагруженный, взбегает на холм.

–Настоящим становится богатырем, – засмеялся Акар.

Руоль же на все вопросы отвечал односложно:

–Я готовлюсь.

Зима длинна, долга, но и она имеет свой конец.

Наступил очередной эдж. Руолю исполнялось двадцать. Он опять не видел Нёр целый год.

И вновь Руоль спешил в Баан-сарай. Не с теми мыслями, что в прошлый раз. Сейчас что-то должно уже наконец решиться.

Но еще и потому спешил он, что оттуда, из Баан-сарая, стали доходить странные и тревожные известия.

Часть пятая.

В сияющей Средней-городе городов Великого Хребта, стало интересно жить. Пришла зима 384 года, а с нею-беспокойное время. Многим оно даже казалось безысходным, но так бывает всегда.

Зима пришла, овеянная напряженным ожиданием. Князь Савош Луа, еще осенью выступивший в поход со своей отборной дружиной, до сих пор не вернулся. Не вернулись и те, кого отправляли следом-разузнать, в чем дело. По городу ходили самые мрачные слухи. Говорили, что Пресветлый угодил в западню в глухих горных ущельях, что прогремел яростный бой и вся дружина вместе с князем была перебита. Говорили еще, что князь не убит, а пленен разбойниками, а по другим версиям, содержится в заточении у самого князя Лихого-жестокого, дикого и незначительного до этих пор владыки далекого удела.

Никто не мог знать, насколько слухи правдивы и откуда они вообще берутся. Вероятно, это были обычные домыслы, хотя находились и «очевидцы». Но то, что князь отсутствовал столь долго без всяких вестей, уже само по себе внушало тревогу. Боярство Средней, не располагая никакой достоверной информацией, издало тайный указ, чтобы самых крикливых из «очевидцев» вылавливали и допрашивали. А вдруг и найдутся среди них те, кто действительно что-то знают. И, в любом случае, следует пресекать все вольные или невольные попытки сеяния смуты и паники.

Все это, однако, породило новые слухи. Будто бы затевается нечто хищное в отношении всей Средней, некий заговор, и уже не будет единой головы, а весь удел расхитят и поделят. Отсюда и начавшиеся задержания. Да тут еще стали съезжаться в Среднюю князья и послы соседних, союзных и подчиненных уделов, словно воронье, с выражениями всяческого участия, и это только подливало масла в огонь.

Кому-то было неспокойно, а кто-то продолжал жить как всегда, не вздыхая об иной жизни или попросту таковой не зная. Тем более, что выбора все равно не было. И возможно ли вообразить нечто такое, чего бы не случалось раньше?

Город волновался, затихал и снова волновался, с тревогой, но и с надеждой ожидая развития событий. По небу летели хмурые тучи, дули пронзительные ветра, сыпал снег. А зерно, что было обещано князем, все-таки стало поступать в Среднюю, но не в тех количествах и далекими обходными путями. Главный Торговый тракт словно бы вымер. Где-то на нем затерялся князь Савош Луа. Приход зерна и прочего не особенно улучшил положение.

Бояре на соборе держали совет: как быть? Предложений и споров, как водится, было много. Кто-то говорил: «Все гибнет». Кто-то соглашался с тем, что «времена нелегкие, да, но почему сразу «гибнет»?». Иные вообще недоумевали: «А что такого происходит? Зачем сгущать краски? Средняя процветает и будет процветать впредь. Трудности весьма преодолимы. Да и какие это трудности? Мелочи!» С ними спорили:

«Мелочи? Не скажите. Пропал князь. Торговля подорвана.»

«Возразим. Ничего не подорвана.»

«Пусть так. Пока еще. Но далеко ли до этого? Возможен также бунт, всеобщая смута. Нам нужно что-то дать…»

«Насчет смуты вы загнули.»

«Походите по Средней и узнаете.»

«Что такого, Средняя всегда бурлит, а народ никогда не шевельнется без пинка.»

