Текст книги "Я плохо помню чудное мгновенье"

Автор книги: Георгий Фрумкер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Он может внять или не внять, Но я замечу едко, Что лучше имя поменять И не позорить предка.

Ф.Киркорову

Вчера послушал диск его. С губ не слетит острота: На зайку всероссийского Запрещена охота.

Саше Петрову пианисту и аккомпаниатору (на фото мы с Левоном Оганезовым)

Чего Лева смотрит сурово, А я улыбаюсь, как псих: Он знал, что я фото Петрову Один подпишу за двоих.

Эдуарду Тополю

Меня писатель, может, не простит, Но я скажу: “Не я. Ни сном ни духом.” Как жаль, что тополь много шелестит. И жаль, что плодоносит только пухом.

Ф. Л.

Он в детстве был и хил и мал, Но часто гири поднимал. И внешний облик изменил – И вот теперь он мал и хил.

Игорю Губерману (надпись на фотографии)

Стареем. Больше курим. Меньше пьем. И платим по распискам долговым. Идет, как говорится, все путем. Да, все путем. Уже не половым.

Жене

Ее счастливей не найдешь окрест: Она несет Георгиевский крест.

Вадиму Егорову

– Правда, что здорово Слушать Егорова? – Слушать Вадима Необходимо.

Игорю Губерману

Не уверен в примате – Что первично на шарике? То ли Гарик при мате, То ли маты при Гарике?

Елене Камбуровой

Слушал Вас, прикрывши веки, Не разыгрывая страсть. Очень жаль, что я – не греки : Мне Елены не украсть.

Александру Городницкому

Ах, старый разбойник, ах, старый пират, На море, но больше на суше О, сколько приятностей, сколько услад Вливаешь ты в девичьи уши. Ушами пусть женщины любят, ан масс, Но для поддержания духа Уверен, в них мало тебе и сейчас Невинного органа слуха.

Графоману

Ахматова сказала: “Я – поэт”. Она права. У Вас – следы регресса. Я не хотел бы обижать Вас, нет. Но не поэт Вы. И не поэтесса.

Борису Моисееву

Не знаю, как с этим я справлюсь – Мне душу раздвоенность губит: С одной стороны – бабам нравлюсь, С другой – мужики меня любят.

Эпитафия на могильном камне

Обрел он счастье и покой. Теперь к нему не будьте строги. Ходил с протянутой рукой, И протянул в итоге ноги.

Вовчику и Левчику

Был пародист и был певец. Но совершенству нет преграды. Когда же пара наконец Навечно в цирк уйдет с эстрады?

Александру Буйнову

Шумит народ, волнуется толпа. Все прут к нему – и взрослые, и дети. Не зарастет народная тропа, Коль бюст Буйнов поставит в туалете.

ЭпигДамма, писаная ВладимиДу Вольфовичу во вДемя сильного насмоДка

ЭпигДаф: “Я всем антисемитам как еврей…” Евгений Евтушенко

Над Вами шутит каждый паДодист. На Вас давно надет колпак шутовский. Вы всем антисемитам как юДист, И все же Вы – типичный ЖиДиновский…

Поэту-песеннику Илье Резнику

(В интервью Илья Резник заявил, что собирается уйти из шоу-бизнеса и отныне будет писать стихи военным и детям. Газета “Курьер” за июль 2000 г.)

Хорошо, пускай матрос. Я согласен – пусть солдат. Но возник один вопрос: В чем ребенок виноват?!

Одному поэту Эпиграф. “Я последний поэт России…” Сергей Есенин.

Я прочел философский Ваш бред, Зарифмованный плохо к тому же. Вы – последний российский поэт. Вряд ли кто-то найдется похуже.

Артемию Лебедеву

Поскольку не кончал я академий, То перепутать можно сгоряча: Я Лебедева помню Кумача. А кто, простите, Лебедев Артемий??

Александру Иванову

Как жанр, пародия – не нов. Был пародистов мощный клан, Но появился Иванов – И все ушли на задний план.

Молодящимся певицам

Все замашки, словно у молодки. Ах, как юбка задрана умело! И видны прекрасные колготки, Только в них – стареющее тело.

Композитору высшего ранга

Я был на песенной премьере, Там публика судила строго. И как до Моцарта – Сальери, Так Моцарту – до И.Кругого.

Известному поэту-песеннику

От рифм беги, как от греха, И проявляй лишь в песнях прыть: Ведь там убожество стиха Несложно музыкой прикрыть.

Марине Хлебниковой на песню “Чашка кофею”

Слова и музыка – Чижова, А с рифмой – вовсе нет возни. И вот певица Хлебникова Поет нам новые песни.

