Текст книги "О РИТУАЛЬНЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЯХ"

Автор книги: Георгий Городенцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

О РИТУАЛЬНЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЯХ
ПРОТОИЕРЕЙ ГЕОРГИЙ ГОРОДЕНЦЕВ

Печатается по благословению

Его Высокопреосвещенства

Митрополита Одесского и Измаильского

АГАФАНГЕЛА

В последнее время все более и более умножается число тех, кто отчетливо начинает понимать: нынешний этап кризиса Российской Империи и оскудения Святой Руси имеет своей причиной посягательство на самодержавие Русского Православного Царя, выразившееся в понуждении его к отречению от Престола и ритуальном убийстве святого Царя мученика Николая II и его Семьи.

С другой стороны, и ныне мы снова сталкиваемся с последним злом, т.е. ритуальными убийствами. Таковым было, например, убийство трех оптинских монахов на Пасху 1993 года; подозревают как имеющие ритуальный характер и некоторые другие убийства клириков и мирян, совершенные не так давно.

В этой связи для православного русского патриота, желающего восстания, воскрешения Святой Руси, было бы важно рассмотреть вопрос: что же, собственно, представляют собой ритуальные преступления (речь идет не только об убийствах, ибо понуждение Царя на отречение от Престола я также отношу, по причинам, о которых будет сказано ниже, к ритуальным преступлениям); почему они имеют такую колоссальную отрицательную нравственную силу и вообще силу, например, разрушать империи; и, самое главное, как с ними бороться?

Думаю, что, отвечая на этот вопрос, я не скажу ничего особо нового, такого, что не содержалось бы ныне в православно-церковном сознании народа Божия, у которого, кстати сказать, я и научился тому, что сейчас пишу. Так что здесь я не столько учащий, сколько учащийся.

Однако часто полезным бывает в разумной форме выразить некоторые идеи, так сказать витающие в воздухе; полезным хотя бы для того, чтобы отсечь неправильные, ложные представления об этих вполне правильных идеях.

Итак, попробуем, основываясь на Св. Писании и Св. Предании, особенно на нравственном учении святых отцов, выразить в разумной, понятной для каждого форме: в чем же сущность ритуальных преступлений (убийств). Рассмотрим сначала ложные представления об этом предмете.

1.

 Первым делом как совершенно ложное следует отмести мнение о том, что якобы в ритуальном убийстве убиенный приносится в жертву дьяволу, даже в том случае, если внешне данное преступление и было обставлено именно так.

Это невозможно по той причине, что, согласно общеизвестному учению Св. Писания и святых отцов, каждый человек обладает свободой избирать добро или зло и без его нравственного согласия никакие внешние насильственные действия, в том числе и ритуального характера, не могут сделать его рабом греха и тем более жертвой нечистому.

Более того, страдания и смерть, которые принимает невинная жертва от рук ритуальных палачей, имеют цену мученичества у Бога, что всегда осознавал народ Божий и запечатлевала Православная Церковь, прославляя эти жертвы в сонме мучеников. Так, был прославлен святой мученик младенец Гавриил Белостокский (память 20 апреля по ст. стилю).

Таким образом, невинные страдальцы ритуальных убийств отнюдь не являются жертвами (в смысле овладения ими, их душами) врага рода человеческого, но наоборот: как и все свв. мученики, они победили дьявола и способны нам, грешным, помочь в духовной брани с ним, как и воспевает Святая Церковь о мч. Гаврииле Белостокском: “Демонов победителю, Гаврииле блаженно, от их же мучительства избави души наши.”

Первый вывод отсюда таков: нам необходимо просить у прославленных Церковью мучеников, пострадавших от ритуальных убийств, их святых молитв у Престола Божия; если же эти мученики Церковью еще не прославлены, то следует молиться об их упокоении, тогда они, по заповеди апостола “молитесь друг за друга” (Иак. 5, 16), будут молиться о нас, своими молитвами помогая нам именно в аскетической борьбе со сказывающимися на нас последствиями ритуальных преступлений.

