Текст книги "Крылатый штрафбат. Пылающие небеса "

Автор книги: Георгий Савицкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Глава 13
Штрафники

Эрих фон Штайн, гауптман, разжалованный в штрафники, смотрел на свое новое подразделение – штрафной танковый батальон. На лесной поляне был построен личный состав, позади солдат стояли их замаскированные ветками танки.

Гауптман при виде разношерстного воинства со споротыми имперскими орлами на мундирах [25]25
  Немецкие штрафники не имели права носить на униформе имперского орла со свастикой.


[Закрыть]испытал чувство отвращения, но внешне сохранял абсолютное спокойствие и хладнокровие. Нужно было сразу дать им понять, что командует ими теперь настоящий офицер. Прежнего, как узнал фон Штайн в штабе моторизованной дивизии, расстреляли за то, что он допустил бегство своих подчиненных с поля боя.

Солдаты штрафного танкового батальона, конечно же, не были теми бравыми парнями, которые маршируют по Александрплац под бравурные марши на кадрах кинохроники. Это были чернорабочие войны, если так можно выразиться. Общим для них было одно: выражение глаз, в котором смешались покорность и дерзость, смелость и нежелание рисковать. Они уже были «вторым сортом» Вермахта. Кто-то попал сюда из строевых частей за дезертирство, кто-то – за нарушение субординации, драку или пьянку. Были среди немецких штрафников и те, кто прошел ад концлагерей. «Политически неблагонадежных» «помиловали» и отправили из ада Маутхаузена и Дахау умирать на Восточный фронт, на штыки русских.

Гауптман Эрих фон Штайн искоса посмотрел на стоящего рядом с ним перед строем гауптштурмфюрера [26]26
  Гауптштурмфюрер – чин в иерархии СС, соответствующий общевойсковому званию капитана (гауптмана в Вермахте).


[Закрыть]СС.

– Солдаты! Если вы думаете, что вы будете у меня прохлаждаться, то вы жестоко ошибаетесь! Вы здесь, чтобы сражаться и чтобы умирать! Те из вас, кто выживет, обретут снова возможность воевать в рядах Вермахта. Как и я сам. Поэтому, воины, я буду безжалостен к себе, безжалостен к вам и безжалостен к противнику! Хайль Гитлер!

В третьей шеренге рядом стояли трое штрафников. Сюда они были сосланы за то, что не смогли остановить прорвавшиеся русские танки. Выходившие из окружения Т-34 буквально смели их заслон и прошлись по тыловым частям огненной метлой пушечного и пулеметного огня. Немецкие противотанковые ружья «Панцерблиц-39» и 37-миллиметровые пушки оказались неспособны пробить броню русских бронированных монстров. По сравнению с Pz-II и даже с «тройками» Т-34 выглядели стальными титанами, хорошо защищенными и вооруженными достаточно мощными 76-миллиметровыми пушками. Бронебойные пули и малокалиберные снаряды отлетали от их наклонных бронелистов, как горох. За считаные минуты боя от и так потрепанной противотанковой роты осталось пять человек.

Трое из них сейчас стояли в одном строю. После пережитого им было просто наплевать, где и как умирать; они умерли там – вместе со своими товарищами под широкими гусеницами русских танков.

– Как думаешь, Карл, этот новенький командир долго у нас протянет, пока не пустит пулю себе в висок?

– Посмотрим… – неопределенно ответил его товарищ. – Если что, мы ему сами поможем отправиться в мир иной.

Один из командиров рот штрафного батальона, лейтенант Клаус Дитрих, был изрядной сволочью, жизнь солдат ничего для него не стоила. Он делал все, чтобы выслужиться перед начальством, устилая себе путь к Рыцарскому кресту трупами штрафников. В итоге он получил крест – осиновый. В одной из атак лейтенант Дитрих «геройски погиб во славу Рейха» от полудюжины пуль в спину.

– Хайль! – нестройно прокричали штрафники в ответ на жесткую речь нового командира батальона.