Вахтангу Кикабидзе

Я иду по сцене, я иду по сцене, Как идут по взлетной полосе. Знаю я прекрасно Кикабидзе цену И своей немеряной красе. И в улыбке губы, раздвигаю губы: Чем не голливудский я артист?! Пусть все видят зубы…Потому что зубы Новые поставил мне дантист.

Армену Джигарханяну

Я сто ролей сыграл в кино. Какие это были роли! Любил я женщин, пил вино, Я говорил: “Чего же боле?..” Играл французов и армян, Играл бендюжника – еврея, Порой я – вор, порой – Тристан, Но жизнь артиста – лотерея. И в свете этих перемен Мне стала роль одна расплатой: Не говорят: “Привет, Армен”, А говорят: “Привет, Горбатый!”

Николаю Фоменко

Прикол, представьте, на приколе. Да, Николай в приколах – ас. Я помню – так шутили в школе, Когда ходил я в третий класс.

Игорю Николаеву Из газетной статьи: “Певец, поэт, композитор”

Жаль, слуха у меня в помине нет, А в остальном – совсем небездуховен. Но я скажу вам: если он – поэт, То я для всех – как минимум Бетховен.

Сергею Шойгу Главе МЧС

Конечно, он имеет вес. Не надо только гнать пургу: В стране бы не было ЧС, Когда бы не было Шойгу.

Стих в одну строчку? Это уже не стихосложение, а стиховычитание.

-Холодно, – сказал дикобраз. И съежился.

МОНОСКРИПТЫ

О женщина! Опять мне не дано…

*

С тобой мы жили долгих полчаса…

*

Мне на работе снится каждый день…

*

Хочу туда, откуда я родился…

*

Всегда цветов полна ночная ваза…

*

Как хочется порой сменить носки…

*

Все семь листов последнего желанья…

И смело посмотрев в глаза циклопу…

*

От путеводных звезд рябит в глазах…

*

Пусть я – кастрат, но вам, мои потомки…

*

Моя любовь к себе неистребима…

*

Я не хотел вас обеременять…

*

Но ты ушла. Нежнейшее амбрэ…

*

Презренный трус. Не лезь на амбразуру…

Как друг от друга далеки твои глаза…

*

Я женщинам вообще не изменяю…

*

Опять он ввел в ее соблазн…

*

Готов для вас рискнуть я чьей-то жизнью…

*

А к колбасе моя любовь нетленна…

*

Я плохо помню чудное мгновенье…

*

Ты предо мной, одетая в сережки…

Как много утекло за эту ночь…

*

На женский пол гораздо мягче падать…

*

Она не соглашалась в плоть до свадьбы…

*

Ну, не дрожи. Ах, это Паркинсона…

*

Я к вам в постель буквально на минутку…

*

Глаза б твои меня бы не видали…

*

Нет, что вы! Я сегодня не женат…

К несчастию, сбылись мои желанья…

*

Я не рожден под знаком зодиака…

*

Не каждый день я нахожу бумажник…

*

А в голове одна роится мысль…

*

Товарищ Вепрь! Войдет она…

*

Я к вам себя пока не приглашаю…

*

Ах, теща! Вы так много пережили!

А без одежды ты еще страшнее…

*

Как мучит жажда мести по утрам…

*

Опять сегодня истина дороже…

*

Не так уж много пальцев на руке…

*

И вновь я пережил свои ботинки…

*

Я в долг всегда возьму без сожаленья…

*

Любовь придет внезапно, как жена…

Опять перед тобой не устоял…

*

Как все слипается. Особенно глаза…

*

Зачем вы согласились?! Я же в шутку…

*

А Ваш анфас гораздо лучше в профиль…

*

О, как божественно она давала в долг…

*

И громко хлопнув крышкой унитаза…

*

Как сладок с губ любимой вкус лимона…

*

Ну, что молчишь, как будто в рот набрала…

*

Вы из себя меня не выводите…

*

Из цикла о Ваягре “Лекарство появилось на конец”

А дочь родится – назовем Ваягрой…

*

Реклама: А без Ваягры даже и не суйся!..

*

Ах, как Вы вовремя – я с полчаса как принял…

*

А долг супружеский я Вам отдам попозже…

… А если что, то простите меня, под Леца…

СЛОВОЧИЗМЫ

Мужчина от женщины отличается тем, что перед совершением ошибки он все тщательно обдумывает.

Не стоит говорить с женщинами о возрасте, и с возрастом – о женщинах.

Японско-еврейское приветствие: “Банзай-гезунд!”

Совместное американо-российское предприятие по производству унитазов “Байкал”.

Эротический двухсерийный фильм. Серия I: “Принцесса на Горошине”. Серия II: “Горошин на принцессе”.

Объявление в парикмахерской: “За одного бритого двух небритых дают”.