«А если прямо сейчас кто-то готовит этот пинок?»

«Что вы предлагаете?»

«Мы здесь зачем вообще собрались? Понять, разобраться и решить.»

«А как мы будем решать без князя?»

«Мне стыдно! Выходит, нет князя, и сразу растерялись? Мы всегда сами такие вопросы решали. Средняя это не князь. Средняя это мы.»

«Мы и князь.»

«Князь сила, мы-ум.»

«Спорно. Ума я не вижу.»

«Нет князя, и растерялись?»

«Что вы заладили? В том-то и дело, что неизвестно, есть он, князь, или уже нет.»

«Давайте решать так, будто его нет. В смысле, совсем нет.»

«А неужто невозможно узнать?»

«К вашему сведению, мы пытаемся.»

«И что? Где результаты? Есть хоть один надежный ответ?»

«Вы бы знали.»

«Опять ждать?»

«И без того ждем. Надо решать.»

«Для того и собрались.»

Собор продолжался не один день. Кипели споры. Однажды после полудня пришел на заседание князь Хар Тоскад по прозвищу Перевертыш, якобы послом от всех съезжих князей. Тоскад княжил в небольшом соседнем уделе Ручьи. Был он человеком средних лет, высоким, чернобородым, с темным лицом и тяжелым взглядом черных глаз. Поговаривали, что не в меру он горяч и отличается дурным характером. Даже в своем уделе правил он так, словно Средняя была для него не добрым, более могучим соседом, а чем-то, с чем не стоит и считаться. Было дело, его наймиты дерзко шарили в пограничных районах, грабя окраинные деревушки Средней. Это многим было известно, но явных доказательств не имелось-Тоскад отнекивался, делая непонимающий вид. На соборе, однако, он был вежлив, хотя в голосе его звучала привычная насмешка. Он говорил:

–Мы пришли, чтобы помочь великой Средней. Нам всем больно оттого, что происходит и, как ваши друзья и союзники, мы готовы помогать всеми силами. Конечно, все мы скорбим о Пресветлом князе Савоше Луа, велика наша печаль.

Он излил еще много сочувствующих слов, затем только перешел к главному:

–Стало очевидно, что Средней нужен новый князь. Думается, вы сами уже пришли к такому решению. Любой из нас готов…– не договорив, он внимательно посмотрел на собравшихся бояр, как бы не желая их чересчур торопить и предлагая все основательно обдумать.

Многие бояре и без этого прокручивали так и сяк эту идею, поэтому теперь отнеслись без удивления и страха к словам Перевертыша. В принципе, этих слов давно ждали. Зачем же еще съехались в Среднюю все эти князья?

Но многих это пугало. К чему так резко менять князей? А вдруг жив еще Савош Луа? Казалось, если прямо сейчас кинуться во все эти непростые решения, то окончательно ворвутся тяжелые дни, а если потянуть, повременить… может, и обойдется? Хотя так думали далеко не все. Некоторые были уверены, что именно оттягивание решений усугубляет положение. Чего доброго, начнутся обычные княжеские свары-вон сколько их понаехало. И в народе беспокойство.

Иные бояре вздыхали о том, что не так, оказывается, велика их сила, не такова уже как раньше. Привыкли иметь над собой берегущую покой сильную руку. Другие же облачались в ратные одежды и ходили в таком виде, собирая, к тому же, собственные дружины. Они говорили, что можно и нужно править самим, а всех князей разогнать, то бишь, с почестями отправить по домам. Кто-то, впрочем, возражал, говоря, что тогда князья точно начнут войну. Традиционно привычно, что должна быть у удела единая власть, пусть хоть ее символ, единый глава. Многим может не понравиться. Тому же народу. Да и сами бояре могут ли быть уверены, что станут единой властью, когда каждый тянет на себя?

О многом в те дни бушевали споры. И всем хотелось знать наверняка: что случилось с Пресветлым?

После Хара Тоскада на собрание приходила безутешная супруга Савоша Луа Литанилла, держа на руках маленького сына. Рыдая, она требовала, чтобы князя немедленно выручали.

