Текст книги "Избранные письма разных лет"

Автор книги: Георгий Адамович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

19.

30/IV-55, Manchester

Mes chers amis Анна Семеновна et Александр Самсонович!

Очень жалею, что уехал так, не повидавшись (хотя бы и без утки и прочих роскошей) и даже не позвонивши, что произошло вследствие разной суеты. У Вас, впрочем, тоже была семейная суета, так что и надоедать не следовало.

Здесь я уже пять дней. Все, как обычно. Даже дождь обычный.

Иваск мне все пишет о том, что «Гингер ставит ультиматумы» (это – entre nous, не для того, чтобы ему об этом писать). Отчего Вы его притесняете и тираните? Он – мимоза и требует обращения нежного. Кстати, получили ли Вы «Опыты»? Издательница, кажется, ждет покупателей и не желает никому рассылать их бесплатно.

Что Лида? Я послезавтра вышлю ей ее стихи, из которых попытался удалить те, которые можно. Она упряма, как Вы (т. е. А. С.– простите!). Но не только жаль собирать деньги не на жизнь, а на книгу, но и сборник будет лучше, по Оцупу, «пронзительнее», если его сократить. Это тоже – entre nous, т.к. она сверх мимоза, но в деликатной форме поддержите меня в этом деле, если со мной согласны, конечно. Что вообще с ней делать – ума не приложу! А оставить так, не делая ничего,– нельзя.

Как покер? Этот мой приезд обошелся мне в такие глаза из головы, что я до сих пор не опомнился. И совесть терзает, «когтистый зверь». Но с совестью можно справиться, а деньги вернуть трудно.

До свидания. Напишите, если хотите доставить одинокому, больному и старому человеку большое удовольствие.

Ваш Г. Адамович

20.

22/IХ-55, Paris

Cher ami Александр Самсонович!

Я уже три дня в Париже. Звонил сегодня «соб. ст-хе» (не решаюсь полностью написать сочиненное Вами прозвище!), которая, охая, ахая и жалуясь на немощи, все же желает сразиться в покер и просит, чтобы Вы немедленно ей позвонили.

Сама она написать Вам не в силах.

А вчера на Wagram встретил Раевского, обуреваемого теми же страстями, что и «соб. ст». Дело только за Вами.

Как Вы живете на Вашем острове? Чувствую вину – впрочем, перед всеми! – что ни разу летом не написал. Но не писал никому: маразм и кое-что прочее. Перед Лидой грех мой особенно тяжек. Не знаю, где она и что она.

Я здесь до начала октября, sauf imprevu. Надеюсь, увидимся.

Кланяйтесь сердечно и почтительно Анне Семеновне.

Ваш Г. Адамович

21.

28/Х-55, Manchester

Cher ami Александр Самсонович!

Получил письмо от Веры Ник. Буниной, которая сообщила мне, что Вы огласили мое сочинение на ее собрании памяти Ив. Ал-ча. Очень тронут, что это были именно Вы, но отчасти и смущен, ибо сочинение это – вымученное и плохое. Она непременно требовала чего-то, а я не знал, что писать, и сочинил что-то в сантиментальном и лжеглубокомысленном жанре. Ну, passons. Думаю, что все равно никто ничего не помнит.

Все хочу Вас спросить – и забыл об этом, когда был в Париже: видели ли Вы в предпоследнем номере «Нов. Журнала» цитату из Макса Волошина:

 
И матерние органы Европы…
 

Я Волошина не особенно, но для Маковского, кажется, это великий мэтр и авторитет. Что же он думает об этих строчках?

A part cela – нового ничего нет, а новости должны бы сообщить мне Вы. Как покер? Знаете ли Вы такого поэта Pierre Emmanuel? Он тут читал вчера лекцию, а сейчас сидел у меня в моем «бюро» и вел разговор. Ничего, но француз, а как говорил Бунин, «что же с француза требовать». В некоторых смыслах они нам дадут сто очков вперед, а в других – сущие дети (в поэзии). Т.е. их развлекает то, что нас развлекать перестало.