Интересно также выяснить здесь и другое: почему же все-таки часто ритуальное убийство обставляется так, чтобы создать впечатление о принесении невинной и праведной жертвы лукавому?

К примеру, именно в этом смысле можно истолковать один из вариантов расшифровки известной надписи, сделанной в подвале Ипатьевского дома: “Здесь, по приказу тайных сил, Царь был принесен в жертву для разрушения Государства. О сем извещаются все народы”. Зачем же врагу надо создавать представление о какой-то принесенной ему жертве?

Очевидно, не последнюю роль здесь играет обычное хвастовство и вранье дьявола, который есть “лжец и отец лжи” (Ин. 8, 44). Вот ему и хочется произвести впечатление на предавшихся ему лиц, непосредственных исполнителей ритуальных убийств, что он, якобы, как ему угодно, может манипулировать человеческими душами; да и не имеющих четкого представления об этих убийствах православных христиан он хочет ввести в заблуждение и соблазн, чтобы они думали о его власти больше, чем она есть на самом деле, и испытывали перед ним робость и страх; чтобы они “убояшася страха, идеже не бе страх” (Пс. 13, 5).

Впрочем, главным здесь, думаю, является не это, а то, что враг рода человеческого пытается таким образом кощунственно подражать Крестной Жертве Христовой, усугубляя через это, злое подражание совершаемое преступление, с тем чтобы как та, Крестная Жертва, всех желающих спасения спасает, так и эта, якобы ему, лукавому, приносимая, как можно больше человеческих душ сгубила.

2.

 Во-вторых, следует обличить близкое к первому иное неправильное мнение. Мнение о том, что, мол, “жрец”, совершающий ритуальное убийство, может через это сам по себе оказывать особо пагубное воздействие на отдельных православных христиан, христианские сообщества, Церкви и страны, поражая их различными непреодолимыми напастями.

Опять же в соответствии все с тем же нравственным учением Св. Писания и свв. отцов это не так. Конечно, злые люди, особенно знакомые с магией, т.е. прибегающие к помощи демонов, кое-что могут; могут делать даже довольно многое, ибо малейший из них, бесов, по словам прп. Серафима Саровского, мог бы одним когтем уничтожить всю землю. Но реально делают они лишь только то, что попускает им Бог.

Дьявол, желая внушить нам превратное представление об этом, нагло лжет, стараясь изобразить себя всесильным и якобы не зависящим в своей злой деятельности от Бога, как некогда он обратился ко Христу со словами искушения: “Диавол показал Ему все царства вселенной во мгновение времени, и сказал Ему диавол: Тебе дам власть над всеми сими царствами и славу их, ибо она предана мне, и я, кому хочу, даю её” (Лк. 4, 5-6).

В каком-то иеговистском журнальчике мне пришлось по случаю прочитать самую настоящую апологию этой лжи дьявола.

Какой-то их “разумник”, основываясь на неправильном толковании сего места Писания, пытался доказать, что сатана имеет полную власть над землей, ибо иначе, не имея этой власти, он не предлагал бы Христу “все царства мира”.

Поверил сектант дьяволу, забыл, что он лжец и отец лжи! Как жаль, что некоторые православные и даже патриоты, подобно этим сектантам, также верят лукавому, когда тот пытается изобразить себя чуть ли не всемогущим. А почитали бы толкования святых отцов на это место Евангелия, так думали бы иначе.

Отцы говорят: лжет лукавый; не имеет он никакой власти, если не будет попущено ему от Бога, ибо он, дьявол, и свиньями не может распоряжаться по своему произволу.

Как известно, бесы, будучи изгнаны Христом из гадаринского бесноватого, просили у Него, “чтобы позволил им войти” в свиней (Лк. 8, 32), не смея сами по себе без разрешения Божия совершить это, по видимости маловажное, дело. Куда уж тут до “всех царств мира”!