Ради него она готова была снять с себя последнюю ночную рубашку.

Кнут обычно продается в нагрузку к прянику.

Беззубые орехи любят больше, чем кашу.

Хирург был кровно заинтересован в успехе операции.

До смерти еще нужно дожить…

На ипподроме висел лозунг: “Резвость – норма жизни.”

Говорить о нем плохо – рука не поднимается.

Все, что не случается, не случается к лучшему.

Абстинтист седьмого дня: не пил по воскресеньям.

К.Симонов. Во втором чтении: Просто ты умела ж дать, как никто другой.

Время не только все расставляет по своим местам, но и раскладывает по рядам.

Читая мысли на расстоянии, соблюдайте дистанцию.

Его отлучили от груди через год после женитьбы…

Эх, встретить бы однажды Гименея… Его же цепью, да по голове…

Концерт для дирижера с оркестром.

Некрофил проявлял к мертвым живой интерес.

Лысых легко стричь под одну гребенку.

Не надо на меня катить бочку с медом!

Его редкие связи были достаточно регулярными.

Мы же не римляне: о мертвых – ничего хорошего!

Зачем лгать себе, если вокруг полно народу?!

Любовь к ближнему была у вампира в крови.

Пока погром не грянет, еврей не перекрестится.

Если подходить к тому, что евреи действительно избранный Богом народ, то приходиться признать, что перевес при избрании был всего в один голос.

Эх, если бы с крестных отцов можно было бы получать алименты.

Она так напоминала корову, что за связь с ней могли судить, как за скотоложество.

Романс российских пенсионеров: Утро туманное, утро с едою…

Сделать себе имя на чужих костях – еще не значит быть археологом.

Песни на слова советских композиторов.

И прописные истины можно печатать на машинке.

Есть оскорбления, которые можно смыть только деньгами!

У раввина всегда времени в обрез…

Врачу психиатру: не нафрейди!

Открытые письма проще перлюстрировать.

Словарь сионимов.

Расширим эрогенные зоны!

“Стыдно скрывать свои лики.” Двуликий Янус.

МИФОЛОГИЗМЫ

В связи с разногласиями партнеров продается хорошо налаженый бизнес. Спросить Дамона или Пифиаса.

Продам коллекцию зажигалок. Герострат.

Вниманию бизнесменов. Есть запасы чистой соли в неограниченом количестве. Обращаться к Лоту.

Антикварное оружие в хорошем состоянии. Дамокл.

Мулине, мохеровые нитки, люрекс. Ариадна.

Переезжаете? Перевозим. Работаем 24 часа в сутки. Спросить Харона.

Открыта парикмахерская Далилла и Со. Самсоны – добро пожаловать!

Делаю надгробья в присутсвии заказчика. Сходство гарантирую. Медуза Горгона.

На легкую домашнюю работу требуется молодой человек, любящий животных. Авгий.

Отец разыскивает дочь. Уважаемая Антигона, ОТЗОВИТЕСЬ! Ваш отец, Эдип, находится в бедственном положении.

Добрая, услужливая женщина с прекрасным характером ищит место прислуги. Есть рекомендации. Мегера.

Кровати всех размеров прямо с фабрики. Удовлетворяем любые запросы. Прокруст.

“Не любите поэтов, люди”. Леонид Семаков

ЛИРИКА

Моя жизнь под откос тихо катится, Впрочем, что мне за нею тужить Мне в содеянном нечего каяться. Все грешат – что же мне не грешить?

То мне палец в лицо утыкается, То какой-то бездушный кулак. Как же так, что не хочешь ты каяться? Все ты делал не то и не так

Ах, как сложно все переплетается. Нам запреты от Бога даны. Нагрешить, отдохнуть и покаяться – И проклятья сняты Сатаны

То ль светает, а то ли смеркается. У стола я сижу в темноте. Даже если и буду я каяться, То грехи мне отпусят не те.

Что-то часто мне очень икается – Вспоминает и недруг, и друг. Моя жизнь под откос тихо катится И, глядишь, остановится вдруг.

Я слово к слову безуспешно ладил, Я рифмовал, старался от души… Я пальцами бумагу нежно гладил, И бритвою точил карандаши…

А строчки не слагались. Не слагались. Я все сидел и думал – в чем же суть? Да просто мы с тобою поругались. Я был неправ. Но ты не обуссудь,

И все прости мне – ссоры и невзгоды. Я сердце поднесу тебе в горсти. А ты на наши будущие годы Прости меня, любимая, прости.

Я плохо представляю то, что будет, А с прошлым я, наверно, оплошал. Меня, конечно, кто-то не забудет, Но только тот, кому я помешал.