Впрочем, думая лично о себе, я думаю, что имел тлетворное влияние на некоторых парижских юношей лет 40 и больше. Не сочтите это за самомнение: «имел влияние». Кажется, что-то имел, но то, что во мне было чем-то вроде «суеты сует» и безразличьем ко всему, т. е. слабостью, они приняли за общий стиль для всех, и вышло глупо. Это, собственно говоря, отчасти объясняет «парижскую ноту». Еще раз: не смейтесь, что я себя возвеличиваю – нет, я просто вспоминаю и рассуждаю, без притворства, а откровенно.

Ну, довольно: «к слову пришлось». Кланяйтесь почтительно и сердечно Анне Семеновне. Надеюсь на рождественскую утку. До свидания.

Ваш Г. Адамович

22.

5/ХI-55, Manchester

Дорогой Александр Самсонович! Получив Ваше письмо, был удивлен Вашим ехидством. Оттого и отвечаю немедленно.

Вы советуете мне выписать и прочесть статью из «Р. Воскресенья», где меня называют дураком (почти), завистником и бездарностью. Услужливые друзья статью мне эту уже прислали.

Так когда-то Даманская пришла в 8 ч. утра к Алданову и сказала:

– Марк Ал., я всю ночь не спала и плакала – посмотрите, вот статья, где Вас назвали пошляком. Ведь это неправда, неправда!

Если бы я не был кроток, как ягненок, то порвал бы с Вами дипломатические сношения.

Ну а что Вы собираетесь издать стихи – очень рад. Давно пора. Чувства и мысли в ответ на уверения, что писать о Ваших стихах вовсе будет не обязательно, Вы определили верно.

Еще очень рад, что А.С. стала наконец блистать во французской печати. Тоже – давно пора.

Ваш Г. А.

23.

7/XI-55, Manchester

Дорогая София Юльевна! Спасибо за письмо.

Если можно, будьте добры, внесите от меня 1000 фр. на подарок Даманской. К сожалению, выслать деньги отсюда нельзя. Отдам их Вам, как только буду в Париже, т.е. на Рождестве.

Merci d'avance.

Шлю сердечный привет и поклон.

Ваш Г. Адамович

24.

27/XI-55, Manchester

Cher ami Александр Самсонович!

Посылаю №№ «Нов. Р. Слова» с интересующей Вас полемикой, но не могу найти главного, т.е. того №, где была первая статья Яновского, с упоминанием Вас (кажется). Это № от 2 октября. У меня тут газету «зачитывают» и не всегда возвращают. Если еще найду этот №, пришлю дополнительно.

Но вообще-то эта «склока» – сплошной позор и скандал.

Кускова – дура и, по моему убеждению, всегда была дурой. Старость ее слегка облагородила, но не до конца.

Слоним уязвлен и занят собой, а Яновский, хотя и прав почти на 100%, груб и развязен.

От всего этого меня сильно мутит, вероятно, по аристократичности моей деликатной натуры. Все возникло от статьи Варшавского в «Нов. журнале», и я советую ему написать к этой полемике заключение с Синайских высот, а не барахтаясь в луже сплетен, ссор и полудоносов (у Яновского – при теперешней ситуации в Нью-Йорке).

Comment allez vous, оба? Недели через три надеюсь быть в Париже. Кланяйтесь очень Анне Семеновне. Рожа – болезнь опасная, но, по Вашим сведениям, «собашной старухе» лучше. Правда?

Ваш Г. Адамович

25.

3/II-56, Manchester

Mes chers amis Анна Семеновна et Александр Самсонович!

Как Вы живете? Что нового в городе и свете? У нас тут – Сибирь и северный полюс, так что если продлится это еще несколько дней, то я превращусь в ледяной столб.

