Текст книги "Загадка впадины Лао. Соната-фантазия"

Автор книги: Георгий Реймерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

Глава 21

В сильном возбуждении Вахтанг шагал по каюте из угла в угол.

– Нет, каков подлец этот Керн! – возмущался он. – Кто бы мог подумать! А еще ученый…

– Ничего удивительного, – заметил Роман. – Мало что ли таких "ученых" выловил наш КГБ. Да что ты бегаешь взад-вперед? Угомонись хоть на минуту.

Роман вытянул свои длинные ноги поперек каюты. Чуть не споткнувшись, Вахтанг остановился и сел на койку, рядом с Мариной.

– Марочка, что это ты словно воды в рот набрала? – спросил он.

Марина ничего не ответила, только вздохнула и уставилась в иллюминатор.

– Ну и денек! Не успели опомниться от нападения чудовища, – а тут покушение на капитана, – снова заговорил Вахтанг. – Как вы думаете, что это за животное?

Марина пожала плечами.

– Ты о ком, о морском звере или о Керне? – в свою очередь спросил Роман.

Вахтанг вспылил.

– Как будто не понимаешь! Вечно у тебя подковырки!

– Тогда наберись терпения и подожди, пока я опущусь на дно и предложу ему заполнить анкету, – совершенно серьезно сказал Роман.

– Ничуть не остроумно, – обиделся Вахтанг и обернулся к Марине.

– Марочка, ты узнавала, как себя чувствует капитан?

Губы Марины дрогнули.

– Да, – не отрываясь от иллюминатора, ответила она.

– Ну и как?

– Все так же.

Разговор явно не клеился, но Вахтанг не мог молчать. Столько впечатлений, событий…

– Нашему капитану здорово досталось, – проговорил он. – Но ничего, парень здоровый, поправится. Верно, Марочка?

Вместо ответа Марина махнула рукой и вышла из каюты.

– Что ты к ней привязался? Видишь, девчонка не в духе, – проворчал Роман.

Вахтанг задумался. С чего бы это она? Неужели ранение капитана на нее так подействовало? Конечно, случай неприятный, тяжелый для всех, но чтобы так убиваться… В душе Вахтанга зародилось подозрение. Он вспомнил, что Марина просила капитана спеть, потом – эта история на танцевальном вечере… А как она всегда на него смотрит… Вахтанга даже в жар бросило от догадки. Так вот почему она отказала ему в ту ночь, на берегу острова!

Он вскочил и схватил Романа за плечи.

– Роман, друг! Неужели Марина любит капитана?

– Наконец-то, дошло. Да что ты меня трясешь? Что я тебе, соперник что ли?

Вахтанг отпустил Романа и забегал по каюте.

– Зачем Марина его любит! Он на нее и внимания не обращает! Больше того, обидел, танцевать не захотел! – Вахтанг от волнения даже заговорил с кавказским акцентом. – Пойду, скажу, брось, не думай о нем, не найдешь с ним счастья…

– Ну и дурак, – позевывая, сказал Роман.

– Почему – дурак?! – взорвался Вахтанг. – Я ей добра хочу! Люблю ее! На руках носить буду!

– Тогда не устраивай сцены ревности, если только хочешь с ней дружить.

– А что делать?

– Ждать, генацвале, терпеливо ждать. Ты же сам сказал, что капитан на нее внимания не обращает. А сейчас выпей валерьянки и на боковую. Время уже позднее.

В эту ночь Марина не могла уснуть. Теперь, когда жизнь Аго Саара была в опасности, девушка по-настоящему поняла, как он ей дорог.

Закинув руки за голову, Марина лежала на койке. Стоило закрыть глаза, и тут же появлялся его образ. То она видела капитана в шторм, на мостике. Соленые брызги хлестали по блестящему черному плащу, а из-под зюйдвестки спокойно, уверенно глядели его светлые, как балтийское небо, глаза… То он, сидя на кнехте, перебирал струны гитары и лунный свет серебрил резкие черты его профиля… А вот Аго Саар готовится к погружению. Без тени страха, без рисовки, словно на обычное дело, шел на подвиг этот мужественный человек.