Да вроде, я мешал совсем немногим. Старался даже дальнего любить, И как-то рано подбивать итоги, А так и подбивает их подбить.

Мне не собой быть очень надоело. Но не хочу меняться неспеша. Пускай в мое стареющее тело Вольется обновленная душа.

Купил пол-литра. Отварил картофель. Но сам себе твержу я: “Не греши”. И все же, где же этот Мефистофель? Я душу предлагаю за гроши.

Вернее, не за деньги. За услуги. Я душу отдаю тебе взамен За радости и нежности подруги. За верность без предательств и измен.

И слышу голос: “Я явлюсь деньками. Но торговаться как-то не с руки… Ты будь попроще и возьми деньгами – Твои запросы слишком велики.”

“…не раз поганой ложью я пачкал уста…” Михаил Булгаков

Не надо ложью осквернять уста. Потом еще не раз себя осудишь, И если даже шанс один из ста, Что на вранье когда-то пойман будешь – Не надо ложью осквернять уста.

Не надо ложью осквернять уста. Не существует в мире лжи невинной, Целуя крест, ты вспомни у креста, Что правда не бывает половинной. Не надо ложью осквернять уста.

Не надо ложью осквернять уста. Сказать – легко. А рифмы – просто шалость. Кивая головой и соглашаясь, Рта не раскрыв, ты осквернишь уста.

Я поворота ждал ключа в двери… Я слышал все, что делалось снаружи… Себе кумира ты не сотвори, Верней, кумиршу. Это много хуже.

А воспаленный мозг кричал: “Приди!” Но сам себе не подавал я виду. Лежал и думал: “Что же впереди?” И ждал тебя, как Мастер Маргариту.

Но нет любви. Булгаков был неправ. Есть деньги… есть работа… секретарши… Спустилась мгла, надежды все поправ, На Ершалаим и на Патриарши.

Ах, как развивался роман. По спирали. Мы словно бы в теннис настольный играли: Подача – ответ. Вновь ответ – и подача, И каждое слово – большая удача.

Ночами и днями писал Вам стихи я. На нас навалилась как будто стихия. И время объятий, и время свободы… Кто знал, что отпущены дни, а не годы?

А нынче лежали в тоске и печали. Немного курили. И больше молчали. Кто знает, когда и что может случиться? Нам многому нужно от жизни учиться.

Но тяга взаимная вряд ли калечит. Она нас врачует, а, значит, и лечит. И знать бы, что делать. И вникли бы в суть мы. Но как предсказать все грядущие судьбы?

Подведена ль нами черта для итога? Нет, все, что случится – от Бога. От Бога.

Мы играем в любовь, словно в карты. Вся колода у нас на руках. Кто играет с особым азартом – Остается всегда в дураках.

И любви пролистая странички, Словно в картах, постигнем азы. Но, скорее всего, по привычке Мы украдкою стащим тузы.

Не в тузах и не в двойках тут дело. Нам не может, увы, повезти. Накрапили колоду умело – Значит, партию нам не спасти.

..А потом уж про меня в части “Разное” А.Галич

РАЗНОЕ

-Послушай, – я жене сказал,-жена, Ответь мне правду, только не рыдая: Как дом ты сможешь потянуть одна, Когда уйду из жизни навсегда я? Жена сказала: – Я смеюсь – нет сил. Ну, как над остроумным анекдотом – Ты в дом так мало денег приносил, Что твой уход смогу считать доходом.

Иосифу Кобзону к юбилею

Неужто так, неужто впрямь уйдешь, все бросив? Не верю в то, что ты упрям, Кобзон Иосиф. Ведь ты умен, а, значит, нет в тебе упрямства. Я знаю: ты – интеллигент, не терпишь хамства. И уж прости, что я на “ты” с тобой прилюдно. На “вы” обратно перейти совсем нетрудно. И я над строчками корплю не из пижонства. Я, кстати, тоже не терплю амикошонства. Не обо мне сегодня речь. Я незаметен. Но твой талант не уберечь от лжи и сплетен. Что может так толкнуть уйти? Обиды яд ли? Таких, как ты, все обойти – найдешь навряд ли. А, может, зары все не те (да я про нарды)? Или в житейской суете смешались карты? Наплюй на все и пой, Кобзон, селу ли, граду. Ведь твой талант, как дивный сон, дан нам в награду. А божий дар и время – нет, не обесценит. Побудь еще с десяток лет для нас на сцене. Перереши, пусть будет в том мое участье. Ну а пока – желаю в дом земного счастья.

