Текст книги "Путём Александра Невского (Повесть)"

Автор книги: Георгий Караев

Соавторы: Александр Потресов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

ГЛАВА III
В Древнем Новгороде

Здесь княжил Александр, Волховский мост, несколько слов о музеях.

Группа в Новгороде. Три дня на знакомство с городом.

Здесь княжил молодой Александр Ярославич. Княжил. Но это не значит, что он правил городом и всеми обширными новгородскими землями. В Господине Великом Новгороде порядки были совсем иные, нежели в других многочисленных в то время княжествах на Руси.

В древнем Новгороде была боярская республика. Верховную власть имело вече, на котором старая знать решала все дела, а князь был только военачальником. Он командовал войском, не имел голоса на вече, и ему даже не дозволено было жить в городе. Он жил во дворце, в нескольких километрах от Новгорода, на Старом Городище.

С раннего детства Александр видел Новгород, большой, шумливый, всегда взволнованный город, злобно относившийся к его отцу князю Ярославу Всеволодовичу. Новгородцы в 1214 году призвали к себе Ярослава из Переславля-Залесского, но затем неоднократно изгоняли его и однажды даже избили. Правда, вдогонку ему, в село Бронницы, была послана делегация с извинениями.

Молодой Александр был свидетелем бурных споров на вече, часто доходивших до драк. Наблюдал за владетельным боярством и торговой знатью, видел жизнь ремесленной бедноты и ужасное народное бедствие – голод. Новгородцы мало занижались земледелием, а жили больше торговлей и ремеслами. Хлеб они получали из Переславля и Суздаля. Когда эти города прекращали подвоз хлеба, в Новгороде каждый раз начинался жестокий голод. В наиболее опасные моменты слуги юного Александра тайком увозили его в родной Переславль.

Так рос Александр. Рано ему пришлось скрестить оружие с сильным врагом.

Двадцатилетним юношей он одержал блестящую победу над шведами на Неве. За нее он получил прозвище Невский. Но новгородское боярство, испугавшись столь сильного князя (как бы не захватил власть), выгнало его, и он ушел в свой Переславль.

Вскоре на Новгородские земли стали надвигаться полчища немецких псов-рыцарей. Изменой захватили они Псков и стали грабить окрестности Новгорода.

Вести об этом доходили до Переславля и глубоко тревожили Александра.

В 1241 году новгородцы прислали к Александру посольство с просьбой идти на выручку. Александр со своей переславской дружиной вернулся в Новгород. Вскоре он приступом взял крепость Капорье и освободил от ливонцев земли по Луге. Когда же на помощь пришла владимирская дружина его брата Андрея, то Александр, собрав ополчение, освободил Псков, а вслед за этим разгромил на льду Чудского озера войско ливонских рыцарей.

Эта блестящая победа принесла Александру большую славу. Летописец говорил о нем: «…и нача имя слыти великого князя Александра Ярославича по всем странам, от моря Варяжского и до моря Понтьского и даже до Рима великого, распространи бо ся имя его перед тмы тмами и пред тысящи тысящами».

Александр «умел побеждать, сам же был непобедим».

^{Новгородский кремль.}

Новгородский детинец заинтересовал ребят. Стены, грозные башни.

А еще интереснее – танк, стоящий около музея. Танк этот участвовал в освобождении города от немцев, затонул в Ильмень-озере, а теперь стоит как памятник. От него трудно отойти.

Волхов. Быстрое течение. Это хорошо. Легко будет идти вниз по реке 225 километров.

Говорят, что Волхов в городе зимой не замерзает. Но не только от быстрого течения.

В 1570 году Иван Грозный с опричниной в течение шести недель вел погром в Новгороде. Около шестнадцати тысяч новгородцев с женами и детьми были сброшены тогда с моста в Волхов. Река была буквально запружена трупами и с тех пор не замерзает.

На кресте Софийского собора – каменный голубь. Предание рассказывает, что живой голубь сел на крест, но, увидев расправу с новгородцами, окаменел. Когда он оживет и улетит, Новгороду придет конец.