Где Лида? У меня или не у меня? Мне надо бы это знать, а она мне писать не изволит. Прочел в газетах, что наш Оцуп намерен основать новое литературное направление, и пожалел, что меня нет в Париже: все-таки развлечение. Послал с…й старушке иголки, но ответа не получил, впрочем, и не ждал. Надеюсь, дошли. В рассуждениях о поэзии пришел к выводу, что все-таки наш самый хороший поэт, helas Пушкин. Как видите, мысль новая и оригинальная. Все другие – дрянь, кроме нас троих. А самая дрянь – Есенин, теперь раздутый, как Надсон, о чем я хотел бы сочинить статейку.

Ну, не буду досаждать литературой. Напишите, что и как. И не забывайте меня в моей ледяной пустыне и морозном отшельничестве.

A vous Georgii Adamovitch

26.

28/II-56, Manchester

Cher ami Александр Самсонович!

Я получил сегодня письмо от Зурова. После длинного описания вечера Оцупа и всяких рассуждений приписка: «Бедная Лида!»

Что это значит? Почему Лида «бедная»? Что с ней произошло? Или это не Лида, а карамзинская «Лиза» в связи с литературными мыслями? Не совсем понятно, mais il ne faut pas chercher a comprendre порой.

Я не хочу писать сейчас Зурову, т. к. Вера Ник. спрашивает, как мне понравились его восхитительные рассказы в «Н. ж.». А я их не читал. Лиде я писал в Швейцарию, т. к. она мне сообщила, что! едет туда. Но ответа нет.

Будьте другом, сообщите, что знаете. Я слегка взволнован.

Со всех сторон получаю описание оцуповского бедлама и выражаю поэтому Вам свое сочувствие. Говорят, он с Вами был тем более непристоен, что Вы потратились на три бутылки красного вина для репетиции вечера в Вашем доме! Но он не в себе, и нечего с него и спрашивать. Я буду писать в «Русской мысли» после долгих колебаний в ответ на приглашение. Но все советуют соглашаться, хотя повесят на меня еще одну собаку. Газета улучшилась, но какой-то душок черносотенства еще в ней остался. Вам, как цинику, все равно, а я – моральный столп и буду страдать. До свидания. Нижайший поклон Анне Семеновне.

Ваш Г. Адамович

Жду ответа!

27.

14/III-56, Manchester

Дорогой Александр Самсонович!

Ввиду того что мне не известно, где находится г-жа Червинская, в Париже или на луне, у меня или не у меня, и ввиду того что я намерен 21-го сего месяца прибыть в Париж, то не будете ли Вы добры принять меры: a savoir, сообщите г-же Червинской, буде она у меня, что позвольте, и к искреннему сожалению, «вам выйти вон».

Очень прошу не сообщать направо и налево о событии, т. е. что я приезжаю, п. что я люблю посколько можно пользоваться в Париже свободой и развлекаться на свой манер. Но конечно, если устроен будет у соб…ст… покер, то когда угодно и с превеликим удовольствием.

Значит, a bientot и простите за хлопоты. Кланяйтесь низко Анне Семеновне.

Ваш Г. Ад-ч

28.

26/IV-56, Manchester

Глубокоуважаемая Мария Самойловна!

Я получил сегодня от Вас гранки ближайшего № «Опытов» и несколько смущен: мне не ясно, что должен я с ними делать и с какой целью Вы мне их прислали.

Думаю, что это вызвано отсутствием редактора, Ю. И. Иваска, который, кажется, сейчас где-то в Мексике или еще дальше.

На полях гранок я нашел довольно много вопросительных знаков, по-видимому, поставленных Вами. Не решаюсь брать на себя какие-либо исправления или изменения, да, в сущности, если и есть опечатки, то ни одной поправки действительно необходимой, по-моему, нет. В стихах Присмановой: «на много» или «немного»? Не знаю. Возможно и то и это. Лично я предпочел бы «немного», но не уверен, что она это одобрила бы.

Возвращаю только три странички, своих. Если еще не поздно, буду очень признателен за корректурные поправки.

Примите мой искренний поклон и сердечный привет. В журнале много хорошего, а главное – есть свое «лицо», притом – как у Баратынского– «с необщим выраженьем».