– Зиг Хайль! – отсалютовал гауптману эсэсовец. – Мои люди будут позади вас с пулеметами на случай, если эти трусливые собаки вздумают бежать с поля боя.

– А сейчас – разойтись! Готовьте ваши танки к бою.

* * *

Колонна бойцов пришла на передовую. Солдаты шли не в ногу, помятые, в заношенной форме. У многих из них винтовок не было, оружие нужно было добыть в бою. Штрафники. Дезертиры, уголовники из ГУЛАГа, «политические», осужденные за контрреволюционную деятельность, красноармейцы, вернувшиеся из немецкого плена и снова попавшие на круги ада уже советских лагерей. Они шли умирать, не все – за Сталина, но все – за Родину!

На идущих по сторонам «энкавэдэшников» с автоматами на изготовку смотрели искоса, с плохо скрываемой злостью.

Вскоре они прибыли на рубеж обороны, пролегающий возле реки. Переправились на другой берег.

Офицер со «шпалой» на красных петлицах громко скомандовал:

– Стой! Раз-два! Равняйсь! Смирно! Слушай мою команду! Занимаем оборону! Наша задача: взять штурмом четырехэтажный дом на проспекте Ленина и удержать его до подхода подкреплений. Позади стоит заградотряд НКВД, это для тех, кто вздумает удрать с поля боя.

– Ну, конечно! Суки красноперые! Мы за них – воюй, а они прохлаждаться будут, б…дь! На, мразь, стреляй! – рванул на груди гимнастерку один из солдат.

– Отставить истерику! – рявкнул капитан. – Че ты под блатного косишь… Легкой смерти ищешь? – теперь уже насмешливо сказал командир. – Все там будем, не переживай. И «энкавэдэшники» тоже. Но вот только я хочу с собой прихватить побольше фашистской гадины! Для эффективного выполнения боевой задачи вам будет придана снайперская группа и минометы.

– Тоже мне, снайперов, видите ли, нам в усиление дали! Лучше бы танки или самоходки!..

– Ага! И девок румяных! – Шутка вызвала взрыв хохота.

– Э, не скажи, браток. Снайпер на войне – дело серьезное, – рассудительно сказал пожилой штрафник, насыпая из кисета махорки и сворачивая «козью ногу». – Я вот в Финскую повоевал и видел, какое страшное оружие меткий, а главное, незаметный стрелок. Ох и натерпелись мы от них лиха! «Кукушки», так их кликали, били в основном офицеров, пулеметчиков. Обозниками не гнушались. И ведь главное – даже не то, что страшно быть убитым. Артобстрела, к примеру, не так боялись. Прилетит снаряд или мина – тут тебе и каюк, всех положит… Снайпер – то другое дело, он лично за тобой охотится, выслеживает тебя. Отсюда и страх.

– А ты, земеля, о снайпере Василии Зайцеве слыхал? – поддержал старого солдата другой боец. – Так вот он «гансиков» положил – мама не горюй! Так что снайперы на войне, а особенно в городе, – страшная сила!

– Как и минометы, – поддержал его другой. – Живы будем – не помрем!

– Отставить разговоры! Задача ясна? Выполняйте!

Позади сосредоточились солдаты НКВД, ненавистные штрафникам «красноперые». Их пулеметы недвусмысленно смотрели в спины тех, кому совсем скоро придется умирать под гусеницами танков и огнем откормленных головорезов «высшей расы».

Выйдя на пригорок, капитан, командир штрафников, окинул взглядом окрестности. В принципе, позиция здесь была неплохой, но вот только если появятся немецкие танки, а они появятся, был уверен капитан, то придется совсем уж туго. Из противотанковых средств у них только связки гранат и бутылки с горючей смесью.

Ну да ничего, повоюем…

* * *

Короткими перебежками, маскируясь в ямах и воронках от бомб и снарядов, штрафники приближались к четырехэтажке. Она чудом уцелела на разгромленной, превращенной в руины улице и теперь занимала господствующее положение на местности.

Оттуда, из разбитого дома, открывался великолепный обзор практически на триста шестьдесят градусов. И можно было корректировать огонь артиллерии и авиации, вести разведку и снайперскую стрельбу.