Летописи, предания, легенды, поэтические образы былинных сказаний – таков Новгород.

А топить людей в Волхове имели обыкновение и сами новгородцы. С моста не раз бросали в воду неугодных посадников и корыстолюбивых бояр. Мост часто служил ареной столкновений и драк тогда, когда при помощи слов стороны не могли договориться.

На мосту же велся и сыск. Если человека подозревали в преступлении, то его бросали для проверки в воду и смотрели, что из этого получится. Если человек утонул – он ни в чем не виноват. Но если не тонет, то, значит, его и нечистая сила не берет. Его добивали кольями, а преследование распространялось и на всю семью.

Вывод ясен: если тебя в чем-нибудь подозревали, то тони скорее, и все будет в порядке.

^{Церковь Петра и Павла в Кожевниках. XII век.}

После фашистской оккупации из 2346 жилых домов в Новгороде удалось восстановить только 40. Погиб ряд бесценных архитектурных сооружений.

Советские войска, два года удерживавшие оборону в 1,5–2 километрах от города на Малом Волховце, не выпустили по нему ни одного артиллерийского снаряда.

Сейчас город заново выстроен, и архитектура его отличается от других городов. Новые дома не выглядят скучными коробками: их строили до кампании «борьбы с излишествами», но в них нет и ненужной помпезности. Город смотрится спокойно, приятно.

Александр Сергеевич влюблен в новгородскую старину. Ему не терпится познакомить с ней ребят.

Рядом с турбазой стоит древняя, постройки 1407 года, церковь Власия на Волосовой улице. Это совсем небольшая, слегка пузатая, напоминающая глиняный горшок и в то же время исключительно красивая, включающая в себя все характерные элементы архитектуры эпохи расцвета Новгорода церквушка. Кривизна, а не сухость прямых линий, говорит о рукодельности этого произведения искусства. Она сложена человеческими руками из дикого камня. Трехлопастное восьмискатное покрытие, узкие маленькие окна-бойницы, скромный орнамент на барабане. Изумительна гармония пропорций этого небольшого строения.

История ее интересна. Велес, или Волос, был языческим покровителем скота. Предполагают, что здесь стоял идол этого божества. Но с введением христианства покровителем скота стал Власий, и церковь ему поставлена на месте идола на Волосовой улице. Народу так привычнее!

^{Беседа у Кремля.}

Александр Сергеевич усадил ребят перед кремлевским рвом. Кстати, это единственный из крепостных рвов, сохранившийся в России. Волнуясь от обилия того, что ему предстоит показать, он повел рассказ об истории Новгорода и его памятниках глубокой старины. Потом пошли смотреть, и вдруг…

– Да что вы нам все церкви показываете? Хотите, чтобы мы начали в бога верить? И вообще весь Новгород – это большая деревня.

В музей группу так и не удалось повести. С грустью руководители еще раз убеждаются, что в школе умеют привить ребятам ненависть к музеям. Обычно в них учащимся рассказывают азбучные истины, и ведут эти экскурсии самые слабые музейные работники.

В походе же самоуправление. Руководитель не диктатор. В группе имеется командир-школьник, и все вопросы решаются голосованием.

Надо вечером собрать ребят и рассказать, что храмы строили не попы, а умельцы из народа. Они вложили в постройку свой талант, выработали свой народный стиль. Создали замечательные произведения искусства.

Но у ребят установлен свой распорядок дня. До обеда экскурсия, а потом свободное время. Единственное, чего удалось добиться руководителям: чтобы ребята ходили не в одиночку, а группами не менее трех человек и к одиннадцати вечера, когда запирается база, все были на месте.

Вечер. Детская туристская база. Небольшая буфетная комната в школе. С трудом в ней уместилось восемнадцать изломанных раскладушек с рваными матрацами.

Сидеть на раскладушках нельзя – они тесно прижаты друг к другу. Поэтому группа в самых живописных позах возлежит.

^{Вечер на турбазе.}

Бренчит гитара. Скоро одиннадцать, но девушек и одного юноши, Славы, еще нет.

Дежурная по турбазе сердится:

– Запру дверь, и пусть ночуют на улице!