Вот почему, искушая праведного Иова, дьявол делает лишь то, что попускает ему Бог (ср. Иов. 1, 12; 2, 6). Подобно этому уже в новозаветное время сатана просил у Господа, чтобы сеять учеников Его, как пшеницу (Лк. 22, 31), но это неугодное Богу и чуждое Его Промыслу прошение было отринуто (Лк. 22, 32). Так, наконец, ап. Павел говорит по этому поводу следующее: “Верен Бог, Который не попустит вам быть искушаемыми сверх сил, но при искушении даст и облегчение, так чтобы вы могли перенести” (1 Кор. 10, 13).

Кто желает, может найти в Св. Писании и Св. Предании еще множество других примеров, показывающих, что власть бесов и, следовательно, их слуг над падшим человеческим родом существенно ограничена действием Промысла Божия.

И как жаль, что эта догматически-нравственная истина почти забыта в определенного рода литературе, претендующей на звание патриотической (иногда даже православно-патриотической) и специализирующейся на разоблачении различных “тайн беззакония”, да так, что это беззаконие выглядит в ней почти всемогущим и чуть ли не несокрушимым.

Забывают, что зло само по себе не имеет над нами никакой власти, но власть эта дана ему Богом (ср. Откр. 13, 5, 7, 15) с промыслительной целью нашего наказания, вразумления и исправления. И, таким образом, причиной этого попущения Божия обычно бывают наши грехи. Есть, правда, и иная, более высокая (как было с праведным Новом), причина этого попущения, но в нашем случае – это именно наши грехи.

Таким образом, промыслительное попущение злу искушать нас, православных христиан, наши сообщества, нашу Церковь, нашу страну имеет своей причиной наши грехи или, если угодно, вполне определенный грех, являясь, следовательно, своего рода зерцалом нашей греховности.

А как говорит старая пословица: “На зеркало неча пенять, коль рожа крива”. То есть, если мы, русские патриоты, искренне и горячо желая спасения Родины, как будто бы не находим поддержки в народе, который остается глух к нашим призывам, если мы не имеем достаточных средств для осуществления своих вроде бы благородных и добрых начинаний, на каждом шагу встречаем сопротивление видимых и невидимых “начальств, властей, мироправителей тьмы века сего” и испытываем многое тому подобное, то не будем мнить, что все сие является лишь следствием ритуальных заклинаний каких-то таинственных магов, но лучше посмотрим на себя, познаем свои заблуждения и грехи, покаемся в них, исправим их и тогда найдем способы победить самые изощренные ухищрения сил зла.

3.

 Есть еще одно не совсем правильное мнение о сущности ритуальных убийств, связывающее ее с проливаемой при убийстве кровью. Некоторые мнят, что кровь убиенного, приносимая в жертву бесам, бывает им весьма приятна и якобы в этом есть, собственно, сущность ритуальной жертвы.

Забегая несколько вперед, скажу, что кровь в ритуальных убийствах, вероятно, на самом деле имеет определенное значение, но не она является сущностью этого преступления.

Что же касается мнения о приятности демонам этой крови, то, во-первых, оно не соответствует учению церкви об этом предмете:

в той же службе св. мч. младенцу Гавриилу говорится: “Язвы, на твое младенческое тело... возложенные, язвы врагу спасения нашего явишася”, – какая уж тут ему, врагу, приятность! Во-вторых, даже если бесы недействительно испытывают извращенное наслаждение при виде и обонянии человеческой крови, то нам, людям, какое, собственно, дело до сих демонских похотей, чтобы подробно заниматься этим предметом?

Итак, если все вышеперечисленное не составляет сути ритуальных преступлений (убийств), то в чем же на самом деле заключается их сущность?