Преданный Вам Георгий Адамович

29.

5/V-56, Manchester

Дорогой друг и плагиатор (последнее относится к тому, что, получив гранки «Опытов», с возмущением отметил произведенное у меня воровство. А стихи очень хорошие, также и Анны Семеновны. Ваши две строчки лучше моих. И еще узнал из статьи Татищева, что Вы – стоический поэт).

Получил сейчас письмо от С. Юльевны с согласием на взносы. Также было письмо от Кодрянской: ее муж в Париже, она просит его передать Вам что следует. Fisx не отвечает, но едва ли откажется. Если добавить Глюкбергшу, выходит 6 человек (с Вами и мной). Кого бы просить еще? Бахрачек, по-моему, в бедности, не такой, конечно, чтобы ему было не по силам в этом дельце участвовать, но сам он энтузиазма не проявил. Кстати, я ему передал перед отъездом 1000 фр., надеюсь, он их не зажилил, а Вам передал.

Но главное: есть ли комната, будет ли? Je n'en suis nullement certain. А заинтересованное лицо мне не пишет, и я не знаю, что с ней. Конечно, можно было бы вообще ее субсидировать на эту сумму, но надо бы тогда пайщиков об этом осведомить.

Напишите, пожалуйста, как и что. И не только об этом, а вообще. Я здесь в монастырском одиночестве и далек от новостей.

До свидания. С грустью вспоминаю о не попавшей мне в рот утке. Кланяйтесь, пожалуйста, низко и сердечно Анне Семеновне

Ваш Г. Адамович

Моя хозяйка – русская. Не пишите мне открыток (как Бахрах) с поэтическими и прочими вольностями.

30.

4/VI-56, Manchester

Cher ami Александр Самсонович!

Не зная, где пребывает m-me Лида Червинская, но предполагая, что еще у меня, обращаюсь к Вам с нижайшей просьбой.

Будьте столь добры, известите ее, что я намерен прибыть в Париж в среду, 13 июня (т.е. на будущей неделе).

Одновременно я пишу и ей на свой адрес. Но боюсь какого-нибудь недоразумения и опасаюсь, что, приехав домой в жажде одиночества и свободы, найду ее в своей кровати.

Мне крайне неловко ее выселять, но что же делать? А как ее эвентуальная квартира? Есть или нет?

Сегодня получил письмецо от Софии Юльевны с гневом и жаждой мщения по поводу книжки Глеба Струве. Я еще книги этой не видел, ничуть ее не интересуюсь. Но С.Ю. сообщает, что он обрушился на Вас. Я этого не знал. Но очень рад, что как раз на прошлой неделе написал о Вас несколько прочувственных слов по поводу «Опытов» (должно появиться в «Н.Р. Слове»), подтверждая Татищева, что Вы действительно великий стоит и вообще наша гордость и краса.

Что-то очень попало от Струве и Яновскому, п. что он в совершенной истерике. Мне лично давно все все равно, и не от сознания своего величья, а от безразличья ко всему. «Все равно все умрем», – сказал Толстой, и совершенно правильно.

 
Только бы льнули девчонки,
К черту пославшие стыд,
Только б водились деньжонки
Да не слабел аппетит!
 

– сказал другой гений, Тиняков, и тоже правильно, хотя я и представил бы кое-какие личные возражения.

Ну, до свидания. Не забудьте важное поручение et merci d'avance. Кланяйтесь, пожалуйста, Анне Семеновне.

Ваш Г. Адамович

31.

17/XI-56, Manchester

Cher ami Александр Самсонович!

Я вам не отвечал, ожидая книги. Но при Вашем сварливом нраве Вы, может быть, и книгу мне не шлете из-за отсутствия ответа.