Такой же четырехэтажный жилой дом «Облпотребсоюза» на улице Куйбышева получил название Дома Павлова по имени одного из командиров маленького гарнизона, отражавшего яростные атаки гитлеровцев.

А теперь к другому дому приближалась штурмовая группа штрафников, и в ее составе – радист-авианаводчик Александр Волин.

* * *

После возвращения снайперов вместе со сбитым летчиком-штрафником и знатным «трофеем» в виде пленного оберста Александра Волина направили в штаб батальона.

– Ну, что я тебе скажу, «летун», – пробасил комбат. – Сейчас на штурм дома идет штрафная рота, и мне нужен хороший связист и авианаводчик. Радиодело знаешь? Ну, вот и хорошо! Пойдешь со старшим лейтенантом Александром Серебровым. Но у меня все по-честному! Захватим объект, и можешь быть свободен – выправим документы, и отправляйся обратно в свою эскадрилью! Ну а если ранят, то вообще без вопросов – искупил кровью!

– Виноват, товарищ майор. У нас не все так просто. Согласно приказу командования в случае ранения летчик-штрафник после госпиталя должен вернуться в штрафную эскадрилью и продолжить службу.

– Да ты что!.. Быть такого не может!!!

– Еще как может, – вздохнул летчик. – Решение о переводе в обычные авиационные части принимает командование на основании ходатайства командира штрафной эскадрильи и обязательно комиссара. А у нас комиссар – сволочь!

– Ладно, давай, летчик! Возьмешь у старшины рацию, автомат и прочее все необходимое.

* * *

И вот теперь Александр Волин с ППШ наперевес и громоздкой рацией за спиной бежал по дну какой-то то ли ложбины, то ли глубокой канавы. Летчик-штрафник, сменивший ненадолго свою воинскую специальность на бойца штурмового отряда, уже начал понемногу привыкать к реалиям наземной войны. И даже уже не вжимал голову в плечи, когда неподалеку падал и взрывался очередной снаряд или мина.

– Вышли на исходную! – сказал старший лейтенант Алексей Серебров, командир штрафной роты. – Приготовиться к атаке! Помните, действуем быстро, тихо и скрытно.

– Самсонов!

– Я! – К командиру подбежал здоровый детина, бывший сержант, разжалованный в штрафники за драку и пьяный дебош.

– Твои орлы готовы?

– Так точно! – Сержант обладал недюжинной физической силой и был до войны чемпионом области по самбо.

– Помните, работать тихо, ножами и саперными лопатками. Вырубаете немецкую передовую группу, дозоры. Потом уже атакуем мы. Сигнал к атаке – ваша стрельба!

– Так точно, понял.

Отделение под началом Самсонова – все как на подбор. Богатыри бесшумно метнулись к дому. А для всех остальных потянулись тяжкие минуты ожидания. Солдаты сидели молча, спрятавшись за развалинами домов. Подрагивающие от нервного напряжения и противного, липкого страха пальцы крепко держали оружие. Каждый думал о своем.

Александру Волину вдруг стало по-настоящему страшно. Не так, как перед взлетом. Тогда мандраж проходил с первым оборотом воздушного винта истребителя. В воздушном бою он клал свою жизнь на чашу весов летного мастерства и боевого опыта против такой же жизни вражеского пилота, лежащей на другой чаше. И перетягивал свою всеми теми усилиями, которые вкладывал в воздушный поединок.

А сейчас спустившийся на землю боец вдруг понял, что может умереть по нелепой случайности. Прилетит, например, осколок, может быть, даже и «свой» – и все. Или – шальная пуля, которая, как известно, дура.

Александр Волин, летчик-штрафник, посмотрел на пехотинцев, вместе с ним ждущих сигнала к атаке. Вот кто настоящие герои, чаще всего – безымянные. И нет никакого толку от господства в воздухе, если по земле не ступит нога простого солдата. Лишь только тогда эта земля будет освобожденной.