–Он жив! – убеждала Литанилла. – Может быть, ему тяжело сейчас. Скорее надо поспешить ему на помощь большим войском. Не смейте хоронить его! И помните: он ваш князь!

Как быть с Литаниллой и ее дитем, княжичем, сыном Савоша Луа-пока еще князя Средней? Бояре смущенно вздыхали и виновато опускали глаза.

Появлялись тем временем новые слухи. На сей раз возникли они среди самих бояр. Тихо и тайно передавалась весть о том, что все происшедшее и происходящее не есть случайное стечение дурных обстоятельств, а хитроумный, четко просчитанный заговор. Много недругов и завистников у Средней, мечтают они развалить удел-не снаружи, так изнутри. Далекий князь Лихой-мелочь, за ним стоят другие, более близкие и известные в Средней люди. Стали говорить, что и разбойники, обложившие Торговую дорогу, получают деньги от нескольких князей. Может, они и не разбойники вовсе, во всяком случае, не такие, которые получаются из взбунтовавшегося и восхотевшего воли народа. Все они-наемники князей, которых, впрочем, никто пока не мог назвать поименно. Но появились подозрения. Подозревать стали даже друг друга. Кто знает, не подкуплен ли кто-либо из знати неведомыми врагами. Стало страшно. Страх молчать, страх говорить, страх показаться врагом.

Первое время собор еще продолжался. Во дворец за площадью Четырех колонн, что в Старом городе съезжались хмурые бояре, каждый с мощной охраной. Пытались по привычке что-то решить.

Собор закрылся, так и не достигнув ничего по-настоящему существенного. Каждый отгородился от прочих.

Новые разговоры, новые слухи. Всколыхнулись, мол, явные недруги, собирают великую рать на Среднюю. Жди беды. И даже союзникам доверять стало нельзя.

Дни были ветреные, пасмурные. Пасмурно было и на душах людей. Приезжие князья говорили: «Постоим за Среднюю, не оставим в трудный час. С нами бояться нечего». Но многие боялись их самих. Князья разъезжали повсюду со своими дружинами, страша обывателей, спорили между собой, веселились. Казалось, вовсю уже начали они хозяйничать в городе. Бояре не всегда смели открыто им противостоять. Многие думали: все-таки надо уже выбрать кого-то одного из них. Пусть уж лучше между собой перегрызутся.

Однажды выдался ясный погожий день. На склонах гор сверкали снега, а небо было высоким и чистым. Воздух в кои-то веки не гудел от пронзительных ветров, все было прозрачно и тихо. Именно в этот солнечный зимний день в великой Средней разразилась буря.

Все началось с чудовищного, содрогнувшего горы взрыва: взлетели на воздух пороховые склады за городом. Со склонов съехал в некоторых местах снег, разлетелось в разные стороны воронье, добавив к тревожному гулу свои пронзительные, страшные крики. Чистое небо заволокло дымом, и солнце, казалось, помутнело, стало маленьким, унылым и тусклым.

Никакого ущерба сам взрыв городу не принес, ибо склады отстояли достаточно далеко, но, так или иначе, докатился он и до Средней, послужив случайным или спланированным сигналом.

Впоследствии считалось, что бунт поднял народ. Без сомнения, народ участвовал и даже был главной силой во вспыхнувшем беспределе, но кто был истинным виновником?

Зачем понадобилось взрывать склады, или это вышло случайно? Пороховые запасы Средней хранились фактически в крепости с толстыми стенами, с серьезным, хорошо вооруженным гарнизоном. Говорили потом, что и нападавшие не уступали им в силе и были они из неких княжеских дружин. Впрочем, возможно, все было иначе. Может быть, сама охрана или кто-то из нее были подкуплены, а-то и действовали из каких-то своих соображений. Или все это было некой роковой ошибкой.