На основе все того же православного нравственного учения мы должны признавать, что по сути – это весьма мощное, созданное достаточно давно, но отточенное ныне почти до совершенства орудие дьявола в невидимой брани, направленное на массовое уловление христианских душ. Причем последнее происходит все по тем же законом аскезы, которые известны со времен Евангелия и более подробно раскрыты свв. отцами (см. например “Добротолюбие”). Новизна этого предмета состоит в том, что враг за 2000 лет весьма усовершенствовался в своем коварстве и за счет сочетания ряда хитростей создал целую систему массового уловления человеческих душ, которую мы не совсем правильно называем ритуальным преступлением. Давайте же подробно рассмотрим все эти хитрости.

 хитрости.

1. Первая из них состоит в том, чтобы сделать человека соучастником этого ритуального греха почти без всякого участия с его стороны, во всяком случае при полной или почти полной его бездеятельности.

“Как это может быть?” – спросит читатель. Ведь общий нравственный закон говорит нам, что никто не может ввести человека в грех без изволения его свободы и без какого-либо участия или дела с его стороны. Да и вы сами только что выше об этом же говорили!

Действительно, все это верно, но (и это давно уже заметил дьявол) на самом деле злое дело человека может состоять именно в том, что он не воспротивится злу, не сотворит добро, когда Богом будет на это доброе дело призван, и, таким образом, окажется соучастником зла, внешне оставаясь по видимости совершенно бездеятельным.

Как сказал Господь: “Суд же состоит в том, что свет пришел в мир; но люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы; ибо всякий, делающий злое, ненавидит свет и не идет к свету, чтобы не обличились дела его, потому что они злы” (Ин. 3, 19-20).

Здесь грешник осуждается не за то, что он делает зло, а за то, что не идет к свету; т.е. за свою бездеятельность в покаянии и добродетели.

И в другом месте Спаситель говорит: “Когда нечистый дух выйдет, из человека, то ходит по безводным местам, ища покоя, и не находит; тогда говорит: возвращусь в дом мой, откуда я вышел. И, придя, находит его незанятым, выметенным и убранным; тогда идет и берет с собою семь, других духов, злейших себя, и, войдя, живут там; и бывает для человека того последнее хуже первого” (Мф. 12,43-45).

Горница души не занята Святым Духом опять же по причине нерадения и бездеятельности человека в покаянии и в добродетели, коя, т.е. бездеятельность, как видим, является греховной и наказуется, тем, что для такового последнее бывает горше первого.

Все сие, как я уже сказал, давно знает дьявол, который изучил Евангелие и творения свв. отцов гораздо лучше нас с вами. Только в отличие от нас он читает все это превратно: мы – с целью спасения; он – с целью извлечь оттуда, в случае нашей бездеятельности в исполнении евангельских заповедей, наиболее эффективные средства для нашей погибели.

Перед лукавым в его кознях всегда определенной преградой была нравственная свобода и воля человека, без соизволения которых он, как уже много раз говорилось, никого не может ввести в грех. Но он, видно, приметил, что гораздо легче сделать сие, не понуждая человека делать какое-либо зло, а так сказать наоборот, внушая ему остаться бездеятельным, когда прилежит случай сотворить добро или выступить против зла.

Ведь наша падшая природа, в силу присущей ей косности и лени на доброе, всегда охотнее остается в бездействии, хотя она также и не всегда охотно участвует в явном зле.

Так, например, не очень многие из нас согласились бы совершить какое-либо тяжкое преступление, скажем, жестоко избить кого-нибудь. Но зато сколь многочисленны примеры того, когда множество невольных свидетелей остаются безучастными к подобным и даже худшим преступлениям, совершаемым другими; проходя мимо, стараются ускорить шаг или закрыть поплотнее дверь, если это происходит рядом с их домом, забывая, что этим они нравственно становятся соучастниками данных преступлений, и, даже если на суде человеческом их за это не привлекут к ответственности, не так будет на Суде Божием.

На этом простом примере очевидным становится, как уловляется душа человека в то; зло, которое мы называем ритуальным, без всякого, вроде бы, ее (души) участия. Участие-то есть, оно в молчаливом и бездеятельном отношении к ритуальным преступлениям людей, призванных не молчать и не бездействовать (а сим призванным является каждый христианин), что вменяется таковым в соучастие в преступлении.