Миша – занятный парень: рыжий, весь немного одутловатый, с близко посаженными круглыми глазками – вечно в движении.

Грызет яблоко.

Рядом со школой через забор соседнего сада свешиваются ветви яблонь.

– А я знаю, откуда родом эти яблоки!

Миша возмущается:

– Что вы, Александр Сергеевич. Неужели я стал бы есть соседские яблоки? Вы не представляете себе, какая это кислятина.

Этот парень похож на вожака, но такой вожак явно нежелателен. Когда вступаешь с ним в разговор, ребята стихают. Прислушиваются.

Миша прячет под курткой какую-то бутылку и время от времени ее встряхивает. Неожиданно из Мишиной куртки вылетает майский жук и начинает с громким гудением, как тяжелый бомбардировщик, описывать круги под потолком вокруг лампы.

Бутылка падает на пол. Из нее лезут жуки. Миша с лихорадочной поспешностью пытается собрать их. В воздухе гудят уже несколько бомбардировщиков.

– Жуки? Это хорошо! – к изумлению всей группы, заявляет Александр Сергеевич. – Надо их к девочкам в постель, за то, что опаздывают. А свет погасим, чтобы не летали.

– Александр Сергеевич! Вы мне группу портите…

Но голос Евгения Георгиевича тонет в общем шуме. Миша с большим числом помощников «заряжают» жуками постели девочек.

Визга потом было много, но лед тронулся…

^{Церковь Двенадцати апостолов «На Пропастех». XV век.}

На другой день отправились на пароходике в Юрьев монастырь. Там, на природе, удалось поговорить о древних каменных дел мастерах. Без страха уверовать в бога осмотрели деревянные церкви в заповеднике.

Чтобы меньше оставалось «свободного» времени, пошли знакомиться с Ильмень-озером.

Побывали на древнем языческом мольбище Перынь. Археологи нашли здесь остатки капища Перуна, которому поклонялись купцы. Для их удобства мольбище было расположено перед въездом в город, у истока Волхова из Ильменя. После того как Перун был сброшен в реку, на месте капища возник монастырь Перынь-Богородица. Старое название осталось и в христианском сооружении.

Сейчас от монастыря сохранился лишь небольшой храм Рождества Богородицы конца XII века. Одноглавый, скромный, лишенный каких-либо украшений куб церкви недавно реставрирован. Он прекрасно вписывается в просторы Перыни, а за ними шумят волны необозримого Ильменя.

На обратном пути Александр Сергеевич рассказывал о фресках Георгиевского собора, около которого группа проходила.

– А мы войдем внутрь собора?

– Что вы, зачем? Там же музей!

Семен – командир группы, высокий, худой, очень гибкий и ловкий, с черными умными глазами. Он умеет с большим тактом говорить со взрослыми, но в любом случае защищает интересы ребят. С таким командиром легко и приятно работать.

Сейчас он в стороне посовещался с ребятами.

– Группа хочет посмотреть собор внутри.

Очень хорошо. Надо только показывать самому, без экскурсовода.

А экскурсовода и не было.

^{Храм Благовещения на Торгу. XV век.}

Наутро поход в школьный музей 4-й школы. Смотреть шведа. Швед, по выражению ребят, «как всамделишный». Манекен с пеньковой бородой и усами облачен в кольчугу, панцирь, шлем. В руках меч.

Но и помимо шведа, как много в этом музее интересных вещей!

Каменный топор надо было всем по очереди подержать в руках.

Костяной конек XII века. Стеклянные витые браслеты XI–XIII веков. Такие же старые шиферные пряслица. Изделия из металла и дерева. Старинное оружие… Глаза разбегаются.

Не верится, что все эти богатства собраны руками школьников. Здесь кружком юных краеведов руководит уже много лет учительница истории Ирина Александровна Жукова.

Она показывает музей ребятам, но обычно экскурсии по музею ведут сами школьники, хозяева музея.

Остановились у коллекции монет. Каких только здесь нет! От огромных медных пятаков до мельчайших, как рыбья чешуя, серебряных монеток. Здесь представлены почти все деньги от XV до XX века.