Но так идти в атаку, прямо грудью на смерть, – для этого нужно не пулеметы заградотряда ставить, а как минимум гаубицы!

Примерно через четверть часа раздались выстрелы.

– За Родину! За Сталина! В атаку – вперед!!! – Старший лейтенант Серебров первым рванулся к дому с автоматом ППШ наперевес. Вслед за ним поднялись в атаку и остальные. Передние стреляли на ходу, не для того, чтобы в кого-то попасть, а чтобы подбодрить себя и остальных.

Волин бежал слева от старлея Сереброва, перед глазами маячила спина в белой, выгоревшей гимнастерке. Это был какой-то отчаянный рывок, летчик-штрафник совсем позабыл и о весе рации за спиной, и о больно врезающихся в плечи брезентовых ремнях. А потом о них и вовсе думать стало некогда.

Александр Волин увидел фигуры в серых мундирах, выскакивающие с противоположной стороны дома из развалин, и нажал на спусковой крючок ППШ. Пистолет-пулемет отозвался ревом и сверканием дульного пламени. Дав длинную очередь, летчик-штрафник сразу же спрятался за груду битого кирпича.

– Будь рядом со мной! И не высовывайся, ты мне живым нужен! – прокричал старший лейтенант Серебров.

А вперед уже рвались солдаты. Завязался жестокий и кровавый ближний бой. Коротко трещали выстрелы из ППШ и MP-40, хлопали выстрелы винтовок, рвались ручные гранаты.

Два штрафника подбежали ко входу в подвал, откуда отстреливались немцы. Один из них дал длинную очередь в темноту из «дегтярева пехотного». Второй швырнул внутрь подожженную бутылку с горючей смесью. Вслед за первой внутрь полетела и вторая порция коктейля Молотова.

– Нате вам, суки! Получите «русский шнапс»!

Взрывы жидкого огня буквально затопили подвальное помещение. Немцы, засевшие там, заорали от боли и ужаса. И ринулись вверх по ступенькам – прямо на стволы пулеметов и автоматов штрафников.

Невероятно, но кто-то в этой кровавой заварухе сумел разглядеть, что на униформе немцев спороты знаки различия и имперские орлы.

– Братва! Да это ж штрафники немецкие! Бей их!!!

И с той, и с другой стороны штрафники рубились насмерть. И если у наших имелся какой-то призрачный шанс уцелеть и кровью искупить вину, то немецкие штрафники воевали в своих подразделениях до конца или до особого распоряжения, столь же редкого, как и милость эсэсовцев.

На первом этаже и в подвале советские штрафники закрепились прочно. Они развернули трофейные пулеметы и организовали круговую оборону. Теперь нужно было захватить и «зачистить» еще три этажа. Хорошо еще, что немцев в здании было немного – так, всего лишь передовой отряд.

Александр Волин рванулся вперед за старшим лейтенантом, но перед ним вдруг как из-под земли вырос рослый гитлеровец с закатанными по локоть рукавами серого мундира и камуфлированным чехлом на каске. Волин ничего не успевал сделать. И вдруг немец упал с аккуратной дыркой во лбу. «Снайперы!» – подумал летчик.

Советские снайперы, рассредоточившись, прикрывали атаку штурмовой группы. Они уже уничтожили два пулеметных расчета и без счета гитлеровских автоматчиков. Они били по оконным проемам – без промаха, каждый раз находя свою цель. А сами оставались невидимы и незаметны.

Кстати сказать, в такой ситуации самозарядная винтовка Токарева была более эффективна, чем «трехлинейка» Мосина. Обладая большей скорострельностью, десятизарядная СВТ-40 с оптическим прицелом больше подходила для боя на средних дистанциях, чем мощная и более точная «мосинка». Да и перезаряжать съемный магазин быстрее, чем по одному загонять патроны в патронник, – кронштейн оптического прицела, да и сам прицел, расположенные над затвором, исключали заряжание обоймами по пять патронов.