2. Отсюда следует вторая особенность этих преступлений, которую можно назвать иерархией соучастников. Ведь очевидно, что есть непосредственные заказчики и исполнители этих, например, убийств. Есть те, кто непосредственно в них не участвовал, но знал о них все и покрывал преступников; есть такие, которые не знали подноготную сих дел, но в силу присущих им знаний, природной сообразительности и иных талантов могли бы догадаться о ней, и, однако же, слепо веря, что все это вымысел, также защищали убийц; есть, наконец, такие, которые, ни о чем не зная, кроме сообщенного им факта убийства, просто молчали и вообще ничего в связи с этим не делали, невольно и косвенно, таким образом, способствуя сокрытию убийц и совершению новых подобных преступлений, которые всегда удобнее совершать в атмосфере равнодушия и отсутствия какого-либо (в том числе доступного каждому духовного) сопротивления преступникам.

Замечу, что вина и наказание за нее всех этих категорий лиц разные, но все они соучастники одного и того же преступления.

Добавлю здесь несколько слов о значении крови и причине употребления ее при ритуальных убийствах, во время которых, как общеизвестно, часто для каких-то целей специально собирается кровь жертвы. Зачем это делается, или, точнее, зачем демоны внушают ритуальным убийцам это делать?

Ответ на этот вопрос, думаю, находится в связи с как только что сказанным, так и со следующим: последние открытия точных наук вроде бы говорят, что пролитая кровь, особенно убитого человека, каким-то определенным образом сигнализирует, свидетельствует о совершенном преступлении, как бы вопиет о нем, указывая при этом на преступника. Так что древние библейские слова о голосе крови убитого Каином его брата Авеля: “Голос крови брата твоего вопиет ко мне от земли” (Быт. 4, 10), – это, оказывается, не только метафора.

Если все это так, то, думаю, демоны, которые как ангелы, хотя и падшие, давным-давно знают об этом природном свойстве крови, стремятся испачкать кровью жертвы ритуального убийства как можно большее число душ – прямых и нравственных соучастников этого преступления, внушая им употреблять эту жидкость для каких-то своих магических, обрядовых или бытовых целей (естественно, внушаемое – явная ложь. Данные цели таким путем достигаются в “лучшем” случае настолько же, насколько “помогает” обращение к экстрасенсу или колдуну – прим. автора) и помечая, таким образом, этих лиц в качестве соучастников не только нравственно, но и психофизически.

Решающего значения эта деталь в ритуальных убийствах, на мой взгляд, не имеет, но все же оное преступление усугубляет, а также вовлекает в него дополнительный круг лиц, особенно тех, кто в силу тех или иных причин не может нести какой-то нравственной ответственности (например, малолетних детей), и поэтому иным путем в это преступление не может быть вовлечен. И демонам это приятно. Как говорится: мелочь, а приятно!

К тому же таким “умным” существам (падшим ангелам) всегда доставляет злобную радость наблюдать за крайними проявлениями преступной человеческой глупости, к коим, согласно вышесказанному, несомненно следует отнести и вздорное мнение о какой-то пользе от употребления крови невинно убиенных жертв, хотя на самом деле, как легко можно догадаться, все обстоит совершенно наоборот.

Из вышесказанного также следует, что дьяволу и выгодно, и приятно сделать такими, т.е. нравственными, а если можно, то и психофизически замазанными кровью, соучастниками ритуальных преступлений как можно большее число людей. И отсюда вытекают сразу две примечательные черты подобных дел, явно, я бы даже сказал нагло противоречащие друг другу.