Большой вклад в эту коллекцию внес пятиклассник Толя. Свою коллекцию, по его словам, он «собирал всю жизнь, а теперь дарит в музей».

Сколько у него лет этой жизни?!

В областной краеведческий музей группа так и не попала, но этот школьный музей рассказал всю историю Новгорода от древнего поселения до наших дней.

^{Храм Жен-мироносиц на Торгу. XVI век.}

А вечером опять «свободное время», хождение по парку, посещение кино. Александр Сергеевич показывает достопримечательности города одному Евгению Георгиевичу.

– А как же при таком порядке мы будем работать с ребятами? – беспокоится Евгений Георгиевич. – История Новгорода их мало заинтересовала. И вообще они слоняются вечерами без всякого толка.

Обилие памятников их подавляет. Вызывает протест. И вообще к истории ни у кого из них нет склонности.

– Ничего. Этого я не боюсь. Впереди поход. Долгий, сложный, трудный. Тогда они будут в наших руках все двадцать четыре часа в сутки, и у них не будет этого «свободного времени». А Новгород, я ручаюсь, они запомнят на всю жизнь. Слишком же много показывать здесь и не стоит. Трудно это им с непривычки. А в работу по истории они втянутся. Одно дело – мы показываем им уже открытые и изученные памятники, другое – самостоятельные поиски нового, неизвестного историкам. Это их, несомненно, заинтересует. Каждый из них захочет стать Колумбом.

Могущественный ярл Биргер из рода Фолькунгов с большим войском предпринял крестовый поход на Новгородскую Русь. На язычников, как шведы называли славян.

Шведское войско шло на кораблях по Балтийскому морю и вошло в Неву. Биргер собирался занять Ладогу, а затем обрушиться на Новгород.

«Придоша свей (шведы) в силе велице… И сташа в Неве в устье Ижоры хотяша восприяти Ладогу, просто же реку и Новгород и всю область Новгородскую…»

Биргер был настолько уверен в своей победе, что даже не торопился. Он «загордевся» и направил к Александру послов:

«Аще можеши противитися мне, то се уже есьм зде и пленю землю твою».

Получив вызов, Александр «разгорелся сердцем». Но с почетом принял послов, накормил, обильно напоил и уложил спать под крепкой охраной.

Затем, не ожидая ни сбора новгородцев, ни подкреплений от отца, с небольшой дружиной «пойде на них в ярости мужества своего, в мале вой своих».

Он решил, что только молниеносной быстротой и полной внезапностью можно победить огромное войско врага.

Путем, по которому шел Александр на Невскую битву, отправляется экспедиционный отряд.

ГЛАВА IV
Вниз по Волхову

Прощание с городом, встреча разных эпох, вечера у костра.

Место для сборки байдарок было выбрано заранее на берегу одной из проток Волхова у озера Мячино, несколько выше города.

Ровный, чистый, безлюдный берег. Два небольших, но прекрасных памятника: остатки Воскресенского «на поле» монастыря, церкви Уверения Фомы и Иоанна Милостивого.

Историки спорят: XII ли то век или же на старом фундаменте в XV веке возвели новые постройки, сохранив старые формы? Не в этом счастье. Просто хотелось последние часы перед расставанием с городом провести у красивых памятников, начать от них путь, чтобы таким он и запомнился.

^{Сборка байдарок в Мячино.}

Утром, когда все обширное имущество группы было доставлено на берег, место оказалось далеко не безлюдным. У церквушек с этюдниками расположились учащиеся Ленинградского художественного училища. Накануне вечером на турбазе им рассказали о предстоящем путешествии и месте отплытия.

Они рисовали памятники, но проявляли живой интерес к туристам и даже старались, чем могли, помочь им. А сборка судов, как это всегда бывает в начале путешествия, затянулась.

Несколько неловко стало за своих ребят. Первые собравшие и погрузившие свои байдарки не стремились помогать отстающим. Чужие помогают, а свои лодырничают!

Наконец все готово.

Итак, поход начался!