Почти сонет жене

О, эта жизнь мне еще мила! Пинанья постоянные ногою… Но это счастье зреть тебя нагою На помеле. Да и без помела. Еще любить имею я права Твою незыблемость о верности всех мнений. Не моего. И знанье без сомнений, Что я всегда неправ, а ты – права. Да, я люблю твой ироничный смех, И крик души, на визг переходящий. Пусть чувства в этой жизни преходящи, Презрение ко мне – сильнее всех. Мне видно выпал редкий шанс земной: Быть страшно ненавидимым женой.

Татьяне Лебединской (подражание)

Изнасилованы рифмы, не в почете ум и честь. Вместо крови в жилах – лимфа. Хорошо, хоть что-то есть. И гармошка вместо арфы. А творения – венцом. Представляются кентавры с человеческим лицом. Склоки, споры и раздоры. Нету яблок. Как им быть? Если ящик вскрыт Пандоры, нелегко его закрыть. Вот свои Горгона змеи, намотав на бигуди, Спит, под солнцем тело грея. У нее – все впереди. Пифиасы и Дамоны зло друг друга бьют под-дых. По утру Лаокооны пьют бутылку на троих. У Аида в царстве смета утверждалася не зря. Постепенно Стикс и Лета разливаются в моря. Все смешалось: жизнь и мифы. Но ловлю себя на том, Может, мы и впрямь Лапифы и в Фессалии живем.

ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО ЮЛИЮ КИМУ Предыстория этого письма такова. Юлий прилетел в Кливленд в расстроенных чувствах и, после приветствий, сказал: “Пошли покупать штаны.” Я его вежливо поблагодарил, но отказался, объяснив, что у меня уже есть одна пара. Ким этот юмор не принял и сказал, что ему сейчас не до шуток. Выяснилось, что он забыл свой костюм в Чикаго. “Не страшно,– сказал я. – Мы оба не гиганты. Я тебе что-то подберу.” В результате Юлий выступал в моих брюках и в других городах. А потом улетел в Москву. Недавно Юлий Ким отмечал круглую дату – 60-летие. Я позвонил поздравить его с днем рождения. А когда положил трубку, то вспомнил об этом эпизоде. И написал это шуточное послание.

Я пишу вам в Москву из Огайо. Но но делу, не просто пишу. Я по комнате нервно шагаю, И не очень ритмично дышу. Больше года от вас – ни привета, Ни строки, ни звонка, ни письма. А меж тем от большого поэта Ждать такое обидно весьма. Ваше творчество – пьесы и песни – Чтоб отвлечь. Ну, не больше, чем трюк. Для меня есть вопрос интересней: Речь пойдет о судьбе наших брюк. Я страдаю не первую зиму. А подход – он, конечно, не нов. Очень просто – отдай брюки Киму, Ну, а сам щеголяй без штанов. Посмотрел юбилей Ваш от скуки, Это что ж, понимать надо так – Вы продали прекрасные брюки И купили подержанный фрак? От души, и от сердца, и тела – Поделился одеждой. А зря. Доброте моей нету предела, Но мелькнула надежды заря. Краем уха слыхал, что возможно, Вы опять к нам приехать должны. Я хочу вас спросить осторожно: Вы захватите наши штаны? Вы мне сентиментальность простите, Видно, возраст потер, как наждак… Кстати, брюкам слегка намекните: У меня есть приличный пиджак.

Я ухожу к отверженным селеньям… А.С. Пушкин

Пришел к тебе. Принес с собой пакет (Прими подарок скромный от поэта). А в нем – кета. Нежнейшая из кет, Но ты сказала, у тебя – диета. Ужель судьба мне одному свой крест Нести с моей печалью и сомненьем? Ну вот и все. И вновь один, как перст. Я ухожу с отверженным соленьем.

Хорошее мы в памяти храним. Обиды, боли – были ли когда-то… Но вспоминаем радостные даты И, как всегда, печалимся по ним. Так даже грешник, вырвавшись из ада, И в райском проживающий саду, Кипящую свою сковороду Припоминает теплым Эльдорадо.

Клуб пушкинистов объявляет конкурс на лучшее стихотворение. Условия конкурса: не более 21 строки, тема любая, время ограничено до… Призы 100, 50 и 25 долларов. “Новое Русское Слово”

Устроителям конкурса

Открытая тема – тяжелое бремя. Такая свобода? Зачем? На черта? Но, к счастью, указано точное время. И все. И подведена будет черта. Но вот то, что радует больше, чем сроки (Я здесь откровенный веду разговор). Что двадцать одной ограничены строки. Набрал двадцать две – и уже перебор. Пока существую, я пробую мыслить. Пусть я меркантилен, но думаю так: Коль трудно полтинник вам будет отчислить, То вы не стесняйтесь, приму четвертак. Предвижу я ваши и охи, и ахи: Каких он набрался нахальных идей! Но знайте, что с детства мне люб амфибрахий, А также гекзаметр, ямб и хорей. И юмор пииту совсем не помеха. А банк не сорвав, не впадаю я в транс. Поэтам от сердца желаю успеха: Кому-то в очко. А себе – в преферанс.