3. Одна из них состоит в стремлении преступников известить о ритуальном преступлении, чаще всего убийстве, как можно большее число лиц. В древности это' достигалось тем, что, как неоднократно в качестве особенности этого рода преступлений замечали их исследователи, тело жертвы специально оставлялось на открытом месте так, чтобы его сравнительно просто можно было найти. Хотя, как правило, его легко можно было спрятать. Этим, очевидно, ритуальное убийство принципиально отличается от обычного, где преступник, если только это возможно, старается скрыть не только жертву, но и само преступление.

С этой, по-видимому, целью и была сделана вышеупомянутая надпись на стене подвала Ипатьевского дома. Ибо иначе непонятно, зачем, казалось бы, нас извещать о ритуальном характере совершенного там убийства? Ведь это, вроде бы, на руку православным русским патриотам, которые теперь хорошо знают об этих кознях зла и так удачно и красиво могут их разоблачать...

Нас, русских людей, вероятно, считают идиотами, не способными догадаться: что же реально стоит за этой древней откровенностью ритуальных преступников, которая в наше время достигла апогея в связи с наличием :так называемых СМИ. Вспомним, как оперативно, быстро и единодушно оповестили они нас о ритуальном убийстве трех иноков Оптиной на Пасху 1993 года. Сообщили факт, и все. Как правило, никаких нравственных выводов или призывов хотя бы к духовному сопротивлению убийцам в оных сообщениях не содержится.

Но неужели, спросит кто-нибудь, знание об этих преступлениях нисколько не оказывается полезным для их возможных соучастников?

Вот здесь вступает в действие следующая, как я уже сказал, противоположная предыдущей примечательная черта этого рода дел.

4. Сообщив нам каким-нибудь образом (в наше время чаще всего через СМИ) о сего рода преступлении, его соучастники всеми возможными способами пытаются, как это ни парадоксально звучит, отрицать сей факт, выполняя тут роль темного облака, которое в определенный момент выпускает каракатица.

Этого отрицания можно достичь (и достигали), например, через отрицание нравственного значения совершенного ритуального преступления, которое, вопреки фактам, объявляется совсем не таковым и вообще совершенным вовсе посторонними людьми, которые действовали отнюдь не из ритуальных мотивов, а скажем, из корысти или из хулиганских побуждений.

Например, так поступило ОРТ, объявив уничтожение памятника Государю мученику Николаю II проделками неизвестных хулиганов. Странные, надо сказать, хулиганы, которые из многих тысяч самых различных памятников, сооруженных в Москве, Подмосковье и вообще в СНГ (некоторые из которых уже давно физически и морально устарели и действительно нуждаются в сносе), выбирают один-единственный, хотя есть тиражированные миллионами, и взрывают его.

Но даже если принять версию СМИ, это нисколько не меняет ритуального характера преступления. Ведь столь избирательное действие “таинственных” хулиганов обличает их злобу именно к Государю. Ту злобу, которая является отголоском и продолжением чудовищной злобы, действительно совершившей 17 июля 1918 года ритуальное убийство в подвале Ипатьевского дома. Следовательно, даже если это и хулиганы, то на Страшном Божием Суде (а возможно, их не минет, и земной суд) они будут отвечать отнюдь не только за хулиганские действия, а и за нечто большее: соучастие в убийстве Царя и его Семьи. Ибо в том ряду соучастников, который нами приведен выше, они, хотя, слава Богу, и не первые, но далеко и не последние.

Тем более что по законам как Византийской, так и Российской империй оскорбление, нанесенное изображению императора (статуе, портрету и т.д.), является оскорблением, нанесенным самому императору. И карается оно весьма сурово: эту кару может смягчить лишь сугубое покаяние (вспомним ситуацию, описанную в златоустовских “Беседах о статуях”).

Совершенно очевиден и, так сказать, ритуально-кодирующий характер самого сообщения СМИ (в частности, ОРТ) об этом преступлении.