В любом случае, грянул взрыв-здесь, а следом и в самой Средней. И началось безумие. Тут и там рявкали пушки и ружья-беспорядочно, истерично и зло. Паника, злодейства, грабежи и смертоубийства.

Мятеж.

Безумство продолжалось несколько дней и запомнилось как «Кровавая неделя», но и после еще долго не утихали беспорядки. Почти четверть города сгорела в огне. Жертвы исчислялись сотнями. Некоторых бояр и даже иных князей разномастные мятежники казнили самосудом. В Средней было безвластие.

Последние дни перед началом Кровавой недели, неудержимо обрушившейся под грохот взорвавшихся складов, были тягостными для всех, в том числе и для молодого боярина Руоля.

Глядя на раскаленную пустоту вокруг себя, он то и дело задумывался над бессмысленностью своего существования здесь, да и вообще. Было такое чувство, что вот-вот его поглотит страшный поток, несущий на убийственные скалы, и уже не вырваться, не вырваться. Казалось, осталось только с тоской смотреть, как неумолимо надвигаются эти черные холодные камни, и с ними-погибель.

Надо что-то менять, думал Руоль, не находя себе покоя в страхе и безысходности. Бросить все, начать сначала.

Давно уже задумывался он, что невозможно быть тем, кто он есть сейчас, невозможно так жить. А жить хотелось. Руоль верил, что способен распрощаться со старыми духами и найти еще радость на этом свете. Где-то там. Но не здесь, и не в этом своем обличье. Как же найти единственно верную дорогу?

Иногда словно бы чей-то голос, как будто и не свой, шептал в голове: ты ведь просто трус. Всю жизнь бежишь, больше и не умеешь ничего.

Руоль пытался спорить, найти себе оправдание, но в глубине души все понимал и не в силах был измениться. С другой стороны, сложно было взять и порвать со ставшим уже таким привычным существованием. Сложно делать шаг, когда обстоятельства не вынуждают действовать без оглядки, когда есть время рассуждать. В итоге всегда возникают сомнения.

Но с приходом зимы, Руоль, предчувствуя скорую угрозу, все же начал готовиться к возможному уходу. Может, это возможность спасти себя, обманывал он себя. Может, еще не поздно.

Из-за происходящих событий, многие в те дни думали о спасении, но для Руоля все это было лишь поводом, толчком к проявлению того, что уже давно вызревало. Ну да, бегство, если все-таки быть честным с самим собой.

Руоль связался с Тарлатом, договорился с ним и тайно перевел часть своих денег и ценных бумаг в Обитель Слышавших. Тарлат заверил, что братство окажет ему всяческую помощь.

Руоль подумывал и сам на время перебраться в Обитель, если в городе станет совсем плохо, не строя при этом больших иллюзий в отношение этого, зная, что не приживется там. Но куда податься, если уж совсем и наверняка рвать все концы? Если до этого все же дойдет и если он сам созреет? Где найти тихое место, в котором можно зажить простой и понятной жизнью?

Глядя на карту Великого Хребта или, как его еще называют, Пояса, Руоль, пока еще не всерьез, в качестве своеобразного упражнения, выбирал возможное направление для своего пути. Направлений было немного. Везде все чужое и не слишком притягивающее. В итоге Руоль остановился на Верхней, хоть и не признавался себе в том, что все это реально. Как он знал, Верхняя-большой удел и богатый город, поговаривают, намного древнее Средней. Надо думать, не слишком-то и там спокойная жизнь, едва ли лучше, чем здесь. Но рядом находятся Камни. Хорошо бы повидаться с Димбуэфером Митом-своим первым другом из Высоких. И кто знает, может хороши те Камни. Может быть, Руолю там понравится.

Однажды, уже давно, Руоль расспрашивал служителя Дамина о Той стороне Хребта.

–Живут там такие же люди, как и мы, – отвечал Дамин. – Со многими ты и сам знаком. И жизни наши весьма схожи, несмотря на некоторые различия в обычаях и на то, что на этой стороне считают южан более… простецким, что ли, народом. Когда-то мы воевали, конечно, люди всегда воюют. Есть записи о двух государствах и больших сражениях между ними. Но уже свыше двухсот лет Эта и Та сторона-только понятия географии.