Самое смешное то, что устроители конкурса прислали мне Почетную Грамоту, хотя мое письмо было явной шуткой. И я не удержался.

Прислал мне Почетную Грамоту клуб, Но я оскорблен и обижен: Ужель пушкинистам и впрямь я не люб, В сравненьи с другими унижен? Что это? Ошибка иль чей то каприз – Столь некомпетентное мненье! Я твердо на первый рассчитывал приз, Мне грамота – как оскорбленье. Хоть добрый отец я и любящий муж, Но злости созрели початки. Дантеса я клуб открываю, к тому ж Скупаю в округе перчатки.

Уважаемое жюри! Я вам пишу, друзья парисы (хотя скорей всего, мидасы),не с целью добыванья приза, иль выделения из массы.Стих – не вино и не котлета, и, по какой, пардон, системе судить вы можете поэта? Размере, рифме или теме? А судьи кто? Рабинер Яков? Марк Митник? Вы меня простите! А, может, даже из варягов вы Евтушенко пригласите? Увы, я не блещу талантом, но вам замечу осторожно, что дилетантов дилетантам судить не должно и не можно.

Начальству Игоря Иртеньева

Жалоба (совершенно скелетно)

Да, я беззуб, я лыс, я мал. Но мне покоя нет. Зачем Иртеньев написал, Что я уже скелет? Что худ – совсем не виноват, Скорей, виновен ген. Пускай соседи говорят, Что я живой рентген. Но это, право, не беда, Что я почти усох: Ведь кое-где я – хоть куда, И кое-чем – неплох. Не претендую на красу, Но все же – не мертвец. И, как другие крест несут, Несу я свой крестец. Иду, смешавшийся с толпой, Кругом горит неон. То полумертв, то чуть живой. Мне имя – легион.

Про Петра Опыт синтетической биографии

Люблю Чайковского Петра! Он был заядлый композитор, Великий звуков инквизитор, Певец народного добра. Он пол-России прошагал. Был бурлаком и окулистом. Дружил с Плехановым и Листом. Ему позировал Шагал. Он всей душой любил народ. Презрев чины, ранжиры, ранги. Он в сакли, чумы и яранги Входил простой, как кислород. Входил, садился за рояль И, нажимая на педали, В такие уносился дали, Какие нам постичь едва ль. Но точно зная, что почем, Он не считал себя поэтом И потому писал дуплетом С Модестом, также Ильичем. Когда ж пришла его пора, Что в жизни происходит часто, Осенним вечером ненастным Не досчитались мы Петра. Похоронили над Днепром Его под звуки канонады, И пионерские отряды Давали клятву над Петром. Прощай, Чайковский, наш отец, Тебя вовек мы не забудем, Спокойно спи на радость людям, Нелегкой музыки творец. Игорь Иртеньев

К опыту синтетической биографии Открытое письмо И. Иртеньеву Люблю Иртеньева, но все ж Он знает музыку не шибко. И каждая его ошибка – Мне прямо в сердце острый нож. Вначале я начну с конца. Точней, с могилы над рекою. Я над Днепром сидел порою В тиши. С бутылочкой винца. Хоть там еще течет река, Ну, обыщись – могилы нету. Возможно, заложили в смету, Но не построили пока. А правды я не утаю: Петро лежит под Сталинградом. В атаку он ходил с отрядом И, как герой, погиб в бою! Служа вахтером в ЖСК, Он написал “Старик и море”. Но озером сменил. А вскоре И лебедями – старика. Тем нераскрытых – целый рой. Пример: Чайковский и природа. А как он чаянья народа Передавал своей игрой! Меж тем Чайковский был горазд Передавать любые звуки, И говорили все в округе: – Чайковский?! – Этот передаст!

P.S. Хоть мы от центра и вдали, Но просьба к Вам: в стихах и в прозе Поведать нам о Берлиозе, И о жене его – Дали.

Дикое захолустье г. Кливленд

Подражание Н. Сагаловскому

Напиши мне, пиит, для души. Ну, хотя бы сонет. Так, примерно, четырнадцать строчек. Но можно поболе. Пожеланье прими ты как добрый и мудрый совет: Не пиши о плохом. Я и так уже на валидоле. Ты ж умеешь смешно, а сюжет я придумал давно. Поделиться могу, отрываю от сердца и тела. Скажем, черный мужик с белой бабой встречается, но Не пиши примитив, как Шекспир написал об Отелло. Или так заверни, чтоб никто догадаться не смог На манер детективов у Кристи (писала ж старуха!). Этот черный забыл, куда свой он засунул платок, Ну, а баба ему что-то ночью закапала в ухо. Вот тогда все поймут то , что ты – настоящий поэт. И машину дадут. И зарплату повысят в награду. Удивительно все же, на что ты сгубил столько лет – Все корпел у стола, понимаешь, писал Иллиаду.