* * *

Тем временем штрафники уже полностью заняли дом. В оконных проемах поставили трофейные и свои собственные пулеметы. Наверху заняли позиции снайперы и наблюдатели. В одной из комнат третьего этажа оборудовали импровизированный командный пункт. Невдалеке от дома расположились минометчики.

Бронебойщики выставили смертоносные жала своих крупнокалиберных ружей.

Александр Волин открыл верхнюю крышку рации, включил, подождал, пока прогреются лампы, и, нацепив наушники, завертел верньеры настройки. Антенну выбросили, протянув провод на четвертый этаж: так связь была лучше.

– «Искра», я – «Факел», прием! Здание захвачено, готовимся к обороне… Есть держаться до последнего! – Летчик красноречиво посмотрел на старшего лейтенанта.

Тот кивнул и поспешил вниз, отдавать распоряжения. А наверх поднялся артиллерист, который должен был корректировать огонь минометов.

Только успели подготовиться, как началось. Немцы пошли в контратаку. Небольшими группами, короткими перебежками, прячась за груды битого камня и остовы подбитой бронетехники, они подобрались вплотную к дому. Прямо на пулеметы защитников импровизированной крепости. А по задним рядам отработали минометчики, и притом довольно эффективно. Свою лепту внесли и снайперы, уничтожившие метким огнем нескольких офицеров и пулеметчиков. Бросая убитых и волоча за собой раненых, гитлеровцы отступили.

В следующую атаку фашисты уже пошли более подготовленными. Первая атака для них была так, проверкой боем. Боевые порядки пехоты теперь прикрывали немецкие танки и самоходные установки. Они неторопливо выехали на выбранные позиции и открыли огонь по зданию. Танковая пушка не гаубица, но все же это страшно, попасть под методичный обстрел. Немецкие танки переползали с места на место, выбирая позицию для стрельбы. Тяжелые крупнокалиберные пули противотанковых ружей оставляли лишь искры на их броне.

Немецкие танки в сложившейся ситуации могли сокрушить только советские «крылатые танки»!

– «Летун», вызывай авиаподдержку! – Старший лейтенант Серебров был весь перемазан пылью и сажей. В руках – ППШ, быстро меняет опустевший диск на новый, щелкает затвором.

– «Искра»! «Искра»! Я – «Факел», прием, нужна воздушная поддержка в квадрат 34–11! Прием, как слышите меня, я – «Факел»! – не переставал вызывать в микрофон-«лягушку» Александр Волин.

– Держитесь, «Факел», штурмовики уже вылетели…

И в этот самый момент немецкий снаряд влетел в проем окна третьего этажа… Волина спасла рация, именно она приняла на себя удар большинства осколков. А вот старший лейтенант Серебров рухнул замертво, прошитый навылет.

Они уже не могли увидеть, как всего пара штурмовиков Ил-2 разносит в пух и прах немецкие танки и самоходки. Как вихрится огонь взрывов реактивных снарядов, возносятся вверх дымно-огненные султаны фугасных авиабомб. Как выкашивают очереди из пушек и пулеметов немецкую пехоту… Дом наши войска все же удержали.

Кстати, комбат свое слово сдержал. После того как Волин очнулся после контузии, тот выписал ему сопроводительные документы и отправил обратно, в штрафную эскадрилью.

Глава 14
Удар возмездия

Вернулся в ставшую уже родной часть летчик-штрафник Александр Волин в не самые лучшие времена.

25 сентября 1942 года для штрафной эскадрильи выдалось несчастливым. Еще на этапе полета к цели в условиях низкой облачности группа распалась. ЛаГГ-3 старшины Елисеева с одним Ил-2 ушел в направлении Сталинграда. С боевого задания они не вернулись. В тот же день Як-1 летчика Горанчука при возвращении от цели был атакован двумя Ме-109. Завязался воздушный бой, в котором самолет Горанчука был сбит, а летчик погиб.

Еще одну потерю штрафная эскадрилья понесла 28 сентября 1942 года, когда Як-7 старшины Бережко, возвращаясь с боевого задания, встретился в районе поселка Кирова с группой Ме-109. В неравном воздушном бою Бережко был сбит. Попыток оставить горящий истребитель он не предпринимал, возможно, получив тяжелое ранение. Так в течение всего четырех дней эскадрилья лишилась половины боевого состава.