Цепочка байдарок вошла в Волхов, течение подхватило ее. Справа возникла аркада Торга, а на левом берегу кремль и отражающаяся в воде звонница Софийского собора.

Отсюда пошел на шведов и Александр Ярославич.

Ребята почти не гребут, но панорама перед глазами быстро меняется.

Слева за мостом открылась грузовая пристань и судоремонтные мастерские, а справа – почти игрушечная белая церковь Иоанна Богослова на Витке.

Город заканчивается Антониевым монастырем, основанным в 1106 году Антонием Римлянином. Жил он сперва в Италии. Там не поладил с местным духовенством, встал на огромный камень и приплыл на нем в Новгород, проделав весь путь вокруг Европы за три дня. Камень этот и сейчас лежит у входа в монастырь! Стены и величественное здание Рождественского собора монастыря и расположенные на противоположной стороне остатки Зверина монастыря являются северной границей города.

А дальше пригороды, села, голые безлесные берега, начавшийся со второй половины дня нудный дождь и полное отсутствие сколько-нибудь приличного места для ночлега. Поворот за поворотом. Все уже изрядно вымокли, и единственная надежда на быстрое течение.

– Авось донесет до хорошего места.

Сквозь сетку дождя на правом берегу показался разрушенный немцами Хутынский монастырь. Он возник в древнейшую эпоху истории Новгорода. Ценнейшие его постройки погибли. В соборе находилась усыпальница поэта Державина. Сейчас прах его перенесли в Новгород. Могила и памятник находятся у Софийского собора.

Удивительно, что Гаврилу Романовича Державина очень смутно представляют себе школьники – участники этого похода. Слыхали об одах, посвященных Екатерине II, но мало осведомлены о его критике придворных нравов, об обличении вельмож.

Его усадьба Званка встретится на пути отряда на берегу Волхова.

Когда прошли устье Малого Волховца, течение еще усилилось.

^{Аркада Торга.}

Вот и развалины Кречевицких казарм, построенных Аракчеевым.

Наконец за новым поворотом заросший деревьями высокий бугор. Пристали, но оказалось, что это не лес, а кладбище. Ничего, на первый раз сойдет и кладбище. Сухие ветки были скоро собраны, запылал костер, палатки выстроились на берегу.

Все это делается быстро потому, что стойки и колышки для палаток изготовлены еще в Москве и упакованы в чехлах. Костровые приспособления сделаны из металла, их устанавливают моментально. Их не нужно рубить на месте, губить деревья.

Невольно вспомнилась запись из походного дневника десятилетней давности:

«Когда мы наконец остановились для обеда, то долго обсуждали – из какого дерева делать рогатины для костра. Решили – из осины.

Володя, командир, поклялся, что он убьет того, кто посмеет рубить для этого березу. Потом он взял топор и ушел в лес.

Через два часа он вернулся с двумя отличными рогатинами. Нам показалось, что они березовые, но мы были очень голодны и промолчали».

^{Церковь Иоанна Богослова на Витке. XIV век.}

Поужинали, и настал первый походный вечер у костра.

В центре кладбища ребята обнаружили памятник на могиле летчиков, и, естественно, разговор зашел об авиации. Тут вспомнилось, что Александр Сергеевич одно время был инструктором одного аэроклуба под Москвой, и для начала его попросили рассказать что-либо авиационное.

– Пока вы сушитесь, я расскажу вам одно связанное с Чкаловым, но забавное приключение.

Как-то в один из ноябрьских дней меня попросили приехать в аэроклуб. Оказывается, в селе Мещерском организуется кружок ДОСААФ, и там я должен совершить показательный парашютный прыжок и сделать доклад о Чкалове. Это был день годовщины его смерти.

Солнечный, но холодный день. Земля промерзла, как камень. На всякий случай надел меховые комбинезон, унты, рукавицы, шлем. В Мещерское попасть нетрудно: надо лететь до станции Львовская над железной дорогой, а там влево над шоссе еще шестнадцать километров.