Когда телекамера, а лучше сказать, тот, кто за ней стоит, и тот, кто стоит, за этим, с наслаждением смакуют печальное зрелище искореженных останков некогда величественного монумента, расчет явно делается на то, что в чьей-то душе шелохнется гаденькое и насмешливое чувство презрения к монархии и монарху. Ведь нас почти всех с детства воспитывали в презрении к Самодержавию, выставляя его на посмешище и изображая чуть ли не самым нелепым проявлением политического устройства. Как же тут не посмеяться над поруганием образа Царя земного, подобно тому как некогда ругались Царю Небесному:

“Если Ты Царь Иудейский, спаси Себя Самого... если Он Царь Израилев, пусть теперь сойдет с креста, и уверуем в Него” (Лк. 23,37; Мф. 27,42).

Берегись, русский человек, этого зла, внимай душе своей, ибо стоит шевельнуться в ней даже самому малому из того, что здесь названо, как это сразу же обличит тебя в соучастии тем обоим самым страшным делам в истории человечества, на что, и рассчитывают враги твои!

Впрочем, у них есть и другие средства замазать ритуальный характер преступления. Например отвлекая внимание от него и перенося его на совсем другой предмет.

Иногда идут еще дальше и объявляют такое преступление чем-то вроде “доброго дела”, скажем “победой сил прогресса над мракобесием и реакцией”, – и глупцы этому верят!

Но, конечно же, самым вопиющим для нас и самым привлекательным для соучастников этих дел является то, что иногда они, при помощи уж не знаю какой нашей дурости, выставляют эти преступления как бы не существующими.

Классическим примером такого рода является дело об убийстве Андрюши Ющинского (Киев, 1912 г.), часто называемое “делом Бейлиса”. Правдой в этом деле является то, что зверски, через нечеловеческие мучения и истязания, искусно произведенные какой-то то ли нелюдью, то ли нечистью, был убит 14-летний мальчик. Причем научная экспертиза и косвенно жюри присяжных подтвердили именно ритуальный характер убийства.

Неправда этого дела состоит в том, что желтые СМИ того времени и тогдашняя “прогрессивная” интеллигенция сначала перенесли акцент с убийства ребенка на защиту Менделя Бейлиса как якобы невинно обвиненного в убийстве. А затем этим же силам и тем, кто за ними стоял, вообще удалось превратить дело об убийстве Андрюши Ющинского в “дело Бейлиса”, выставив, таким образом, первое как нечто вообще не существующее.

Это сейчас, благодаря работе православных патриотов, мы знаем кое-какую правду обо всем этом, а в советское время я, как почти все, кое-что краем уха слышал о “деле Бейлиса”, но и понятия не имел об А. Ющинском.

Это уже апофеоз! Наверное, у демонов и их ритуальных подручных-шестерок, как убийц, так и заметающих следы, такое считается пределом совершенства, так сказать, знаком качества!

Отголосок подобного встречается в дискуссии некоего Б. Кушнера по радио “Свобода” о “Русофобии” И. Р. Шафаревича. Последовательно нагнетая черные краски по поводу вышеупомянутой книги, Кушнер в качестве особо угнетающего его впечатления от чтения “Русофобии” “предчувствует”, что в ней: “Кажется ... вот-вот появятся и пресловутые христианские младенцы”.

На что И. Р. Шафаревич вполне обоснованно отвечает: “Намекает на ритуальные убийства”. И далее он же делает любопытное замечание: “Словарь русского языка” Ожегова разъясняет слово “пресловутый” так: “широко известный, нашумевший, но сомнительный или заслуживающий отрицательной оценки”. Но ведь убитые-то младенцы были самые настоящие, какова бы ни была причина их гибели (например, в деле Бейлиса, в процессах, описанных Далем). За что же их так пренебрежительно третировать, хотя они и христианские, – можно бы и пожалеть!” (“Наш современник” № 12, 1991 г., с. 138).

Соглашаясь в этом с Игорем Ростиславовичем, добавлю, что, вероятно, господину Кушнеру и в голову не приходит, что, изрекая свой перл, он становится соучастником ритуальных убийц, причем соучастником как раз в их предельном или запредельном желании изобразить эти реальные преступления как бы не существующими.