Марина до боли прикусила губу и застонала.

Зачем сам? Послал бы другого. Он капитан и не должен подвергать себя риску. Ведь не идет же полководец в первых рядах с автоматом… Дорогой, смелый, конечно, он не мог поступить иначе! Такие люди при опасности всегда впереди… Ох, только бы остался жив!… Расплакаться, что ли, может быть, полегчает… Но глаза оставались сухими. Марина мучилась от переживаний. Наконец, ей стало невмоготу. Накинув халатик, она выскользнула из каюты.

Тихонько скрипнула дверь. Врач обернулся.

– Можно? – одними губами спросила Марина.

Он утвердительно кивнул. Марина на цыпочках подошла к койке и ужаснулась. Аго Саар был бледен, как мертвец, под закрытыми ввалившимися глазами пролегли синеватые тени, нос заострился.

Опустившись на стул, Марина затряслась от беззвучных рыданий. Врач встал, взял ее за плечи и тихонько вывел в коридор.

– Это еще что за истерика? – строго спросил он, закрывая дверь.

Порывисто схватив его за руки, Марина прошептала:

– Будет жить?

– Обязательно будет. Не таков наш капитан, чтобы так быстро сыграть в ящик.

– Значит, опасности уже нет?

– Ну, этого сказать пока нельзя, – пожав плечами, ответил врач. – Иной раз царапина и то бывает опасна, а тут рваные раны, да еще и открытый перелом. Утром будем вливать кровь.

– Возьмите у меня.

Врач улыбнулся.

– Взять-то можно, а подойдет ли ему ваша кровь – неизвестно.

– Так сделайте анализ.

– Зачем? У меня есть анализы на всех членов экипажа. По крайней мере у десяти человек кровь подходит. Так что не беспокойтесь. Обойдемся, как говорится, своими силами.

– Нет, доктор, вы должны взять кровь только у меня! Я уверена, она подойдет! Я молодая, у меня хорошая кровь, – горячо настаивала Марина. Для нее было счастьем хоть чем-нибудь помочь любимому человеку. Пусть ее горячая кровь согреет ему сердце, вернет силы. – Идемте, доктор, я все равно не отступлю.

Сидя около койки капитана, Марина с волнением ожидала результатов анализа. Только бы кровь подошла!…

Аго Саар спал беспокойно, дышал тяжело, то и дело стонал во сне. Марина внимательно следила за ним. Как он вспотел! Лицо совсем мокрое. Обтереть? А вдруг – разбудишь.

Веки Аго Саара дрогнули и приподнялись. Туман, застилающий все вокруг, рассеялся, и он увидел Марину, ее взволнованное осунувшееся лицо, полные слез глаза, в которых застыл немой вопрос.

– Спасибо, мне уже лучше, – тихо проговорил он и улыбнулся.

Вошел врач.

– Идите, отдыхайте, – сказал он Марине. – К семи утра – в санчасть. Ваша кровь подходит.

Глава 22

Профессор Гардин закончил доклад и оглядел собравшихся в салоне «Богатыря» ученых.

Начальник комплексной экспедиции, доктор биологических наук Медведев не торопился.

Обдумывая услышанное, он по привычке поглаживал свою окладистую, черную с проседью, бороду. Потом поднял голову.

– Вы считаете, что в подводном провале обитает неизвестное науке животное, которое напало сперва на американскую яхту, а после взрыва глубинной бомбы и на "Дельфин". Так я вас понял? – обратился он к Гардину.

– Совершенно верно, – подтвердил тот.

– А чем объяснить приступы удушья у людей?

– Мы с уважаемым коллегой, – Гардин кивнул в сторону Марча, – пришли к выводу, что животное воздействует на головной мозг. Выставленные из воды щупальца или хоботы служат как бы антеннами. Излучаемые ими колебания парализуют дыхательные центры. Действие их сильное. Даже защитные сетки не могли полностью предохранить людей, а лишь ослабили приступы удушья.