Вывозит меня начальник летной части клуба, а у него привычка летать не выше трех-четырех метров. Так он больше чувствует скорость полета. В нашем ПО-2 я сижу в передней кабине и все время стараюсь пригибаться, чтобы начлет не врезался в высокое дерево или дом. Полетели мы не над дорогой, а по прямой, но на малой высоте ориентироваться по карте трудно, и Мещерское мы так и не нашли. Долго еще летали в поисках селения, пока наконец выбрались на железную дорогу.

«Я буду над линией держать, а ты читай названия станций», – говорит начлет. Так нашли мы Львовскую, а за ней и Мещерское, когда по нашим расчетам нас уже и не должны были ждать.

Однако видим парк, большой дом и перед ним много народу. Ждут!

Набираем высоту, по дымкам определяем направление ветра. Отделяюсь от самолета и открываю два ярких цветных купола. Удачно приземлился перед домом, народ окружил меня. Не снимая подвесной системы, начинаю говорить про Чкалова. Великий был летчик-испытатель, но не прибегал к помощи парашюта. До последней минуты пытался спасти испытуемый самолет и поэтому погиб.

Говорю и удивляюсь: странные такие лица у слушателей. Как будто не понимают меня. Но мое дело маленькое, не я организовывал аудиторию. Продолжаю доклад.

Впрочем, вскоре, запыхавшись, прибегает ко мне парнишка:

«Вы не там прыгнули, где надо. Это сумасшедший дом, и здесь больные гуляют. А мы ждем вас на другом конце села».

Ну, думаю, хорош. Им-то известно, что они сумасшедшие, а этот с неба свалился, да еще и доклад делает.

Срочно закруглился. Самолет мой сел поблизости, забрал я в охапку парашюты и – в кабину. Прыжок кружковцы видели, а доклад пришлось повторить для них еще раз.

Чудесное дело – парашютный спорт, но летчики его обычно не любят. Начальник учебной части аэроклуба смотрел на нас, парашютистов, как на смертников.

«Выйти одному против пятерки „мессершмиттов“ – в любой момент, – говорил он. – Но прыгать с парашютом – ни за что. А будут заставлять, уйду из авиации».

Парашютный спорт – увлекательное дело. Он может и должен быть безаварийным.

– Простите, – перебил рассказчика Евгений Георгиевич. – На вы ведь поломали себе позвоночник, занимаясь этим «безаварийным» спортом?

– Ну и что же? Делал то, что не положено делать. Прыгал при ветре, втрое превышающем допустимый, и был за это наказан. Раздавил при приземлении позвонок собственным весом. После этого удалось сделать только два прыжка в чужом аэроклубе, где знали меня как инструктора, но не знали об аварии.

– Ну, просохли все? Спать! Завтра выйдем пораньше.

На другой день солнце, но сильный встречный ветер. Ребята гребут еще слабо, не втянулись.

Сильно разрушенные мощные здания Муравьевских казарм. Еще одно детище Аракчеева.

Интересно название селения Русса. Очевидно, очень древнее, но ни курганов, ни древних преданий не нашли.

На правом берегу Городок. Ну, тут уж наверняка городище и всякая старина!

И опять нет. Жители рассказывают, что это был военный городок аракчеевских времен. Здесь жили пахотные солдаты. Три дня люди работали на поле, а потом вечером десятский стучал в окна: «Чистите амуницию, завтра на занятия!»

Белые ремни натирали мелом и три дня проводили учебу. Так каждую неделю.

В соседней деревне Вылеги жили лесные солдаты. Три дня – в лесу, три дня – на занятиях. В других селах жили уланы, драгуны и т. д.

Вся земля по берегу Волхова принадлежала Аракчееву, и он заселил ее людьми из разных губерний и с Украины, из Малороссии, как ее тогда называли.

Через Городок проходит старая, мощенная булыжником дорога. Она идет от Новгорода до Грузино, усадьбы Аракчеева. Сейчас усадьба эта разрушена, а два чугунных льва стоят у входа в новгородский музей.

Аракчеев – всесильный временщик при Павле I и Александре I. В 1817 году он организовал военные поселения. В них процветал режим реакционного полицейского деспотизма и грубой военщины. И теперь еще термин «аракчеевщина» применяется для обозначения всякого грубого произвола.