Точно таким же соучастником в деле А. Ющинского являлся и господин В. Г. Короленко, с пеной у рта отстаивавший сомнительную невиновность Бейлиса (он был оправдан, но как: мнение присяжных разделилось пополам, а по гуманным законам Российской Империи это трактовалось в пользу обвиняемого. – Прим. автора), забыв при этом о действительной жертве. И какое для этого надо было иметь каменное сердце, когда кровь невинного страдальца вопияла к небу! Вне зависимости от виновности или невиновности Бейлиса это все равно делает Короленко соучастником ритуального убийства А. Ющинского.

Правда, в некоторое оправдание Владимира Галактионовича надо сказать, что делал он эти гадости не сознательно, а по своей интеллигентской глупости: денег ему за это, скорее всего, никто не платил, ловили на гордыне, тщеславии, боязни оказаться не в струе “прогрессивных” идей и т.д. Так что в нашей градации соучастников он на третьем месте. По этой причине вина его не столь велика, сравнительно не столь велико на земле и наказание.

Господь всего лишь дал ему отчасти, совсем немного, увидеть плоды его же трудов (в том числе и “дела Бейлиса”) в лице коммунистического зверя. Короленко увидел, ужаснулся, беспомощно и бесполезно пытался протестовать, впрочем сомневаюсь, чтобы и после такого наказательного вразумления Божия у него стояли “окровавленные мальчики в глазах”. Так и умер Владимир Галактионович, бессильный что-либо изменить. Умер, чтобы в том мире после Суда Божия понести свое наказание, куда более тяжкое, чем на земле.

Но, скажет кто-нибудь, что же особо нового в такого рода делах, и почему вы придаете им такое значение? Да, мол, мы иногда через свое недолжное молчание или бездеятельность оказываемся соучастниками греха. И за это мы несем определенное наказание. Но этот грех и соответствующее ему наказание не столь велики, что, кстати сказать, видно из вашего же примера: если господин Короленко согрешил не так уж тяжело и не так сильно наказан, то еще меньше согрешили те, кто пассивно наблюдали за событиями. Так что же здесь особенно страшного, чтобы так много об этом говорить?

Вот тут-то вступает в дело еще одна особенность такого рода преступлений, еще одна хитрость дьявола.

5. Враг рода человеческого, готовя сие зло, специально понуждает неких лиц совершать чрезвычайно тяжкие преступления, настолько тяжкие, что даже самая малая доля вины, падающая на каждого соучастника их, становится для него смертельно опасной.

Здесь можно привести следующий пример из опыта прошлых и возможных будущих войн: человек, находящийся на открытой местности в километре от места падения даже самой мощной авиабомбы времен Второй мировой войны, вряд ли получит какие-либо ранения. Но такой же эксперимент с атомной бомбой средней мощности, скорее всего, не оставит и следа от экспериментатора.

Итак, все зависит от мощности взрыва или – в нашем случае – от силы злодеяния. Поэтому то, что мы называем ритуальными преступлениями, это обычно убийства – один из самых страшных видов злодейства. Притом, это обычно убийства изуверские. В качестве их жертв часто оказываются дети (что отягощает вину убийц), иногда – люди святые. Причем эти преступления могут сопровождаться осквернением святыни или, как говорилось выше, кощунственным карикатурированием Крестной Жертвы Христовой. Да и сам ритуал служит, как уже отмечалось, для этого же. Так что он играет в этих преступлениях вспомогательную роль. Вот почему я назвал бы их не ритуальными, а цепными, ибо они подобно цепной реакции охватывают через уловление в соучастие себе (см. пункты 1-4) души все новых и новых людей, не борющихся с ними, причем опутывают эти души крепчайшими цепями. Отягощаются ритуальные, или цепные, убийства и тем, что их предметом может быть не только ребенок, но и другое лицо, имеющее как мистическое значение, так и занимающее высокое положение в христианском обществе и государстве – речь, естественно, идет о Царе.