–А дальше? Как там в Больших лесах? – спросил Руоль.

–О, край тот весьма богат. По большей части там живут охотники и скотоводы. Есть у них довольно большие селения, есть своя культура. Мы общаемся с ними, торгуем. В Средней наверняка бывает кто-то из них, не знаю, видел ли ты. Пожалуй, народ их более мирный, чем наш, хотя и они могут быть воинственными. Мы и с ними воевали когда-то, само собой. Ну а теперь уживаемся, хвала Богу. Друг другу не мешаем, и пока этого достаточно. Хотелось бы верить, что когда-нибудь и с ними станем единым народом. И с вами. Не так уж нас всех много, правда?

–А там, за Большими лесами, дальше на юг? – почувствовав некое волнение, спросил Руоль.

Дамин тяжко вздохнул.

–Большие леса велики, мы даже не знаем наверняка, где они кончаются. Что уж говорить о том, что за ними, – Дамин снова вздохнул. – Сейчас и сами леса достаточно далеки, и для большинства реальны не больше, чем мифы. Для них мир обрывается за Хребтом. Впрочем, кто-то всегда пытается узнать. Повелось считать, что за лесами-бескрайние свободные просторы. Травы от горизонта до горизонта, много рек, плавно текущих по равнинам. Некоторые летописи упоминают неведомые страны и незнакомых нам людей. А из сказок или из исчезнувших уже летописей, а может, еще откуда, до нас дошло общее название того края-Осень. Почему так, никто не скажет, но все знают, что далеко на юге лежит Осень. О которой мы практически ничего не знаем.

Все это впечатляло и в какой-то степени манило Руоля, но сейчас он даже не рассматривал юг в качестве возможного направления. Неизвестность всегда пугает. А в Камнях Димбуэфер.

Служитель Дамин в эти дни выглядел озабоченным, усталым и совсем постаревшим.

–Архивы, – сказал он, – беспокоюсь я. Понимаю, что ничего не должно пропасть, все самое ценное или не здесь, или скопировано, но…

Руоль принялся его успокаивать, говоря, что все обойдется. Он и в самом деле не вполне верил в возможность катастрофы, о которой все поговаривали.

–Ну что ж, – сказал Дамин, – все проходит.

Он стал по привычке рассказывать, сколько раз уже в Средней выдавались подобные времена, а-то и похуже.

–Из таких вот дней и состоит история, – с грустной улыбкой добавил он. – Беда в том, что я люблю покой.

Он посмотрел на Руоля. Тот не ответил. Они помолчали, сидя в тихом сумрачном зале, потом Руоль собрался уходить.

–Я на днях приду, – сказал он напоследок.

Служитель Дамин кивнул. Потом произнес:

–С богом.

Будто бы благословил Руоля.

За два дня до начала Кровавой недели прискакал к Руолю на двор боярин Халимфир Хал со своей охраной. Как и во все последние дни, Халимфир был сердит, резок, горел негодованием. Руоль встретил его и провел в дом.

–С какими вестями? – спросил он.

Халимфир поморщился.

–Какие там вести… так заехал. Узнать, что намереваешься делать.

–Жду пока, – пожал плечами Руоль.

–Все ждем, – Хал перекосился. – Дождемся. Что-то у тебя пустовато.

–Шиму вот недавно, буквально на днях проводил. Поехала в наше имение. Подальше от этого.

–Ну и правильно. А сам?

–Остался, как видишь.

–Тоже, наверно, правильно… с некоторых сторон. И я вот остался. А многие, слышь что, разбегаются по вотчинам. Многих нынче за город резко потянуло. Остаются только те, кто не понимают реального положения вещей… или те, которые не из пугливых.

Он уставился на Руоля, выставив рыжую бороду. Тот немного замялся, не зная, к кому его лично причисляет Халимфир.