Появились эти поселения на Волхове на следующий год после смерти Державина, который так дружил с крестьянами в своей Званке.

Вспоминаем стихи великого поэта:

 
Стекл заревом горит мой храмовидный дом,
На гору желтый всход меж роз осиявая,
Где встречу водомет шумит лучей дождем,
Звучит музыка духовая.
 

 
Из жерл чугунных гром по праздникам ревет.
Под звездной молнией, под светлыми древами
Толпа крестьян, их жен вино и пиво пьет,
Поет и пляшет под гудками.
 

Державин и аракчеевщина! Противоположные взгляды на противоположных берегах Волхова примерно в одно время. Какой резкий контраст!

На другом берегу, против Городка, высокая белая башня на горе. Оказалось, что это была ветряная мельница, сложенная из огромных валунов. Немцы использовали ее как наблюдательный пункт. В нескольких местах башня пробита снарядами. Железные двери изрешечены пулями. Война!

И опять вечер у костра. Сперва песни, а потом беседа.

– Александр Сергеевич, а можно ли ходить на одной байдарке?

– Несколько лет я ходил только на одной байдарке, но это было задолго до войны, я был тогда еще диким туристом. Да и туристом в те времена я себя еще не называл, просто путешественником.

А ходить на одной только байдарке не следует. Минимальное число туристов в группе – четыре человека. На воде это две байдарки. В случае аварии одной – другая окажет помощь. А таких случаев мы знаем много. И как ни старайся идти по правилам, несчастье всегда может произойти. Как пример расскажу вам об одном нелепом случае.

Водил я в походы ребят Свердловского Дома пионеров. На майские праздники несколько раз совершали мы трех– или четырехдневный поход по Москве-реке из Можайска в Звенигород. В майские дни река бывает разная: иногда она входит в межень, а бывали случаи, когда мы шли за льдом при высоком паводке. Река почти безопасная. Единственно за чем надо следить – это перетянутые через реку тросы переправ. Байдарку, наскочившую на трос, неминуемо развернет лагом и перевернет.

Был в нашей группе школьник Коля Петюнин. Участвовал в нескольких походах и полюбил воду.

После школы Коля служил в армии, а затем женился и пошел работать на завод.

Но кто занимался туризмом, не бросит это дело. На производстве он организовал туристский коллектив, а себе построил разборную байдарку.

И вот однажды, когда моя группа сорок шестой школы собиралась выходить из Можайска, туда пришла группа Коли. Это были пешеходы, до Звенигорода они собирались пройти по берегу, а Коля на своей байдарке должен был везти их груз: палатки, продукты и прочее.

Колина байдарка была почти готова. Кое-где только надо было связать детали каркаса проволокой, кое-что подогнать на месте. Сборка затянулась, и Коля, командир группы, отправил пешеходов вперед к устью Исконы, а сам с приятелем Женей остался собирать корабль.

Наконец около десяти часов вечера, когда стало уже темнеть, байдарка легко заскользила вниз по реке. Расположение тросов Коля отлично знал и осторожно проходил под ними у самого берега, где течение слабее, а тросы выше.

Пройден последний трос. Вскоре за ним река расширяется, образуя ряд островов. Сейчас они закрыты водой, и байдарка идет прямо над ними.

Вдруг толчок, потом противный звук рвущейся ткани, опять толчок… Байдарка остановилась и стала быстро наполняться водой. Определив веслом, что здесь мелко, ребята выскочили и скорее вынули рюкзаки, чтобы не намокли.

Теперь можно и посмотреть, что случилось.

А произошло вот что: на острове была вбита в землю труба. Летом к ней привязывали корову или козу. Острые, рваные железные края разрезали оболочку байдарки, и труба уперлась в шпангоут. Хорошо еще, что уперлась, а то бы располосовала до кормы.

Что делать? Оба берега далеко, и там большая глубина. Коля принимает решение: Женя берет оба рюкзака, затем они снимают байдарку с трубы, и Коля плывет с ней к берегу. Женя должен ждать помощи, которую ему окажет Коля. Как будто бы правильно, но на деле вышло иначе.