По состоянию на 1 октября 1942 года в штрафной авиаэскадрилье остались один исправный и два неисправных истребителя. В отчете отмечалось, что бои штрафникам, как правило, приходилось вести с превосходящими силами противника.

* * *

В первой декаде октября в эскадрилью прибыл новый командир старший лейтенант Федор Васильевич Филипченко, который двумя неделями раньше сбил «мессера».

Опытный воздушный боец, уже уничтоживший несколько самолетов врага, Филипченко 19 сентября 1942 года за аварию самолета был осужден военным трибуналом на пять лет лишения свободы с отсрочкой от приведения в исполнение приговора до окончания войны. Вероятно, именно поэтому он, а не старший лейтенант Буренков, указанный в приказе Восьмой воздушной армии, стал постоянным командиром штрафной эскадрильи.

За октябрь эскадрилья совершила 45 боевых вылетов, провела 10 воздушных боев. Цифры не слишком впечатляющие, но следует учесть, что ежедневно эскадрилья располагала одним или тремя исправными истребителями. Свое влияние оказывали и сложные погодные условия. Кроме того, периодически на самолетах штрафной эскадрильи летали «безлошадные» летчики из 296-го истребительного авиаполка.

Октябрь в целом оказался успешным: не потеряв ни одного пилота (но лишившись двух «яков»), эскадрилья записала на свой боевой счет пять самолетов врага (можно сказать, что четыре истребительных полка дивизии за этот же период уничтожили, по докладам пилотов, 21 вражеский самолет). В целом действия штрафной эскадрильи получили высокую оценку со стороны командования 268-й истребительной авиадивизии [27]27
  Медведь А. Штрафные авиационные подразделения в годы Великой Отечественной войны.


[Закрыть].

* * *

Новый командир штрафной эскадрильи старший лейтенант Федор Филипченко понравился летчикам. Смелый и решительный, он сочетал в себе требовательность и открытость. К штрафникам он относился как к равным, мог спросить совета, поспорить, если нужно. Так сказать, для пользы дела. Но в то же время панибратства он не допускал. И припершегося к нему с бутылкой «за знакомство» комиссара Крюкова выставил вон из штабного блиндажа, назначив ему к тому же еще и трое суток ареста.

Кроме того, что старший лейтенант был хорошим летчиком-истребителем, он был еще и тактиком воздушной войны. А это очень много значило для того, чтобы противостоять сильному и хитрому врагу.

В первый вылет ушли четверкой. Старший лейтенант на Як-1, его ведомый на единственном оставшемся Як-7Б и пара Волин – Туманишвили на Як-1. Предстояло прикрывать бомбардировщики, наносящие удар по позициям гитлеровцев.

Вскоре в точке рандеву появились остроносые злые «пешки» – пикирующие бомбардировщики Петлякова Пе-2. Всего было восемь пар – шестнадцать машин, а это силища!

В этом вылете летчики-штрафники были атакующей группой, на которую было возложено задание по «расчистке» воздушного пространства над объектами удара. Непосредственное прикрытие выполняли два звена «яков» из другого полка.

И, как оказалось, это был 586-й «женский» истребительный авиаполк! Первое звено вела в бой лично командир полка майор Татьяна Казаринова. А вторым звеном командовала капитан Елена Романенко.

Все это летчики-штрафники выяснили из сжатого радиообмена. На Георгия Туманишвили, начавшего с горским южным темпераментом сыпать комплименты «крылатым амазонкам», прикрикнула лично комполка Казаринова.

Ну, ничего, мы свои слова подкрепим ратными делами!

– Чтобы ни одна сволочь к девчонкам и близко не подошла! – предупредил звено старший лейтенант Федор Филипченко. Все летчики были с ним солидарны.

Набрав высоту, они обрушились на «Мессершмитты», патрулирующие в районе цели.