Хал помолчал, потом взорвался опять:

–Бараны, а не люди! Собор наш мне стыдно даже вспоминать. Бояре и князья-один корень. Где наша сила? Почему никому не можем нос утереть? А князья во главе со своим Тоскадом… они ведь умнее нас. Знаешь, что будет? Я не удивлюсь, если…

Халимфир осекся, как бы сомневаясь, стоит ли сейчас, пусть даже перед Руолем, раскрывать свои мысли.

В дальнейшем беседа как-то не задалась. Немного погодя, Халимфир собрался восвояси.

–Ну что же, – сказал он на прощанье, – бог даст, свидимся.

–А что такое? Ты собрался уезжать?

Хал усмехнулся.

–Я-нет. Но мне кое-что известно. Ладно уж… пойду я. Вот что я тебе еще скажу… будь бдителен. Это сейчас самое главное. Ты знаешь, я не из пугливых… но мне боязно. Только дурак может быть сейчас безмятежным. Эх, как же так вышло? Замечаешь, как будто все события в жизни происходят помимо воли людей? Здорово… хорошего ждешь-не дождешься, а дурное-бах! – как снег на голову. Потом думаешь: почему это так получилось? Смотришь и видишь, чего не замечал раньше, да бывает поздно. Понимаешь, что и до этого мог бы заметить-вот же оно все, на виду! – да где уж. Остается только гадать: что же завтра будет? Ах, глупо! Сегодняшний день опять не замечаем, а надо именно сегодня что-то делать. Нет ни вчера, ни завтра… Все, бывай.

Уже в дверях Халимфир опять задержался.

–Сообщу тебе по секрету, что еду я сейчас прямиком в княжеский лагерь. Сами не можем, так хоть вместе. Что ты смотришь? Может быть, криво звучит, но я правда сейчас думаю только о спасении Средней. И я не один такой. Уверен, что и ты присоединишься. Надо же искать решения. Мы выдвинем свои условия. Надо дать понять им, что Средняя нисколько не ослабла. А мы уж как-нибудь постараемся окончательно определиться. Власть у нас не распалась, надо восстановить ее в прежнем виде. Князья должны быть на нашей стороне, или они уже нам не союзники? Мы заставим их содействовать, иначе это припомнится. В конце концов, все равно все войдет в колею. Знаешь, в последний раз при смене князей тоже потеха была та еще. Луа боролся будь здоров и везде кричал, что с его отцом поступили бесчестно. Набрал сторонников. Впрочем, боярство было тогда к нему благосклонно. Предыдущий князь оказался слаб, и его не слишком-то любили. А перед этим он довольно посредственно, если не сказать бесславно, повел себя перед нашествием Зверя Улемданара. Тоже было дело, чуть не слопали Среднюю. Но тогда союзники более-менее держались в узде перед общей угрозой, хотя позволяли себе иные кое-что лишнее. Ну что ж, в итоге бояре сами пригласили на княжение Савоша, и прошло все довольно мирно… Зачем я это рассказываю?.. Ну да… Не замечаешь, что ситуации чем-то похожи? Как обычно, впрочем. Но все же несколько иначе. Казалось бы, пора уже давно выбрать кого-нибудь из князей, да и пригласить к нам на стол. Но, как говорится… не все так просто. Кто-то верит, что Луа еще вернется. Кстати сказать, в народе его почему-то любят. И все эти слухи… не к добру. И все-таки надо выбрать. Выбрать меньшее из зол. Вот только никто толком не знает, где оно-меньшее? Я и сам сомневаюсь, как и все, но… А случись общая беда, что тогда? Кто нынче встанет за Среднюю? А если беда не будет угрожать всем, а только Средней, кем нам станут наши союзники? А угроза может наметиться, говорю тебе, – Халимфир многозначительно зыркнул глазами, затем словно бы очнулся. Шмыгнул носом, натянул шапку. – Ладно, что-то я разговорился. Поеду уж.