– Гипотеза интересная, – сказал Медведев. – Но куда же девались люди с яхты?

Гардин пожал плечами.

– Если судить по тому, что произошло на "Дельфине", люди, чувствуя удушье, выбегали на свежий воздух, на палубу и там погибали.

– А чудовище могло подобрать их и слопать, – добавил Джон Марч.

Медведев чуть заметно улыбнулся непосредственности американского профессора.

– Чтобы все уточнить, придется направить сюда специальную экспедицию и, пожалуй, на военном судне, – высказал он свое соображение. – А вы, Игорь Александрович, завтра перебирайтесь на "Богатырь" со всем своим хозяйством. После ремонта винта "Дельфин" направится в док заделывать пробоину.

– Что делать с Керном? – спросил Гардин.

– Как и каждое наше судно, "Дельфин" является частью территории Советского Союза. К моему глубокому сожалению, я обязан задержать мистера Керна и доставить в нашу страну, где его будут судить за шпионаж и диверсию, – резко сказал Медведев.

– И правильно сделаете! – выкрикнул профессор Марч.

– Разве вас не огорчает потеря такого ценного сотрудника? – не удержался от колкости Роман.

Марч вскочил как ошпаренный.

– Какой он к черту сотрудник! Мне навязали этого типа перед самым отлетом на ваше судно! Я не знал, что это агент разведки, – потрясая кулаками, заорал он. – Джентльмены, я приношу вам свои извинения за прискорбный инцидент! Мне стыдно за тех деятелей своей страны, которые под прикрытием науки творят грязные дела!

Он чуть не задохся, выпалив эту тираду. Потом немного поостыл и обвел взглядом салон. Все отчужденно молчали.

Марч прокашлялся.

– Уважаемые джентльмены! Еще раз, от себя и от имени всех честных американских ученых, приношу извинения!

Он поклонился и быстро вышел из салона.

Превозмогая слабость, Аго Саар поднялся с постели. Взглянув в зеркало, он недовольно поморщился. Там отразилась небритая физиономия с лихорадочно блестевшими глазами.

Одеваться пришлось с помощью врача. Горячая вода и судовой парикмахер вернули ему обычный вылощенный вид. Только по матовой белизне лица да висящей на перевязи руке было видно, что он еще нездоров. Накинув на плечи китель, Аго Саар поднялся на палубу.

Утро выдалось на редкость хорошее. Воздух еще не успел прогреться, с юга тянул прохладный ветерок. Невдалеке виднелся красавец "Богатырь". Несколько шлюпок сновали между ним и "Дельфином", они перевозили "хозяйство" профессора Гардина.

– Аго Карлович! Уже на ногах! Вот молодчина! – Обрадованный Гардин подошел к капитану и дружески его обнял. – Не рано ли поднялись?

Аго Саар широко улыбнулся.

– Все, Игорь Александрович. Конец болезням! С этой минуты приступаю к своим обязанностям.

– А может быть, спешить все-таки не надо?

– Разве вы хотите лишить меня удовольствия произнести тост на прощальном банкете?

– Что вы! Горю желанием выпить с вами за ваше здоровье!

– И за будущее плавание, – добавил капитан.

– Да, за наше совместное плавание и дружбу!

– Вот и отлично?

Здоровой рукой Аго Саар взял Гардина под руку и оба направились в кают-компанию.

Последняя шлюпка покачивалась у борта. Почти все участники экспедиции перебрались на "Богатырь", и "Дельфин" опустел. Моряки бродили как потерянные. Они крепко сдружились с учеными и теперь чувствовали себя осиротевшими.

Гардин, Роман и Вахтанг сошли в шлюпку. Ожидали только Марину.

– Где она запропастилась? Поторопите ее, – крикнул Гардин.

– Иду! – послышался голос девушки.

Аго Саар обернулся.

Что это? Одетая в легкое светлое платье и изящные туфельки, Марина совсем не походила на того смуглого оборванца в штанах, каким привыкли ее видеть. Даже коротко подстриженные волосы были взбиты в пышную прическу и заколоты блестящей диадемой. Красивая, женственная, она подошла к капитану.