Мой конь

Нет, не очень судьба благосклонна ко мне. Кто-то скачет по жизни на белом коне, Я завидую – кони, как кони, Ну, а мой называется пони. Недомерок, урод он, горбат, одноглаз. Злые шутки фортуны? Иль чей-нибудь сглаз? Как смогли так меня облапошить? Это явно Пржевальского лошадь. За жар-птицы пером, за живою водой Мог бы я поскакать по дороге прямой, Но судьба рассудила иначе, И досталась мне тощая кляча. Откормлю я конька, я насыплю овса, И начнутся на свете тогда чудеса: Нарастет на костях его мясо, И мой конь превратится в Пегаса. Вдруг появятся крылья, изменится стать, И смогу я на нем и скакать, и летать, Но одно меня явно тревожит: Его кто-нибудь тут же стреножит.

Тощая кляча Пародия на меня

Нет, не очень судьба благосклонна ко мне. Я сидел и размазывал мух на стене, Вдруг какая-то тощая кляча Приближается, чуть ли не плача. Я бы мог бы насыпать бы ей бы овса, Чтобы мяса добавить в ее телеса, Но спросил, чтоб ее огорошить: “Ты, наверно, Пржевальского лошадь?” “От Пржевальского слышу! – мне кляча в ответ.– Твой нелепый вопрос – клевета и навет. Промолчи, если ты не уверен. Я не лошадь – я Фрумкера мерин! – Фрумкер? Гарик? Поэт? – прихожу я в экстаз. Недомерок? Урод? Он горбат, одноглаз? Фантазер высочайшего класса, Превращающий клячу в Пегаса? Он в Охайо живет, пародист, эрудит. Уходи, он в Пегаса тебя превратит! Чем к такому поэту в Пегасы – Право, лучше пойти на колбасы… Наум Сагаловский

Н. Сагаловскому

Мне в зеркала смотреться недосуг, Но критику твою приму за честь. Ведь если из Чикаго пишет друг, Возможно, в жизни я такой и есть. Хоть, может, ты чего не доглядел: За одноглазье принял мой прищур, А за спиной – не горб, а масса дел. Но что урод – ты это чересчур. Да, ростом я, конечно, не высок. И выше, видно, мне уже не стать. Но мы стоим – и ты мне по висок, Так что, давай, мою не трогай стать. А в остальном, конечно же, ты прав: Какой я к черту там еще поэт! Люблю тебя за твой веселый нрав, А мерин персональный шлет привет.

Гарику Фрумкеру

Партизанские стихи

Весенние дни чрезвычайно погожи, ни облачка в небе, деревья в цвету, а я пропадаю – ни кожи, ни рожи, ни денег на личном текущем счету. Здоровью уже не помогут нарзаны, чего еще ждать от злодейки – судьбы? Возьму бутерброды, уйду в партизаны – до леса всего три минуты ходьбы. Прокиснет кефир, зачерствеет повидло, остынет моя трудовая кровать. Оставлю записку, что все мне обрыдло, я хату покинул, ушел воевать. Три бедрума в хате, ни кур, ни коровы, из крана не каплет, подушка мягка, там вазы хрустальны, дорожки ковровы. а нет, чтоб парного попить молока. Ой, где ж вы, мои партизанские тропы, кровавые раны, крестьянский обоз? Построю землянку, отрою окопы и первый же поезд пущу под откос. Под белой березой поставлю “Спидолу” и сразу настрою ее на Москву. Еще б только мне динамиту и толу – я вражеский штаб ненароком взорву. А ночью, когда мне по злому капризу захочется кушать в конце-то концов, схожу в магазин и без денег, на “Визу” картошки возьму, колбасы, огурцов. Поем – и опять запылают пожары, и будет хайвей в разноцветном дыму!.. Мой друг, не пойдешь ли ко мне в комиссары, А то одиноко в лесу одному?..