Как только байдарка освободилась, она потащила за собой Колю. Сперва она тянула его к левому берегу, но затем решила перейти к правому, и так несколько раз. Когда байдарка полна воды, то управлять ею нельзя. Коля тянулся за ней в ледяной воде, пока не почувствовал под ногами песок. Вылез он на берег на четвереньках: встать сил не хватило. Приткнул байдарку в кустах, полежал на песке, потом пошел.

За полем видны яркие огни селения, но поле оказалось болотом. Скатился Коля в дренажную канаву, а выбраться на другую сторону сил не хватило. Полежал в жидком иле, отдохнул, выбрался… Таких канав было несколько…

Когда он добрался до огней, выяснилось, что это скотный двор. Коровы, телята, пустые бидоны и – ни души. Под праздник все ушли в село, а до него больше километра.

Как он дошел до села, Коля не помнит. Очнулся в доме в теплой постели, в каком-то женском халате. За окном мутный рассвет. Коля взглянул на руку, на часы, – они засекли время, когда оказались в воде.

Коля будит хозяйку.

«Где Женя?»

«Не знаем, касатик, тебя одного мокрого у околицы подобрали».

«Где моя одежда?»

«Да вот, в углу лежит. Печку не топила еще, не просушила».

Коля надевает мокрую одежду и бежит на берег…

Ну, а что тогда было с Женей?

Он стоит глубже чем по колено в воде с двумя огромными рюкзаками за спиной. Темнота. Быстрое течение вымывает под ногами в песке яму, надо время от времени менять место. Но насколько? А вдруг рядом обрыв?

Начинает кружиться голова. На крик Коля не отзывается. Можно бы бросить рюкзаки и плыть к берегу, но до берега очень далеко, течение быстрое, а главное – ноги зашлись в ледяной воде. С такими ногами не доплывешь.

А Коли нет и нет…

Ну, а вдруг он утонул? Если бы он был жив, то давно бы пришел по берегу. Достал бы лодку, не так уж далеко до перевоза… Значит, помощи ждать неоткуда…

Единственная надежда на случайного путника на берегу. Но кто ночью пойдет по берегу, да еще под праздник?.. Надежды мало…

Женя начинает кричать:

«Тону! Спасите!..»

С последнего поезда из Можайска шла старуха. Подошла к перевозу. Под праздник лодочник дежурил всю ночь. Прислушалась:

«Никак кричит кто-то?»

«Да, давно уж кричит».

Сильные руки перевозчика перебирают трос. На середине реки крики слышнее.

«Кричит-то: „Тону, спасите!“».

«Уж часа два как кричит. Ежели б тонул, так давно б уж утонул. Глупости все».

Вот вы, ребята, смеетесь. А представьте себя в положении Жени. Не сладко!

Старушка стала уговаривать перевозчика съездить на лодке. Тот отказывался: «А как против течения выгребу», но потом все же отправился.

Взошла луна. Каково было изумление лодочника, когда он увидел на середине реки человека с каким-то странным грузом на плечах, кричащего о помощи. Лодочник не сразу решился подъехать к Жене. Мало ли что бывает?

Наконец он, перекрестившись, подошел кормой. Женя, не снимая рюкзаков, плюхнулся спиной на дно лодки. Ноги так и остались на борту. Оба молчат. Вдоль бережка, выбирая тихие места, перевозчик привел лодку на место.

Любопытная старушка не ушла, и вместе они допросили Женю.

Он рассказал, что шли они вдвоем на резиновой лодке, называется она байдарка. Лодка пропоролась, приятель утонул, а он остался стоять на мели.

^{Вечерняя беседа.}

Привели его в деревню. Сообщили по телефону в Можайск милиции. Как же, ведь утопленник. На мотоцикле приехали два милиционера. Стали Женю допрашивать, но он тут же заснул. Тогда у Жени отобрали штаны, чтобы не убежал, один милиционер лег спать, а другой стал караулить.