С нескрываемым волнением смотрел на Марину Аго Саар. Какие у нее глаза! В них светится любовь – чистая, пылкая – и надежда. Все было понятно без слов. Девушка ожидала его решения.

Стараясь овладеть собой, Аго Саар стиснул зубы. В его душе бушевала буря. Слово, одно только его слово, теперь разделяло их. Но он молчал.

На лицо Марины легло облачко грусти, она на мгновение как-то поникла. Потом вскинула голову. Ее глубокие черные глаза затуманились.

– Прощай, моряк! Пусть будет счастлив твой путь, – тихо проговорила она и, приподнявшись на цыпочки, крепко поцеловала капитана в губы.

Стоя на мостике, Аго Саар глядел вдаль, туда, где в голубой дымке таял силуэт "Богатыря".

С виду капитан был невозмутим и спокоен, как обычно. Но сурово сдвинутые брови и скорбные складки на лице выдавали душевную боль.

Когда судно скрылось из вида, он вынул из кармана кителя фотографию. С маленького листка картона ему ласково улыбалась молодая женщина с перекинутой через плечо золотистой косой.

Скользнув по ней взглядом, Аго Саар положил фотографию обратно и тяжело вздохнул.

СОНАТА-ФАНТАЗИЯ
Глава 1

У раскрытой двери балкона колыхнулась кружевная штора. С легким вздохом ночного ветерка в комнату залетел аромат жасмина. Листья на заглянувшей в окно ветке зашептались и смолкли.

Чуть слышно зазвучал рояль. Минорная мелодия плавно, почти неощутимо, влилась в тишину летней ночи.

Луна выглянула из-за облака и словно замерла, прислушиваясь к музыке.

Пианист играл на память. Его глаза были закрыты, воображение рисовало фантастические картины. Он видел причудливые пики, исполинские горные цирки, громадные впадины. На совершенно черном небе – яркие немерцающие звезды. Их блеск холоден и чист, как эти звенящие высокие тона.

Пальцы уверенно перебирали клавиши. Рокочущие ноты чередовались с певучими. Это – световые контрасты. Густые непроницаемые тени и освещенные солнцем грани утесов.

В плавный ритм сонаты ворвалась тревога, словно кто-то дерзкий захотел нарушить покой уснувших каменных исполинов. И снова зазвучала холодная, как бы сотканная из лунного света, мелодия. Она становилась все тише, тише и замерла на басовых аккордах.

Небольшая пауза, и опять звуки полетели по комнате.

Теперь они метались, как вырвавшиеся из клетки птицы, ударялись о стены и, вылетая в окно, исчезали в необъятном просторе лунной ночи.

В музыке чувствовалось что-то большое, радостное. Кто-то, еще не совсем уверенный в успехе, спрашивал самого себя, мечтал, сомневался, надеялся…

И вдруг звуки рассыпались тысячами хрустальных осколков. Руки музыканта заметались.

Это сбывается мечта!

В клубах дыма и пламени космический корабль взметнулся ввысь. Вместе со стремительным аллегро нарастала скорость. Дюзы полыхали белым огнем. Быстрее!… В космос!…

Вот отделилась первая ступень ракеты… Темп ускорился. Вторая ступень…

Пианист забыл обо всем. Он там, в свободном полете. Все ближе, ближе, неизвестный загадочный мир…

Последний аккорд. Откинувшись на спинку стула, пианист долго сидел неподвижно. Потом пригладил растрепавшиеся волосы, встал и подошел к окну. В голубом лунном свете отчетливо обозначился профиль человека с высоким лбом и резко очерченным подбородком. На его расстегнутом кителе тускло поблескивали погоны. Все еще находясь под впечатлением музыки, он вглядывался в звездное небо.

Пусть композитор хотел выразить чудесными звуками совсем другое, для пианиста это не имело никакого значения. Он понимал бессмертную сонату по-своему.

– Отлично, майор Крамов! – раздался из темноты негромкий возглас.

Офицер вздрогнул от неожиданности, обернулся. В глубине комнаты, на диване, сидел человек.