Книгу жду, заранее предвкушая наслаждение. Я ваш большой почитатель, как выражается Алданов. Где Вы предпочитаете иметь панегирик – в «Русской Мысли» или в «Н.Р. Слове»? Я иногда пишу то же самое в обеих газетах, но по условию с ними – не об отдельных книгах, а взгляд и нечто. Решите сами, куда написать, и сообщите. В «Р.М.», если не я, выскажется, верно, Терапиано. Мог бы и Маковский, но, верно, будет брюзжать (жж или зж?). Кажется от брюзги – значит, зж. Я, хотя и профессор, но стал малограмотен.

Пожалуйста, et e'est tres serieux! не пишите мне непристойностей по-русски. Если уж очень хочется, пишите по-французски. Моя хозяйка – русская, и цирлих-манирлих до крайности. Письмо может ей попасться, и мне придется отпаивать ее валерианом. Аля тоже склонен к словам на ж и на г и недавно прислал мне русскую открытку из Турина. Я похолодел, увидев его почерк, но, по счастью, все было больше о красотах природы.

До свидания. Низкий поклон Вашей супруге Анне Семеновне. Невзирая на проигрыш, готовьте утку, ибо я намерен быть в Париже 15—16 декабря.

Ваш Г. А.

32.

8/XII-56, Manchester

Ma chere petite Agnia!

Ежели буду жив, то d'accord буду у Вас на утке во вторник 18 декабря. Но насчет самой утки сомневаюсь, ибо страдаю печеночными неприятностями, чего прежде со мной не бывало. Надеюсь, пройдет.

Что Вы отдали Физу долг, то напрасно! Руманов когда-то сказал: «Я не уважаю людей, отдающих долги». Кроме того, это не лояльно в отношении людей, денег Физу не отдающих.

До свидания.

Кланяйтесь почтительно и дружески Вашей супруге, что, однако, при моем к Вам обращении получается слегка лесбосски. (Кстати, в «Лит. Газ.» помещены письма Бунина к Рощину, и в одном ей toutes lettres сказано: «Галочка (т. е. Галина Кузнецова) опять со своей стервой».)

Ваш Г. А.

P.S. Заклеил конверт, налепил марку, но, не щадя затрат, разрываю: получил только что «Весть».

Спасибо! Вид элегантный, содержание, верно, соответствующее. Но нахальная надпись будет учтена при составлении отзыва.

33.

12/II-57, Manchester

Cher ami Александр Самсонович!

Спасибо за письмецо (2). На первое я Вам не ответил, считая, что это – акт вежливости благовоспитанного поэта после рецензии. Но на второе надо ответить, что и делаю немедленно. Очень рад, если моя статейка Вас удовлетворила – и так и сяк. Но я не подозревал, что сочиняю нечто гениальное. По-моему, она – как обычно из-под моего пера, а Вас восхитила, ибо Вы человек суетный и любите комплименты. Кстати, мне интересно, реагировал ли как-нибудь супостат Маковский, который Вас хотел учить поэтическому уму-разуму?

Насчет Гатовой: она просила устроить ей «реситали» в Англии, а я ничего не устроил, а вдобавок потерял ее адрес. Что Пушкин – поэт хороший, я согласен. Но я у него люблю стихи простенькие, а «Пророка» и все вроде – совсем не люблю. А вот Бунин перед смертью уверял, что нет на свете стихов лучше лермонтовской «Чинары» («Дубовый листок…»). По-моему, это сильно преувеличено и даже у Лерм. есть стихи гораздо лучше (впрочем …«омывает холодное море», в конце, действительно очень хорошо). Но что Пушкин, что Лермонтов! Читали ли Вы в «Нов. Журн.» стихи Madame Горской? Вот это гениально и по мысли, и по форме. Прочтите, если не читали!

О покере я мечтаю, но до него еще далеко. До всего далеко. Душа моя полна меланхолии и смятения.

Как все у Вас? Шлю сердечный привет и поклон Анне Семеновне. До свидания.

Ваш Г. Адамович

34.

3/X-57, Paris

Mes chers amis Анна Семеновна и Александр Самсонович!