Развив на пикировании максимальную скорость, «яки» внезапно, зайдя со стороны солнца, атаковали немецкие истребители. И с первого же захода Федор Филипченко сбил командира немецкой эскадрильи, а его напарник – ведомого немецкого аса. Потеряв командира, немецкие пилоты как-то сразу растерялись и атаковали уже нерешительно. И это тоже было одной из особенностей немецких летчиков – в большинстве своем отсутствие инициативы в бою. Зато наши летчики бросались в схватку временами хоть и безрассудно, но смело. И побеждали!

Кроме того, в воздушных боях летом и в начале осени «Сталинские соколы» порядком проредили состав немецких пилотов, выбив как раз крепких «середнячков», на которых и держалась (а отнюдь не на хваленых «экспертах», кавалерах Рыцарского креста) истребительная авиация Люфтваффе. Оставались или действительно опытные бойцы, которых было жалко подставлять под удар, или «зелень», которую еще учить и учить… А времени и резервов нет…

Звено «яков» сковало боем бестолково маневрирующие «Мессершмитты». Завязался классический бой на виражах, и более маневренные краснозвездные «ястребки» завалили еще два вражеских самолета.

В конце концов «Мессершмитты» пикированием вышли из боя.

А тут и «пешки» пошли вместе с прикрывающими их двумя звеньями истребителей женского 586-го истребительного авиаполка.

– Мальчики, вы же нам ничего не оставили! Сами всех «мессеров» съели!

– Девочки, позвольте нам быть джентльменами!

– Я – «Первый», «пешки», можете работать, небо свободно.

– Понял, начинаем атаку!

В воздухе распушились облачка разрывов зениток. Бомбардировщик раскачивался и подпрыгивал, словно на ухабах, но летчик только крепче стискивал штурвал, удерживая машину на боевом курсе.

Головной Пе-2 перевернулся на крыло и вошел в пикирование. Острый нос пикирующего бомбардировщика нацелился на цель. Штурман приник к окуляру бомбардировочного прицела. В тонких нитях перекрестья проплывали немецкие траншеи, блиндажи, минометные позиции.

– Сброс! – Штурман-оператор нажал на кнопку бомбосбрасывателя.

Бомбардировщик вздрогнул, освободившись от тяжелого груза. Оперенные стальные чушки со смертоносной начинкой внутри полетели вниз. Вереница взрывов на земле отметила их падение. Мощные взрывы разметывали блиндажи, ровняли с землей окопы, разрывали на куски гитлеровцев.

А бомбардировщик, ревя «истребительными» моторами ВК-105Р, пошел вверх. На смену первому спикировал еще один Пе-2, новая серия бомб накрыла, видимо, склад боеприпасов: в небо взвился громадный огненный фонтан, гигантский взрыв разметал обломки и ошметки тел немецких солдат. Бомбардировщики один за другим срывались с небес и припадали к земле, сбрасывая груз возмездия. Позиции 6-й армии Вермахта заволокло дымом. Земля раскачивалась и стонала от все новых и новых взрывов. Это было возмездие за 23 августа, за те бесчеловечные бомбардировки, за разрушенные дома и больницы, за тот разрушенный фонтан с водящими хоровод детьми на разбомбленной площади. За все те жизни, уничтоженные в пылающих руинах Сталинграда!

И не только фронтовые бомбардировщики и штурмовики работали по позициям 6-й армии Паулюса в Сталинграде, но и дальняя авиация. Тяжелые бомбардировщики Ил-4. Их удары мощными полутонными фугасами уничтожали без остатка заползшую в норы и щели гитлеровскую нечисть! Авиабомбы проламывали бетонные перекрытия, обрушивали подвалы, выворачивали из земли немецкие блиндажи вместе с их поганым содержимым!

Благородная ярость клокотала в очищающем пламени взрывов, горечь и боль всей огромной страны, ее слезы закалили ту сталь, которая разлеталась осколками и разила наповал солдат в ненавистных, мышиного цвета серых мундирах. Кто с мечом к нам придет, тот от меча и погибнет!