– Это вы, Павел Кузьмич?

– Как видите.

– Извините, увлекся, даже не заметил, когда вы пришли.

Крамов подошел к ученому и сел рядом.

– Небось, спать хотите отправить?

– Почти угадали.

– Ну, если "почти", то уже легче.

– Это почему?

– Да потому, что у вас есть ко мне какое-то дело. А раз так, то я не нарушитель режима тренировки.

Ученый усмехнулся.

– Мечтатель вы, Андрей Петрович! Все на нее поглядываете? – указал он на Луну.

– Все на нее.

– Поди, только что там побывали?

– Да уж скорее бы, – вздохнул Крамов. – Сколько можно крутиться вокруг шарика!

– В наших делах поспешность вредна.

Ученый встал и вышел на балкон. Крамов последовал за ним.

Доктор физико-математических наук Павел Кузьмич Маркелов был назначен начальником экспедиции, готовившейся к полету на Луну. Требовательный, пунктуальный, он не терпел спешки. Многим казалось, что он слишком осторожничает и медлит, но это было не так. Павел Кузьмич подготавливал экспедицию наверняка, чтобы никакие случайности не могли повлиять на успех задуманного дела. Он даже успевал следить за ходом тренировки командира космического корабля и его дублера. Зная характер Павла Кузьмича, Крамов был удивлен. Что случилось? Несмотря на поздний час, он продолжает разговор. Не в его правилах нарушать установленный распорядок.

Маленький поселок спал. За черными силуэтами кипарисов блестело посеребренное лунным светом море. С гор тянул легкий бриз.

Павел Кузьмич заложил руки за спину и внимательно разглядывал Луну, словно видел ее впервые.

Крамов стоял рядом, ожидая, что же он скажет.

– Так вот, друже, – нарушил молчание Павел Кузьмич. – Вчера служба неба приняла из космоса странные радиосигналы. Похоже, искусственные. Направление от объекта – М-42.

– Туманность Ориона! – воскликнул Крамов.

Павел Кузьмич кивнул и продолжал:

– Это еще не главное. Час спустя были посланы аналогичные сигналы, но уже в обратном направлении.

– Откуда?

– С Луны.

– Что вы говорите! – изумился Крамов. – Нет ли здесь ошибки?

Павел Кузьмич пожал плечами.

– Их продублировал ретранслятор нашего искусственного спутника, выведенного на орбиту вокруг Луны.

– Поразительно! Значит, там кто-то…

– Не будем предугадывать, – перебил ученый. – Прилетим – увидим.

– А скоро?

– Экий нетерпеливый народ! Не пройдет и… – Павел Кузьмин взглянул на светящийся циферблат ручных часов. – Что за безобразие! Завтра тренировка, а вы все еще разгуливаете!

Взяв Крамова за плечи, он повернул его лицом к двери и легонько подтолкнул.

– А ну-ка, марш спать!

Глава 2

В просторном кабинете за длинным полированным столом расположились несколько человек. Докладывал пожилой грузный мужчина.

– …Итак, из приведенных фактов я могу сделать только один вывод: в настоящее время мы не готовы к отправке на Луну космического корабля с человеком.

Закрыв блокнот, он опустился в кресло.

Председательствующий нервно смял сигару о край пепельницы.

– Мистер Шварц, нам хотелось услышать более радостные вести, – проскрипел он надтреснутым голосом. – Мы крайне обеспокоены продолжающимися неполадками.

Шварц нахмурился.

– Вы же знаете, сэр, что наши люди делают все возможное. Дайте еще немного времени.

– Чтобы Советы снова нас опередили, – раздраженно перебил тот. Его желчное аскетическое лицо болезненно сморщилось. – Проклятая печень! Не забывайте, мистер Шварц, – продолжал он, – вылет советской экспедиции на Луну – дело считанных дней. Нужно опередить. Не так ли? – обвел он взглядом сидящих за столом.

В ответ раздались одобрительные возгласы.

– Мы должны, – он сделал ударение на последнем слове, – запустить "Фалькон" не позднее, чем через две недели.