Наум Сагаловский

Науму Сагаловскому

Вернулся с работы, надел шаровары. Включил телевизор, прилег на кровать. И на тебе, новость – зовут в комиссары. А я в преферанс собирался играть. Заманчиво. В лес. На природу. Весною. Теплее одеться. Обуть сапоги. (Мой верный товарищ, я правды не скрою: Меня окружают сплошные враги.) И песен военных немало я знаю. Они на борьбу поднимают народ. Вот, помню, что с кем-то жила бы родная – И больше, практически, нету забот. Ну, что же, готов я рискнуть и податься. Вдвоем мы составим надежный каркас. Коль встретим врага, можем даже подраться. Тут важно, чтоб их было меньше, чем нас. А в плен попаду (жизнь бывает сурова) – Накормят икрой, и захочется пить, Я зубы сцеплю, не промолвлю ни слова (Напомни протезы с собой захватить). Пускай мы погибнем, два русских поэта, Но каждый запомнится всем, как герой… Ты знаешь, давай-ка потерпим до лета – Меня ишиас донимает весной.

И плакал за вьюшкою грязной О жизни своей безобразной. Саша Черный

В нашей жизни семейной – ни капши анархии. Все продумано четко. И, главное, – строго. Я на нижней ступеньке стою иерархии. Даже ниже собаки. Хотя не на много. У собаки попоны. Соседкою связаны. Одеваем мы пса, как последнего модника. И плетемся, одною веренкою связаны. Слава богу, пока я хожу без намордника. Поводок наш – надежнее цепи у узника. Карабины, как на альпинистах, защелкнуты. Вы скажите, зачем же рычать на союзника?! Я в ответ не рычу, я не полностью чокнутый. И живу, продолжая стареть и сутулиться. Всей надежды – как тоненький лучик в окошке: Вот когда-нибудь кошку найду я на улице, И тогда уж за все отыграюсь на кошке.

Подражание Саше Черному

Сидит сынок. Водил машину пьяный. Жена сняла все деньги с кредит карт. Явился кот. Облезлый, грязный, драный. Ему плевать: декабрь или март. Собака сожрала носки. Паскуда. А я давал ей кости из борща. Уже неделю мучает простуда. Под носом вздулись два больших прыща. Купил шесть рыбок. Три зачем-то сдохло. Хоть им бросал пельмени и лапшу. Фурункул выдавил. Уже почти засохло, Но расчесал. Четвертый день чешу. Прожег ковер. Плиту забрызгал маслом. Лег на диван несчастней, чем Иов. И сигарета, ко всему, погасла… А в голове Лайоф*, Лайоф, Лайоф…

* Лайоф (амер.)– временная потеря работы по сокращению

Вот жизни странные моменты, Одной надеждой я живу, Все жду: приснятся экскременты, А деньги будут наяву. Не знаю, плакать иль смеяться, Но мне, друзья, уже давно Ночами только деньги снятся, А наяву всегда… одно.

Вот так уж ведется на нашем веку: На каждый прилив – по отливу, На каждого умного – по дураку, Все поровну, все справедливо.

Булат Окуджава

Но кажется мне, что на стыке времен Все надо по-новому взвесить: Наметился явный прогресс дураков. Их нынче на умного – десять.

Возьмемся за руки, друзья, Чтоб не пропасть поодиночке.

Булат Окуджава

Возьмемся за руки. Без паники. И, вспомнив Окуджавы строчки, Все соберемся на “Титанике”, Чтоб не пропасть поодиночке.

РАЗМЫШЛЕНИЯ ЗА ПИСЬМЕННЫМ СТОЛОМ

Посвящается моему близкому другу, Бэлле Лейбович, убитой в августе 1996 года.

Господи, что после нас останется?! Моргидж*, гитара и книжка стихов. Наум Сагаловский.

Жить можно врозь и даже не звонить, Но в високосный – будь с друзьями рядом! Леонид Филатов.

Чистый лист предо мною лежит, Но не будьте ко мне очень строги. Вот уже и наметились строки, И перо в ожиданьи дрожит, Будто конь перед забегом. Никак Не понять, что писать. Вадемекум? Невозможно же гнаться за веком. Ускользает он, словно червяк. Век бежит, убегает, а суть – Я не властен над этим движеньем, И победою иль пораженьем Завершится мой собственный путь. Все куда-то уходят друзья. Ни судить, ни рядить не пристало. Я гляжу на дорогу устало, Жаль, вослед. Повернуть-то нельзя Ни годов, ни часов, ни минут. А порою секунды довольно. Как там Парки? Ну что, вы довольны? Впрочем, судьбы нас всех не минут. Да и, может быть, кто-то в лото Проиграл мои тонкие нити. Если можно, чуть повремените, Там Атропос, Лахезис, Клото. Не замаливать иль не грешить? Но безгрешных не знает природа. Слаб душой. Где тюрьма, где свобода – За меня кто-то должен решить. Уготован мне рай или ад? Моргидж есть. И гитара, и книжка. Впрочем, книжка, наверное, слишком – Мне, увы, не писать Иллиад. Не писать, не сложить, не готов… Что мной движет – инстинкт или разум? Повторяю нелепую фразу: “Не люблю високосных годов!”