Увы, увы, завтра уезжаю в Лондон, не побывав у Вас и даже не сразившись в покер. Объяснять, почему, отчего и как, долго. Здесь гостит моя сестра, которую я не видел un quart de siecle, и дело главным образом в этом. Надеюсь видеть Вас в декабре. А если напишете мне в Манчестер, буду рад несказанно и невыразимо. Адрес все тот же: 104, Ladybarn Road, Manchester, 14. До свидания. Уезжаю я с великой скорбью и такой же скукой.

Ваш Г. Адамович

35.

31/X-57, Manchester

Cher ami Александр Самсонович!

Спасибо за письмецо, хотя оно было и ответное. Сколько раз я просил Вас воздерживаться в переписке от неподходящих слов, mais vous etes incorrigible! У меня русская хозяйка, крайне «тонная» и притом вроде Шпекина: мало ли что может получиться!

Но теперь я пишу вот о чем: Аля Бахрах мне сообщает о «несчастном случае» с Оцупом (с Ваших слов или Анны Семеновны). Что это? Пожалуйста, напишите. Я взволнован и литературно и дружески.

Надеюсь между 12—15 декабря прибыть в Париж. Подготовьте покер. Кстати, madame Dijour как будто на меня в претензии (по словам сына), но напрасно.

Вот помер Буров. И вообще люди мрут, как мухи.

До свидания, дражайший друг. Что делает notre Lida nationale? Кланяйтесь, пожалуйста, Анне Семеновне.

Ваш Г. Адамович

36.

15/XI-57, Manchester

Дорогая Софья Юльевна!

Я начал читать книгу Горлина-Блох, довольно много уже прочел (это – не книга, которую достаточно «просмотреть»!), а сегодня получил «Н. Р. Слово», где есть заметка Вельмина. Вы, вероятно, ее уже видели.

В газете не полагается писать об одной книге дважды, в особенности о такой книге, где нет ничего сенсационного и злободневного. Но, конечно, можно passer outre, тем более что Вельмин написал коротко.

Однако я хочу – во избежание недоразумений – отложить свою статью, дать ее, скажем, в декабре. Надеюсь, что Вы возражать не будете.

Книга интересна, но для газеты в ней матерьяла немного, т. к. всяких древностей в ней касаться не стоит. Пушкин, Гофман, в России, Карамзин – это использовать можно. Кстати, о Карамзине, по-моему очень хорошо и верно, жаль только, что не кончено.

Я не совсем понимаю стихов Горлина, м.б. даже не читал их. Если они у Вас есть – и если это Вам не трудно, – будьте так добры, пришлите их мне, а заодно и стихи Р.Блох. Это мне дало бы возможность кое-что написать о них самих, поскольку по стихам можно понять человека. Но если трудно, хлопотливо – не надо!

Надеюсь через месяц или приблизительно быть в Париже. Шлю самый сердечный и искренний привет.

Ваш Г. Адамович

37.

30 ноября 1957, Manchester

Дорогая София Юльевна!

Спасибо, что сообщили мне о смерти Юлии Леонидовны. Меня поразило то, что Вы написали мне о ее предсмертном крике: от страха? Не знаю, м. б., и я сам буду бояться, но сейчас этот страх мне кажется удивительным. Именно – страх. Тоска, нежелание расстаться, оставить все, что здесь,– дело другое.

Я надеюсь быть недели через две в Париже. Не трудитесь, значит, пересылать мне сюда стихи Горлина – Блох. Не помню, встречал ли я у Вас ту Вашу кузину, которая скончалась. Если это та дама, возле которой я как-то сидел у Вас рядом за столом, в ней было что-то очень приветливое и милое. Но, м. б., не она? Во всяком случае, шлю Вам и С. Т-чу самое искреннее соболезнование. Кстати, мне бы хотелось вписать о Сазоновой (кажется, кроме Лифаря, напишет Маковский), но у меня совершенно притупилось «перо» от всех последних смертей и некрологов.

До свидания, дорогая София Юльевна, надеюсь, скорого.

Ваш Г. Адамович