Шварц сделал протестующий жест.

– Это невозможно! Корабль недоработан. Мы не имеем права рисковать жизнью человека и нашим престижем! – воскликнул он, надеясь найти поддержку у окружающих.

Сидящий рядом генерал неодобрительно взглянул на него и обратился к председателю.

– О каком праве говорит главный конструктор? Кто может нам запретить пожертвовать одним человеком?! А насчет престижа, вы и так изрядно его пошатнули, – бросил он в сторону Шварца. – Ваши ракеты не раз падали черт знает куда, даже на головы латиноамериканцам.

– И все же, я не могу взять на себя ответственность, – упрямо не соглашался Шварц.

Председатель сощурил глаза и они сразу сделались колючими.

– Вы можете гарантировать хотя бы благополучную посадку "Фалькона" на Луне? Понимаете меня, посадку.

Шварц удивленно взглянул поверх очков.

– То есть как это только посадку! Что за смысл посылать туда человека, если не будет гарантии возврата?

– О, боже! Как наивны эти ученые! – воскликнул генерал. – Знамя! Водрузить на Луне наше знамя! Объявить ее…

Председатель громко кашлянул и так взглянул на генерала, что у того слова застряли в горле. Идиот! Тупица! Хотя здесь и узкий круг, но зачем же выбалтывать сокровенное. Впрочем, все эти солдафоны на один лад. Напыщенный вид, ультрагромкие фразы и полное отсутствие чувства меры!

– Не будем придавать большого значения словам генерала, – сухо процедил он. – Мы преследуем иные цели. В первую очередь – чисто научные.

Шварц спрятал глаза за темными стеклами очков. Его лицо стало непроницаемым.

– Ну так как же, мистер Шварц?

Ученый молчал.

Тонкие губы председателя растянулись в зловещей улыбке.

– Может быть, напомнить условия контракта, подписанного вами в дни крушения третьего рейха?

– Довольно! – Шварц порывисто встал. Его левая щека задергалась от нервного тика. – Я не собираюсь взывать к порядочности, это бесполезно. Тот, кто попал в ваши руки, уже не вырвется до конца своих дней! Меня постигло такое несчастье и я вынужден подчиниться. – Он горестно усмехнулся. – Что ж, господа, могу заверить, "Фалькон" стартует в назначенный вами срок. За дальнейшее – не ручаюсь.

Солнечным августовским утром в эфир полетели сенсационные вести. Под звуки национального гимна дикторы всех радиостанций страны сообщили о запуске на Луну космического корабля с человеком на борту.

Заголовки газет кричали:"

Первый человек летит к Луне!"

Новое достижение свободного мира!"

Джимми Линдей ведет "Фалькон"!"

Мы опередили русских!"

Простоватый молодой парень в форме военного летчика во весь рот улыбался с первых страниц газет.

На другой день шумиха достигла апогея. Сообщения с борта "Фалькона" транслировались по всему миру. Предприимчивые дельцы в прессе, по радио, телевидению, рекламировали рестораны, которые посещал Линдей, его любимые папиросы, вина, галстуки…

Журналы были переполнены фотографиями: Джимми обедает, Джимми танцует, Джимми играет в регби, Джимми на пляже…

Певички распевали сразу ставшую модной песенку: "Люблю я лунатика Джимми".

Экстренные выпуски новостей следовали один за другим."

Фалькон" приближается к Луне"

До Луны осталось менее часа полета"

Джимми выбирает место для посадки"

И вдруг тревожный голос диктора:"

Внимание, внимание! Космонавт Линдей из-за технических неполадок совершить посадку не может, "Фалькон" вышел на орбиту вокруг Луны".

И тут же новое сообщение взволновало мир. Радио Москвы известило, что несколько часов тому назад на Луну стартовал космический корабль "Метеор" с экипажем из трех человек: летчиком-космонавтом майором Андреем Крамовым, доктором физико-математических наук Павлом Маркеловым и космобиологом Светланой Маевской. Корабль следует по расчетной траектории. Самочувствие космонавтов хорошее.